Пепел

Насуху нечасто доводилось бывать в Карсе, поэтому пришлось поплутать, чтобы найти гостиницу. Дело осложнилось тем, что в той, где его секретарь забронировал номер, произошла какая-то накладка. Служащие перепутали даты, и когда Насух приехал, то выяснилось, что номера для него нет. Пока он на повышенных тонах пытался объяснить администратору, что его не интересуют пустые отговорки, он не намерен ночевать на улице, и пытался связаться со своим секретарем, явился управляющий отелем. Он расшаркался перед Насухом в извинениях, распорядился принести кофе, пока он лично «будет решать эту проблему». Пусть господин Шадоглу не переживает и не сердится, раз уж произошла сия «досадная неприятность». Примерно через полчаса управляющий подошел к Насуху и сказал, что для него уже готов номер в другом отеле, и его сейчас же туда отвезут. Причем, Насуху Аге несказанно повезло, ему подготовили «люкс улучшенной категории» с личным бассейном и двумя спальнями. Хмыкнув, что ему бы и одной хватило, но лишь бы без нервотрепки, Насух поехал в другой отель, и там его действительно разместили, как говорят, с комфортом. Приняв душ, Насух заказал ужин в номер, после чего хотел было позвонить Айше, но, бросив взгляд на часы, тяжело вздохнул, поскольку было около полуночи. Наверное, Айше уже легла спать, так что ни к чему тревожить ее на ночь глядя. Завтра с утра он отправится прямо к ней домой, устроит сюрприз, тем более, что, как ему удалось выяснить, эта гостиница находится совсем неподалеку. До особняка Асланбеев он сможет с легкостью дойти пешком. Насух улегся в кровать и взял с прикроватной тумбочки газету: захотелось почитать перед сном. Хвала Аллаху пока еще не появились статейки со слухами о его разводе, но думается, они не заставят себя ждать. Что ж, придется, видимо, и это пережить… Из дома Насух ушел тем же вечером, когда они поругались с женой. Хазар, конечно, просил его остаться и помириться с матерью, но Насух попросту не мог этого сделать. Сын обиделся на него, Насух это прекрасно видел, и ему было от этого больно, но опять-таки пока с этим ничего нельзя сделать. Он убеждал Хазара, что никогда не перестанет любить и заботиться о них с Джиханом, но сын лишь покачал головой в ответ: — Я верю, пап, но… все-таки ты бросишь маму. Ей плохо! Это же… неправильно! — Такова жизнь, Хазар! — вздохнул Насух. — Когда ты повзрослеешь, ты меня поймешь, сынок. Насух пообещал звонить сыновьям каждый день, но Хазар сказал, что мама уговорила его уехать и поступить в колледж в Стамбуле. Поначалу Хазар не хотел оставлять дом, но теперь ему кажется, что это не самая плохая идея. Подумав, Насух согласился: пусть сын поживет какое-то время вдали от дома, а самое главное — от самой Назлы, дабы та не накручивала его почем зря. Сама же Назлы твердила, что никогда не согласится на развод, а если уж Насух будет продолжать стоять на своем, то Джихана она ему ни за что не отдаст. Слава Аллаху, что у нее все же хватило ума не втягивать пока в их ссоры младшего сына. Очевидно, чуть успокоившись и прекратив истерику, она поняла: так будет лучше прежде всего для самого Джихана. Впрочем, нельзя исключать, что покуда это так называемое затишье перед бурей. Ведь рано или поздно Джихан обо всем узнает, и наверняка Назлы представит все в не лучшем свете… Сам Насух в долгу не остался и тоже пригрозил жене, что если она продолжит плести против него интриги и не прекратит впутывать детей, он по суду лишит ее опеки над ними. На это Назлы залепила ему пощечину и крикнула, что «пусть только попробует». Словом, Насух смертельно устал от этой бессмысленной борьбы с уже почти бывшей женой, хотя, если подумать, то все ведь еще только начинается… Когда в в школе у Джихана начались каникулы, Насух, который до этого, несмотря на то, что съехал в отель, все же приходил время от времени домой, вновь собрал вещи. Он решил съездить в Карс, дабы, во-первых, немного побыть одному, вдали от Назлы и ее бесконечных упреков, а во-вторых, увидеться наконец с Айше, так как он безумно соскучился по ней. Ему хотелось взглянуть ей в глаза, обнять, поцеловать, услышать ее голос. Насуху хотелось как можно быстрее сделать Айше предложение и открыто назвать ее своей женой. Правда, приходится признать, что до этого еще далеко; адвокат говорит, что скоро все необходимые бумаги о разводе будут готовы, далее назначат судебное разбирательство, и тут весь вопрос в том, как поведет себя Назлы… Тем не менее, Насуху сейчас меньше всего хотелось думать о Назлы, поэтому на следующее же утро после своего приезда в Карс он купил в ближайшей кондитерской пахлавы и шоколадных конфет и направился прямиком к Айше. Два охранника, торчавшие у ворот принялись было допытываться, кто он такой и зачем ему понадобилась Азизе ханым, но тут вышел их начальник и личный телохранитель Айше, кажется, Ферхат, узнал его и велел пропустить. — Я приехал по очень важному делу, — объяснение он заготовил заранее и оттарабанил его, точно заправский школьник, вызубривший трудный урок, — мы ведь заключили контракт на строительство новой фабрики. Мне срочно понадобилось уточнить некоторые детали. Это очень важно, поскольку поставщики материалов там кое-что напутали, и нам нужно срочно со всем разобраться. — Да, конечно, Насух Ага, — кивнул Ферхат, — проходите. Я сам доложу хозяйке. Он пропустил Насуха во двор, а сам ушел вперед. Насух едва успел осмотреться, как мимо него со смехом и гиканьем пронеслись двое мальчишек, а вслед за этим с громким: «Ага, попались!» — его окатили водой. — Ой! — симпатичный мальчуган лет примерно семи-восьми быстро спрятал за спину водяной пистолет и, закусив губу, уставился на Насуха своими огромными карими глазищами, точь-в-точь, как у его матери. Насух не видел прежде младшего сына Айше, и вот теперь смог воочию убедиться, что тот удивительно похож на нее, прямо-таки одно лицо. — Вы… вы… простите меня, ага! — пролепетал он. — Эх, ты! — засмеялся Ахмет. Он быстро подбежал к брату и забрал у него пистолет. — Здравствуйте! — Здравствуйте, Насух Ага! — приблизился к ним Мехмет. — Мы тут это… — Играем, — кивнул Ахмет. — Вы не сердитесь на нашего Али. — Я нечаянно! — пожал плечами тот. — Вижу! — усмехнулся Насух. — Ты в следующий раз, — он наклонился и потрепал Али по голове, — спрячься получше, а как только они приблизятся к укрытию, то сразу открывай огонь! Я, помню, Юсуфа, лучшего своего друга, всегда так подлавливал. Глаза Али радостно заблестели: — Правда? Насух не успел ответить, потому что во двор спустилась Айше: — Что это вы тут устроили, а? — строго взглянула она на сыновей. — Да мы просто играли в полицию! — объяснил Мехмет. — А меня «ранило шальной пулей», — усмехнулся Насух. — Все вымокли, изгваздались, как я не знаю кто! — продолжала возмущаться Айше. — Ну-ка, немедленно домой! Пусть Эсма вас переоденет, потому что Бегюм уже приготовила вам обед. — Ладно! — вздохнув, кивнул Мехмет. — Насух Ага, а Хазар с вами не приехал? — спросил он. — А то я звонил ему, но сказали, его нет… — Хазар уехал, — объяснил Насух, — ему ведь нужно в колледж поступать. Но… он непременно тебе позвонит. — Хорошо, спасибо! — погрустнев, проговорил Мехмет. — Ну, здравствуй! — улыбнулась ему Айше, как только дети убежали. — Ты извини, они как сюда приезжают, так становятся просто неуправляемыми! Видел? И так целыми днями: то водой поливаются, то на палках дерутся, то еще что-нибудь выдумают. Вчера, к примеру, полдня мастерили «домик для Сюлю». Али отделался двумя занозами, а Ахмет умудрился долбануть себе по пальцу молотком. — Чего ж ты хочешь от мальчишек в их возрасте! — рассмеялся Насух. — А кто это Сюлю и зачем ему домик? — Кот, — ответила Айше. — Любимец Али и нашей кухарки. Вообще-то его зовут Султан Сулейман, но Бегюм ласково зовет его Сюлю. Два года назад Али с Мехметом нашли его на улице еле живого: мокрого, грязного, — и принесли домой. Когда мы в Мидьят уехали, то оставили его здесь с Бегюм. Али так скучал… Но вот теперь друзья снова встретились! — Они у тебя замечательные! — Насух поцеловал ей руку. — А когда спят, — хмыкнула Айше, — то прямо-таки самые лучшие! Ладно, Насух, что это мы стоим тут, посреди двора? Пойдем в дом, я тебя кофе угощу. — Да я бы и так стоял тут и любовался тобой, — отозвался он. — Но ты права. Пошли! За чашкой кофе Насух рассказал Айше последние новости: он подал на развод, Назлы пока еще упрямится и злится на него (что естественно, никуда от этого не денешься), но все идет своим чередом. Хазар обижен на него, хоть и старается изо всех сил не показывать вида. Бедный мальчик вынужден разрываться между ним и Назлы, и это, безусловно, причиняет ему боль. Назлы всерьез настроена запретить ему общаться с детьми, но Насух, разумеется, подобного не допустит. — В целом, — вздохнув, проговорил он, — примерно этого я и ожидал. Ну, так или иначе нам осталось потерпеть совсем немного, и мы будем вместе. — Я не знаю… — тихо произнесла Айше. — Что такое? — обеспокоенно взглянул на нее Насух, после чего взял за руку. — Я боюсь, — призналась она. — Боюсь того, что будет дальше! Пойми, — она подняла на него грустный взгляд, — я ничего так не желаю, как быть с тобой и никогда не расставаться, но… В то же время… Выходит, и Назлы по-своему права! Я разрушила вашу жизнь. И Хазар… Нет, Насух, пусть лучше он и дальше ничего не знает, довольно с него горестей. Аллах всемогущий! — воскликнула она. — Да лучше бы я и дальше ничего не знала! И не смутила бы твой покой. Да, было тяжело, но сейчас… Сейчас еще тяжелее, Насух! — Тшш!.. — Насух осторожно погладил ее по руке. — Не надо так, Айше, милая, прошу тебя! Все наладится, вот увидишь! Мы с тобой непременно будем счастливы! И ты ничего не разрушала, не кори себя, потому что… руины разрушить невозможно. Айше уговорила его остаться на ужин, и за столом Насух был занят только тем, что отвечал на бесконечные вопросы Мехмета, Ахмета и Али: бывал ли он когда-нибудь на море (раньше покойный отец возил их в Бодрум каждую весну), любит ли Насух Ага миндальное мороженое, не кажется ли ему, что фисташковое вкуснее, почему бы ему не привезти в гости Хазара и Джихана, придет ли он завтра, а если придет, то не захватит ли еще тех вкусных шоколадных конфет. Насух, улыбаясь, ответил, что на море он бывал несколько раз, но дома ему нравится больше, мороженое он вообще не жалует с раннего детства, когда они с Юсуфом объелись его так, что потом неделю лежали с ангиной; если же их матушка будет так любезна, что пригласит его, то, конечно же, он приедет завтра, а конфет привезет столько, сколько братья захотят. Насуху безумно нравились эти смышленые и озорные ребята, и хотелось, чтобы каждый день проходил вот так. И еще — чтобы его сыновья тоже были рядом… — Давай завтра увидимся где-нибудь… без свидетелей? — шепнул он на ухо Айше, когда прощался с ней. — Где? — вскинув на него глаза, быстро спросила она. — Я позвоню тебе! — одними губами прошептал он. — Сегодня вечером. Однако, Насух вовсе не собирался ждать до завтра. С трудом дотерпев до темноты, он прихватил с собой купленный по дороге в отель букет цветов и пешком направился обратно к дому Айше. Озираясь по сторонам, как бы его не заметили соседи и случайные прохожие, Насух обошел дом кругом. Еще утром он приметил там старое гранатовое дерево, росшее около забора. Переведя дух, Насух еще раз огляделся кругом и, кряхтя от натуги, все ж таки взобрался на дерево, после чего у него словно второе дыхание открылось, и он резво перемахнул через забор. К счастью (это он тоже заметил еще утром) этот угол двора оказался в этакой «слепой зоне». Охранник, который находился на ночном дежурстве маячил неподалеку от задней калитки. Переминаясь с ноги на ногу, он курил, глядя при этом на противоположную сторону улицы. Также Насуху было известно, что окна спальни Айше выходят как раз в этот уголок двора. Днем Али показал ему балкон и поведал по секрету, что когда они жили здесь, то по утрам, собираясь в школу, они всегда оборачивались и махали на прощание маме, которая неизменно стояла у окна в своей комнате. Незримой тенью Насух прокрался под балкон, резво взобрался по ступенькам, и как раз вовремя, потому что охранник, судя по всему, вспомнил о своих обязанностях, вышел во двор и зашагал вдоль забора. Насух прижался к каменной стене и медленно стал продвигаться вперед. К счастью, балконная дверь оказалась открыта; ночной ветерок чуть шевелил занавески. Насух взял букет в руки (во время своих «акробатических номеров» он вынужден был держать его в зубах) и шагнул в комнату. В тот же миг он заметил метнувшийся к противоположному окну силуэт, а вслед за этим вспыхнул яркий свет, и Насух охнул, увидев дуло пистолета, нацеленное ему прямо в грудь. — Насух, ты, что, больной?! — зашипела на него Айше, точно разъяренная кошка. — Как ты сюда попал, Аллаха ради?! — она быстро опустила пистолет, после чего схватила Насуха за руку, втащила в комнату и погасила верхний свет. — Я… я хотел тебе сюрприз сделать! — отдышавшись, объяснил он и уселся в кресло. — Вот, — он протянул ей букет, — для тебя купил, моя Айше! — Да я ж тебя чуть не пристрелила! Нашелся мне тут… безумно влюбленный Меджнун! Она убрала пистолет в ящик стола, подошла к нему и взяла наконец букет: — Ты спятил? — покачав головой, спросила Айше, чуть улыбнувшись при этом. — Честно говоря… я так испугалась. — Думала, что вор забрался? — хмыкнул Насух. — Я, между прочим, тебя заметила сразу, как ты через забор перелез и по двору метался. Мне, конечно, показалось, что-то знакомое, но я и предположить не могла, что это ты! Она поставила цветы в вазу и вернулась к креслу, где расположился Насух. — Айше, — он взял ее за руку, — а ты умеешь с оружием обращаться? — Ферхат научил, — пожала плечами она. — Что еще остается делать одинокой женщине в большом доме, да к тому же с маленькими детьми на руках. — Тогда уволь свою охрану, — усмехнулся Насух. — Особенного того, который там ворон считает у задней двери. — Так и сделаю, — отозвалась Айше. — Ну, — скрестив руки на груди, она взглянула на него в упор, — а теперь, Насух Ага, я жду объяснений. Зачем это вы прокрались сюда ночью, точно вор? — Я… — начал было Насух, но тут вдруг постучали в дверь: — Азизе ханым! — раздался голос кого-то из охраны. — В чем дело, Ферхат? — ответила она. — Тихо сиди, ни звука! — приложив палец к губам, повернулась она к Насуху. — Мехди говорит, будто кто-то пытался в дом забраться, — отозвался из-за закрытой двери Ферхат. — Мы все обыскали: чисто! Но я… на всякий случай, спросить хотел: с вами все в порядке? Может, вы кого-нибудь видели? — Я только заснула, Ферхат, Аллаха ради, кто к нам мог забраться? Соседская кошка на свидание с нашим Сюлю?! — Простите, Азизе ханым, — отозвался Ферхат, — что побеспокоил, спокойной ночи! Дождавшись, пока шаги в коридоре затихли, Айше закрыла балконную дверь, задернула шторы и погасила ночник. В полумраке Насух, как завороженный наблюдал, как она скинула пеньюар и приблизилась к креслу, где он сидел. — Ну, — прошептала она ему на ухо, усевшись на подлокотник, — я все еще жду объяснений, Насух Шадоглу! — Давай я лучше попытаюсь загладить свою вину за то, что так сильно напугал тебя! — проговорил Насух, потянув ее за руку и заставив тем самым сесть к себе на колени. — Я ведь сильно провинился, — шепнул он и поцеловал ее в шею, — так что буду очень… стараться исправить свою ошибку. — Поглядим, поглядим! — промурлыкала Айше, целуя его в губы. Насух покрепче обнял ее и осторожно стянул бретельку ночной сорочки с ее плеча… Утром, когда Насух вернулся к себе в отель, служащий сказал ему, что уже два раза звонил некий Сеттар бей и просил Насуха срочно с ним связаться. Насух нахмурился: Сеттар бей — это адвокат, занимающийся его разводом. Что там, интересно, могло случиться? Дай Аллах ничего плохого, — подумал Насух, набирая телефонный номер Сеттар бея. — Насух Ага! — обрадовался Сеттар. Он снял трубку сразу, будто сидел и ждал звонка Насуха. — Мне нужно было срочно сообщить вам важные новости. Это касается вашего иска. — Что случилось? — насторожился Насух, поскольку тон адвоката явно не сулил ничего хорошего. — Со мной связался Джемаль бей, адвокат вашей супруги. Вчера она предоставила ему все справки… Словом, она беременна, Насух Ага, и это означает, что, к сожалению, вряд ли вам удастся развестись с ней в ближайшее время. Насух не ответил; он вздрогнул от неожиданности, и телефонная трубка выпала у него из рук.

***

Джемаль бей уселся напротив Назлы и сцепил руки в замок. По его лицу нельзя было определить, принес ли он хорошие новости или же плохие. Однако, Назлы не сомневалась, что у нее все получилось. Этого адвоката посоветовала ей школьная подруга Джемре. Они, правда, давно уже не общались, но Назлы было известно, что брат Джемре окончил юридический факультет. На днях она позвонила Джемре и расспросила о ее брате, попросила порекомендовать хорошего адвоката. Она не стала пока говорить о разводе (и без того скоро начнут о нем судачить на каждом углу), наплела, что ее интересуют кое-какие вопросы, касающиеся недвижимости. Через день ей перезвонил Джемаль бей и заверил, что он готов во всем помочь ей. Назлы встретилась с ним и целиком и полностью доверилась этому человеку. — Вы хотите отсудить себе имущество, Назлы ханым? — спросил у нее Джемаль бей. — Главным образом меня интересует опека над сыном, Джемаль бей, — ответила Назлы. — Впрочем, насчет имущества… Я думаю, это тоже неплохая идея. Пусть Насух останется ни с чем! — решила она. Назлы без малого три дня обдумывала этот план, пока наконец он не сложился, как идеальный — деталь к детали — пазл. Но для начала ей нужно выиграть время, а после… Она раз и навсегда избавится от негодяйки, задумавшей украсть у нее семью. Насуху придется вновь оплакивать свою ненаглядную Айше, но на этот раз уже взаправду. Эта женщина умрет, и тогда Назлы сама подаст на развод. Она оставит Насуха в нищете, пусть он оплакивает свою бесстыжую любовницу и раскаивается в том, как подло поступил с той, которая всегда и во всем была ему верна. Но Назлы ни за что и никогда не простит его, как и их дети. — Что ж, в таком случае, Назлы ханым, — улыбнулся Джемаль бей, — нам нужно обсудить еще кое-какие детали. — Я вся внимание! — кивнула Назлы. Прекрасно, подумала она. Игра началась, и мы еще посмотрим, Насух, кто выиграет, а кто проиграет вчистую.