В кольце когтистых лап

середина марта, 2 курс

Эдди сидит на кровати, наполовину в устроенном им "гнезде" из одеяла и подушки, наполовину привалившись к тёплой туше, обосновавшейся рядом, касаясь затылком перекинутой через его плечи чёрной лапы, опираясь щекой на широкую когтистую ладонь, которую подставил ему симбиот и которую парень задумчиво поглаживает кончиками пальцев с тыльной стороны, погрузившись в чтение. Зубастая морда с не меньшим интересом заглядывает в экран электронной книги сверху. Как-то однажды выяснилось, что клинтарец приходит в совершенно детский восторг от чтения научной фантастики, в основном вследствие возможности высказаться почти на любую тему, которую рассматривают земные фантасты в своих рассказах и повестях. И, в основном, с опровержениями. Он-то своими (ну или чужими, не суть) глазами видел, будучи какое-то время с хостами разных развитых космических цивилизаций, как на самом деле устроена вот эта технология, и как работает вот это, а это и вовсе невозможно осуществить без сильного повреждения существа внутри механизма, если оно, конечно, не эластичное и регенерирующее, как некоторая в высшей степени замечательная раса. На ехидные комментарии в процессе чтения Эдди сердился, так что в итоге появился уговор: если Веном хочет воспринимать книгу не через мыслеобразы носителя, а напрямую, то читают они молча, а вот после - пожалуйста, комментировать и спорить не запрещается. Веном думает, что кроме однозначного плюса побыть рядом с драгоценным хостом в физической форме, это, в том числе, хорошая практика совершенствования земного языка. Эдди думает, что это просто ужасно уютно, и романтично, и просто здорово что-то делать вместе, ещё бы клинтарец не тормозил его на каждой странице, слишком серьёзно вникая в развлекательный, в общем-то, текст. Иногда, если книга попадается более-менее грамотная с точки зрения описаний и достоверности, симбиоту надоедает вчитываться и он развлекается, к примеру, аккуратным незаметным отодвиганием чашки с чаем, стоящей на покрывале, каждый раз на чуть новое место, чтобы Эдди, потянувшись рукой, не нашёл её наощупь. Или тихонько щекочет парню короткие волосы на затылке. Брок отвлекается от чтения и ругается, смешно хмурясь, если ловит Венома на очередной шалости, не всерьёз, конечно, просто, чтобы не мешал. И тогда есть вероятность увлечь его чем-нибудь поинтереснее конкретно этого скучного текста, чем клинтарец и пользуется. Сегодня, впрочем, фактические ошибки в рассказе явно чудовищны с точки зрения симбиота, так что он полностью вовлечен и чуть ли не вибрирует от желания дочитать и поделиться своим мнением (то есть обругать глупого автора по полной), а Эдди как раз находит книгу не слишком увлекательной, так что скользит взглядом по экрану больше машинально, задумываясь о чем-то своём. И в задумчивости трётся щекой о черную ладонь, прижимая её крепче. Задевает губами, чувствуя тепло шелковистой шкуры, что-то думает пару секунд, дёргает уголками губ в полуулыбке и целует вначале легко, просто прихватывая уголком рта как будто невзначай, затем откровеннее, влажно, пробуя на вкус, отвлекаясь, увлекаясь, вжимаясь носом, скользя языком между когтистых пальцев, улыбается открыто, чувствуя слабую ответную вибрацию и явный интерес своего второго по их связи. "Мы читаем, Эдди." - низкий голос звучит старательно ровно и укоряюще. - "Ты запрещал мешать." "Ммм, ага.." - отрывается от своего занятия парень. - "Читай, пожалуйста, я разве отвлекаю?" И обхватывает губами подушечку когтистого пальца, лаская кончиком языка, с удовлетворением чувствуя пронзающее их связь ощущение. Чужое и свое в одно и то же время. Нет, он, понятно, постоянно чувствует эмоции, настроение и все такое по их с симбиотом связи, но вот тактильность.. Он замечал, что Веном легко-легко вибрирует там, где его шкуры касаются тонкие пальцы, что, по-видимому, означало какую-то приятную реакцию, но вот всё прочее постоянно складывалось как-то так, что он либо судорожно цеплялся за широкие плечи и спину, прижимаясь всей кожей, не имея ни возможности, ни желания разделять, где там чьи ощущения в оглушающем потоке общего удовольствия, либо вовсе оказывался на коленях или со скованными чёрными нитями руками и какие уж там ответные прикосновения.. Почему раньше ему не приходила в голову мысль попробовать не только получать ласку, но и дарить её? Специально, намеренно, не походя, не заодно. Каково это - почувствовать прямое, все возрастающее удовольствие этой космической махины?.. Это вообще возможно? Ему может быть.. приятно, как человеку? Так, чтобы было наоборот, чтобы чувствовать через его нервы, через свои касания к шелковистой шкуре. Всё это разделение весьма условно в их ситуации, но всё же, всё же… Брок прерывается на секунду в своём занятии, кидая быстрый взгляд через плечо и натыкается на внимательный ответный взгляд в упор опаловых глаз. Веном явно прислушивается к его мыслям и вызванным ими образам, забыв про книгу, которую парень все ещё держит в руке. Понимая, что попался, Эдди очаровательно улыбается клыкастой морде, пожимает плечами, откладывая девайс в сторону, выбирается из теплого и мягкого "гнезда", из-под тяжёлой лапы, усаживается верхом на чёрные бёдра, решая не откладывать свои изыскания. Берет когтистую ладонь в свои руки, намереваясь для начала продолжить начатое и тут же чувствует осторожные тонкие щупы, втекающие вверх по спине под футболкой, поглаживающие плечи, заползающие на ребра. И ещё замечает какое-то непонятное.. недоумение с той стороны их связи. Озадаченность. И немой вопрос. "Нет-нет-нет!" - парень поводит плечами, пытаясь стряхнуть прилипчивые хваталки. - "Сейчас моя очередь, идёт? Ты просто.. не делай ничего. Просто.. чувствуй, ладно?.." "Я не человек, Эдди.." - будто напоминает Веном мягко, уловив, наконец, намерения своего хоста, осторожно сжимая ладонь вокруг хрупких пальцев, щупы со спины Брока все же убирая, и явно колеблясь. - "Не могу чувствовать как вы, любовь моя. Чувствую тебя.. Нас." Одинокая чёрная лента робко змеится по предплечью, обвивая осторожно. "Я знаю, да.. Знаю, но..Ты.. реагируешь, Ви, я же вижу.." - мысли о собственной инициативе, все эти картинки в голове, которые прямо сейчас могут стать реальностью, на которых его большой-сильный-совершенный плавится под тонкими пальцами, внезапно заводят до учащенного дыхания. Это однозначно стоит риска. Парень облизывает пересыхающие губы и, высвобождая из мягкой хватки руку, настойчиво гладит охватывающий предплечье щуп, пытливо глядя в раскосые глаза. - "Вот, видишь?.. Я же знаю, что ты ощущаешь это.. И что тебе нравится.." Он закусывает губу, боясь своей просьбой почему-то.. расстроить? огорчить? Это явно неизведанная территория для них обоих и Эдди старается быть осторожным. Деликатным. Как его второй всегда был с ним. "Просто позволь мне, ладно?.." - он уговаривает, почти отчаянно, стараясь передать своё желание, нежность, чуткость. - "Я просто.. Хочу сделать хорошо.. Нам. Но иначе.. Мы просто попробуем, идёт?" он ведь такой же, как я, под всей этой своей прочной шкурой: ранимый, уязвимый.. но я не обижу и не посмеюсь, ты слышишь меня, моя зараза?.. доверься мне.. любимый.. Клинтарец сдаётся, конечно. Когда он мог отказать этому взгляду из-под сосредоточенно сведенных бровей? Он не сомневается в своём человеке, ни капли, ни секунды, Эдди неверно понимает. Сомневается он в себе. Прецедентов-то как-то не случалось. И не хочет огорчать. О собственной малочувствительности к боли, неуязвимости чёрной шкуры почти ко всем видам оружия, способности создать непробиваемый живой щит он знает прекрасно. Но.. такая чувствительность? Удовольствие? Для "живого костюма"? Ха, предыдущие хосты посмеялись бы над самой мыслью. Или содрогнулись бы в отвращении: ещё чего, ублажать чёрную слизь. Но только не его Эдди, чьи тонкие пальцы всегда касаются так бережно, так.. любовно, боясь причинить боль, как будто он на это способен.. Это порождает какое-то щемящее, тёплое, болезненное чувство, которым симбиот осторожно делится, откидываясь спиной на стену, тихо урча в попытке показать свое доверие, открытость, готовность. всё для тебя, любовь моя, я твой, так же как и ты – мой Парень сглатывает, дышит часто, улыбается быстро и нервно, почувствовав разрешение и согласие, легко гладит кончиками пальцев когтистую лапу. В голове всплывают воспоминания: первое касание, переплетение пальцев, первый поцелуй.. Кажется, это было годы назад и, в то же время, будто вчера. Чёрная шкура вибрирует под пальцами, или это он дрожит от странной интимности момента. Эдди понятия не имеет, что делать с существом другой расы, с нечеловеческой физиологией, поэтому действует интуитивно и бесхитростно: отпускает когтистые пальцы, придвигается ближе, вжимаясь бёдрами, со смущением понимая, что от своих ощущений полностью отвлечься явно не получится, хоть он и старается не нарушать чистоту эксперимента. Ведёт кончиками пальцев вдоль бритвенного оскала, касается под челюстью - их особая незатейливая ласка, которая, тем не менее, симбиоту особенно приятна, как он успел запомнить. Кладёт обе ладони на то место, где у людей располагаются грудные мышцы, прикрывает глаза, начиная странный расслабляюще-ласкающий массаж. От груди к плечам и вниз, к рельефному животу, прощупывая знакомые перевивы мышц, снова вверх, не торопясь, царапнуть тёплую шкуру на мощном загривке, проскользить ладонями вдоль по чужим рукам, к запястьям, подаваясь вперёд всем корпусом, прижимаясь тесно, жалея о тонкой ткани футболки между ними, обжечь горячим дыханием мощную шею, коснувшись приоткрытыми губами вскользь, с тихой радостью чувствуя, как отдаются по их связи нехитрые медленные ласки, как по чужим-своим нервам пробегают колкие искры чего-то большего, чем просто мимолетное удовольствие, как все сильнее вибрирует под пальцами горячая чернота, распаляясь до ощутимых волн. Тихий гортанный рык над ухом заставляет вздрогнуть от прошивающего насквозь разряда мгновенного возбуждения, парень оскаливается уголком рта как-то страдальчески, притискивается бёдрами ближе - он, чёрт, совсем не железный, в конце концов... Сжимает пальцы на широких плечах, рвано вздыхает, припадает губами к чужой шее в открытом поцелуе, вылизывает, прикусывает, стонет глухо, не сдержавшись, перехватывает чёрные запястья потянувшихся к нему лап, уловив движение у себя за спиной ("Нет уж, теперь ты сиди и не дёргайся!" - мстительно). И, да, теперь не остаётся никаких сомнений, что клинтарец ощущает всё так, как нужно, как хотелось, что хриплый стон ему не почудился, что возбуждение, искрящее по их связи, - его лишь наполовину. И это оказывается потрясающе, невероятно - чувствовать партнёра в буквальном смысле, напрямую: знать, где задержаться кончиками пальцев, знать, где провести ладонью с нажимом, точно знать, как сделать простую ласку ощутимее, приятнее. Горячая шкура под пальцами распадается мягкими, цепляющими, ласкающими язычками, чужое-своё желание большего так отчётливо бьёт по натянутым нервам, и хочется, чтобы сильнее, острее, чтобы заставить эту самодовольную заразу, наконец, потерять хвалёный контроль, выгибаться навстречу бездумно, почувствовать всё то, что чувствует сам Брок, каждый раз растворяясь в любимых руках… Но он не знает - как. Парень на пробу касается губами линии острых клыков, вспоминая особую чувствительность длинного языка, намекая, втягивая своего второго в нежный поцелуй, надеясь так неординарно найти подход к отзывчивости клинтарца. Вбирает глубоко, посасывает, прикусывает едва-едва… Гладит ладонями черные бёдра за собой. Смутившись на секунду собственной неясной надежды, ведёт кончиками пальцев от чужого живота ниже, просовывая ладонь между телами, выщупывая идеальную плотную гладкость шелковистой шкуры. И, кажется, всё это немного помогает, только вот… Результат по-прежнему далёк от идеального. Будто бы дальше им двигаться некуда. Будто бы никаких особых местечек у симбиота и правда не найти. Касания, поцелуи - всё ощущается его вторым приятно до дрожи, да, но как-то ровно, без акцентов, без ярких всплесков. Как будто достигнут какой-то предел для инопланетного мозга, для чужих-своих нервов: тянущее, плавное, пульсирующее чувство, не находящее выхода, не переступающее грань. И он бессилен что-либо изменить, как ни старается. Чёрт. Не сказать, что это желанный итог. И зачем он это затеял, и как теперь.. отказаться, может, нужно было просто сразу послушать того, кому явно виднее, и с этим невнятным экспериментом не влезать… Веном улавливает замешательство своего человека мгновенно. Бережная чернота окутывает бёдра, проступает пятнами на плечах, ласкается десятками тёплых щупов, пытаясь отвлечь, переключить, не дать проявиться разочарованию и сожалениям. Меньше всего клинтарец хочет снова быть для своего хоста "не таким", бесполезным, не соответствовать, как было с другими - хостами и сородичами. Старая боль мгновенно всколыхивается откуда-то из глубины, расползается острыми иглами по их связи, которую симбиот не успевает закрыть. Прекрасно, не хватало только демонстрации собственной слабости вдобавок. Низкий голос звучит тихо и умоляюще, будто шелест в углу сознания: "Не расстраивайся, Эдди.. Это очень хорошо, верь мне. Ты ведь чувствуешь.. Мы чувствуем.. Не знал, что может быть так приятно.. Ты показал нам.. Не грусти, любимый.. Создан, чтобы защищать, драться, чувствовать вместе с хостами.. Вместе с тобой. Не сам, не так.. Но ты даёшь нам больше, чем кто-либо.. Касаешься, заботишься. Только с тобой хорошо. Прости.." страшно, любовь моя, не отворачивайся, не бросай, говорил, предупреждал, не виноват, что.. такой... Чернота перетекает на гибкое тело полностью, оставляя парня сидеть на кровати на коленях, захлестывает собой в жесте всепоглощающей нежности, ластится, кажется, каждой собственной клеточкой к горячей коже, будто заглаживает вину за собственную инаковость, за то, что не оправдал ожиданий. "И я хочу больше, любовь моя, мы хотим. Позволь мне всё исправить, позволь нам быть с тобой, так, как нам хорошо.." Горячие объятия сжимаются теснее, почти до грубости: только не отпускать, только остаться рядом. Броку становится невыносимо больно. Его потряхивает от чужих страха, вины, отчаянного желания быть нужным, заливающих сознание удушающей холодной волной, он прекрасно распознает эти эмоции. И лучше всех понимает, что заставляет Венома сейчас отчаянно просить о близости, как о доказательстве, что он не перестал быть желанным, не потерял доверия, не стал бесполезным в глазах своего человека. глупый ты паразит.. да какая мне разница.. на всё это, если ближе и важнее тебя у меня никого нет, мне и не надо.. Парень осторожно гладит охватившего его плотным коконом симбиота изнутри кончиками пальцев, пытается передать всю накрывающую его сейчас нежность и любовь, чтобы вытеснила этот холод прочь из их связи, шепчет в болезненной полуулыбке: "Задушишь меня, эй, космическое чудовище.. Не знаю, что ты себе придумал, Ви, но я люблю тебя, ты слышишь меня? И, да, я расстраиваюсь, немного, но это просто момент, неудача, и что с того? Или ты всерьёз думаешь, что из-за твоих особенностей я могу отвернуться от.. нас? А ты бы отвернулся от меня из-за чего-то.. подобного?" "Нет, Эдди, нет, но.." "Ну вот и всё!" - сердито постановляет Брок, поводя плечами, пытаясь ослабить охват чёрной плоти. - "Развёл тут, мудрая совершенная форма жизни, блин. Да дай ты мне уже вздохнуть и возвращайся сюда, мы, вроде, не закончили, ты как считаешь?" Последние слова он произносит уже почти мурлыкая, прикрыв глаза и улыбаясь хитро, чувствуя, что вот вообще не лукавит в своих желаниях, и клинтарец должен бы это ощущать соответственно. Тёплый кокон расслабляется, восторженно перетекая чёрными пятнами по коже, впитываясь и появляясь попеременно, будто стремясь охватить и заласкать своего человека не только снаружи, но и изнутри, добраться до гулко стучащего сердца, растечься по венам.. Зубастая морда сплетается откуда-то из груди, трётся тем местом, где теоретически должна быть щека, о щёку, лижет горячим языком широко и мокро. "Мой, мой, мой, Эдди..." - пульсирует в сознании с такой любовью и благодарностью, что Броку неловко. Он ничего не сделал, чтобы так.. Точнее, сам нарвался, сам расстроился, ещё и своего второго напугал своими эмоциями. Однако же, вот, симбиот считает иначе. Парень чувствует, как скулы начинают гореть, протягивает ладони к зависшей перед ним морде, гладит где-то возле уголков широкой пасти, прижимается мокрым лбом ко лбу, улыбается, прикрыв на секунду веки: "Твой, Ви. Я знаю. Я твой, ты мой, такие дела..Уже иди сюда, а?.." "Не пойду, Эдди," - низкий голос рычит, наконец, привычно-насмешливо, тепло. - "Есть другая идея." Левая рука внезапно перестаёт ощущаться своей. Это странно каждый раз, Брок все никак не привыкнет, особенно, если клинтарец перенимает контроль только над частью его тела, как сейчас. Парень вопросительно поднимает брови. Веном откровенно ухмыляется, обвивая горячим языком шею, щекоча ключицы подвижным кончиком. А пальцы левой сейчас не своей ладони, затянутые тонкой чёрной плёнкой, тем временем ведут кончиками вверх по переносице, вдоль брови, проходятся по щеке невесомо, задевают горячие губы, скользят вниз, по шее, до воротника футболки, до ямки между ключиц. "Сделаем нашему телу приятно вместе, Э-э-эдди.." - глубокий голос, кажется, заполняет собой сознание, вибрирует в костях, заставляя чуть отступившее возбуждение мгновенно вернуться. Парень выдыхает, прикусывая губу, слыша, как кровь начинает пульсировать в ушах. Им однозначно нравится такая идея, что уж.. Брок устраивается поудобнее, откидывается спиной на смятые одеяло и подушку, прикрывает веки под немигающим взглядом, медлит немного, ожидая, может быть, дальнейших действий от управляемой симбиотом конечности, но пальцы в тонкой чёрной "перчатке" только легко поглаживают выступающую ключицу. Ладно. Одежда немного мешает, но отвлекаться на неё хочется ещё меньше. Парень запускает подконтрольную ему ладонь под край футболки, ведёт вверх по плоскому животу, чувствуя как чёрная не его рука бесцеремонно задирает ткань куда-то до подмышек, сразу накрывая пальцами чувствительный сосок, сжимая, лаская настойчиво и почти грубо. Кажется, на особую нежность кое-кто сейчас не настроен, оно и.. к лучшему. Эдди коротко и немного болезненно стонет сквозь сжатые губы, кривясь от резкого прикосновения, ощущая, впрочем, что его телу определённо нравится творимое клинтарцем. Мокрый язык лижет его в щеку, забираясь за ухо и дальше на загривок, заставляя вздрогнуть от тёплой волны, стекающей вниз по позвоночнику. Он, наконец, расслабляется окончательно, подключая и свои пальцы к требовательным ласкам, гладя себя чуть более осторожно, вслушиваясь в необычные ощущения, двоящиеся, порожденные его-не его ладонями. Позволяет чёрной руке вести, повторяя за ней движение вниз, к бедру. Проскользить ладонью по чувствительной внутренней стороне, сталкиваясь костяшками с не своими пальцами напротив, переплести их на мгновение, выдохнув рвано. Так странно, так возбуждающе ново.. Сердце стучит метрономом, он то и дело облизывает пересыхающие губы, не рискуя открыть глаза, только ощущая. Давно уже крепко стоящий член напоминает о себе, отзываясь лёгким подрагиванием, требуя внимания. Обе ладони скользят под пояс домашних штанов и белья, будто соревнуясь, кто раньше. Чёрные пальцы нагло отталкивают конкурента, сжимая сразу сильно и плотно, заставляя выгнуться и застонать в голос, сведя брови, кусая припухшие губы. Темп резкий, быстрый, до непроизвольных судорог. Броку хочется замедлить всё это хоть немного, чтобы чуть-чуть дольше, чуть-чуть легче. И он хочет видеть... Парень открывает глаза, смаргивая застилающую взгляд влажную пелену, шепчет: "Подожди.. Да подожди же.." Стягивает одежду куда-то к коленям (к счастью, не его конечность догадывается помочь, тут же, впрочем, возвращаясь к прерванному действу), смотрит на быстрые движения не своих пальцев из под полуприкрытых век, вздыхая горячо с каждым сжатием, тянется рукой ближе, накрывая поверх, гладя невесомо, вжимая, переплетая пальцы в странной ласкающей сцепке, возбуждаясь ещё сильнее от зрелища скользящих по ноющему в сладкой пытке органу в едином движении своих-не своих ладоней, ласкающихся друг к другу чёрных и бледных тонких пальцев, добавляя к фонящим от симбиота страсти и нетерпению немного нежности и медлительности. Стонет протяжно, откидываясь затылком на стену, поймав идеально приятный ритм, слыша вторящее его голосу тихое гортанное рычание.. Вместе - лучше всего.. В постели, в ласках, в мыслях, в их одном на двоих теле, в их настоящем и будущем - везде.. Эдди успевает поймать эту мысль за хвост и почувствовать в ответ по их связи опаляющую, тёмную, глубокую эмоцию - любовь? желание? да всё сразу.. их единение, - прежде чем становится слишком много касаний, слишком много ощущений и тонкое тело, наполовину в чёрной, расходящейся от левой руки сети, выламывает судорогой наслаждения до тихого вскрика, до зажмуренных век. И полностью открытая связь, искрящая долгими обоюдными всплесками удовольствия, не оставляет сомнений, что всё это - на двоих. Эдди засыпает почти мгновенно, успев только стянуть мешающие тряпки и натянуть хоть как-то скомканное одеяло, перегруженный эмоциями, крепко прижимая к груди бесформенную, тихонько шевелящуюся мягкими язычками черноту, искренне обожая любое воплощение любимой заразы, не желая отпускать. Веном думает. О том, например, что не хочет больше чувствовать даже отголоска мгновенной горечи, пробудившейся в человеке из-за него. Не хочет, чтобы это повисало между ними неловким воспоминанием, которое придётся прятать и которое будет всплывать в самые неподходящие моменты. Даже если и не будет - он хочет найти ответ, найти разницу, ведь, если подумать, Эдди был в чём-то прав: чувства похожи, нервы похожи, так что не так? Если бы было кому помочь, взглянуть со стороны, но кто.. Ну конечно. Догадка озаряет сознание искрой надежды. И это будет пугающе непросто: придётся действовать одному, снова на какое-то – краткое - время оставить драгоценного хоста одного, хоть он и покидал Эдди с момента встречи лишь на ту пару ночей, опять найти, как добраться туда самому в агрессивных условиях внешней среды этой планеты, но если всё получится, если сработает сумасшедший план - возможно, это будет стоить всех усилий. Опять не влез в то маленькое поле мой "комментарий", извините))) #разговорчивый_автор Х) И тут внезапно я хочу поговорить об эгоизме, о чём же ещё, ага)) Моя теория эгоизма такова, что эгоисты мы все. Только широта этих самых "собственных интересов" во главе угла у всех разная. Мы привыкли называть эгоистами тех, кто "думает только о себе" и "делает что-то прежде всего для себя", посылая остальных побоку, но разве даже самой широкой души люди любыми своими действиями не стараются делать хорошо прежде всего себе?) Неосознанно, не материально, на уровне эмоций, но - себе. Помогли кому-то - самим приятно. Упахались на работе во имя интересов компании - либо получили похвалу начальства, либо себе дали собственную ачивку: я молодец, я не подвел! Долго и упорно готовят подарок - как приятно смотреть на реакцию адресата подарка! А кто будет хотеть и дальше делать что-то чисто "для других", если он не получает за это ничего даже от самого себя? Если подарок был неприятному человеку и ты неспособен получить счастье просто от самого факта дарения? Если впахивая на работе, ты ни похвалы не получаешь, ни смысла этих дел не улавливаешь, и сам чувствуешь, что пустотой занимаешься, тупой и бессмысленной, никому не нужной, просто потому, что приказали? И нет в тебе даже ачивки за собственную "прилежную исполнительность". Сложно представить, что при таком повороте дел кто-то чисто из-за широты души своей реально будет доволен и искренне захочет заниматься бредом просто потому что он же не эгоист... Ну или будет доволен именно выданной себе ачивке "а я - не эгоист!")) Только наш эгоизм двигает нас вперёд, и это круто, и здОрово и здорОво, когда широта того, что может потешить эго, что может сделать тебе хорошо, - большая и охватывает тех же близких, которым ты хочешь нанести пользу и причинить добро, потому что тебе же это и будет приятно и принесет что-то хорошее - эмоции - для себя. И к чему я тут всё это - конечно же, к эгоизму мелкого) О котором, собственно, и глава. У Эдди ДАЛЕКО не самой широкой формы эгоизм, тут не поспорить. Примеров со взрослой версией дофига и в каноне, а если говорить про мелкого, то, чтобы далеко не ходить - возьмём хоть его дружбу с Тиной. Может быть, у кого-то сложилось впечатление, что они - идеальные друзья?..) Неет, с Тиной ему действительно очень крупно повезло, потому что она по сути своей многое любит отдавать и не требует ничего взамен. Это её широта эгоизма - ей это нравится, ей так легко и приятно. А Эдди.. Его эгоизм относительно неё включает желание не делать ей плохо и неприятно, помогать и с внутренним согласием и удовольствием участвовать в событиях её жизни в ответ на прямую просьбу, но сам он обращается к ней тогда, когда это нужно ему. Он может легко забыть о ней на неделю, две, больше, если у самого жизнь бьёт ключом по голове, как во время знакомства и первичного "уживания" с Ви. Он вряд ли просто так спросит, нужна ли ей помощь, вряд ли будет задумываться о перепетиях её жизни, если не наткнется на плачущую в коридоре. Тут, конечно же, он искренне будет хотеть помочь, не бросит, не сошлётся на важные дела. Но думать и мучиться, а не отвлекает ли он её от чего-то важного, если случилась собственная необходимость написать ей в час ночи с простой просьбой о разговоре, прогоняющем пустоту и плохие мысли, он вряд ли будет. Но - её это ни разу не обижает, их это полностью устраивает, она сама захотела стать ему приходящей старшей сестрой, отлично понимая, что это за характер и полностью с этим соглашаясь. Но речь, конечно же, не о ней, а о Веноме и сексуальности мелкого) Вот это, наверное, единственная сфера, где широта эгоизма Эдди вообще не знает границ)) Где ему однозначно никогда не было достаточно собственного "удовольствия тела" (за очень редким исключением вроде того пьяного опыта втроём)), где всегда важны были чувства партнёра, его удовольствие, даже если это еле знакомый кто-то, волей случая оказавшийся с ним в одной постели. Отчасти оттого, что это, так скажем, повышало статус и служило доказательством собственной успешности в этой сфере, отчасти оттого, что это давало иллюзию реальной близости - очень важного чувства, которое мелкий старательно искал везде, где мог. А обеспечить реально искреннее равное внимание и полную отдачу партнёру мог, в силу характера, только в постели. Так что неудивительно, что рано или поздно его начала не то, чтобы смущать, но несколько затрагивать собственная вынужденная пассивность в отношениях с липучкой. Его полностью устраивает, что Веном с ним носится по жизни, как с расписной торбой, с этим всё ок, опять же, обоим)) Но именно в сексе ему не могло не захотеться в равной степени отдавать всё, что дают ему... И сначала это чувство долгое время притуплялось тем, что, вроде бы, он и так отдаёт все эмоции и всё удовольствие напрямую через их связь, но-о вот всё же он дошёл до мысли, что это не одно и то же, чего-то не хватает, и неплохо бы, вообще-то, попробовать и наоборот) Самое интересное тут в том, что симбиоту и так было отлично Х) Ему вообще ничего кроме того, что и так у них было, не было нужно, потребности-то никакой такой прямой нет, и так уже предел мечтаний - разделять с хостом абсолютно всё) Но до осознания этого факта мелкий не дошёл, что опять, как бы, определяет границы его эгоизма. В данном случае его желание нанести пользу и этим сделать себе ещё лучше чуть не обернулось против партнёра, который просто не смог никуда себе эту пользу применить. Ну а во что всё это выльется глобально, плохо ли быть эгоистом с отчаянным желанием причинить необдуманное добро от большой любви, и хорошо ли было бы всегда думать в первую очередь о других и слушать их, спокойно жертвуя своими желаниями, - об этом уже следующие главы))