Порознь

— Пап.? — Когда я позволил тебе жить в этом доме, — тон отца был непривычно холоден и серьезен. Это точно он? — я думал, что смогу справиться с тобой.       Инк протянул руку, казалось бы, к Пиджи, и тот вздрогнул, ожидая прикосновения, но… рука прошла мимо, куда-то ему за спину. В следующее мгновение рука художника вытянула из кучки хлама за спиной Джея что-то большое и металлическое. Секундой позже юноша распознал в этот стремянку. — А теперь я понимаю, что мог ошибаться. — страж выпрямил стремянку, чтобы она приняла более подходящий для использования вид. — Как думаешь, что будет, если я пойму, что не справляюсь с тобой?       Джей начал осторожно перебирать все возможные варианты в своей голове, и, в конце концов, выбрал неприятный, но самый напрашивающийся. Впервые он почувствовал себя не в безопасности рядом с отцом. — Ты выгонишь меня из дома?..       Инк улыбнулся. Так, как улыбался всегда. Вот только теперь эта улыбка служила лишь неспокойствию. А после он, так и ничего не ответив, шагнул на ступеньку стремянки. — Поднеси свечу поближе, — вместо этого сказал он, трогая висящую на проводе лампочку.       Пиджи послушался и подошел ближе, подняв руку, в которой держал блюдце со свечей. Инк сунул в один карман что-то, что юноша не заметил, а из другого достал лампочку. Пару движений — и в гнездо была закручена новая лампочка. Когда хранитель слез со стремянки, он направился к двери. Щелчок — в комнате загорелся свет. — Ты убедился, что когда я говорю тебе куда-то не лезть — лучше не лезть?       Это звучало как поражение. Неприятно. Как будто он проиграл в своем праве ходить куда вздумается и делать что хочется. Что-то в Пайпер Джеме запротестовало, но сам он не нашел, чем возразить — Да, Инк…       Тот удрученно вздохнул. — Мы договорились не ругаться с тобой, — он подошел к сыну, присел к нему и мягко улыбнулся. — Я же не враг тебе. Я не так уж много прошу от тебя. — Там же просто хлам… — Джей не хотел смотреть на отца, опустил голову. — Почему ты просто не пустил меня туда раньше, если там… — Пайпер Джем, — его рука дотронулась чернильной щеки. — Иногда ты должен что-то не делать без объяснений того, почему ты должен это не делать. — Но это тупо! — Пиджи поднял голову и кинул на отца злой взгляд. Его пальцы сжали чужую руку на своей щеке и грубо отлепили. — Это место может стать моей комнатой! Знаешь ли, я уже достаточно взрослый, чтобы нуждаться в ней! — Вся гостиная — твоя комната. Самая большая в доме, между прочим. — Ага, гостиная. Комната, через которую проход во все остальные комнаты. Супер, спасибо, папаша! — Ты можешь жить и на кухне. — Еще лучше. А ты, я смотрю, сама щедрость! — …Если для тебя это так важно, я могу освободить тебе свою ком- — Да зачем?! — голос Пайпер Джема сорвался на крик. — Вот! — он покружился, расправив руки и сместившись к одной из стен. — Это все, — его рука похлопала по стене. Он не заметил, как Инк вздрогнул. — Куча пространства, которое ты отдал под… Что? Хлам!       Нога юноши замахнулась и ударила по кучке предметов, отчего та с грохотом и металлическим лязгом рассыпалась по полу. Глаза Инка забегали. — Ты просто не хочешь, чтобы у меня была возможность спрятаться от тебя, да? Ты хочешь, чтобы я всегда был на виду. Ты хочешь держать меня под контролем, да?! Что-ж, у меня плохие новости для тебя, ПА-ПА-ША, я не позволю тебе следить за каждым моим ша-       Он не успел договорить. Инк подошел быстро — Пиджи не смог вовремя среагировать. Он схватил его за кисть руки и потащил к двери. Когда они оказались за пределами комнаты, страж захлопнул дверь и вытянул из органайзера кисточку и баночку с краской. — Ты можешь истерить сколько хочешь. И в своем доме я тебя не держу. Но если я сказал «нет», значит — нет.       Пайпер Джем молча наблюдал за тем, как кисточка отца ловко, всего несколькими движениями замазывает замочную скважину. Теперь дверь несла лишь декоративную функцию.       После этого Пиджи закрылся в ванной, а Инк… А что он? У него должно было быть много работы сегодня, но увы — оставить сына одного по крайней мере в этот день он не осмелился. Спустя часы, в которые Джей не выходил из ванной, он попытался снова поговорить с ним — тот не слушал. И еще через час, и еще через два, когда он все-таки вышел, поговорить у них так и не получилось. Пиджи молча ушел в комнату Инка и закрылся в ней. Как хранитель узнал позже по листам с набросками на своем столе, весь оставшийся вечер он посвятил творчеству. Его не могло это не порадовать.

***

      С горячего лба стекла капелька пота. Влажная футболка прилипала к телу. Удар — и последнее копье отлетело в сторону, прямо в крону дерева. Альфис громко засмеялась. — ХА! Малой, а ты сегодня неплох! — она громко выдохнула, а затем, подойдя к скелету, похлопала его по плечу.       Санс, вымотанный долгой тренировкой, все же выпрямил спину и гордо приложил руку к груди: — Великолепный Санс всегда неплох! — В точку! — поддержала Альфис.       Кусты зашуршали, привлекая внимание обоих. Ветки раздвинулись, и из них показалась голова юного человека. Санс широко улыбнулся ему. — Человек! Ты знаешь, что тебе не следует разгуливать по лесу одному?       *Вы сказали Сансу, что гуляли одни и не по таким местам.* — Тоже верно, — он задумчиво потер лоб. — Тогда, раз ты здесь, я думаю, что нам стоит вернуться домой вместе.       *Вы улыбнулись, но вы помните, что пришли сюда не просто так. Вы вновь смотрите на Санса и говорите ему, что его брат попросил его не задерживаться на тренировке и побыстрее вернуться домой.* — А? Почему? — Санс был озадачен.       Обычно Папирус без вопросов отпускал его на сколько угодно и куда угодно, не стремясь удержать дома. Что должно было измениться в этот раз?       *Вы думаете о том, что Папирус стал реже видеть Санса дома. Вы говорите младшему скеле-брату о том, что у Папируса для него сюрприз.* — ОГО! — в глазницах скелета засияли звездочки. — Тогда, думаю, это и вправду хороший повод закончить все дела на сегодня прямо сейчас!       Даже летний, долгий день рано или поздно подходил к концу. Оранжевые лучи горячего солнца освещали неровную тропинку. Трое: Альфис, Санс и человек шли, делясь впечатлениями уходящего дня.       Какие бы приключения не переживал Санс там, за пределами звездного неба, со своими межгалактическими друзьями, по-настоящему счастлив он был здесь. На поверхности родного мира. Здесь, где он Санс. Где его знают, как Санса, и любят, как Санса. И в такие моменты, как этот, он напоминает себе об этом. — Блу, — слышит он, кажется, где-то рядом, но как будто в своей голове. Он посмотрел на лица своих друзей: те не изменились. Похоже, это услышал только он.       Санс стал догадываться, кто это.       «Прости, сегодня у меня планы с семьей». — Это очень важно, — голос звучал серьезно, в нем звучала нотка отчаяния. — Пожалуйста, Блу. Ты должен увидеть это.       На душе стало горько. Улыбка с лица спала, появившаяся тревожность предвещала неспокойный вечер.       Альфис и Фриск продолжали разговаривать еще какое-то время, прежде чем, заметив отстраненность своего друга, попытались вклинить уже давно ведущийся без его участия разговор. — А ты что думаешь, Санс? — А? — Санс, который давно не следил за разговором, несколько секунд думал, что ответить, чтобы не дать понять, что он не слушал. — Да… Да. — Э… — по лицу Альфис Санс быстро понял, что провалился. — По-моему, та зеленая горчица не могла тебе понравиться.       *Вы видите по лицу Санса, что он собирается сказать что-то, что точно вас не обрадует. Но вы молчите, остановившись, когда остановился он.* — Я вспомнил, что у меня еще остались дела, — Санс начинал осторожно, наблюдая, как постепенно хмурятся брови Альфис. — Идите без меня, я буду дома чуть позже.       *Санс поворачивается к вам спиной, собирается уходить, но вы хватаете его за руку. Вы раздосадованы. Вы говорите ему, что его брат скучает по нему.*       Вмиг Сансу стало очень горько. Он ничего не отвечает, но мысленно обещает себе провести несколько дней только с братом.       Оставив Альфис и человека позади, Санс вскоре уходит с тропы. Раздвигая руками ветки кустов, а ногами высокую траву, он заходит глубже в лес. О его межвселенских делах только Папс и догадывается человек, и он бы не хотел, чтобы кто-то еще из его близких переживал за него. Поэтому, оглядевшись и убедившись, что за ним не следят, он мысленно передает «другому Я»:       «Можно.»       В ту же секунду на него накатывает слабость. Он находит дерево, опирается о него, но и это не помогает: вскоре его спина скатывается по стволу, а глаза закрываются сами собой. Краски окружения размываются, как будто на палитру капнула вода и тонкий хвостик кисточки закружил цветную капельку. Стремительно конечности начали неметь, и безвольно откинувшаяся на бок голова стала терять с ними связь.       Сон… Вот, что произошло. Обычно его встречи с межгалактическими друзьями происходят по-другому. Блу оказался в месте, в котором не был никогда прежде: невесомость, золотая пустота с огромным количеством парящих «окон» с отличающимися друг от друга «рамками», в которых мелькали мультики и фэнтэзийные фильмы. Любопытный взгляд скелета переходил от одного к другому. О странности происходящего он не задумывался до тех пор, пока не услышал: — Я рад тебя видеть.       Во сне редко когда удается задуматься о том, что происходящее вокруг — сон. Но увидев друга перед собой, Свап быстро вспомнил о том, что попал сюда не случайно. — И я, — он улыбнулся. — Что это за место? — Царство снов. Место, где я работаю после того, как засыпаю сам. — Ого… — Блу, вновь переключив внимание на окружение, с открытым ртом оглядел все. — И это…? — Сны всех жителей нашей мультивселенной.       Санс шагнул по невидимому полу, устремившись к одному из «окон». В нем какая-то Ториэль, разместившись на покрывале, расстеленном на поляне, сплетала из стебельков золотых цветов косичку. Рядом с ней — мальчишка, с белыми пушистыми ушками и маленькими рожками, так похожий на нее. Он внимательно следил за движениями рук мамы-козы, а та, похоже, объясняла, что и зачем она делает. Блу быстро понял, что здесь мать учит сына плести венки из золотых цветов. Трогательная картина. — Я не приводил сюда никого раньше. Думаю, ты понимаешь, что раз сегодня произошло исключение, то оно не случайно. Пройди со мной.       Сансу таки пришлось оторваться от чужого сна и двинуться за идущим куда-то вглубь сновидений Дримом. — Я уточню, — заговорил он через некоторое время, пока они шли. — Все-же, здесь собраны не все сны. — Ну… Думаю, я догадываюсь, что кошмары не входят в твою работу. — Верно. Добавлю, что «пустые» сны я тоже не вижу. И если во сне происходит одновременно что-то хорошее и плохое, то я вижу только то, что откликается в сердце спящего хорошим. То есть, обрывки. И вот это, — он остановился, отошел в сторону. — Как раз такой случай.       Похоже, они пришли. Отойдя, Дрим открыл для Санса то, что, как минимум, выглядело странно, и как максимум вызывало слишком много вопросов.       Пестрое, обрамленное скоплением глитчей и белых ошибок окно открывало вид на абсолютную черную бездну. Просто ничего. И учитывая то, что сказал Дрим ранее, разве что-то такое возможно? Это выглядело так, будто в золотом царстве грез образовалась червоточина. Но не успел Блу задать очевидные вопросы, как до его слуха добралось тихое…       «...###.хл#м...»       И голос такой… Знакомый. Но он был столь тихим и приглушенным, как будто звучал из-под толщи воды, откуда-то со дна. И очень сложно было понять, кому он принадлежал. — Что это?.. — все, что спросил Блу, повернувшись к Дриму. Тот выглядел напряженным. Кажется, он молчал минуту, и всю эту минуту он потратил на обдумывание того, как бы выразить словами то, что он хочет сказать. — Это сон Эррора.       У Санса чуть не отпала челюсть. Сказать, что он удивился — ничего не сказать. Заявление друга буквально перевернуло его представления о том, что он знает. И это, черт возьми, было слишком весомо, чтобы сообщать об этом в одном предложении, которое одновременно звучало как… — Кх… То есть, Эррор жив?       Это звучало слишком странно, чтобы в это верить. Это как будто клишированный поворот в фильме, но никак не реальность. — Вроде как… Другого объяснения у меня нет. Думаю, слишком очевидно, что мертвые не способны видеть сны, как бы сильно мы не ассоциировали с ними смерть. Подойди, прислушайся…       «…мо## ко#мна##й…»       Так странно… Голос все еще казался знакомым. И он все также напоминал больше шум, чем связную речь. Просто какие-то обрывки диалога, но больше — ничего. — Я не понимаю… — Я тоже. Думал, вместе нам будет проще понять. — Этот сон появился только что?       О нет, Блу, ты задал тот вопрос, которого Дрим боялся больше всего. Он не хотел отвечать на него ни ложью, ни правдой, ведь сказать ложь — значило запутать друга, которого он позвал, чтобы распутаться самому, а сказать правду — значит, придется взять ответственность за свое молчание. Хранитель мялся, Санс видел это, но молчал. Дрим сам заговорил. Правда, от вопроса он все-таки отошел. — Тебе не кажется голос из сна знакомым? — Да, — Санс позволил направить разговор в другое русло. — Именно так… Я хотел спросить тебя и об этом. — Я как раз и позвал тебя для этого. Я сомневался, но теперь, когда этот голос узнал и ты, я уверен в том, — он сделал паузу, уловив на себе внимательный взгляд Свапа. Кажется, тот уже был готов ко всему. — Что он принадлежит тому мальчишке из дома Инка.       Это сразу породило в голове несколько мыслей, и одной из них было: — Если голос Пайпер Джема присутствует во сне Эррора, значит, он каким-то образом слышал его… — рассуждал Блу, и его взгляд постепенно загорался от какого-то осознания. — Значит, Эррор и Пайпер Джем виделись! — Это именно то, о чем я подумал, когда услышал его. — Но Эррор мог услышать его случайно… Что, если… — Это все еще имеет смысл. Помнишь, Инк говорил, что Пайпер Джем еще не способен перемещаться по мультивселенной без него? И он не торопится особо показывать ему просторы наших вселенных…       Это определенно сужало круг мест, в которых мог находиться тот, кто не успел пробыть их другом слишком долго, но, все-таки, на какое-то время успел им стать. Оба чувствовали ответственность за то, что с ним случилось. Дрим чувствовал, что если бы поступил по-другому, история этого только-только ступившего на светлый путь злодея изменилась бы. Санс чувствовал, что если бы хоть в одном из разговоров с ним сказал что-то иное, то все сложилось бы иначе. Вина — вот, что объединяет их в этом деле. И потому, даже спустя столько времени его, казалось бы, бесследной пропажи, они все еще готовы были искать его.       Блу и Дрим без слов поняли, куда им следует отправиться. Снова. Но в это раз в их вооружении не просто догадки.