Ангельская кровь

      Утро в Сеуле часто наступает ещё до того, как солнце показывается из-за горизонта. Улицы неторопливо просыпаются и одновременно заговаривают всеми городскими голосами, двигатели авто разогреваются и урчат, люди спешат на работу с усталыми и не выспавшимися лицами. Время здесь идёт немного по-другому и это кажется странным. Ибо, живя на протяжении шести лет в Пусане, Юнин позабыла обо всех прелестях столичной жизни. В том смысле, что здесь всё довольно сильно разнится с пусанской культурой. К которой она так привыкла.       Шумно выдыхая, Пак отходит от окна, в которое смотрела до этого, и направляется в детскую комнату. Держа руки на груди, она неторопливо перебирает ногами и изредка позёвывает. Первые несколько дней Юнин всегда плохо спит на новом месте. Плюс ко всему – время на часах достаточно раннее. Одно ко другому, вот и получается состояние полусонной мухи. И всё же нужно просыпаться. Думать о тёплой постели она будет на выходных. Сейчас же ей следует разбудить Тэквона, посадить его завтракать, самой выпить кофе, а после бежать собираться, ибо день обещает быть очень насыщенным.       Подходя к заветному створу, Юнин надавливает на позолоченную ручку и открывает дверь. Тихонько заходя в комнату, она осматривает небольшую кучку валяющихся на полу игрушек и затем делает пару тройку шагов к кровати, что стоит возле стены и на которой лежит её мальчик. Её маленький, сладенький мальчик, спящий в своей любимой голубой пижамке и натянувший пуховое одеялко до самого носика. Он такой милый. Удивительно похож на котёнка. Настоящий комочек счастья.       Спустя минуту Пак перестаёт любоваться очарованием своего сына и присаживается рядом с краем кровати на корточки. Она тянется левой рукой к лицу Тэквона и нежно гладит его по мягкой щёчке. Так не хочется его будить. Будь её воля, она бы никогда не стала прерывать сон своего прелестного мальчика. Однако время не ждёт. Сегодня ему предстоит впервые посетить свой новый садик и познакомиться с тамошними детьми и воспитателями. Начало недели – начало новых приключений.       — Утёнок, пора вставать. Утро наступило, — пришёптывает Пак и, чуть приподнимаясь с корточек, наклоняется к Тэквону и сильно-сильно целует его в висок. Мальчик начинает ёрзать на месте и неохотно приоткрывает глаза, перед этим заразительно-сладко зевая. — Давай, мой хороший. Вставай, — Юнин продолжает ластиться к сыну, таким образом надеясь побыстрее вытащить его из кроватки.       — Ма-ама… — сонно мурлычет Тэквон и, улыбаясь, вытаскивает ручки из-под одеяла, решая потянуться. — Сколько сейчас времени? — проговаривает нежным тоном и хватает мать за руку, чтобы та не вздумала уйти.       — Ещё рано – десять минут восьмого, — Пак снова оставляет на лице ребёнка ненавязчивый поцелуй и, упираясь ладонями в матрас, склоняется над его телом. — Завтрак уже на столе. Сходи умойся и потом беги на кухню. Нам ещё с тобой одежку выбирать. А то вчера кто-то не захотел подготовиться заранее, верно?       Тэквон лишь кряхтит в ответ. Он начинает ворочаться с боку на бок, как бы говоря матери, что не хочет подниматься, однако Юнин на его действия только иронично ухмыляется. Что бы он ни предпринял для того, чтобы остаться дома, на её решение это никак не повлияет. Она не знает, сколько им предстоит пробыть в Сеуле. Следовательно, пропускать поход в садик в первые же дни – максимально безрассудно. И вообще, новое дошкольное учреждение Тэквона – это лишь пол проблемы. Помимо этого на повестке дня у Юнин стоит новая работа. И Чимин, который так и не удосужился рассказать ей, в какую именно компанию они поедут и на какого именно предпринимателя им предстоит работать.       Он либо действительно не в курсе подробностей, либо специально умалчивает об их изложении. Вопрос только в том, с какой целью?       — Всё, малыш. Давай, вставай, — заключает Юнин, так как уже порядком подустала упрашивать сына подняться с постели. Она отходит от его кроватки и семенит к двери, после чего останавливается и добавляет через плечо: — Жду тебя на кухне через десять минут. Не придёшь – я буду очень недовольна, — в какой-то момент Пак замечает, что на мальчика не особо-то и подействовали её слова, поэтому она решает немного припугнуть его: — Не вынуждай маму кричать на тебя, хорошо?       — Да–а, — с немного раздражённым выражением тянет Тэквон и присаживается на матрасе, сонно протирая глазки своими маленькими кулачками. Юнин коротко кивает и сразу же покидает детскую комнату, давая сыну возможность побыть одному. Иногда, чтобы человек проснулся, достаточно оставить его наедине с самим собой. Он соберётся с мыслями и всё-таки вырвется из объятий Морфея.       Вставая на носочки, Пак удовлетворённо тянется к верху, но, заслышав хруст позвоночника, опускается обратно на пол. Ей всё ещё непривычно ходить по их новым апартаментам. К слову, достаточно большим по метражу апартаментам. Судя по всему, знакомый Чимина не поскупился на временное финансирование столь завидных штатных единиц. Ыну, кажется? Один факт того, что он согласился оплачивать им аренду этой квартиры, уже говорит о его великодушии. Даже не говорит, а кричит во всё горло. И пускай это недолговечная акция, а только на то время, пока Чимин не решит, останутся они в Сеуле или нет. Ыну уже продемонстрировал им свою щедрость. Такое качество действительно достойно уважения.       Из размышлений Юнин выводит работающее на кухне радио. Она делает парочку шагов вперёд и взглядывает на Чимина, что сидит за столом и молча ест бутерброд, запивая тот чаем. Напротив него лежит мобильный, в который он периодически посматривает, видимо, читая новостную ленту. Юнин улыбается уголками губ. Затем подходит к столешнице, берёт свою кружку с уже готовым кофе и после присаживается за стол рядом с братом. Она хочет задать ему несколько вопросов касательно планов на сегодняшний день. Точных планов. Безо всяких «пока не могу сказать» или «посмотрим по ситуации». Чимин вмиг перестаёт жевать и кивает на сестру подбородком, мол, в чём дело?       — Хочу спросить, — Пак сжимает пальцами кружку и прочищает горло. — Как называется компания, в которую мы сегодня поедем?       — Я же говорил тебе, что не знаю, — Чимин сердито фыркает и снова подносит ко рту бутерброд. Юнин в который раз задаёт ему этот вопрос, а он не желает прослыть в её глазах вруном. Потому что на самом деле знает. Просто не хочет раньше времени раскрывать все карты. Это ей бы следовало знать, насколько ему не нравится её обманывать и шифроваться под всякими «не знаю», «не помню».       — Как ты можешь не знать, как называется холдинг, в котором собираешь работать? — Юнин ненароком повышает голос, ибо поведение Чимина начинает ей казаться больше подозрительным, нежели странным. Как он может быть таким спокойным, если, с его слов, не имеет понятия, где планирует, образно говоря, натирать мозоли? Хитрит или лукавит?       — Я… просто не помню, — мнётся Чимин, стараясь не подавать виду, что злится и волнуется одновременно. Он понимает, что, узнай Юнин название компании, ничто не помешает ей залезть в интернет и найти там нужную информацию. Какой будет её реакция, когда она увидит лицо Тэхёна на официальном сайте этого холдинга? Ибо, как его основатель, Тэхён не может не фигурировать в качестве модели на тех сайтах, что рекламируют его корпорацию. — Да и чего ты прицепилась? Куда надо – доставят. Не переживай, — вкрадчивость бесследно исчезает, а тон мужского голоса сменяется на приказной.       — Как я могу не переживать? — парирует Юнин и, не переставая удерживать кружку, напрягает плечи. — Что такого в моём желании узнать, где мне предстоит работать?       — Ничего такого, — с напускной лёгкостью в своём теноре отвечает Чимин, не желая устанавливать с сестрой зрительный контакт. Уж слишком ему неудобно.       — Ну? Так в чём проблема озвучить мне название этого холдинга? — Юнин понемногу успокаивается. Ей тоже не хочется ругаться и тем самым портить себе настроение. Она просто пытается выяснить то, что, по её мнению, имеет право знать.       — Давай так – ты перестанешь меня допрашивать и позволишь мне спокойно закончить завтракать, а сразу после того, как мы отвезём Тэквона в садик, я расскажу тебе всё, что ты так хочешь знать, идёт? — Чимин полагает, что таким образом сумеет огородить сестру от предстоящего. Когда они приедут в BCHO, у Юнин не будет времени на то, чтобы покопаться в интернете и ознакомиться с той информацией, которой она так хочет овладеть. Потому что ей будет тупо не до этого. А значит на такую альтернативу она может и согласиться, поскольку ей неизвестна и половина из того, что её там ждёт.       — Я чего-то не понимаю? — вопросом на вопрос отвечает Пак, вскидывая правую бровь. — Зачем ты играешь со мной в эти кошки-мышки?       — Ни во что я с тобой не играю. Просто хочу сделать сюрприз, — опять врёт Чимин и отставляет кружку на стол. Нельзя сказать, что он полностью её обманывает, ибо какая-то доля правды в его словах всё же присутствует, однако обычно сюрпризом принято считать то, что скорее обрадует человека, нежели расстроит. Но в данном случае Чимин не уверен, что не получит в глаз за свою самодеятельность. Он может только представить, что с ним сделает Юнин, когда до неё дойдёт смысл всех его мотивов привезти её в Сеул.       — Какой ещё сюрприз? — зло цедит Пак, ощущая, что ещё мгновение, и она набросится на брата с кулаками. — По-твоему, он мне нужен? Я просто хочу заранее изучить то место, где буду проводить большую часть своего времени. А ты своим немногословием только раздражаешь меня.       — Да хорошо-хорошо. Скажу я тебе, не кипятись, — Чимин предпринимает попытку усмирить девичий пыл и, на удивление, ему это удаётся. Юнин выпускает пар и, наконец, принимает более расслабленное положение тела. И вот, когда Пак уже открывает рот, чтобы назвать сестре выдуманное именование несуществующей корпорации, дабы она хотя бы на время отстала от него, на кухне появляется Тэквон. Он делает глубокий вдох и проходит к столу, присаживаясь на свободный стульчик. — Доброе утро, озорник, — приветствует племянника Чимин и гладит его по волосам на макушке. — Как спалось?       — Доброе, — мальчик широко зевает и переводит всё ещё сонные глаза на мать, которая почему-то никак не реагирует на его появление. — Хорошо спалось. Правда на улице постоянно что-то шумело. Наверное, мотоциклы, — тянется к Юнин и, кладя ладонь на её предплечье, чуть тормошит её за руку. — Мам, всё хорошо?       Чимин переводит на Пак вопросительный взгляд. Та сидит молча и первые секунды просто смотрит в одну точку перед собой, после чего трясёт головой, как бы приходя в себя, и натянуто улыбается:       — Всё хорошо, утёнок. Давай я налью тебе молока с хлопьями, — Юнин выходит из-за стола, делает шаг к шкафчику над столешницей и достаёт оттуда купленные вчера хлопья «Lucky Charms». Вчера… Вот, почему она впала в задумчивость. Из её головы никак не выходит их встреча с Сокджином, который, судя по всему, понял всё от и до. Узнал в лице Тэквона лицо Тэхёна, и это самое страшное. Потому что даже самому чёрту не известно, когда у него развяжется язык, и он решит всё рассказать младшему брату. А зная, как Джин любит поговорить, вопрос «Когда именно Тэхён узнает о том, что Юнин вернулась в столицу и что родила от него ребёнка?» остаётся лишь вопросом времени.       Всё бы ничего, вот только, когда Юнин с Тэквоном пришли вчера домой и она уведомила обо всём случившемся в супермаркете Чимина, его реакция на услышанное была совершенно спокойной. Первые секунды он, может, и пытался выдавливать из себя эмоции похожие на удивление и ошеломление, однако выходило у него не очень хорошо. Всё потому, что гипотетически он был готов к подобной встрече. Понимал, что, если его конечная цель свести сестру с тем, кто шесть лет назад её расточительно бросил, рано или поздно им с Тэхёном придётся встретиться и выговориться друг перед другом. Как и с другими людьми, что связаны с ними обоими. Чимин жалеет только о том, что не может рассказать Юнин про свой грандиозный план, который напрямую связан с её дальнейшей судьбой.       Но он всё это делает не ради себя и не ради какого-либо мщения в поисках справедливости для своей маленькой сестрёнки. Все его задумки – это искреннее желание осчастливить родного человека, который за столько лет не сумел, да, не сумел ещё раз полюбить, который даже не захотел попытаться. Возможно, именно поэтому ходит мнение, что первая любовь – любовь последняя?       — Чимин, знаешь, вчера, когда мы гуляли, я встретил в магазине очень красивую девочку, — из раздумий Пака вырывает детский голос. Чимин переводит неоднозначный взгляд на племянника, и в этот же момент Юнин замирает на месте, продолжая удерживать упаковку из-под хлопьев на весу над глубокой тарелкой. Она сглатывает образовавшийся в горле ком и облизывает губы. Тэквон что, умеет читать мысли? Иначе как по-другому объяснить то, что он только что сказал?       — И что же такого особенного в ней было, раз уж она тебе так понравилась? — Чимин задорно хмыкает и складывает руки на столе перед собой. Он понимает, о какой девочке идёт речь. Юнин показывала ему фотографии дочери Сокджина и Исыль. Хотя лично для него это не имеет никакого значения. К сожалению или же к счастью, ему не доводилось близко общаться с этой семьёй, чтобы симпатия Тэквона к Йерин ему о чём-то говорила.       — Ну-у, — мальчик смущённо склоняет голову вбок и улыбается. — Она была достаточно тихой. Такой… скромной. Сначала я подумал, что она сразу же захочет со мной подружиться, полезет обниматься, потому что так себя ведут абсолютно все девочки в моём садике. Я этого действительно ждал. Но она не стала, — Тэквон неуверенно пожимает плечами, так как сам не понимает, с чего вдруг вообще решил заговорить со старшими на эту тему. Просто девочка в бантиках никак не выходит из его головы. Раньше с ним такого не случалось, вот он и не знает, как реагировать на собственные мысли. Нормально ли это?       — Всё понятно, — с губ Чимина слетает ироничная усмешка. — Ты у нас, когда вырастешь, будешь по тихоням. Эдаким ловеласом, любящим скромниц, — начинает посмеиваться со своих же слов и затем бросает испытующий взгляд на Юнин, которая заканчивает возиться с приготовлением завтрака. — Интересно только то, что твой папа, насколько мне известно, всегда предпочитал девушек по заносчивее, — секунда, и Юнин звучно ставит коробку с хлопьями на столешницу, после чего поворачивается к брату лицом и супит брови.       — Ты много общался с моим папой, Чимин? — Тэквон заметно оживляется, забывая о нестерпимом желании вернуться в комнату и продолжить спать. Он так редко слышит от взрослых разговоры о своём отце, что цепляется за каждую представляющуюся возможность выведать для себя что-нибудь интересненькое. И настрой матери, в данном случае, его совершенно не волнует.       — Не много, на самом деле. Первое время я его вообще недолюбливал, — признаётся Чимин, хотя никогда и ни от кого этого не скрывал. Даже от Тэхёна. — Но в какой-то момент я стал ему симпатизировать, — дополняет свой ответ и отводит глаза в сторону окна. — Наверное, это произошло тогда, когда я понял, что он искренне, действительно искренне любит твою маму.       С лица Юнин исчезает недовольство, а на смену ему приходит что-то другое. Что-то похожее на грусть. Она просто не может оставаться равнодушной, когда речь заходит о её прошлом. Видимо, этот сгусток чувств способен бередить душу не только годами, но и десятилетиями.       — Правда? — мальчик поворачивает голову и взглядывает на Пак, которая подходит к столу и со звоном ставит перед сыном тарелку с молоком.       — Конечно, — отвечает заместо сестры Чимин и слегка улыбается. — Он в ней души не чаял, как и она в нём. Такая красивая пара была, я тебе серьёзно говорю. Безумно просто. Порой я даже ловил себя на мысли, что завидую их кратковременному счастью.       — Чимин, прекрати, — требует у брата Юнин и садится обратно на свой стул, а Тэквон, не совсем понимая, что за дилемма нарастает между старшими, берёт в руку ложку и принимается понемножку отхлёбывать молочко. Ему кажется, что сейчас лучше всего вести себя как можно тише. Дабы его в очередной раз не выгнали из кухни.       — Не хочу я прекращать, — повышает голос Чимин, грозно супя брови и морща нос. — Тэ меня спрашивает о том, что ты ему не в состоянии рассказать. Ладно ты молчала предыдущие пять лет, он тогда действительно был слишком мал, чтобы хоть что-то понять, но сейчас-то чего скрытничать? Он парень не глупый, знаешь же.       — Собираешься травмировать психику ребёнка? — вопрос срывается с языка Юнин раньше, чем она отдаёт себе в этом отчёт. В душе она понимает, что травмировать психику Тэквона подобными разговорами нельзя. Просто он ещё не готов познавать реалии взрослого мира, а она не хочет добавлять ему лишних переживаний. Следовательно, позиция брата ей кажется максимально несерьёзной.       — Смешно, — хмыкает Чимин и обводит пальцами ручку кружки. — Твой сын имеет полное право знать, как жили его родители до того момента, пока не развелись. И тебе должно быть стыдно за то, что ты ни разу, я подчёркиваю, ни разу не удосужилась рассказать ему хотя бы о чём-то из своего прошлого, — подносит кружку с чаем к губам и делает пару коротких глотков. — Ты ему даже имя отца не назвала. Это ужасно. Мерзко. Отвратительно.       — А это имя ему что-то даст? — Юнин изо всех сил старается сдержаться, дабы не подорваться с места и не влепить Чимину пощёчину. Почему он считает, что рассказать обо всём Тэквону – это правильно? С чего он вообще решил, что обязан поднимать разговоры на те темы, которые его не касаются? Тэквон разве его ребёнок? Какого чёрта он вмешивается и пытается встрять в чужую жизнь? Да, Юнин благодарна Чимину за все эти годы: за его помощь и поддержку, очень благодарна, однако сейчас он переходит черту, суя свой нос туда, куда не просят.       — Как минимум он будет знать имена обоих родителей? — то ли спрашивает, то ли утверждает Пак и косится на племянника. Тэквон делает всё возможное для того, чтобы не интерпретировать интерес к их с Юнин разговору. Но Чимин и без того всё прекрасно видит. А точнее – чрезмерное любопытство, кое этот мальчик унаследовал от матери.       Юнин делает тяжёлый выдох. Где-то внутри она понимает, что Чимин прав. Ведь, действительно, что такого в том, чтобы назвать Тэквону имя его отца? В ближайшем будущем эта информация ему всё равно никак не пригодится. Другой вопрос, не станет ли он после этого ходить за ней хвостиком, дабы выведать для себя ещё что-нибудь, что связано с жизнью загадочного прошлого его родителей?       — Тэ, — Пак зовёт сына и кладёт ладонь ему на плечо. После этого бросает быстрый взгляд на брата, как бы говоря ему, что она прислушалась к его словам. Тэквон на мгновение перестаёт пережёвывать хлопья и задерживает взволнованные глаза на матери. — Может быть, ты когда-то задумывался над тем, почему я назвала тебя именно Тэквоном. На самом деле это имя придумала не я. А твой папа, — облизывает нижнюю губу и легко улыбается. — Тэхён. Так его зовут.       Мальчик сглатывает то, что осталось в горле, на миг прикрывает глаза, а затем начинает глубоко и размеренно дышать.       — У нас схожи имена, верно? — риторически интересуется он у Юнин и после её короткого кивка опускает взгляд обратно в тарелку. Ему кажется, что вместо еды по пищеводу скользит яд. Почему его маленькое сердечко наполняется незнакомыми доселе трепетом и тревогой? Почему то начинает биться с отчаянной быстротой, то замирает от странной обиды, съёживаясь до состояния крохотной изюминки?       — Была бы у тебя сестра, её имя б тоже было похоже на ваше с отцом, — заявляет Чимин, одновременно с этим отпивая немного чая и прикладывая указательный палец к подбородку: — Тэгёк, например, — дополняет свои слова, а Юнин недобро щурится и кидает на него хмурый взгляд. Сейчас она жалеет, что вообще рассказала ему о том, что когда-то Тэхён доверил только ей. — Кто знает, может, когда-нибудь так и случится.       — Когда-нибудь у меня появится сестрёнка? — радостно восклицает Тэквон, а у Пак от ужаса об этой мысли резко темнеет в глазах. Чимин лишь иронично хмыкает и положительно кивает племяннику в ответ, пока Юнин не смотрит в их сторону. — Такая маленькая и красивая, прям как я и… мой папа? — как бы спрашивает, но в то же время и утверждает. — Мам, — взглядывает на Пак, — вы что, с папой снова будете вместе?       Чимин переводит внимательный взгляд на сестру. Ему интересно, как Юнин ответит на этот каверзный вопрос.       — Милый, я… к-хм, не очень понимаю, с чего ты вообще это вз…       — Всё возможно в этой жизни, озорник, — взлохмачивая мальчику волосы и вместе с тем перебивая Юнин, выкрикивает Чимин, с удовольствием наблюдая, насколько его слова радуют ребёнка. Он проводит костяшкой указательного пальца по щеке Тэквона и, когда тот удовлетворённо принимается доедать свой завтрак, он складывает руки друг на друге перед собой и чуть вздёргивает подбородок. Пак видит в сестринском взгляде уйму вопросом, а потому добавляет одними губами: — Может, когда-нибудь и будут.

* * *

      — Да угомонись ты уже, — фыркает Исыль, вытирая руки о полотенце, хотя они у неё и так сухие. — С чего ты вообще решил, что тот мальчик имеет отношение к нашей семье? Похожих людей в мире много. Однажды я сама лично видела парня, который был один в один как Тэхён. Но это два абсолютно разных человека, кои не являются никакими родственниками. Поэтому прекрати с ума сходить. Развёл кипиш на пустом месте.       — Послушай, у меня тоже глаза есть. К слову, не на затылке, — Сокджин зачем-то стукает себя костяшками пальцев по макушке головы, видимо, таким образом показывая Исыль, что находится в здравом уме. — Тот мальчик не просто похож на Тэхёна. Он его полная копия. Понимаешь? Пол-на-я, — старательно, по слогам выговаривает он, а у Исыль от возмущения руки сами собой упираются в бока. — И помимо всего этого он вёл себя точно также, как и Тэ в годы своей юности. Я не верю в такие совпадения. Не ве-рю.       — Сколько ты говоришь ему было лет? — стараясь унять биение разволновавшегося сердца и нарастающую панику, интересуется у мужа Исыль, после чего подходит к раковине и продолжает мыть посуду, перед этим вешая полотенце на специально прикрученную к столешнице вешалку. Джин делает глубокий выдох и, меняя позу на стуле, подставляет ладонь под подбородок.       — Не могу сказать точно. Года четыре, может пять. Но опять-таки, это не отменяет главного – такие смышлёные дети рождаются не часто. А тот парнишка был ну очень смекалистым, — констатирует Сокджин и сразу же берёт в руку металлические палочки, начиная понемногу ковыряться ими в лапше. — Ты, конечно, можешь думать, будто бы у меня в голове не достаёт винтиков, однако я отдаю себе отчёт в том, что говорю, потому что точно знаю, что видел. А видел я очень и очень очаровательного ребёнка, который назвал Юнин мамой и который выглядел точь-в-точь как мой младший братец в детстве, — подносит макароны ко рту и слегка дует на них. — Забеременела она до развода с Тэхёном или они потом ещё когда-то встречались – я без понятия. Но в том, что тот мальчик – его сын, я уверен на тысячу процентов. Никакая экспертиза не нужна, чтобы мои слова подтвердились. Поверь.       — Ну хорошо-хорошо. Допустим, ты прав и тот мальчик действительно является сыном Тэхёна. Нам-то что делать? — задаёт первый правильный вопрос за этот напряжённый разговор Исыль, выключает кран, отряхивает руки и помещает несколько тарелок в сушилку для посуды. — Пойдём к Тэ и всё ему расскажем? Он же нам не поверит. Решит, что мы, упиваясь чувством жалости к нему, придумали душещипательную историю с участием его ребёнка, дабы он всё бросил и помчался возвращать Юнин, — она отходит от раковины, достаёт из холодильника блюдце с ттокпокки и сундэ и затем ставит всё это дело на стол перед мужем. — Почему не поверит? Потому что знает, что нам известна другая сторона его «счастья». Знает, что мы неоднократно видели его слёзы, когда речь заходила об их с Юнин прошлом. Знает, что мы думаем на этот счёт. Хотя сам он никогда и не признается, что лучшим вариантом для этого блокбастера было бы найти её, помириться с ней и снова зажить вместе счастливой семьёй.       — Самое страшное, что он действительно это понимает. Но гордость не позволяет ему признать этого и всё вернуть назад, — беря в руку стакан с апельсиновым соком, Сокджин отпивает немного оранжевой жидкости и ставит тот обратно. Затем смакует приятное послевкусие и взглядывает на Исыль, которая садится за стол напротив него и складывает руки перед собой.       — И всё же, — неуверенно начинает она. — Нельзя исключать, что за столько лет у Юнин, пока она жила в Пусане, не было отношений. Наш Тэхён же нашёл себе девушку. Так с чего ты взял, что у неё не было мужчины? Может, это его ребёнок и есть.       Вместо того чтобы как-то возразить Исыль на её смелые теории, Сокджин с абсолютно серьёзным видом хлопает по столу раскрытой ладонью. Исыль вздрагивает от неожиданности и машинально поджимает плечи. Что-то внутри заставляет её замолчать и больше не выступать с аргументированными предположениями, а просто слушать.       — Вспомни, как она всегда смотрела на него, — спустя минуту произносит Джин, отрывая глаза от жены и опуская их обратно в тарелку. — Вспомни, как он всегда смотрел на неё, — мешает палочками лапшу, а сам летает где-то далеко в своих мыслях. — У них история одна на двоих. Неделимая, как бы глупо это не звучало. Я понимаю, что нечасто в жизни можно встретить людей, которые кажутся созданными друг для друга. Но, по-моему, это именно тот случай.       — И этот вывод ты сделал на основании того, что увидел рядом с Юнин незнакомого мальчика?       — На основании того, что увидел её глаза, — практически сразу отвечает на провокационный вопрос Сокджин, ни секунды не раздумывая над своими словами. — И на основании того, что все эти шесть лет видел душевные терзания моего чванливого братца. Бьётся он до конца, понимаешь, за свои идеалы. А сам не жалеет ни сил, ни здоровья, ни много лет загубленной жизни. И всё ради чего? Чтобы убедить всех вокруг в любви к нелюбимому человеку?       — Не перегибай, — не соглашается с высказываниями супруга Исыль и на автомате тянется пальцами к одной из стоящих на столе закусок. — Юнджи ему очень подходит. Она умная, красивая, талантливая девушка, с хорошими амбициями и жизненными планами. Её успеху в собственном бизнесе можно только позавидовать.       Сокджин не сдерживает себя от очередного смешка. Рассуждения Исыль кажутся ему максимально нелепыми.       — Подходящая не значит любимая. Хотя кому я об этом рассказываю, — Джин разочарованно мотает головой, после чего откладывает палочки в сторону и перед тем, как выйти из-за стола, добавляет: — И вообще, нельзя жить в компромиссе нелюбви. Подумай об этом, — натянуто улыбается, встаёт на ноги и, подойдя к Исыль, целует её в щёку. — Спасибо. Было очень вкусно, — затем он отстраняется и ретируется с территории кухни.       Исыль смотрит в пустоту невидящими глазами и невольно начинает думать о жизни, со всеми её превратностями. Она не может сказать, на чьей стороне находится. Ей хочется поддержать Юнин. Но также хочется поддержать и войти в положение Юнджи. Они обе достойны быть счастливыми, невзирая на какие-либо ошибки прошлого. Да, на данный момент рядом с Тэхёном находится Юнджи. Наверное, Исыль следует разделять её взгляды, выступать в защиту именно её чувств, что она и так старается делать. И всё же из её головы никак не выходят слова Сокджина:

«Чтобы убедить всех вокруг в любви к нелюбимому человеку»

«Подходящая не значит любимая»

«Нельзя жить в компромиссе нелюбви»

      Сколько всё-таки смысла запечатано в этих трёх предложениях.

* * *

      Как же спокойно на душе. Ыну так редко ощущает умиротворение и некое чувство лёгкости, что временами в принципе забывает значение этих слов. Он смотрит в окно с двадцать пятого этажа и наслаждается потрясающими городскими пейзажами, а они, в свою очередь, наводят его на вид железной дороги далеко впереди, о грандиозности предприятия и о трудностях, с которыми придётся столкнуться всем её создателям – от автора проекта до землекопа. Вскоре и их компания возьмётся за масштабный проект. Но это случится только через месяц. А пока что…       Ыну, держа обе руки в задних карманах чёрных брюк, поворачивает голову влево и взглядывает на сидящего в удивительно простой для президента холдинга позе Тэхёна, который, развалившись в кожаном кресле, разговаривает с кем-то по телефону. У Ыну непроизвольно дёргается уголок губ. Непринуждённый вид и властная точность движений его делового товарища просто невероятны. Наверное, любоваться им немного странно, с мужской точки зрения. Однако порой Ыну об этом забывает и даёт волю исключительному любопытству, а значит и другой стороне характера.       — …да-да, хорошо, я приму их на собеседование. Да, всех троих, — до слуха Ыну доносится часть телефонного разговора Тэхёна с кем-то из администрации. Это вынуждает его оторваться от разглядывания окрестностей за окном и зашагать в сторону письменного стола, за которым его друг и сидит. — Завтра точно нет. Послезавтра тоже. Может, в четверг, не знаю, — Тэ продолжает подбирать подходящее время для интервью с практикантами и параллельно рассматривать высокий потолок. — В пятницу… возможно, сейчас сложно сказать. Давайте доживем хотя бы до среды и там посмотрим? — переводит усталый взгляд на подошедшего Ыну и показательно закатывает глаза. — Я понимаю, что вы должны сообщить им о времени заранее, но я тоже не могу вот так с ходу вам назвать удобное для меня время. Поэтому и предлагаю подождать до среды. Если что, перенесём это дело на следующую неделю.       Видимо, администратора не устраивает решение Тэхёна. Ыну видит, как его физиономию неожиданно резко перекашивает острое недовольство, поэтому он не может не прыснуть, когда Тэ начинает беззвучно, только двигая губами, проклинать сотрудника на той стороне провода.       — Ладно! Убедили. Ставьте на четверг. Да, всех троих. Время… где-то с часу дня. На каждого выделите по пятнадцать минут и столько же нам на совещание. В общей сложности в полтора часа должны уложиться, — Тэхён отводит свободную руку вперёд и принимается разглядывать свои идеально отполированные ногти. — В комиссии будет человека три-четыре. Не больше. Так что передайте этим стажёрам, чтобы слишком сильно не волновались, — зачем-то несколько раз кивает и деланно улыбается. — Да-да, спасибо. Всё, до свидания.       Ыну снова прыскает в кулак и, отворачиваясь, начинает сдавленно хохотать. Тэхён одним движением поворачивает голову в сторону смеющегося товарища и щурит узкие рассерженные глазки, пытаясь придать лицу более дерзкое выражение.       — С тобой и в цирк ездить не надо, — сквозь истерический хохот говорит Ыну, после чего вытирает с щёк блеснувшие слёзы и садится бедром на край письменной конторки. — Развеселишь только так. Безо всяких кривых зеркал и рыжих клоунов.       — Вот получишь ты у меня однажды по первое число! — внезапно Тэхён подскакивает с кресла, хватает со стола шариковую ручку и несильно бросает её в Ыну. Тот мгновенно прикрывает веки, дабы удар письменной принадлежности не казался ему слишком болезненным. — Когда там уже твой юрист приедет? Одиннадцать часов дня. Я через час на обед планировал сходить.       — Терпения, родной, — Ыну наклоняется к полу, поднимает прилетевшую в него ранее ручку и ставит её обратно в подставку для письменных приборов. — Я сказал ему в обязательном порядке подъехать до двенадцати. Так что время у него ещё есть.       — Ну… класс. Я вот только одного не пойму – почему нельзя было мне сказать заранее, кого конкретно ты пригласил? К чему эта секретность? — спрашивает у друга Тэхён и обходит конторку с левой стороны, дабы встать напротив Ыну. — Личность с криминальным прошлым или слишком очевидный дилетант?       — Ни то и ни другое, — ликующе ухмыляется Ыну и, чувствуя вибрацию мобильного в кармане, тянется одной рукой к телефону. — Просто он ещё достаточно молодой, дабы ты счёл его в нужной степени опытным.       — Этот разговор приобретает весьма занимательный оборот, — Тэхён задумчиво склоняет голову и складывает руки на груди, начиная пристально рассматривать подозрительно ведущего себя товарища. — Молодой – это значит сколько? Восемнадцать? Двадцать три? Двадцать семь?       — Двадцать пять, — коротко кидает Ыну и взглядывает на экран мобильного, на котором продолжает светиться имя того, кого они с Тэ сейчас и обсуждают. — Осенью исполнится двадцать шесть, — он решает дополнить свой ответ, ибо видит, что Тэхён пребывает далеко не в восторге от полученной информации. — Но перед тем, как ты начнёшь надрывать горло и предъявлять мне список истошных вопросов, позволь сказать, что позвал я его не просто так.       — Конечно не просто так. Решил помочь кенту с высокооплачиваемой работой? Понимаю, не смею осуждать. Сам бы, наверное, поступил также. Вот только мы не в детские игры играем. Речь идёт о разрешении юридических вопросов на международном уровне. А для этого мне нужен человек со стажем, понимаешь? Который в случае чего не подожмёт хвостик и не прибежит ко мне со слезами на глазах, сказав, что работа оказалась для него слишком сложной и он, о, какая неожиданность, не справляется со своими обязанностями, — на одном дыхании выпаливает Тэхён, так как действительно очень переживает, а Ыну лишь бесстрастно смотрит на него и, видимо, думает, какой Тэхён идиот. Ему ещё не успели ничего толком объяснить, а он уже поставил крест на прекрасном в своём деле специалисте.       — Он не мой кент, а просто хороший знакомый, это во-первых, — начинает Ыну, когда появляется возможность вставить в этот диалог своё слово. — Во-вторых, я знал и знаю, что тебе всегда нужен был профессионал, поэтому и позвал того, кто, по моему скромному мнению, является как раз таким специалистом. В-третьих, да, он молод, зато с отличием окончил факультет юриспруденции местного университета, ещё во время учёбы уехав по обмену в Пусан. Там он прошёл много практик – и в прокуратурах, и в следственных органах, и в органах местного самоуправления, и в юридических подразделениях различных организаций. Везде его хвалили и давали превосходные характеристики. Последние пару лет он брался за разные дела, помогал многим нуждающимся. Поэтому, даже если я назову тебе его имя и ты начнёшь гуглить информацию по нему – то ничего инкриминирующего не найдёшь, — тараторит на том же дыхании Ыну, на удивление, оставаясь более спокойным, нежели Тэхён. Он проводит несколько раз по экрану телефона пальцем и затем подносит его к уху. — Я тебя убедил?       — Складно поёшь, я аж заслушался, — лицо Тэхёна прочерчивает сардоническая ухмылка. Этим высказыванием он как бы подтверждает, что – да, щебет Ыну его убедил. Поэтому он делает глубокий медленный выдох и также присаживается на край своего стола по левую руку от Ыну. — Этот твой юрист один приедет? Или с подручными?       — С помощницей, кажется, — морща брови в ожидании принятия звонка, говорит Ыну и подносит ко рту кулак, прижимая его к поверхности губ. — Здра-авствуй, приятель. Извини, что сразу не ответил. Занят был. Вы сейчас где? — заметно расслабляется и бросает настороженный взгляд на Тэхёна, который сидит рядом и просто ждёт. — О, правда? Так быстро? Ну что ж, круто. Ждём тогда. Вас там внизу должны были встретить несколько наших. Всё прошло хорошо? — делает небольшую паузу и улыбается. — Прекрасно. Ладно, давайте поднимайтесь. Ждём-ждём, — через секунду Ыну сбрасывает вызов и обращается к другу: — Всё, можешь плясать. Через несколько минут они будут здесь.       — Я буквально сдерживаю эмоции, — Тэхён иронично ухмыляется и опускает взгляд к полу. Почему-то ему становится интересно, достаточно ли идеально у него отполированы ботинки – кожаные чёрные челси. Он смотрит на них, вертя щиколотками в разные стороны и, когда убеждается, что всё в порядке, переключает внимание на подвёрнутые рукава своей светло-синей рубашки. Откуда у него вообще возникает желание удостовериться в собственной неотразимости – непонятно. Ведь ещё недавно ему было совершенно всё равно. А сейчас… в сердце закрадывается тревожное предчувствие, что нарастает с каждой минутой.       Сначала из коридора доносятся оживлённые разговоры и шум приближающихся шагов, словно кто-то стучит в барабан, и этот звук, отражаясь от офисных стен, начинает постепенно заполнять собой помещение. В следующую же секунду массивная дверь отворяется и в проёме появляется пожилая женщина в малиновом платье, следом за ней в кабинет входит секретарь Тэхёна – Чжунхо и где-то в конце шеренги виднеется лицо управляющего персоналом компании. Тэхён сразу же решает отпрянуть от стола и встать на ноги, дабы поприветствовать пришедших, вот только, когда в поле его зрения попадает Чимин, он в растерянности останавливается и резко перестаёт улыбаться, в изумлении раскрывая рот.       — Мы тебя уже заждались, — Ыну как ни в чём не бывало поднимается с конторки, подходит к Паку и пожимает ему руку, после чего снова прислоняется бёдрами к столу. Чимин с улыбкой отвечает ему, стараясь пока что не слишком рьяно разглядывать Тэхёна, который не отводит от его лица испуганного взгляда. — А где твоя помощница? По дороге потерялась?       — Да нет. Какой-то мужик остановил нас в коридоре и попросил её заполнить опросник на тему «Степень удовлетворённости своей профессией и деятельностью». Я сказал ей, мол, забей и пошли дальше, но нет же, нам надо всем угодить. Вот она и осталась там, — Чимин оборачивается через плечо и кивает подбородком в дверной проём. — Ничего, сейчас придёт. А пока, — момент, и он фиксирует внимание на Тэхёне, делая острожный шаг навстречу и решительно протягивая ему руку. — Давно не виделись, красавчик. Надеюсь, помнишь меня?       Тэхён один раз моргает, не смея оторвать от Чимина затуманенных глаз. Голову он ощущает не лучше – мало того, что она пульсирует от притока крови, так ещё и ясность сознания смазана противной слабостью.       — Не знаю, к счастью или же к сожалению, но помню, — спустя некоторое время Тэхён всё-таки пожимает протянутую ему ладонь, дабы не вызывать у окружающих никаких вопросов. Хотя, это уже кажется бессмысленным. Ибо все вокруг и без слов прекрасно поняли, что в этом «знакомстве» произошло что-то действительно важное. — Сразу скажу, что Ыну мне ни о чём не говорил. Поэтому для меня наша встреча тоже неожиданна.       — А я-то как удивлён, — врёт Чимин и театрально мотает головой, словно таким образом желая продемонстрировать Тэхёну своё глубочайшее изумление. Он-то знает, что ещё пара минут и пред Тэ предстанет куда более приятный сюрприз. Осталось только дождаться эту вздорную девчонку, которая словно специально не торопилась покончить со своими делами и прийти сюда.       — Что-то не похоже, — произносит Тэхён не без улыбки, так как, в отличие от его собственной реакции, реакция Чимина на их встречу кажется ему совершенно нейтральной. Он уже планирует отпустить чужую руку и попытаться абстрагироваться от эмоций, установив с Паком приемлемую дистанцию и соприкасаться с ним исключительно по рабочим вопросом, как вдруг до его слуха доносится звонкий цокот каблуков, что вскоре выравнивается, после чего на пороге кабинета возникает радостно улыбающаяся девушка в красивом белом костюме, состоящем из шёлковой юбки и такого же шёлкового пиджака. Она не поднимает головы, а лишь тихо извиняется перед каждым за своё опоздание и затем, пройдя через небольшое столпотворение, оказывается рядом с Чимином.       Тэхён меняется в лице, бледнея как бумага. На его некогда смугловатой коже появляется паутинка ледяных узоров, а дыхание внезапно учащается и тяжелеет. В глазах вспыхивают мрачные огоньки, а сердце начинает ныть сладко и больно. Он неслышно, одними губами называет её имя, а его остекленевший взгляд просто втыкается в девичью душу, вероломно вонзая своё остриё всё глубже и глубже.       Юнин уже не улыбается. Она смотрит на Тэхёна, не понимая, что испытывает и кого видит перед собой. Чувствует, как жизнь снова начинает струиться по венам. Безмолвно любуется его длинными шелковистыми ресницами, его густыми, великолепно обрисованными бровями, его миндалевидными сверкающими глазами и изящно очерченными губами. Именно такой его образ запечатлелся в её сердце, а расставание с ним каждый раз, на протяжении всех этих лет, отзывалось внутри огромной болью. И вот. Сейчас он стоит на расстоянии одного метра и не спускает с неё глаз.       Ей хочется удариться в слёзы, потом завыть в голос, но она не издаёт ни звука. Хочется упасть на колени, не имея возможности ни кричать, ни сопротивляться. Хочется побиться головой об пол, причитая о своей ничтожности, а после провалиться под землю, испустив последний вздох. Наверное, она бы так и сделала: потеряла б сознание, забилась бы в судорогах конвульсий, если б только не рука Чимина, которая в один миг обхватывает её локоть и не даёт ей потерять равновесие.       Тэхёну удаётся сглотнуть образовавшийся в горле ком, после чего он переводит сочувственный взгляд на Пака, на лице которого изображена лютая злоба. Чимин словно так и спрашивает у него, видишь, что ты натворил? Видишь, до чего довёл её?       Юнин крепче сжимает пальцами руку брата и пытается нормализовать дыхание. Но у неё нет сил не смотреть на Тэхёна. Они так и стоят, в самом центре кабинета, пытаясь прийти в себя от столь долгожданной, но при этом болезненной встречи, пропитанной тысячью не высказанных слов. Спустя несколько минут это гнетущее молчание переходит все разумные границы и у каждого появляется чувство неловкости. Радость от случившегося минует как-то незаметно и на смену ей приходит какая-то тягостная атмосфера, что повисает в воздухе.       — Что ж, я, к-хм, так погляжу, вам троим есть о чём поговорить, но всё же давайте оставим всё личное на потом, — Ыну с трудом отрывает восхищённый взгляд от Юнин и затем переводит глаза на Тэхёна. — Вы знакомы, верно? — смотрит на друга немного с прищуром и, когда получает от него еле заметный кивок, мгновенно подскакивает с места и встаёт рядом с Тэ таким образом, чтобы лучше видеть Юнин. — В таком случае знакомиться нам не нужно. Единственное – я бы представил вам наших коллег, которые стоят позади, но лучше я это сделаю, когда мы все вместе пойдём пить кофе. Что думаете?       — Думаю, что это превосходная идея, — Чимин тоже считает необходимым как-то сгладить углы этой непростой ситуации, а потому решает разрядить обстановку одной длинной, но вполне логичной фразой: — Кстати, Ыну, мы-то, может, друг с другом и знакомы, а вот ты не знаком с моей младшей сестрёнкой. Вот, — он подталкивает Юнин вперёд, вынуждая ту переключить всё внимание с Тэхёна на его друга, — знакомься, это – Пак Юнин. Правда, очаровательна? Э-эх, жаль, я её брат. Так бы обязательно приударил.       — Чимин, — с укором шепчет Юнин, не желая, чтобы её ставили в неловкое положение. Она поднимает взгляд на Ыну и, улыбаясь, поклоняется ему. — Очень приятно с вами познакомиться.       — Позвольте? — Ыну тянется к Пак рукой, подразумевая, чтобы она вложила в неё свою, что она вскоре и делает, после чего он наклоняется и, не разрывая с ней зрительного контакта, целует тыльную сторону её ладони. Он не может налюбоваться её, с одной стороны, простой, а с другой – необычной причёской: собранные на затылке в небрежный пучок волосы и свисающие с висков тёмные пряди, придающие её лицу выражение утончённого аристократизма и притягивающую к себе привлекательность.       Юнин в улыбке поджимает губы, пытаясь скрыть смущение, которое при этом испытывает. Взгляд Ыну кажется ей настолько проникновенным, что её уверенность в момент прячется где-то глубоко внутри. Его добрые глаза возвращают в её сердце некий магический огонёк, после чего она ощущает, с какой силой начинают трепетать нервы.       Тэхён, до этого молча наблюдавший за сей сценой, напряжённо щурится и косится на Ыну. Ему не даёт покоя факт того, что его друг, никогда прежде не вступавший в прямой контакт с незнакомой девушкой, сейчас не сводит с Юнин глаз и явно не может скрыть нежданно нагрянувшей симпатии. Просто прекрасно.       Нет, с этим надо что-то делать.       — Я предлагаю не тратить зря время и идти пить кофе, — восклицает Тэхён и хлопает Ыну по плечу, тем самым вынуждая того на мгновение оторвать взгляд от лица Пак и обратить внимание на товарища. — Дружище, это же была твоя идея? Надеюсь, всё готово? А то вон, госпожа Хан уже не может выносить нашего щебетания, — кивает на женщину в малиновом платье, которая стоит неподалёку.       — О, нет, я могу и ещё подождать, если нужно, — говорит она и вторит своим словам искренней улыбкой.       — Обижаешь, — Ыну обнимает друга за спину и деланно ухмыляется. — Всё было подготовлено заранее. Ты же знаешь о моей пунктуальности, — зачем-то взмахивает руками и после хлопает в ладоши, выходя чуть вперёд. — Так что, господа, не смею больше никого заставлять ждать. Идём пить кофе.       — Извините, — Юнин невесомо дотрагивается до предплечья Ыну пальцами, когда тот проходит мимо. Он оборачивается и вопросительно смотрит на неё. — Вы позволите мне ненадолго задержаться? Я… просто… — зыркает в сторону Тэхёна, когда тот также сдвигается с места, — должна кое-кому позвонить. Хотела бы это сделать сейчас, если можно.       — Не в моей компетенции вам запрещать, — восторгаясь её приятным голосом и прелестной миниатюрностью, произносит Ыну, затем еле ощутимо прикладывает ладонь к девичьей спине и взглядывает на Тэхёна. — Тэ, она же может остаться в твоём кабинете? Позвонит, сделает все свои дела и потом найдёт нас, — снова переводит взгляд на Юнин. — Мы будем на пятнадцатом этаже. Если что, спрóсите дорогу у кого-то из персонала.       — Я ещё не дал согласия, — отрезает Тэхён безапелляционным тоном, чем вызывает на лицах обоих искреннюю озадаченность. Затем делает несколько шагов к Пак и встаёт напротив, не соблюдая разумной дистанции. Её это напрягает. Очень напрягает. Его глаза опускаются, и он принимается изучать девичье лицо, находясь с Юнин уже в другой, более тесной близости. — Обещайте ничего здесь не трогать. Я крайне щепетилен, когда дело касается моих вещей.       — И в мыслях не было, — она с вызовом вскидывает подбородок и взглядывает Тэхёну в глаза. Того такое поведение только забавляет. На его губах мелькает лукавая улыбка – он знает, что Юнин не станет торопиться присоединяться к их застолью, потому что это её «позвонить» – всего лишь предлог, дабы держаться от него подальше, а потому он сделает всё для того, чтобы как можно скорее покинуть кофейную церемонию и вернуться к себе в кабинет.       — Всё, хватит разговоров, — командует Ыну и, активно жестикулируя руками, подзывает всех к выходу. — Идёмте, господа, идёмте, — смотрит на Чимина, который перед уходом решает сказать что-то сестре. Но та лишь осыпает его рядом отборных ругательств, кои пытается шептать ему на ухо максимально тихо, дабы никто из окружающих не счёл её откровенной хамкой.       Когда из кабинета выходит практически каждый из ранее присутствующих, Юнин на долю циклиды задерживает взгляд на спине Тэхёна, что косится на неё через плечо, стоит ему оказаться в коридоре, затем она дожидается, когда захлопнется дверь и только после этого у неё получается дать волю эмоциям. Она хватается обеими руками за голову, разворачивается на сто восемьдесят, семенит к панорамному окну и в мгновение ока заливается слезами. От счастья, от боли, от обиды, от жалости к себе. Иными словами – от всего.       Видимо, судьба и впрямь любит принимать решения в одиночку.

* * *

      Пребывать в четырёх стенах и при этом ничего не делать – очень тяжёлое испытание. Юнин уже двадцать минут не может найти в себе сил выйти из этого треклятого кабинета, который буквально пропитан запахом французских духов Тэхёна, и присоединиться к остальным. Она ходит взад-вперёд, туда-обратно, не в состоянии просто сесть, настроиться и успокоиться. Всё вокруг напоминает ей о нём. Буквально всё, даже мебель. Это сводит с ума. Угнетает. Вызывает апатию.       Взглядывая на наручные часы, Юнин упирает руки в бока и судорожно выдыхает. Время идёт слишком быстро. Уже двадцать пять минут. Скоро будет полчаса как она находится здесь и не предпринимает ничего для того, чтобы спуститься на кофейное празднество. Но она и не может заставить себя пойти туда. В таком случае ей придётся отвечать на вопросы, делиться своими мыслями, поддерживать с новыми коллегами диалог. «А, может, пока не поздно, позвонить Чимину и сказать ему, что я увольняюсь? Или его попробовать отговорить от затеи работать здесь?» — думает она.       Как же всё это не вовремя!       Чертыхнувшись, Пак проходит к одной из парных чёрных соф, что стоят друг напротив друга, падает пятой точкой на её поверхность, упирается локтями в колени и прикрывает ладонями рот, пытаясь сообразить, что делать дальше. Мозг не подкидывает ей никаких разумных идей. Уйти? Убежать? Уплыть? Улететь? Смешно, до абсурда. Да и в чём смысл? Кажется, Тэхён отреагировал на их встречу именно так, как она себе и представляла. Может, причин переживать нет? Они просто будут вместе работать. И всё. А вот то, что Чимин сговорился за её спиной и устроил весь этот фарс – уже другая проблема. С ним ей только предстоит провести воспитательную беседу.       Вдруг Юнин замечает на стеклянном столике напротив небольшую стопку каких-то бумаг. Нельзя сказать, что ей становится любопытно, просто делать всё равно нечего. Так почему бы не почитать? Она не медлит и сразу же берёт в руку несколько бумажных листов, принимаясь понемногу изучать их содержимое. Какие-то бланки, анкеты, аудиторские отчёты. Короче, ничего интересного. Юнин уже хочет отбросить это бумагомарание обратно на стол, как вдруг дверь в кабинет резко отворяется и на пороге появляется Тэхён. Удерживаясь за дверную ручку, он одаривает её коварной ухмылкой, делает шаг вперёд и, проведя языком по нижней губе, захлопывает дверь.       У Юнин по-прежнему дрожат пальцы. Физические усилия встать на ноги даются ей с неимоверным трудом, а наглое тело покрывается липкой испариной. По спине бегут мурашки, а сердце стучит так жалобно и так часто, что его оглушающий стук действует на психику не хуже, чем темнота. Пак неотрывно смотрит на Тэхёна, забывая и дышать, и моргать. А тот, воодушевлённый произведённым эффектом, лишь продолжает делать неторопливые шаги в её сторону и обворожительно улыбаться.       — Ты здесь, — тихо произносит Тэхён, не в силах поверить в то, что Юнин снова находится рядом, не как бледное, ускользающее воспоминание, а как человек – из плоти и крови. И она не прогоняет его, не просит уйти, оставив её одну.       — Я… здесь, — повторяет за ним Юнин, после чего опускает взгляд в пол и замолкает. Ей сложно. Очень сложно. Боковым зрением она видит, как Тэхён подходит к софе, на которой она сидит, и через пару секунд присаживается рядом. Всё внутри неё вздрагивает в тот момент, когда его бедро касается её коленки. Но нужно держаться. Не поддаваться панике и не сметь погружаться в испытываемые чувства.       Юнин ждёт, когда Тэхён что-то скажет, но он не торопится продолжать диалог, а лишь широко расставляет ноги и, наклоняясь вперёд, берёт со столика те же бумаги, что минутами ранее просматривала она сама.       — Деловитость тебе к лицу, — слетает машинальное с его уст, в то время как его глаза изучают написанное на листках. Тэхён не поворачивает головы, даже не смотрит на Пак. Волнение не даёт ему нормально мыслить, а сердце, что бьётся с удвоенной частотой, не позволяет переступить такую привычную грань.       — А ты думал, я всю жизнь буду носить бейсболки и кеды? — на девичьих губах появляется тень усмешки. Юнин косится на Тэхёна и толкается языком в щёку. Она замечает, как дёргаются уголки его рта, стоит ему услышать её вопрос. Видит, как он нервничает, находясь рядом, и пытается это скрыть. Его растерянность кажется ей безумно милой. Подумать только – Ким Тэхён, не знающий слова «смущение», преисполненный царским достоинством, всегда невозмутимый и умеющий держать себя в необходимых рамках, в эту самую секунду боится поднять взгляд и просто посмотреть в глаза девушке, которую столько лет ждал.       — Ну, почему же всю жизнь? — задаёт риторический вопрос Тэхён и, откидывая бумаги обратно на стол, соединяет пальцы обеих рук в замке перед собой, принимаясь нервно сжимать и разжимать их. — Ещё хотя бы года два. А там и до юбилея не далеко, — говорит вполголоса, так как сам не может поверить в то, что его некогда маленький, семнадцатилетний ангел уже далеко не семнадцатилетний и далеко не маленький.       — Были причины повзрослеть раньше, — делится не самой приятной частью своей жизни Юнин и затем, задерживая взгляд на идеальном профиле Тэхёна, сглатывает набежавшую слюну и инстинктивно тянется рукой к его лицу. Тэхён замирает, когда к его скуле прикасаются явно встревоженные пальцы. Он косится в сторону Пак, но даже не думает шевельнуться.       — Что ты делаешь? — спрашивает он у Юнин, немного не понимая её намерений. Она гладит его по щеке и словно забывает о том, где находится. Тэхён переводит на неё проницательные глаза и… засматривается. Её внешний вид изменился до неузнаваемости. Хосок был прав – от взбалмошной девчонки, что всегда совершала какие-либо поступки под влиянием эмоций, не осталось и следа.       — Наверное, думаю над тем… — шепчет Юнин и ведёт кончиком пальца по направлению к мужскому виску, — как сильно соскучилась, — на последних словах её голос вздрагивает, а в глазах появляется слепящий блеск. Она запрещает себе плакать, понимая, что не должна вообще прикасаться к Тэхёну. Но мысль о том, что без него у неё не получится жить дальше, становится настолько невыносимой, что она не может заставить себя оторваться от него.       Они смотрят друг на друга глазами, переполненными нежностью, тоской пережитого расставания и счастьем долгожданной встречи, которое хочется длить до бесконечности. Момент, и Тэхён хватает Пак за запястье той руки, что невесомо касается его лица, затем сильно сдавливает его пальцами и, когда к нему приходит осознание того, что сил сдерживать себя больше не остаётся, он одним резким движением притягивает Юнин к себе и впивается в её губы требовательным поцелуем, так и не дождавшись разрешения.       А потом всё вокруг куда-то исчезает, потому что сначала Тэхён легонько надавливает губами на её подносовый желобок, а после перемещается ниже, настойчиво обхватывая верхнюю часть её податливого рта. Затем, не чувствуя сопротивления, плавно съезжает обратно и не менее чувственно начинает сминать её нижнюю губу.       Юнин с упоением отвечает ему. Отвечает на всё. Ей так давно хотелось этого поцелуя, так желалось одинокими ночами, так мечталось. Словно в тумане она ощущает, как Тэхён сильнее притягивает к себе её голову и властно приоткрывает её рот, обдавая и нёба, и горло таким горячим, плотным потоком воздуха, что она буквально перестаёт чувствовать под ногами пол. Юнин прислушивается к возбуждающим звукам этого поцелуя, к мужскому прерывистому дыханию и своим страстным стонам, а потому решает, что должна сделать его настолько естественным, насколько это возможно. И, наверное, Тэхёну следовало бы поступить также, вот только он об этом, видимо, даже не думает.       Но Юнин плевать. Ей абсолютно всё равно. Что поделаешь, если прикосновения этого мужчины полностью лишают её разума и лишь вынуждают молить о большем.       Все эти ощущения наваливаются на неё разом, окутывают так, словно она парит в вакууме, понимая, что задыхается от желания принадлежать именно ему, именно Тэхёну. Кажется, будто бы всё её тело, от кончиков пальцев до кончиков волос, тонет в этой вкрадчивой неге, то содрогаясь от сладких судорог, то проваливаясь в бездонную невесомость и снова скручиваясь спазмами нарастающей страсти. Обрывки жаркого мужского дыхания потихоньку проникают сквозь её припухшую ярко-красную преграду с вишнёвым ароматом, пробивая путь для чего-то большего. Тэхён проходится языком по шершавому девичьему нёбу и чуть оттягивает её нижнюю губу, потихоньку замедляясь. И пускай потом он об этом пожалеет – сейчас же ему чхать, он отдаётся во власть поцелуя, который буквально сводит его с ума.       С неимоверным усилием воли Тэхён приподнимает налитые свинцовой тяжестью веки и окончательно просыпается, вырываясь из плена собственных чувств и стараясь вновь взять контроль над своим организмом. Сердце бьётся с перебоями, как сжигающий остатки топлива двигатель. Он смотрит на Юнин и судорожно сглатывает. Как и ожидалось, когда их губы только встретились, между ними снова пробежала та самая искорка, как и в первый раз, когда они дотронулись друг до друга.       Это какая-то сладкая пытка, но уж точно не жёсткая плата за содеянные грехи.       Секунда, и Тэхён разрывает поцелуй, после чего подскакивает с места, тянет за собой Пак и, когда они оба оказываются на ногах, он обхватывает ладонью её спину и заключает в любящие объятия. Юнин обводит руками его торс и кладёт подбородок ему на плечо. В следующий же миг Тэхён прижимает её к себе настолько крепко, что она перестаёт что-либо видеть, только жадно вдыхает его запах, поражаясь тому, как хорошо его помнит.       — Все эти годы, родная, — Тэхён приникает губами к девичьему уху и, стараясь не пустить слезу, сильнее стискивает руками её тело, — все эти годы…       — Я знаю, — шмыгая носом и поджимая губы, произносит Юнин, протестующе мотая головой. Ей не хочется думать о том, что они испытывали, находясь порознь. Что-то, что было насыщено ядом, буквально отравляя их души. А ведь сколько было выплакано слёз, сколько смеха, поцелуев и объяснений, и всё это дышало таким простодушием, такой любовью.       — Если честно, — Тэхён тихо всхлипывает и, чуть отстраняясь, взглядывает Пак в глаза, оставляя ладони на её плечах, — я уже и не надеялся, что мы когда-нибудь встретимся, — прикладывает костяшки пальцев к её нежной щеке и улыбается. — Знаешь, всё это время я словно жил в каком-то кошмаре. Невыносимо долгом. Утопал в вязкой трясине небытия целых шесть лет, — этот момент откровения, открывающий внутреннюю правду, вынуждает Пак улыбнуться Тэхёну в ответ и приложить к тыльной стороне его ладони свою, дабы ещё лучше ощущать на своём лице тепло его руки. — Но вдруг появляешься ты и в один миг собираешь меня как пазл из руин моей разбитой жизни.       — Тэхён… — произносит его имя Юнин, уже даже не пытаясь сдержать слёз. Она трётся щекой о его ладонь, прикрывает глаза и, затаивая дыхание, через мгновение снова вдыхает сладкий, чистый запах его тела. Запах, что провоцирует физический отклик в её собственном теле. Когда низы живота скручивает в давно забытом приступе вожделения, а в груди возникает чувство пьянящего восторга на пару с удивительным трепетом и сладким предвкушением чего-то неизведанного, но такого прекрасного.       Юнин снова кидается к Тэхёну на шею и обнимает его настолько сильно, что ненароком вышибает из его лёгких весь воздух. Они стоят так, прижавшись друг к другу, и молчат, как будто каждый из них много дней провёл на необитаемом острове, забыл слова и теперь боялся что-то сказать невпопад. И вот, стоит Тэхёну спустить ладонь по девичьей спине чуть ниже, как за закрытой дверью раздаётся гулкий топот женских каблуков. Юнин реагирует на этот шум практически сразу. Они с Тэ, точно ошпаренные, отскакивают друг от друга и испуганно переглядываются, стремясь разлететься в разные стороны.       Створ отворяется, и на пороге показывается девушка с ресепшена. Тэхён переводит на неё злобный взгляд и супит брови, словно так и спрашивая, какого чёрта не постучалась, прежде чем войти?       — Простите, господин, что без стука, но это очень срочно, — тараторит администраторша, неосознанно отвечая на мысленно заданный ей вопрос. Тэ кивает на неё подбородком, дабы она закончила говорить. — К вам пришла госпожа Юнджи. Сказала, что вы не отвечаете на звонки, поэтому она решила приехать и проведать вас лично.       — Э-э, — Тэхён, явно не ожидавший такого поворота, начинает хлопать глазами, а заодно и думать над тем, что ему делать и как выкручиваться. Он бросает виноватый взгляд на Юнин, на лице которой отображается целый каскад эмоций к сложившейся ситуации, и неловко кашляет. — Скажи ей, чтобы подождала меня в вестибюле.       — Я бы с радостью, но она уже…       — Люби-имый! — звонкий голос Юнджи эхом раскатывается по помещению, после чего его обладательница выходит из-за спины администраторши и, ненароком задев ту плечом, за что после извиняется, раскидывает руки в стороны и идёт прямо на Тэхёна. Тот без промедления сдвигается с места и, когда Юнджи обхватывает руками его плечи, он встречает её ответными объятиями. — Я соскучилась. И извини, что без предупреждения. Но мне было до тебя не дозвониться.       — Я думал, мы после работы встречаемся у тебя. Вроде как ещё с утра говорили об этом, — немного отстраняясь и при этом стараясь не показывать волнения, выдаёт Тэхён, поглаживая Юнджи по предплечьям её рук. А Юнин всё это видит. Видит и слышит. Значит, вчерашнюю ночь Тэхён провёл не у себя в постели. К тому же ещё и с утреца решил повторить эту вылазку. Она горько ухмыляется и отворачивает голову в сторону, дабы не афишировать очевидной ревности.       — Я помню, просто у меня очень спонтанно родилась идея вместе пообедать. Ты же не против? — Юнджи широко улыбается, затем слегка отклоняется в сторону, дабы заглянуть за мужское плечо, но, не увидев там ничего, что могло бы заставить Тэхёна сказать «нет», снова встаёт ровно и облизывает губы. — Или ты занят? — всё-таки её немного напрягает стоящая спереди девушка, имя которой ей на самом деле известно, а вот лицо – нет.       Тэхён нервно сглатывает набежавшую слюну и на секунду перестаёт дышать. Он в буквальном смысле оказывается зажат меж двух огней. Ему нужно сделать выбор, вот только в чью пользу? Поехать с Юнджи и приятно провести с ней время или же наплести ей с три короба о необходимости задержаться в компании и остаться с Юнин?       Чёрт!       Он не знает! Не может! Слишком сложно!       — Тэ? — зовёт его Юнджи, видя, в какой ступор его поставил её вопрос. Уже через минуту Тэхён оборачивается через плечо, взглядывает на Пак, которая точно также стоит и ждёт его ответа, после чего разворачивается обратно к Юнджи и посылает ей натянутую улыбку, силясь показать, что она победила.       — Да нет, не занят. Поехали.       Эти слова режут, словно ножом по сердцу, причиняя Юнин новую боль. Они разом вскрывают её старые раны и наносят новые. Чувство внутренней опустошённости сменяет засевший в груди страх быть брошенной и отвергнутой. Тэхён… оставляет её? После всего, что между ними произошло?       — Ура! Тогда, давай поспешим, — цепляясь за мужской локоть и тут же подпрыгивая на каблуках подобно заводной детской игрушке, восклицает Юнджи и тянет Тэхёна к двери. Она, что странно, вообще не обращает внимания на то, с каким нежеланием он поддаётся её действиям. С какими усилиями делает шаги по направлению к выходу и с каким равнодушием плетётся следом. Только, когда они оказываются уже в коридоре Тэ набирается смелости в очередной раз обернуться и виновато взглянуть на Юнин, дабы хотя бы таким образом попросить у неё прощения.       Пак же, обнимая себя руками и всё также продолжая стоять в центре кабинета, хлюпает носом и давится соплями, которые даже не старается держать в себе. Ей хочется реветь в три ручья, а не просто исходиться в беззвучном плаче. Нельзя было поддаваться эмоциям! Нельзя было отвечать на тот поцелуй! Нельзя! Нельзя! Нельзя! Зачем она позволила себе проявить эту слабость? Зачем поцеловала?       Дура.       Какая же дура…