Пепел

Всю дорогу до Карса Ханифе придумывала, что бы такое соврать, дабы походило на правду, но ничего путного так и не смогла сообразить. Кроме того, она прекрасно понимала, что сестра ее обман раскусит сразу. Так было всю жизнь: Азизе, подобно покойной маме, достаточно было одного пристального взгляда, и она будто мысли читала. К примеру, когда Ханифе поругалась с подружками в колледже и приехала к сестре погостить на каникулы (Азизе тогда только-только вышла замуж за Нихат бея), настроение у нее было хуже некуда. Разумеется, Ханифе, как могла, старалась это скрыть, и за ужином рассказывала, как они с подругами весело проводят время в колледже. Пару раз Нихат бей даже добродушно усмехнулся и припомнил несколько историй из своей студенческой юности, когда он и его друзья поехали на каникулы к морю и целыми днями устраивали пышные праздники на арендованной яхте. Сестра же молчала, лишь время от времени бросала на Ханифе обеспокоенные взгляды. А поздно вечером, когда Азизе зашла к Ханифе в комнату пожелать спокойной ночи, то взглянула ей в глаза и прямо спросила, что же на самом деле произошло. Судя по всему, — прибавила она, — нечто весьма неприятное, раз Ханифе нагородила столько лжи. Делать нечего, пришлось тогда признаться, что с подругами вышла ссора, и оттого настроение у Ханифе хуже некуда. Впрочем, это было даже к лучшему, поскольку сестра всегда умела выслушать и утешить ее. Но вот будет ли она и на сей раз так же великодушна?.. После свадьбы с Нихат беем Азизе отправила Ханифе учиться в колледж, дабы, как она выразилась, ее младшая сестра «не росла невеждой». Ханифе, в отличие от старшей сестры, учеба не слишком-то легко давалась, но в колледже было весело, у нее появились подруги, и мысли и воспоминания о пережитой трагедии не причиняли больше такой жгучей боли. После окончания колледжа Ханифе пожила некоторое время у сестры, помогала ей нянчить маленьких племянников (младшему в то время еще и года не исполнилось), а после решила уехать и устроить свою собственную жизнь. Ей попросту не хотелось сидеть на шее у старшей сестры, а кроме того Нихат бею явно не нравилось ее присутствие в доме. Один раз Ханифе случайно подслушала его разговор с Азизе, он говорил, что, дескать, понимает, как его жена переживает за свою младшую сестру, да и сам он желает девушке лишь добра, но «не слишком ли та загостилась в особняке Асланбеев». — Мне, знаешь ли, хватает тут и одной нахлебницы: моей милой сестрицы! И будто этого мало, так теперь еще твоя Ханифе тут будет отираться! — Ну что за слова, Нихат! — отозвалась Азизе. — Ханифе ведь еще такая юная, наивная… И у нее никого нет, кроме меня. — Ничего, не пропадет! — сказал Нихат бей. — В конце концов она не младенец, устроится как-нибудь. Тем более, что без помощи-то ты все равно ее не оставишь, уж я-то тебя знаю. — Да, конечно, — задумчиво произнесла Азизе, — ты прав, Ханифе уже взрослая, но… мне было бы спокойнее, если бы она была рядом. В тот же день Ханифе заявила сестре, что ей лучше будет вернуться обратно в Мардин. Во-первых, там у нее были какие-никакие знакомые, и она могла бы попытаться найти работу, дабы не обременять Азизе и Нихат бея. Сестра уговаривала ее остаться, убеждала, что сможет переубедить Нихат бея, но Ханифе отказалась наотрез. Она уехала в Мардин и вскоре устроилась на работу в кондитерскую госпожи Медине. То есть, поначалу заведение принадлежало ее супругу, но несчастный скоропостижно скончался от сердечного приступа, так что все хозяйство осталось в руках бедной вдовы. Ей как раз требовалась посудомойка и помощница на кухне, вот Ханифе и ухватилась за такую возможность. Разумеется, Азизе свою младшую сестру не забывала, регулярно посылала ей деньги и подарки, без ее поддержки Ханифе наверняка пришлось бы тяжко, особенно поначалу. Работы она не боялась, все ж таки привыкла трудиться не покладая рук с малолетства. Дела в кондитерской и кафе шли прекрасно, Ханифе следила, чтобы все в было в порядке, помогала разнообразить меню, если нужно — выговаривала официантам, чтобы аккуратнее делали свою работу… Медине ханым не могла нарадоваться на свою бесценную помощницу. Время от времени Ханифе навещала сестру, привозила ей и племянникам подарки и всяческие вкусности. Нихат бей, помнится, всякий раз спрашивал, не вышла ли она замуж, и когда Ханифе говорила «нет», неизменно прибавлял, мол, давно пора, а то недолго и одной остаться. Азизе одергивала мужа, чтобы «не болтал попусту», а Ханифе лишь вздыхала украдкой. Приходилось признать, что Нихат бей прав: она уже далеко не юная девушка, вон, у сестры — муж и трое детей, а Ханифе до сих пор одна, как перст. Чуть больше года назад сестра с мужем попали в аварию, и Ханифе примчалась в Карс сразу же, как только узнала обо всем. Она сидела тогда у постели Азизе в больнице, держала ее за руку, смотрела, как она спит (врачи сказали, что ничего серьезного не произошло, но все же оставили ее больнице на несколько дней для обследования) и тихо плакала. Ханифе вспомнила, как когда-то, после того страшного пожара, она точно так же сидела подле сестры в больнице, держала ее за руку и, плача, умоляла очнуться и не покидать ее. После похорон Нихат бея Азизе была занята, ей требовалось навести порядок в делах мужа, ведь теперь она должна была все взять в свои руки. Ханифе же помогала верным служанкам сестры, Бегюм и Эсме, убираться в доме и присматривала за племянниками. Они так выросли! Когда Ханифе уезжала, младший, Али, еще лежал в колыбели, а теперь уже — подумать только! — ходит в школу. Кстати сказать, именно Али был ее любимцем, поскольку, как две капли воды, походил на сестру и их покойного брата Месута, погибшего на пожаре. По возвращении в Мардин Ханифе вновь принялась за работу в кофейне госпожи Медине, хотя сестра и звала ее обратно в Карс и говорила, что Ханифе может остаться в ее доме. Может быть, Ханифе и приняла бы приглашение, но тут к Медине ханым приехал ее младший брат, Омер, и Ханифе, как говорят, пропала. Стоило только ей взглянуть в темные глаза Омера и увидеть его очаровательную белозубую улыбку, как она поняла: с этим человеком готова пойти пешком хоть на край земли. Омер приехал, как он выразился, погостить немного и помочь старшей сестре. Он занял место управляющего и очень быстро, если так можно выразиться, прибрал дело к рукам. Ханифе во всем старалась угодить ему, и он не оставлял это без внимания. Всякий раз, когда им доводилось встретиться с глазу на глаз, он повторял, что у Ханифе работа «так и спорится в ее золотых руках», и она была на седьмом небе от счастья. Он заметил ее! Он ее оценил!.. Как-то раз Омер пригласил ее на чашечку кофе (Медине ханым тогда отлучилась на несколько дней куда-то по делам), Ханифе пришла и… Сейчас она корила себя и ругала последними словами за то, какой же дурой была, но тогда — ничего не могла с собой поделать, бросилась в омут страсти с головой, не думая ни о чем. Лишь бы только быть со своим милым, и пусть бы он любил ее, целовал и повторял, что лучше нее не было, нет и никогда не будет. Кто же мог предположить, что все окончится столь печально?.. Хотя, если бы знать все заранее, то можно было бы запросто избежать многих бед. Впрочем, Ханифе могла бы вспомнить печальный опыт сестры, но… разве думаешь о чем-нибудь, когда влюблена до беспамятства?! Сестра ведь тоже когда-то испытала подобное, так что должна ее понять.

***

Азизе с трудом удалось уложить сыновей спать, пришлось даже прикрикнуть на них, дескать, если не прекратят свои капризы, то придется их наказать. Разумеется, приезд тетушки Ханифе — это, конечно, необычайно приятное событие, они всегда радуются, когда в доме гости, а Ханифе к тому же, как мальчики запомнили еще с малолетства, всегда была добра к ним. Но ведь режим-то сбивать тоже ни к чему, а то чего доброго разболеются, не приведи Аллах… Ханифе изменилась, стала, как показалось Азизе, еще взрослее и чуть печальнее. В их семье она всегда была самой веселой и беззаботной, и даже если приходилось тяжко, она никогда не унывала, старалась все горести воспринимать с улыбкой, уверяя, что это — не стоит внимания и скоро пройдет. В те страшные дни, когда Азизе осталась совсем одна, оплакивая свою разбитую жизнь и несчастного Хазара, именно Ханифе была рядом с ней, ни на миг не отпускала ее руку. После того, как Ханифе переехала в Мардин, Азизе часто звонила ей, посылала деньги, которые удалось сэкономить, благо, Нихат особо не вникал, как она ими распоряжается, отдав хозяйство целиком и полностью в ее руки. Ханифе писала ей ответные письма, рассказывала о своей жизни, благодарила за поддержку и неизменно сетовала, что скучает. После смерти Нихата Азизе вновь, уже в который раз, пригласила сестру переехать к ней, но Ханифе отказалась и вновь поспешно уехала в Мардин. И вот теперь — ее очередной приезд, да к тому же, как она говорит, срочный. Неужели что-то случилось, и сестра влипла в неприятности?.. Она распорядилась приготовить им с Ханифе кофе и подать его на террасу. Вечер выдался теплым, так что они могли спокойно насладиться покоем и поговорить с глазу на глаз. Ханифе заявила, что сама все приготовит, пусть Бегюм ханым вместе с Эсмой ханым ни о чем не беспокоятся. Она сварила и впрямь очень вкусный кофе, сама принесла его и аккуратно разлила по чашкам. — Как видишь, — улыбнулась Ханифе сестре, — у меня большой опыт. Я ж столько чашек кофе уже приготовила и подала — не сосчитать! — Я помню, как мы вечерами пили чай все вместе, — задумчиво произнесла Азизе, — когда еще папа с мамой были живы, да примет Аллах их в Раю! — Аминь, сестра, аминь! — вздохнула Ханифе и протянула ей вазочку с лукумом. — Ну, рассказывай, — решила она сменить тему, — как вы тут живете. Я думаю, тяжело тебе без мужа-то? — Мы переехали в Мидьят, — ответила Азизе, — в старый особняк Асланбеев. Детям нужно было сменить обстановку. Да и мне, честно признаться, тоже. А сюда мы вернулись на лето, опять-таки, потому что дети просили, особенно Ахмет. Он сильнее всех скучает по отцу, бедняжка… — Они у тебя такие славные! — сказала Ханифе. — Тебе невероятно повезло с ними, сестра. — Верно, — вздохнула Азизе, — если бы не они… я попросту не выдержала бы. Сама знаешь! Но, — пристально взглянула она на Ханифе, — мне кажется, ты еще о чем-то поговорить хочешь. — От тебя никогда ничего нельзя было скрыть, Азизе! — воскликнула Ханифе. — Еще с детства помню, как, стоило только тебе на порог ступить и мельком взглянуть на нас с братом, ты сразу понимала: мы в очередной раз поссорились. И неизменно спрашивала… — … что вы в очередной раз не поделили! — закончила за нее Азизе. — Да ведь у вас всегда все на лицах было написано! Вот и сейчас… Ханифе, в чем дело? Я вижу: что-то не так… — Ты права! — тяжело вздохнула Ханифе. — Словом… мне теперь негде жить, сестра. И работы у меня больше нет. Ничего нет! Я, как это в кино говорят, потерпела фиаско! — Что случилось? — Азизе отставила в сторону пустую чашку, подалась чуть вперед и взяла Ханифе за руки. — Ну, ты понимаешь, — Ханифе принялась нервно хрустеть костяшками пальцев, что выдавало ее с головой: она безумно нервничает и страшно расстроена, — я познакомилась с одним человеком. Он — брат Медине ханым. Мы с ним… в общем, я подумала было, что вот она — моя судьба! Как же жестоко я ошиблась! — в глазах Ханифе заблестели слезы. — О, Аллах! — покачав головой, воскликнула Азизе. Что ж, все понятно: ее несчастная сестра, как и она сама, оказалась жертвой любви. И судя по всему, ее любовная история также оказалась несчастливой. — Я и подумать не могла, что все так обернется! — всхлипнула Ханифе. — Он же пообещал, что мы будем вместе, кафе станет принадлежать нам двоим… Да, честно сказать, не нужны мне его деньги! Я хотела быть с ним, и только! А Медине ханым вернулась домой, услышала наш разговор и устроила скандал. Она кричала, что я — нахалка и воровка. Омер рассердился и выгнал ее, сказал, что это на самом деле его дом, а муж Медине был всего лишь «жалким приживалом». В общем, они разругались насмерть… Из-за меня! Мне было так плохо, сестра… А потом, через пару дней приехала… та женщина! Она беременна, представляешь! От моего Омера! Медине ее вызвала, сказала, мол, раз брат такой «честный и принципиальный», то пусть «держит ответ за свои поступки». Я в тот же день собрала вещи и ушла оттуда и теперь уже не могу вернуться! — она отвернулась от Азизе и заплакала. — Ханифе, — тихо проговорила Азизе и погладила ее по плечу, — не надо, сестренка, не плачь, прошу! — она придвинулась ближе и крепко обняла Ханифе. — Тшш!.. — принялась она укачивать ее, как маленькую, так, как делала это давным-давно, когда сестра была совсем крошкой. — Все пройдет, милая, обойдется как-нибудь… Кажется, думала Азизе, лежа без сна в своей спальне, им с сестрой обеим на роду написано жить с разбитым сердцем. Впрочем, Ханифе еще может устроить свою жизнь, возможно, пройдет время, и она забудет мерзавца, который воспользовался ее наивностью и обманул. А пока пусть поживет здесь, в Карсе, успокоится, приведет мысли в порядок. Да и ей самой спокойнее будет, если сестра рядом, в конце концов у них одна кровь, и они, как учила покойная мама, должны держаться и во всем помогать друг другу. Ханифе, к слову, тоже заметила, что Азизе чем-то озабочена и оттого грустит. Она несколько раз за вечер спрашивала, не случилось ли чего-нибудь, но Азизе заверила ее, что все в порядке. Ни к чему обременять младшую сестру своими проблемами, тем более, что у той и своих, как выяснилось, хватает. Насух позвонил ей с утра, сказал, что встречался с врачом и адвокатом. «Все подтвердилось!» — хмуро произнес он. Что ж, выходит, придется теперь ждать, пока родится их с Назлы ребенок… Азизе тяжело вздохнула: как же мучительно и невыносимо знать, что не можешь видеться с любимым человеком, хотя душа твоя тянется лишь к нему одному, а каждый день без него равен чуть ли не веку! Азизе убеждала Насуха, что им следует пока прекратить даже перезваниваться, дабы не давать лишних поводов для сплетен и скандалов, ведь это может повредить репутации Насуха, а заодно и осложнить его бракоразводный процесс. Он ведь не хочет, чтобы все вокруг узнали о его измене. Так он мог бы просто заявить, что хочет мирно расстаться с женой, потому что их брак изжил себя, или что-нибудь еще в этом роде. Таким образом они с Назлы спокойно расстались бы, он оставил ей все, что хотел оставить, спокойно смог бы встречаться со своими детьми, и они могли некоторое время жить у него. В противном же случае Назлы вполне способна потребовать у неверного мужа по суду часть имущества, а самое главное — лишить его опеки над Джиханом. С Хазаром сложнее, ведь он уже почти совсем взрослый, и потому сам в состоянии решать, с кем остаться. И в том, что он примет сторону Назлы, даже не приходится сомневаться. Однако же Насух даже слушать не желал никаких доводов разума: он жить не может без своей Айше, ему плевать на все, лишь бы только увидеть ее, и пусть это будет последний день в его жизни. И вот что с ним прикажете делать? Азизе уехала в Карс в надежде, что он, оставшись в Мидьяте, все обдумает и одумается наконец. Увы, она ошиблась, Насух поехал за ней и даже устроил романтическое свидание. При воспоминании о том, как Насух забрался к ней на балкон, на душе сделалось вдруг удивительно тепло. О, если бы всю жизнь вот так — быть с ним, наслаждаться каждым мгновением, умиляться тем милым глупостям, которые он творит, как сам же выражается, ради любви… «Аллах, — в который раз взмолилась она про себя, — помоги нам, ведь не может же такого быть, чтобы мы не заслужили хотя бы крупицу счастья!»

***

Фюсун расплатилась с таксистом и направилась прямиком в дом. Вообще-то, милейшая Азизе ханым могла бы и встретить ее, отправить шофера в аэропорт, ведь Фюсун же предупредила ее о приезде! Впрочем, сомневаться не приходится, Азизе, мягко говоря, не рада ее визиту. Однако же, ей придется смириться. Во-первых, Фюсун тоже имеет право находиться в этом доме, поскольку принадлежит к роду Асланбеев. А во-вторых, ей очень нужны деньги. Хасан заявил, что его маменька «сократила ему содержание», видите ли, какие-то там трудности у них возникли, хотя на самом деле Фюсун подозревала, что старая ведьма просто-напросто хочет развести Хасана и Фюсун. Даже и сомневаться не приходится, она всегда недолюбливала Фюсун. Получается, снимать ту просторную и роскошную квартиру они с Хасаном уже не смогут, денег, что всегда выделял Фюсун брат (за вычетом того, что он платил за ее учебу), еле-еле хватало на жизнь. Конечно, можно найти жилье поскромнее, но Фюсун не привыкла себя ограничивать. Еще не хватало! Да и вообще, она уже взрослая, брат и отец давно покойники, так почему Азизе до сих пор распоряжается ее состоянием? Пусть отдаст все, что причитается Фюсун, согласно завещанию отца, и наплевать на дурацкое условие про замужество. Обычно, стоило Фюсун заговорить об этом, Азизе тут же заявляла, что ее отец и брат «знали, что делали», а сама она покуда слишком молода и глупа, чтобы распоряжаться деньгами самостоятельно, дай ей волю, в три дня все спустит на пустые развлечения. Но теперь этому конец! Больше эта безродная выскочка не сможет помыкать Фюсун, и ей придется раскошелиться. Иначе Фюсун обеспечит ей очень крупные неприятности! Фюсун усмехнулась про себя: Азизе-то оказалась не такой уж тихоней-скромницей, судя по всему. Ну да это ее личное дело, если так разобраться. Фюсун все равно, что там у невестки происходит в личной жизни, а вот деньги ей нужны прямо сейчас. Дома Фюсун поджидал сюрприз. В гости, как выяснилось, нагрянула младшая сестра Азизе. Когда-то она уже пыталась самым наглым образом пролезть в их семью (будто мало было самой Азизе), но Нихат не позволил ей остаться в особняке. А теперь, разумеется, выгнать приживалку некому, и Азизе приютила эту побирушку. Просто удивительно, неужели невестке не в тягость сажать себе на шею свою милейшую сестрицу впридачу к детям? Да, Фюсун, конечно, злилась на Нихата, что он сплавил ее из дома, но… если подумать, то она ведь ему почти чужая, так чего ради ему было обременять себя. Она, во всяком случае, на его месте поступила бы точно так же! Эта самая Ханифе оказалась слишком уж суетливой и все утро металась по дому, как ошпаренная, помогала накрывать на стол, трещала без умолку, что сама сейчас уберет и подготовит комнату для Фюсун ханым, а потом «поедет погулять с малышами в парк». Мальчишки завопили от радости так, что аж уши заложило, Азизе даже пришлось одернуть их, дабы не орали, как резаные. Удивительно, Фюсун вот тоже привезла им в подарок новый конструктор (между прочим, кругленькую сумму выложила), но они лишь сухо поблагодарили ее, а к этой деревенщине липнут, как мухи на мед. — Мама, а Насух Ага больше не приедет? — спросил вдруг у Азизе Али, когда с обедом наконец было покончено, и все поднялись из-за стола. Азизе поперхнулась, а у Ханифе аж лицо вытянулось, что, разумеется, не ускользнуло от внимания Фюсун. — У него дел много, наверное, да, мам? — спросил Ахмет. — Да, — отозвалась Азизе. — Дела… очень важные. Что ж, вы, кажется, гулять собрались вместе с тетей Ханифе, разве нет? — Угу! — кивнул Мехмет, дожевывая виноград. — Тогда поторопитесь, а не то все аттракционы в парке закроют. С криками: «кто первый, тот смелее и храбрее всех» — мальчишки умчались собираться. Ханифе, многозначительно переглянувшись с сестрой, тоже ушла. Фюсун прекрасно видела, как Азизе еле заметно кивнула ей и чуть покачала головой, дескать, все расспросы потом, сейчас не время. Насух Ага, значит, какой-то, — ухмыльнулась Фюсун. Ну, если разобраться, рано или поздно это должно было произойти. Дождавшись, когда Ханифе с детьми уйдет, Фюсун сказала, что ей срочно нужно поговорить с Азизе, разговор не терпит отлагательств. Азизе, коротко вздохнув, проводила ее в свой кабинет. — Что ж, я тебя слушаю, Фюсун, — усевшись за стол, проговорила Азизе. — Давай сразу перейдем к делу, — кивнула Фюсун. — Я знаю, ты не любишь ходить вокруг да около, Азизе, да и я привыкла играть в открытую. В общем, мне нужны деньги. — Я даже и не сомневалась, — вздохнула Азизе. — Но позволь напомнить, Фюсун, что я уже перевела на твой счет полугодовое содержание три месяца тому назад. — Да, — невозмутимо проговорила Фюсун, — но этого мало! Понимаешь ли, жизнь в Стамбуле довольно дорогая, и там все не так, как здесь, в нашей сонной глуши. Жизнь кипит, Азизе, и требует немалых затрат. — Сколько? — закатила глаза Азизе. Да, очевидно, у нее и впрямь неприятности, раз она даже не пытается спорить. И кажется, это Фюсун на руку. — Мне нужны все деньги, Азизе, — без обиняков заявила Фюсун. — Все, что мне положено! И прямо сейчас! — Вот как? — приподняла брови Азизе. — Отчего же такая спешка? — Слишком долго объяснять, дорогая моя невестка, — ухмыльнулась Фюсун. — Просто хочу довести до твоего сведения, что мне срочно понадобились деньги. И ты мне их дашь, Азизе, иначе… — Ты не угрожать ли мне собралась? — вернула ей ехидную усмешку Азизе. — Это бесполезно, Фюсун, предупреждаю тебя! — Неужели? — пропела Фюсун. — А имя некоей Назлы ханым тебе ни о чем не говорит? — Что? — Азизе резко поднялась со своего места. — Кто тебе… Что за игру вы затеяли, говори сейчас же! — Ну, вот, — рассмеялась Фюсун, — так ведь гораздо лучше! Две умные женщины всегда поймут друг друга, верно? Слушай, Азизе, я не знаю, кому ты там перешла дорогу, но некий Джемаль бей из адвокатской конторы в Мидьяте, по наущению той самой Назлы, вздумал копать под тебя! Они хотят собрать доказательства «внебрачной связи», и им нужны свидетели. А так как ты, насколько я понимаю, осторожна и заметаешь за собой все следы, они намерены те доказательства предоставить любой ценой. Поняла? — Они… говорили с тобой? — тихо проговорила Азизе. — Нашли тебя… Но как? — Этот Джемаль позвонил мне аж в Стамбул, — Фюсун решила выложить карты на стол. — Сказал, я могу «неплохо заработать». Якобы эта Назлы не поскупится. Чем ты ей так насолила, а? — подмигнула Азизе Фюсун. — Неужто мужика увела? Ай, Азизе, кто бы мог подумать, такая честная, такая добродетельная! — Хватит, Фюсун! — поморщилась Азизе. — Мне сейчас не до твоих дурацких шуток. — Тогда дай мне денег, я уеду и ничем тебе более досаждать не стану. Мне нет дела ни до тебя, ни твоих любовных похождений! Мне просто не по душе, что во-первых, какая-то там нахалка вообразила, будто может играть со мной, а во-вторых, ты все ж таки… как бы мне не было неприятно это признавать, часть моей семьи. Ну, и в-третьих, ты мне заплатишь куда больше, чем может предложить этот Джемаль бей. Азизе некоторое время молча вглядывалась в ее лицо, после чего провела ладонью по лбу и медленно опустилась в кресло: — Ладно, — махнула рукой она. — Будет тебе твоя доля, Фюсун. В конце концов, это действительно твои деньги. Но только не думай, что и потом ты сможешь пользоваться этим и… скажем так, пытаться поправить свое финансовое положение! — Твоего мне ничего не надо! — скривилась Фюсун. — Я хочу получить свое! И только! — Прекрасно! — кивнула Азизе. — Завтра же я отдам все распоряжения. Ну, а… в остальном придется побеседовать… с этой женщиной. Что она о себе возомнила в конце-то концов! «Да, и, кажется, ей, этой самой неведомой Назлы, не позавидуешь, судя по тому, как сверкнули глаза Азизе», — подумала Фюсун. А все же интересно, как Азизе перешла дорогу этой самой Назлы. Видит Аллах, двух мнений просто не может быть, наверняка замешан мужчина, учитывая еще и слова Джемаль бея о доказательствах «супружеской неверности». Надо бы разузнать все подробности, кто знает, вдруг это ей пригодится в будущем.