Blood for blood

«Время — это река, в которой мы все плаваем, иногда позволяя ее течению уносить нас в неизвестность, а иногда боремся с её водами, чтобы остаться на поверхности. Но важно помнить, что каждая минута — это не просто момент в прошлом или будущем, а драгоценный кусочек настоящего, который нужно ценить и проживать с любовью и благодарностью. Взгляд в зеркало может вернуть нас к себе, напомнить о том, что истинное путешествие начинается внутри, и только тогда, когда мы обнимем себя, сможем с уверенностью шагать в будущее, не теряя связи с настоящим.»

***

      Утренний свет заливал просторные залы дворца Кёнбоккун, струясь сквозь ажурные окна, украшенные сложным орнаментом. Лучи солнца играли на полированных полах и шёлковых драпировках, заставляя их переливаться, словно покрытых золотой пылью. На улице царил первый по-настоящему весенний день. Воздух был наполнен свежестью, ароматами распустившихся цветов и тонким запахом только что проросшей травы. В саду, окружающем дворец, мелодично пели птицы, словно приветствуя начало нового сезона.       Внутри дворца кипела жизнь. Слуги суетились, перенося корзины с цветами, развешивая гирлянды из нежных бутонов и тончайшие полотна шёлка, расписанные золотыми и бирюзовыми драконами, а также птицами, символизирующими счастье и гармонию. В воздухе витал едва уловимый аромат благовоний, смешиваясь с запахом готовящейся на кухнях еды. Звуки кухонной суеты доносились до залов: громкие голоса поваров, звон ножей и котлов, лёгкий смех помощников.       Этот день был посвящён Самджиналю — древнему празднику, отмечаемому в третьем месяце по лунному календарю, символизирующему обновление, процветание и наступление весеннего сезона.       В одном из залов Хару стоял, выпрямив спину, его поза и взгляд источали превосходство. Он наблюдал за хаосом вокруг, сохраняя внешнее хладнокровие. Однако тем, кто знал его достаточно хорошо, было очевидно, что за этой маской скрывается напряжение. Неглубокая складка между бровями и мрачный блеск в глазах выдавали его раздражение, оставшееся после недавней стычки с Чимином.       Вокруг Хару стояла его свита. Все они держались немного в стороне, не осмеливаясь лишний раз привлекать к себе внимание. Один из приближённых, молодой омега с тонкими чертами лица, передал ему свиток с обновлённым расписанием праздника. Хару мельком пробежал взглядом по содержимому, его губы сжались в тонкую линию.       — Убедитесь, что Чимина не будет рядом с королём сегодня, — наконец сказал Хару, холодно и резко. Его голос звучал как сталь, разбивающая тишину.       Омега, стоявший рядом, замялся, осторожно подняв взгляд на своего господина.       — Господин, это Самджиналь. Король, вероятно, захочет видеть Чимина на празднике, — осмелился он заметить, но тут же пожалел об этом.       Хару медленно повернул голову, его взгляд был ледяным, холод, казалось, ощутимо сковал воздух вокруг. Омега замолчал, опустив голову, словно ожидая удара.       — Это не обсуждается, — произнёс Хару, каждое слово звучало, как приговор. — Сегодняшний день имеет слишком большую важность, чтобы позволить мелочам нарушить его гармонию, — продолжил Хару, его голос звучал уверенно и властно, будто каждая его мысль была единственной истиной. — Самджиналь — это не просто праздник весны. Это день, когда небеса благословляют новую жизнь, день, когда энергия достигает своего пика.       Хару сделал шаг вперёд, его взгляд холодно обошёл собравшихся, словно он оценивал каждого из них. Затем, сложив руки за спиной, продолжил:       — Сегодня, в этот особый день, рядом с королем должен быть достойный омега. Тот, кто сможет разделить с ним этот момент, кто сможет даровать Корее наследника, благословлённого небесами.       Его голос стал ниже, но не менее твёрдым, словно он говорил о чём-то неизбежном:       — Это должен быть я. Никто другой. Моя кровь, моя родословная, моё положение — всё это делает меня единственным подходящим выбором. Я не позволю, чтобы этот шанс был упущен или, хуже того, осквернён кем-то менее достойным.       Хару замолчал, давая своим словам проникнуть в сознание собравшихся. Затем, холодно взглянув на одного из своих приближённых, добавил:       — Чимин не должен даже приблизиться к королю сегодня. Его место не рядом с троном, не сегодня и не в будущем. Вы обязаны сделать всё, чтобы гарантировать это. Даже если придёт утопить эту несчастную шлюху в пруду.       Пока Хару отдавал распоряжения, за пределами дворца царила совсем иная атмосфера. В доме кисэн, утопающем в зелени и цветах, всё дышало спокойствием. Здесь время текло иначе, словно сам мир решил спрятать этот уголок от суеты и амбиций дворцовой жизни.       В саду, окружённом изящными каменными дорожками и благоухающими клумбами, шелестели ветви цветущих слив, усыпанные белыми лепестками. Под лёгким дуновением ветра они плавно осыпались, укрывая землю нежным ковром. У изогнутого деревянного моста, переброшенного через небольшой пруд с яркими карпами, стояли Чимин и Джин.       Чимин был одет в простую, но элегантную ханбок розового цвета которого подчёркивали его хрупкость и утончённость. Его волосы свободно ниспадали на плечи, а на губах играла лёгкая улыбка. Он неспешно шёл вдоль дорожки, касаясь пальцами цветов, будто впитывая их нежность. Рядом с ним шёл Джин.       — Ты выглядишь счастливым, — заметил Джин, слегка склонив голову и внимательно наблюдая за омегой.       Чимин чуть улыбнулся, не отрывая взгляда от воды в пруду, где плавно скользили разноцветные карпы.       — Здесь так спокойно, — произнёс Чимин, его голос звучал тихо, как шелест листьев.       Чимин перевёл взгляд с воды на Джина, слегка прищурившись, будто что-то обдумывал.       — Джин, расскажи мне подробнее про Самджиналь, — наконец сказал Чимин, его голос звучал спокойно, но в нём сквозило любопытство. — Я слышал, что это особенный праздник, но в Японии у нас нет ничего похожего. Здесь всё так красиво украшено, и все кажутся такими занятыми.       Джин улыбнулся, его лицо озарилось теплом.       — Самджиналь — это один из древнейших праздников Кореи, — начал Джин. — Он символизирует начало настоящей весны. Считается, что в этот день природа достигает своего расцвета, а энергия достигает пика. Люди молятся за благополучие, процветание и новую жизнь.       Чимин слегка наклонил голову, внимательно слушая.       — Значит, это не только о природе, но и о людях? — уточнил Чимин, слегка касаясь пальцами нежных лепестков цветущей сливы.       — Именно так, — кивнул Джин. — В древние времена семьи собирались, чтобы благодарить небеса за плодородие земли. Женщины часто молились о детях, а мужчины — о хороших урожаях. Сейчас, конечно, многое изменилось, но традиция сохраняется. В этот день даже дворцовые ритуалы наполнены символизмом.       Чимин остановился, задумчиво глядя на изящные лепестки, которые медленно опадали на землю.       — Мне это напоминает фестиваль ханами в Японии, — сказал Чимин после паузы. — Мы тоже собираемся под цветущими деревьями, чтобы любоваться их красотой и чувствовать себя частью природы.       Чимин замолчал на мгновение, задумчиво смотря на лепестки слив, медленно осыпающиеся на дорожку перед ним. Он слегка нахмурился, словно решая, стоит ли задавать вопрос, который крутился у него в голове.       — Джин, — тихо начал Чимин, повернувшись к спутнику. Его взгляд был серьёзным, но голос оставался мягким. — Скажи, а в этот день… король будет призывать кого-то в свои покои?       Джин на мгновение остановился, внимательно посмотрел на Чимина и чуть вздохнул, словно обдумывая, насколько откровенным должен быть его ответ.       — Да, — наконец сказал Джин, его голос был ровным, но звучал с оттенком осторожности.       Джин сделал паузу, словно подбирая правильные слова.       — На самом деле, — продолжил Джин, посмотрев на спокойную гладь пруда, — Выбор омеги, который проведёт ночь с королём в Самджиналь, не полностью зависит от самого короля.       Чимин слегка нахмурился, удивлённо подняв взгляд на Джина.       — Как это? — спросил Чимин.       — Выбор делают шаманы. Их называют муданг. Это священные посредники между людьми и небесами, — объяснил он. — В дни Самджиналя их роль особенно важна. Муданг проводят кут и читают знаки, чтобы определить, кто именно должен быть рядом с королём в этот день. Считается, что это решение продиктовано самой судьбой, а не просто человеческим выбором.       Чимин прижал к груди сорванный лепесток, словно ему нужно было за что-то зацепиться в этот момент.       — Значит, даже король не может противиться их выбору? — осторожно уточнил Чимин, вглядываясь в глаза Джина.       Джин кивнул.       Чимин задумчиво смотрел на Джина, его взгляд был глубоким и полным скрытого беспокойства. Он сжал лепесток, который держал в руках, так, что тот немного смялся.       — Джин, — тихо начал Чимин, — Этот выбор… он основывается только на предсказаниях и знаках? Или есть какие-то определённые критерии, которым омега должен соответствовать       Голос Чимина звучал осторожно, словно каждое слово нужно было обдумать, прежде чем сказать. Чимин опустил взгляд, будто боялся, что его вопрос может быть воспринят неправильно.       Джин внимательно посмотрел на Чимина, его лицо сохраняло спокойствие, но в глазах читалась некая настороженность. Он знал, что за этим вопросом скрывается больше, чем просто любопытство.       — Муданг читают знаки, — начал Джин объяснять, подбирая слова так, чтобы не упустить ничего важного. — Они обращаются к духам, просят у них указания. Иногда это видения, иногда знамения, которые могут проявляться в неожиданных вещах: в движении ветра, в полёте птиц или даже в поведении людей вокруг.       Чимин чуть наклонил голову, внимательно слушая, но затем его голос стал немного тише, почти неуверенным:       — А если… если омега не из этой земли? Если он чужак? Могут ли небеса выбрать кого-то вроде… меня?       Джин ненадолго замолчал, его взгляд стал серьёзным, но в нём не было осуждения. Он медленно вздохнул, будто взвешивая ответ.       — Это редкость, — сказал Джин наконец. — Традиционно небеса выбирают того, чья кровь связана с этой землёй, ведь в этом есть символика: единство народа и их короля. Но… — он сделал небольшую паузу, его голос стал мягче, — Муданг руководствуются не человеческими правилами, а указаниями духов. Если духи укажут на чужака, никто не сможет оспорить их выбор.       Чимин опустил глаза, пытаясь скрыть промелькнувшие в них эмоции. Он глубоко вдохнул, словно пытаясь найти в себе силы продолжить разговор.       — Значит, это возможно, — прошептал Чимин больше себе, чем Джину.       Джин, заметив его состояние, шагнул ближе и мягко улыбнулся.       — Чимин, если небеса решат, что ты достоин быть рядом с королём, никто не сможет этому противиться. Неважно, откуда ты родом. Главное — что твоя душа будет избрана.       Эти слова вызвали лёгкую тень улыбки на лице Чимина, но за ней скрывалось слишком много вопросов, ответы на которые он, казалось, боялся узнать.

***

      Зал Сачхон, утопающий в свете множества свечей, казался священным. Высокие потолки, расписанные золотыми облаками и мифическими птицами, словно замкнули пространство между небом и землёй. Тонкий аромат благовоний переплетался с лёгким запахом свежести, доносящимся из открытых окон. Снаружи слышалось журчание воды из дворцовых фонтанов, создавая ощущение спокойствия и гармонии.       Король Чонгук сидел на своём троне, возвышающемся над залом. Его ханбок глубокого синего цвета с серебряными вышивками драконов подчёркивал его молодую, но властную фигуру. Взгляд Чонгука был сосредоточен, а лицо сохраняло непроницаемое выражение. Каждый его жест говорил о внутренней силе и уверенности.       Перед ним стояла муданг — пожилая женщина с проницательным взглядом. Её одежда была украшена сложными узорами из шёлка и священными символами. В руках она держала резной жезл, увитый лентами. У её ног стоял алтарь, украшенный чашами с подношениями и чашей воды, в которой плавали белые лилии.       Муданг медленно подняла голову, её глаза блестели, словно в них отражалось что-то большее, чем мир вокруг.       — Ваше Величество, — произнесла она глубоким, торжественным голосом. — Небеса дали мне видение.       — Говорите, — Чонгук слегка приподнял голову, его чёрные глаза пристально изучали шаманку.       Муданг сделала шаг вперёд, её движения были плавными, словно она двигалась в такт ритму, слышимому только ей. Закрыв глаза, она коснулась алтаря, а затем заговорила, её голос наполнил зал, как шёпот воды.       — В этот день Самджиналя, когда природа достигла своего расцвета, я обратилась к духам, чтобы узнать, кто достоин быть рядом с вами, о великий король. И небеса дали мне ответ. Я увидела озеро, тихое и гладкое, как зеркало. На его поверхности плавала белая лилия.       Шаманка сделала паузу, её лицо слегка помрачнело, когда она продолжила.       — Я видела, как лилия колебалась на водной глади, её лепестки двигались в такт с течением, словно её жизнь была наполнена борьбой. Но её корни были крепки, не смотря на то, что они тянулись через мутные воды, пытаясь найти свет. Лилия была обречена, но всё же она стремилась к своему предназначению.       Её голос стал тише, почти шепотом:       — Я видела сомнение в её душе, борьбу за свободу, но также я увидела и что-то большее… Любовь, которая только начинает зарождаться, как едва заметное прикосновение ветра, который впервые касается лепестков. Она ещё не раскрылась полностью, но эта любовь, как нежный запах лилии, способна изменить всё вокруг. Этот цветок, как и её сердце, будет вынужден пройти через испытания, чтобы стать тем, что предназначено небесами. И, король Чонгук, я верю, что в его судьбе неотвратимо переплетаются ваши пути.       Муданг подняла глаза, и её взгляд встретился с глазами короля. В её глазах было нечто древнее и вечное, словно она видела за пределы времени и пространства. Она продолжила:       — Это омега, который, как лилия на воде, будет рядом с вами в этот день. Его душа, полная вопросов и сомнений, вскоре откроется, и тогда вы увидите, что он — тот, кто должен быть рядом с вами. Но его путь будет труден. Не только из-за внешних преград, но и из-за внутренней борьбы. И только через принятие себя, через преодоление своих страхов, он станет тем, кого небеса выбрали для вас.       Шаманка замолчала, позволяя своим словам осесть в тишине, которая, казалось, окутала зал, словно невидимая пелена. Она опустила голову, прикоснулась к алтарю, а затем медленно подняла взгляд на короля. В её глазах мерцала странная смесь предостережения и уверенности.       — Но, Ваше Величество, — её голос стал более низким, напряжённым, словно она передавала нечто сокровенное, — В этом омеге есть нечто большее, чем просто благословение небес. Его душа, подобно лилии на воде, скрывает глубины, которые не сразу видны. Этот омега несёт в себе двойственное предназначение.       Чонгук слегка наклонил голову, его взгляд оставался непроницаемым, но в уголках губ заиграла едва заметная тень интереса.       — Двойственное предназначение? — переспросил Чонгук, его голос прозвучал спокойно, но в нём чувствовалась сталь.       Шаманка кивнула, её руки слегка дрогнули, но голос остался твёрдым.       — Да, Ваше Величество. Этот омега может стать тем, кто принесёт Корее величайшую славу, мир и процветание. Его присутствие способно объединить людей, вдохновить армию и привести страну к победе над врагами. Его судьба неразрывно связана с вашей, как две нити, переплетённые в одно целое. Но… — её голос вдруг стал более зловещим, — если он окажется на пути, который выберет тьма, он может стать причиной величайшего падения.       Король пристально смотрел на неё, его чёрные глаза блестели, словно он уже знал, что услышит дальше.       — Этот омега… опасен, — продолжала шаманка, её голос звучал, как эхо в пустом зале. — Его душа полна силы, которая может как созидать, так и разрушать. Он словно меч, который может стать оружием в руках мастера или причиной гибели в руках безрассудного.       Чонгук вдруг улыбнулся. Его ухмылка была ледяной, но в ней скрывалось нечто, что заставило даже шаманку на мгновение замереть. Она не ожидала такой реакции.       — Опасен, говоришь? — голос Чонгука прозвучал тихо, но каждое слово словно было высечено из камня.       Шаманка удивлённо посмотрела на короля, но он не дал ей возможности перебить.       — Небеса, похоже, на моей стороне, — продолжил Чонгук, откинувшись на трон с неприкрытым удовольствием. — Скажи мне, небеса не сказали тебе его имени? — произнёс Чонгук.       Муданг опустила голову, словно собираясь с духом, её руки осторожно скользнули по алтарю, как будто она искала утешение или силы в присутствии духов. В зале повисла напряжённая тишина.       — Ваше Величество, — начала она, её голос был глубоким и торжественным. — Небеса не дали мне его имени. Но они показали мне образы, символы, которые ведут к истине.       Чонгук поднял бровь, его чёрные глаза изучали шаманку с пристальным интересом.       — Символы? — переспросил Чонгук, его голос был ровным, но в нём слышалось нетерпение.       Муданг медленно подняла взгляд, её глаза сверкали странным светом, будто она видела что-то за пределами этого мира.       — Да, Ваше Величество. Я видела символы, которые указывают на его сущность. В моём видении была белая лилия, но её лепестки были испещрены тонкими золотыми линиями, будто свет проникал через самые её корни. Этот цветок плавал в озере, окружённый водой, которая отражала звёзды ночного неба. Но самое главное, что я увидела, — это тень, что склонялась над цветком. Она не угрожала, но её присутствие было постоянным. Тень словно наблюдала, выжидала.       Чонгук выпрямился на троне, его пальцы легко постучали по подлокотнику.       — И что это значит? — спросил Чонгук, его голос был спокоен, но глаза выдавали его интерес.       Муданг сделала шаг вперёд, её голос стал тише, словно она боялась, что слова могут исказить смысл её видения.       — Это значит, что омега, которого вы встретите, будет не просто благословлён небесами. Его путь будет полон испытаний, и каждый его шаг будет определять, какой стороной обернётся его сила. Но… — она замолчала, будто раздумывая, стоит ли продолжать.       — Говори, — спокойно приказал Чонгук. Муданг слегка поклонилась, затем продолжила:       — Небеса дали мне понять, что этот омега не из этой земли. Его корни растут в чужой почве. Он принесёт с собой нечто новое, чуждое, но при этом способное изменить всё. Его душа будет притягивать и отталкивать, вдохновлять и разрушать. И только вы, Ваше Величество, способны направить его.       Король медленно поднялся с трона, его фигура, одетая в глубокий синий ханбок, казалась ещё более величественной. Он сделал несколько шагов вперёд, его взгляд был устремлён вдаль.       — Омега не из этой земли, — повторил Чонгук тихо, словно вкусил эти слова. Затем его губы тронула лёгкая ухмылка. — Кажется, Самджиналь в этом году будет гораздо интереснее, чем я предполагал.

***

      Вечер праздника окутал дворец мягким сиянием. Всё пространство наполнилось светом тысяч фонарей, которые плавно качались на весеннем ветру, освещая древние стены и дворцовые сады. В воздухе витали ароматы цветов и благовоний, а тихие звуки музыки доносились с дальней площадки, где придворные музыканты играли на каягыме и хэгыме.       Слуги сновали по залам, разнося напитки и изысканные блюда на низких лакированных подносах. Во дворе у большого фонтана собрались придворные, беседуя и наслаждаясь зрелищем танцоров, которые исполняли грациозные движения в такт музыке. Их ханбоки переливались в свете фонарей, каждый из них украшен тонкими вышивками цветов и птиц.       В свете множества фонарей, озаряющих дворцовый двор, двери зала Сачхон медленно открылись, и все взгляды устремились к выходу. Шум толпы затих, уступая место ожиданию. На пороге появился Чонгук.       Его ханбок был алым, как утренний свет рассвета, с вышитыми золотыми драконами, чьи фигуры, казалось, оживали при каждом его шаге. Узор символизировал королевскую власть, а яркий цвет подчёркивал силу и решительность молодого короля. На плечах его плащ лёгкими волнами струился по мраморному полу. Кристаллы, украшающие края ткани, отражали свет фонарей, создавая иллюзию сияния вокруг него.       Чонгук медленно ступал вперёд, не торопясь, но каждый его шаг был словно удар грома в тишине. Его взгляд скользнул по толпе придворных, застывших в ожидании. Король остановился у подножия лестницы, ведущей к центральному двору, и развернулся к собравшимся.       — Сегодня, в день Самджиналя, — начал Чонгук, его голос звучал спокойно, но уверенно, — Мы чествуем не только гармонию природы, но и силу, что объединяет нас всех. Это время, когда небеса направляют нас, а духи предков благословляют наши судьбы.       Чимин стоял в стороне, среди кисэн, чьи фигуры в белых ханбоках напоминали ряды лилий на берегу реки. Их одежда была проста, но изысканна: мягкий шелк с тонкими вышивками цветов на подолах и рукавах. Традиция требовала, чтобы все кисэн в день Самджиналя были облачены в белый цвет, символизирующий чистоту и уважение к духам. Чимин застыл, словно заворожённый. Он никогда не видел ничего подобного. Молодой король был словно воплощение власти и силы. Алый ханбок с золотыми драконами, плащ, переливающийся в свете фонарей, осанка, в которой читалась непоколебимая уверенность. Даже воздух вокруг него казался наполненным энергией, способной подавить любого, кто осмелился бы усомниться в его величии.       Чимин не мог отвести глаз.       Король, сделав паузу в своей речи, перевёл взгляд на толпу. На мгновение Чимину показалось, что их глаза встретились. Этот взгляд был как молния — быстрый, но проникающий до самой глубины души. Чимин почувствовал, как его сердце пропустило удар. Его дыхание перехватило, а в голове закружились мысли. Неужели он действительно заметил его в толпе? Или это всего лишь игра света и его собственного воображения?       Чонгук задержал взгляд всего на долю секунды, прежде чем продолжить:       — Этот год будет особенным. Небеса открыли нам знамения, которые поведут нас по пути изменений. Я уверен, что мы вместе сможем достичь нового расцвета для нашей страны, — голос Чонгука звучал твёрдо, с непреклонной уверенностью, но в нём было и что-то большее, неуловимое, словно скрытая надежда.       Чимин стоял, как будто прирос к месту, даже после того, как король закончил речь и повернулся к придворным. Волнение, охватившее его, было смешано с ощущением, которое он не мог объяснить. Но оно быстро уступило место страху и сомнению, когда он вспомнил слова императора Кима:       «Ты обязан выполнить приказ, иначе ни о какой свободе не может быть и речи.»       Эти слова эхом звучали в голове Чимина, словно оковы, которые становились тяжелее с каждым днём, проведённым во дворце.       Но сегодня… Сегодня всё казалось ещё более невозможным.       Чонгук.       Он не просто альфа. Он король.       Каждое его движение, каждое слово, даже взгляд — всё напоминало Чимину о том, насколько далеко этот человек от него. Это была пропасть, которую нельзя пересечь. И с каждым днём Чимин понимал, что попытка влюбить его в себя — задача, которой он не может быть достоин.       «Выбери сторону, Чимин. И делай это осознанно. Тебе придётся жить с этим выбором до конца.»       Словно сказанные Юнги пульсировали в мыслях Чимина как кровоточащая рана.       Но как выбрать, если обе стороны вели к его гибели?       Если он выполнит приказ императора Кима, он сможет обрести свободу, но какой ценой? Ценой целой страны и тысячи людей которые попадают в рабство под японским давлением.       Внутри Чимина бушевала буря. Он знал, что решение, которое ему предстоит принять, определит не только его судьбу, но и будущее целого народа. Он ненавидел эту позицию — пешка в игре, где ставки были слишком высоки. Ему хотелось кричать, сбежать, но вместо этого он стоял, словно заворожённый, продолжая смотреть на Чонгука, который сейчас беседовал с придворными.       Каждый жест короля был уверен и спокоен, но Чимин ощущал за этим фасадом скрытую тяжесть. Чонгук, казалось, был таким же пленником своей судьбы, как и он сам, только его цепи были золотыми.       «Человек, которого я должен обмануть и предать, не похож на монстра, каким его представляют, — думал Чимин. — Он просто человек. Точно так же, как и я».       Но эта мысль лишь усложняла всё. Как ему предать того, кто уже начал вызывать у него восхищение? Как стать причиной краха того, кто, возможно, способен изменить всё?       Он должен был что-то сделать. Что-то решить. Найти выход из этого ада под названием жизнь.       — Я видел, как ты смотришь, — внезапно прозвучал голос позади.       Чимин резко обернулся и столкнулся с темными глазами Минсу. Он замер, его сердце заколотилось быстрее, будто он был пойман на месте преступления. Тёмные глаза Минсу смотрели на него с ледяным спокойствием, но в уголках губ притаилась слабая тень насмешки.       — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Чимин, стараясь держать голос ровным.       Минсу склонил голову, будто оценивая его реакцию.       — Ты прекрасно знаешь, о чём я, — ответил он, делая шаг ближе.       Чимин почувствовал, как холодный пот пробежал по спине. Он старался не показывать своих эмоций, но напряжение в воздухе становилось всё ощутимее.       — Ты что-то хотел? — спросил Чимин, пытаясь сменить тему и уйти от настойчивого взгляда Минсу.       — Да, — ответил тот, слегка улыбнувшись, но его улыбка была лишена тепла. — Нас попросили принести несколько вещей из южного крыла. Пойдём со мной.       Чимин взглянул в сторону, где находился Чонгук. Король всё ещё беседовал с придворными, его фигура выделялась среди толпы. Чимину не хотелось уходить, особенно с Минсу, но отказ был невозможен.       — Хорошо, — наконец ответил Чимин, взяв себя в руки.

***

      Минсу шёл впереди, его шаги были неспешными. Тонкая ткань его белого ханбока едва шелестела в тишине. Чимин следовал за ним, также молча. Небольшой мост, соединяющий здания дворца, был освещён мягким светом фонарей, их блики отражались в спокойной глади озера под ним.       — Ты часто задумываешься о своей судьбе? — неожиданно спросил Минсу, не оборачиваясь.       Чимин замер на мгновение, удивлённый неожиданным вопросом, но затем продолжил идти.       — Иногда, — осторожно ответил Чимин. — А ты?       Минсу остановился посреди моста и повернулся к Чимину. В свете фонарей его лицо казалось странно отрешённым.       — Я давно перестал думать о судьбе, — сказал Минсу. — Её не существует. Только выборы, которые мы делаем. Ты веришь в предначертанность?       Чимин нахмурился, чувствуя, как этот разговор становится всё более странным.       — Я не знаю, — честно признался Чимин. — Иногда кажется, что всё в жизни заранее определено. Но… может быть, это просто оправдание, чтобы не принимать ответственность за свои поступки.       — Ты говоришь так, будто понимаешь, что такое ответственность, — Минсу ухмыльнулся, и в его улыбке была какая-то неприятная насмешка.       Чимин ощутил, как кровь прилила к щекам. Он хотел возразить, но слова застряли в горле. Не стоило выяснять отношения с таким как Минсу.       — А ты? — наконец спросил Чимин. — Какой выбор ты сделал?       — Я сделал выбор быть полезным, — ответил Минсу. — В этом мире либо ты подчиняешься, либо становишься тем, кто приказывает. Нет места для сомнений.       Чимин почувствовал, как внутри зашевелилось тревожное чувство. Этот разговор становился всё более страннее.       — Но что, если ты не согласен с тем, кто приказывает? — осторожно поинтересовался Чимин.       Минсу сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. Его взгляд стал ледяным, словно айсберг.       — Тогда ты исчезаешь, — произнёс Минсу тихо, но с такой уверенностью, что Чимин почувствовал, как мурашки пробежали по коже.       — Минсу, что ты… — начал Чимин, но не успел договорить.       Минсу резко схватил его за запястье и рванул вперёд, заставив его оступиться. Чимин почувствовал, как его ноги соскользнули на край моста. Холодный ночной воздух обдал лицо, а сердце ударилось в груди с бешеной силой.       — Ты должен был понимать, что твоё место здесь временное, — прошептал Минсу, его голос был тихим, но наполненным злобой. — Ты — ошибка, которую нужно исправить.       Чимин отчаянно попытался вырваться, но Минсу был сильнее. Тот наклонился ближе, словно наслаждаясь моментом.       — Это твоя судьба, Чимин, — добавил Минсу.       Внутри Чимина что-то щёлкнуло. Его тело действовало быстрее, чем разум. Резко взмахнув свободной рукой, он ударил Минсу по лицу. Тот пошатнулся, ослабив хватку.       Не теряя времени, Чимин вырвался и отпрыгнул назад, схватившись за деревянные перила моста. Его дыхание было прерывистым, а сердце стучало, словно готово было вырваться из груди.       — Ты с ума сошёл?! — выкрикнул Чимин, чувствуя, как страх и злость смешиваются внутри.       Минсу, вытирая угол губы, на которой появилась кровь, улыбнулся. Но эта улыбка была пугающей. И он снова бросился на Чимина. Тот не успел увернуться — сильные руки Минсу схватили его за запястья, сжимая так, что Чимин вскрикнул от боли.       — Отпусти! — закричал Чимин, пытаясь вырваться, но сила Минсу была слишком велика.       Минсу, стиснув зубы, рванул его к перилам моста. Чимин изо всех сил упирался, но его ноги скользили по деревянным доскам, а руки словно немели под неослабевающим захватом. Он закричал громче, надеясь, что кто-то услышит его в шуме праздника.       — Помогите! Кто-нибудь! — голос Чимина дрожал от страха и отчаяния.       В следующую секунду резкий звук шагов раздался рядом с мостом, будто чья-то тень метнулась в сторону. Чимин успел лишь заметить движение краем глаза, прежде чем Минсу резко отпустил его, отступая назад.       — Что здесь происходит? — голос прозвучал резко, наполненный сталью.       Чимин обернулся и увидел высокую фигуру, освещённую мягким светом фонарей. Чонгук стоял на другом конце моста. Его фигура, облачённая в алый ханбок, казалась ещё более внушительной в свете фонарей. Лицо короля было бесстрастным, но в глазах… Был лютый холод.       — Я задал вопрос, — повторил Чонгук, его голос прозвучал угрожающе тихо.       Минсу застыл, словно пойманный хищник. Он отвёл взгляд, словно пытаясь собраться с мыслями.       — Ваше Величество, — произнёс Минсу, выдавливая улыбку, — Мы всего лишь немного поспорили. Ничего серьёзного.       Чонгук медленно подошёл ближе, не спуская глаз с Минсу. Его осанка и уверенные шаги заставили омег замереть в его присутствии.       — Поспорили? — повторил Чонгук, глядя на покрасневшие запястья Чимина. — Интересный способ вести спор.       Чимин молчал, тяжело дыша. Его руки дрожали, и он старался не встречаться взглядом с королём.       Чонгук бросил короткий взгляд на Минсу, словно оценивая его. Затем король обернулся и сделал едва заметный жест рукой. Из тени появились двое стражников, их шаги были чёткими и бесшумными, как у хищников, подбирающихся к добыче.       — Арестовать, — приказал Чонгук холодным, ровным голосом.       — Ваше Величество… — начал Минсу, его голос дрогнул, в нём прозвучала едва скрываемая паника. — Прошу, это недоразумение!       Но стражники уже схватили омегу за руки, надёжно фиксируя, несмотря на сопротивление. Минсу попытался вырваться, но это было бесполезно. Их хватка была железной, а лица не выражали ничего, кроме полной преданности королю.       Чонгук медленно подошёл ближе, его фигура возвышалась над Минсу, словно тень. Король смотрел на него сверху вниз, его взгляд был наполнен презрением.       — Недоразумение? — голос Чонгука звучал спокойно. — Ты поднял руку на того, кто находится под моей защитой. Это не недоразумение, Минсу. Это измена. — слова Чонгука, будто молнии, ударили по Минсу. Его лицо побледнело, а губы едва заметно задрожали.       — Ваше Величество, — попытался оправдаться Минсу, но король не дал ему шанса договорить.       — Уведите его с моих глаз, — коротко бросил Чонгук, даже не взглянув на пленника.       Стражники кивнули и повели Минсу прочь, его крики и мольбы быстро утонули в тишине ночи. Чонгук обернулся к Чимину, который всё ещё стоял, вцепившись в перила моста. Его лицо было бледным как смерть, а дыхание — прерывистым.       — Ты в порядке? — спросил король, его голос смягчился.       Чимин поднял взгляд, и на мгновение их глаза встретились. В этом взгляде были смешаны страх, облегчение и что-то ещё, едва уловимое, похожее на благотворительность.       — Да, — с трудом произнёс Чимин, хотя его дрожащий голос говорил об обратном.       Чонгук подошёл ближе, он остановился рядом, положив руку на плечо Чимина. От этого прикосновения омега вздрогнул, но не отстранился.       — Тебе не нужно бояться, — сказал король, его голос был неожиданно мягким. — Ты в безопасности.       Чимин кивнул, хотя его дыхание всё ещё не выровнялось. Запястья саднили, и он машинально потёр их, пытаясь унять боль. Чонгук заметил это движение и нахмурился.       — Твои руки… — тихо сказал Чонгук, беря ладони Чимина в свои. Его пальцы осторожно скользнули по покрасневшей коже. — Этот ублюдок причинил тебе боль.       Чонгук внимательно рассматривал покрасневшие запястья, его лицо стало мрачным. Он отпустил одну руку Чимина и сделал короткий жест, вызывая стражника, который мгновенно появился из тени.       — Приведите лекаря в мои покои, немедленно, — велел король. Затем его взгляд вновь устремился на Чимина, полные решимости глаза смягчились. — Иди со мной.       Чимин хотел возразить, но слова застряли в горле.       — Ваше Величество… правда, со мной всё в порядке, — пробормотал Чимин. — Это не стоит вашего внимания.       Чонгук и медленно обвёл взглядом Чимина. Его взгляд, тёмный и сосредоточенный, казалось, пронизывал насквозь.       — Не стоит моего внимания? — произнёс Чонгук, голос звучал спокойно, но в нём угадывался холодный гнев. — Я так не считаю.       Шаги их эхом отдавались по длинному коридору, ведущему к королевским покоям. Стражники расступались, пропуская их вперёд. Чимин шёл, слегка отставая.       Войдя в покои, Чонгук жестом приказал всем выйти, оставив их вдвоём. Массивная дверь с мягким скрипом закрылась, отрезая их от внешнего мира.       — Садись, — приказал Чонгук, указывая на низкий диван у окна.       — Ваше Величество, правда, это не… — начал Чимин, но Чонгук уже склонился перед ним, беря его за запястья.       — Сядь, — повторил король, и его голос был настолько властным, что Чимин подчинился, чувствуя, как у него пересохло во рту.       Чонгук сел напротив, внимательно осматривая покрасневшую кожу. Его движения были удивительно осторожны, словно он боялся причинить ещё больше боли.       — Кто-то ещё был с вами? — наконец спросил Чонгук, не поднимая взгляда.       — Никто, Ваше Величество, — ответил Чимин тихо, чувствуя, как от этих слов подступает новая волна тревоги. — Это всё произошло внезапно.              Чонгук поднял голову, их взгляды снова встретились. Его тёмные глаза пронизывали, словно пытались добраться до самых сокровенных мыслей Чимина.       — Почему он напал на тебя? — спросил король. — Минсу не из тех, кто действует без причины.       Чимин опустил глаза, стараясь избежать этого проницательного взгляда. В груди у него нарастала тяжесть, словно каждое слово, которое он должен был сказать, превращалось в камень.       — Я… не знаю, — прошептал Чимин, чувствуя, как глупо звучит его ответ.       Чонгук нахмурился. В его голосе прозвучала едва сдерживаемая злость, альфа не любил когда ему лгут.       — Не лги мне.       Чимин открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова так и не сорвались с губ. Тишина, наполнившая комнату, казалась давящей. Король, не отрывая взгляда от омеги, молчал, его присутствие доминировало, заставляя Чимина чувствовать себя маленьким и уязвимым.       В этот момент раздался осторожный стук в дверь. Чонгук резко обернулся, его взгляд помрачнел.       — Войдите, — коротко бросил Чонгук.       Дверь приоткрылась, и в комнату вошёл лекарь — мужчина средних лет, сдержанный и спокойный. Его светлый ханбок был безупречно чистым, а за спиной он держал кожаную сумку с инструментами. Склонив голову в уважительном поклоне, он медленно подошёл ближе.       — Ваше Величество, — начал лекарь с поклоном, затем перевёл взгляд на Чимина. — Мне сказали, что требуется помощь.       — Осмотрите его, — приказал Чонгук, указывая на запястья Чимина. — Он пострадал.       Лекарь без лишних слов подошёл к омеге, опускаясь перед ним на колени. Его движения были осторожными и уверенными, в руках мелькнули мягкие ткани и небольшая деревянная коробочка с мазями.       — Прошу прощения за неудобства, — тихо сказал он, поднимая руку Чимина. Его пальцы слегка коснулись покрасневшей кожи, вызывая у омеги едва заметное вздрагивание.       — Это не серьёзно, но кровообращение немного нарушено из-за сильного сжатия, — произнёс лекарь, осматривая отметины. Затем он достал из коробочки крошечную баночку с прозрачной мазью. — Эта мазь снимет воспаление и ускорит заживление. Вам нужно будет наносить её дважды в день.       Лекарь аккуратно втёр мазь в кожу Чимина, его прикосновения были настолько мягкими, что омега почти не чувствовал боли.       — Спасибо, — прошептал Чимин, опуская взгляд, чтобы избежать пристального изучающего взгляда Чонгука.       Закончив, лекарь поднялся и вновь поклонился королю.       — Ваше Величество, я могу оставить мазь здесь, чтобы он мог использовать её при необходимости, — предложил он.       Чонгук кивнул, жестом разрешая.       — Сделай всё, что нужно, чтобы он выздоровел.       — Конечно, Ваше Величество, — ответил лекарь и осторожно оставил коробочку на низком столике рядом. — Если потребуется дополнительная помощь, зовите меня.       Чонгук коротко кивнул, и лекарь, сделав ещё один почтительный поклон, покинул покои, оставляя короля и Чимина вдвоём. Тишина вновь окутала комнату, но теперь она казалась ещё более давящий.       — Чимин, — наконец произнёс Чонгук, его голос был низким и немного хриплым. — Тебя пытались убить, ты ведь понимаешь это?       Чимин с трудом сглотнул, слова Чонгука звенели в ушах, как неоспоримая истина, от которой не было спасения.       — Да, — прошептал Чимин, не в силах поднять взгляд на короля. — Но… я не…       Чонгук пристально смотрел на него, его взгляд был пугающе проницательным.       — Ты ведь не так давно во дворце, — произнёс Чонгук. — С кем ты успел познакомиться и кому перейти дорогу?       Чимин почувствовал, как внутри всё сжалось от этого вопроса. Ему хотелось дать ответ, но в голове не было ничего, что могло бы объяснить происшедшее.       — Никому, Ваше Величество, — тихо ответил Чимин, опуская взгляд на свои покрасневшие запястья. — Я почти ни с кем здесь не общался, ведь для всех остальных кисэн я чужак, мусор который по случайности попал к вам.       Чонгук прищурился, пристально глядя на Чимина. Его взгляд был одновременно суровым и изучающим, словно король пытался проникнуть в самые потаённые уголки его души.       — Чужак? Мусор? — голос Чонгука прозвучал глухо, но в нём сквозило раздражение. — Ты осмеливаешься думать, что можешь так судить о себе в моём присутствии?       Чимин сглотнул, не зная, как ответить. Его голова склонилась ещё ниже, а пальцы сжались на коленях.       — Прошу прощения, Ваше Величество, — пробормотал он. — Я не хотел вас оскорбить.       Чонгук отступил на шаг, его фигура казалась ещё более внушительной на фоне мягкого света.       — Ты — не мусор, Чимин, — резко бросил Чонгук. — И я не потерплю, чтобы кто-то думал иначе, даже ты сам.       Слова короля прозвучали настолько неожиданно, что омега поднял взгляд. В глазах Чонгука мелькнуло что-то тёплое, почти заботливое, но это чувство тут же исчезло, сменившись прежней сдержанностью.       — Если кто-то во дворце продолжает относиться к тебе, как к чужаку, значит, они не поняли, кто ты есть, — продолжил Чонгук, стиснув зубы. — И это их ошибка.       Чимин молча слушал, не зная, как реагировать на столь властные и одновременно странно утешительные слова. Однако внутри него росло чувство тревоги. Король, возможно, ещё не подозревал, кем он является на самом деле, но этот лёд был тонким, и одно неосторожное движение могло привести к катастрофе.       — А вы… Вы знаете какой я?