Забытые грехи

— Реджина Эйлин Снейп! Немедленно вернись, пока я не применила к тебе пару приёмов, которые тебе точно не понравятся! — я усмехнулся, слыша стальные нотки в голосе жены. Чинно держащий меня за руку Себастьян семенил рядом, стараясь вести себя прилично, хотя ему, я точно знал, тоже очень хочется рвануть вслед за сестрой по вокзалу Кингс-Кросс. Шедшая позади нас Роуз закатила глаза, я был в этом уверен, хотя и не видел её лица. — Держу пари, вы ждёте следующего года, чтобы сплавить эту занозу в школу и забыть о ней до Рождества, — старшая дочь поравнялась со мной и знакомо выгнула бровь, — как хорошо, что я к тому времени уже закончу Хогвартс. Не придётся краснеть. — А меня вы тоже хотите сплавить, да, папа? — жалобно спросил мой шестилетний сын. — Нет, твоя сестра просто так шутит. Мы с мамой будем очень скучать по тебе и Реджине, когда вы пойдёте в школу, — абсолютно искренне сказал я, бросив на Роуз предупреждающий взгляд. Чёрные глаза мальчика просияли, и он стиснул мои пальцы сильнее. — Это хорошо. Я пока никуда не хочу уезжать. Мне нравится дома. Бинки обещал испечь банановый пирог сегодня, и я съем три куска! — Не лопнешь? — Роуз подмигнула брату. — Нет! Федди сказала, что в прошлый раз съела четыре куска, и у неё даже живот не болел. — Одним словом, Уизли, — пробурчал я так, чтобы дети не услышали. Фредерика Уизли родилась на полгода раньше, чем Себастьян, и едва начав говорить, запретила называть себя Фредди. Так с лёгкой руки её отца, Джорджа, появилась Федди. Хотя это было намного лучше, чем Северина Малфой — в мою честь, разумеется. Витаминное зелье, которое я варил для Гермионы во время второй беременности в сочетании с парой других составов наконец-то позволило Астории забеременеть снова и благополучно выносить и родить девочку. Наконец-то мы дошли до платформы номер девять, и я увидел раскрасневшуюся Гермиону, тянущую за собой Реджину, словно на буксире. Чёрные, как и у меня, волосы дочери из заплетённой утром аккуратной косы превратились в массу прямых разлетающихся во все стороны прядей, на коленке была ссадина, а на щеке грязь. Я посмотрел в мятежные чёрные глаза и сделал самое строгое выражение лица, на которое был способен. Мне сложно давалось быть поборником дисциплины, девчонки, по словам Драко, вили из меня верёвки. Я знал и не мог этому противиться. Педантичная Роуз, в свои семнадцать уже получившая предложение о работе в международном отделе по связям с другими странами Министерства Магии, лучшая студентка факультета Слизерин, затмившая даже свою мать, и неуёмная Реджина, для которой каждый день был битвой и приключением, сующая свой нос абсолютно во всё. Мои главные достижения, кроме зелий. Когда Редж родилась ясным августовским утром, и я взял её на руки, всё остальное стало неважно. Я наслаждался каждым мигом в роли отца, навёрстывая всё, что пропустил с Роуз. Себастьян же стал для нас очередным неожиданным и приятным сюрпризом — мы вдвоём отмечали повышение Гермионы до начальника отдела магического правопорядка, откуда ей была прямая дорога в кресло Министра магии, когда Бруствер решит уйти на покой. Дочери были у Малфоев, мы сняли шикарный номер в дорогом парижском отеле… — Только не говори, что я снова забыла выпить противозачаточное зелье! — простонала Гермиона, содрогаясь от приступа утренней тошноты через месяц после этого уикенда, когда мы только занимались сексом на всех поверхностях номера, ели заказанную из ресторана отеля еду и пили розовое вино. — Ты удивительно постоянна в своём желании превратить меня в многодетного отца, — попытался пошутить я, за что получил мрачный взгляд и что-то вроде «будь проклят твой член» между звуками отчаянной рвоты. Я принёс ей успокаивающее желудок зелье и уложил в постель, поглаживая по спине мягкими и точными движениями. — Ты не хочешь ещё ребёнка? — прошептал я. — Хочу. Но не хочу становиться толстой, неповоротливой и постоянно хотеть писать, — простонала жена. — Вздор. Ты никогда не была толстой, — парировал я, вспоминая круглый аккуратный животик, когда она ждала Реджину. — Это не ты не мог влезть даже в трансфигурированный плащ, — огрызнулась Гермиона. Я улыбнулся своим воспоминаниям, когда Гермиона, сердито раздувая ноздри, скомандовала: — Проходим через барьер, живо! Если я из-за вас опоздаю… — То ты превратишь нас в соплохвостов, мамочка, — уныло пробубнила моя средняя дочь, — если бы я ещё знала, что это такое… — Это такие мерзкие склизские твари с жалами, — жизнерадостно сообщил Скорпиус, появляясь на платформе девять и три четверти сразу за нами, — привет, Роуз, Редж, мистер и миссис Снейп и Себастьян. Дедушка просил передать поклон. Мама осталась с Севи — у неё температура, а папа скоро, надеюсь, догонит нас. Он встретил мистера Поттера на десятой платформе и, кажется, они там меряются мётлами, привлекая внимание полисменов… — Детский сад, — привычно скривился я, — Роуз, ищите купе. Если твоя мама опоздает, то достанется, прежде всего, мне, а я ещё не запатентовал последнее зелье, чтобы умереть, не получив причитающейся мне славы. — Мерлин, Скорпиус, кому, как не твоему отцу, знать, что полиция просто так не отстанет! — жена нервно заправила выбившуюся кудрявую прядь за ухо. — Что за утро! Я посмотрел на неё, вспоминая, как она упала в обморок, когда приехали за телом Софии, и как рыдала, что не желала ей смерти, что бы она ни натворила. Я влил в неё умиротворяющий бальзам — самую маленькую дозу, учитывая беременность, уложил в другой гостевой комнате и оставил с ней Асторию. Сам же поднялся наверх, чтобы переговорить с Поттером и Малфоем. Бледный Драко стоял в отдалении, пока Поттер осматривал Софию. Её перевернули и яркие синие глаза смотрели почти спокойно. Я присел рядом, погладив разметавшиеся чёрные волосы. Прощаясь. Антонин неожиданно умер через день после гибели дочери, и их похоронили в общей могиле, поставив сверху ангела с православным крестом в руках. Я знал, что раз в году Гермиона приходит туда одна и кладёт белые хризантемы на высеченные в камне имена. Жена продолжала ходить к психологу ещё пару лет, прежде, чем призраки прошлого и вина окончательно оставили её. Младшему Малфою не предъявили обвинения за непростительное заклятие — вступился Поттер, который заявил, что Долохова была опасной преступницей, сумасшедшей убийцей, на счету которой были трое и Лаванда, которая хоть и выжила, но очень серьёзно пострадала. — Папа любит общаться с представителями закона, — рассмеялся Скорпиус, — Роуз, я заброшу вещи, пока вы прощаетесь. Если мистер Драко всё же появится, то свистни меня. На платформе, как и всегда, было не протолкнуться. Помню ажиотаж, когда мы с Гермионой пришли провожать Рози впервые. На меня пялились так, как будто никогда раньше не видели. Лонгботтомы разинули рты от изумления, а старший из Уизли, Билл, даже подошёл, чтобы поздороваться, несмотря на протесты его жены-вейлы. Реджине было всего три с половиной, и она разрыдалась, когда поняла, что её не посадят в красивый алый паровоз. — Папа, ты будешь мне писать? — требовательно спросила Роуз, немного нервно теребя отутюженную школьную форму. — Конечно. Могу писать каждый день, если хочешь. Но у тебя вряд ли будет время отвечать мне — друзья, учёба, библиотека, квиддич… — нарочито печально вздохнул я. — Что ты! Я буду так скучать по тебе. И по маме. И по Поппи тоже, — пылко заявила Роуз. Я не выносил публичных проявлений чувств, но только не сегодня, когда моя драгоценная и любимая дочь покидает меня до самого Рождества. Я опустился на одно колено и обнял её так крепко, как мог. — Если что-то будет нужно — пиши. Я сразу трансгрессирую к тебе. Не сомневайся. Держись подальше от неприятностей и от Поттера. — Хорошо. Я скажу шляпе, что хочу на Слизерин, — Роуз звонко поцеловала меня в щёку. — Это нечестно! — Гермиона, держа за руку Реджину, сощурилась. — А как же Гриффиндор, где училась твоя мама? — Только через мой труп, дорогая, — предупредил я, — уж лучше Райвенкло. — Там одни зануды, — фыркнула жена, — и заучки. — Кто бы говорил, — протянул я. Мы переглянулись и дружно рассмеялись, обнимая Рози с двух сторон. Реджина тоже уткнулась в сестру всем телом и залепетала: — Я буду скучать. — И я, Редж, — Роуз взлохматила чёрные волосы сестры, — я пришлю фотографии на телефон папы, а он покажет тебе. И вот сегодня наша старшая дочь уже на седьмом курсе — такая взрослая и красивая. Самостоятельная. Я понимал, почему Гермиона с самого утра как на иголках — скоро Рози покинет родной дом, Редж тоже скоро отправится в Хогвартс, а с нами останется только Себастьян. А ещё жену ждало кресло министра — кампания должна была начаться через год. — Чуть не опоздал, — встрепанный Малфой подлетел к вагону, — всё Поттер виноват. Роуз хмыкнула. — Дядя Драко как обычно. — Отец, а я уж думал, что отправлюсь в долгий путь без вашего традиционного напутствия, — Скорпиус сноровисто спрыгнул с подножки и подошёл к Драко. — Не паясничай, — фыркнул мой крестник, приобнимая сына за плечи. Они стояли рядом — одного роста, платиноволосые и сероглазые. Люциус не терял надежды на помолвку между Скорпиусом и Роуз, но дочь, к моему облегчению, заявила, что не позволит решать за неё, поэтому пока что никаких обещаний никому не давала. — Пора, — вздохнула Гермиона, и Хогвартс-экспресс издал последний гудок. Дети скрылись внутри, махнув нам на прощание. Я усадил младших Снейпов в машину — Реджина по пути с Кингс-кросс опять чуть не улизнула, засмотревшись на какую-то вывеску. Гермиона молчала, полностью погрузившись в свои мысли. Я высадил сына и дочь возле маггловской гимназии, в которую они оба ходили до поступления в Хогвартс. Подав им рюкзаки и убедившись, что дежурный учитель завёл их внутрь, я повернулся к жене. — Говори. — Что? — она вскинула карие глаза. — Что именно тебя беспокоит. Я же вижу, что ты переживаешь, — я потянул её к себе, отстегнув ремень безопасности, чтобы обнять. Гермиона устроила голову на моём плече, щекоча дыханием шею. — Я подумала, как быстро она выросла. Такая… такая… — Чудесная? Невероятная? Самая лучшая в мире и копия своей матери во всём, не только внешне? — я коснулся губами виска жены. — Я чертовски горжусь вами обеими. — Я так хотела стать министром, а теперь задумалась… Я буду видеть Себастьяна ещё реже, чем Роуз и Реджину. Я не хочу быть мамой только по выходным. — Ты мама, которая строит карьеру, но всегда думает о том, как дать детям самое лучшее, — не согласился я, — и я никогда бы не хотел, чтобы ты сидела дома… Ты — самый прекрасный вариант для министра, поверь моему опыту. Как только кампания закончится, ты сможешь распределить своё время так, как нужно. Будешь брать детей с собой в поездки, которых будет немало. А я буду гордиться тем, что я твой муж. И безумно ревновать, ведь все будут смотреть на тебя, такую красивую и умную, такую прекрасную… И гадать, почему ты выбрала в мужья меня и спустя десять лет всё ещё остаёшься моей. Гермиона обхватила мои щёки руками и страстно поцеловала. — Потому, что твой голос сводит меня с ума настолько, что сами слова иногда не важны. Потому, что ты позволяешь мне быть самой собой. Потому, что ты дал мне наших детей и любишь их так, что я только диву даюсь, ведь мне хочется поубивать их всех не реже, чем раз в неделю. Особенно Реджину. А ещё я хочу тебя сейчас так сильно, что кажется, нам нужно срочно домой. У меня есть час до совещания в Министерстве. А дома в кои-то веки нет детей. — Особенно Реджины, — повторил я и рассмеялся, отвечая на поцелуй и параллельно заводя машину, — она такая же неуёмная, как ты. Хогвартс едва оправился от гениальности Роуз и изобретательности Скорпиуса, про компанию Уизли, растущую с каждым годом, я вообще молчу. И, кстати, мы с Джорджем Уизли поспорили с Джастином и Драко о том, на какой факультет попадёт Реджина, едва она начала ходить. — Мерлин, — фыркнула жена, — и на какой же? — Если ты уберёшь руку с моего… хм… бедра, я смогу выехать на дорогу и раздеть тебя минут через десять, — я проигнорировал её вопрос, сосредоточившись на том, чтобы вести ровно, хотя это и было очень трудно, учитывая, как Гермиона гладила меня прямо сейчас. — Десять? — она чувственно облизала губы, возбудив меня ещё сильнее. — Пять, если трансгрессируем от клуба, — прошипел я. — А в клубе кто-то есть? — невинно поинтересовалась эта чертовка, словно невзначай расстёгивая пару пуговиц на своей блузке и продолжая поглаживать меня через ткань брюк. — Никого. Лаванда стала управляющей клубом — Драко неожиданно подарил ей свою часть, поразив всех, и меня в том числе. Но мой кабинет остался за мной, как и коктейли вечером в пятницу. Спустя десять минут я запер дверь и наложил заглушающее заклинание, впиваясь в губы жены нетерпеливым поцелуем и подтягивая юбку её строгого костюма повыше. Дома мы теперь редко могли уединиться в любой момент, особенно летом, и когда дети стали старше. Реджина, например, способна была отпереть любую дверь своей спонтанной детской магией, если ей вздумалось куда-то войти. Себастьян же просто садился под дверью, как щенок, и принимался плакать так горько, что потом его невозможно было успокоить. — Как я скучал по тебе, — бормотал я, лаская гладкую кожу. — Я скучала больше, — Гермиона укусила меня за плечо, дергая молнию брюк изо всех сил. После мы просто лениво целовались, восстанавливая дыхание. Я в очередной раз думал, как же сильно мне с ней повезло. — Так на какой факультет вы поспорили? — вдруг вспомнила миссис будущий министр магии. Я вздохнул. — Гриффиндор — по мнению Драко и Джастина — они говорят, что у Редж начисто отсутствует инстинкт самосохранения. Мы же с Джорджем решили, что это будет Пуффендуй — потому, что добрее этой девочки я никого не встречал. Даже Поппи не стала бы подбирать якобы раненого паука и пытаться его вылечить. — В самом деле? — удивилась Гермиона, улыбаясь. — И ты не будешь сыпать проклятиями, если её распределят на мой факультет? — Буду. — Ты неисправим. — Знаю. — А что насчёт Себастьяна? — спросила жена, застёгивая блузку. — Слизерин, — уверенно заявил я, — помогая ей расправить юбку, оказавшуюся моими усилиями выше талии. — Вот ещё! — фыркнула Гермиона. — поспорим? — На что? — хищно улыбнулся я, запуская пальцы в каштановые кудри. Она сощурилась. — Если я выиграю, ты пойдёшь со мной на празднование годовщины победы в том году, когда Себастьян пойдёт в Хогвартс. Я содрогнулся, но кивнул. Я ни разу не был в замке с тех пор, как мне вручили орден Мерлина. — А если выиграю я, то ты в своей речи избранного министра скажешь, что у тебя лучший на свете муж, — коварно предложил я, — когда наш сын поступит в Хогвартс. Гермиона согласно кивнула. — Это будет нетрудно, Северус. Ты и есть лучший муж, которого я могла себе только представить.