В кольце когтистых лап

середина декабря, 2 курс

Впрочем, есть ещё одна небольшая проблема. Точнее, как раз большая. Слишком большая и неповоротливая для маленькой уютной комнатки, их комнатки. И отвратительно шумная. И никому из них не нравящаяся. А раз так - проблему надо устранять.

***

"Как-то мы подолгу теперь остаёмся с тобой одни, хм?.." - задумчиво замечает Брок одним ветреным вечером, покусывая кончик ручки и косясь на никем кроме него не тревожимую уже пять вечеров кряду входную дверь. Теперь он всё чаще говорит "мы". "Мы сегодня чуть не опоздали", "купил нам очередную гору шоколадок, блин, да сколько ж в тебя влезает", "мы сегодня пораньше домой, наверное, жутко хочу спать"... "Теперь будем одни," - довольно урчит в голове Веном и, в ответ на недоумённо-неверяще-вопросительно выгнутую бровь, негромко рокочуще смеётся, вырастая зубастой мордой из-за плеча. - "О... Хочешь, расскажу историю, Эдди?"

***

Высокий хмурый парень, опасно балансируя на задних ножках терпеливо поскрипывающего стула, уже второй час предавался невеселым размышлениям за задней партой, хмуро поглядывая на скачущего у доски шарообразного препода, энергично ведущего диалог с остальной частью группы. Препод-колобок, как и его предмет, как и в принципе все оставшиеся предметы семестра, минимально волновали подающего немалые надежды лайнмена местной футбольной команды - особенно принципиальных, как тот жесткий биолог-фашист Миллер-Шмиллер, которому он каким-то чудом уже сдал экзамен, в этом полугодии не осталось. Валить его больше никто не станет - не рискнут выгнать из команды ценного игрока, так что… вытянут как-нибудь. А он, вместо всей этой учебной лабуды, лучше подумает о гораздо более волнующих его вещах. Вот, например, что действительно не даёт жить спокойно - так это его чёртов сосед по комнате, выскочка Брок, которого в последние недели снова как будто подменили. Интересно, он сменил колёса, или на чём он там сидел? Или что? Но как бы там ни было, а этот мелкий ублюдок стал ещё более невыносимым, чем был, хотя он-то думал, что куда ещё? Но Брок и тут превзошел ожидания. И если раньше он уже пару раз пугал его до чертиков, внушая устойчивое желание сдать придурка в психушку, взять хоть эти его рыдания по ночам, из-за которых хотелось придушить истеричку подушкой, или тот случай, когда мелкий упырь так шустро бросился на него с ножом - и за что?! за безобидную шутку! - что он еле сумел уйти целым, и потом еще пару ночей боялся засыпать в одной комнате с этим припадочным - а вдруг ему снова башню сорвет от его дури? Так вот, если раньше такое случалось хотя бы иногда, а в остальное время Брок предпочитал где-то шляться или тихо-мирно лить сопли в подушку и смотреть со своей стороны комнаты гарпией этими своими бешеными глазищами, то сейчас этот блаженный уже, кажется, совершенно всерьёз съехал. И очень странно, что преподы этого до сих пор не заметили, ведь придурку давно уже пора обживать мягкие стены, а не пугать нормальных людей этим своим хихиканьем по утрам - брррр, как же стремно просыпаться от того, что этот псих пялится на тебя и, бля, хихикает как сраная японская страшилка! Или бормочет сам с собою. Ведь полная жесть: усядется, вытаращится в мобильник, а то и в стену, и шевелит своими губищами, кивает кому-то, хрен ведь не заметишь такое! И взгляд стеклянный, как у торчка со стажем. А если спалит, что на него смотришь - лыбится и подмигивает. Просто жуть. Парень передергивает плечами от озноба, пробежавшего по хребту, вздыхает и уныло вперивается взглядом в окно. Мда, довольный жизнью псих-Брок оказался куда хуже плаксивой тёлки-Брока, того хоть можно было припугнуть как следует, чтоб он заткнулся… И можно, конечно, опять сходить к коменданту и снова просить переселить его ну хоть к кому-нибудь, к кому угодно… Но это снова ничего не даст кроме желчно-вежливого “мест нет”, мало он что ли обивал порог? Сука-комендант с самого начала имеет какой-то зуб на него, не иначе. А ведь он просто первый раз пришел на эмоциях, ну да, рявкнул, ну хлопнул дверью, но бля, они там не просыпались неделю подряд под стоны и рыдания с соседней кровати! Сами бы пожили с этим… Бюрократические твари. Парень снова вздыхает, угрюмо растекаясь по парте во всю ширь. Ну почему ему так не повезло с распределением?.. Ведь вон же, живут парни в соседних комнатках, и по трое, и по четверо, и дружно же живут. Конечно, чего б нет, когда все - нормальные. А он ведь честно, изо всех сил старался ужиться с этой занозой в яйцах. И ведь радовался поначалу, когда ему досталась комната на двоих… Отлично же - меньше ора, меньше срача, да и с одним соседом договориться всё проще, чем с тремя, но… Радовался он до той минуты, как в дверях нарисовался этот гном встрёпанный и начал трындеть не затыкаясь, ещё и сходу съязвил что-то там про “а, так ты б сразу сказал, что ты футболист, прости чел, я тогда помедленнее буду говорить!”, увидев, что ему в ответ не трындят с той же скоростью! Да ни один нормальный человек не успел бы догнать, что там мелет этот язык без костей! А потом эта мелкая вошь ещё и умудрилась выбиться в “любимчики” Колина. Как?! Их квотербек, на кого равнялась вся команда, такой мощный, классный чувак, они сходу так здорово общались на поле, у них было столько общего! Да, он рассчитывал на эту дружбу, и не без оснований! И когда он увидел в компании приближённых этого мелкого придурка в клубной куртке на пару размеров больше, потому что на таких гномов курток не шьют, с дебильной улыбкой и с задранным до потолка носом… Да он даже на пушечный выстрел не имел отношения к их команде! Он же сраный бегун! Нет, он даже был сраным бегуном, весело потом проебав своё место в команде из-за какой-то драки, что ли, хромал тут весь побитый… Хотя может и драки никакой не было, а сразу наркота, а его, придурка, просто выгораживали ребята, надеялись, что одумается.. Как бы там ни было, но это должна была быть его куртка, его братство, его вечеринки и его тёлки, которых этот урод трахал тут каждую гребаную ночь, не стесняясь! И поначалу он честно сваливал к кому-нибудь, потому что ну как-то это… Потом забил и тупо обходился наушниками и мордой к стенке, надеясь, что ну должна же проснуться совесть, солидарность в конце концов. Зря надеялся. Мелкий упырь пользовался просто каким-то бешеным спросом у баб, и было б там ещё за что! Кожа, кости, смазливая рожа и вагон наглости. Не иначе, как язык и правда был длинный и без костей, ха. А вместе с бабами он совершенно спокойно пользовался их, между прочим, комнатой! И хорошо хоть только своей кроватью. Хотя кто знает. Гадость. Конечно, он завидовал счастливчику-Броку. А кто бы не? Сразу влиться в элиту, брать от жизни всё, спать с лучшими девушками кампуса - он ждал такой жизни для себя, ведь он классный игрок, вроде не урод, да и мышц у него побольше, чем у этой глисты, единственное, что он не умеет, так это трещать, как сверчок, но у него было что тёлкам показать и кроме болтливого языка, так хоть бы одна дала шанс! Или просто дала. Так нет, все клевые девчонки вились возле “клубных курток”, а эти вздыхающие в сторонке по простым накаченным парням серые очкастые мыши.. Да кому они нужны? И если бы Брок был своим парнем, то, ну, мог бы подогнать ему подругу, они ж не враждовали тогда, он примерно терпел эту мелкую выскочку, слова против не говорил, даже старался завести приятельство, хотя в упор не понимал, как общаться с этим... Но старался же! Или на крайний случай Брок мог хотя бы подсказать, чего там надо наплести на уши бабам, чтоб они как по команде с тобой шли в койку.. Это было б по-братски, поступил бы как мужик и был бы мужиком. А этот слизняк мало того, что чихать хотел на него, на все его предложения вместе сгонять в бар, глянуть матч, может склеить кого, отбрехиваясь вроде и не обидно, но явно отбрехиваясь, так ещё и - стремно вспоминать - однажды выбесил конкретно, так, что дружбу уже с ним водить не хотелось даже ради тёлок: одной ночью, когда он думал, что этот придурок дрыхнет, приперевшись с очередной пьянки, и логично занялся тем, чем приходится заниматься своими руками, раз уж тёлки нет, в самый ответственный момент этот вдруг перестал сопеть, громко выдал “Чот ты это.. Как-то быстро, ага..”, развернулся на другой бок и тут же засопел снова, а он даже не сообразил, чего вообще на такое ответить можно. Быстро, бля. Как будто сам по два часа может! Сам.. скорострел хренов. И вот что, так разве нормальные пацаны делают? Мало того, что всё обломал, так еще и потом чуть что сразу вспоминался этот издевательский голос из-под одеяла. И хоть Брок с утра на хмурый вопрос, чего это он там бормотал ночью, состроил очень удивленную морду и заверял, что дрых, как убитый, разве что во сне разговаривал, он ему не поверил. Ага, во сне. Крыса мелкая, еще и издеваться придумал… Так что конечно он посчитал за высшую справедливость, когда этот выскочка скатился и всё себе похерил, оправдываясь какой-то там якобы дракой (дракой, ага, конечно, хотя может этой сопле и потолкаться с пацанами хватило, чтоб превратиться в плаксивую бабу), после которой он до неузнаваемости изменился первый раз - сдулся, наконец, до того, что всегда собой и представлял, мокрица несчастная. И конечно поначалу было прикольно просто, наконец, поставить этого зарвавшегося типа на место, высказать, как же он заебал со своей трепотней, тёлками, которые теперь-то наконец увидели, какая Брок тряпка, и резво подобрали с пола трусы, махнув ему хвостом, и понтами выше крыши, под которыми - он-то знал! - всегда была такая же хнычущая тёлка, как и те, которых он трахал пачками. Потому, небось, и сходились. Баба бабу уболтает, чо уж. Этот поначалу правда пытался брыкаться, опять язвить, и делать вид, что он всё ещё крутой, но когда даже парни вежливо послали его отдохнуть - ведь даже друзей сумел чем-то доебать, а мужики своего б так просто не бросили, значит, совсем гнилой оказался - и слушок прошёл, что Брок на какие-то колёса подсел, из-за которых он теперь временами и пару слов вяжет с трудом, да и бабы его больше не интересуют, потому что не встаёт даже на те пару минут, что раньше, вот тогда всё на свои места встало. Сломался пацанчик-то, слишком много на себя взял, слабак несчастный, а строил из себя… Такие всегда ломаются, их и жалеть не стоит, тряпка она тряпка и есть. А неприкольно в первый раз стало, когда этот псих начал рыдать по ночам, как отшитая тёлка, а потом ещё и с какого-то хрена стонать, как неоттраханная. И если бы не гребаный комендант, он бы срулил оттуда сразу же, и пусть кто другой слушает это вместо законного крепкого сна, но судьба почему-то решила над ним поиздеваться как следует, и хрен ему показали, а не другую комнату. В ту ночь он чуть не прибил это чучело, да руки не захотелось пачкать, стоило взглянуть на зарёванную рожу этого сопляка. Тьфу. Парень кривится, погружённый в тоскливые воспоминания. Хотя, надо признать, однажды он даже пожалел этого неудачника. Наверное, июнь ударил в голову, ведь это чмо должны были выпереть из колледжа нахер и близок был тот день, когда он в последний раз увидел бы эту рожу, это прям.. вдохновляло! Да и баба у него самого тогда завелась, наконец. Разглядела нормального пацана, как эта блестящая глиста отвалилась, ещё бы! Ничо такая, не из клёвых, но и не страшила, да и трахалась неплохо, так что настроение было отличным и даже вечно унылая рожа Брока не могла его испортить. А сам этот гном ещё прямо затрепыхался, сидел, чего-то там в тетрадках кропал, хоть хребет начал распрямлять, хотя и один хрен было понятно, что дорога ему на вылет. И даже больше не ревел, хотя стонать по ночам как в плохой порнухе не перестал. И он просто от души ведь решил подбодрить этого козла, типа, пацан пацана поймёт, и если каждую ночь стояк, но с бабами не хочется (ведь если хотел бы - чего ждал-то, раз так хреново? Мало, что ли, в общаге давалок за бутылку пива? Все знают, как к ним стопудово подкатить, если припрет, вообще не секрет), так вот, если так, то может просто чувак, ну, реально из тех, кто на свой задний двор гостей ждёт, а сам не догадывается? Так и ничего, бывает, надо просто найти себе такого.. любителя сзади пристроиться, их тоже тут немало, даже слишком дофига. Но стоило сказать это этому припадочному - а он же даже не просто так сказал, типа, фу, гомик, а даже пошутил, что, типа, ты прикольный вообще чувак для этих, и если б я был этот, я бы с тобой прям щас - так он за нож схватился, псих конченный, чуть не кинулся. Жалей, бля, таких нариков - в башке же каша, а не мозги. В общем, он тогда дожил месяц, обходя придурка по дуге, поглядел, как тот съебывает к себе с концами и выдохнул - наконец-то! В следующем году соседа ему точно подселят получше, чем этот. Вот каким ни окажется - полюбому будет получше! И как же его стукнуло прямо как мешком по башке, когда эта мелкая тварь объявилась на пороге его комнаты! Снова! Опять! Он не мог понять, за какие грехи Бог так наказывает его, что мелкий ублюдок не исчез из его жизни, как дурной сон, а вот, стоит, щурится злобно, сука! Понятно, видать богатенькие мамочка с папочкой хорошенько упросили старых пердунов сыночка не вытуривать и в больничку на лето засунули - вон он какой недовольный, что колёс больше не видать и веселухе конец. Он тогда сразу пообещал этому слизняку, что пусть даст только повод! К счастью, придурок конкретно засел за учебники и его стало не видно, не слышно. Наверное дома крепко всыпали за всю хуйню, что здесь творил. Да и ему самому было куда пойти - за бабу свою он прямо конкретно зацепился, даже не ожидал. Так что частенько зависал у неё, она куда-то там подругу легко спроваживала. И, в принципе, так можно бы было более-менее жить, если бы крышу этому зубриле не сорвало в очередной раз, да даже покруче, чем раньше… И что теперь делать, чтобы не проснуться однажды, не приведи Господь, с ножиком в горле и хихиканьем над ухом - а хрен его знает… Из тяжелых дум парня выдергивает задорное: “На выход, друзья мои, на выход, всем отдыхать, и вам, и мне!” - придурочного Колобка. И вот совсем, бля, не смешно, что он теперь как какой-то сраный ботан нихрена не рад закончившимся парам, ведь даже если есть у кого позависать ночь-другую, - а сегодня, как назло, не у кого - всё равно жить-то к ним вторым на койку не переедешь, а спать где-то надо, и, значит, рано или поздно - здравствуй, ненавистная комната с ненавистным стрёмным психом. Промаявшись до вечера то тут, то там, парень нехотя переступает порог комнатки на третьем этаже. Сегодня, кажется, хоть в чём-то повезло: припадочный этот уже дрыхнет, выставив тощий зад на обозрение, вот уж чудесное зрелище. Даже спит, бля, не как все люди. Нормальные если и укрываются до пояса, то снизу же! А этот - сверху. Мудак. Парень пинает ножку чужой кровати, протискиваясь к столу, однако, спящего на ней это не будит - он лишь бормочет что-то во сне приглушённо и сбрасывает с себя одеяло целиком, раскидываясь на кровати звёздочкой. Ничем его, суку, не проймёшь. Он-то не просыпается каждое утро, то благодаря Бога за то, что, вроде, живой, то от страха, пока тут ходят и бормочут над ухом не разберёшь что. Вот бы этот урод хоть раз побыл на его месте… Мысль приходит мгновенно, и парень, ухмыльнувшись, - ха, а ведь как раз можно устроить! - не раздумывая даёт ей ход. В конце концов, это хотя бы даст прочистить голову от постоянного раздражения, вылив его на этого урода. Буквально. Он даже делает это почти случайно - ну а что? Это и правда легко могло бы выйти случайно! И, взяв открытую бутылку воды, делает вид, что спотыкается о брошенный на пол между их кроватями рюкзак, “теряя” равновесие и взмахивая руками. Сработало. Да ещё как! Мелкий упырь подскочил как ужаленный, в мокрых-то трусах, ха! Разорался, что “ты, придурок, вконец охренел”, перестал, наконец-то, лыбиться! Видно, не понравилась ему такая побудка. Чудесно. Ну да ничего, ему лишний раз душ принять не повредит, о чём он этому мокрому гному и сообщил, пока тот клювом возмущённо щелкал. Теперь, наконец, можно и спать лечь спокойно - вряд ли у этого настроение будет тут утром ржать. Вот только одну деталь всё никак не получается списать на глюк или блик света. И это, блин, стрёмно. Потому что почему-то, когда этот псих подскочил на кровати, таращась своими зенками, они, глазищи его, были абсолютно белыми. Через секунду это прошло, и он не мог бы прямо поклясться в том, что видел, но всё же, всё же... И всё же, долго размышлять о всяких там странностях совсем не в его духе - нахрен надо мозги засорять, - так что парень плюёт на детали и благостно растягивается на кровати, предвкушая спокойную ночь и доброе для себя утро. Однако, ночь не оправдывает ожиданий. Он, если уж по чесноку, то ли и не спит вовсе, то ли вся ночь проходит как один нелепый, тягостный кошмарный сон, где ему то мерещится чёртов Брок с чёртовыми побелевшими глазами, то что-то вдруг шуршит, скрипит, постукивает где-то под столом, и это точно не этот псих, потому что вон он, дрыхнет себе, это видно краем глаза, но больше ничего не видно и не получается рассмотреть - его тело его будто не слушается - никак не получается проснуться до конца, пошевелиться и проверить, что за сраные мыши вдруг завелись у них под окном. И это продолжается всю гребаную ночь напролёт. С утренним светом ему, кажется, удаётся заснуть, но и утро не несёт с собой спокойного сна - хренов Брок, проснувшись рань ранью, злобно топает и хлопает дверцами так, что лучше б уж хихикал себе тихо, право слово. Вот ведь мстительный мудак. Парень дожидается, пока его сосед свалит уже из комнаты нахуй, и поднимается разбитым и с кошмарно больной головой. Мда. Что-то не особо получилось у него проучить этого придурка, да и ну нахер его уже. Что он ему сделает-то, в конце концов? Ничего он не сделает. Мелкий, трусливый дрищ. Пусть сходит себе с ума дальше, легче его не трогать, чтобы от него его же психозом не заражаться. Ладно, этот день он как-нибудь переспит на парах, вечером еще, блин, тренировка. А уж следующей ночью никакая вот эта хрень ему отдохнуть не помешает. Но… Ни следующей ночью, ни той, что после, да вообще никакой дальнейшей ночью у него не выходит не то, что отдохнуть, а даже хотя бы остаться уверенным в собственном здравом рассудке. В голову всерьёз закрадываются совсем уж дурные мысли: неужто этот урод как-то его, ну.. сглазил?.. Вроде ведь кто-то говорил, что его мамаша откуда-то оттуда, где и по сей день цветёт сплошное вуду-шмуду*… Нет, это всё полная хрень, полнейшая, но, бля, а как тогда объяснить всю ту хуйню, что творилась тут ночь за ночью, всё больше напоминая дешёвый ужастик от самого дерьмового режиссёра?! Начать с того, что шорохи, скрипы, стуки никуда не исчезли и мучали его ещё пару ночей, постоянно пробуждая ото сна. То еле слышные, возле стола, то громче и отчётливее, ближе к кровати. И стоило ему вскочить и включить прикроватный свет - всё стихало в секунду. А стоило лечь и задремать - начиналось снова. Он пытался спастись наушниками, включал треки погромче, чтобы не слышать всю эту хуйню, но следующей ночью он не услышал, а почувствовал, как что-то толкнуло ножку кровати. И, вытащив наушники, отчётливо услышал кроме шорохов, совсем близко, уже точно под кроватью, то ли какой-то скрежет о металл каркаса, то ли, не приведи Господь, вообще чьё-то рычание. Как и обычно, стоило в холодном поту вскочить и включить свет, всё стихло напрочь, но уснуть в эту ночь он уже не смог. Да и выключить свет, хоть и стыдно сказать, не решился… Этот гад, кстати, спавший как убитый, заметил с утра включённую лампочку, бровь свою задрал, типа, удивился, но хоть не сказанул ничего, спасибо и на том. Но это всё вообще были цветочки на лугу в сравнении с той последней ночью в гребаной комнате. Он как раз твёрдо решил прекратить страдать хернёй и болеть этим колдунским безумием, выматывая себя. Плюнул на всё, завалился спать пораньше, пока этот гном ещё копался в своих книжках, и даже вполне крепко и спокойно заснул, радуясь, что всего-то стоило собраться с духом и сказать себе быть мужиком, а не тряпкой, как некоторые, чтобы вся хрень испарилась. Да вот только, как оказалось, эта проклятая (ха, смешно!) ночь припасла для него кое-что особенное. Проснувшись в темноте, будто от толчка в бок, он не услышал ни скрипов, ни скрежета, ни шорохов, о нет. Он услышал это. Чей-то низкий, хрипящий, нечеловеческий голос как будто что-то весело напевал на непонятном языке прямо над его гребаным ухом! Так явно и отчётливо, будто это его довольный жизнью папаша воскресным утром пришёл будить его к завтраку! Только вот никакого папаши здесь не было и быть не могло. А жуткий голос - был. Конечно же, он заорал в ужасе, а кто бы не? Вскочил с кровати, нащупал выключатель… И.. ничего этого не случилось, кроме как в его голове: его тело на деле не пошевелило ни мускулом, одеревеневшее, непослушное. Изо рта не вырвалось ни звука. Он просто лежал в темноте, в ужасе, парализованный, пока невидимый обладатель хрипящего баритона заканчивал, видно, очередной припев. Впрочем, его пробуждение не осталось незамеченным. Хриплый голос вдруг на чистейшем английском тихо и как-то.. ласково, если это слово вообще применимо к этой жути, фыркнул: “А, человечек…” И, прервав свои песнопения, продолжил с утробным смешком: “Не спишь, лакомый кусочек…” И всё прекратилось. Снова. Как всегда. Исчез ужасный голос, исчез сковавший его паралич, к ногам и рукам вернулись силы. Леденящий страх, правда, никуда не исчез и сил ему хватило только на то, чтобы сесть, опираясь на стенку, дыша как после забега, да дрожащими руками включить фонарик на мобильнике, хоть как-то освещая пространство. Гадский Брок, про которого он успел и вовсе позабыть, вдруг, сука, проснулся, вовремя, как всегда, сел на кровати, сощурился на фонарик, вгляделся в его наверняка перекошенное ужасом лицо, закатил свои лупалки, пробормотал: “Совсем уже, что ли… Бухать надо меньше…” Показал ему средний палец и завалился на другой бок. И вот какого хрена эта.. хрень этого-то не трогает?! Может он и правда всё-таки.. того, и нет никакой хрени, и пора бежать да хоть в медпункт? Но не успел парень обдумать эту мысль или найти в себе силы слезть с кровати, его тело снова вдруг оцепенело, как по команде, и следом - что совсем не поддается уже вообще никакому нормальному объяснению - совершенно спокойно и аккуратно улеглось в постель абсолютно само по себе. Парню тогда показалось, что его сердце сейчас так же самовольно уйдет гулять куда-нибудь прочь из его груди, но оно осталось на месте, как и он сам. И, как только дыхание засыпающего на той стороне комнаты стало глубоким и ровным, скрежет когтей (он уверен, что это гребаные жуткие когти!), скрип металла и хриплые напевы обрушились на него с новой силой. “Да… что… это… за нахер…” Из каких последних сил он сумел выдавить из себя этот тихий и сиплый вопрос - он не знает. Но ответ он получил. Причём такой, который не сможет забыть, наверное, уже никогда. "Ооо..." - пророкотало что-то, что скрылось под его кроватью, как в худшем детском кошмаре. И, он не знает, как именно он это почувствовал, но, казалось, всю ту паузу, что была следом, обладатель низкого голоса тщательно осматривал его со всех сторон. Плотоядно. - "Ну разве это вежливо?.. Невоспитанный человечек... Так и быть, отвечу на твой невежливый вопрос перед тем, как сожру твои косточки... Кто-то из вас, смешных и вкусных, зовёт нас демонами. Или призраками. Потусторонним. Полтергейстом. Ты должен знать. Или ты не ходил в церковь? Тц. Плохо. Очень плохо для тебя... Впрочем, как бы ни звали - не это важно, так ведь?.. Гораздо важнее, откуда мы приходим и чего хотим. Хочешь это знать, маленький человечек?.. Предположим, что хочешь. Скажи-ка, невежливый кусочек, хорошо ли ты себя вёл?.. Не сеял ли боль и гнев? Не оставлял ли вкусных крошек чужих слёз, и криков, и обид?.. Вот хотя бы прямо здесь, в этой комнате. Я чувствую, как они вкусно пахнут, эти следы ненависти, трусости, твоей слабости. Вкуснее пахнешь только ты со всей своей завистью, со всем злом внутри тебя, что ты выплескивал на невинных. Помнишь её, твою сестрёнку, малышку Берти? Такая маленькая, хорошенькая... Конечно, помнишь, хоть она и отказалась от тебя, став большой. Помнишь её плач, помнишь, как она просила тебя не отбирать её куклу... Тебе хотелось разбить ей голову так же, как той кукле, м, человечек?.. Нет, ты слишком труслив для этого. Это твой особый привкус." На этих словах по его щеке прошлось мокрое, слюнявое, холодное касание, и он не знает, как он не задохнулся тогда от ужаса. "Хммм.. И я скоро распробую его как следует... Но пойдём дальше. Милая Марси. Серенький комочек. Берти так любила её, а Марси любила Берти. Тебя так злило их счастье, и как мама улыбалась, садясь возле них... Ты не мог разбить ей голову - мама была бы так зла... Так что хватало тех ударов, звук которых все ещё стоит у тебя в ушах, маленький кусочек... Но, скажешь ты, это ведь все в прошлом. Даааа... Это всё как запахи выпечки из кофейни в конце улицы - неуловимые, вкусные, щекочущие, далёкие... Но чем ближе подходишь, тем сладостнее аромат, тем сильнее желание... есть. Хочешь узнать, что я так хочу съесть в тебе, человечек?.. В твоём мозгу так ярко горит недавняя память об этом... Так ярко горит злость... Этот парнишка рядом с нами - ты удивлён, что он не слышит меня? Он и не услышит. Не проснётся, не поможет, не надейся, ведь я - его тень. Его темнота, что ты породил. Он спит - я просыпаюсь. Помнишь, сколько раз здесь ты кормил свою ненависть и порождал его боль едкими словами? А сколько - делами?.. Сколько раз ты позавидовал ему? Сколько раз сделал больно? Сколько раз хотел обидеть и сколько - обижал?.. Ооо, это место пропитано запахом твоего разлагающегося в ненависти мозга - сочного, вкусного, мягкого... Я родился из его боли и обиды. Ты пробудил меня. Я набирался сил так долго, но это стоило того. Ты не переставал кормить меня. Его я не трону, ведь я - его часть, я буду расти в нём и защищать его от таких, как ты. А вот тебя… Тебя я сожрал бы прямо сейчас, но это ещё не весь коктейль... Думаю для лучшего вкуса наполнить тебя страхом... Страх - он как приправа.. Терпкий, пряный аромат. Страха много не бывает, лакомый кусочек... И я не пожалею сил, чтобы наполнить тебя им до предела, до глотки, нафаршировать, как индюшку яблоками. Сейчас спи, маленький вкусный кусочек. Красочных тебе кошмаров..." На этот раз сползти с кровати получилось. И вылететь за дверь, в чём был, на трясущихся ногах. И завалиться к первым попавшимся знакомым, как те выразились, «в полном ахуе, как покойника увидел». Кажется, он тогда выложил им всё, как есть, не пытаясь смягчить, не пытаясь хотя бы притвориться, что он в здравом рассудке. И его даже выслушали, сказали: “Эк тебя накрыло, чувак. Ты б завязывал, что ли. Либо с дерьмовыми страшилками на ночь, либо с тем, что ты там скурил.” И даже отпаивали пивом и дешевым виски, пока он не вырубился там же, на чьей-то кровати, но… Он же видел, как на него смотрели. Тогда и наутро. Что не поверили и не поверили бы ни единому слову о шорохах, голосах, белых глазах соседа… Да он и сам бы не поверил никому и никогда, если б вот так ворвались к нему, ха. Так что винить пацанов он ни в чем не стал, притворно посетовал утром, что это ж надо было какую-то такую дрянь парням накануне ему в косяке подсунуть, и отчалил, якобы надо бы ему на пары. Но всё же сложно идти прямиком в класс, если все твои шмотки, да и, банально, мобильник остались там, откуда ты ночью сбежал хорошо хоть в трусах. Сначала он думал решить вопрос хоть как-то, заняв одежду у кого-нибудь из команды, но что бы он им сказал? Врать? А чего соврать такого, правдоподобного?.. Или рассказывать правду?.. Если уж честно, в утреннем свете, в толпе, снующей по коридорам общаги, “правда” и ему самому кажется каким-то бредом сонного мозга, больным кошмарным сном. Демоны, поющий этот.. чёрт из-под кровати. Парень представляет, как бы он сейчас заливал это в уши парням и сам же фыркает, усмехаясь. Нда-а. Ну и маразм. Ну и приснилось же ему… А всё ведь чёртов Брок. Довёл-таки и его до кошмаров, чёртова скотина. Вон, аж воспоминания из детства повылезли, сестра вспомнилась и её блохастая кошатина. Тьфу. Ну правда, ну разве ж это было взаправду? Это всё гребаный недосып, решает парень, и, успокоившись более-менее, бодро направляется на свой этаж, к своим вещам, к своей, в конце концов, кровати. Перед дверью сердце всё же ёкает секундно, но он распахивает дверь и… происходит ровным счётом круглое ничего. Как он и думал. Мелкий упырь съебался, его кровать на месте, под столом - ничего и никого, кроме пыли и носков, под кроватью - парень заглядывает и туда - никого и ничего кроме тех же самых тем более. Отлично. “Нда-а” второй раз. Ну он и дебил… Теперь ещё тем, к кому ночью завалился, как-то надо в глаза смотреть... Не пошли бы ещё всякие байки о нём гулять. Парень вздыхает, сгребает одежду и плетется в душ, думая о том, сколько бутылок пива надо будет выставить в ответ приютившим его ночью после всей этой грёбаной сонной херни. К вечеру, впрочем, его решимость как ни в чём ни бывало вернуться сегодня к себе конкретно тает. Уже в раздевалке, в полутёмных коридорах между рядов шкафчиков, ему то и дело мерещится.. всякое. И всякое же некстати вспоминается, что вовсе не придает смелости заявиться вновь в чёртову комнату и снова надеяться там запросто спокойно уснуть. Бля. Он даже закидывает удочку парням из команды, мол, давно мы что-то не собирались на ночь, пацаны, но те только уныло отмахиваются - куда там сборищам? Середина декабря, зачёты на носу, и на каникулы вот вообще не хочется ехать с парочкой длинных “хвостов”. Так что уж извини, брат, как-то в другой раз. Зачёты у них, ага, как же. Кто их выпрет-то из-за каких-то там зачетов? Нашли, на что расходовать время. А, ладно, он всё равно не потянул бы бухать всю ночь - уж больно спать охота. Но к счастью есть у него ещё один вариант и - ура - вариант срабатывает: подруга его тёлки куда-то там свалила и можно идти к ней. Что парень и делает, успешно убеждая себя в том, что это он просто сам давно уже хотел к своей нагрянуть и всё тут, и что он не выдыхает сейчас всё с большим облегчением, шаг за шагом, пока ноги уносят его всё дальше от хреновой проклятой кошмарной двери. Ночь, впрочем, снова проходит как по маслу и наутро он опять уверен, на сей раз целиком и полностью, что вся та божья срань, перепугавшая его к чертям, ему совершенно точно приснилась как, бля, маленькому. Пустая, светлая и совершенно безопасная его комната подтверждает его уверенность, пока он заглядывает туда пару раз на дню - забрать забытую зарядку да переодеться на игру. Игра проходит тоже без сучка - этих выскочек соседских они обошли почти что всухую! Класс! Теперь ещё игры три - и они чемпионы штата! На радостях они всё же заваливаются командой в ближайший бар, так, на пару часов, и когда парень уже заполночь стоит, пошатываясь, перед дверью в комнатку на третьем этаже, всякие полтергейсты и прочая хренотень волнуют его, как бы это сказать, совершенно никак. Ему бы попасть ключом в замок, хлопнуть дверью погромче, чтобы мелкий гад не так блаженно дрых, да завалиться уже на честный и заслуженный отдых. Закрывая глаза под нервное сопение таки удачно разбуженного Брока, парень удовлетворённо думает, что жизнь, определённо, идёт на поправку, как ей и должно у порядочных людей. И, проснувшись почему-то около трёх ночи, лениво размышляет в полудрёме, чего это его организму вдруг приспичило - воды или наоборот, пока не осознаёт, что у него в ногах, под одеялом, что-то (кто-то?) есть. Холодное, склизское, тяжёлое, шевелится, опутывает голени будто жгутами, держит крепко. Парень вдруг как-то по-детски думает, что если он зажмурится сейчас очень сильно и больно ущипнет себя за руку, кошмар, конечно же, пропадёт. С другой стороны, он отчего-то более чем уверен, что эту здравую теорию ему так запросто проверить не удастся. “Маленький кусочек!” - радуется ему мерзкий хрипатый чёрт, как родному, пока он снова лежит бревном, вопя от вдвойне нахлынувшего ужаса где-то внутри своей отключённой от тела башки. - “Куда же ты пропал? Мне было так одиноко здесь, так голодно… А ты ведь настоялся, человечек, своим страхом, свои ужасом. Так хотел солгать себе, что ты нас не боишься, но лишь взрастил в себе этот чудный запах!” Холодные щупальца устраиваются на его ногах явно поудобнее, вползая отвратительной пульсацией уже выше колен. “Уже почти готово, уже почти так вкусно… И снова ты накормил нас, немного. Сделал больше, сделал сильнее! Понравилось, как вздрогнул от твоих шагов этот мальчик? Вижу, понравилось… Нужно ещё чуть больше злобы, ещё чуть больше страха… Не уходи больше отсюда, я не хочу снова так долго ждать. Осталась всего-то пара ночей в тишине тебе и мне или - здесь уж как хочешь - можешь разбудить его прямо сейчас, давай! Скажи ему, как ненавидишь, как хочешь сделать больно, скажи ему всё то, что говоришь ему в своей голове вечер за вечером. Обзови. Ударь. Что бы ты ни выбрал - свою ненависть или свой ужас - твой мозг будет готов совсем скоро, наполнится вкусом до предела, станет шедевром, я уже чувствую этот вкус, я так хочу есть… Пожалуй, я расскажу тебе, пока ты выбираешь, как доберусь до лакомства. Как мои когти - да, ты верно угадал, это они, острые, как бритвы! - срежут кожу с твоего черепа. Как мои зубы надкусят кость и ты услышишь это - треск, такой громкий, такой.. яркий. Но нет, он будет не последним, что ты услышишь, лакомый кусочек, не думай так неправильно. Я буду пожирать тебя медленно, держа в сознании, ведь так гораздо, гораздо вкуснее. Живой мозг всё еще боится. Живой мозг всё еще пульсирует. Всё ещё чувствует. Сначала ты перестанешь видеть. Но будешь слышать меня, чувствовать меня кожей. Потом ты… Что? Ты что-то хочешь сказать мне, маленький кусочек? Тебе не нравится нас слушать? Чего ты хочешь, маленький, трусливый человечек? “Не надо,” - кричишь ты мне. “Не надо, я не хочу.”” Низкий голос будто кривляется, передразнивая мольбу, которую он молча твердит вот уже пять минут, чувствуя, как слёзы текут по вискам, понимая обречённо и поздно, что ничего не было в его жизни реальнее, чем этот голос, этот страх, эти щупальца, сдавившие ему ноги. “И что ты сделаешь, если я отпущу тебя, м? Найдёшь себе новую жертву? Забудешь про меня? Кого ты будешь обижать после? Кого ты будешь бить после? Свою женщину? Может, своего ребенка? Может, вернёшься и попробуешь обидеть этого мальчика снова? Ведь сложно отказаться от привычки. Говоришь, уйдёшь и больше мы тебя не увидим? Нееет, маленький кусочек. Так не пойдёт. Твоя очередь жить в страхе. Твоя очередь бояться нас. Твоя очередь слушаться нас, если ты и правда так хочешь жить, как вопишь сейчас, запертый в своей голове. Мы хотим видеть тебя. Хотим присматривать за тобой. Не здесь, конечно. Здесь твоя ненависть больше не будет отравлять его. Поэтому ты уйдёшь, да. Но не исчезнешь. Оставь здесь всё как есть, чтобы никто нас больше не тревожил. Будь вежлив и приветлив с нами, когда случится встреча. Не убегай, не исчезай, придумай всё, что хочешь - никто не должен о нас знать. И если вдруг ты нарушишь те обещания, которыми сейчас сыплешь, если вдруг скажешь о нас хоть воде в океане, если попробуешь сбежать насовсем - мы найдём тебя. Мы помним твой запах, так хорошо его помним! И будем идти по следу. И доберемся до тебя, как бы ты ни бегал. И тогда ты узнаешь, как хрустят твои кости и лопаются жилы, лакомый человеческий кусочек. А сейчас - давай, пошёл отсюда вон. И тиииихо-тихо. Так, чтобы никто - ни этот мальчик, ни другие человечки - не унюхал, не услышал и каплю твоего страха. Ну что же ты ждёшь? Давай. Вперед, чемпион!” Симбиот, внутренне выдохнув - кажется, сработало! Как же тяжело было нести всю эту чушь, местами из фильмов, что иногда смотрит его хост, и не сбиваться! Как противно залезать ночь за ночью в этот тухлый разум! Ещё и дурацкий земной язык, такой сложный для таких длинных разговоров! Хотя бы полученный результат, к счастью, стоит его усилий и порадует их обоих: теперь больше спокойного времени вместе, больше разговоров и взглядов - отцепляется от мерзкого человечка, с удовольствием возвращаясь полностью в драгоценного Эдди, и с удовлетворением прислушивается оттуда, как еле дышит через раз и тихо-тихо выползает из теперь наконец-то только их комнаты перепуганный до трясущихся коленей и принявший одно из немногих верных решений в своей жизни их "серый" сосед.

***

Спустя неделю на таблетках, одолженных через друзей под предлогом “снять учебный стресс”, перебиваясь ночёвками то тут, то там, и в конце концов рассудив, что жить ему всё-таки где-то надо, раз уж дали шанс, только один он хату не потянет, а с незнакомыми соседями ему ближайшие лет сто отчего-то дел иметь не хочется, высокий второкурсник заявляется в женское общежитие с букетом, вызывая предвкушающее хихиканье местных обитательниц, выглядя... ошарашенным и с головой не на месте. Вполне закономерно, если так подумать, для того, кто решил в своей жизни что-то круто поменять. Откашливается, стучась в нужную дверь и выставляя букет вперёд как символ своей решимости. И, стоит заспанной темноволосой цели его прибытия высунуться в приоткрывшуюся щель, выпаливает не раздумывая: "Ты это... Я тут подумал - чего мы с тобой до сих пор: я там, ты тут... Может, будем, ну знаешь, ну.. жить вместе? Тут недалеко мой кореш как раз хату сдаёт... Ну так это, чо.. Ага?"