des ailes pour nous

Они вместе шли по широкому коридору в местной поликлинике. Через неделю команда импровизаторов должна была поехать в тур, но перед этим Арс решил, что должен точно убедиться в том, что Антон его соулмейт. Люди сновали туда-сюда, периодически задевая его нежные перышки или другие части тела. Это раздражало, он, может, и тактильный человек, но не с чужими. Шаст шёл рядом, поглядывая на дергающегося Попова. Тот был весь как на иголках. Даже когда они сели на лавочку рядом с кабинетом, ожидая своей очереди, Арсений ерзал, задевая своим плечом антоновское. Поначалу он только дёргал крылом, чтобы оно как можно ближе было к нему, а потом просто обессиленно положил голову на руки, а их на коленки. — Антон, закрой меня, пожалуйста, — почти прошептал он, поглядывая сквозь пальцы на Шастуна. — М-м? — шатен не сразу разобрал непонятное бурчание, исходившее от брюнета, и поэтому наклонился к нему почти впритык. — Закрой меня, пожалуйста, — повторил он и сел чуть удобнее, но все так же сложившись в три погибели. Антон еле заметно улыбнулся, вытянул левое крыло в сторону и немного свернул, закрывая крылья Арса. А потом положил руку на сгорбленную спину и пробежался кончиками пальцев по ткани чёрной футболки. Попов вздрогнул и повёл плечом в сторону, пытаясь не дёрнуться слишком резко, и сдерживаясь из последних сил, чтобы не втащить в смазливое лицо. Шатен улыбался, сделав вид, что ничего не заметил, и наблюдал, как люди проходят мимо него и иногда задевают крыльями длинные колени. Его не раздражают чужие прикосновения — ну, по крайней мере, не так как Арса — и он обращает взгляд обратно на брюнета и ведёт пальцами от поясницы выше. Пересчитывая пальцами позвонки, дразнит указательным перья третьего порядка, а потом ведёт к пушку. Арс дрожит от нахлынувших ощущений, слишком приятно, слишком сладко. Он шумно выдыхает, а когда пятерня зарывается в пух у левого крыла, чуть ли не стонет. Резко встаёт и прижимает крыло Антона к стене, но тот даже не дёргается. — Не надо, — с красными щеками вполголоса говорит он. Антон послушно убирает руку и наблюдает, как в кабинет заходит ещё одна парочка. Их очередь должна наступить после того, как зайдут вот этот мужчина альбинос и крохотная девушка рядом с ним. Антон на секунду залип на их крылья: ярко-красные, а все маховые перья чёрные. Он рассеянно размышляет об этой парочке даже после того, как они уже зашли в кабинет, а ещё о том, что процедура довольно долгая, и они могли бы прийти и попозже, всё равно бы не опоздали. Из потока мыслей его выбивает неожиданная тяжесть на плече, и он смотрит, как Арс, поборовшись с собственными демонами, аккуратно положил туда голову. Уткнулся щекой в выпирающую кость и смотрит перед собой. Крыло Шастуна, которое все это время прикрывало Арса, двигается чуть вверх и закрывает брюнета почти полностью. Изолируя его от всех людей хотя бы по сторонам, раз уж от тех, что шли мимо избавиться, увы, нельзя было. — Ты взял карточку? — тихо подаёт голос Антон, чтобы его услышал только Арсений. — Ага. — невнятно бубнит брюнет и отлипает от плеча, когда подходит их очередь на приём. Антон открывает ему дверь, и Попов закатывает глаза: тот будто девушку пропускает, ну серьёзно. Кабинет большой и почти квадратный, Антон мимолетно радуется, что можно будет не так старательно складывать крылья. За столом в виде буквы «г» сидит мужчина в очках, его нежно-розовые, необъяснимо худощавые крылья аккуратно сложены и немного покачиваются. Все крылья в покое покачиваются сами по себе, чтобы мышцы лопаток полностью не атрофировались. За другой частью стола сидит девушка и быстро что-то пишет. Её крылья такие же нежно-розовые, как и у мужчины. Можно предположить, что они соулмейты, ведь в большинстве случаев крылья совпадают по цвету. Антон заглядывается на почему-то очень знакомое ему женское тело, а когда девушка поворачивает голову, округляет глаза. Перед ним Ира. Она замирает на месте, но не подаёт виду, что тоже его узнала, и смотрит за Шастуна, на Попова. — Здравствуйте, можно ваши карточки? — просит она и подходит к мужчинам ближе. Арс узнает Ирину и закатывает глаза. Он не ненавидит её, и ей, в общем-то, нечего бояться. Но тем не менее, когда она нежно прикасается к пальцам Шастуна, забирая карточку, больше похожую на банковскую, то где-то внизу живота у Арсения неприятно тянет, а в горле начинают скрести кошки. Он тоже отдаёт свою карту, и они продолжают ждать дальнейших указаний. — Так, Арсений Попов и Антон Шастун, — наконец-то говорит мужчина за столом и подходит к ним. И с этих слов началась долгая и муторная процедура. Мужчина — Алексей Владимирович — отвёл Шастуна в левую часть кабинета, где снимал с него мерки, быстро записывая результаты в планшет. Ира зеркалила его действия, старательно пытаясь не касаться Арса. Получалось не особо. Тот как колючий еж дёргался или тихо шипел даже от намёка на прикосновение, а смотрел вообще только на Антона, который тепло ему улыбался. Потом их заставили вытянуть крылья на полный размах, грудью прижимаясь к голой стене, потом пальцы специалистов прошлись по каждому сантиметру крыла: проверили суставы, целостность перьев и их густоту. Арсений и Антон синхронно вскрикнули, когда из маховых первого порядка у каждого из них резко вырвали стареющее перо. Попов угрожающе смотрит на девушку, когда в её руках оказывается одно из его перьев. Но та даже глазом не ведёт и спокойно относит перо к какому-то оборудованию, по пути забирая синее перо Антона из рук Алексея Владимировича. Арс наконец-то садится на кушетку посередине кабинета, и через минуту к нему присоединяется Шастун. — Проявлялись инстинкты? — ровным тоном спрашивает врач и что-то пишет в карточке. — Да. — Нет. Арс мысленно считает до десяти и жалеет, что позволил тогда себе сорваться и выплеснуть всё наружу. За щеку Антона до сих пор обидно, ведь он ему тогда хорошенько врезал. Мужчина что-то ещё пишет, пока Ира колдует над прибором, который почти неслышно гудит. — Хорошо, линька была? — Да. Они отвечают в один голос, и Арс жмурится, чтобы пронесло побыстрее. Чтобы поскорее свалить с этого тупого опроса и не видеть этот кабинет больше. Они сидят ещё некоторое время, и им задают еще пару вопросов, но теперь Шастун машинально закрывает одним крылом спину Арса. А тот и не против совсем. Каким-то спокойствием и необузданной защитой веет от Антона, и хочется сидеть с ним вот так очень долго. Желательно, не в кабинете врачей. *** Попов сидит на кровати в позе лотоса. Зимние лучи солнца светят ему в лицо сквозь открытые шторы, и приходится постоянно щуриться. В номере тепло и пахнет каким-то цитрусом, кажется, апельсином. Не самый приятный запах, как кажется Арсению — для него он слишком резкий. Но сейчас не до запаха, брюнет включает фоном ТНТ и пару минут наблюдает, как Азамат ведёт шоу «Где логика». Откладывает пульт на тумбочку и садится лицом к телевизору. Глубоко вдыхает, вытягивает правое крыло наполовину, подгибая под себя, и поворачивается головой к нему. Он хоть и гибкий, но до перьев третьего порядка достать не может и с большим усилием достаёт до маховых второго порядка. Повторяет то же со вторым крылом и присматривается, куда дотянуться легко, а куда нужны большие усилия. А потом он обмакивает пальцы в специальный раствор и ведет между чёрными перьями. От основания первостепенных маховых к самому кончику. На пальцах скапливаются мокрые комочки пыли, и они летят на покрывало, которое предусмотрительно было застелено, чтобы не портить постельное белье. По коже пробегают мурашки от прикосновений, потому что хоть немного, да приятно. От маховых первого порядка переходит к второстепенным. Тянется чуть выше и прочищает часть перьев кроющих первого и второго порядка, тянет крыло сильнее под себя, но становится больно и Арс медленно его отпускает. Вытягивает и складывает, чтобы разработать затёкшие мышцы и стряхнуть лишнюю жидкость. Повторяет то же с маховыми другого крыла, но до третьего порядка дотянуться не может. Поворачивается лицом к стене, стукается пяткой о тумбочку и воет от раздражения. Мало кто любит чистку перьев — это долгий и противный процесс, в течение которого нужно складываться так, как ты никогда в жизни этого не делал. Арс тоскливо смотрит на картину перед кроватью, потом переводит взгляд на часы. Четыре часа вечера, в шесть у них концерт, парни ушли куда-то гулять и Попов бы тоже пошёл, но перья сами себя не очистят. Привстаёт на колени и заводит одну руку за спину, чтобы прикоснуться к самым коротким перьям: малые кроющие и перья крылышка. Повторяет действия с другим крылом и задумывается, что делать с перьями третьего порядка и плечевыми. — А ты знал, что с чисткой перьев друг другу помогают родственные души? — тихий голос раздаётся где-то сзади и у Попова мурашки по спине пробегают. Он поворачивает голову, складывая перья, и молча смотрит на Антона, который держит в руках какой-то пакет. — Я принёс пончики из кафе, в котором мы были. Он кладёт пакет на стол и подходит впритык к Попову. Тот чуть двигает плечом, ему немного прохладно из-за стекающих капель на перьях и того, что он сидит в одних трусах со спортивками. Пришлось снять футболку, чтобы не намочить её. — Я не разрешаю тебе прикасаться к моим перьям, — резко отвечает Арсений, пряча дрожащие пальцы в замке. — Даже если я скажу тебе, что ты не сможешь дотянуться до плечевых и перьев третьей степени? А ещё ты недостаточно хорошо промыл кроющие, — констатирует факт Антон, тыкая пальцем в указанные перья и те угрожающе хохлятся, отражая настроение хозяина. Арс с минуту сидит и невидяще смотрит куда-то в пустоту перед собой, а потом, сдаваясь, расправляет крылья в разные стороны. Расслабляется и выпрямляет спину. Антон чуть ли в ладоши не хлопает от облегчения, ведь не каждый доверяет трогать свои перья в принципе, а учитывая, что Попов это вообще ненавидит, то это верх доверия. Антон протирает руки влажными дезинфицирующими салфетками и окунает в раствор, который уже остыл до комнатной температуры. Сначала он прикасается к кроющим первого порядка и зажимает первое перо между указательным и средним пальцем у основания, тянет вниз и смахивает комки мокрой пыли. Придерживает второй рукой за лучевую кость, чтобы крыло резко не дернулось. Арс жмурится от приятных ощущений и пытается не застонать от удовольствия. Руки немеют, и он неосознанно дёргает крылом, когда Антон преодолел уже кроющие разных порядков и теперь чистит третьестепенные. Шатен улыбается, когда видит, как напрягается спина, обмакивает пальцы в который раз и теперь приближается к самому чувствительному местечку. Здесь — плечевые перья и пух. Сначала перья наложены друг на друга внахлест, а там, где кость и лопатка едины — плотный пух. Антон чистит сначала перья и вытаскивает пару выпавших, кидает на кровать рядом и держит Попова, потому что тот буквально растаял и откинулся головой назад. Голубые глаза застила пелена наслаждения, и он не отдавал себе отчёта в движениях крыльев, Шасту приходилось применять силу и держать одно из них крепче. Когда пальцы дошли до пуха, то Арс сломленно застонал, цепляясь пальцами за покрывало, и попытался одновременно и уйти от ласкающих пальцев, и продолжить эту пытку. Шатен от этого звука покраснел от кончиков ушей до щёк. — Прекрати, — рычит Арс и сдавливает рукой возбуждённый член сквозь ткань штанов. Антона ведёт от такого голоса ещё больше, и хочется прикасаться дальше, но ему не разрешают. Он и сам не на шутку возбудился, и грубая ткань джинс больно давит. Ему приходится слезть с кровати и ретироваться в душ, пока Арс весь такой разгоряченный и возбуждённый сидит на кровати, и глубоко дышит, пытаясь привести мысли в порядок.