Хроники Шибуи Ривы

      5 мая, 79 год       День суда       Хорошо освещённый зал наполнился людьми. Тёмные панели стен на стыках были прикрыты тонкой, чётко выверенной длинной лентой выкрашенного смоляно-чёрным раствором дерева. Контрастный бежевый пол, покрытый лаком, отражал точки света, которые растекались лучами и убывали, плавно перетекая в другие точки, и подчёркнутые свето-теневым рисунком впадинки и бугорки глянцевой древесины. Внимательный глаз шиноби сразу улавливал подобные мелкие детали.       Мужчины, возглавляющие кланы Хьюга, Нара, Акимичи, Яманака, Абураме и Сарутоби, заняли места у намертво вколоченных в пол тёмных столов с закрытым низом. Женщина из семьи Инузука, редкая представительница куноичи наряду с присутствующей Пятой Хокаге и постаревшей Кохару, стояла между Шиби и Хидеки.       Зал вёл в помещение, лишённое окон и имеющее одну дверь. Та была раздвинута в разные стороны, открывая Цунаде коридор цвета бистра, что использовался иногда гражданскими девушками для подкрашивания глаз.       Когда все к назначенному сроку заняли свои места и охраняющие зал суда в смежной комнате и отчасти присутствующие здесь АНБУ расположились шеренгой вдоль стен, внимая каждому действию Сенджу, когда Митокадо сбоку от Пятой прочистил горло, Цунаде посмотрела вперёд, на фигуру у уже плотно сомкнутой двери, и сказала:       — Вы присутствуете здесь, чтобы выслушать обвинения против Шимуры Данзо. И те доказательства, что подтверждают его вину.       Процесс, безусловно, имел явные отличия от вынесения приговора в гражданских судах. Это был и не суд вовсе: данное помещение использовали для обсуждения чрезвычайно важных вопросов деревни. И даймё Огня в данный момент отсутствовал.       Данзо, сидящий со связанными руками рядом с выходом, сам знал лишь о том, что его судят, и ничего — об уликах, добытых Хокаге накануне. Внутренне он питал надежду и поддерживал её стойкой уверенностью, что ничего небезызвестной своим пьянством Сенджу добыть не удастся: та понятия не имела бы о его делах, надёжно скрытых холодом могил бывших союзников и вживлёнными в мозг техниками.       — Было потрачено полторы недели, а доказательства мы получили лишь несколько дней назад. Но их сполна хватило, чтобы осудить бывшего старейшину Конохагакуре.       Шимура напрягся, сильнее выпрямляя спину и осматриваясь холодными глазами. Он предполагал, что его могли привести именно сюда, — Хокаге, не особенно прозорливая и умная женщина, не смогла придумать чего-то иного. Он вскинул голову ещё выше, подбородком указывая на Сенджу, стоящую за пересекающим зал столом. Та, в ореоле светлых волос, смотрела на него в ответ — агрессивно, пылко, не скрывая эмоций. Данзо всегда поражался столь большой глупости: как можно демонстрировать настроение врагу? Эмоции — инструмент для управления человеческим поведением. По этой причине его подчинённые в глубинах Корня проходили подготовку, избавляясь от столь глупых ошибок.       Листы бумаги зашелестели в ладонях немолодой Сенджу, притворяющейся пышущей энергией девчонкой под Хенге. Голова с точёным профилем опустилась вниз, и Шимура застыл на первых же словах:       — Создание незаконной организации, — Данзо до боли стиснул зубы и сконцентрировал взгляд на Пятой. — Сообщение секретной информации, касающейся безопасности Конохагакуре, врагу, жестокие эксперименты, запрещённые при Третьем Хокаге, похищение жителей деревни… — он чувствовал, как в зале, помимо висящего в воздухе стойкого удивления, накапливалось напряжение, — …помощь опасному нукенину Орочимару в проникновении в деревню, в результате которого погиб Сандайме Хокаге.       В зале что-то хрустнуло. Сарутоби Хидеки, ныне глава клана Сарутоби и сын Хирузена, до побеления сжал кулаки, демонстрируя его попытку сохранять спокойствие.       — А также незаконное присвоение наследия Учиха.       Шимура, сидевший особенно неподвижно в момент зачитывания, выдохнул сквозь приоткрытые губы — вмиг в зале возникли чёрные силуэты, хлынувшие из дыры, проделанной в бумажной двери.       Данзо резко дёрнул руки вверх и сбросил удержание, режуще подставил влево ногу, тем самым рубанув по голеням сторожащего его АНБУ. На пол упал стул, и Шимуры уже не было на прежнем месте. Его целью был выход.       За одну быструю секунду атмосфера в зале суда сменилась с тишины, разрезаемой приказным голосом, на шум скрещивающихся кунаев, падающих предметов, торопливых шарканий и тяжёлых прыжков.       Шимура готовился. Если бы ему не удалось вернуться в Коноху после заседания суда, если бы хоть какие-то доказательства — даже при низких шансах — были найдены, мужчина бы убежал. Штат Корня всегда рассосредотачивался в нескольких тайных укрытиях, чтобы при обнаружении одного Данзо смог воспользоваться другими.       И он отпрыгнул, уходя с преднамеренного пути среди мечущихся фигур. Его глаза, внимательные даже в этой суматохе, уловили змеёй ползущую по полу тень, петляющую в створках половиц. Проследив взглядом, Шимура заметил замершую фигуру Шикаку Нары, скрывшегося за стоящим в центре столом. Два рваных тонких шрама поперёк лица, полученные во время сражения у границы Ивагакуре во время Третьей мировой, исказились в хмурой сосредоточенности. Руки сошлись в печати крысы — так и застыли.       АНБУ, всё прибывающие в зал, как рой пчёл, не давали подчинённым пробраться глубже внутрь, к самому Данзо: их сдерживал не только отряд Хокаге. Главы кланов не могли остаться в стороне. Пусть многие из них давно не участвовали в миссиях, они не забыли проникшую в кости боевую сноровку.       Шимура уклонился, пригнувшись к глянцевому полу. Удар просвистел мимо, у лица. Следом взлетели кончики светлых прядей.       — Ты трус, Данзо. Я презираю тебя, — прозвучал строгий, наполненный личной неприязнью женский голос рядом с ним. — Тебе наплевать на Коноху, тебе важна лишь безопасность собственной шкуры.       — Тебе не дано меня понять, глупая женщина. Ты недостойна поста Хокаге, — ответил он ей не менее колко.       Данзо ни на секунду не отвлекался, следя за обстановкой: он планомерно приближался к своим подчинённым. Печать, сковавшую ладони, нельзя было снять без чакры другого человека, — и в данной ситуации это мог быть только подчинённые Корня.       — Не понимаю?! — крикнула Сенджу. Развернувшись, Данзо увидел перекошенное злобой молодое лицо. — Ты рискуешь жизнями шиноби селения, уходя от собственных преступлений! Ты — не что иное, как жалкий таракан, бегущий в момент опасности! Это тоже «во имя деревни»?!       Данзо не отвечал, уклоняясь от всё ускорявшихся ударов. Остальные потенциальные атакующие были не менее заняты.       Ранее напавший на Шимуру Нара отступил от него и помогал Яманака, которого окружили корневики.       Хиаши Хьюга, не имеющий возможности использовать многие из клановых техник из-за угрозы задеть рядом стоящих глав кланов и обвалить потолок, расправлялся с тремя противниками, блокируя их тенкецу. Его белые глаза, обрамлённые сетью выпирающих вен, цепко улавливали каждый удар и позволяли уклоняться от атак даже в окружении. Руки Хьюга взлетали, и в ритм движениям качались длинные волосы.       Акимичи в углу, разделённый с построением Ино-Шика-Чо, бил невпопад, явно сильно ограниченный стенами здания. Этой слабостью и пользовались союзники Шимуры. Здесь, между четырьмя стенами и двумя горизонтальными плоскостями пола и потолка, была не открытая местность, где Чоуза мог использовать клановую технику и расширить тело в объёмах. Данзо сделал правильный прогноз — он предполагал глупость, непредусмотрительность слабовольной Цунаде.       — Ты не видишь необходимого. Жертвовать меньшим, чтобы сохранить большее, естественно. Это стратегии, которые тебе, исполнителю, не дано понять, — Шимура ударил ногой по скуле Цунаде, заставляя ту отступить на шаг.       — Необходимого? — усмешка исказила её окровавленные губы. — Ты неисправим. Что, по-твоему, важнее — десятки жизней других или твоя, Данзо? Ты слаб духом, — выплюнула она, не скрывая презрения, — и готов обманываться собственными речами. Твои поступки говорят громче, чем слова, — позади остановившейся Сенджу, словно на картине времён Воюющих Деревень, шла непрекращающаяся кровавая битва. — Ради себя, не ради Конохи, ты сейчас убиваешь наших шиноби. Ты ставишь под угрозу безопасность деревни. И я уверена, что выбор между деревней и собой ты всегда сделаешь в свою пользу.       Подчинённый в маске Куницы легко коснулся его ладоней во время бойни, и Шимура наконец смог освободить связанные за спиной руки. Данзо выслушивал оскорбления вполуха — он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что делал, а потому его волю не могли поколебать простые слова.       В это же время Хьюга Хиаши, сканирующий доудзюцу зал, наткнулся взглядом на Сенджу и Шимуру и стал усиленнее пробиваться сквозь нападавших. У подчинённых Данзо был нейтрализатор техник Хьюга, что снимал блокировку с каналов чакры товарищей.       Хиаши потерял спокойствие, ведь бьякуган позволил разглядеть страшные сгустки на теле Данзо. Девять чужеродных наростов пульсировали от непрерывных затрат энергии в районе предплечья. Это было постоянно активированное доудзюцу — но не такое, каким пользовался сам Хиаши… Неужели об этом говорила Пятая? Бьякуган помог разглядеть и десятое сосредоточение на месте забинтованной глазницы.       Отвлечённые боем, противники не замечали быстро приближающийся к месту сражения силуэт.

***

      Защита деревни сегодня была слабее: множество шиноби отправилось на секретное собрание, о котором были в курсе лишь вовлечённые. Среди них был Итачи, а потому Саске был предупрежден о готовящемся мероприятии, как и я.       После нашего разговора Саске изменился. Он выглядел более расслабленным. Часто он злился и оглядывал мрачным взглядом полигон, но это уже был огромный прогресс. Гораздо лучше было видеть эмоции, чем сухую безэмоциональность.       Наверное, и я изменилась. Между нами никогда не было доверительных отношений, но казалось, что сейчас настал такой период. Конфликт между нами шел к завершению. И если бы ни Саске, ни я не приняли решение сделать этот шаг, он бы никогда не дошел до этой точки.       Учиха всегда казался мне грубым сухарём. Но во время боя я увидела перед собой человека, прошедшего через испытания. Каждый его удар, каждое движение несли в себе историю боли, утрат и надежд. Саске был мастером сражений, но ещё больше он оказался мастером сокрытия своих чувств. Стало ясно в тот момент, что его грубость и замкнутость были лишь защитной реакцией, слоем брони, который он надел на себя, чтобы скрыть свою уязвимость.       — Рива.       Обращение заставило меня отвлечься от размышлений.       В вечернем мраке стояла прямая фигура Саске.       Его движения привлекли мое внимание. Пальцы выстукивали какой-то ритм. Тук-тук, тук, тук: «Будь внимательна». Я расширила глаза, когда до меня дошло понимание скрытого кода, который когда-то предложил разработать Какаши.       Незаметно осмотрев тихие окрестности полигона Учиха, я сделала шаг навстречу Саске. В ту же секунду послышался тихий свист. Мне удалось увернуться.       За ним послышался ещё и ещё — из подсумка я достала кунай, которым отразила несколько атак врага. Было ясно, что нас пытались разделить. Учиха держал катану, отражающую свет луны.       — На них нити чакры, — предупредил он. В глазницах алел шаринган. Кивнув, я проследила за источником атак. Темнеющий лес на границе полигона был опасно тих. Обычно он не представлял угрозы, ведь заканчивался в пяти тё от многолюдных горячих источников деревни. В Коноху проникла крыса.       На ручках кунаев и в самом деле блестели нити чакры. Нас пытались загнать в ловушку. Оставив кунай, я достала короткое лезвие вакидзаси. Мгновения шли, но враги бездействовали. Застыв в боевой стойке, я напитывала землю чакрой, чтобы опознать местоположение противников. Манипуляциям с чакрой мешала проклятая печать Орочимару, которая отдавалась болью в плече. Из-за затишья мне удалось оценить случившееся. Враги явно были в курсе о кризисе защиты Конохи, поэтому смогли пробраться сюда. Даже будь они внутренними врагами, то не стали бы бесчинствовать, не будучи уверенными в нехватке охраны деревни.       Что за крыса послала их сюда? И какова их цель?       Вдалеке послышался тихий гул. За ним возник настораживающий стук. Когда чакра дошла до этого места, я дала понять Саске:       — Там никого нет.        Все снова затихло, будто атака мне приснилась. Лишь кунаи, воткнутые в землю, говорили о реальности произошедшего.       Гул снова повторился, и за ним пришел лёгкий ветерок. Сложив печати, я одним прыжком появилась перед Саске и создала земляную стену. Проклятая печать снова отдалась болью. Легкий ветер мгновенно сменился воздушной техникой, встретившейся с земляной стеной. В воздухе витал странный запах. Тело покрылось мурашками. Стена обрела форму округлого купола, по которому скользил усиленный ветер. Раздавался громкий шум и свист, который прерывался звуком встретившегося с куполом оружия. Сложив ещё одну печать, я создала трех клонов. Они обежали защитную технику и направились на разведку. Очаг неприятно тянуло слабым опустошением, появившимся после Каге Буншин но Дзюцу.       — Враг использует марионетку, — быстро сказала стоявшему позади Саске, когда исчезнувший клон принес информацию.       — В воздухе яд, — предупредил он. Я стиснула зубы, уже догадавшись. Вот, почему меня насторожил странный запах в технике врага.       Спустя мгновение я покинула защитное укрытие купола вместе с Саске, мы разбежались в разные стороны. Я покидала радиус атаки, задержав дыхание. Ноги уносили меня всё дальше, к перелеску около забора Учиха, что отделял квартал от тренировочной зоны. Меня не преследовали. Остановившись около стены, я обернулась. На краю полигона все так же высился земляной купол, в землю были воткнуты кунаи, а рядом с лесом валялась груда обломков разрушенной марионетки. Саске уже убежал? Один?!       Я не мешкая побежала вслед за ним вдоль стены. Покинув зону ядовитого облака, я могла нормально дышать, однако замечала последствия — тело слушалось чуть хуже.       Оказавшись в лесу, я остановилась и обдумала направление. Потом снова побежала, огибая по пути деревья. Чакра наливала ноги, разжигала икры, из-за скорости ветер бил в лицо. Больше яд не чувствовался: лишь грибной запах, перемешанный с сыростью и землёй. Было тихо. Лишь шлепки моих движений разрушали тишину в округе. Поэтому я ориентировалась по чакре, которая улавливала слабые вибрации сражения.       Я чувствовала, как наливалась нехарактерная слабость в конечностях. Проклятье. Где же этот Саске?       Саске опрометчиво рванул вперёд, хотя враг был нацелен на него — судя по всему, меня не тронут, если не буду сражаться на стороне Учихи. Я могла бы оставить его сейчас, не будь он отравлен. Если честно, я не уверена, что им двигало — самонадеянность или излишняя уверенность, когда ему пришло в голову кинуться в ядовитое облако.       Было бы неплохо поскорее получит антидот. Для этого нужно добраться до госпиталя Конохи.       Наконец, я приблизилась к месту сражения. В тот же момент я увернулась от скрытой атаки. Остановив вторую попытку врага атаковать вакидзаси, я заметила белую маску. На меня смотрела маска обезьяны, изображённая с помощью широкого рта и раздутых ноздрей. На костяшках пальцев сверкнули острые лезвия. Кастет?       Он отпрыгнул и кинул в меня серию сюрикенов. Я спрятала вакидзаси в футляр и перехватила кунаи из подсумка. Снова сблизившись, направила один под локоть, а вторым отбила атаку в лицо. В остеклённых прорезях маски на меня смотрели влажные тёмные радужки. Атака под локоть не прошла. Он снова сблизился, подойдя опасно близко. Нога скользнула за мою стопу. Ха, он хотел применить этот скрытый прием?       Вырвавшись из начинавшегося захвата, я быстро осмотрела окрестности на предмет новых противников. Воспользовавшись секундой отвлечения, гадёныш снова сократил дистанцию.       Этот мерзавец не зря нацепил маску обезьяны, потому что он мог соперничать в тайдзюцу с Ли.       Он замахнулся ногой, и я заставила почву под опорной ногой противника провалиться. Шея снова стрельнула болью из-за проклятой метки. «Обезьяна» потеряла равновесие, и я не преминула воспользоваться подвернувшейся возможностью: заранее занесённая нога ударила его по голове, заставив того отлететь и скатиться по стволу.       Я уже стояла рядом и без промедления занесла кунай. Он застонал. Влажно хрустнуло, после чего звуки прекратились. Нестойкой от отравления рукой я подняла маску умершего врага. Она отошла довольно легко. А это значит, что чакра рассеялась — инкогнито шиноби держалось на прочности и крепости этого «прикрытия», которое легко исчезало, достаточно владельцу умереть.       На бледном лице красовался длинный шрам от мочки до противоположного уголка губ. Во рту скопилась кровь.       В то же время глаза остались открытыми, уставившись застывшим взглядом в темное небо. Он мертв. А это значит, что буквально через десять минут эти глаза потеряют последние признаки жизни. Его зрачки будут способны меняться от узкой вертикали до горизонтали — прямо как у змеи или болотной амфибии, из-за потерянного тонуса мышц.       Я встала, оперевшись на ближайший ствол дерева. Забрав с собой маску, покрутила пару раз и надела на свое лицо. Пустоты для носа и рта были заполнены несколькими слоями марли. Вместе с ней внутри расположилась потемневшая бумага, на которой вилась печать. Противники носили респираторы. Они хорошо подготовились.       Правда, дышать в ней труднее, да и видимость тоже страдает.

***

      На языке остался лёгкий кисло-горький привкус витавшего в воздухе яда.       — Гос-сподин Сас-ске, — прошипело сбоку от него. Араи, призванная Саске в разгар боя для анализа яда, не пригодилась, однако отказывалась уходить. Она упрямо обвилась вокруг талии Учихи зелёно-черным поясом.       — Бус-са… погибла, — снова прошипела Араи.       Саске нахмурился, но не открыл рта, чтобы не вдохнуть еще больше яда.       С помощью Кучиёсэ но Дзюцу к нему из глубин пещеры Рьюичи прибыли змеи, которые смогли лишь прошипеть о синтетической природе яда.       Его окружили трое. Все носили маски Анбу или Корня: Многоножки, Кота и Крокодила.       Саске заметил, что Многоножка часто применяла ловушки, созданные с помощью металлических нитей, натянутых между деревьями. Шаринган Саске позволял избегать этих нитей. Его маневренность была ограничена, поэтому он послал несколько кунаев со взрыв-печатями, временно ослепляя Многоножку взрывом.       В этот момент Крокодил присоединился к бою. Он начал вращать над собой цепь, образуя вокруг себя зону поражения. Саске уклонился от атаки, использовав прыжок в сторону и оставив за собой бревно, чтобы отвлечь противника.       Он взбежал по дереву, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Движения его стали значительно скованнее из-за яда. К сожалению, его резистентность, выработанная благодаря Орочимару за полтора года, была не столь высока и универсальна. Яд оказывал на него влияние. Периферическим зрением Саске уловил темный силуэт на кронах деревьев. Он послал в его сторону кунаи, но тот в следующую секунду просто исчез.       Внизу что-то взорвалось, и вверх поднялась пыль и дым.       «Дымовая бомба», — нахмурился Саске.       Слышались звуки боя, и Учиха, осененный догадкой, побежал вниз. Однако по пути его перехватили. Кусанаги столкнулся с кунаем. Пересекшись взглядом со знакомыми глазами, Саске отступил.        — Уходим, я их отвлекла, — донеслось из-под маски Обезьяны. _________       — У нас на хвосте ещё двое.       Они с Шибуей притаились у верхушек деревьев. Вокруг, ни на миг не останавливаясь, шелеста листва.       —Нужно разобраться с оставшимися сейчас, — тихо сказал Учиха.       Объединив усилия, Рива и Саске смогли устранить троих нападавших, и сейчас они валялись где-то в лесу без сознания.       — Согласна, — кивнула Рива. Ее сознание было сконцентрировано на чакре, помогающей ей отследить противников. На верхушке дерева заниматься подобным было в разы труднее, и охват территории резко сокращался. К тому же, у нее болезненно ныло плечо из-за метки Орочимару.       — Я справлюсь сам. А ты можешь идти.       — Мне послышалось, или яд повлиял не только на твою скорость, но и на способность делать выводы? Нам вдвоем удастся быстрее справиться с ними, — устало прошептала Рива, которой совершенно не хотелось иметь дело с проснувшимся героизмом Учихи.       Учиха спокойно смотрел на нее своими темными глазами.       Она посмотрела на змею, обвившуюся на поясе Саске, что недовольно трясла языком.       Чувствуя, что они пока выиграли время, Рива сняла маску и открыла побледневшее лицо. Она кинула на него пристальный взгляд, потому что он так и не ответил на ее доводы.       — На, — она протянула маску Учихе. — Судя по всему, это единственный респиратор.       — Он мне не нужен.       Рива прикусила губу, потому что ее раздражала несговорчивость Саске.       — Засада. Нам нужна засада, Учиха. Клоны… — выдохнула она, — оптимальный вариант. Судя по всему, в рядах противников сенсор. Они слишком быстро узнали о том, что мы справились с теми тремя.       Следуя своим словам, Рива сложила печать. В тот же момент из облака появилась ее копия. Словно получив какое-то указание, она тут же пригнулась, не выдавая себя среди листвы.       — Саске, создай своего клона.       Она нахмурилась, когда Учиха странно замолчал.       Почувствовав странность, девушка решила пояснить:       — Я бы хотела сохранить чакру. Из-за проклятой печати мне трудно сосредоточиться, поэтому на техники у меня уходит больше чакры, чем обычно, — призналась она неохотно.       Рива была горда, однако правда в данный момент была важнее.       Руки Саске, наконец, начали двигаться. Однако девушка не знала, что воспоминания о том, как они мелькали на чужих руках, вспышками проносились в его сознании.       Раздался тихий хлопок.       Саске разомкнул плотно закрытые веки, слыша, как в ушах гудит кровь. Перед спрятавшимися в кронах Ривой и Саске стоял молодой человек. Рост его превосходил как рост Саске, так и рост Ривы. Голубые глаза клона темнели в тени, тогда как падающие пятна лунного света серебрили светлые волосы, кажущимися тонкой паутинкой.Одежда трепетала на ветру, по-прежнему заставляющем громко шелестеть листву. Тело было покрыто рваными рана, а в груди, прикрытой разорванной мелкой сеткой футболки, зияла дыра.       Рива в шоке распахнула глаза. Перед ней стоял повзрослевший Наруто. Она с трудом перевела взгляд на Саске, который как загипнотизированный смотрел на созданного им клона. В глазах его плескалась вина.       Рива сильнее сжала маску, которую Саске так и не взял из ее рук.       Плечо Саске вдруг потяжелело от чужого прикосновения, а тусклый лунный свет померк перед взором. Переведя взгляд, Учиха заметил пристальный взгляд Ривы, в котором смешались эмоции, и он не мог их опознать.       — Саске… Я понимаю, — сказала она с нажимом. — Но сейчас… мы должны спешить. Нужно развеять Хенге.       Только сейчас до Саске начал доходить смысл слов Ривы. Вот почему техника клонирования забрала так много чакры. Еще с Академии было известно, что техники, наложенные без печатей, тратят ее в большем количестве.       Это был клон.       Саске снова встретился взглядом с Наруто, неподвижно возвышающимся над ним. Клон повторял облик последних мгновений Наруто.       Левое плечо Саске снова потяжелело. Узнав прикосновение Ривы, он отвлекся от размышлений. Но тот факт, что она увидела совершенное им, неприятно осел в груди.       Саске опустил взгляд. Руки сложили печати. Хенге.

***

      «Данзо — это приспособляемый таракан, — думала Цунаде. — Он сделает всё мыслимое и немыслимое, чтобы выжить». По этой причине она не верила своим ушам, когда поняла, что Данзо пожертвовал своей безопасностью и направил целых шесть человек, чтобы убить Саске Учиху. послал отряд из шести хорошо обученных человек в то время, как проходило его слушание. Это было не что иное, как… Хокаге долгое время не могла дойти до этой мысли.       Когда раскрыли главный офис Корня, где большая часть подчиненных Данзо умерла, у него осталось не так много бойцов. По подсчетам Нары, около шестидесяти. Чтобы дать отпор отряду Анбу, который охранял заседание суда, а также противостоять главам кланов, потребовались бы все ресурсы.       Но Данзо… каким-то образом самостоятельно проделал в своём спасательном жилете дырки.       Зачем? Из каких соображений?       Были ли его действия направлены на благо Конохи?       «Ха», — подумала Цунаде. — «Еще бы». Она растерла шею, откинувшись на спинку стула.       Может он и в самом деле так сильно желал избавиться от последних Учих? Зачем? Считал их угрозой?       Так и не придя ни к какому выводу, Сенджу разочарованно прокрутилась на стуле к окну и напряженно рассматривала открывшуюся из него Коноху.

***

             Июнь 32 года,       На границе между страной Рек и страной Огня       Листья разлетелись в разные стороны. Взрыв-печати на паре десятков кунаев, упавших совсем недалеко от молодого шиноби, должны были задеть его, но другой шиноби пришел ему на помощь.       — Хирузен! Снова ты, — прошипел тот сквозь зубы и в два прыжка отдалился от соперника, который спас его без его воли.       — О чём ты говоришь, — парень приземлился на другую ветку, — Данзо? Разве мог я позволить своему товарищу умереть?       Мигом нагревшийся от тепловой волны камуфляж на спине не остужал даже ветер, который заметно ощущался на большой скорости. Данзо открыл было рот, чтобы сказать колкость наподобие: «Я тебя не просил!», — но был прерван появлением впереди двух фигур в знакомой тёмно-коричневой форме, говорящей о принадлежности к Конохагакуре. Они присоединились к Данзо и Хирузену и быстрыми скачками продолжили путь в одном с ними направлении, позволив себе открыть спины.       — Вы… — прозвучало по левую руку от Данзо, — в порядке? Кагами? — не потерявшим оживлённости даже в такой обстановке взглядом Хирузен изучал бледного товарища с неяркими красными глазами в нескольких кэн от себя. — Торифу? — продолжил справляться у Акимичи Сарутоби.       — Да, — тут же долетел приглушённый ответ, пока они спешили всё дальше на запад в мареве догорающего заката.       — Их слишком много. Что будем делать, Хирузен? — тут же спросил Кагами. Сами они остались только вчетвером.       Данзо молчал, прыгая дальше. Он знал, что решить это будет не так легко.       — Нужно… объединиться со Вторым, — продолжил Сарутоби и, не услышав новых предложений, ускорился и пошёл первым.       Данзо раздражённо цыкнул себе под нос. Он отставал от этих троих. _______       В темноте, скрывшись у полога разросшихся вширь и ввысь деревьев, затаилась команда. Шесть человек сидело полукругом, уперевшись коленями во влажную почву и почти припав к земле. Их спины были обращены к безнадёжному лесному массиву, а лица — к человеку. Авторитету среди деревень. Положив руку между широко расставленных ног, прикоснувшись пальцами к холодной траве и вдавив их в почву, Сенджу Тобирама произнёс:       — Мы окружены, — его веки были прикрыты в безмятежном сосредоточении на технике, несмотря на заявление. — Двадцать человек, — докладывал он. — Судя по манере слежки, они из Скрытого Облака. Скорее всего, это отряд Кинкаку.       Близость Второго Хокаге не успокаивала волнения ни в одном из присутствующих. Окружены. Их семеро — а врагов два десятка. Тех, чья смертоносная слава была неоспорима.       — У нас нет шансов, — не сдержал свои мысли юноша. Тёмные пряди слиплись от кожного сала и свисали у лица, скользили по стёклам очков и оставляли разводы. Он сидел чуть поодаль от группы.       — Не паникуй, Хомура, — жарко возразила куноичи. — Врагу ещё неизвестно наше точное местоположение! Нужно отсидеться и ждать прорыва, — её упрямые глаза с надеждой обратились ко Второму Хокаге.       Его волевое лицо, обрамлённое металлической пластиной протектора Конохи, сохраняло невозмутимость.       — Это не поможет, Кохару, — донеслось от Учихи Кагами. — Один из нас должен отвлечь их.       — Приманка? — спросил Торифу. — Нужен доброволец. Это верная смерть.       Тишина опустилась на их ряды. В прохладной темноте ночной воздух приносил сырость и обнимал тела шиноби Конохи, которые, хотя и замерзали, не смели лишний раз использовать чакру, чтобы не обнаружить себя.       «Я шиноби… Это мой долг», — терзался в сомнениях Данзо. Он знал, что должен. Знал, что должен! Но… «Я не могу!» Его пальцы бесконтрольно слабо подрагивали. Страх, такой сильный, такой животный, охватил Шимуру, его внутренности сжало горячими тисками.       «А Хирузен? Что бы выбрал он?»       Глаза Данзо с силой вцепились в сидящую рядом фигуру. Двадцатичетырёхлетний Хирузен, даже склонившись к земле, сохранял спину ровной, а голову — высоко поднятой и преданно обращённой ко Второму. Лицо этого дурака было нечитаемым. Данзо поджал губы. Пальцы до боли вцепились в штанины и не хотели отлипать.       «Я…»       — Я пойду.       Что?!       Хирузен сморгнул усталость и посмотрел на Хокаге спокойным взглядом.       — Сарутоби? — брови Торифу на испачканном лице поползли вверх.       — Хирузен? — произнёс вслед Хомура эмоциональным шёпотом.       — Не переживайте. Может, по мне и не скажешь, но я самый способный среди вас. Я не умру.       Ложь! Это ложь!       Данзо чувствовал во рту кровь от прокушенного языка. Отвратительно. От самого себя. От облегчения, которое он испытал, как только были произнесены последние слова.       Шимура вздрогнул всем телом от неожиданного прикосновения. Тёплые карие глаза заглядывали прямо в душу.       — Позаботься об остальных, Данзо. Я знаю, ты…       — Отвали! — Шимура дёрнул плечом, сбросив раздражающую руку. — Я сам хотел вызваться! Не строй из себя крутого! — высказал свои мысли Данзо. — Приманкой буду я!       — …Данзо?       — Мой отец и дед погибли в сражении, как и подобает воинам. Самопожертвование — это долг…       — Достаточно, — холодный голос мгновенно высосал кислород из воздуха. — Приманкой буду я. Вы — молодые языки пламени, которым предстоит оберегать нашу деревню.       — Нет! Вы же Хокаге! — воскликнул Шимура, сорвавшись на непозволительно гражданскую ноту. — В деревне нет никого сильнее вас!       — Данзо… Ты везде и во всём соревнуешься с Сару. Но сейчас мы должны действовать как одна команда. Потом выясните отношения. Вы оба… слишком долго принимали решение. А чтобы принять его, нужно быть полностью уверенным в себе. Иначе вы поставите под угрозу жизни своих товарищей.       Послышался тихий шелест. Второй опёрся на колено и встал. Его фигура как ещё не взошедшее солнце возвысилась над остальными.       — В любом случае, Данзо, Сару… — он плавно перевёл взгляд с Шимуры на Сарутоби, — вам ещё рано умирать. Однажды придёт и ваш час. А пока дорожите своими жизнями.       Данзо промолчал.       — Сару, защищай тех, кто верит в тебя и любит нашу деревню. Воспитай новое поколение, которому можно будет доверить её будущее. С завтрашнего дня… ты Третий Хокаге.       «Что?!» — вопило что-то на краю сознания.       — Сару… береги Коноху.       — Есть! — Сарутоби опустил загорелые ладони на колени и склонил голову.