Мы были птицами...

*** Как только Сергей и Инга сели в салон машины Разумовский включил обогреватель. Ингрид расслабилась. «Теперь хоть рыжий согреется.» Пиджак парня по-прежнему был на плечах, снимать его в сидячем положении было неудобно поэтому она лишь потянула ткань за лацканы нечаянно развевая запах одеколона по салону. От аромата голова немного закружилась. — Куда вас… Вернее, тебя отвезти? — Спросил Разумовский. — Не знаю. — Ингрид устало откинула голову на подголовник и тяжело вздохнула. — Наверное можно в главное управление подкинуть. Не хочу домой. — А почему в участок? — Гром пожала плечами. — Поработаю. Ребятам помогу, там сейчас наплыв преступных элементов. — Пояснила Инга намекая на сегодняшних задержанных. — Вот так трудолюбие! И что ты совсем не устала? — Ингрид отрицательно махнула головой, но слова разнились с движением. — Устала, но кто, если не я? Есть у меня на уме мысль о том, как скопом можно поймать всех тех, кто удрать успел… — Понятно… — Сказал рыжий нервно сжимая руль. — Кстати. Ты разве не пил? Может лучше такси вызовем или Славу этого твоего попросим нас подвезти? — По поводу этого не волнуйся, столько всего произошло, что я уже «стёкл, как трезвышко!» — Намеренно пошутил Разумовский и Гром подхватила его настрой. — Честно, я бы не рискнул садиться за руль пьяным. Точно не после аварии родителей… Хотя у них тормоза отказали. — Задумчиво сказал он, а затем тряхнул головой словно отгоняя болезненные воспоминания. Посмотрев на Ингу он вымученно улыбнулся. — Если не хочешь быть одна, может тогда лучше ко мне? — Гром внимательно присмотрелась к парню. Он старался держать зрительный контакт, но вскоре осознал свои слова и смущаясь начал оправдываться. — Ой, я не то имел в виду! У меня там много свободных комнат и их настолько много, что мы можем и не столкнуться.! — Запинаясь тараторил он. — И в чём же тогда будет смысл? — Спокойно улыбаясь спросила Инга. — Ч-что? — Смысл же в том чтобы не быть в одиночку. — Гром конечно же могла поехать к Прокопенкам, но к этому времени они скорее всего спали, а ещё ей не хотелось сейчас поднимать тему того, что все эти годы Фёдор знал о её подростковой влюблённости. — Я просто предложил этот вариант без какой-либо неподобающей мысли. — Уточнил он продолжая: — Я-я и сам буду рад чьей-нибудь компании… И так редко покидаю башню, а тут такое… Так что… Я б-боюсь наверное… Один оставаться. Пусть это наверняка и выглядит как жалкое оправдание, но я действительно такой: Жалкий, впечатлительный, трус. — Сергей мотал головой, но к концу речи решился посмотреть на Ингу и встретил её хмурый, неодобрительный взгляд. — Это не так. — Твёрдо и спокойно сказала она перехватывая ладонь парня с коробки передач и переплетая свои пальцы с его. — Трус не стал бы лезть на лестницу пытаясь успокоить вооружённых захватчиков, а спрятался бы подальше. Хотя повторюсь, было бы лучше, если бы ты побоялся. — Гром улыбнулась прикасаясь губами к руке парня и задумчиво продолжила: — Вот не знаю, зачем ты сейчас это делаешь, но твоя негативная самореклама на меня уже не подействует. Поздно. Моё собственное мнение сложилось в полноценную картинку. — Гром подмигнула пройдясь пальцами второй руки по молочным узорам на коже Разумовского. — Т-тогда мне наверное стоит уволить своего маркетолога… — Улыбаясь поддерживает её шутку Сергей имея ввиду себя как неугодного работника. — И нанять нового! — Кивнула Гром соглашаясь с его идеей. — Хочешь занять эту должность? — Шуточно предложил он не ожидая ничего в ответ. — Ну, я могу выделить много твоих положительных качеств, но тут в машине будет просто негде развернуться! — Гром хлопнула себя по колену и очень громко рассмеялась в этот раз имитируя уханье совы. Сергей шутку не понял. Он тихо повторил фразу пытаясь разобраться, что так сильно развеселило майора, однако единственная догадка прилетевшая на ум была довольно-таки откровенного содержания, от которой Сергей незамедлительно покраснел. Пытаясь скрыть красноту своих щёк за длинной чёлкой, он только привлёк к себе внимание. — Извини, — Отдышавшись сказала Гром. — рановато ещё для таких шуток. Я просто иногда этот процесс не контролирую… — Она резко заткнулась и поправила себя. — Я про юмор, если что. Так чего мы ждём? Поехали? — Д-да, минутку… — Сергей резво поднялся со своего кресла и придвинулся к лицу Инги. Сначала она ужаснулась и вжалась в сидение часто заморгав. Затем уставилась на протянутую руку парня и секунду поразмыслив потянулась вперёд. Схватив Сергея за плечи увлекла его в неожиданный поцелуй. Разумовский подобного совсем не предвидел. Его рука дотянулась до искомой цели: ремня безопасности. Однако чужие губы встретившие его на полпути были приятным сюрпризом. Сергей не мог понять только одного: С чего вдруг всё это происходит? Он что проморгал: тот самый момент, когда поцелуи стали дозволенной роскошью? Не то чтобы он сейчас жаловался, просто это странная пропасть в памяти его сильно напрягала. Руки Инги гладили лицо спускаясь на шею, щекотали кожу лёгким касанием. Чуть медленнее он отвечал ей, вообще удивляясь, как не теряется в том, что надо делать в такой ситуации. Момент длился до тех пор пока обоим не пришлось восстановить дыхание. — Решил проверить, про какие-такие «положительные» качества я говорю? — Задыхаясь полу-шёпотом спросила Ингрид пытаясь подшутить, но в ответ получила лишь: — Т-ты и всё? Я могу тебя теперь пристегнуть? — Спросил Сергей показательно вытягивая ремень. В считанные секунды лицо Гром стало красным. Насыщенно красным. Кажется Сергею впервые удалось вогнать её в краску, а не самому залиться ей. — Я… Мне кажется, я видела Стрелкова… — Попыталась как-то оправдаться она пока Сергей пристёгивал ремень. — Ничего. — Улыбаясь сказал Сергей вспоминая: — Не одному же мне краснеть как тогда на крыше, когда я взял тебя за руку. — Сравниваешь ещё? Это и в половину даже не близко! — Накрыв лицо руками через прижатые к губам ладони сказала она. Сергей медленно убрал руки и заглянул ей в глаза. — Всё в порядке. Сделаем вид, что этого не было. — Разумовский сел на место и пристегнулся услышав в ответ тихое: — О, у тебя это отлично получается. Даже слишком. — Разумовский решил это не комментировать выезжая с парковки. — Ко мне? — Уточнил Серёжа напоследок получая звук согласия. Инга сложила руки на груди и уставилась в окно. Дорога предстояла длинная. Каждый размышлял о своём. Серый переживал за Олега. Где он? Как он? Успел ли сбежать от фанатиков Чумного Доктора и дома ли сейчас? Если так, то может не ехать туда? Олег посторонним никогда не радовался, а сейчас тем более будет не рад. Что сделать чтобы эти двое не столкнулись с лбами? Сергей же не мог его прогнать или попросить тихо сидеть в комнате, как нашкодивший мальчишка. Вообще было удивительным, когда по возвращению с войны Волков просто заселился в свою прежнюю комнату. К чему тогда он показательно забирал вещи? Хотя если то, что Олег рассказывал правда… Если он вернулся в ту самую ночь и в тот самый момент, когда Серёжа свалился с парапета… Тогда скорее всего он остался ради контроля Сергея. Это бы много объяснило. Его редкие появления и слова, которые Разумовский хотел услышать. Олег менялся. Терял свою опору. Даже выпил на открытии казино! А Олег никогда и ничего алкогольного при Разумовском не пил! «И как я раньше этого не заметил?» Недоумевал Сергей поражаясь собственной невнимательности. «Он прав. Я слишком редко уделяю ему внимание. Зацикливаюсь только на себе, как эгоист!» Разумовскому стало совестно. Он вспоминал все случаи, когда Олег впрягался за него. Дрался, утешал, всячески помогал, как обучал его самозащите. Отдавал всего себя не прося ничего взамен. Как следил за его здоровьем и питанием в студенчестве, как на первых порах помогал строить их общий бизнес. Самостоятельно Сергей бы этого просто не вывез. Ведь конкуренцию на рынке ещё никто не отменял. И тех бандитов, что пытались отнять или же подмять их бизнес под себя, тоже. Олег улаживал и эти конфликты прикрывая друга. Без Волкова всё бы пошло насмарку. Неудивительно, что узнав о смерти Волкова, Разумовский захотел всё закончить. «Надо будет уладить все эти вопросы…» Сергей и вправду не хотел сейчас ехать в свой полузабытый пентхаус, который слишком большой для одного, для двух человек. И почему он только одобрил проект архитектора с большими амбициями? Наверное, как и всякий человек с непривычки, захотел всего и сразу. Волков всегда был эмоционально недоступным человеком. Молчаливым, не в меру спокойным. Непонятно вообще откуда ноги росли у этих его вылазок по очистке города от хвори: «преступности и безнаказанности». Но чем больше Сергей думал, тем больше замечал неладное. Олег говорил то, о чём Сергей думал. Находил правильные слова поддержки, хотя обычно выходило у него это неловко. Вечно пропадал и бесшумно подкрадывался. Избавился от всех средств связи. Стал крайне жестоким. Возможно это потому что пребывание в горячих точках света не прошло для него бесследно? Привыкнуть к такому Олегу Волкову было тяжело. Больше всего Разумовского расстраивало то, что для Олега убийство стало обычным делом. Способом заработка. Это меняет людей. Когда-то они вдвоём были против целого мира и бросать единственного верного и важного для себя человека Сергей не станет. Найдёт как ему помочь. *** Ингрид же всё: думала, думала, думала. Хотя в данной ситуации старалась этого не делать. В голове то и дело мелькали образы и вновь накатывающие ощущения рук на теле. Воспоминания о том, как Сергей касался её, как сжимал, притягивал и как целовал. Как она сама отвечала ему и как совсем недавно опростоволосилась, когда он просто потянулся за ремнём! «Ну как я забыла пристегнуться? Всегда же сразу это делала!» По ощущениям у неё даже уши покраснели со стыда. «А что стыдного-то? Я взрослый человек!» Успокаивала она себя, хотя получалось скверно. Невольно мозг начал анализировать и сравнивать Сергея с… Юрой. Смирнов целиком и полностью был её типажом. А если точнее, стал той самой планкой, до которой никто, никогда не дотягивал. Смирнов был мрачным, но весёлым и по всем меркам казался ей выразительно красивым: Брюнет с красивой широкой эспаньолкой, родинками на лице, которые вечно хотелось покрывать поцелуями, с вечно спадающей на глаза чёлкой, которая так и требовала эстетичных пальцев Смирнова. Он с такой эстетичностью заправлял пряди за ухо… Ингрид и сама хотела бы делать это почаще, чтобы смотреть в бездонно-голубые, а иногда и в кусаче-льдистые глаза мужчины. А как ей нравились его изящные, длинные и ухоженные пальцы, натренированные игрой на фортепиано и упражнениями ганспиннинга. Гром могла себе отчётливо представить, как искусно он мог ими пользоваться… «Пальцы… У Серёжи они тоже хороши.» Ингрид отвернулась от окна и созерцания огней ночного Санкт-Петербурга фокусируя своё внимание на руках парня. Он так крепко и уверенно держал руль, почти так же как и её тело в тёмной каморке. «Руки у него крепкие, хотя на первый взгляд так и не определишь. Кожа бледная, как тончайшая фарфоровая посуда. Молочные пятна и родинки добавляют лоска. Такую изысканность я наблюдала только на скульптурах первоклассных мастеров… Тьфу, ты! И откуда во мне такие лиричные мысли!» Гром злилась на потоки «романтичного киселя» в голове, но ничего не могла с собой поделать. Она настолько пристально разглядывала парня, что казалось вот-вот протрёт в нём дыру или, как минимум, привлечёт этим к себе нежелательное сейчас внимание. Благо Разумовский был слишком сосредоточен на дороге. Он безусловно был чем-то похож на Смирнова, если внимательно приглядеться. То же наличие деталей: Родинки, длинная чёлка, светлый цвет глаз, умный взгляд, элитарная внешность. Сравнивать их было неправильно, но мозгу на такие моральные аспекты всегда было наплевать. Но при этом Сергея выделяло всё: Огненно-рыжие волосы, витилиго, поступки, флюидный характер, смелость сожительствующая с подростковой застенчивостью. Он обитал в собственном мире пытаясь претворить его в жизнь и из-за своего идеализма отвергал реальный: прогнивший и погрязший в беззаконии. Но было ли это неправильным? Нет. «Если ты уверен, что этот мир исправить нельзя, значит и не тебе его менять!» Однажды сказал препод в полицейской академии и был прав. Да, вот так, всё очень просто. Разумовский стремился всё исправить и исправно шёл к этой цели. Это было достойно уважения. А что этот мир подарил ему? Кроме, очевидного: горя и жестокости. Инга понимала его потому что и сама пережила не мало лишений. Наверное из-за этого симпатизировала Сергею всё сильнее с каждой минутой. Он сам выгрыз себе дорогу в лучшую жизнь и при всём своём богатстве остался человеком. Разумовский умел пользоваться своими миллиардами с достоинством и благородством. В отличие от того же Кирилла Гречкина он не сорил деньгами. Вот и машина, в которой они едут, тому доказательство. Она однозначно была из бизнес-класса, но хотя бы не пресловутая Lamborghini непонятного цвета с вызывающими номерами… Выбор был сделан с умом. И чтобы не терять своего авторитета в глазах элиты, и чтобы слишком глаза беднякам не натирать. Разумовский гораздо больше денег отдаёт в приюты и на благотворительность, чем на свои «хотелки». И то чтобы это выяснить пришлось задействовать помощь Феликса. Сергей и половину своих добрых дел и пожертвований не афишировал. Он не жаждал признания или уклона от налогов, он просто безвозмездно помогал строить и реконструировать: школы, приюты, детские сады. Помогал нескольким больницам в обеспечении лечения высокооплачиваемых операций и уходов за здоровьем. Это продолжалось уже несколько лет, и судя по всему, прекращать он не собирался. Особенно учитывая его последние порывы в ликвидации долгов вкладчиков банку Исаевой и настоящей утилизации мусорной свалки Зильченко. Скорее всего Сергей Разумовский сделал для города и его общества уже гораздо больше всех «вечно-обещающих-всего-политиков» и остальных Олигархов, вместе взятых. Ингрид презирала каждого. Знала: кто и сколько подворовывает. Какими нелегальными схемами они своего добиваются. Но самостоятельно ничего не могла сделать. Всех крышевали продажные мрази. Вышестоящие власти. За попытку нескольких таких арестовать на её жизнь несколько раз покушались, но ей всегда удавалось выбраться из любой подобной выгребной ямы. «Не переживай…» Прозвучал голос Дины в голове Ингрид. «Настанет день, когда все они захлебнутся в собственной крови из-за своих грехов!» Гром отвернулась к окну и зажмурилась пытаясь затолкнуть Дину поглубже в сознание. Больше она ничего не сказала. Что касательно внешности рыжего парня? Он был не в её вкусе. Абс-абсолютно. Но с каждым разом он становиться всё более привлекательным. Она с упоением находила всё больше поводов засматриваться на него. Любая деталь, которую она обнаруживала для себя западала в самое сердце. В таком ключе она и размышляла пока мерное движение автомобиля не убаюкало её. Поддавшись усталости она задремала. *** После ареста последователей Чумного Доктора, Птица отсоединился от Разумовского на время пока Серёжа общался с лысым ФСБ-шником и наблюдал за Ингрид, неспособный оторвать взгляда от её сияния. Поэтому он во всех подробностях видел, как Гром общалась с русым парнем за барной стойкой. И всё бы ничего, если бы в какой-то момент они не склонились друг к другу что-то обсуждая. В это мгновение Птица почувствовал в себе такое ревностное пламя, которое могло бы в считаные секунды спалить всё казино дотла. Когда Сергей освободился от лысого улыбаки Птица уличил момент и вернул себе контроль перехватывая русого парня за руку. — Ну-ка, постой. — Юноша уставился в перехватившего его человека, судя по его увеличившимся глазам, Разумовского он узнал. — Да? Вы что-то хотели? — Вежливым тоном поинтересовался он. — Ты что там с Ингой обсуждал? — Начал с нейтрального Птах. — Это секрет. — Тут Птица не выдержал и сжал предплечье парня посильнее. Настолько сильно, что парень ойкнул. — Вы чего?! Отпустите! — Тебя родители не учили, что на вопросы старших надо отвечать? — Они меня учили не общаться с незнакомцами! — Быстро ответил русый. — А с вами, я лично знакомства не вожу. — Не сладко же тебе наверное приходится. Работать барменом и при этом с незнакомцами не общаться, заказов не получить, напитки не отдать… — Поддел его Птица с холодной яростью в голосе. — Я не шучу. Отвечай или на руку придётся гипс и швы накладывать. — По жару в глазах парню стало понятно: Разумовский не шутит. Да даже, если и не станет он ему руку ломать, всё равно иметь во врагах, второго самого влиятельного человека в России, это глупо! — Ничего такого, просто вернул телефон, с которого она мне позвонить полиции приказала… — Начал свой рассказ бармен. — И? Что дальше? — Птах уловил движение красной макушки в сторону Инги, в этот раз хоть девушка. — Дальше: я у неё спросил, как она так людей раскидывала в стороны! — Не выдержав усиливающейся в руке боли он почти пискнул. — И всё? — Парень хаотично закивал. — И ты с ней совсем ни капельки не заигрывал? — Нет, что вы! Я просто был дружелюбным! — Жёлтые глаза испытующе впились в напуганные тёмные. — У меня так-то и девушка есть! Аня! — Ладно, поверю тебе. — Отпустив его руку он немного отстранился. — Но имей ввиду. Я тебя запомнил… — Посмотрев на бейджик он прочитал имя. — Вася. Будешь рядом с ней свои танцы с бубнами устраивать и я тебя… — Договаривать он предусмотрительно не стал оставляя волю Васиной фантазии. Позволил, так сказать врагу, нарисовать себе наиболее страшную для себя персональную картинку. — Вы меня что? — Бесстрашно поинтересовался бармен потирая больное место. Птица закатил глаза. Видимо представление образов было Васе непосильным трудом. Математик. — Скажем так: в этом мире очень мало вещей, которых я не могу. Гуляй, Вася! — На этом Птица решил закончить и задрав нос ушёл восвояси. Наблюдать дальше. Серёжа получил свой контроль обратно и начал подходить к некоторым пострадавшим, которые были ему наиболее важны. Однако воспоминания о том, как Гром склонялась к парню, как схватила его за руки, как поманила пальчиком и как посмеялась на шуточный поклон этого «Васи» бесили Птицу до искр в глазах. И если бы не Игорь отвлёкший его от этой картинки в голове, он бы влез обратно в Серёгину шкуру, вырвал бы пиздюка с допроса и разорвал мальчонку в лоскуты прямо на глазах у всех оставшихся. Было обидно быть на задворках. Быть невидимым. Не ощутимым. Бестелесным. *** Шампанское лилось на пол, слёзы исказили картинку, горло обжигало и горчило. Только когда в фужере ничего не осталось Константин Елисеевич отпустил широкую ножку. Гром отшатнулась вытирая рот. «Надо вырвать! Как можно скорее! Непонятно ещё, что он туда подмешал!» Ингрид вжалась в стену присматриваясь к главному режиссёру. — Я думал, что нравлюсь тебе… — Откладывая свой фужер начал он. — Чтож, похоже я ошибался. Я тебе предлагал пути попроще, Константиновна… Помочь с театральной карьерой например, но ты всё пыталась нащупать, как меня прогнать или спугнуть… Только вот взрослые, тем от детей и отличаются, что своих целей и стремлений на пол пути не бросают… Разве не так? — Гром кивнула, чтобы не злить мужчину, который уже был на взводе. Как хищник готовый к прыжку он стал медленно подбираться к подростку. — Моя Джульетта… Роза, как ни назови… — Тыльной стороной ладони он коснулся влажной от слёз скулы. — Не бойся, страшно и больно только в первый раз… — Рука опустилась на горло и легонько сжалась. — Ты же хорошая девочка? От его слов стало дурно и тошно. Такими темпами ей не придётся самостоятельно вызывать рвоту засовывая два пальца в рот, хватит его отвратительного словосложения. Он придвинулся к шее опаляя кожу жаркой волной с алкогольным привкусом. Гром тряслась и хваталась за стену словно в попытке отыскать тайный ход и сбежать через него. Казалось бы: толкни его или врежь посильнее и беги. Справишься же. С твоей-то силой Гром, да ты его по стене размажешь! Однако главным врагом в данной ситуации был не Константин Елисеевич, совсем нет, это был её собственный страх. Он делал её слабой и уязвимой. Страх превращал её в… Жертву. Она не могла пошевелиться, не могла сопротивляться, как-будто её пригвоздило к месту. Как-будто она этого заслуживала. Сама до этого довела. Накликала на себя беду, думая, что любви не заслуживает. Вот тебе и закономерный итог. Получить взамен жестокость за то, что всем была не нужна. Мысленно она обращалась к родным и близким. К отцу, к дяде Фёдору… К Юре. Но никого рядом не было. Некому было её защитить. «Рассчитывать можно только на себя…» Не своим голосом обратился к ней внутренний голос. Не Игорь. Не её собственный голос. Чей-то чужой. Сильный, уверенный. «Убей. Ты же способна. Или отпусти… И я сделаю это за тебя.» Тут уже Гром начала боятся того, на что сама была способна, если отпустит… себя. Более сильную свою версию. Дрожь ощутимой волной поднялась по телу, вызывая хищную усмешку на лице Константина Елисеевича. — Хорошая… — Константин запрокинул голову Гром и впился губами в светлую кожу. — Фактурная… — По шее проскользили чужие зубы так и норовящие впиться в артерию и оборвать чужую жизнь. — Такой, у меня ещё не было… Резкий выброс адреналина привёл Ингрид в чувства, унял страх и даже немного взбесил. Инга резким выпадом ноги ударила Константина в промежность, он согнулся пополам, но быстро пришёл в себя и схватился за горло беспощадно вжимая Ингу в стену. Из глаз посыпались искры. — Ну, ты и дрянь, Константиновна! — Шипел он вжимая всем своим весом. — Зато моя, дрянь. — Зубы царапнули кожу оставаясь лёгким, но настойчивым укусом. — Раз не хочешь по-хорошему… Будет по-другому. Мне так даже больше нравится. — От-тпустите… — Хрипя и царапаясь говорила девушка. — К-контса-н-нтин… Елисе-евич… — Но он не слушал, растянув губы в зловещей улыбке, её страдания и болезненные всхлипы лишь доставляли Свиридову удовольствие. Схватив мужчину за локти она потянула его руки вниз чтобы попытаться сократить дистанцию и спихнуть с себя его ладони, как учили на единоборствах. Однако дури в главном режиссёре было удивительно много, как и сил поэтому манёвр не сработал. Пересилив её он тянется к губам девушки, но Ингрид успевает зажать зубами губы за секунду до столкновения. Он недовольно оторвался и наотмашь ударил тыльной стороной ладони по лицу. Болезненный вздох только добавил мужчине задора, Инга продолжала вырываться и биться потому что знала, стоит ей потерять сознание… Это будет конец. Не факт, что он вообще оставит её в живых после такого. Может она уже медленно умирает? Может он отравил её чем-то посерьёзнее снотворного? И вот когда свобода была уже близка Константин схватил что-то со столика и ударил её этим по голове. Сильно. Кажется кожа на голове лопнула, а волосы потяжелели от смочившей её крови. В глазах на несколько секунд потемнело, в ушах послышался звон, а руки ослабли и повисли по бокам мёртвым грузом, но и хват на горле стал слабее. Бутылка из толстого стекла, будь она не ладна, глухо упала на пол. Пальцами правой руки Ингрид зацепила что-то леденящее кожу, а потом окончательно потерялась в пространстве. Этот кошмарный сон снился Гром не впервые и ранее прерывался где-то на этом моменте: Сильная головная боль, болезненная беспомощность и животное чувство страха, а после были только неясные обрывки и вспышки. Однако в этот раз события продолжились дальше, срывая занавес с одной из тайн. Раньше Ингрид думалось, что она не помнила всех деталей той ночи из-за: тяжёлого сотрясения, подмешенного в алкоголь порошка или испуга, а может и из-за банальной психологической травмы… Однако в этих воспоминаниях было что-то не так… Что-то выделялось. Было чужим. Инородным. — Всегда интереснее когда вы сопротивляетесь, — Свиридов озвучивал мысли вслух. Разочарованно причитал, понимая, что больше его слушать некому. — но, ей-богу эта ваша вера в то, что вы можете за себя постоять, так утомляет и так смешна. — Его низкий голос скользил по коже оставаясь влажной цепочкой следов. Руки бесцеремонно лезли под одежду, до боли сдавливая. — Зря ты думала, что убежишь, роза… Немного придя в себя Гром схватилась посильнее в леденящий кожу металл, нащупав навершие шпаги. Этот холод взывал к ней, тянул к себе. «Разве я оставляла тебя тут?» Внутренне озадачилась Гром притягивая и перехватывая рукоять рапиры у самой гарды, как и положено. С силой сжав второй кулак она заехала Константину в солнечное сплетение выбивая из него весь воздух. Он отшатнулся пытаясь восстановить дыхание и хватаясь за живот. — Какого… — Гулко вдыхая просипел он, на губе проступала кровь видимо от неожиданности прикусил. — …чёрта? — Выпрямившись он тут же почувствовал холод металла под самой глоткой. — Будет по-плохому говоришь? — Низким голосом спросила Инга задумчиво наклоняя голову в бок, смотря на мужчину под углом. — Меня это устраивает. — Да брось. Этот клинок даже масло не разрежет, не то что меня, он же тренировочный. — Спокойно сказал Елисеевич безмятежно улыбаясь и легонько отодвигая остриё двумя пальцами от горла. — Это всё игра, но меня такие игры не пугают, Константиновна… Молниеносным движением, Ингрид нанесла глубокий порез на щеке мужчины. Проступивший на коже жар испугал главного режиссёра. Он коснулся лица и посмотрел на пальцы, кровь свидетельствовала об обратном: Лезвие — бритвенно острое. Свиридов сразу же запятился к двери. Инга же наступала, под тусклым освещением гримёрки и яркими лампочками гримировального зеркала клинок шпаги словно излучал свет, а широко распахнутые глаза Гром сохраняли безмятежное хладнокровие. Тёмный глаз казалось и вовсе обратился в один чёрный круг, а светлый выдавал всю ширину зрачка, что вот-вот казалось полностью поглотит голубизну. — Х-хорошо, я тебя понял, Константиновна… — Выдвинув окровавленную руку вперёд сказал режиссёр дрожащим голосом, второй пытаясь незаметно отпереть дверь. — Твоя взяла. Мы просто можем обо всём забыть, ничего плохого же не случилось… — Это пока. — Уверенно сказала Гром вытягиваясь в росте ещё немного и делая шаг вперёд. — Кем ты себя возомнил? Кто ты вообще такой? Чтобы рушить мой мир… — Давай, я просто уйду… — Дверь не поддавалась видимо он как-то запер её и теперь сам не мог вырваться из собственной ловушки. Смотря на это жалкое зрелище Гром низко и хрипло рассмеялась. — Что, страшно? — Мужчина кивнул не в силах выдержать напора взгляда и сгущающейся недоброй ауры вокруг. — Хочешь сбежать? — Снова кивок. — Ты собирался сделать со мной страшное, а теперь и сам забился в углу, как мальчишка… — Гром злорадно улыбнулась. — Ах, да… Ты же и есть этот трусливый мальчишка, который боится отчима, что навещает по ночам после того, как выбьет всю дурь из твоей мамаши! — Рявкнула она не своим, злым голосом. — А потом ещё и друзей звал. Так просто, за компанию… Повеселиться. — Откуда ты…?! — Константин было дёрнулся к ней, но был остановлен остриём в грудь. — знаешь… — Опустив взгляд закончил он. — На колени.Я освобожу тебя… — Сказала она ударив тупой стороной по плечам. — Не зли моих ангелов, пока они исповедуют… — Бесцветно сказала девушка почти обращаясь в непоколебимое каменное изваяние ангела и давя на плечо плоской стороной с нечеловеческой силой. Константин не подчинялся, думая, что эта игра зашла уже слишком далеко. — Ингрид, посмеялись и хватит. Ты же добрая, успокойся… — Настороженно говорил он пытаясь напомнить о благоразумии. — Добро беспощадное. Сжигает дотла тех, кто обречён. — Воображение Свиридова дорисовывало языки пламени во тьме глаз Инги, голос которой был безразлично ровным. — Как вид милосердия… — Что ты такое несёшь?! Ингрид, это не смешно! Опусти оружие, это преступление! — Разве похоже, что я смеюсь? — Гром подсекла мужчину и он повалился на четвереньки, затем она схватила его за волосы впившись ногтями в скальп и запрокинула голову посмотрев в напуганные глаза Константина. — Это очень хороший отыгрыш, Гром. Я над тобой подшутил, ты надо мной… — Не сдавался Свиридов свести всё в шутку. — Десять из десяти я бы сказал, но ты же не собираешься меня убить?! — Однако острое лезвие у самого горла доказывало, что как раз-таки станет. — Да воздастся каждому нечестивому от меча моего…— Сказала она на ухо Свиридову с намерением резать глотку. — И будет так… Когда-то эта фраза произносилась детским лепетом и была весёлой и радостной. В старой Петербуржской квартире она была частым восклицанием против невидимых врагов. Которую раз за разом повторяла маленькая босоногая Гром размахивая своим пластиковым мечом и кроша недругов в капусту. Возможно она когда-то услышала нечто подобное в телевизоре, когда родители устраивали ночные сеансы, а Инга делала вид что спит, на самом деле подслушивая одним ухом. А может она сама это придумала на грани снов и реальности. Слыша, как дочь сражает одного врага за другим, мама посмеивалась и звала Ингу-Воительницу обедать, но враги наступали, а сражение никогда не ждёт пока воин наестся каши. А потом звон цветочного горшка, мамины влажные глаза и давящее чувство вины, из-за которой Ингрид-Защитница повесила шпагу на гвоздь. Вернее, пластик имитирующий меч. И вот уже почти ощущая первую кровь на своих руках Гром откидывает голову с наслаждением выдыхая. Предвкушая сладкую месть и празднуя её сладким стоном. Но в последнюю секунду вырвав клок своих волос и немного порезавшись Константин Елисеевич выскальзывает из хватки Гром, окончательно завалившись на спину. Он перекатывается по полу, вскакивает, выбивает дверь плечом и бежит на сцену. В несколько рывков Ингрид нагоняет мужчину, который из-за её подсечки не мог нормально переносить вес на лодыжку и потому медлил. Гром лёгким движением полоснула по Ахилловому сухожилию рассекая плоть, Свиридов повалился на деревянный пол пытаясь ногтями подтягивать своё тело к залу. Глубокие царапины оставались на нагуталиненных досках. Скрежет ногтей по твёрдой поверхности заполонял зал, сдирая маслянистую корочку с пола. Специально спроектированный зал исполнял свою главную функцию как положено: усиливал звук со сцены и делал его более различим. — Ингрид, какого хрена ты творишь?! — Завопил мужчина бросая взгляд на болезненно улыбающуюся Гром. Её поступь была медленной, но неотвратимой, как смертный приговор в руках палача. — Совсем из ума выжила?! — Я уже не Константиновна, да, Костя? — Рассекая пол остриём шпаги спрашивала девушка с невинной интонацией в голосе. — Как быстро холодеют сердца людей… — Пощади! — Но Инга подошла и поддела торс Свиридова носком обуви переворачивая того на спину, а сразу после упёрлась пяткой ему в грудь, чтобы не посмел подняться. Константин попытался спихнуть ногу и встать, но ни первое, ни второе не получалось сделать. — Откуда в тебе столько мощи?! Она не ответила. Лишь коснулась лица Свиридова остриём и снова начала резать. Одна линия, вторая… И вот уже порезы на лице складывались в кровавую букву «Н — Насильник». Выпустив из зажатой руки окровавленный клок волос, Ингрид опустилась и схватила Константина за горло каменной хваткой поднимая мужчину с пола в воздух на вытянутой руке. Теперь уже он хватался руками и ногами за Гром, пытаясь выиграть себе свободу и жизнь. Свиридов молебным взглядом буравил бесстрастное лицо девушки, что измывалась над ним. Кислорода было всё меньше, сознание мужчины постепенно уплывало, но возвращалось под всплесками адреналина. — Прошу…! — Всхлипнул он из последних сил и девушка вдруг очнулась. Моргнула и выронила мужчину из своих пальцев. Главный режиссёр упал приземляясь с гулким грохотом, разлетевшимся по залу с двойной силой, испугав этим ничего не понимающую Ингрид ещё больше. То ли от падения, то ли от кислородного голодания мужчина не приходил в себя и Инга подумала, что убила человека. Она осмотрелась: в руке окровавленная шпага, кровь Свиридова, не иначе. Он же валяется сцене в луже крови. Страх обуял нутро. И что ей теперь делать? Выходит, она защитилась, но в итоге попадёт в тюрьму за убийство? По телу прокатилась волна слабости. «Чёрт! Сколько времени прошло? Эта дрянь уже всосалась в кровь? Надо срочно вывести её из организма!» Рассудив, что кровь и шпага это главные улики её вины в этом деле Инга обтёрла тупое лезвие об одежду Свиридова и убежала вместе с ним на улицу с дальнейшей миссией избавиться от орудия убийства. Забежав в первые попавшиеся кусты Гром сунула два пальца в рот и выдавила из себя всё содержимое желудка вместе с отравой. Дышать стало легче, но ноги были уже слегка ватными и непослушными. Выбравшись из кустов Гром вытащила бутылку с водой из кармана, ополоснула рот, а затем услышала мужской голос и первым делом подумала, что это Свиридов оклемался и догнал её, поэтому сразу же сделала выпад со шпагой в руке, пытаясь защититься. — Инн… Воу-воу-воу! Полегче Гром. Все свои. — Сказал мужчина поднимая руки вверх, одна из которых была с пакетом на кисти, а вторая с широкой бумажной обёрткой. Шпага в руке девушки дрогнула, образ Константина Елисеевича перед глазами поплыл и превратился в напуганное лицо Юрия Смирнова. Мысли летели на предельной скорости. «Что он здесь делает?! Если он что-то заподозрит, то пойдёт в театр и обнаружит тело! Нет! Тогда мне точно конец! Но разве он меня сдаст? М-может поможет спрятать.? Боги, Ты себя слышишь, Гром? Он из милиции. Милиции! Конечно же он тебя арестует! А может и правильно сделает? Ты же даже не помнишь, как это произошло! Ты опасна для общества, Инга, таких как ты, либо за решётку, либо в дурку! Надо выиграть время. Увести прочь. Он не узнает об этом позже, кто-то другой будет расследовать дело, он работает под прикрытиями в бандах. Так улыбку на рожу и притворись, что всё нормально, живо!» Инга медленно опустила оружие выходя из тени зарослей с самой натуральной на данный момент улыбкой. — Что же вы, дядя, подкрадываетесь? — Откуда у тебя вообще эта шпага? — Потирая саднящее горло спросил мужчина. — Реквизит, взяла с собой чтобы сдать обратно. — Она почти и не врала, только эту собиралась выкинуть в ниву или ещё куда-то. — Вы меня просто напугали. — Инга протёрла лицо и слегка поморщилась. Хлёсткая пощёчина Свиридова осталась на коже синяком и острой болью. Смирнов протянул руку и кончиками пальцев коснулся этого же места. «Дура, не выдавай себя! Он сейчас начнёт задавать вопросы!» — Это что? — Ожидаемо спросил он. — Неудачное приземление. — Соврала Ингрид в надежде, что в зале его в тот момент не было и опустила его руку со своего лица. — В номере одном надо было упасть, но не всё получилось, как надо… — Я смотрел. — Тихо сказал он и сердце Ингрид сделало кульбит, но в этот раз не от восхищения, что он остался, а от страха что он сейчас уличит её во лжи. Юрий же всё-таки промолчал хмуро задумываясь о своём. — Да? — Юра кивнул. — Одного понять не могу… Откуда узнали: когда и где? — Гром решила пойти в наступление, ведь она ему точно этих деталей не раскрывала при личном общении, а сама тема могла увести их диалог в сторону. — Есть свои каналы. — Спокойно ответил он. — Игнат? — Предположила Гром и получила визуальное подтверждение. — ~Вот жеж мелкий засранец…~ — Пробурчала Ингрид в сторону. Если бы не труп на сцене она могла бы порадоваться болтливости друга, но при таком раскладе… Это было тем ещё… Дерьмом. — И вы всё это время меня тут поджидали? Раньше не оставались вроде… — Не хотел мешать и расстраивать. Решил нервотрёпку не устраивать пока не закончились все выступления. — С лёгкой улыбкой ответил мужчина. — Пришли скандалить получается? — С приподнятой бровью уточнила Ингрид засматриваясь на здание театра и гадая не опасно ли задерживаться у входа. — Нет, что ты. Боялся, что ты меня прогонишь, запретишь появляться. Всё в таком духе. — Отмахнулся Юрий шурша пакетом и склянками в нём. — Я не могу вам запрещать ходить в театр. — Пожимая плечами говорит Гром наконец разглядев, что в руках он держит ненавистные ей по своей сути цветы, среди которых можно было найти несколько бутонов роз и несколько вывернутых роз. «Роза… Роза пахнет розой…» В голове промелькнули фразы Свиридова, от которых вмиг стало дурно. — Я лучше домой пойду… Стоять ровно, а уж тем более идти ровно Гром сейчас не могла, не в этом состоянии так точно, поэтому вялость походки заменила на прихрамывание, раз уж наврала про неудачное падение стоит его хотя бы придерживаться и отыгрывать, а то будет совсем палевно. — Я тебе цветов принёс. — Юра поднял букет к своему лицу под свет ночных фонарей догнав и встав рядом. — Я догадалась. Зря только потратились. — Не задумываясь заметила Гром продолжая ковылять лишь бы уйти отсюда подальше, лишь бы добраться домой поскорее пока не потеряла сознание на улице. — Почему? Думал, будет приятно, всем звёздам после выступления дарят. — Он шёл рядом широкими шагами стараясь вглядываться в лицо и покачивая свёртком с букетом. — Потому, что я ненавижу цветы. — Сказала, как отрезала и сама смутилась своей дерзости. «Он же из лучших побуждений, а ты так… Откуда ему знать почему тебе больно видеть эти чёртовые, воняющие, цветы?! Каждый из них теперь смердит гибелью главного человека в жизни, но откуда об этом узнать простым смертным, покуда ты не раскроешь свой поганый рот и не вывалишь эти зловонные помои правды на чьи-то несчастные уши? А Гром? Чего молчишь, как рыба на суше?!» Гневно отчитывая саму же себя в самых омерзительных и болезненных формах говорила она. — Правда? А я самый лучший подбирал… — В голосе Смирнова было слышно печаль и лёгкую обиду, а так же неожиданные нотки вины. — Извините, я не то имела ввиду. Мне приятно, что вы… — «Позаботились.» Так и не слетело с её губ. «О какой заботе речь? всё дело наверняка в контроле. Сейчас отведёт в сторонку, заглянет под рукав, убедится в отсутствии следов и уйдёт сказав, что следующая проверка тоже не за горами, а если обнаружит, то отцу нажалуется…» Промелькнуло в голове. — Принёс, но ты их не примешь. — Предположил он и Ингрид кивнула. — Простите, просто я… Не могу. — Смирнов отмахнулся от извинений. — Дорогой был наверное… жаль… — Забей, Иннуш. Денег мне не жалко. Пошли на лавочку лучше присядем. — Предложил он и повернул её к небольшому парку поблизости. Весь парк это несколько скамеек, фонарных столбов и урн, в три ряда. — Зачем? — Не поняла Гром. — Причин несколько: Ты еле ходишь, у меня с собой есть антисептик и прочее, у тебя же раны и травмы, судя по всему, — Инга спокойно слушала, Смирнов же причитал с невинным видом, но под конец стал серьёзнее указывая в направлении театра пальцем. — и ты наконец сможешь мне рассказать какого чёрта там только что произошло. — Внутри всё сжалось и всколыхнулось, сердце и вовсе ушло в пятки отражаясь на лице страхом раньше, чем Гром сумела себя остановить. — Да-да. Я не просто работаю под прикрытием, я ещё и мастерски выведываю секреты и не такие крепкие орешки как ты, мне кололись. «А на что ты рассчитывала? Обмануть профессионального лжеца? Да он, таких как ты, на завтрак ест и не давится!» Упрекнула себя Инга в некачественной игре. «Прав был Свиридов, взрослые лишь подыгрывают.» — Н-ни… — Попыталась что-то сказать Инга замирая. — Или мне самому туда вернуться и во всём разобраться? — Гром со звоном выронила из трясущейся руки рапиру и повернулась к нему. «Этого допустить нельзя! Увести! Увести!» — Нет! — Ингрид схватилась за пальто мужчины вглядываясь в голубые глаза и раздумывая, как же правдоподобно соврать, утаить! Маска нормальности разошлась по швам против воли её хозяйки, а здравый рассудок всё сильнее колебался просчитывая варианты. В глазах второй раз за вечер защипало, влага собралась в глазах, пальцы на лацкане пальто задрожали, ноги подкосились и она почти упала. Смирнов встревоженно подхватил её роняя букет. В его глазах мелькнули волнение и паника. «Вот оно. Твоё здоровье и безопасность для него важнее мести и любопытства!» Воскликнул внутренний голос. Самым жалобным голосом, на который она только была способна, Гром пролепетала: — Не ходи… — Что случилось? — Юра гладил щёки смахивая с них горячие слёзы. — Кто-то тебя обидел? — В Смирнове заметно просыпался гнев, нужно было менять это чувство на тревогу, и как можно скорее пока он не сорвался с места. — Никто… Правда, это… Это я виновата… — Захлёбываясь слезами говорила Гром, её обвинения в сторону самой же себя должны были помочь удержать его внимание. — Это всё я… Я сама… — Смирнов прижал к себе ревущую девушку и стал гладить короткие волосы, удачно избегая засохшей крови на тёмных прядях. Помогало и то, что она верила в свои слова. — Ну, что ты такое говоришь? Как ты можешь себя винить? Ты же лучшая… — Максимально спокойно и успокаивающе говорил Смирнов, а в голосе всё равно мелькали боль и волнение. Немного разомлев в тёплых и крепких объятиях мужчины Гром забылась на несколько кардинально важных секунд. — Инна?! Что случилось?! Не говори мне что на тебя… С тобой… — Он оборвался на половине предложения и стал сильнее вглядываться в глаза девушки и открытые участки кожи. На лице отразилась решимость. — Я… Я его по стенке размажу… — Смирнов уже было рванул к театру, но Гром перехватила его руки и остановила. — Нет, я из него решето сделаю! — Не надо. Я его уже… К-кажется… Прошу, останься. Со мной… — Выпалила взволнованная Гром вспоминая тушку мужчины на окровавленной сцене. «Увидит его и мне конец! Дай мне хотя бы возможность со всеми проститься не из-за решёток камеры!» Кричала самосознание Инги понимая, что расплата за содеянное всё равно неминуема. «А ты говорил, что никто не догадается… Хотя папа, может бы и не заметил, а вот человек, у которого… Ирочка… Нет, я не должна была… Зря…» — Хорошо, тогда сперва сядем. Поговорим. — Подобрав несчастный букет и рапиру с земли Смирнов отвёл девушку к скамейке и начал осматривать под светом ночного фонаря. Он задавал вопросы, на которые Гром со скрипом отвечала придумывая более смягчённую версию событий с хорошим финалом. — Это все раны? — Спустя время поинтересовался он обработав последнюю. — Боюсь, если кто-то пройдёт мимо и увидит меня здесь полуобнажённой в ваших руках, в камере окажетесь вы, а не тот человек, который этого заслуживает. — Шутить вздумала, Гром? — Недовольно буркнул Юрий. — Нет. Лишь подмечаю очевидное. — С каждой прошедшей минутой ей было дурнее. Мысли путались, а тошнота подступала к горлу, хотя тошнить уже было нечем. — Ладно, ты права, дома обработаем… — Смирнов поднялся и потянул Ингу следом. Но когда они поднялись, Гром уже не могла устоять на ногах и почти сразу упала в обморок. — Инна! — Последнее, что она успела услышать. «А я говорила ему о том, что меня чем-то опоили или забыла?» Последнее, о чём успела подумать. Дальше была благостная теплота, тишина и спокойствие иногда резко сменяемая паникой. И лишь урывками она помнила, как-то и дело просыпалась, скидывала с себя одеяло, кричала что-то, вырывалась из чужих рук, а потом понимала, что это был Смирнов, успокаивалась и укладывалась обратно. Иногда Юра поил её водой, шептал что-то доброе, гладил по волосам и сменял повязку на лбу пытаясь сбавить жар стирая холодный пот на лбу. Губы сами призывали Юрия, когда становилось совсем плохо и невыносимо, так что нервные шаги Смирнова то и дело подбирались ближе. Иногда она что-то говорила ему, но содержания запомнить не смогла. Помнила только бесчисленное количество раз, когда говорила «Юра» жалобным голосом. *** Когда спутница Сергея уснула её дыхание стало размеренным и глубоким. Заметил он это только на одном из красных светофоров и, пока была такая возможность решил, поправить на её плечах перекосившийся пиджак. Приблизившись он подметил нетипичное спящему человеку выражение лица: тревогу. Веки подрагивали, пальцы на коленях дрожали, а дальше она так и вовсе стала что-то шёпотом говорить. Из всех реплик Сергей расслышал только: «Прошу не надо, Кон-константин Елисеевич… От-отпустите…» А затем она начала метаться по салону в попытках отбиться от кого-то незримого. Разумовский не выдержал и перехватил взметнувшиеся руки Ингрид, убеждённый, что этот кошмар надо как-то прекращать. Однако он понимал, что делать это резко нельзя, можно было напугать так только сильнее, поэтому перебирал в голове варианты, как это сделать лучше всего. Пытался вспомнить, как это делал Олег в его случае? «Чашка кофе и блинчики? Трудновыполнимо в автомобильном формате. Шоколадка и объятия? Шоколада нет…» Однако придумывать и вспоминать ничего не пришлось. Она значительно расслабилась и губами еле слышно прошептала «Ю-юра…», рука Сергея так и замерла возле её плеча, сразу после этого она проснулась самостоятельно. Распахнула глаза, вся перепуганная. Оглянулась по сторонам обрабатывая информацию сонным мозгом, где сейчас находится. — Всё хорошо? — Поинтересовался парень, когда Гром выпрямилась на своём сидении неестественным образом: словно палку проглотив. И мысленно тут же упрекнул себя «Какое еще ~хорошо~, Разумовский? Человеку кошмары не с пресловутого ~хорошо~ снятся! Очнись ты уже наконец!» — Да… Да, я должно быть уснула… Долгая выдалась ночь… — Как ни в чём не бывало сказала она отклоняясь на спинку кресла боком и смотря на парня. — Мы приехали? — Нет, не совсем. Осталось несколько поворотов. — О том, что ей снилось Сергей спрашивать не стал. Причин было несколько: Вряд-ли она захочет это обсуждать прямо в машине, ещё может ей посчастливилось сразу же забыть о том, что её так беспокоило, как это порой бывает у самых удачливых. Иначе почему она сейчас так смирно и невозмутимо сидела? Да и бередить старые травмы не хотелось. Вот что это им сейчас даст? Возможно однажды… Но не сегодня, не сейчас. — Хорошо. Постараюсь больше не засыпать. — С улыбкой говорила она, хотя на ресницах по-прежнему была влага, которую она не заметила или возможно не решилась стереть. — Ты очень надёжный водитель. — Вдруг сказала она, когда Сергей продолжил движение. — Правда? А почему ты так считаешь? — Спросил он это только для поддержания разговора, чтобы отвлечь её от пережитого кошмара. — Обычно я усердно слежу за дорогой и за водителем, но с тобой, как видишь, мне этого не удалось… — Неожиданно Сергей нарвался на комплимент. Значило ли это, что он заслужил её безраздельное доверие или же она просто призналась в непреодолимой усталости? — С тобой вообще, не как со всеми. — Продолжила она. — С первой встречи. Ты делаешь меня уязвимой. Я к такому не привыкла… — Спасибо тогда, за оказанное доверие. Я это очень ценю. — Автомобиль замедлился въезжая в подземную парковку башни Vmeste. Ингрид удивлённо проводила глазами лого социальной сети на стене парковки и спросила: — Тебе что-то срочное понадобилось в офисе? — Разумовский припарковался отвечая: — Нет. Я тут живу. — Прямо в кабинете? — Поинтересовалась она пытаясь осознать сказанное. — Кабинет находится прямо над моим пентхаусом, хотя признаюсь: Чаще всего я предпочитаю спать на диване, именно в кабинете. — Ответил Сергей. Ингрид с пониманием кивнула, а Разумовский покинул салон автомобиля обходя его со стороны и открывая пассажирскую дверь перед Гром. Он подал ей руку и Инга отстегнувшись вышла принимая помощь. — Просто я стараюсь максимально эффективно расходовать время… Не тратить его на дорогу. — Гром довольно кивнула. — Я и сама не лучше. Честно говоря, часто когда на работе засиживаюсь допоздна не езжу домой, предпочитая кемарить в нашем КПЗ. А то всё время между сменами уходило бы на дорогу туда и сразу обратно… — Как говорится: гении — мыслят одинаково. — Сказал Разумовский и Гром покрепче схватилась за предплечье Сергея довольно прижимаясь. После блокировки машины они вместе зашли в лифт и тот сразу начал подниматься вверх распознавая хозяина башни по FaceID. — Сергей. — Послышался механический голос Марго, от которого оба слегка вздрогнули, хотя имели прежде опыт общения с ИИ во время передвижения по этажам. — Рада видеть вас в целости и сохранности. Как только стало известно, что казино «Золотой Дракон» было захвачено террористами, все сотрудники начали за вас очень сильно переживать. Как вы? Я пыталась с вами связаться, но ваш телефон был выключен. — Сел, наверное. Что до состояния: всё хорошо, Марго. Я отделался испугом, а этот вечер определённо создал инфоповод на несколько недель, а может и месяцев, вперёд. — Как славно! Вам удалось: «убить двух зайцев, одним камнем». Все определённо будут… О, я посмотрю вы вернулись не один! Здравствуйте, майор Гром. У Сергея проблемы? Мне вызвонить наших корпоративных адвокатов? — Ингрид мгновенно напряглась. — А что, есть причины для подобных переживаний, Марго? — Нет, это всего лишь шутка. Ха-ха! — Механически посмеявшись призналась виртуальная помощница. — Я познаю новые для себя искусства: юмор, афоризмы и поговорки. — Инга переглянулась с Сергеем, который только пожал плечами, затем сам ответил Марго. — Даже если это была шутка, я всё-равно уточню. Нет, звонить никому не надо. Ингрид сейчас не на службе, она просто пришла в гости. — В гости? — Внезапно с удивлённой интонацией произнесла Марго, а потом продолжила в прежней манере: — Поняла. Сергей? — Да? Я тебя слушаю, Марго. — Мне включить «романтический плейлист» для ваших посиделок? — Сергей тут же покраснел и заметался. — Нет, Марго! Отставить! — Он смущённо посмотрел на Ингрид оправдываясь: — Сам не понимаю откуда в ней это. — Поняла. Может быть вы хотите что-то другое? Как показывают источники: музыка оказывает умиротворяющий эффект, особенно после эмоциональных потрясений. Таких как, например, вооружённый захват целого казино. — Лукаво намекнула помощница. Тут уже Сергей задумался и вопросительно посмотрел на Гром. Она согласно кивнула. — Я бы послушала классику. — Есть уточнения? Или мне подобрать на свой вкус, майор.? — Как я уже говорила, можешь звать меня «Инга». — Хорошо, Инга. — Что до предпочтений… Можно начать с «Claire de lune» Клода Дебюсси, а потом перейти на Бетховена. Мне очень нравятся их произведения посвящённые Луне и «к Элизе», а также вальс №2 Шостаковича. — Запрос принят. — А ещё кое-что! — Вклинился Разумовский, что до этого лишь наблюдал за их диалогом. — Да, Сергей? — Олег дома? — Олега нет. — Коротко ответила помощница. От сказанных слов остался неприятный осадок. — П-понятно… — Вроде и радоваться надо, ведь: Ингрид не придётся знакомить с Волковым и весь вечер делить её внимание поровну с ним. А ещё отпала необходимость курировать их общение, чтобы он ей чего лишнего не сболтнул и не выдал себя. Однако тревога за друга, который не пойми где шатается ночью, взяла верх даже в такой непростой ситуации. — Никто другой не приходил? — Мои системы не пропускают никого на ваш этаж. Как и всегда. — Напомнила Марго. — Даже мышь не проскочит! Хорошего вам вечера, если что понадобится, обращайтесь! — Тут прозвучал сигнал её отключения. Ингрид решила вернуться к прошлому разговору, чтобы скрасить оставшуюся поездку. — Ну, правда. Когда по телефону ты мне сказал: «Я бы посоветовал не носить работу домой, если бы сам буквально не жил в своём кабинете…» Я всё же подумала, что это была такая фигура речи. — Сергей нервно улыбнулся. — Разочаровал? — Удивляете, господин Разумовский, удивляете! В хорошем смысле. — Развернувшись к нему Ингрид улыбнулась, вызывая ответную реакцию парня и потянулась к его лицу рукой. Створки лифта открылись с приятным звоном. Вопреки ожиданиям майора, оказались они не в жилой части, а непосредственно в кабинете. Рабочее пространство слабо освещалось и полнилось игрой на фортепиано. Инга вышла первой, Сергей же раздосадовано вздохнул прерванному действу со стороны Гром и последовал за ней. — Может выпьем? Будешь шампанское? У меня как раз есть… — Начал было он, но его прервали. — Извини, но я не пью. В особенности шампанское. — В голове всё ещё бился прежний опыт в распитии пузырькового недоразумения. Сколько лет она об этом не вспоминала? Лет 10? И ещё бы столько же не помнила! Если бы не мозг, который так «галантно», ~нихрена подобного~, не поднял это всё на поверхность! Да вот только была ли в этом необходимость? Особенно рядом с Серёжей? В своё время Гром же доверилась Юрию, а сейчас настали новые времена. Она прониклась таким же доверием к Сергею. — Правда? — Удивился Разумовский, пытаясь вспомнить, а пила ли она при нём? Увидев на лице парня глубокое размышление Гром решила пояснить. — Ну, в редких случаях я себе это позволяю, просто: «Женский алкоголизм не лечится и бла-бла-бла…», хотя если бы имело значение сколько раз я слышала эту фразу, от каждого кому не лень, у меня бы уже давно развился цирроз печени в терминальной стадии с острой необходимостью к трансплантации. Да и клетки мозга от систематического употребления со временем отмирают, называется: Алкогольной Энцефалопатией… — Гром говорила первое, что приходило на ум, не останавливая поток медицинских терминов и болячек связанных с алкоголем. Казалось, что угодно лучше, чем рассказать об исконной причине. У всего же должно быть объяснение, верно? Лучше сразу отмести все подозрения на более простые варианты, которые по своему содержанию тоже правдивы. Однако по телу прошла мелкая дрожь, которую Гром попыталась скрыть за ужимками, но та всё равно не осталась незамеченной. — Может тогда кофе или чай? — Спросил Сергей потирая плечи девушки и поправляя на ней свой пиджак. Она отрицательно помотала головой. — Извини, я слишком много болтаю не по делу, когда разговор заходит в круг моих интересов… Что до напитков, не хочу сейчас кофеин потреблять, но может будет какао или горячий шоколад? — Ингрид понимала, что если они не займут руки, им будет неловко, а после такого сложного приёма хотелось расслабиться. — Да, всё в порядке, — Улыбаясь Разумовский поддержал Ингу в привычке рассказывать, что-то непомерно долго. — у меня вот, лучше не спрашивать про программирование, если нет желания в этом разобраться. «У! — Цифры. У! — Коды! У! — Python! У! — JavaScript!» и прочее. — Каждый звук «У» он сопровождал всплеском руки и визуализировал новый вброс темы. — Поверь мне, это самый лёгкий способ отогнать от себя всех людей на публичном мероприятии. Я не раз этим нагло пользовался, чтобы передохнуть от нежелательного общения и внимания. Но мы застоялись на месте, пошли на кухню, вроде Олег обещал восполнить запасы… — Он подставил локоть и Инга, в который раз за вечер, вложила свою руку. «Разумовский! Ты же молодёжь, откуда повадки старичков из американской классики 60-80тых годов? Только трости не хватает с пафосным набалдашником!» Думала Гром закатывая глаза, но сама уже отчасти пристрастилась к этому жесту и с удовольствием рвалась встать поближе. Повторно осмотревшись задумалась почему они вышли в кабинет, а не в сам пентхаус. Всё что было на этом этаже это: рабочее место, диван, огромный экран, вендинговые аппараты встроенные в стену, двери в серверную, картина Боттичели, скульптуры и барельеф. Сергей вёл её в сторону барельефа с голыми торсами мужчин. «Довольно странный выбор, как по мне, для рабочего пространства.» Потому что сама Инга «нет-нет, да и да» отвлекалась на задницу у крайней фигуры слева ещё во время первого общения с Разумовским. И не из каких-то извращённых стремлений, а скорее из комичных. Уж больно выделялся антураж этого места от привычных ей помещений в других серьёзных компаниях, в которые иногда по долгу службы заносило. Благо Сергей этого, блуждающего к заднице взгляда, не замечал. Да и у него вид напротив был ничем не хуже с этой его картиной «рождения Венеры». «Прямо не офис серьёзного бизнесмена, а предбанник какой-то!» Усмехнулась Гром ступая на первую ступеньку вниз за стеной разделявшей пространство. — А почему лифт просто не открылся этажом ниже? — Потому что я попросил спроектировать всё так, чтобы доступ был только через мой кабинет. — Терпеливо пояснил Сергей. — Тогда никто не сможет забраться сюда без моего ведома пока я сижу наверху. — Боишься корпоративного шпионажа? — Его в том числе. — Напряжённо ответил парень и Инга тут же сообразила, что задаёт лишние вопросы. — Прости. — Разумовский удивился внезапному извинению. — У меня же проф. деформация. Я часто задаю вопросы, на которые тебе не обязательно отвечать. Не стесняйся меня останавливать в такие моменты. — Я это уже заметил. Ещё на нашем спонтанном завтраке. — Он подмигнул Гром, чем вызвал в ней прилив эмоционального тепла. было приятно, что её «видят.» — И отвечаю я только на то, на что могу дать ответ. — Они зашли в коридор пентхауса. Гром заприметив вешалку вспомнила о пиджаке и первым же делом потянулась к нему чтобы наконец-таки его снять, но рука Разумовского её остановила. — Позволь мне. — Ингрид замерла всматриваясь в синие глаза и кивнула. Сергей медленно потянулся и снял с плеч девушки, тёплую, нагретую её кожей ткань, попутно почти обнимая её. Каждый чувствовал сильное притяжение, но не смел сделать рывок вперёд. Сергей боялся отпугнуть, а Инга не хотела торопить события и навязываться. Придя в себя первым, Серёжа повесил пиджак на вешалку. — Тебе тут не будет слишком холодно? — Нет, мне уже давно жарко. — Может тогда сбавить градус? — Привыкну. Зато ты согреешься. — Выпалила она не подумав. Теперь-то он понял, что она тщательно следила за его состоянием. — Ну, так? Куда дальше? В отличие от расположения многих других комнат, которые он посетил лишь единожды при сдаче проекта или пару раз после, где находилась кухня Сергей отлично знал. Олега чаще всего можно было встретить именно там. Это был его личный кабинет судя по частоте посещения. Когда они пришли Разумовский начал неуверенно открывать все шкафчики. Гром догадалась, что обычно он подобным не занимается. Видимо всё было сложено по удобству, того самого, Олега. — Ну, где же?.. — Задал он сам себе вопрос и наконец открыл правильный шкафчик. — Ах, вот он! — Вытягиваясь по максимуму он кое-как дотянулся Инга даже подумывала о том, чтобы помочь ему, но побоялась оскорбить чувство собственной полноценности. Дальше он принялся собирать все остальные ингредиенты и попутно поставил чайник. Инга, тем временем подняла упаковку присматриваясь к инструкции. — Серёженька… — Протянула она и Разумовский замер на месте. Всё ещё было непривычно слышать из её уст даже «Серёжа», а тут подобное обращение. Так его назвали только родители и Олег тоже так звал, вернее зовёт. В какой раз он уже мысленно оговорился вспоминая Волкова? И при этом ощущал себя как-то «правильно», как-будто тяжкий груз становился с каждым разом всё легче. — Да, Ингрид? — Осторожно спросил Разумовский оборачиваясь. — Его варить нужно, а не заваривать. — Пояснила Инга потряхивая пачку. — Зря чайник горит. — Разве? — Неуверенно спросил Сергей. Сам он никогда этот какао не трогал и у Олега не интересовался его приготовлением, но он точно ставил чайник! Гром кивнула, тут он приглядывается к упаковке и понимает, что дизайн коробочки пускай и похож на тот, что он обычно закупал, но фирма-то другая! — Это не тот, который я обычно пью! — Разумовский смутился своей экспрессии и сбавил голос. — Точнее, время от времени, пью… Ладно, как там его делать нужно? — Сергей потёр глаза и придвинулся ближе намереваясь пройти экстренные курсы по «Какао-Варению» посредством чтения, но Гром отодвинула пачку. — Не так быстро, Серёж! Давай я сама этим займусь, а ты пока сходи переоденься или отдохни чуть-чуть… Тут всё подробно описано, ты мне только посуду предоставь, а дальше я сама. — Сказала она отклоняясь, когда Сергей продолжил тянуться к пачке. — Но ты же в гостях! Я должен позаботиться о тебе, помочь обустроиться… — Но Гром была непоколебима. — Вот именно. Помочь, а не сделать всё за меня. Я так-то и подремать успела, пока ты нас вёз. Ты устал. Куда тебе ещё в таком состоянии на кухне стоять? Или боишься, что я тут пожар устрою? — Нет, не боюсь… — Тихо ответил парень. — Славно, тогда возражения не принимаются! — Ингрид хлопнула Сергея по плечу, а потом виновато оторвала руку, смущённо улыбнувшись. — Хорошо. — Сдался Разумовский поняв, что спор получается бессмысленный. — Я вроде всё достал. — Они вдвоём осмотрели дополнительные ингредиенты: Молоко, сахар, мини-маршмэллоу. — Нужно что-то ещё? — Корицу. И турку или джезву, смотря как тебе привычнее… — М? Что привычнее? — Недоумевая, что она там в конце попросила переспросил Сергей. — Эм, это такой ковш на длинной ручке. — Разъяснила Гром, но не увидела в глазах парня понимания. — В таком ещё турецкий кофе делают. — Давай я просто везде посмотрю, ты только подожди секунду. — Он заглянул во все ящики и достал из одного подходящий по описанию ковш и пакетик корицы из полки со специями. Ковш поставил сразу на плиту, а корицу передал напрямую. Их пальцы соприкоснулись, ведь пакетик был очень маленький, а глаза схлестнулись взглядами. Они так и замерли ощущая, как от кончиков пальцев поднималась наэлектризованная волна. — Тогда я пойду? — Спросил он. — Иди. — Ответила она. Но никто не сдвинулся с места, не смея отпустить злосчастную приправу. — Я дальше справлюсь, не переживай. — Повторила Ингрид и Сергей резко отпустил. — Да, я сейчас, скоро вернусь! — Убегая в свою комнату сказал Сергей и захлопнул за собой дверь. Сердце предательски колотилось. Он опять опозорился! В его-то возрасте не разбираться в элементарных вещах! А она с ним, как с маленьким общается. Или по какой ещё причине её голос был переполнен такой: теплотой, заботой и родительским снисхождением? Почему она так к нему обратилась? Так сладко протянула: «Се-рё-же-нь-ка…» Разумовский отложил все эти мысли на потом и зарылся в свой шкаф в поиске подходящей, не слишком изношенной, одежды. «Так, серые штаны на резинке и чёрную майку. Какую же выбрать? С забавной надписью: «делаю вид, что не бухаю» или… Нет. Ещё подумает, что я алкаш. Лучше возьму: «И каждый день всё новой гранью сверкает слово — Охуеть!» И почему я никогда не покупаю пустые футболки? Потому что они слишком скучные!» Сам себе ответил он. Затем Сергей задумался что и самой Инге наверняка не помешало бы переодеться в домашнее. Для неё подобрал чёрные штаны на шнурке чтобы отрегулировать размер и серый верх. Ту самую футболку с их первой встречи, с боксами для галочек напротив трёх статусов: свободен, в отношениях, занят битвой с драконами. («single, taken, busy fighting dragons») с галочкой в последнем боксе. «Ингрид же не постесняется это надеть?» Пока Разумовский переодевался в отражении заметил несколько свежих синяков. И если те, что были на локтях, боках и бёдрах ещё как-то можно было объяснить, то те, что были на ключицах и шее взялись из ниоткуда. «Странно. Как же я так ушибся?» Вздохнув Сергей выбрался из комнаты и ведомый пряным ароматом и красивым голосом тихо напевающим какую-то мелодию вернулся на кухню. Он замер наблюдая за тем, как Гром склонилась вытирая с кромки кружек тёмные пятнышки кухонным бумажным полотенцем, как отсчитывает маршмэллоу из пакета закидывая их в стаканы, как возится с корицей посыпая… — Тебе тоже с корицей? — Сергей встрепенулся. Он что, как-то выдал себя? Ингрид стояла к нему спиной, напевала себе под нос мелодию… Как она поняла, что больше не находится в комнате одна? — Так каков будет вердикт? — Что? — Переспросил Сергей уже позабыв вопрос. — Какао. Тебе с корицей? — Лаконично повторила она. — Да, пожалуйста. — Сергей отложил вещи на высокий барный стул у кухонного острова и подошёл поближе, чтобы рассмотреть плоды её трудов. — Извини, я кружки, сама нашла. Тебя долго не было. Правда выбора не было их всего-то две. Какой мне можно будет воспользоваться? — Вежливо уточнила Гром, а Сергей заинтересовано спросил: — А какая тебе больше нравится? Белая или Чёрная? — Инга показала на чёрную с надписью: «Так выглядит самый лучший в мире муж.» со стрелочкой указывающей наверх. — Окей, — Сергей нервно захихикал. — тут точно необходимо пояснить, что это наша «внутри-общаковая» шутка. Олег потом ещё долго «плевался» над моим выбором, но новой не обзавёлся. — Гром умилённо хихикнула и сказала. — Значит, я правильно рассудила, подумав, что белая кружка с: недовольным чёрным и рыжим котом, что натягивает первому улыбку до ушей и говорит: «Я буду тебя бесить, а ты меня терпеть», твоя. — И почему такие выводы? В плане, как ты догадалась? — Гром сделала маленький шажок вперёд. — Да так. Были подозрения. Эта рыжая мордашка, мне кое-кого напомнила… — Сергей тоже слегка придвинулся. — Эту мне Олег подарил, так что я тут ни при чём. — Подняв руки сказал парень. — Все совпадения случайны… — Ты в этом так уверен… — Из-под полуприкрытых ресниц говорит Инга и тянется чуточку ближе. — Больше похоже на холодный расчёт. — Да. Это ещё в студенчестве было. На новый год. Деньги мы экономили, поэтому заранее договорились подарить что-то простое. Оказалось, что у нас и выбор совпал. — Да, вы с юмором ребята. — Улыбаясь сказала Гром. Когда Сергей уже собирался придвинуться, Ингрид ловко отодвинулась и демонстративно подхватила кружку Олега, как-будто всё это время тянулась именно к ней. Однако по её лукавому взгляду было понятно, что она это специально. Подколола. Сергею лишь осталось улыбнулся и принять правила игры. Когда Инга поднесла чашку к лицу Разумовский всё же остановил её. — Ингрид, постой! — Она послушно замерла. — Если напитки одинаковые, давай лучше поменяемся стаканами. Олег не любит когда кто-то чужой его вещи трогает. Ему и от меня такое не нравится, но ко мне он хотя бы привык и не обидится. — Я отлично его понимаю… — Гром спокойно поменяла кружку. — Давай пить, а то совсем остынет. Гром подула, отпила несколько глотков и поставила кружку на тумбу, а затем её взгляд упал на майку парня читая текст. Она подавилась смехом. — Смотрю нарядился в тему сегодняшнего вечера? — Прокомментировала она и похлопала в ладоши. — Моё почтение. Сергей довольно улыбнулся, а затем вспомнил: — О, я и тебе одежду подобрал, чтобы было комфортнее. Надеюсь, всё подойдёт. — Ингрид посмотрела на парня, потом на себя и своё рванное платье. «Выбора-то всё равно особо нет. Его одежда лучше, чем ничего. Хотя… А вот каблуки эти уже точно зае… достали в край.» Смягчилась она потому, что ругаться рядом с Сергеем даже мысленно иногда казалось кощунством. — Спасибо, я потом схожу переоденусь. — Сергей кивнул подул на какао и попробовал его. Это был тот самый вкус. Вкус из детства. Недавно Олег сделал очень похожий, но сейчас, попробовав этот… Сергей осознал в чём была их с Олегом ошибка. Конечно же мама Сергея варила какао, а не заливала его кипятком! Она бы не опустилась до растворимого. — Это… — Он не мог подобрать слов. У Олега ушли годы, для того чтобы подобрать правильную комбинацию методом проб и ошибок, а получилось сравнительно недавно: Прошлой ночью. Хотя уже столько всего произошло, что по ощущением это было целую вечность назад! У Ингрид же получилось с первой попытки, нечаянно. И сделала именно так, как он любит: Полностью на молоке, с зефиром, корицей и идеальной на его вкус сладостью. Ингрид же сканировала уровень радости в глазах парня, но взгляд то и дело опускался на надпись, которая стрелкой указывала на лицо Сергея. «Вселенная — это какой-то намёк? Или простое совпадение? Судьбы же не… Ах, да! Это устаревшая информация. Так что он действительно может быть: лучшим в мире м… О чём ты думаешь-то Гром?! Какой ещё муж? Не думай! Не думай! Даже не думай, Гром! Блин, догадывалась же что так и будет, если он с неё пить начнёт!» — Это невероятно! — Наконец! сформулировал свою мысль парень. — Что, невероятно? — Ингрид не сразу поняла о чём он. — Напиток! Он идеален! Спасибо, Ингрид! — По-детски счастливый он набросился на девушку с объятиями. — Да, пожалуйста… — Обескураженно ответила Инга. «Сколько счастья-то.» — Если что, обращайся. — Вырвалась из неё сразу же. — То есть… — Гром отпила ещё из «Своей-Серёжиной» кружки и положила её обратно на тумбу дав себе этим фору, чтобы подумать, а затем просто погладила Серого по спине и честно сказала. — Мне было не сложно, даже приятно позаботиться… Хотя бы ради разнообразия… Только не понимаю, от чего ты так рад. Да, вкусно, но… Сергей немного отстранился замерев в нерешительности всего в нескольких сантиметрах от её лица. Рука поднялась вверх касаясь щеки Ингрид. — Ты сотворила чудо! Как и всякий раз, когда я тебя вижу… — Мир перевернулся вверх дном. Дыхание сбилось. Бровки поднялись домиком, а сердце начало тянуть во все стороны, пытаясь вытеснить все остальные органы. «Кажется этот парень, на меня очень пагубно влияет. С чего вдруг я так липну? Почему мне и этого уже недостаточно? Обычно я хочу закончить объятия поскорее, а этих я и вовсе не хочу разрывать…» От переполняющих чувств стало чуточку страшно. «Инга. Тебе 32! Ты ловила маньяков, наркобаронов, продажных копов, тебя резали, в тебя стреляли, пытались подорвать и снять из снайперской винтовки, ты лезла в пожары, драки и под прикрытие… И из всего этого, ты боишься только парня в чьих объятиях сейчас находишься?» Ингрид глубоко вдохнула ища в себе ответ. «Нет. Не так сформулировала. Ты боишься рискнуть. До дрожи страшишься нащупать то, что потом больно будет выпускать из пальцев, когда всё станет сложнее, а оно обязательно станет. Начнёт срываться в пропасть как и тогда… Или и того хуже воспримется неправильно, перерастёт в манию… Нет. Ты не Константина Елисеевича сейчас в кошмаре боялась, он всего лишь слабый и ущемлённый пацан в душе был. Ты себя боялась. Себе не доверяла.» Но чем дольше Ингрид смотрела в синеву чужих глаз, тем слабее становились все прежние страхи. «Нет. Ты всех отгоняла не потому, что тебе ~некогда было~ и не потому что ~не хотелось~. Ты просто хотела, чтобы тебя кто-то переубедил. Доказал, что это правильно, что оно стоит того. Что ты для этого подходишь. Ты для этого не ~Безнадёжный случай~.» От собственных мыслей на глазах проступила влага, делая невероятные разноцветные радужки Ингрид более пронзительными. Сергей взволнованно прошёлся рукой по чёрным волосам. — Ты плачешь? — Инга отрицательно махнула головой. — Это от счастья? — Кивнула и Сергей значительно расслабился касаясь щеки тёплыми губами. — Хорошо… — Затем коснулся так же второй щеки. — Очень даже хорошо… — Гром сдержанно начала посмеиваться. — А чего, так тихо? Мне нравится когда ты хохочешь, как-будто за целый взвод людей. Я тогда чуть не помер. — Вспоминая телефонный разговор, который обернулся приступом неконтролируемого смеха для обоих Серёжа подцепил пальцами подбородок Ингрид. — У меня тут и соседей нет, которые нас остановят… — Ты решил в один день со мной умереть? — Весело хохотнула Гром. — У меня потом пресс несколько дней побаливал, когда ходила. — И только после окончания фразы поняла, что Разумовский-то на шуточный вопрос кивнул! — Почему бы и нет? Недурное получится соседство… — Утыкаясь носом в открытую шею говорит Сергей. Гром всегда боялась щекотки, поэтому как только он попал в одну из слабых её точек ойкнула и отодвинулась. — Серёёёжа! — Протянула она когда Разумовский попытался вернуть нос обратно. — Что? — Невинно спросил он. — Теперь я и тебя хочу периодически подбешивать, чтобы ты меня терпеть смогла. Потерпишь же? — А вот и нет! — По-детски высунув кончик языка сказала Гром. — Нет? Это ещё почему? — Возмутился Сергей. — А я тоже поучаствовать в этом веселии хочу! — Сказала Ингрид схватив рыжего за затылок и притянув его непосредственно к своим губам. — Тоже хочу… Хочу? Что-то я… забыла чего хотела… — Это не проблема. Вспомнишь. — Продолжая обрывочно прикасаться к губам Инги сказал Серёжа. Именно из-за того, что он её прерывал каждую секунду, она так и не договорила своё предложение, пока и не забыла о своём желании. Разумовский ничего не мог с собой поделать. Слышал эти ещё «хочу» и не мог себя остановить. — Серёж… — М? — А где я могу переодеться? — Задыхаясь спрашивает Ингрид. — Где угодно. — Но отпускать он её не стал, продолжая целовать. Ведь она проиграла в своей же игре и сама притянула его. Пальцы Инги впивались в его плечи, путались в огненных прядках, скручивая их в локоны. Поддавшись порыву Сергей приподнимает и садит Ингу на кухонный стол. Она и так чуточку выше, так что мешает этим насладиться в полной мере? — Воу, что ты? Впрочем, неважно… — Ингрид обвила торс парня ногами и запрокинула голову Разумовского выше, чтобы обоим было удобнее. — Если, пройдёшь… обратно по коридору… справа будет, моя дверь, а слева… Олега. Можешь выбрать… любое место, двери… не заперты… — Урывками говорил он. — Хорошо… Я… Запом…нила… — Но оторваться от него смогла только через несколько минут. Правда сперва пришлось сбалансировать дыхание и расчесать пальцами собственноручно возведённое гнездо на рыжей макушке. Небольшим утешением было то, что пыхтела как паровоз в этой ситуации не только она. Серёжа стоявший на уровне груди старательно игнорировал эту самую грудь, смотря то вверх на лицо Ингрид, то куда-то в сторону. Пока Инга из чистой вредности не прижала Рыжую голову к своему декольте. Просто чтобы посмотреть, что из этого получится, как он отреагирует и выкрутиться из ситуации. Он испуганно замер, а уши стали менять оттенок на малиновый. Довольно хихикнув и клюнув притихнувшего парня губами в самое темечко Ингрид стянула с себя ненавистные туфельки и спустилась с мебели. Чтобы не передумать Гром максимально быстро схватила сложенные на стуле вещи и направилась к комнатам. Особо не раздумывая, потому что мозг упорно отказывался соображать, зашла в первую попавшуюся дверь и обнаружила, что комната абсолютно пуста. Она же зашла в правую дверь? Или всё-таки в левую?..