Ангельская кровь

      Юнин стоит на большой площади, похожей на Кванхвамун, между дворцом Кёнбоккун и ручьями Чхонгечхон. Стоит прямо по центру, опустив руки вдоль тела, глядит вперёд и смотрит на памятник короля Сечжона. Сплошное белое марево вьётся над землёй и поднимается всё выше, сгущаясь вокруг неё. Нет, это не площадь Кванхвамун. Это даже не Сеул, не Корея. Это место, о котором ей известно ровным счётом ничего. Слишком яркое солнце, слишком яркие краски в округе, слишком яркое всё. Где же она находится? Мгновение, и Юнин разворачивается через плечо, смотрит назад и в какой-то момент решает сделать шаг в неизвестность. И она идёт. Ступает небыстро, осторожно, крайне бесшумно постукивая высокими каблучками по мощённой брусчатке, но чем дальше она отходит от памятника Сечжона, тем яснее проясняется картина: что-то неведомое ведёт её вперёд.       Оглядываясь через какое-то время назад, Пак понимает, что всё, что по логике вещей должно было остаться позади, и вовсе исчезло, испарилось. Она словно пребывает в вакууме, который в земных условиях невозможен. Всё вокруг белое, какое-то густое, ничего нельзя рассмотреть, ни на чём нельзя сфокусироваться. Так она думает, пока не доходит до места, отдалённо напоминающее парк Сокчхон. Любимое место Тэквона. По приезде в столицу Юнин первым же делом показала сыну этот парк, в который тот мгновенно влюбился, после чего они поехали гулять дальше. Вот и сейчас она здесь. Но без Тэквона. Где же её маленький мальчик? И почему эта неизвестная дорога привела её именно сюда, именно в этот парк? Первые секунды Юнин думала, что сюда её вело шестое чувство, а вовсе не ноги, однако стоит ей разглядеть сквозь призрачную белую завесу колышущуюся тёмную массу воды и расслышать её тихий плеск, как всё становится на свои места: сейчас она пребывает вне времени и пространства, да и ведёт её не что-то там, а сама поднебесная.       Вдыхая полной грудью, Пак идёт дальше, останавливаясь возле одной-единственной скамейки. У неё на душе очень неспокойно. Странное место, странные виды, странное вообще всё, куда ни посмотри. Присаживаясь на скамью, Юнин складывает руки на коленях и принимается глядеть на озеро. Закусывая губу, она смотрит на воду такого же белого цвета, как и всё вокруг, а затем чуть поворачивает голову в левую сторону, потому как ей кажется, будто бы к ней кто-то приближается. И она не ошибается. Она спиной ощущает его взгляд, его присутствие. Только от одних его глаз её каждый раз бросает в дрожь. Только одни глаза – яркие, зоркие, наблюдательные, только одни глаза действуют на неё так. Только этот взгляд, читающий её мысли и очищающий её подсознание от собранного за много лет в голове хлама, способен заставить настолько сильно трепетать её сердце.       Момент-другой, и на левое женское плечо опускается широкая ладонь. Пак вздрагивает и поднимает подбородок вверх, встречаясь со взглядом Тэхёна. Она уже хочет подскочить со скамейки, как вдруг Тэхён резко присаживается перед ней на корточки и накрывает обеими ладонями её хрупкие колени. Юнин смотрит на него и не понимает, это сон, или всё происходит наяву? Глаза Тэхёна, его редкостно утончённые черты лица, его тёплые руки – всё это точно настоящее, такие вещи не подделаешь, даже во сне. Но вот его улыбка… Она какая-то уж слишком счастливая. Разве у Тэхёна есть повод ей так счастливо улыбаться? У него же не может к ней быть ни веры, ни доверия. Даже при всей его бесконечной любви. На одной только ней далеко не уедешь. Любые чувства должны быть подкреплены абсолютным доверием. А он не раз давал Юнин понять, что не верит и половине из того, что она ему говорит. И она его за это не осуждает. Потому что не за что осуждать.       — Девочка моя, почему ты ничего мне не рассказала? — ласковым шёпотом проговаривает Тэхён, и его улыбка становится ещё счастливее, ещё светлее. У Пак от его голоса по спине пробегает волна мурашек. О чём же она, по его мнению, ему не рассказала? Он сейчас так на неё смотрит… Если он продолжит в том же духе, она или рассмеётся, или расплачется, а ей не хочется ни того ни другого. Как же быть? Что ответить?       — Что… — судорожно размыкает губы Юнин и тут же их облизывает. — Ч-что я тебе не рассказала? — на самом деле – очень многое, но что ты конкретно имеешь в виду? что конкретно хочешь от меня услышать? я же не могу снова оступиться, признавшись тебе сразу во всём, сознавшись во многолетнем молчании, во многолетнем вранье. поэтому, пожалуйста, не заставляй меня гадать, не заставляй меня думать, что ты обо всём знаешь. скажи прямо, что ты хочешь услышать?       Вместо ответа Тэхён горько вздыхает и прикладывает правую ладонь к женскому животу. Юнин рефлекторно отклоняется назад, не понимая, что он делает, зачем её трогает? Что он хочет показать? Не отрывая от Тэхёна глаз, она накрывает своей ладонью его руку и сжимает ту пальцами. Странно. Ей сейчас даже вздохнуть тяжело, не то что просить объяснений его действиям. Они достаточно долго просто смотрят друг на друга, молчат, словно ожидая искры озарения, которая сумеет прояснить ситуацию. И вот наступает момент, когда Тэхён решает резануть повисшую тишину, параллельно обводя руку малышки Пак своими изящными пальцами и поднося её к своим губам.       — Ты помнишь день, когда я сказал тебе, что нам нужно расстаться? — уже без улыбки спрашивает девушку Тэхён, на что та лишь виновато опускает взгляд. Виновато и обиженно. — Тогда нельзя было по-другому. Просто… нельзя было. Прости меня за это. Прости, что оставил тебя. Прости, что вынудил тебя справляться со всем самой. Прости, что не уберёг нашу семью. Прости, что причинил тебе столько боли, — внезапно Тэхён лбом утыкается в девичьи колени и горестно всхлипывает, а затем снова поднимает голову. Юнин видит, как по его щекам скатывается соль. В её присутствии этот мужественный человек впервые проливает слёзы. — Я потерял тебя, потерял всё, что любил, потерял нас и наше ложное «навечно», чтобы самому не стать потерянным. Я… был таким неотёсанным, таким дураком. А всё потому, что не ценил того, что имел.       — Тэ… — у Пак настолько сильно дрожат губы, что на вдохе у неё из горла вырывается жалобный всхлип. Наклоняясь вниз, она прижимается носом к мужскому лбу и оставляет на нём успокаивающий поцелуй. Ей нельзя плакать, нельзя быть слабой. Не только сейчас, но и вообще никогда. Потому что слёзы – это слабость, а слабость – это стыдно.       — Ты моя, — твёрдо произносит Тэхён, после чего заглядывает девушке в её влажные глаза и снова улыбается, но уже как-то рассеянно и невинно. — Почему ты не рассказала мне, что под твоим сердцем стучит второе?       Юнин в момент отклоняется назад и испуганно вздрагивает. Какое… какое ещё второе? Она не беременна! Просто не может быть. У них же… ничего не было. Как? Откуда? Что за шутки? Нервно прочищая горло, Пак прикладывает к животу ладонь, пытаясь понять, правда ли то, что Тэхён говорит. Откуда ему вообще знать, даже если это и правда? Как он мог узнать о её беременности раньше неё самой? Бред какой-то. Наверное, если б Юнин и впрямь верила в происходящее, логичнее было бы просто встать и уйти, потому что заявление Тэхёна равноценно абсурду. Но почему-то она не встаёт, не уходит. Продолжает сидеть на скамье и внимать блестящим глазам напротив, которые говорят больше, чем слова, которые могли бы произнести губы.       — Значит, нас скоро будет трое? — подозрительно склоняя голову вбок, Тэхён ухмыляется и проводит языком по нижней губе. Юнин хлопает ресницами, как будто он разговаривает с ней не на корейском языке, а на каком-то самовыдуманном, потому как то, что он ей говорит, мягко говоря, вызывает в ней недоумение.       — Не трое, Тэхён, — что на Пак находит – непонятно, за неё сейчас словно говорит не она, а кто-то другой, кто-то более смелый и рискованный. В ответ на её реплику Тэхён задумчиво кривится. — Не трое, а четверо. Четверо, потому что… — сглатывает и буквально на секунду жмурится, словно перед прыжком с вершины утёса. — Потому что у нас уже есть сын.       — Что? — тон мужского голоса становится серьёзнее, и это не на шутку пугает Юнин, однако раз уж она вознамерилась рассказать ему о Тэквоне, она это сделает. Доведёт дело до конца, чего бы ей это ни стоило.       — Я родила сына спустя девять месяцев после того, как мы развелись. И не сказала я тебе о нём ничего только потому, что думала, что мы никогда больше не встретимся, — договаривая это предложение до конца, Юнин удручённо закрывает глаза, в то время как Тэхён оторопело отпускает её руки, которые до этого держал в своих ладонях, и встаёт на ноги, отходя от неё на шаг назад. — Если сейчас, узнав правду, ты хочешь меня ненавидеть – ненавидь. Но ты должен был узнать обо всём от меня, а не от кого-то другого. Это… правильно. Я должна была всё тебе рассказать. И должна была сделать это раньше, я знаю. Прости меня, пожалуйста, если сможешь…       — Если смогу? — по лицу Тэхёна пробегает безумная ухмылка. — А если я не смогу, то что прикажешь мне делать? Умереть? — он упирает руки в бока и озлобленно качает головой. — А ведь я умру, если не прощу тебя. Потому что жить без тебя всё равно, что не жить вообще. Или жить как на пороховой бочке, не зная, что меня ждёт завтра, потому что я даже не могу быть уверен, что оно наступит. Или сначала жить как человек, затем жить как лошадь, которая изо дня в день пашет, потом жить как собака, чтобы в конце моей никчёмной жизни надо мной смеялись, как над обезьяной? — за долю циклиды Тэхён преодолевает расстояние между ними с Юнин и хватает ту за плечи. — Как ты прикажешь мне жить, а? Я приказываю тебе приказать мне!       — Просто живи, — Пак спокойно поднимается со скамейки, подходит к Тэ вплотную и вздёргивает подбородок, дабы её взгляд был направлен ему точно в глаза. — Причём с удовольствием. Пускай оно и непонятно большинству. А мы будем рядом, — слабо улыбаясь, Юнин обнимает его за талию и прижимается щекой к его шее. — Я буду рядом с тобой, наши дети будут рядом с тобой, твои близкие будут рядом с тобой. С тобой будут все, кого ты любишь. Не отталкивай от себя нас. Просто позволь нам быть рядом. Позволь нам всем быть рядом с тобой. И тебе не придётся выбирать. Потому что ты точно будешь знать, как прожить эту жизнь. Но уже так, чтоб по-настоящему.       Что-то непонятное происходит у Тэхёна в голове. Юнин это чувствует. Потому что у неё в голове творится тоже что-то хаотичное. Как там он говорил на их крайнем свидании? В ней проснулся рыцарь-эстет без страха и упрёков? Похоже, и правда проснулся. Она трётся щекой о мужскую шею и вскоре ощущает, как большая ладонь Тэхёна накрывает макушку её головы. Он принял её слова, её извинения или нет? Зная Тэхёна, он вполне мог принять их, так и не простив обиду в душе.       — Я иду своей дорогой под названием «судьба», — негромко начинает Тэхён, после чего взглядывает в сторону озера, возле которого видит фигуру маленького мальчика и которого за руку держит безликий мужской силуэт. — Впереди мой ангел добрый. Он ведёт меня всегда. И шепчу ему тихонько, за крыло держась рукой, — момент, и Тэхён отводит взгляд от ребёнка, переводя его на Юнин, которая улыбчиво смотрит на него в ответ. — Ангел мой, иди со мной. Ты впереди – я за тобой, — затем он наклоняется, целует Пак в губы, и тут яркая вспышка света озаряет всё вокруг, воздух начинает искриться и станóвится почти материальным, а тело Юнин, сжатое со всех сторон, в одночасье рассыпается, превращаясь в золотую пыль.       Молниеносно распахивая глаза, Пак подскакивает на постели и принимается часто порывисто дышать, какое-то время пребывая в полной прострации. Затем, когда сонливость отступает, она облизывает губы, делает тяжёлый выдох, подносит вспотевшие ладони к лицу и длинными рукавами своей ночной рубашки проводит по щекам. Господи, какой же ужасный сон ей приснился. Ужасный, потому что правдоподобный. Правдоподобный, потому что именно такой реакции Тэхёна на существование Тэквона она ждёт, а оттого и боится. Хотя даже в этом сне её нельзя назвать однозначной. Сначала шок, потом – отрицание, затем попытка разобраться в себе, а после… принятие? Юнин так и не поняла, принял Тэхён по итогу эту правду или нет, в любом случае она надеется, что такого рода сны ей больше сниться никогда не будут. Подсознание, конечно, не обманешь, нам снится ровно то, что в реальном мире гложет нас больше всего. Ну а что касается Юнин, так тут всё просто – если она не поторопится со своим признанием, то ещё не раз застанет Тэхёна в своих снах за подобными разговорами. Как он там сказал? Под её сердцем стучит второе? Ха-ха, бред.       Снова прикладывая левую ладонь к животу, Пак убеждается, что не беременна, после чего она иронично ухмыляется, смотрит на настенные часы, скидывает с колен одеяло и слезает с кровати, перед этим надевая на ноги тапочки. Останавливаясь напротив своего туалетного столика, она смотрит на себя в зеркале и приходит к выводу, что даже в этой огромной белой безразмерной ночнухе, со слипшимися глазами и растрёпанными волосами она выглядит очень даже мило. Вот только перед Тэхёном она в таком виде ни за какие деньги бы не предстала. Иногда ей вообще кажется, что этот мужчина даже спросонья выглядит изумительно. М-да, давно она его впросонках не видела. А так хотелось бы. Прямо сейчас. Но увы. Увидит она его только через часа два, и вовсе не в кровати, а в офисе.       Медленно выходя из спальни и ковыляя по квартире дальше, Юнин планирует зайти в комнату к Тэквону, дабы разбудить его, однако совершенно случайным образом маленький проказник попадается ей на глаза за столом на кухне. Пак ничего не понимает. Когда это Тэквон начал просыпаться раньше неё? Так ещё и завтрак себе готовить. Что вообще происходит? Бесспорно, последние дни, начиная с понедельника, у Юнин со сном дела обстоят не очень хорошо. Она засыпает во втором часу ночи, с трудом встаёт по будильнику, так ещё и после прийти в себя не может более получаса. Наверное, это происходит потому, что сегодня… да, уже сегодня Тэхён улетает в Америку, а все эти дни она просто пыталась избавиться хотя бы от части того страха, что сгрызает её изнутри. Пыталась убежать от себя, при этом используя не самые здоровые способы ухода от реальности, которые, собственно, затронули и её сон.       Со сложенными на груди руками Юнин заходит на кухню и останавливается возле сына, который сидит за столом, в одной руке держит банку из-под сгущёнки, а в другой – ложку, которой черпает, соответственно, сгущённое молоко и после слизывает его с ложки, смачно причмокивая с самозабвенным наслаждением. Делая к мальчику ещё один шаг навстречу, Пак непонимающе вздыхает, кладёт правую ладонь на макушку его головы и сжимает тамошние волосы пальцами.       — Когда ты проснулся, малыш?       — А меня Чимин разбудил, — говорит Тэквон, снова проводя языком по задней стороне ложки и слизывая с той сгущёнку. — Ему надо было сегодня раньше на работу уехать. А тебя он специально будить не стал, потому что сказал, что видел, как в два часа ночи ты ещё не спала.       — Понятно. Зато я что-то не видела, как он видел меня не спящей, — ухмыляясь ироничности ситуации, Пак качает головой, затем выдёргивает из руки сына ложку, подносит ту ко рту и тоже берёт сгущённое молоко на пробу. Мальчик недовольно поднимает глаза, смотрит ими на мать и фыркает, ожидая, когда Юнин вернёт ему ложку, что она вскоре и делает. Потом она проходит к стулу напротив того стула, на котором сидит сын, и падает на него пятой точкой, сонно подставляя под подбородок ладонь. — Я сейчас проснусь, быстро позавтракаю и пойду собираться. Ты тоже иди собирайся. Отведу тебя в садик и поеду на работу следом за Чимином. У меня сегодня тяжёлый день. Так что заберу тебя не раньше пяти вечера.       — Хорошо, — согласно кивает ребёнок, после чего отодвигается на стуле назад, прибирает за собой место, относит сгущёнку обратно в холодильник, чмокает мать в правую щёку и убегает к себе в комнату. Юнин широко зевает и берёт со стола свой телефон, который вчера, ввиду своей забывчивости, оставила на кухне. На главном экране светится уведомление о новом сообщении. От Джиу. Чёрт. Юнин хлопает себя по лбу ладонью. Она совсем забыла спросить у Тэхёна про Джиу. А точнее – поговорить с ним об её трудоустройстве. Да, Юнин пообещала подруге, с которой общается уже порядком четырёх лет, что узнает у своего «начальника», есть ли у него в офисе вакансии. И, покуда Тэхён уже сегодня улетает, ей надо сделать это до того, как она ринется провожать его. Если вообще ринется.

* * *

      Ставя на рабочий стол свою большую сумку, Юнин упирает руки в бока, выпрямляет спину и делает глубокий вдох. Она приехала на работу десять минут назад, а пока дошла до кабинета, вся выдохлась. Почему? Нет, не по причине низкого уровня гемоглобина в крови. Это всё нервное перенапряжение. Её расстроенные нервы не дают ей покоя, так ещё и желудок по дороге разболелся, а она с собой даже таблеток не захватила. Она так не хочет принимать факт того, что уже через пару часов её любимый улетит на другой край света и что они не увидятся с ним более двух недель, что готова землю перевернуть, червям себя отдать, поганой собакой быть, лишь бы он не оставлял её. Даже на четырнадцать дней – это слишком долго. Без Тэхёна Сеул – не Сеул. Без него Корея – не Корея. Без него ей здесь вообще делать нечего. Как и говорила Юнджи…       Ну ладно. Хватит о грустном. Сейчас Юнин нужно занести Тэхёну в кабинет папку с составленными договорами о сотрудничестве с несколькими фирмами, а заодно и попросить его об услуге. Ну и конечно же сказать ему о том, как она скучает. И как будет скучать. Выдыхая очередную порцию углекислого газа, Пак берёт в руки ту самую папку, осматривает себя с ног до головы и выходит из кабинета, направляясь на самый верхний этаж. Дорога туда много времени не занимает. Через пять минут она уже подходит к нужной двери и тихонько стучит в ту костяшкой указательного пальца. С той стороны раздаётся звонкий голос, и Юнин входит в опочивальню своего начальника, который, как обычно, сидит за своим длинным рабочим столом и расставляет подписи на каких-то документах. Завидя Юнин, Тэхён ничего ей не говорит, а только смотрит. Куда-то через неё, после чего возвращает глаза обратно к бумагам.       — Доброе утро, — как и полагается при встрече, здоровается с мужчиной Пак и даже немного обижается, когда не слышит от него ответных слов приветствия. Тэхён продолжает подписывать документы, не делая ни одного лишнего движения. И только когда Юнин подходит ближе, присаживаясь на стул, он вздёргивает подбородок, маняще облизывает губы и окидывает её оценивающим взглядом, что та, естественно, не может оставить без внимания.       — Милые косички, — комментирует девичью причёску Тэхён и игриво улыбается. Юнин тут же начинает трогать свои волосы, думая, что с ними что-то не так. А что не так-то? Она завила себе плойкой кудри, сделала из них две довольно нестандартные косички и завязала их лентами. А оделась так ещё проще: белая водолазка с такими рукавами, на краях которых есть дырки, куда нужно просовывать большие пальцы, широкие розовые брюки и такого же белого цвета туфли. Тэхён с утра решил над ней поглумиться? Не слишком ли опасную игру он затеял перед отъездом? Ему что, очень хочется ссориться? Не поздоровался с ней, когда она вошла, так ещё и какие-то претензии ей предъявляет касательно её внешнего вида. Что за дела?       — Тэхён, — Юнин скептически морщится, — ты что, без настроения? Ты мне даже «Привет» не сказал. Я уже успела что-то сделать?       — Я просто ослеп, когда увидел тебя, — наигранно пожимая плечами, оправдывается Тэхён, а затем складывает руки друг на друге перед собой, подаётся вперёд и снова облизывается, разглядывая женские косички. — Ты бы лучше так не наряжалась. Мне ведь скоро уезжать. А то что-то сегодня мысли о тебе особенно неприличные. А ведь ещё только утро.       — Правда? — ухмыляется Юнин, решая ему подыграть. А что? Почему бы и не разрядить обстановку игрой лёгкого флирта? — Могу поделиться, какого цвета на мне сейчас бельё. Или лучше не надо, чтобы тебе совсем плохо не стало? У тебя же и правда скоро командировка, а я не хочу нести ответственность за твоё эмоциональное перевозбуждение. А, может, не столько эмоциональное, сколько физическое, м? — Пак наклоняется через стол вперёд и копирует выражение лица мужчины, также пошло облизывая губы. Тэхён с минуту смотрит на неё, но затем не выдерживает, обхватывает пальцами правой руки её подбородок и тянет к себе, намереваясь поцеловать очень жёстко, но по итогу просто чмокает Юнин в губы и отклоняется назад, опрокидываясь на спинку кресла.       — Извини. Я просто весь в своих мыслях, так мне ещё и десятичасовой перелёт предстоит, — отчасти жалуется девушке Тэхён, устало складывая руки на груди и также устало взглядывая на неё исподлобья. — Я отправил тебе на почту список того, что тебе нужно будет сделать. По любым вопросам обращайся к Ыну. Он остаётся за главного. На время моего отсутствия, разумеется. Хотя у него и без моего отсутствия здесь прав предостаточно. Короче, если будет что-то непонятно, спрашивай у него. Насколько мне известно, общий язык вы, кх-м, найти сумели.       — Понял-принял, — манерно отдавая Тэхёну честь, Юнин опускает взгляд в пол, стеснительно улыбается, после чего поднимает с коленок папку и протягивает её мужчине. — Договора я составила, теперь нужно твоё одобрение, ну и подпись, конечно же, — когда он принимает папку и начинает просматривать скреплённые между собой бумаги, Пак взглядывает в сторону, подбирая слова для того, чтобы спросить у Тэ про подругу. Не хочется добавлять ему лишней головной боли перед командировкой, но делать нечего – Джиу ждёт, так что выбора нет. — Кх-м, Тэхён, у меня к тебе есть один вопрос, точнее просьба, точнее помощь, точнее… — Юнин начинает сбиваться с мысли, взволнованно тараторя, и Тэхёна это до глубины души поражает: он поднимает с договоров глаза на неё и озадаченно вскидывает брови. — Короче, я хочу послать запрос, нет – не так, я хочу обратиться к тебе с п-просьбой, чтоб…       — Не замечал за тобой заикания раньше, — высказывается касательно сбивающейся женской речи Тэхён, показательно захлопывает папку и садится в кресле с ровной спиной, дабы Пак увидела, что он её слушает. — Ты что, хочешь поговорить про повышение зарплаты? Так ты говори, чего волнуешься-то так?       — Да нет, я не про зарплату хочу поговорить, — наконец Пак выдыхает и снова облизывает губы, направляя на мужчину решительный взгляд. — У меня в Пусане живёт подруга. Точнее – жила. Сейчас она перебирается в Сеул. Она недавно окончила институт и сейчас ищет работу. Ну и… когда я сказала ей, что сама уже относительно здесь обустроилась, она попросила меня узнать, нет ли у нас в компании свободных мест, — Юнин дёргает уголками рта, видя, как Тэхён улыбается ей в ответ. Наверное, ему смешно с того, как она нервничает только потому, что хочет попросить его об услуге. — Вот, собственно, и мой вопрос. Ты… мог бы дать ей работу? Я ручаюсь за неё. Она классная. И университет закончила с очень хорошими оценками.       — На кого она училась? — между делом интересуется у девушки Тэхён, наощупь доставая из подстольного ящика толстую папку и впоследствии начиная что-то искать среди многочисленных бумаг, находящихся, соответственно, внутри этой папки. Затем он смачивает указательный палец правой руки слюной, дабы ему было удобнее листать бумаги, и после берёт в руку шариковую ручку. — В плане, какую конкретно работу она ищет? Так-то нам и уборщица в офисе не помешала бы. Или кухарка в столовую. Как раз недавно объявление на сайте выставили. Чувствуешь разницу, да?       — Бухгалтер она. Финансист, — фыркает Юнин, будучи недовольной, покуда намёк Тэхёна был для неё очень понятен, но на столь низкую работу она бы подруге ни за что не дала согласиться. — Буквально пару недель назад защитила диплом. Результаты у неё, как я уже сказала, очень хорошие. Ну и ясен пень, ищет она работу по специальности. Зря, что ли, пять лет грызла гранит науки. Какая уборщица вообще? Ещё скажи повариха.       — Повариха нам бы тоже не помешала, ну да ладно, — саркастически ухмыляясь, Тэхён проводит кончиком языка по нижней губе, затем вытаскивает из прозрачной папки два каких-то листа и скрепляет их степлером. — Хорошо. Я узнаю о свободных местах в финансовом отделе. Должны быть, насколько мне известно. А твоя подруга… Как её там?       — Джиу.       — Джиу. Пускай она напишет мне на почту. Только на рабочую. Дашь ей мои контакты, и дальше мы с ней уже сами будем разбираться.       — И всё? — удивляется Юнин, когда Тэ перестаёт задавать ей вопросы касательно Джиу и убирает папку обратно в ящик под столом. — Ты больше ничего не спросишь? Мол, где она стажировалась, есть ли у неё опыт работы?       — М-м, нет? — мужчина передёргивает плечами, откидывается на спинку кресла, закидывает ногу на ногу и берёт в руки те документы, что подписывал до прихода Пак к нему в кабинет. — Достаточно того, что ты попросила меня ей помочь. А об остальном я буду разговаривать уже с ней напрямую. Чтобы наше общение не было похоже на сарафанное радио. Да и чтобы ты себя совой не чувствовала.       — Спасибо, Тэ, — благодарит мужчину за оказанную услугу Юнин и смущённо заправляет прядь волос за ухо. — Для меня это очень много значит. Джиу мне… В общем, она очень близкий мне человек. В своё время она помогла мне, поэтому сейчас помочь ей – моя святая обязанность.       — Всегда пожалуйста, — отвечая девушке светлой улыбкой, Тэхён зачем-то переворачивает один из листов вверх ногами и принимается вертеть головой, как бы рассматривая напечатанный на нём текст с разных сторон. — Кстати, Юнин, ты же помнишь Минсука? Того мужчину, которого ты не так давно застала у меня в кабинете? — любопытствует Тэхён, и Пак согласно кивает, подтверждая, что помнит. — Так вот, его ассистентка скоро уходит в декрет, если уже не ушла, а ему после возвращения из Америки предстоит крупная работа над одним проектом. Деталей я не знаю, тут ничего прокомментировать не могу. В общем, он хочет предложить тебе поработать вместе с ним. Временно. Я сказал, что не против. Ну и, конечно же, не бесплатно. Деньгами он не обидит, не волнуйся.       — Он хочет поработать со мной? — девушка огорошено распахивает глаза и тыкает указательным пальцем в зону своего декольте. Тэхён кивает. — Почему со мной-то? У меня и образования-то нет. Не то что в сфере менеджмента, так в архитектурном деле и подавно. Или, может, у него есть другие причины звать на эту работу именно меня? Пускай и временную, — тараторит Пак, никак не в состоянии понять, что этого мужчину заставило думать, что она – лучший кандидат на роль его ассистента. — Запал что ли? — пугается Юнин. — Так ты скажи ему, что я ни при каких обстоятельствах ему взаимностью не отвечу. Он… староват для меня.       — Закрутила-то как, а, — очумело мотая головой, Тэхён смеётся в кулак, затем закрывает лицо ладонью, а после взглядывает на девушку сквозь пальцы. — Юнин, ты, конечно, у нас девочка красивая, с этим не спорю, вот только Минсук женат, и любовницу в твоём лице он искать уж точно не собирается, — успокаивает малышку Пак Тэхён и после, стоит ему убедиться в том, что она усмирила свою тревогу, он улыбается и снова подаётся вперёд. — Возможно, ты ему и вправду понравилась. Возможно, он с моих слов сделал вывод, что ты хорошая кандидатура. Не знаю. Решать в любом случае тебе. Не хочешь – я ему передам, что ты отказалась.       — Я не отказывалась, просто не поняла, почему именно я, — виновато пряча глаза, Юнин показательно глубоко вздыхает и ставит локоть правой руки на край стола. — Хорошо, я подумаю. Только и ты позволь нам с ним общаться лично, без тебя. Я знаю, что он твой партнёр, поэтому я уж очень сильно постараюсь тебя не опозорить. Буду вежливой, доброжелательной и сдержанной. Обещаю.       — Договорились, — снова улыбаясь своей очаровательной белозубой улыбкой, Тэхён отъезжает на кресле назад, выходит из-за стола, огибает тот с левой стороны, подходит к Юнин и подаёт ей руку. Пак вкладывает в ту свою ладонь и уже спустя секунду оказывается притянутой и заключённой в крепких мужских объятиях. Тэхён обводит ладонью правую сторону женской головы и начинает гладить Пак по щеке. — Скажи мне, тебе что-нибудь привезти из Америки? Только, пожалуйста, не говори сразу «Нет». Подумай. Может, тебе действительно что-то нужно.       — Ничего мне не нужно, Тэхён, — мгновенно и в своей привычной манере отвечает мужчине Юнин и ластится к его груди подобно котёнку, понурившись и съёжившись. — Ты лучше сам поскорее возвращайся. Безо всяких там подарков и сувениров. Просто… возвращайся. А я буду ждать тебя.       — Девочка моя, если я к кому-то и вернусь, то только к тебе, — нежно прижимаясь губами к девичьему лбу, Тэхён улыбается сквозь поцелуй и на миг прикрывает веки. — Ну, а если серьёзно, конечно, я вернусь. Куда я денусь. У меня в Корее вся жизнь. А в Америке кому я нужен? — риторически интересуется он даже не у Юнин, а у самого себя. Затем, когда подходит момент заканчивать телячьи нежности, Тэхён отпускает Пак, подходит к столу, берёт свой телефон и идёт к двери. — Пойдём, найдём Чимина. Мне нужно его с новой помощницей познакомить.       Юнин ухмыляется правым уголком губ и идёт вслед за Тэхёном, даже не намереваясь взять его за руку. Зачем привлекать внимание? Когда они выходят из кабинета, Тэ закрывает за собой дверь, помещает руки в карманы брюк и коротко кивает администраторше, как бы показывая ей, что он отлучается по делам, после чего они с Юнин бок о бок шествуют по коридору вперёд. Тэхён периодически оглядывается, вертит головой из стороны в сторону, словно наблюдая за порядком, а Пак со звучно стучащим сердцем ступает рядом, боясь заговорить первой. В кабинете они как будто бы находились под защитой высокого положения Тэхёна, покуда он – начальник и в своей опочивальне имеет право делать всё, что пожелает, плюс – там не было лишних глаз, а здесь, в просторных стенах офиса, всё по-другому. За каждым углом прячется какой-нибудь сотрудник, которого нельзя заранее проверить на вшивость, а значит его длинный язык не заставит себя долго ждать. Возможно, Юнин себя накручивает. Быть может, она тут никого и не интересует. Но ведь речь не про неё, а про Тэхёна. Ким Тэхён – персонаж неоднозначный, и всем здесь очевидно, что его персона волнует очень многих ввиду его статуса эдакого богатого неотразимого красавца с большой буквы.       — Между прочим, ты меня недавно спрашивала, кто будет мне помогать, пока я буду в командировке, — раздаётся голос Тэхёна в тишине, изредка нарушаемой цоканьем женских каблуков. Юнин поворачивает голову влево и несколько раз кивает, мол, да, спрашивала. — Так вот, я нашёл такого человека. Собственно говоря, я его даже не искал. Это мой персональный менеджер. Даже не мой, а нашей компании. Хван Еджи. Она недавно была в отъезде, поэтому я вообще не был уверен, что она снова захочет уезжать. Но стоило мне ей предложить поехать с нами, как она без раздумий согласилась, — Тэхён мечтательно закатывает глаза и улыбается, в ответ на что Юнин смятенно вскидывает брови. — Нравятся мне такие люди. Которые, как бы знаешь, не сидят на одном месте. Везде стараются поспевать.       — Она согласилась поехать с вами или конкретно с тобой? — Юнин подозрительно скрещивает руки на груди и останавливается ровно в тот момент, когда останавливается Тэхён. Прямо в центре коридора, который окружает огромное количество дверей. Какая-то персональная менеджер, которая, Юнин уверена, не замужем и которой только дай повод повертеться возле Тэхёна. Нет, тут точно что-то нечисто.       — М-м, может, и конкретно со мной, — передёргивает плечами Тэхён, затем подступает на шаг ближе к Юнин и щёлкает её по носу. — А ты что, ревнуешь? — довольно ухмыляется и ни разу не проигрывает, покуда Пак тотчас возмущённо фыркает и отводит взгляд в сторону. — Дорогая моя, ну ты же сама отказалась ехать. Поехала бы – Еджи б даже такое предложение не поступило. А поскольку ты заявила, что должна остаться в Сеуле, мне ничего не оставалось, кроме как искать тебе замену. Да и в защиту Еджи скажу, что она – профессионал своего дела, и была она в таких командировках уже дюжину раз. Поэтому ей ехать со мной даже немного логичнее.       — Ладно-ладно, мне неинтересно, чем вы там будете заниматься. Своих забот мало, что ли? — снова ворчит Юнин, нервно подёргивая плечами. Да, у неё не было и нет возможности сейчас уехать вместе с Тэхёном, но ёлки-палки, почему он не мог взять себе в помощники особь мужского пола?       — Мы будем работать, Юнин. Ничего больше, — успокаивает девушку Тэхён, как вдруг замечает идущего прямо на них быстрой походкой Чимина, который всё это время, не отрываясь, глядит в экран телефона. Когда же он подходит ближе, Тэхён останавливает его, преграждая ему путь обеими руками, вытянутыми в стороны. — Ты-то мне и нужен, приятель. Куда так торопишься?       Пак поднимает на Тэхёна глаза, затем смотрит на недовольную сестру и после убирает мобильник в задний карман чёрных брюк.       — Тороплюсь? Никуда. Просто иду быстрым шагом.       — А я-то думал, скажешь, на встречу с новой помощницей, — глумливо ухмыляясь про себя, Тэхён хлопает Чимина по плечу и живо удаляется в соседнее помещение. Чимин даже не успевает заговорить с сестрой, как Тэхён подводит к ним молодую девушку, приобнимая ту за плечи. Девчонка выглядит довольно симпатично, одета солидно. Она стеснительно улыбается всем стоящим рядом и боковым зрением взглядывает на Юнин, которая уже, судя по всему, привыкла, что физический контакт по отношению к сотрудникам своего офиса для Тэхёна является чем-то заведённым в привычку. — Ким Дамин, познакомься. Это Юнин – моя ассистентка, а это Чимин – человек, с которым ты или, вернее сказать, на которого ты с сегодняшнего дня ты начинаешь работать.       — Очень приятно, — девушка кланяется обоим, с кем её только что познакомили, и задерживает робкий взгляд на своём будущем шефе. Пак Чимин. Она его пару раз видела в офисе, но никогда не думала, что так скоро начнёт и что вообще будет с ним работать. Кстати, что касается первого впечатления, Чимин ей изначально показался очень симпатичным молодым человеком. Даже симпатичнее Тэхёна. Но тут уже дело вкуса. Ким Тэхён для неё был всегда кем-то на вроде ореола недосягаемости, да и в целом, каким бы красивым он ни был, бегать за ним, как бегает большинство, ей никогда не хотелось. Просто Ким Тэхён – не совсем её типаж. А вот Пак Чимин – персонаж куда интереснее. Смотря на него, Дамин думает лишь о том, что она как можно скорее хочет приступить к их совместной работе.       — И мне, — Чимин улыбается новой помощнице и бросает взгляд на сестру: та даже не заметила в его руке фиолетового блокнота. Как же ему передать её дневник Тэхёну? Сделать это нужно сейчас, потому что Тэхён уже совсем скоро уедет в аэропорт, а ловить его где-то у входа в здание Паку видится не особо удачной идеей. — Дамин, нам бы с вами уединиться бы где-нибудь. Ну, чтобы обсудить, как мы будем дальше работать. Согласны? — светясь в лучистой улыбке, интересуется у девушки Чимин в ожидании её ответа.       — Эм-м, да, разумеется, — строптиво отвечает ему Дамин. — Может, тогда пойдём к вам в кабинет?       — Увы, наш многоуважаемый Ким Тэхён до сих пор не выделил мне личного кабинета, поэтому-то я скитаюсь тут, как в гостях, уже которую неделю.       — Я найду для тебя кабинет, когда вернусь из Америки, — вставляет свои пять копеек в их разговор Тэхён и наконец-таки убирает от Дамин руку, помещая ту в карман брюк. — Всё дело в том, что мне… как будто бы нет смысла выделять для тебя персональный кабинет, покуда в твоих услугах на данный момент, вот конкретно на данный, я не нуждаюсь. Но, естественно, в ближайшее время всё может измениться, поэтому я обсужу этот момент с Ыну и попробую подыскать для тебя подходящее помещение, — улыбаясь своей привычной квадратной улыбкой, Тэхён взглядывает на наручные часы и затем, удручённо вздыхая, хлопает один раз в ладоши. — Что ж, господа, я бы с пребольшим удовольствием ещё б с вами постоял здесь и поболтал, но мне нужно выдвигаться в аэропорт.       — Прежде чем ты выдвинешься, задержись на минуту, — просит его Чимин и делает шаг навстречу к Тэхёну. После этого он украдкой взглядывает на Юнин и Дамин. — А вы, девушки, оставьте нас. Ровно на эту же минуту.       — Я и так собиралась уходить, — разводит руками Пак и уже разворачивается, чтобы уйти, как вдруг Тэхён резко сдвигается с места и хватает её за запястье. Юнин выпучивает глаза и вопросительно вскидывает брови. Чимин и Дамин обеспокоенно замирают. В данной ситуации проявление эдакого особенного внимания со стороны Тэхёна по отношению к своей ассистентке удивляет Дамин. Она, конечно же, знала о любвеобильности их начальника, как и знала о том, что на внимание местных сотрудниц он тоже никогда не жаловался, вот только самолично она никогда не видела, чтобы он проявлял такой же взаимный интерес по отношению к кому-либо из них. Хотя на данный момент он проявил к Пак вовсе не интерес. Тэхён просто взял Юнин за руку, но сделал это с каким-то трепетом, что ли. Трепетом и нежностью, которые проявляют далеко не к каждому.       Не заботясь о том, что все предыдущие недели они с малышкой Пак никогда не светились в подобном свете в стенах офиса, Тэхён весьма уверенно дёргает её на себя и затяжно целует её в висок. Юнин настолько ошарашенно поддаётся ему, что даже не успевает ничего возразить, когда он наклоняется к её уху и трётся о то кончиком носа.       — Я буду скучать, — ласково шепчет ей Тэхён, затем выпрямляет корпус, делает шаг назад и, не отпуская руки Пак, продолжает бережно и кротко смотреть на неё. Последняя же только растроганно моргает глазками, и улыбка не сползает с её лица. Раньше она так боялась, что кто-то посторонний застукает её и Тэхёна за проявлением их чувств друг к другу, а сейчас она почему-то так счастлива. Тэхён не постеснялся, не остерёгся, а просто взял и поцеловал её. Ладно на глазах у Чимина, но на глазах у Дамин и периодически проходящих мимо сотрудников… Это был очень рискованный, но от этого не менее смелый шаг.       — Удачного полёта, — говорит Пак мужчине в ответ, кланяется ему, вытягивает руку из его пальцев и, неторопливо разворачиваясь в противоположную сторону, ретируется за спасательный коридорный угол. Тэхён смотрит Юнин вслед и грустно вздыхает. Он снова увидит свою маленькую девочку только через две недели. Как бы ему хотелось взять её с собой. Но, увы. Ему придётся оставить её здесь и на время потерять контроль над ситуацией тире проблемой, название которой «Пак Юнин и Ча Ыну». Тэхён только надеется, что за время его отсутствия отношения этих двоих не перейдут на новый уровень. Это в его планы ну вот совсем не вписывается. Для Ыну в их с Юнин будущей семье места нет от слова совсем.       — Дамин, ты тоже иди. Подожди меня в комнате отдыха. Там всё и обсудим. Как я и сказал, мне нужно переговорить с господином Кимом, — мягко выпроваживает вторую девушку Чимин и натянуто улыбается ей. Тэхён смотрит на Дамин и пожимает плечами, мол, я не при делах, сам без понятия, что он от меня хочет. Тогда Дамин без лишних слов кланяется мужчинам и оставляет их одних. Чимин прочищает горло мелким кашлем, подходит к Тэхёну и принимается внимательно изучать его лицо. Один вопрос его беспокоит: неужели такой солидный, красивый, успешный молодой человек способен на злодеяния? Неужели он способен на гнусность и подлость по отношению к родителям любимой девушки? Как бы ты ни был обижен, как бы ни был оскорблён, человеком-то нужно всегда оставаться. Люди ведь не животные и обладают сознанием.       — Ты чего смотришь? — чисто из любопытства интересуется у Пака Тэхён, медленно и ехидно облизывая губы. Уж слишком недобрый у Чимина взгляд. Кажется, ему только дай повод, и он врежет Тэхёну по самое не хочу. — Нравлюсь? — с лёгкой усмешкой замечает последний. — Не сказал бы, что меня это удивляет.       — Конечно нравишься, только не мне, — подыгрывает зазнавшемуся красавчику Пак и резким движением протягивает тому фиолетовый дневник. Тэхён с высоко поднятыми бровями переводит глаза на блокнот и неуверенно берёт его в руку. Затем он подозрительно осматривает его с обеих сторон и после поднимает взгляд на Чимина, в то время как Пак складывает руки на груди и слегка вздёргивает подбородок, словно ожидая благодарности.       — Что это? — не понимает Тэхён, всё ещё разглядывая немного потрёпанный дневник и даже не решаясь заглянуть внутрь, ну, чтоб хотя бы сколько-нибудь ознакомиться с содержанием его изрисованных вдоль и поперёк страниц.       — Это подарок, — как есть отвечает ему Чимин и проходится языком по нижней губе. Обычно так делает Тэхён. Кажется, Чимин неосознанно перенял его привычку. А, может, и весьма осознанно.       — По какому поводу? — снова дёргает бровью Тэхён. Он, конечно, не против подарков, странно просто получать их от, по сути дела, чужого человека, так и ещё и такого рода. Старый, обтрёпанный блокнот – презент от Пака-младшего? Не то чтобы Тэхён считал Чимина прям совсем чужим себе человеком, однако и близкими друзьями их назвать нельзя. Да, знакомые. Да, коллеги. Но не друзья. Не сказать, что они никогда не смогут стать друзьями, потому что в целом Чимин Тэхёну как человек очень даже импонирует. Тут скорее проблема в самом Чимине. Он сам на контакт не идёт. Или не хочет, или ему просто что-то не нравится в самом Тэхёне. Можно предположить, будто бы Пак-младший не в восторге от его раздутого эго.       — Да нет повода. Как нет повода и для цветов, которые мужчина дарит любимой женщине не по случаю какого-то праздника, а просто так, в знак проявления внимания, понимаешь, да?       — Не очень.       Тэхён или притворяется, или реально не догоняет. Тогда Чимин злобно, но сдержанно выдыхает, разминает шею, на мгновение жмурится и после фальшиво улыбается.       — Это дневник Юнин, — отчётливо произносит он, и Тэхён тут же меняется в лице. У него словно в момент перевёртывается отношение к этому блокноту. Он медленно переводит взгляд с лица собеседника на дневник и бережно проводит правой ладонью по его фиолетовой обложке. Странно. Когда они с Юнин ещё жили вместе, он никогда не видел, чтобы она вела дневник. Как и не видел этого дневника в доме у их с Чимином родителей. А ведь на поиски чего-нибудь интересного из её личных вещей он ходил. Но ничего интересного не нашёл. — Предвидя твой вопрос из серии «Зачем ты отдаёшь его мне?», или «Неужели ты думаешь, что её дневник может быть нужен кому-то кроме неё?», или «Почему ты в принципе распоряжаешься её личными вещами?», скажу сразу, что Юнин не ведёт его уже очень давно. Больше шести лет. Так что моя совесть, ровно как и твоя, могут быть чистыми. Просто возьми его и… почитай. Думаю, она бы не была против, если б знала о моём намерении передать его тебе.       — Если, по твоему мнению, она бы не была против, почему ты тогда ничего ей не сказал, пока она ещё была здесь? — недоверчиво выведывает у Пака Тэхён и склоняет голову вбок, толкаясь языком в щёку. Чего греха таить, Тэхёну очень хочется как можно скорее прочесть дневник малышки Пак. Вот только чего он точно не хочет, так это выслушивать от неё обвинения из серии откуда он взял её дневник и какого вообще хрена посмел его читать? Чимин может ему гарантировать, что Юнин не разъярится, если узнает, что её личный дневник попал в руки к Тэхёну? Вдруг там есть что-то, что она бы предпочла никому и никогда не показывать.       — Потому что на этот дневник она забила много лет назад. Да и если говорить по факту, это даже не дневник, а простой фотобук с её фотографиями и милыми подписями к этим самым фотографиям. Хочешь спросить меня, почему я решил передать его тебе? Так я тебе отвечу – я ясно вижу и искренне верю, что ты действительно любишь её. А если так, я хочу, чтобы ты был максимально близок к ней, чтобы знал её как свои пять пальцев. Именно поэтому её дневник сейчас находится у тебя в руках, — Чимин тыкает кончиком указательного пальца в плотную обложку фиолетового блокнота и недобро хмурится. — Так что будь добр, сделай так, чтобы я не пожалел о своих действиях.       Тэхён водит зрачками из стороны в сторону, смотрит Паку то в правый глаз, то в левый, затем взглядывает на девичий дневник, опускает руку с ним вдоль тела, а другую протягивает Чимину для дружеского рукопожатия.       — Спасибо, — он с минуту ждёт, пока Пак ответит на его жест доброй воли, покуда они, кажется, только что пришли к какому-то определённому соглашению, взаимопониманию, ранее отсутствующему, ибо состоявшийся между ними разговор напрямую был связан с дорогой им обоим девушкой, однако Чимин так и не пожимает Тэхёну руку. Вместо этого он скептически хмыкает и делает небольшой шаг назад, словно демонстративно показывая тому своё презрение, какую-то брезгливость.       — Чтоб ты понимал, то, что я сейчас сделал, ничего не означает. Не надо думать, что я пытаюсь подмазаться к тебе или что я набиваюсь к тебе в друзья. Я делаю это исключительно ради сестры. И то я сомневаюсь, что поступаю сейчас правильно. Ей бы лучше вообще подальше от тебя держаться. Только из уважения к её чувствам я это делаю. Только из уважения к ней. К тебе у меня уважения нет. Думаю, если бы она знала о твоих деяниях, то и уважения к тебе б не испытывала. Ни уважения, ни сердечных чувств.       Тэхён горько ухмыляется, отводит подбородок в левую сторону и иронично качает головой.       — Странный ты, — только и говорит он. — Сначала вроде как признаёшь мою любовь к своей сестре, а уже через секунду говоришь, что ей незачем и не за что меня любить, — снова смотрит на Пака-младшего и настороженно щурится. — Между прочим, о каких таких деяниях идёт речь? О рабочих? Так я этого и не скрывал. Люди нередко взбираются на верхушку окольными, не совсем честными путями. И как своего юриста я тебя во всё посвящаю. С документами моего холдинга ты знаком, а потому знаешь и о некоторых методах, к которым мне порой приходится прибегать, дабы достигать поставленных целей. Здесь ничего личного, просто бизнес. — Тэхён гордо вскидывает подбородок, как будто показывая Чимину, что упрекнуть его в чём-либо у него не получится. — Хочешь обвинить меня в чём-то незаконном? В уклонении от уплаты налогов? В подкупе должных лиц? Или, может, в отмывании денег? Так спешу тебя расстроить, у меня всё строго по закону. Странно что ты, как юрист, в этом сомневаешься.       — Если бы я думал, что ты работаешь не по закону, то мы бы с тобой тут сейчас не стояли. Нет. Не в этом дело. Но сейчас мы это обсуждать не будем. Поговорим, когда вернёшься, — ставит точку в их напряжённом разговоре Чимин и уже вроде как собирается уходить, однако напутственные слова Тэхёна заставляют его повременить с ретирадой.       — Навряд ли я захочу с тобой разговаривать. — Тэ наощупь выуживает из кармана брюк подушечку мятной жвачки и закидывает ту в рот. Чимин недоумевает. Не захочет разговаривать с ним как с юристом или как с человеком? — А за дневник спасибо. — приподнимает блокнот вверх и затем также резко опускает его вниз. — Уверен, мне с ним в Америке будет намного комфортнее. Если там и правда много фотографий Юнин, считай, ты сделал две мои недели пребывания в Сан-Франциско ещё более приятными. Даже не знаю, как тебя отблагодарить, — показательно вскидывая глаза к потолку, спрашивает сам себя Тэхён, а затем, надувая из жевательной резинки небольшой пузырь, щёлкает пальцами правой руки. — А, нет. Вру, знаю. Я дам тебе совет, причём бесплатный: будь осторожней на улицах города сегодня, а то вдруг кирпич на голову упадёт. Приятного будет мало, верно?       Чимин ошарашено раскрывает рот и озабоченно трясёт головой. Что это только что было? Угроза? Тэхён вздумался его пугать? За то, что Чимин проговорился о его не совсем честном бизнесе? Так это ни для кого здесь не секрет. Не для него, не для Ыну, не для его деловых партнёров, которые и так знают как устроен этот мир изнутри. Быть может, Тэхёна задели слова Пака о том, что Юнин следует держаться от него подальше? Так это Чимин ещё мягко выразился. Его отношение к Тэхёну полностью поменялось после разговора с отцом. Пока Чимин не знает наверняка, прикладывал ли сам Тэхён руку к бедственному положению их с Юнин родителей. Сначала ему нужно навестить мать и самому во всём разобраться. И вот когда он разберётся, если выяснит, что Тэхён взаправду причастен к ужасающей нищете Пак Минволя и Пак Гымиль, он сделает с ним что-то страшное. И пускай он осознаёт, что с Тэхёном лучше не враждовать, в противном случае тот любого раздавит, как таракана. Это дело справедливости и покаяния. За свои проступки нужно отвечать. Даже таким как Тэхён.       — Ты что, мне угрожаешь? — абсолютно спокойно спрашивает его Чимин, холодно и скупо улыбаясь.       — Кирпич не угрожает, он просто падает, — снова надувая из жвачки пузырь, Тэхён дожидается, когда тот лопнет, после чего он скалится в показной ухмылке и встаёт к Паку полубоком. — Хорошего дня и береги себя. Не забывай смотреть по сторонам. И вверх тоже, — секунда, и Тэхён гордо и грациозно разворачивается к Чимину спиной, удаляясь от него медленным шагом и становясь всё меньше и меньше.       Смотря этому высокомерному наглецу вслед, Чимин сжимает челюсти и отводит взгляд в сторону. Кажется, он здорово облажался. Не нужно было отдавать Тэхёну дневник. Не заслужил он хорошего к себе отношения. Точнее, в данной ситуации не заслужил. Где-то заслужил, где-то нет. В любом случае Чимин убедился, что Тэхён не тот, за кого себя выдаёт. С Юнин он один человек, с семьёй другой, с коллегами третий. А с теми, кто его бесит, кто выводит его из себя, в ком он видит угрозу и кто знает о нём больше, чем положено, он четвёртый. Чимин, конечно же, не жалеет о том, что заговорил с Тэхёном о его тёмных делах. Осталось только выяснить, имеет ли он отношение к нищете их с Юнин родителей. Если же догадки Пака подтвердятся и что-то касательно Тэхёна действительно всплывет наружу, Чимину придётся поставить сестру в известность. Не хочется вплетать её в это, но что поделать. Она должна знать, что её избранник представляет из себя на самом деле.

* * *

      Когда на душе легко и спокойно и одновременно с этим тяжело и тревожно, что это может означать? Неопределённость? Если ты внутри не можешь определиться, что в твоей жизни заставляет тебя улыбаться, а что плакать, это неизвестность? Запутанность? Вот и Юнин не знает. Не знает, потому что не может определиться. Она вроде бы и рада за Тэхёна, как и рада тому, что он не постеснялся при всех показать ей, как она ему дорога, но в то же время ей так грустно от того, что он улетел на другой континент, а у неё даже не было возможности проводить его. Не потому, что она не хотела ехать в аэропорт, а потому, что провожать его наверняка поехала Юнджи, с которой ей лучше сейчас не встречаться. А вообще интересно, Тэхён рассказал Юнджи, что улетает, или нет? Он с ней расставался или нет? В каких они вообще отношениях? Они вместе или порознь? Ничего не понятно. Тэхён сам не знает, чего хочет, и из-за этого мучает других. Да даже если он и знает. Это не отменяет того, что своими метаниями он причиняет боль окружающим его людям.       Юнин много думает. В частности думает о своём сегодняшнем сне. Ей очень удобно сидеть на мягком пуфике в комнате, в которой проходят местные собрания, и просто глядеть в окно. Удобно и уютно. Никто её не трогает, никто не беспокоит. Сейчас у неё есть прекрасная возможность побыть наедине с собой и своими мыслями. На улице стоит действительно прекрасная погода, которой природа балует жителей столицы с начала мая и до конца лета. И этот красивый солнечный свет, он словно искусственно возвращает её на ту самую площадь, в тот самый парк, который она видела во сне. Прикрывая веки, Юнин делает плавный вздох и облизывает губы. Как бы ей хотелось прямо сейчас погулять в том парке. Вместе с Тэхёном.       — Юная леди, не хотели бы вписать меня в свои сегодняшние планы? — вдруг слышит Юнин мужской голос, после чего резко распахивает глаза и чуть ли не подскакивает с кресла-подушки. Когда Ыну выходит немного вперёд, покуда до этого он стоял за женской спиной, Пак облегчённо выдыхает и проваливается обратно в свободной формы пуфик. Ыну произнёс эту фразу настолько низким голосом, что на секунду ей показалось, будто бы к ней обращается мужчина лет за пятьдесят. А вообще столь красивый голос, низкий, густой, звучный баритон у неё ассоциируется исключительно с Тэхёном. Ыну же обладает более высоким тенором голоса. В нём нет никакой загадки. Он максимально прост. Лично для Юнин.       — Боже, Ыну, ты меня напугал, — только и говорит Пак, закидывая ногу на ногу и снова выглядывая в окно. Юнин до сих пор не осознала, что Ыну ей только что сказал, поэтому чувствует она себя максимально спокойно.       — Извини, — Ыну виновато улыбается и присаживается в такое же кресло-подушку напротив девушки, только зелёного цвета. — Ну так что? Ты могла бы вписать меня в свои сегодняшние планы, или я тогда буду придумывать что-нибудь интересное на другой день, скажем, на завтра?       — Не поняла, — до Юнин всё ещё не доходит. — Какие планы? Ты о чём вообще? — она переводит взгляд с окна на мужчину и озадаченно хлопает ресницами. Если разобраться в ситуации, Ыну же не зовёт её сейчас на свидание, верно? Или как это называется? Прогулка, ресторан, кино, театр. Что так, что по-другому – всё едино: Юнин зовут провести время вместе. Интересно, Ыну специально дождался, когда Тэхён уедет, или же это просто удачное (для него) стечение обстоятельств?       — М-м, вообще-то я давно хотел предложить тебе погулять. Ещё со дня корпоратива, — Ыну стеснённо мнётся и, закусывая нижнюю губу, взглядывает на Пак, видя на её лице выражение некого испуга. — Но тогда момент был не очень подходящий, я немного робел, да и ты бы вряд ли согласилась в присутствии Тэхёна. А сейчас я вроде как решился, — признаётся ей Ыну, замечая, как Юнин слегка улыбается. — Раньше звать девушку на прогулку, не знаю, на ужин, мне было не так сложно. А с тобой всё по-другому. Неловко. Я чувствую себя неловко. Подумать только, я никогда так не нервничал, — он принимается махать на себя одной рукой, уже мысленно готовясь услышать отказ, однако приглушённый женский смех вселяет в него небольшую надежду.       — На свидание зовёшь что ли? — Юнин вмиг успокаивается и принимается смеяться. Но так, чтобы не заставить Ыну чувствовать себя ещё более неловко и смешно. Она бы соврала, если б сказала, что он ей не нравится. Напротив – Ыну ей нравится, очень даже. Пока только непонятно, какая конкретно эта симпатия. Он ей симпатичен как человек или как мужчина? Разница, однако, достаточно существенная. Если идти гулять с Ыну как с человеком, который просто нравится, это не страшно. Но вот если идти с ним как с мужчиной, который вызывает в ней чувство интереса, это немного другое. В эмоциональном плане. Ей будет перед ним также неловко, как и ему перед ней.       — Просто хотел предложить сходить куда-нибудь, — пожимает плечами Ыну. — Куда угодно. С тобой везде хорошо. Что скажешь?       — Ну, понимаешь, как бы это сказать… — Юнин показательно запрокидывает назад голову и взглядывает в потолок, чтобы уже через пару секунд вернуть глаза к мужскому лицу. — На «куда-нибудь» у меня совсем нет времени, — она таинственно улыбается и видит, как её слова вызывают на мине Ыну определённый интерес, выраженный в виде хитрой ухмылки. — Если хочешь, можешь попробовать предложить что-то более конкретное. И тогда я подумаю, что тебе ответить.       — Пошли в ресторан? — не теряясь, Ыну тут же придумывает, где они с Юнин могли бы провести время вместе. — Завтра. Как раз перед выходными, м? Так более конкретно?       — Относительно, — Пак несколько раз кивает. — Ну, хорошо. Дай мне минутку подумать, — она прикладывает указательный палец к подбородку и надувает губы трубочкой. Что ей по факту мешает согласиться? Мнимая и непоколебимая верность чувствам к Тэхёну? Или страх перед симпатией к Ыну? Так-то Тэхён уехал на другой конец света, и чем он там будет заниматься вне рабочего времени, ей на сто процентов неизвестно. Да он бы и не признался, если б на самом деле планировал посещать светские мероприятия в компании высокородных дам. Другое же дело – личная заинтересованность в Ча Ыну. Не очень-то хочется идти с ним на свидание и параллельно в сотый раз убеждаться, что он именно тот красавчик, которым хочется любоваться и любоваться. Красавчик, с которым у неё априори ничего не может быть, покуда сколько б мужчин привлекательной наружности не находилось с ней рядом, она всегда и во всём будет выбирать Тэхёна. А если так, значит, и переживать не о чем? Если Ыну ей даже и нравится, однако Тэхёна из её сердца не вытеснит никто и никогда, значит, можно и согласиться?       — Ну так… что? — Ыну начинает немного нервничать, поскольку минутка, выделенная Пак на «подумать», уже переросла в пять минут. — Ты подумала? Или ещё нет?       — Подумала. Конечно же подумала, — отмахивается Юнин и, сидя в бесформенном кресле, принимает ровное положение тела, выпрямляя спину и складывая руки на коленях. — Я согласна. Но только при одном условии.       — Всё, что угодно.       — Я не буду много говорить о себе, — Пак улыбается такой улыбкой, которую принято называть от уха до уха. — Мне больше хочется послушать про тебя. Узнать о твоей жизни. Твоих увлечениях. В общем, обо всём, что ты не постесняешься рассказать. Вдруг этот поход в ресторан станет началом настоящей дружбы, — по-детски пожимает плечами и жмётся к одному из них щекой. — Хотел бы иметь такую подругу, как я?       — Мы ещё даже в ресторан не сходили, а ты меня уже во френдзону записала? — немного обиженным тоном интересуется у неё Ыну, скептически дёргая левым уголком губ. Юнин серьёзно не понимает, что он уже, считай, в открытую признаётся ей в симпатии? А она своим «Может, будем друзьями?» только всё портит. Как вообще можно дружить с девушкой, которую ты уже мысленно и раздел, и отымел во всех возможных и невозможных позах, и под венец рядом с собой поставил? Про последнее Ыну, конечно, уж прям так не думал, но вот про два первых пункта он думает постоянно. И не потому, что у него всё плохо с девушками в сексуальном плане, с этим там всё более чем отлично, просто такова мужская натура. Если девушка хотя бы немного понравилась парню, его первая мысль о ней будет именно такой: хочу её. И не имеет значения, занимается он с кем-то сексом на регулярной основе или нет. Как говорится, против природы не попрёшь.       — Я никуда тебя не записывала, просто я всегда мечтала о друге в лице такого парня, как ты, — откровенничает Юнин и смотрит на Ыну восхищёнными глазами. Он красив, внимателен, добр – разве можно мечтать о друге лучше? У неё в принципе никогда не было друзей в лице мужчин. Подруг – да, было много, и то не так много, как хотелось бы. С парнями она первые годы своей жизни вообще не общалась, спасибо Чимину. А в дальнейшем её жизнь настолько сильно перевернулась, что там уже было не до общения с друзьями. Что уж говорить о друзьях-парнях. Она и с подругами-то не часто виделась.       — Ладно, я буду твоим другом, — ёрничает Ыну и ухмыляется уголками рта. На самом же деле у него в планах совсем другое. Стать Юнин хорошим другом, в котором она в скором времени увидит кого-то большего, кого-то более близкого её сердцу. Любой вопрос решаем. Важно лишь не торопить события, идти к своей цели постепенно. — Тогда завтра в шесть часов вечера. Я за тобой заеду. Договорились?       — Угу. И в какой ресторан пойдём? — Пак с интересом подаётся вперёд и обнимает колени руками. Она знает столько классных ресторанов в Сеуле, что с удовольствием сходила бы в каждый. Жаль только, что все эти рестораны – её уровень, а не Ыну. Он, как и Тэхён, наверняка предпочитает питаться в заведениях, отведённых строго для сливок общества. Что ж, тут его попрекнуть не в чем.       — Пускай это пока остаётся секретом. Завтра узнаешь, — решая сохранить интригу вплоть до завтрашнего вечера, говорит Ыну и уже намеревается спросить Юнин о чём-то другом, так сказать, продолжить их непринуждённую беседу, как вдруг она ни с того ни с сего подскакивает с кресла-подушки, тянется на носочках руками вверх и затем звонко и радостно вздыхает.       — Ну что ж, тогда увидимся завтра. А я побегу. Мне ещё нужно много чего сделать, — улыбаясь Ыну на прощание, Пак загадочно машет ему пальчиками правой руки и в спешке убегает. Ыну только успевает обернуться через плечо и прошептать ей в ответ тихое «До завтра», как её фигура исчезает за поворотом в другое отделение офиса. Тогда он поворачивается обратно, грустно вздыхает и, доставая из кармана пиджака телефон, принимается звонить в ресторан, чтобы забронировать столик. Быть может, Ыну и не очень красиво поступает, не по-дружески, учитывая, что ему известно о странных взаимоотношениях Тэхёна и Юнин, и он фактически пользуется отъездом первого, дабы завоевать внимание второй. Ну и что? Пускай так. В достижении цели все средства хороши. Тэхёна, например, мало волновала их дружба, когда он то на корпоративе спроваживал Ыну, чтобы остаться с Пак наедине, то в столовой, то ещё где-нибудь. Если в случае с Тэхёном наглость – второе счастье, почему Ыну не может попробовать быть наглее?

* * *

      Гигантские небоскрёбы, уходящие под белоснежные облака, по обе стороны дороги, между которой располагается отель, растущие однотипные ярко-зелёные деревья, окутанные густой травой тротуары, выложенные разноцветной брусчаткой. Тэхёну, бесспорно, нравится тот вид, что открывается из огромных окон его люксового номера. Всего-то несколько тысяч долларов за сутки. Главное – комфортно и уютно. Да, Тэхёну не жалко тратиться на свой комфорт, потому что выбранный им пятизвёздочный отель для временного проживания в Сан-Франциско – это именно комфорт, а не степень выпендрёжа. Зачем мелочиться? Если он в состоянии самостоятельно оплатить жильё и себе, и всем, кто прилетел сюда по его просьбе. Хотя, к слову сказать, оплачивает Тэхён эту поездку не из своего кармана. Данную командировку, то есть всё и всем здесь оплачивает фирма, главкой которой он и является.       Сейчас на всех калифорнийских часах двенадцать часов дня. Жизнь в Сан-Франциско уже вовсю кипит и бурлит, как масло в котле. Кстати о дороге: десятичасовой перелёт прошёл очень даже хорошо, без происшествий. Тэхёну даже удалось выспаться, собственно, этим он большую часть пути и занимался, а именно – спал. По прилёту в Сан-Франциско они с Минсуком миновали крупнейший аэропорт Калифорнии, не без помощи всех тех, кто прилетел сюда вместе с ними, вызвали такси и поехали в отель. Трудновато, конечно, перестраиваться. Очень большая разница во времени. В Сеуле сейчас примерно четыре часа утра. А в Калифорнии уже начало обеда. Как бы Тэхёну так приноровиться, чтобы, в зависимости от корейского времени, найти возможность созваниваться с Юнин? Когда у него вечер, у неё только день. Когда у неё вечер – у него глубокая ночь.       Интересно, как обустроились все остальные? Пришли ли в себя после столь длительного перелёта и смены часовых поясов? Минсук, Еджи и многие другие. Разминая шею и запрокидывая голову назад, Тэхён устало зевает, проходит к огромной двуспальной кровати с шёлковым покрывалом василькового цвета и с множеством лежащих сверху декоративных подушек, падает на её край пятой точкой и берёт в руку фиолетовый блокнот, который до этого прихватил из сумки и который так и не осмелился открыть, пока ещё был в самолёте. Всё дело в том, что он очень хотел прочесть его, точнее, начать читать в спокойной обстановке. И даже при условии, что летели они всей группой в бизнес-классе, самолёт и гудение двигателей – не самое спокойное место на земле. Хотя фактически они и на земле-то не были.       Открывая дневник на первой странице, Тэхён видит первые записи малышки Пак и её фотографию, где ей, скорее всего, около тринадцати-четырнадцати лет. Она стоит возле золотого цвета стены, улыбается своей прекрасной белозубой улыбкой, держа в руках большую жёлтую подушку в виде сердца и подписывая всё это дело следующими словами: «Меня зовут Пак Юнин, всем привет :) В этом фотоальбоме я буду собирать фотографии самых значимых событий в моей жизни. Надеюсь, однажды я передам этот альбом своим детям, и они, следуя моему примеру, тоже будут вести такой альбом!». Тэхён растроганно улыбается и, наклоняясь вниз, упирается локтями в колени. Ему очень хочется продолжить читать этот дневник, очень хочется увидеть ещё больше фотографий Юнин, а значит и узнать её ещё ближе.       Раньше Тэхён думал, что знает её, как себя, как свои пять пальцев. Но это не так. И сейчас он это признаёт. Он ведь никогда не интересовался её увлечениями, её страстью, к чему у неё лежит сердце. Спроси его кто-нибудь, он даже не сумеет ответить, какой у Юнин любимый цвет. А как насчёт любимого фильма? Любимого блюда? Любимого актёра? Он же не знает ответов на такие элементарные, банальные вопросы. Банальные, мать вашу! И нет, Тэхён не любит Юнин только за что, она очень красивая девочка. Если б он любил её только из-за внешности, его любовь к ней выражалась бы совершенно по-другому. Можно сказать даже проще: никакой любви вообще бы не было, потому что когда любят внешность человека, а не самого человека – это полнейшая ахинея, бред сивой кобылы. Поэтому нет, Тэхён любит Юнин далеко не за внешность. Он… просто любит. Сам толком не знает, за что. Просто любит и всё. Не за милое личико, не за юношеский задор, не за бьющую через край жизненную энергию, не за душевную простоту и даже не за неисчезающий блеск в её прекрасных глазах. Он любит её не за что-то конкретное.       Порой Тэхёну вообще кажется, что эту любовь ему абсолютно ни за что подарил кто-то свыше. Потому что он даже самому себе объяснить не может, почему именно она. Словно кто-то, кто смотрит и следит за ним все тридцать лет его жизни, в один день решил разбавить персонажей его повседневности одной маленькой семнадцатилетней девочкой, которую этот кто-то, это Верховное Существо изначально создавал именно для Тэхёна. И наверняка это божество имело романтические отношения с каким-нибудь архангелом (это могло бы объяснить, почему Юнин так напоминает Тэхёну маленького ангела), после чего они решили свою любовь передислоцировать на землю. Ну и… сначала родился Тэхён, через восемь лет родилась Юнин. А эти два Вседержителя просто искали подходящих кандидатов. Один родился раньше, другой позже. Но они их всё-таки нашли. Эти олимпийские небожители хотели выбрать для отражения своей внеземной любви, что иронично, кого-то с земли, кто смог бы пронести такое сильное чувство через года, невзирая ни на что, дабы даже такие мелочные существа, как люди, знали, что чувства подобной силы и глубины на самом-то деле существуют. Это не сказки, не вымысел. Просто не всем даровано познать их.       Тэхён настолько отвлекается на все эти мысли, что едва умудряется услышать негромкий стук в дверь. Наверное, пришёл Минсук. Проведать, как обстоят дела. Неохотно откладывая дневник в сторону, Тэхён поднимается с кровати и идёт открывать. Но насколько же сильным оказывается его удивление, когда на пороге своего номера он видит не Минсука. Нет, это какой-то бред. Тэхён даже подумать не успевает и вообще временно дар речи теряет, как Юнджи, радостно улыбаясь ему, делает шаг вперёд и целует его в правую щёку. Тэхён ошарашенно трясёт головой и машинально отступает назад. Он чувствует, что готов лишиться чувств от свалившегося на него «сюрприза». Какого чёрта она здесь забыла? Зачем прилетела? Как она вообще узнала, в каком отеле они заселились?       — Юнджи, — Тэхён застывает на месте с неприятно удивлённым выражением лица и страшно теряется в собственных мыслях, — я сейчас сплю, или ты действительно стоишь передо мной?       — Нет, милый, ты не спишь. Я действительно здесь, — девушка не перестаёт улыбаться накрашенными ярко-красной помадой губами и тянется рукой к мужскому лицу, дабы вытереть с его щеки отпечаток красного пятна, оставленного ею весьма нарочно.       — Как ты здесь оказалась? — на самом деле Тэхёна волнуют куда больше ответы на другие вопросы, более важные: какого чёрта ты сюда припёрлась? Я разве звал тебя с собой? Разве предлагал поехать вместе с нами? Но он не задаёт их ей вслух, потому что уж слишком они грубые и резкие. Тэхён с Юнджи же как бы официально не расставался. Так что по логике вещей он должен быть рад приезду «любимой» девушки. Вот только он, мягко говоря, совсем не рад. Ни грамма. Просто его злость перекрывает чувство полной оторопи и удивления. Тэхён даже представить себе не мог, что Юнджи, с которой они не общались несколько дней как минимум, просто возьмёт и прилетит за ним в Штаты.       — Прилетела. Как и ты. Только следующим рейсом, — говорит Юнджи и опирается на другую ногу, покуда кожаная сумка, висящая на её правой руке, настолько тяжелая, что с каждой минутой держать её становится всё сложнее. В ответ Тэхён безрадостно вздыхает и кладёт ладонь на дверной косяк. Может, наплевать на всё и выгнать её?       — Зачем?       — Я соскучилась, — Джи скалится в подобии улыбки, потому как чувствует, что Тэхён не в восторге. Не в восторге от того, что она не поставила его в известность о своём приезде. Не в восторге, что она приехала сюда, свалившись на него как снег на голову. Не в восторге, что приехала она, а не Юнин. Да, Юнджи была готова к такому приёму. Не сказать, что тёплому. Однако её приезд в Сан-Франциско тоже нельзя назвать однозначным. Она обещала этой смазливой мелкой дряни, что уничтожит её, если та не оставит Тэхёна в покое? Обещала. А Юнджи привыкла выполнять обещания. Но об этом потом. Дабы не стоять и не обсуждать детали своего приезда в проходе, Джи уверенно делает шаг вперёд, легонько толкает Тэхёна в грудь, дабы тот пустил её в номер, заходит внутрь и победоносно закрывает за собой дверь.