Мы были птицами...

***

Увидев мелькнувшую вспышку в глазах Разумовского Гром не сильно удивилась и она было уже списала её на случайность, как и всегда, но… — «Тебе придётся яснее выражаться… Посмотри на меня, Инна…» Гром распахивает ресницы смотрит прямо в глаза. Жёлтые. Полностью. Не вкрапления, не позеленённые, не с каймой вокруг зрачка. В некоем неверии она касается лица проведя большим пальцем под глазом. — Золото… — А затем замечает очередную странность: Рана на губе. За этот вечер она, то появлялась, то исчезала без видимых на то причин. — Опять?       Медленно Гром на локтях поднялась под недоумевающим взглядом мужчины, что поднимался следом не решившись неволить её. В сидячем положении она запрокидывает лицо Сергея рассматривая глаза и губы под светом, чтобы убедится, что ей это точно не кажется. — Ты… — Мозг разгонялся до невиданных раннее скоростей. Всё начало складываться в полноценную картину! — Что я? — Ингрид видела. Это не Сергей. Он даже смотрит иначе. И как она раньше могла это игнорировать? Списывать со счетов, она же никогда не игнорировала правду, какая бы мерзкая она ни была. От мысли, что она сама ослепила себя, стало неприятно и больно. В такой ситуации она всегда чувствовала только одно: злость. На себя. Ошибки у Гром были редкостью, но каждая её резала без ножа. От переполняющих чувств по рукам прошёлся жар, заползая на ладони. Давление в голове заволокло зрение, помутнила его, размыла. Перед глазами встал образ, который она уже видела. Вспомнила:       «Синие радужки под рыжими ресницами преображаются в жёлтый оттенок. Это зрелище не отталкивает, а завораживает Ингрид, до тех пор пока из лица Сергея словно не выглядывает какая-то другая личность. Она прикасается к этому новому лицу и тело парня под ней пробирает крупной дрожью. Она точно потеряла рассудок. Видит то, чего нет. Нет, же?»       Она тогда думала, что фантазия снова разбушевалась, как в допросной с Щербатовым. Все такие продумывания действий наперёд всегда отличались своей натуральностью, она почти буквально проживала их. Поэтому она не воспринимала события в них всерьёз, особенно когда они казались очень абстрактными. Но с другой стороны, как она могла знать, как выглядит главарь грабителей РосГарантБанка под маской, ещё до его задержания? Но такое никогда не удивляло. Всегда было с ней. Сперва она даже думала, что все её странности это обычное явление и у всех так же, пока с годами не стала замечать, что это не так.       Свет заискрился на кончиках пальцев показывая ей клочок правды: Чёрные перья продирающиеся из-под светлой кожи. Ингрид резко поднялась с дивана и отошла. Она несколько раз прошлась туда-сюда, думая:       «С чего вдруг ты решила, что одна такая? Кто-то тебе разве об этом говорил? Что вообще в этом мире реально, а что нет? Он тоже одержим? Сергей хоть догадывается?»       Потом подошла к спинке дивана, положила руки на плечи, поднялась по шее, запрокинула голову мужчины вверх сдавливая горло чуточку сильнее, чем было необходимо. Глаза по ощущениям немного резало. — Ты не Он. Олег. — «Может, у него просто диссоциативное расстройство личности? Ага, как же, Альтер-эго с перьями, ты себя слышишь? Размечталась, Гром. Хочешь всё упростить. Не выйдет. Ты и так была слепа слишком долго.» — Я не пон… — Ногти впились в глотку Разумовского прерывая его на полу-слове. — Ты мне сейчас соврать собрался? — От этой жалкой попытки стало мерзко. — Я. Ложь. За. Версту. Чувствую. — Медленно проговорила она надавливая чуточку сильнее, пытаясь доставить дискомфорт, но в процессе не повредить тело Сергея. По его горлу поднялся хриплый смех передавленный её пальцами. — Всё-всё, отпусти. Ты делаешь ему больно. И хватить бровки хмурить. — Он похлопал её по ладони. — Тебя-то саму не смущает, что руки светятся? — Ч-что? — И действительно. Оторвав ладони она увидела свет, который почти сразу потух, как только она осознала этот факт. — Какого?       Сергей поднялся с дивана обойдя его и встав рядом с удивлённой Гром. Он перехватил руку придвигая ладошку к своему лицу и прикасаясь губами к самому центру. Он облокотился на высокую спинку дивана и повернул руку, чтобы Гром увидела возвращающийся свет. — Это твоя энергия. Ты вся так светишься. Только сейчас начинаешь её видеть. — Он воспользовался растерянностью Инги и притянул её к себе обвив руками поясницу. — Я? Свечусь? — Гром удивилась услышанному и совсем не обратила внимание на то, что находится в тесных объятиях, пока не почувствовала на щеке горячее касание губ. — Сияешь, как солнце. В определённые моменты, мне даже смотреть больно, но и оторваться я не могу. — Ингрид упёрлась руками в грудь мужчины пытаясь немного оттолкнуться, но хватка была крепкой. — Отпусти. — Серьёзно сказала Гром. — Мы же так хорошо ладили, Инна, что же случилось? — Сказал он с задоринкой в голосе. — Не называй меня так. — Майор недовольно сморщилась. — Я не разрешала. — Разве? Тогда почему так мне представилась? Официально. — Губы снова прижались к щеке и остались на месте. — Я просто подыграла, Сер… Тебе. — В голове вспоминались все мимолётные моменты, когда она замечала блеск, золотые крапинки. Когда губа была треснута, когда он казался выше и увереннее. От некоторых воспоминаний лицо бледнело, от других наоборот: кровь поднималась вверх и бурлила. — И к-как часто, ты… — Скажем так, большинство пикантных моментов, у тебя было со мной… — Не отрываясь от лица Ингрид говорил мужчина. — Почему с тобой? Он не хоч… — Стеснительный очень. Слабый. Стоит испугаться, ощутить боль, перевозбудиться… — Хорошо, я поняла. Можешь не объяснять дальше… — Смех низкого голоса прокатился горячим воздухом и вибрацией по щеке. — Что, поняла какой сейчас был случай? — Глаза девушки намеренно избегали глаз напротив. — Сама до этого довела… — И что ты никогда сам не отнимал контроль? — Он покачал головой. — Это его выбор. Первая реакция на стресс. Когда он не готов к чему-то, появляюсь я. Или когда он очень близок к этому, я его замещаю. — Я поторопилась? — Он пожал плечами, касаясь губами открытой шеи. — Я скучал. — «Олег» глубоко вдохнул носом и жарко выдохнул ртом. — Так скучал…       Ингрид смутилась ещё сильнее, но отталкивать уже не стремилась. Не понимала, как поступить, а потому зарылась пальцами в огненные волосы парня и всмотрелась в глаза. — Ты кто? — Не найдя ничего другого, что спросить говорит Гром. — Олег, судя по фотографии в его комнате, точно присутствовал в жизни Сергея, что с ним случилось? Он не вернулся? — Год назад Сергею пришла похоронка. И я вернулся. — Рука Разумовского поднялась вверх по позвоночнику посылая по телу мурашки. — А сам я, как ты должно быть догадалась… — Чумной Доктор. — Перебила она его с похолодевшим взглядом. — Это ты. — Не вопрос. Факт. — Убивал. — Грудь под пальцами Инги напряглась. Судя по всему, мышечной массы у этой версии Разумовского было больше, чем у обычной. Однако его взгляд быстро приобрёл лукавые нотки. — Разве я один такой в комнате, Немезида? — Сердце Ингрид подпрыгнуло до самого горла, когда он упомянул это имя, намекая на уже её убийства. — Я твой большой фанат. С таким вкусом обставлять места казней, я со своими огнемётами и в подмётки не гожусь, даже стыдно стало продолжать, когда такой профессионал за делом… — Гром смутилась и отодвинулась немного дальше. — Это не я. Это… — Я знаю. — Шок прошиб всё тело Ингрид. Недовольство выразилось сдавливанием плеч Разумовского, но он казалось не придал этому значения. — Как давно? — Сквозь зубы процедила она хмурясь. — Я сразу догадался кто. Не так уж и много в этом городе вариантов, а убедился наверняка пообщавшись с Юстас… — Увидев немного сконфуженный взгляд Гром он поправился. — Диной, в казино. — И ты молчал? — А что, мне нужно было зажать тебя в углу и всё вывалить? — Притягивая Гром ещё ближе и говоря ей уже почти в губы, сказал он. — И как тебя звать? Олег? — Разумовский скривился в лице. — Нет. Терпеть его не могу. — Закатив жёлтые глаза признаёт он. — Но ты сам так представился. — Напомнила она в той же лукавой манере, что и он до этого. — Официально. — Моё другое имя было бы слишком подозрительное. В той ситуации. — Ну, давай. Удиви меня. — Птица. — Бровь Гром взметнулась вверх. — Говорил же. — А я тогда, Дракон. — Усмехнувшись сказала она. — Я серьёзно. Можно Птах, Кукки, Кутх… — Ингрид тут уж совсем шокировалась. — Ты шутишь. — Он негативно мотнул головой. Рыжие пряди скользнули по женскому лицу. — Наслышана обо мне? — Гром кивнула. — Поверхностно. Информации в свободном доступе мало или же давно была утеряна… Это поэтому меня тянет к… Вам? — Внутри как-будто и вправду был мощнейший магнит из-за, которого сопротивляться Кукки не было почти никаких сил. — Подобное, тянется к подобному, но причина не только в этом. — Инга в очередной раз вздёрнула бровку. — Были времена, когда нас связывали куда более тесные узы… В древнем Египте Сехмет… — Была женским дополнением Птаха. — Завершила мысль Гром сведущая в мифологиях разных культур. Её всегда тянуло к этим историям, но она думала, что так почитает память о матери, что любила мифические эпосы. Анастасия Гром почитала культуру своих Греческих предков, но остальные мифы тоже были довольно интригующими, поэтому Ингрид поглощала всю информацию, что могла найти.       «Может всё это рвение было из-за Дины?» Впервые задумалась Гром. «Зачем мне тогда нужно было изучать что-то столь эфемерное прежде? Чувствовала, что пригодится?» — Женой. — Поправил тем временем Птах. — Возлюбленной… — Он коснулся лица оглаживая совершенные в его представлении черты. — Но это не я, это… — Взгляд упал на пол. — Всё куда сложнее. — Тонкие пальцы поддели подбородок и подняли лицо вверх. — Дни минувшие уже не столь важны, но энергия объединявшая нас тогда, имеет свою память, тянется вновь. Однако, всё, что между нами происходит сейчас, это твой выбор. Твоя власть. Не подумай, что не вольна выбирать… — Бровки домиком, влажный взгляд, трясущиеся губы Инги выдавали все те чувства, что она не могла выразить словами. — Всё очень запутанно, я понимаю… — Ты здесь не при чём, насколько мне известно. В моей ситуации так точно. — Она устало положила голову на сильное плечо. По чёрным прядям сразу пробежались пальцы расчёсывая локоны и успокаивая. — Он знает? — Нет. Для него ещё слишком рано. Ты должна будешь ему помочь. — Я? — Ингрид заглянула в золотые глаза, мужчина кивнул. — Он довольно упёртый, я не справляюсь. Я правда хочу ему помочь, но сам не могу. Он забывает, перекладывает на меня свои негативные чувства, выталкивает сюда когда не справляется сам. — Голос был бархатным, взволнованным и честным. Гром слышала правду и искреннюю заботу. — Он слишком закрыт в своём мирке и отчасти я сам в этом виноват. Не научил его справляться. — Теперь уже взгляд Птицы блуждал по полу и Ингрид не стала этого терпеть, поднимая его лицо и сокрушая свои губы на его. Птиц удивлённо попятился назад, но горячие руки Инги притягивали обратно. Когда он начал отвечать, Гром сама отпрянула. — Все Разумовские любили себя критиковать? Или это только ваша фишка? — Не подумав спросила Гром, Птиц улыбнулся притягивая к себе за талию. — Нет. Родители у него те ещё фрукты были. Вероника так вообще унижала всех своим существованием, без слов. Никогда не признавала своих несовершенств. А Виктору было не до того. Пока нерешаемая задача или уравнение не решатся и он не найдёт себе другое и так по кругу. На самокритику просто не оставалось времени. — Надо было тогда брать с них пример… — Сплющив меж своих ладоней широкое лицо Разумовского сказала она, а потом резко отдёрнула свои руки,. пару раз моргнула и осоловело посмотрела в светлое лицо напротив. Как-будто ничего не было. — Поверь мне, не стоило. — Немного насмешливо говорит Птиц подняв руки к губам поцеловав костяшки на каждой и положив руки обратно на щёки. — Так ты поможешь? — Ты сейчас серьёзно это спросил? — Птиц кивнул. — У тебя есть полное право вызвать сейчас сюда половину своего главного управления, я даже покажу вам, где храню костюм. Могу и в твоих признаться чистосерд… — Ингрид закрыла рот Разумовского рукой. — Чтобы я больше таких глупостей не слышала! — Пояснила она и следом почувствовала влажный язык на пальцах отдёргивая руку. — Ребячишься? — Определённо. Мне казалось, тебе очень важно поймать Чумного Доктора. Так что изменилось? — Понимание. Причины. Последствия. Всё. — Гром устало положила голову на плечо Разумовского. — И самое главное… Мы. Ты же не думал, что я собственноручно надену на тебя… Вас, наручники? Теперь если и в тюрьму, то только вместе, себя со счетов я не списываю. — Я надеялся, что не наденешь… — Он погладил волосы оставив поцелуй на лбу. — А вот он пока ехал весь язык себе искусал. Боясь, что ты сразу всё поймёшь, всех, это я про Олега и Сергея, скрутишь и в клетку посадишь. — Серьёзно? — Птах кивнул. — Я с ним ещё об этом поговорю. А что ты там про язык говорил? — Придвигаясь более уверенно говорит Ингрид придвигаясь лицом и напирая всё сильнее, пришлось даже немного назад отклоняться. — А я так посмотрю, ты слишком этим вопросом озаботилась. Честно, я им еле ворочаю. — Не верю, придётся проверить тебя на ложь… — Гром тянулась ближе опьянённая комком чувств. Уже когда рука рыжего была на щеке, а губы всего в миллиметре, послышалось: — Сергей. — Голос Марго прорезал пространство. — Вячеслав принял ваш заказ в лобби и отправил его на лифте. Скоро приедет. — Не угадала. Снова. — Ингрид подняла бровь. — Я сейчас приду. — Клюнув её в макушку он выпутался из объятий и поднялся наверх.       В опустевшем зале послышались хлопки. — Боги, я думала ты никогда не догадаешься.

***