Порознь

Всё живёт, чтобы умереть.

Всё умирает, потому что того требует жизнь.

***

Все изменилось в тот день. В тот час. В ту минуту сомнения, когда все же пришлось оглянуться на то, что уже было сделано, чтобы задать себе вопрос: «Действительно ли я сделал все это потому, что был зряч, а не потому, что был слеп?». Раньше Инк не сомневался в пути, который избрал и по которому следовал несмотря ни на что. Его работа всегда была понятна ему, создатели никогда не давали поводов для того, чтобы поставить под сомнения его идеалы. Он делал так, как они хотели. Он следовал их зову, прислушивался к шепоту. Почему тогда сейчас они хотят от него чего-то… другого? Вселенные перестали появляться. Давно, задолго до того события, после которого Инк больше не произносил его имени. «Вслед за разрушением исчезло и сотворение», — медленно, день за днем именно эта мысль все больше обесценивала попытки ей сопротивляться. Чем дольше мультивселенная держалась без новых миров, тем больше некогда ярких вселенных отправлялось в категорию «забытые». Это не могло не тревожить. Работа стража с каждым днем переставала иметь смысл, а для него работа — все, что имеет смысл. Последней каплей стал контрольный визит к Саенсу. — Ты нашел что-нибудь? — спрашивает Инк, едва ли появившись в хорошо знакомой лаборатории. — Да, я… Кое-что придумал, но… — Санс, повернувшись вместе с прибором, вместе с которым двигалось цифровое окно со строчками кода, серьезно посмотрел на стража. Он было открыл рот, чтобы что-то сказать, но замолчал. Долго думал, тщательно планируя что-то в своей голове, и такая закрытость не могла не насторожить хранителя. — Знаешь, не самая лучшая идея скрывать от меня что-то, — заговорил он бесстрастно, и это действительно поторопило ученого. Вскоре заговорил и он. — Судя по всему, для нашей мультивселенной уничтожение столь же естественно, как и создание. Не кажется ли тебе, что ты, как доверенное лицо мультивселенной, должен прислушаться к порядку, который она диктует? Инк слишком хорошо понимал, что ученый имеет в виду. И все же, как же тяжело было согласиться с этим… — Ты говорил, что существуют забытые вселенные, — Санс проследил за чужой реакцией и, увидев, что сейчас он ходит по тонкому льду, который вот-вот пустит под его ногами паутину трещин, понял, что стоит быть аккуратным в этом разговоре. — Я думаю, что стоит хотя бы… Попробовать действовать по правилам, которые нам диктует мультивселенная. — Уничтожить мир, — поправил хранитель и скрестил руки на груди, нахмурившись. — Я уверен, что ты согласишься со мной, когда увидишь, к чему это приведет. Во взгляде стража Санс увидел раздумья — значит, лед тронулся. Как минимум категоричного отказа не последовало, а следовательно — Инк сам уже думал об этом и сейчас все, что ему было нужно для принятия решения, это… Толчок. — Давай попробуем, — выдохнул он и провел ворсом кисти по кафелю.

***

Выбор был не очевиден. Забытых вселенных накопилось много, но для каждой из них у Инка была надежда: о них обязательно вспомнят, нужно только время. И потому долго не получалось выделить только одну… Однако, в конце концов, пришлось. Хранитель достал из кармана пузырек с полупрозрачной белой жидкостью, открыл его и капнул на золотистый лист, в глубине которого двигались наброски. На миг что-то, нечто неощутимое и едва ли живое, сжалось в пустой грудной клетке… Они ведь такие же, как он. Капля упала на край листа и стала стремительно сжигать его, превращая его в нечто жидкое и прозрачное. За этим последовал нарастающий физический, уже ставший непривычным дискомфорт, но… В какой-то момент края листа перестали плавиться. Инк замешкался, вновь достал пузырек, капнул и… Ничего не произошло. Он было повернулся к находящемуся все это время рядом Саенсу с немым вопросом, но тот, кажется, понял все слишком хорошо и, задумчиво кивнув, подошел ближе к поврежденному, но не уничтоженному миру. Хранителю оставалось только наблюдать, как тот, коснувшись рукой в приборе с вставленными синими нитями, начал проводить какие-то манипуляции с числовым кодом на экране перед ним. Несколько минут — и полурасплавленный листок растворился на пиксели. Стало не по себе от понимания того, что его силой теперь обладает кто-то еще. «Это к лучшему… в нашем случае», — проговорил про себя Инк, чтобы притупить свое беспокойство. Но это последнее, о чем он успел подумать, прежде чем его кости свело в знакомой боли. Вновь пришлось вспомнить это отвратительное чувство тошноты. Он почувствовал, как где-то на плече выжглась новая линия. — Выглядишь плохо, приятель… Может, я могу тебе помочь? — прозвучало сбоку, но Инк помотал головой в стороны. — Нет. Все в поряд- О да, эта фраза звучала «правдоподобно», когда сразу после нее стража вырвало черной густой массой. Одно хорошо — почти сразу после этого ему стало легче. — Где-то должна была появиться новая вселенная, — Саенс оглянулся. «Возможно, она будет даже хуже той, которую пришлось уничтожить ради нее», — подумалось Инку, но он решил не развивать эту мысль. Вместо этого он добавил каплю оптимистичности в свой уж больно пессимистичный разум, отпив немного желтой краски. …Странно, но в области набросков не появилось ни одного нового листа. Хранитель и ученый могли бы подумать, что жертва была напрасна, если бы взгляд одного из них не зацепился за нечто… странное. Где-то на краю области показалась черная точка. По мере того, как скелеты приближались к ней, точка становилась шаром. Все больше и больше. — Может, это черная дыра? — тихо проговорил ученый. — …Это было бы плохо, если я правильно понимаю концепт черной дыры, — ответил хранитель, не отводя взгляд от странного объекта, и на его лбу выступила капелька пота. Дело пахло проблемами. Наконец они приблизились к шару настолько, что могли увидеть его структуру и реальный, не искаженный расстоянием размер. Он был примерно полтора метра радиусом. Его поверхность была гладкой, отражающей свет. Это однозначно не была просто дыра в пространстве. Это был объект. — Хэй, ты что делаешь?! — воскликнул Саенс, когда Инк поднял руку и потянул ее к объекту. — Шшш… — Я не думаю, что это хорошая идея. Нужно сначала изучить это, а потом трогать… Эй, почему ты не слушаешь? Хранитель и вправду не слушал. И не отвечал. Он медленно тянул руку к нечто, природу которого не мог объяснить даже самый опытный ученый или самый креативный фантазер. И вот, кончики белых пальцев коснулись глянцевой поверхности, и… Почувствовали, что могут продвинуться дальше. Материя, из которой состоял объект, была вовсе не твердой. Она обволокла пальцы Инка, окружила их и пустила внутрь себя. Она была гладкой, прохладной и, казалось, мокрой. Как будто… — Чернила… — одними губами заключил завороженный хранитель, который слишком хорошо был знаком с материалом, который сейчас трогал. Он продолжил пробираться рукой внутрь, и чернила ему не препятствовали. — Если бы тебе сказали, что под языком крокодила спрятан секрет Ласт Санса, ты бы сунул в его пасть руку или сразу голову? — Санс неодобрительно смотрел на свою безрассудную версию, скрестив руки на груди. — Я бы по отдельности только с руками или с головой не справился, я бы сунул и то, и то, — он улыбнулся, но очень скоро его улыбка спала, а зрачки в глазах приобрели формы восклицательного и вопросительного знаков. — Погоди, я что-то нашел… Действительно: кончики пальцев едва ли почувствовали что-то тонкое, почти не ощутимое, но отличное от основной материи. И едва ли это прикосновение случилось, чернила как будто сдавили руку. Вроде бы понятный намек: объекту явно не понравилось, что его внутренности активно изучали, и следовало бы на этом исследование закончить и приняться думать, что же со всем этим делать, но… Инк был бы не Инком, если бы полученного опыта ему было достаточно. Он вновь, несмотря на давление чернил, потянул руку к центру шара. И за секунду ухватился за то, чего минуту ранее лишь коснулся. «Волосы?» — только и успел спросить самого себя страж, как резко последовала реакция объекта: руку грубо, почти ломая, вытолкнуло, чернила забурлили, словно закипели, и в центре, по оси шара, за секунду открылся огромный… глаз. Или даже глазница, дно которой являло собой самый насыщенный, какой только мог видеть художник, ярко-малиновый цвет, и зрачок в этой глазнице прямо сейчас смотрел прямо на Инка. В воздухе повисло напряжение. Инк был уверен, что прямо сейчас испытал бы страх, если бы мог, но в его распоряжении только готовность отразить атаку существа, если оно нападет. Теперь все, что его интересовало — несет ли оно угрозу другим мирам. — Ты разумное существо? — спросил он бесстрастно, не обращая внимания на отошедшего подальше, испуганного ученого. Существо моргнуло. — Есть вероятность, что даже если оно разумное, то не умеет говорить, — все-таки подал голос сзади Саенс. — Я не смогу оставить тебя здесь, не зная твоих целей, знаешь? — хранитель посмотрел по сторонам: это все еще дудл-сфера, хранящая в себе все сокровища создателей. — Поэтому всем будет лучше, если… Глазница закрылась и пропала, чернила закипели. Шар начал деформироваться. Один за другим сгустки отлеплялись от общей массы и образовывали формы. Ноги, руки… одежда. Появились очертания черепушки, лица, штанов и длинного шарфа… Существо буквально приняло форму стоящего перед ним Инка, что онемевшей рукой тянулся к зеленой краске. Но цвета… Теперь все выглядело так, словно несколько разноцветных кусочков пластилина скатали вместе и слепили из полученного куска слегка уменьшенную копию хранителя вселенных. — Ну вот, прощай моя индивидуальность, — с наигранной досадой проговорил художник, вздыхая. Существо озадаченно моргнуло своими малиновыми глазницами, но не произнесло и звука. — Не похоже, что оно собирается уничтожать мультивселенную, — заключил Саенс, по-прежнему не подходя к хранителю и его мини-копии. — Я бы не был в этом настолько уверен. — Ну и что ты будешь с ним делать? — Будет безопаснее, если я заберу его в пустоту, — Инк наклонился к чернильному монстру, а затем обошел его, рассматривая. Его зрачки приняли форму вопросительных знаков, когда он обнаружил для себя… — Я не вижу его душу… Когда Инк вновь посмотрел в лицо существа, то увидел, что его зрачки приняли такую же форму, как его собственные. Интересно, оно просто повторяет или в самом деле удивлено не меньше хранителя? — Нужно, чтобы ты изучил его, — наконец, он оторвал взгляд от интересующего его объекта и посмотрел на ученого. Тот кивнул.

***

В доме Инка никогда раньше не было нужды в более чем одной жилой комнате, поэтому запасной в нем не имелось. Единственное место, которое хранитель мог предложить нежданному гостю — диван в гостиной. Но, кажется, тому было не принципиально. — Может, ты хочешь поесть? Существо смотрело на него каждый раз, когда он заговаривал с ним, и каждый раз ответа от него не следовало. Не похоже, чтобы оно вообще понимало его. Одно радовало: оно не сопротивлялось и послушно следовало туда, куда его вели, не проявляя агрессии. Поэтому Инк, вздохнув, аккуратно подтолкнул его на кухню, а после усадил за стол. — Даже не знаю, что тебе дать… — вслух размышлял хозяин дома, пробегаясь глазами по полкам в шкафу. — Может, на первый раз подойдет шоколад? Рука потянулась к полке на высоте чуть выше черепушки и отодвинула вазу с конфетами, бутылку газировки, чтобы в итоге дотянуться до небольшой стопки молочных шоколадных плиток. Но когда он вытянул одну, то заметил за стопкой другую упаковку. Ярко красную. «Я думал, что все выкинул», — подумал он, пялясь на выглядывающий из-за стопки молочного шоколада краешек нарисованного перца чили. Рука дрогнула. Инк закрыл шкаф. — Вот, держи, — он развернул плитку и положил ее перед гостем. — Прости, я пока не знаю, что ты ешь, поэтому… Вроде, шоколад едят все. Но гость не торопился уплетать сладость. Он долго смотрел на нее, периодически поднимая взгляд на хранителя с очевидным вопросом: «И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?» — Это еда. Это нужно кушать. Вот, — и, как бы иллюстрируя, он потянулся через стол и отломил дольку, чтобы тут же положить ее себе в рот. Существо кивнуло. Видимо, не только у Инка оно могло учиться жестам. Подняв руку над столом, оно, пока даже не умея разлеплять кисть на пальцы, с трудом разломило шоколадку. А отломанный кусочек, следуя примеру, положило в раскрывшийся из желтой линии рот. — Судя по всему, это первый день твоей жизни. Все-таки, вряд ли ты бы смог прятаться от меня в моей обители. И знаешь, шоколад — неплохой выбор для первой е… ды… Инк в который раз за сегодня потянулся к зеленой краске на груди, в изумлении смотря на то, как существо запихнуло руку внутрь себя и достало только что съеденный кусочек шоколада. Оно просто положило его обратно на стол и уставилось на своего «учителя» с все тем же вопросом: «Так что мне с этим делать-то?» — Ла-а-адно… Тогда, может, показать тебе дом? Существо не отреагировало, но вслед за Инком встало со стула. — Надеюсь, Саенс сможет уже завтра рассказать о тебе хоть что-нибудь. Хотя знаешь, было бы неплохо, если бы ты все-таки смог сам рассказать мне о себе. Даже не знаю, как мне тебя пока называть… «Да и что с тобой делать я тоже не знаю», — сразу мелькнул в голове более важный вопрос, на который ответить сложнее, чем на предыдущий. — Не знаю, нужно ли тебе спать, но… Если что, — художник провел гостя к дивану в гостиной. — Твое спальное место будет здесь. Видно, существо все еще плохо понимало, что ему пытаются донести, но все же село на указанный ему диван. Рука провела по мягкому ворсу пледа. Приятно. Взгляд зацепился за одну из разноцветных рыбок на пледе. Оно еще совсем не понимало ни окружающий мир, ни себя, но могло осознавать, что здесь и сейчас плед с рыбками ему нравится.