A Home Never Found

      На удивление, уже на следующий день состояние Саши заметно улучшилось. Медсестра, убедившись в его стабильности, решила, что смысла дальше держать девочку в медкабинете нет. Утром Крючкова с радостью вернулась в свою комнату, где её уже ждали соседки, с волнением и лёгким нетерпением.              Когда она переступила порог, её встретил радостный возглас Оксаны:              — Ну наконец-то! Мы уж думали, что тебя там навсегда оставят.              — Я тоже так думала, — хмыкнула Александра; не теряя времени, она сразу направилась к своей кровати и буквально рухнула на неё всем телом. — Моя кроватка, я так по тебе скучала.              Мафтуна, сидевшая в углу, с усмешкой заметила:              — Тебя не было всего два дня. Неужели кушетка была настолько хуёвой?              — Ты даже не представляешь! Это был просто пиздец, — драматично протянула девушка, потирая спину. — У меня всё тело ноет, как будто я на кирпичах спала.       — Ну ничего, у тебя теперь время есть, чтобы наверстать упущенное со своей "любовью".              Абдиева подхватила шутку:              — Устроим свадьбу: Саша и кровать.              — Отлично, — поддержала Окс. — Ну и медовый месяц в нашей комнате, только без этих твоих драм, ладно?              Крючкова закатила глаза, изобразив усталость от шуток:              — Ну, конечно, без вас бы не додумалась.              Её недовольный тон был настолько нарочитым, что это только больше рассмешило подруг. В комнате раздался громкий, заразительный хохот.              — Да ну вас, — тихо буркнула она, спрятав лицо в подушке, но на губах всё равно играла лёгкая улыбка.              — Да ладно тебе, — подошла Оксана, садясь рядом и дружески ткнув девушку в бок. — Мы же по-доброму. А вообще, рады, что ты вернулась. Без тебя тут совсем скучно было.              — О да, особенно без твоего желания найти приключения на задницу, — подмигнула Маф, не упуская шанса поддеть.              — Ну вот опять, — вздохнула Саша, переворачиваясь на спину. — Только вернулась, а меня уже гнобят.              — Гнобят, — передразнила Нецветаева с усмешкой. — Да мы тут чуть не плакали без твоих выкрутасов.       Девчонки ещё долго подкалывали друг друга, пока в комнату не вошла Кульгавая. Она выглядела слегка напряжённой, но старалась не показывать этого.              — Тебя чего так быстро вернули в комнату? — спросила Софья, взглядом оценивая состояние Александры.              — Екатерина Игоревна сказала, что всё нормально, жить буду, — ответила та с заметной заминкой. Они с Софой так и не поговорили о произошедшем, и от этого Крючкова чувствовала себя неловко.              — Ясно, — кивнула она, а затем, как бы между делом, добавила: — Нас к директору вызывают.              — Чего? — резко выпалила Оксана, встревожившись.              — Чё Таракану надо? — нахмурилась Мафтуна, убирая волосы за ухо.              — Не ебу, — коротко ответила Кульгавая. — Сказала просто привести Сашу к нему.              — Да ну бля, — расстроенно протянула Александра, опуская плечи.              — Воссоединение было недолгим, — попыталась разрядить атмосферу Окс, на этот раз это не сработало.              — Идём, а то мозги выест, что так долго нет, — твёрдо сказала девушка, направляясь к двери.              Саша нехотя поднялась с кровати. Её взгляд на мгновение встретился с лицами подруг — те явно были обеспокоены, но старались этого не показывать. Крючкова лишь вздохнула, подошла к Софье и, словно ища поддержки, осторожно схватила её за рукав кофты.              ***              Они шли молча по коридору, звуки шагов глухо отдавались эхом в тишине. Саша всё так же держалась за край кофты Софьи, не отпуская. Её пальцы слегка теребили ткань. Кульгавая украдкой бросала взгляды то на девушку, то на её руку, но не могла понять, что это за внезапная потребность в близости.              — А Маф, оказывается, не шутила, когда назвала меня твоей собачкой, — вдруг заговорила Софья с серьёзным лицом, но в голосе звучала едва заметная нотка смеха. — Чувствую себя на поводке.              Александра растерянно посмотрела на неё:              — А? Бля, прости, — Саша тут же отпустила её кофту и поспешно отвела взгляд, словно её застали за чем-то личным.              Между ними снова повисло молчание. Оно длилось до тех пор, пока они не дошли до двери кабинета директора. Только тогда Софья, собравшись с мыслями, тихо спросила:              — Боишься?              — Да не, — Саша сделала вид, что ей всё равно, хотя пальцы предательски начали подрагивать. — Хожу к Таракану, как к себе домой. Что тут бояться?              — Я нормально спросила, — мягко уточнила Кульгавая, не обращая внимания на её попытку пошутить.              Крючкова тяжело вздохнула:              — Да знаю я. Просто... — она замялась, нервно проводя рукой по штанине.              Софья, внимательно следившая за ней, вдруг протянула руку и крепко сжала ладонь Саши. Её голос прозвучал уверенно и тепло:              — Я рядом, — она посмотрела прямо в глаза девушке. — Я тебя ни к чему не принуждаю и не заставляю. Если ты не хочешь обсуждать... ту ситуацию, просто скажи «нет», и я отстану. Но не отвернусь.              Александра замерла на мгновение, словно пытаясь уловить в словах Софы что-то ещё. Затем она кивнула, уголки её губ чуть дрогнули в слабой улыбке:              — Соф... Мы поговорим. Обязательно. Но не сейчас. Просто не сейчас, ладно?              — Хорошо.              Девушка вздохнула поглубже, будто набираясь смелости, и пробормотала:              — Ну, с Богом, — затем постучала в дверь, стараясь держать себя уверенно, хотя руки всё ещё немного дрожали.              ***              Зайдя в кабинет директора, Саша невольно замерла. Её взгляд скользнул по знакомой обстановке, но сосредоточился на двух фигурах, которые стояли рядом с Михаилом Сергеевичем. Её родственники. Тетя и дядя. Сердце гулко стукнуло в груди, а затем словно провалилось куда-то вниз. Всё это напомнило ей сцену из прошлого, когда она уже была вынуждена стоять перед ними в этом же кабинете. Только тогда присутствие Марии Владимировны хоть как-то сглаживало напряжение, а сейчас её не было. Девушка осталась лицом к лицу с этими двумя стервятниками.              — Ох, наше золотце! — воскликнула Татьяна, тут же устремившись к племяннице. Она обняла её с такой преувеличенной заботой, что это выглядело скорее театральной постановкой, чем искренним порывом. — Мы так переживали за тебя!              Её голос был сладким, как пересахаренный чай, а улыбка — настолько фальшивой, что даже со стороны это казалось нелепым. При этом, женщина украдкой бросила взгляд на Софью, стоявшую рядом с Крючковой. Её лицо слегка напряглось, но она быстро вернулась к своей роли «доброй тётушки».              Кульгавая же стояла в явном замешательстве. Она знала, что у Саши есть родственники, но впервые видела их вживую. И если честно, её первое впечатление было далеко от позитивного.              Александра, чувствуя это фальшивое притворство, попыталась вырваться из объятий. Она наклонилась чуть ближе к тёте и тихо, почти шёпотом, произнесла:              — Теть, не надо этого театра.              Эти слова заставили Татьяну мгновенно отстраниться. Её улыбка на миг дрогнула, но она быстро вернула привычное выражение лица и шагнула назад, встав рядом с мужем.              Теперь оба супруга, словно по молчаливой договорённости, окинули взглядом Сашу с головы до ног. В их глазах не было ни тепла, ни радости. Увидев рядом с ней Софью, они переглянулись, и их взгляд стал ещё более настороженным.              Михаил Сергеевич, решив разрядить обстановку, взял слово:              — Эдуард Вячеславович, Татьяна Григорьевна, разрешите представить: это Софья Кульгавая. Именно она, можно сказать, спасла вашу племянницу.              Дядя слегка кивнул, не проронив ни слова. А вот Татьяна, словно вновь надев маску заботливости, наигранно всплеснула руками и обратилась к воспитаннице:              — Ох, Софья, мы так благодарны тебе за помощь нашему золотку!              Кульгавая, слушая её, пыталась понять, насколько всё это искренне, но понимала, что Саша, стоящая рядом, едва сдерживает раздражение.              — Позвольте спросить, чем я могу быть вам полезна? — вдруг ядовито-приторно спросила Крючкова, скрестив руки на груди и глядя прямо на своих родственников.              Эдуард, наконец, решил прервать эту показную сцену:              — Мы можем остаться наедине?              Эти слова прозвучали спокойно, но их тон явно указывал, что присутствие Софьи было для него лишним. Кульгавая уже собиралась развернуться, но почувствовала, как Александра схватила её за руку.              — Тут никого постороннего нет, — сухо заявила Саша, сжимая руку девушки так крепко, что та невольно поморщилась. Последние слова — «кроме вас» — она оставила при себе, но в её взгляде читалось больше, чем она говорила.              — Софья, попрошу… — начал Михаил Сергеевич, но Татьяна, перебив его, поспешила внести свои «разъяснения»:              — Да что вы, мужчины. Пусть подруга Сашеньки остаётся. Она ведь наверняка переживает за неё, правда?              Её голос звучал ласково, но Софья заметила, как её глаза холодно блеснули.              — Мы приехали, чтобы отвезти тебя в больницу на обследование, — продолжила Татьяна, обращаясь к племяннице с вымученной улыбкой. — Нас уже ждут, золотая.              Саша вскинула брови, явно не ожидая такого заявления. Внутри неё закипела злость, но она глубоко вдохнула, чтобы не сорваться прямо здесь и сейчас. Всё это казалось ей подозрительным. Она знала этих людей слишком хорошо, чтобы поверить в их заботу.              — Ладно, мне только переодеться нужно, — сухо бросила Саша, глядя на своих «заботливых» родственников.              — Поспеши, мы будем ждать тебя возле машины.              Саша лишь коротко кивнула в ответ, даже не пытаясь скрыть своё раздражение. Не говоря больше ни слова, она развернулась и, взяв Софью за руку, направилась к выходу.              ***              В комнате Саша не унималась, продолжая возмущаться себе под нос, пока переодевалась. Оксана и Мафтуна переглядывались, слыша её негодование, но вмешиваться не спешили. Вид у Крючковой был настолько злым, что подруги решили, что лучше пока отмалчиваться.              — Заботливые, блин, нашлись, — не унималась Александра, бросая футболку на кровать. — Боятся, что сдохну раньше времени, и у них проблемы будут. Уёбки.              — Ну, тут есть и плюсы, — спокойно заметила Софья, сидя на краю кровати.              Все трое тут же повернулись к ней с одинаково недоумёнными выражениями.              — Ну… — начала Кульгавая, выдерживая паузу, — лекарства тебе, скорее всего, выпишут. Ингалятор, может, хороший. Обследование сделают, рекомендации какие-нибудь дадут. Это же всё для тебя.              Крючкова закатила глаза, нахмурившись ещё больше.              — С этим я не спорю. Да, лекарства нужны. Да, обследование не помешает. Но ты же видела этот спектакль! — она подняла руки, пытаясь передразнить дядю и тётю. — «Ой, золотце наше», «Ой, мы так переживали»! Это что за цирк? У них прям крылья выросли, как у святых, а на самом деле... — Саша раздражённо замолчала, размахивая руками.              — Лицемеры, блядь, какие-то — поддержала её Нецветаева, хмурясь.              — Да ладно тебе, Саш, — осторожно вставила Абдиева, всё же решившая вмешаться. — Подумаешь, переигрывают. Тебе же главное сейчас, чтобы обследовали нормально и выдали что нужно. А уж остальное... пусть делают, что хотят.              — Угу, — мрачно буркнула Александра, натягивая кофту. — Пусть делают. Но смотреть на их рожи, пока они «переживают», — это прям отдельное испытание.              С этими словами она резко хлопнула дверцей шкафа так, что тот жалобно затрещал, чуть ли не подпрыгнув на месте. Мебель здесь, хоть и выглядела прилично, явно держалась на честном слове.              — Провести тебя? — предложила Софья, внимательно наблюдая за подругой.              — Не надо, — отмахнулась Крючкова, накидывая куртку поверх кофты. — Они начнут свои тупые вопросы задавать.              Кульгавая чуть приподняла бровь, но ничего не сказала. Она чувствовала, что сейчас не время спорить.              Застегнув куртку, Саша направилась к двери.              Найти машину родственников не составило труда — их люксовый автомобиль выделялся на фоне скромных транспортных средств, припаркованных поблизости. Даже если бы она не видела его раньше, угадать было бы несложно.              Не сказав ни слова, она открыла заднюю дверь, села внутрь и пристегнулась. Автомобиль был таким же холодным, как и его владельцы, пахло кожей сидений и какой-то дорогой, но слишком резкой парфюмерией. Супруги мельком переглянулись, явно не обрадованные её молчаливой демонстрацией, но пока решили промолчать.              Крючкова даже обрадовалась: может, так всё и пройдет — в тишине. Она отвернулась к окну, мысленно отметив, что дорога занята какой-то непонятной кашей из грязи и снега. Но тишина продлилась недолго.              — Докурилась? — вдруг резко бросила Татьяна, не поворачивая головы. В её голосе звучала укоризна, вперемешку с раздражением.              Саша медленно оторвала взгляд от окна и холодно ответила:              — Тебе какое дело?              — Как ты с тетей разговариваешь? — Эдуард недовольно посмотрел на неё через зеркало заднего вида, его лицо исказилось от возмущения.              — Поздно воспитанием заниматься, — усмехнулась она, но в её голосе чувствовалась горечь.              — Это мать твоя должна была делать, — пробормотала Татьяна, но Александра услышала.              Её глаза сверкнули. Она резко повернулась в её сторону:              — Закрой свой рот, — процедила она сквозь зубы. — Ты даже мизинца её не стоишь.              Эдуард замолчал, крепче сжав руль, но его раздражение было видно невооружённым глазом.              — Всё, замолчите! — громко перебил он их перепалку, на секунду обернувшись назад. — В больнице чтобы без выходок, Александра. Ясно?              — Мг, — буркнула она, вновь отвернувшись к окну. Её лицо стало каменным, но внутри всё бурлило от гнева.              ***              Крючкова шагнула через порог больницы с таким видом, словно её тащили сюда силой. Впрочем, так оно и было. Её раздражение чувствовалось даже в её походке: плечи опущены, руки засунуты в карманы, а взгляд выражал явное недовольство.              Коридоры больницы встретили их привычным запахом антисептика и звуками приглушённых голосов. Люди в очереди сидели на пластиковых стульях, некоторые читали, кто-то листал телефоны. Саша сразу почувствовала себя здесь чужой, будто на неё уставились все.              Татьяна и Эдуард, напротив, держались как хозяева положения. Их уверенная походка, высокомерные взгляды и надменное выражение лиц раздражали ещё больше.              — Ну что ж, не будем задерживаться, — бросила Татьяна, повернув голову так, чтобы увидеть Сашу.              У стойки регистрации женщина моментально переключила своё выражение лица на максимально любезное:              — Здравствуйте! Мы записаны на 14:30. Александра Крючкова, — её голос был сахарным, словно перед ней не регистратор, а кто-то очень важный.              Женщина за компьютером подняла взгляд и слегка кивнула.              — Всё верно. Пройдите в 212 кабинет, доктор уже вас ждёт.              Александра тяжело вздохнула, закатив глаза. Её раздражала вся эта ситуация.              Подойдя к кабинету, она вошла первой, почти демонстративно игнорируя своих "заботливых" родственников. За столом сидел доктор — мужчина лет сорока, с немного усталым лицом, но приветливым выражением.              — Александра Крючкова? — уточнил он, бегло глянув в её карточку.              — Она самая, — буркнула Саша, опускаясь на стул напротив него.              Доктор перевёл взгляд на Татьяну и Эдуарда, явно ожидая объяснений. И, конечно же, тётка тут же взяла слово:              — Вы понимаете, доктор, Александре стало плохо. Она чуть не задохнулась! Мы так испугались, — её голос был полон "заботы", а лицо выражало наигранное беспокойство.              Девушка хмыкнула и бросила на неё злой взгляд.              — Я сама могу рассказать, — перебила она, подаваясь вперёд.              Доктор с интересом посмотрел на неё, жестом показывая, что слушает.              — После сигарет начались проблемы с дыханием, — сказала Крючкова прямо, пожав плечами. — Всё это было разово, и больше не повторится.              — Курение, конечно, исключено, особенно если есть предрасположенность к астме, — ответил врач сдержанно, делая пометки в карточке. — У вас в семье кто-то страдал астмой?              Саша нахмурилась, вспоминая:              — У бабушки вроде была. Но я её не особо помню. А у родителей нет, мама только аллергиком была.              Доктор задумчиво кивнул:              — Это важно учитывать, — сказал доктор, продолжая делать записи в карточке. — Аллергии у родителей могут передаваться, а в сочетании с предрасположенностью к астме это повышает риск. Саша, вы замечали у себя реакции на пыль, животных или, может быть, на цветение растений?              Девушка чуть пожала плечами, вспоминая:              — Ну... иногда в пыльных местах начинает першить в горле или кашлять, ну и при связи с химией разной. А весной нос закладывает, но я думала, это просто простуда.              Доктор вновь кивнул, его взгляд стал чуть серьёзнее.              — Скорее всего, это аллергические проявления. Ваша дыхательная система реагирует на раздражители, и это может провоцировать астматические приступы. Мы это проверим. А пока расскажите, как давно вы начали курить и как часто это происходит?              Александра слегка поморщилась, явно не горя желанием отвечать, но затем, тяжело вздохнув, ответила:              — Не так давно. Ну, месяц, может... И то, не каждый день.              — Даже такой срок может негативно сказаться на вашем здоровье, особенно при вашем состоянии, — с ноткой строгости добавил врач. — Знаю, вы слышали это миллион раз, но я повторю: курение вам категорически противопоказано.              — Я уже поняла, — буркнула Саша, опустив взгляд.              Доктор положил ручку и откинулся на спинку кресла.              — Понятно. Нужно проверить лёгкие и дыхательную систему. Проведём спирометрию, сделаем рентген грудной клетки, а также общий анализ крови. Только так мы сможем понять, насколько всё серьёзно.              Саша кивнула, молча соглашаясь. Процедуры начались почти сразу, но они заняли несколько часов. Её раздражение росло с каждой минутой. Холодные аппараты, бесконечные анализы, длинные коридоры с унылым освещением — всё это казалось девушке мучением.              Родственники, тем временем, не упустили возможности поговорить о ней за её спиной. Она видела, как они шепчутся, бросая на неё оценивающие взгляды. От этого в груди вспыхивала злость, но она молчала, стараясь не выдать себя.              Когда всё закончилось, их снова пригласили в кабинет врача. Доктор посмотрел на результаты анализов и заговорил:              — У вас действительно есть склонность к астме. Лёгкие реагируют гиперактивно на раздражители, такие как пыль, холодный воздух или, как в вашем случае, табачный дым. Это не повод для паники, но за состоянием нужно следить. Я выпишу вам ингалятор для экстренной помощи и лекарства для профилактики. Главное условие — никаких сигарет.              Крючкова кивнула, принимая лист с назначениями, и тихо сказала:              — Спасибо.              Татьяна снова подхватила свою роль заботливой тётушки:              — Ох, спасибо вам, доктор! Мы обязательно проследим за этим.              Александра лишь стиснула зубы, чтобы не ляпнуть что-то лишнее. Она знала, что лекарств от их лицемерия ей никто не пропишет.              Когда они вышли из кабинета, Татьяна тут же принялась причитать:              — Вот видишь, Александра! Если бы не мы, как бы ты узнала обо всём этом?              Девушка, держа в руках назначения, холодно бросила:              — Если бы не вы, я бы не мучилась от этих процедур и вашего лицемерия.              Женщина открыла рот, чтобы ответить, но Саша уже направилась к выходу, не оглядываясь. Её раздражение с каждой минутой сменялось усталостью, и единственное, чего она хотела, — это вернуться обратно в комнату, подальше от этих людей и их пустых слов.              ***              — Пиздец, — именно с этими словами Крючкова вошла в комнату, где её уже ожидали четыре девушки.              — Что там? — сразу спросила Софья, приподняв бровь.              — Я астматик, вот это веселуха, — отрезала Саша, развешивая куртку. Затем она достала из кармана ингалятор и, с издевательским акцентом, показала его девчонкам. — Прописали таблетки и вот эту штуку. Как думаете, идёт мне?              Оксана хихикнула, а Мафтуна качнула головой:              — Зато теперь всё под контролем, нет?              — Да не в этом дело, — продолжила Саша, скрестив руки на груди. — Самое ужасное — это каждое утро, обед и вечер таскаться к медсестре, чтобы она контролировала приём таблеток. Видите ли, воспитанникам нельзя держать лекарства при себе. Как будто я их на черном рынке сбывать буду!              — Это не так уж и страшно, если подумать, — спокойно заметила Григорьева, сложив руки на коленях.              — В шесть утра! — Саша сделала акцент на времени, будто это была главная трагедия. — Это издевательство!              — Как же ты это переживёшь, спящая красавица? — с ноткой сарказма вставила Кульгавая, глядя на неё с полуулыбкой.              — Спасибо за поддержку, как всегда, — закатила глаза Саша, с явной досадой, но на её лице всё же мелькнула улыбка.              — А почему так рано? — поинтересовалась Мафтуна, удивленно округлив глаза.              — А я-то что, знаю? — отмахнулась Крючкова. — Меня просто перед фактом поставили. Как будто мои биоритмы кого-то волнуют.       — Ладно, не ной, — с усмешкой сказала Софья. — У нас есть еще одна тема для обсуждения.              — Да уж, спасибо, — пробурчала Саша, рухнув на кровать рядом с Софьей. — Что за тема?              — Новый год! — воскликнула Григорьева, загораясь энтузиазмом. — У нас же все преподы расходятся, и с нами никого не остаётся. Кира договорилась с Тараканом, чтобы мы могли отметить все вместе. Единственное — мелких закроем на их этаже, но нужно будет убедиться, что всё под контролем.              — Ой женщина, ты так говоришь, как будто следить будешь ты, а не Кирюха с Сонькой, — с усмешкой бросила Абдиева, перекатываясь на кровати.              — Ого, не знала, что тут вообще можно так делать, — заметила Крючкова, слегка удивлённо приподняв бровь.              — Ну, не совсем можно, — начала объяснять Софья. — Просто нам повезло, что Таракан, скажем так, неравнодушен к определённым стимулам. Основные правила таковы: во-первых, территория праздника — наш этаж. На первый этаж, а уж тем более к мелким, никому нельзя, без исключений. Никаких наркотиков, особенно тяжёлых. А ещё, — продолжила Софья, чуть помедлив, — к нам присоединятся кадеты.              — Чего? — Саша удивлённо вытаращила глаза, не ожидая такого поворота.              Оксана при этих словах слегка помрачнела, хотя старалась это не показать.              — Ну, — протянула Нецветаева, — наши директора общаются. Через Таракана Кира договорилась с их директором, чтобы тот отпустил тех, кто не уезжает домой на праздники. Понимаешь, все хотят ебаться.              Крючкова слегка нахмурилась, переваривая информацию:              — Ебаться все хотят, ага, — повторила она с лёгким сарказмом.              — Именно, — подтвердила Маф, ухмыльнувшись.              — Поэтому если хочешь сохранить своё целомудрие — оставайся с кем-то рядом. Одна не шастай, — добавила Окс, скрестив руки на груди.              — Хорошо, я поняла, — кивнула Крючкова.              — Так, девки, время! — встрепенулась Софья, вставая с кровати. — Кому-то завтра рано вставать на тренировку, кому-то на процедуры. Поэтому давайте расходиться.              — Да-да, командир, мы всё поняли, — протянула Григорьева, но, увидев серьёзное лицо Кульгавой, подняла руки, как будто сдаваясь. — Всё, ухожу, не кипятись.