Любовь в тени ненависти

Колкая боль проходит по телу словно удар молнии, после уходя куда-то в землю. Капли алой крови давнего друга, попадая на чужую одежду, словно вьедаются в неё, чтобы Ки Хуна ещё больше разрушало чувство вины. Практически в один миг он потерял всех близких друзей. В голове творится беспорядок, спутанность мыслей, не способность осознать ситуацию в полном её объёме. Всё кажется сном. Ужасным, но вещим сном. Мысли, панику и некую истерику перебивает в какой-то степени только жуткий голос ведущего. Омерзительный голос шёл в ровень с не менее ужасными поступками этого человека, что прячется за маской. От Фронтмена за милю несло кровью, он даже не удосужился подавить это восстание на корню, лишь наблюдал за смертью игроков и своих сотрудников... Мерзость. Ки Хун представил, как этот ублюдок улыбался при каждом убийстве. — Наигрался в героя, 456-ой? —снова этот ужасный голос, желчь подступала к горлу Сон Ки Хуна. Сложно было что-то ответить, слова застяли в горле, душили глубоко внутри. Казалось, что вот-вот и кислород совсем перестанет поступать в мозг, сердце предательски остановится. Это несомненно доставит удовольствие ведущему, который только и ждёт смерти человека, возомнившего себя способным изменить эту систему. Тело друга всё ещё лежало рядом, в луже собственной крови, постепенно начиная гнить. Пару недель и его друг Чжон Бэ станет кормом для насекомых. А как же Ён иль?! Вдруг он всё ещё жив! Вдруг охранники не задели жизненно важных органов... Надежда теплилась где-то в глубине души. Если бы Ки Хун знал, перед кем он стоит на коленях. ***** Мрачное, в какой-то степени сырое, помещение с тёмными стенами, где нет окон и никаких предметов мебели. Так представил себе помещение Ки Хун. На глазах туго завязанная повязка. Нос пробивает зловонный запах, что пропитывал каждый сантиметр кожи, было мерзко даже думать, что находится в этой комнате и сколько жадных глаз с пеной у рта сейчас пялятся на Ки Хуна, что в этом положении как загнанный в угол зверёк. Тишину и внутренние терзания обрывает звук открывшейся двери, томных шагов туфлей на небольшом каблуке. Шлейф за проходящим рядом человеком казался до ужаса холодным, словно сама смерть пришла за Сон Ки Хуном и сейчас по венам и артериям мужчины перестанет циркулировать кровь, через какое-то время жизнь покинет бренное тело и он, так же как другие игроки, сгниёт в этом чёртовом гробу с ярким розовым бантом. Тяжелая рука коснулась плеча, практически невесомо прошлась от лопаток до самого затылка, что-то вырисовывая на смольных волосах. Ки Хун не мог пошевелиться, тело его тщательно привязано к стулу, не давая возможности сбежать или хотя-бы отразить "нападение". Доля секнды, за которую тёмноволосый мужчина даже не успел подумать. Всё та же рука схватила чёрные локоны и резким движением потянула назад. — Нравится тебе здесь, мой дорогой Сон Ки Хун? Я конечно думал о более комфортных условиях для тебя...— мужчина резко прервался, не закончив свою мысль. До боли знакомый голос ударил по искам, свинцовой пулей застрял где-то в голове. Непонимание ситуации выводило Ки Хуна из себя, ведь он считал, что после организации вооруженного бунта он так же будет гнить где-то в земле, но почему-то он всё ещё жив. Разве он может представлять какую-то ценность? Рой сомнений, ложных оводов - всё это снова забивает голову. Ки Хун в скором времени сойдёт с ума из-за этих навязчивым мыслей. — Лучше бы ты убил меня, псих. Фраза растворилась в воздухе. И тогда мужская рука сорвала с глаз тугую повязку, в то время как другая продолжала крепко держать волосы. Не привыкшие глаза немного слезились и болели, комната выглядит немного иначе, чем её себе представлял Сон Ки Хун. Стул, к которому он был прикован, стоял ровно посередине, возле стены напротив была дверь практически в тон цвета стен, рядом небольшой кожанный диван, маленький стеклянный столик и бутылка алкоголя с гранёным стаканом. Ведущий продолжал держать тёмные волосы, его маска находилась практически возле лица Ки Хуна, от чего было ещё противнее. Лучше бы он умер... Умер, когда началась та перестрелка... Оучше бы он, чем Чжон Бэ, Ён иль и остальные... Фронтмен играл с 456-ым как с еле живой мышкой, перед тем как окончательно добить, уничтожить. По крайней мере, так казалось самому Ки Хуну, что мнимо ощущал объятия смерти. Тишину, что нарушало лишь собственное тяжёлое дыхание, резко прервали. Громкий, в какой-то степени дикий и жуткий смех. Ведущий отпустил смольные волосы и, продолжая смеяться, направился к ранее упомянутому дивану, медленно наполнил гранёный стакан жидкостью. Мужчина занял открытую позу и, делая глоток, прекратил смех. Фронтмен смотрел прямо на Ки Хуна, за маской этого было не видно, но 456-ой ощутил на себе этот груз. — Ты действительно думаешь, что я собираюсь убить тебя? — недолгий смешок, что уже раздражал Ки Хуна — мне казалось, что ты намного умнее и догадаешься — невидимая для 456-го ехидная улыбка украсила лицо ведущего — я хочу, чтобы ты стал вторым ведущим. Грудная клетка прекратила вздыматься, сердце замерло всего на мгновение, но этого хватило, чтобы почувствовать невыносимую боль где-то за грудиной. Мужчина вновь опешил, подумал что показалось, что это продолжение его бредового сна, но нет. Напротив игрока сидел ведущий, человек за которым тянулся шлейф из крови, человек, что словно кукловод дёргал ниточки, не пачкая спрятанные под перчатками руки. И неужели он подумал что Ки Хун! Ки Хун, что вернулся сюда спустя несколько лет ради помощи людям, будет помогать этим грязным свиньям с полными чемоданами денег. Нет, трупов... — Я был готов к такому ответу, но у меня есть предложение для тебя. Ты присоединишься ко мне, будешь моей правой рукой, а взамен я отправлю домой всех оставшихся игроков — на последней фразе ведущий сделал особый акцент, ведь очевидно, что после того бунта ряды игроков сильно порядели. — Естественно я дам тебе время подумать, но не затягивай Сон Ки Хун. Фронтмен неспешно встал с места, взял в руку гранёный стакан и повернувшись спиной к 456-му сделал глоток. Небольшая группа людей с масками треугольников виднелась за только что открывшейся дверью, но не успел ведущий выйти, как его окликнул хриплый голос Ки Хуна. — Дай мне попрощаться с Ён илем и я подумаю над твоим предложением. Невозможно описать радость, которую сейчас испытывал Хван Ин Хо, прятавшийся под маской ведущего, 456-ой не знал его настоящего имени и того, кем он является. Что к лучшему, так будет намного проще манипулировать хрупкой психикой. Ин Хо приказным жестом указал на Ки Хуна и несколько солдат-треугольников быстро, точно и словно единый механизм приступили к выполнению приказа. Запястья и щиколотки ныли от боли, всё тело пробирала дрожь и покалывание. Неужели он хотя-бы в последний раз увидит лицо друга... Если эти психи в масках не изуродывали его тело до неузнаваемости. Ведущий, пара треугольник ов, следом Ки Хун, за которым тоже следовали вооруженные солдаты. Все они, казалось, ходят по кругу по этим витиеватым коридорам, но вскоре перед ними предстает большая металлическая дверь с каким-то особым замком. Ки Хун пытается понять, где он находится и что сейчас откроется его взору. Кладбище? А может просто бальзомированные тела? Резкий запах ударил в нос, пробрался куда-то в глубину и кажется запомнится на всю жизнь. Взору Ки Хуна открылось большое помещение с блеклым светом, серыми от части стенами и огромное количество тех самых чёрных гробов. Какие-то из них стояли вряд и напоминали аллею славы, крышки некоторых были приоткрыты. Внутри с огромным трудом можно было опознать ранее знакомых участников. В самом конце помещения отделённое от общего пространства место закрытое ширмой, через небольшой зазор виднелся человек невысокого роста в розовом костюме, медицинских перчатках ранее белоснежного цвета. Множество людей с маской круга суетливо носили гробы. Они делали это так слаженно и чётко... Ки Хун пропустил мысль "а знают ли ваши родители...", мужчина помнил того охранника в маске квадрата. В голове не укладывалось, как такие молодые парни, а может и девушки, шли на это. Неужели из-за чёртовых денег!? В этот момент в разуме Ки Хуна пролился свет на людское нутро. До ужаса помешанные на бумажках юноши без зазрения совести вступают в ряды убийц. Ин Хо и ещё несколько стражников шагали вперёди. Конечно, для этих бездушных кукол это место не вызывало никаких чувств. Спустя какое-то время ведущий остановился у гроба, который никак не отличался от других и посмотрел на Ки Хуна. Снова раздался этот мерзкий голос. — Давай быстрее, без драмы и истерик, ты ведь не такой Сон Ки Хун. Сердце вновь замело. Ён иль... Он действительно умер. Это казалось шуткой, обманом, способом психологического давления на и без того травмированного Ки Хуна. Руки задрожала, ноги постепенно превращались в мягкую субстанция, казалось что кости обмякли и не вырвались наружу только из-за сдерживающей их кожи. Осторожно вытягивая руку, 456-ой хотел приоткрыть крышку, чтобы знать что Ён иль умер не в процессе жестоких пыток. Ин Хо не оценил такой порыв. Мужчина в маске резко, чётко ударил Ки Хуна по руке. Это было похоже на дрессировка, когда животное учат команде "жди", вот только отличие в том, что хозяева не бьют своих питомцев, а учат выдержке иначе. — Извини дорогой Сон Ки Хун, но нельзя открывать крышку гроба, это были последние слова 001- го игрока — мужчина в чёрном убрал руки за спину вытянулся. Ён Иль? Только от осозная того, что там под крышкой в мраке лежит Ён Иль, непроизвольный кашель словно множество мелких лезвий прошёлся от самых лёгких до глотки. Не мог он сказать это... Откуда он мог знать, что у Ки Хуна будет шанс увидеться с его бездыханным телом? Неужели эти ублюдки поймали его и решили сделать смерть мучительной. 456-ой пытался вновь попробовать и всё же открыть крышку гроба, но тело охватывала какая-то злоба,отчаяние. Мужчина словно терял рассудок, контроль над телом. Эти разодетые свиньи убили всех, кто был ему дорог! Как и много лет назад. Не может Ки Хун вот так просто это оставлять, в добавок организатор этих "крысиных бегов" прямо перед ним. О, как же хотелось выпиться руками в его шею, сжать так, чтобы все артерии лопнули, кожа неистово покраснела от сильного внутреннего кровотечения. А затем... А затем медленно ломать шейные позвонки. Это тайная мечта Сон Ки Хуна. Но к сожалению этого ублюдка вечно охраняют такие же как вербовщик ручные псы, что за несколько миллионов вонн перережут и друг друга. Тело становится не подвластным разуму, 456-ой резко бросается вперёд, хватает руками ворот тёмной одежды. Впивается настолько сильно, что костяшки приобретают трупно - белый цвет. — Жалкий ублюдок, что только и может прятаться за маской! Как ты можешь настолько небрежно относиться к людским жизням? Оценивать их стоимость? Кто дал тебе это право!? —Ки Хун постепенно впадал в истерику. Где-то сидела мысль о том, что именно сейчас и он сам может стать одним из обитателей этих гробов. Но если ведущий не убил тогда, то и сейчас не станет. Ки Хун подумал, что у мужчины в маске какие-то особые планы, нежели просто сделать 456-го вторым ведущим. Реакция людей в масках треугольника не заставила себя ждать. Несколько автоматов чуть-ли не впивались меж рёбер. Каждый из них был готов выстрелить в момент, когда Ки Хун будет угрожать жизни начальника. — Я жду указаний. Послышался немного хриплый женский голос. Боже, даже молодая девушка. Голова Ки Хуна была готова взорваться только лишь из-за аморальности всех этих людей. Настолько наплевательски они руководят тем, кто будет жить, а кто умрёт. Конечно, ведущий не выбрает игроков, которым суждено умереть, но когда из 456 останется один... Лишь один несчастный, что буквально восседает на горе денег пропитанной кровью. Ки Хун знает какого это, знает, что после победы в игре нет никакой радости от денег и даже от того, что ты выжил. На фразу девушки ведущий лишь вытянул руку, жестом приказывая убрать оружие. Охранники понимают своего начальника и, чуть отойдя, становятся в исходное положение. Ин Хо силой убирает чужие руки от своей одежды, ведь это опасно, но не для его жизни, а для исполнения плана... Руки и ноги Ки Хуна обмякают окончательно, мужчина медленно опускается на холодный пол, что местами залит кровью. На глаза накатываются слёзы. Нервный, истерический смех поднимается из больных лёгких, рёвом проходит через голосовую щель и вырывается наружу. Нет, Ки Хун никогда не был слабаков, он чёрт возьми победитель прошлой игры!Он крепок морально, не чёрств к людям, но эта ситуация... Даже сам Ки Хун не понимал, почему настолько разбит и опустошен. В приливах некой силы в теле мужчина пытается поколотить гроб, ведущего, выкрикивает много оскорблений в адрес всех людей в масках. Даже врач, что занят "опустошением" трупа, слегка выглядывает из-за ширмы. Ин Хо какое-то время просто наблюдает. Не решается сказать?Ведь он как никто другой знает, что никакого Ён Иля нет и никогда не существовало.. — Он погиб, пытаясь спасти тебя. Если бы он только видел тебя сейчас, знал бы, что ты собираешься стать ведущим и спасти всех тех людей, с которыми вы провели столько времени. Он бы гордился тобой Ки Хун —произносит Ин Хо. Мужчина прсаживается рядом, кладёт одну руку сначала на голову, гладит. После чего переносит обе руки в чёрных перчатках на чужие плечи. — Сделай так, чтобы его смерть не была напрасной — приближаясь к чужому уху, тихо произносит ведущий. Какое-то время они остаются в таком положении, но вскоре Ин Хо показывает рукой некий жест. Несколько солдат-кругов, приподнимая 456-го под руки, помогают подняться, а после вновь ведут по витиеватым коридорам. Пока они не оказываются возле закрытой двери. Ин Хо любезно предоставляет своему "другу" комнату, чтобы у того было личное пространство и комфорная обстановка для раздумий. В кромешной тишине комнаты Ки Хун слышит лишь свой бесконечный поток мыслей и душевные терзания, что буквально разрывали его изнутри. Всё тело ломало и ныло от боли, особенно в области лёгких. Сильный кашель с примесью крови, а в руках оказывается лепесток гладиолуса. Мужчина сжимает его в руке. Он знает, знает что это за болезнь и по какой причине возникает, но ничего не может сделать из-за собственной слабости в этот момент. Проходит совсем немного времени и Ки Хун засыпает со слезами, что сдерживаются лишь ресницами. ****** Словно крадущийся зверь Ин Хо входит в чужую комнату, в этот раз он без маски ведущего, ведь прекрасно понимает состояние Ки Хуна, понимает, что тот истощён и дай бог проснётся ближе к обеду. Мужчина подходит на максимальное расстояние, что может себе позволить. Особенно осторожно, словно трогает какую-то реликвию, касается чёрных волос, крутит меж пальцев пряди, после так же невесомо смахивает жемчужины слез с чужих глаз. — Мой бедный Ки Хун... Ты хочешь помочь всем, но не в силах помочь себе — какое-то время Ин Хо стоит над спящим телом, не позволяя себе излишних прикосновений — извини меня, но так было нужно. — ведущий возвращает маску на лицо и так же тихо, как и вошёл, выходит из комнаты.