прости

00:20 Они не пересекались до самой церемонии выгона. Может, оно и к лучшему? Сейчас, по дороге в ванную Настя понимает, что впервые ничего не боится. Не боится даже того, что Бэлла не придёт. В любом случае, даже если это и произойдёт, Настя больше не согласится сдаться – она будет бороться за них до конца. Она поднимается по лестнице наверх, в их комнату. Никого – все по традиции толпятся внизу, празднуют начало выходных. Что ж, вот это действительно к лучшему. Подойдя к кровати Бэллы, она берёт с неё небрежно брошенную розовую толстовку, которую она дала мелкой в лесу: Настя подносит её к лицу, вдыхая аромат и закрывая от удовольствия глаза: пахнет Бэллой. Её Бэллой. В голове неожиданно мелькает мысль, и Настя, не раздумывая, снимает с себя свою толстовку и надевает розовую. От осознания, что её тело сейчас будто ближе к телу Бэллы, щемит в груди. Она обнимает саму себя и решает пойти в ванную раньше времени. Всё, чего она хочет – дождаться её. Полчаса – не целая жизнь, можно и потерпеть. Но открывая дверь, она меньше всего ожидала, что Бэлла придётся сюда раньше. Меньше всего она ожидала увидеть её…такой. В комнате царит полумрак, и оттого образ Бэллы кажется ещё волшебнее: она стоит под душем, подставляя своё хрупкое тело под горячую воду, и тяжёлые капли, упруго ударяясь о мраморную кожу, стекают по ней извилистыми струйками. От Бэллы исходит загадочный свет, и Настя завороженно следит за каждым её движением, бегая глазами по прекрасному телу и в конечном итоге встречаясь ими с влюблённым взглядом мелкой. Ей кажется, будто они смотрят друг на друга впервые. Так впервые смотрит на чудо неверующий. Так впервые смотрят на мир глаза ребёнка. Так впервые смотрит на свет прозревший слепец. Так впервые смотрят те, что вновь обрели друг друга, хотя думали, что потеряли навсегда. Бэлла не моргает, несмотря на воду, застилающую глаза, и сквозь неё они кажутся ещё прозрачнее, ещё чище. А настины глаза кажутся ещё ярче, ещё темнее. Так, будто бы она смотрит сквозь невидимое пламя. Они и не вспомнят, сколько прошло времени, прежде чем Настя осторожно сделала первый шаг. Трек: The Irrepressibles – In this shirt - Стой, - твёрдо приказывает Бэлла, тяжело дыша, и старшая послушно замирает. Собираясь с мыслями, мелкая продолжает: – Не подходи ни на сантиметр ближе, если хоть немного сомневаешься в том, что никогда больше не отдалишься. Либо ты идёшь со мной до конца, либо сейчас…, - ей явно непросто даются эти слова, но она всё же заканчивает мысль, - уходишь навсегда. Настя молчит, будто раздумывая над своими дальнейшими действиями, а потом вдруг поворачивается к выходу. Бэлле кажется, что, уходя, Настя забирает вместе с этим какие-то жалкие остатки её бедного сердца с собой на растерзание. Неужели она действительно бросит её вот так? Окончательно и бесповоротно, не решившись принять условия? Смотря на настину спину, мелкая только сейчас замечает, что на ней та самая розовая толстовка. И что теперь с того? От новой порции боли и разочарования она зажмуривает глаза. Мир рушится. Удивительно, как одно неверное движение любимого человека способно тебя уничтожить. Мир Бэллы рушится в одночасье… …а потом возрождается из останков, когда мелкая слышит щелчок дверного замка. Несмело открывая глаза, она сквозь подступившие слёзы видит Настю, запирающую дверь, и Бэлла вновь может дышать. Петрова уверенно поворачивается и, не разрывая зрительного контакта, медленно приближается к ней, засунув руки в карманы джинсов. Чем меньше расстояние, тем больше между ними напряжения. Остановившись около самого бортика ванной, Настя говорит одними губами: - До конца. «До конца», - мысленно вторит ей Бэлла. А в следующее мгновение старшая уже стягивает с себя толстовку, расстёгивает джинсы и торопливо снимает всё остальное. Бэлла на пределе своих сил наблюдает за тем, как Настя раздевается – она так долго ждала этого момента, что даже позабыла о своём обычном смущении, внаглую рассматривая обнажённое тело с нескрываемым возбуждением. Избавившись от одежды, Настя перешагивает через бортик, но не спешит подходить к Бэлле вплотную, держась на безопасном расстоянии. Мелкая замечает, как кожа Насти, на которую не попадает горячая вода, покрывается мурашками, поэтому, делая шаг назад и упираясь в стену, она освобождает ей место и произносит немного неуверенно: - Иди сюда. От хриплого голоса Бэллы, которая зовёт её к себе, от двух простых слов сводит в животе, и, помедлив, Настя всё же ступает вперёд и встаёт под душ. От долгожданной теплоты она дёргается и глубоко вдыхает, расслабляясь. Сквозь воду она видит, как Бэлла облизывает искусанные губы, а потом подходит к ней ближе: - Повернись. Настя смотрит на неё с подозрением, будто ожидая какого-то подвоха, но, заглянув в глаза Бэллы и найдя в них лишь безграничную, затопляющую сердце нежность, она поворачивается, понимая, что не имеет права не доверять. Вообще-то никогда не имела этого права, но осознание иногда приходит поздно. Впрочем, как глаголит простая истина, лучше поздно, чем никогда. Мелкая шумно сглатывает и встаёт так близко, что между ними – лишь пара сантиметров – ничтожное расстояние, которое не мешает ощутить тепло чужого тела и дыхание на своей коже. Все чувства Насти, лишённой возможности наблюдать за происходящим и не знающей, чего ожидать, максимально обострены, и она снова дёргается, почувствовав робкое прикосновение к кисти, с которой Бэлла стягивает резинку. Спустя мгновение Настя чувствует, как мелкая несмело дотрагивается до её волос: нежные руки заботливо собирают мокрые локоны в хвост, пуская волну мурашек по смуглой коже. Откинув волосы в сторону, Бэлла шепчет Насте куда-то в шею, почти касаясь её губами: - Чтобы не мешались. Блять. Воспоминания их первого раза вновь ураганом проносятся в голове. Воспоминания первого поцелуя. Первого стона. Первого прикосновения. Изнывая от потребности в Бэлле, в её теле, в каждом его сантиметре, старшая, чувствуя слабость в ногах от нахлынувших чувств, вызванных воспоминаниями, которые пробудила в ней Бэлла этой фразой, поворачивается к ней. И что-то вдруг меняется: в этот решающий момент к ним одновременно приходит ясное осознание: между ними больше нет ни преград, ни страхов, ни сомнений, ни боли. Им ничего не мешает любить. Ничего не мешает выйти из тёмного, тесного, душного шкафа. Ничего не мешает быть снова вместе. Возродиться в своей любви. Ничего. Пустоту, которая давила на них всё это время, сейчас так легко заполнить друг другом. Они долго стоят, разглядывая редкие капельки, одиноко скатывающиеся по изгибам тела; считая мысленно родинки, зная их расположение наизусть. Они слишком близко друг к другу, чтобы можно было сопротивляться этой тяге. И они слишком любят друг друга, чтобы сопротивляться этой любви. Воздух накаляется до предела, вселенная расширяется, вытесняя саму себя. Идёт обратный отсчёт. До взрыва... 3... Они встречаются глазами. Резко, одновременно, откровенно. Пар туманит пьяный от любви и решимости и ожидания взгляд. «Поцелуй меня», говорит Бэлла глазами. «Я хочу тебя поцеловать больше жизни, ты же знаешь», отвечают настины. 2... Прямо намекая, мелкая переводит взгляд на губы напротив, а Настя медленно проводит по ним языком и ловит еле слышный вздох. «Так чего ты ждёшь?», вопрошает тело Бэллы, её сбитое дыхание, её приоткрытый рот. 1... - Я так больше не могу, - надрывно шепчет Настя. Вселенная взрывается, раскалываясь на мелкие кусочки, растворяясь в эфире, когда они, одновременно поддавшись навстречу друг другу, наконец встречаются губами. Не просто встречаются, а с силой ударяются, тут же начиная известную только их телам борьбу. Настя властно обхватывает руками лицо Бэллы, с силой сжимая нежную шею, бегая пальцами по мокрой коже. Она впивается в её нижнюю губу, и Бэллы открывает рот, прося большего и впуская внутрь горячий язык. Мелкая обнимает спину Насти и стонет в поцелуй. Мокрый, страстный, освобождающий поцелуй. Поцелуй, которому нет равных. Который не сравнится ни с первым, ни с последним, ни с каким. Он другой. Он особенный. Это поцелуй - возрождение, возвращающий к жизни. Дарующий свободу, отрицающий погибель, вселяющий надежду, дающий веру, заполняющий пустоту. Всепрощающий поцелуй. Вода, стекающая на них сверху, унесёт с собой слёзы облегчения и горького счастья, которые невозможно сдержать, навсегда сохранив их в тайне. Кажется, всё остановилось. Время, звёзды, бытие. Все застыло. Кроме их безумного танца, кроме этих рук, которые не могут отпустить, потому что боятся отпускать. «А вдруг снова потеряю? А вдруг больше не обрету?» Кажется, они не в состоянии оторваться друг от друга, боясь, что в противном случае они растворятся в пространстве, ускользнут из объятий друг друга, как во сне. Но этого не произойдёт, пока крепкие руки обвивают тонкую талию, пока губы сливаются с губами другой. Сбавив темп, Настя целует мелкую медленнее, нежнее, будто заново изучая её: она легко обхватывает её губы и, дразня, невесомо касается кончиком языком её языка. Она оглаживает большим пальцем подбородок Бэллы, периодически дотрагиваясь им до нижней губы. Её вторая рука, до этого сжимающая талию мелкой, сейчас медленно опускается вниз, к пояснице, а потом ещё ниже, и Бэлла вздрагивает, когда ощущает широкую ладонь на ягодицах. Она отчаянно хватается за настины плечи и издаёт непонятный звук: что-то между стоном и плачем. Настя отстраняется на мгновение, чтобы удостовериться, что всё в порядке, но Бэлла, хватая её за шею и вновь притягивая к себе, шепчет ей в губы будто в бреду: - Я, блять, так скучала. Не останавливайся, умоляю. Мне кажется, я погибну, если ты прекратишь меня целовать. Я сойду с ума. - Больше никогда не остановлюсь, никогда, - шепчет старшая в ответ, опаляя горячим дыханием. Трек: Hozier – Take me to church Они сталкиваются лбами и прожигают друг друга взглядами. Смотря сейчас в глаза Бэллы, Настя понимает что никакая нежность ей в данный момент не сдалась, поэтому она резко толкает её к стене, вжимая в неё, и вновь целует. Они не закрывают глаз, играя всё в те же гляделки, и кажется, что можно сойти с ума от поцелуя, наполненного той страстью, которая уже граничит с болью и безумием. Впиваясь в бёдра, сильные руки подхватывают Бэллу, и мелкая обвивает талию Насти ногами. В этом душном помещении не хватает воздуха, но голова начинает кружиться вовсе не из-за кислородного голодания – просто слишком много чувств сейчас внутри, слишком долго эти эмоции не могли найти выхода, а сейчас, наконец обретя путь к свободе, будто разрывают на части. Бэлла отстраняется сама, обхватив лицо Насти и пристально его рассматривая: распухшие губы, хранящие вкус их поцелуя, властный взгляд пьяных глаз из-под полузакрытых влажных ресниц, раскрасневшиеся щёки, чёрные локоны, прилипшие к мокрому лбу. Бэлла осторожно убирает их за ухо и, внимательно следя за реакцией старшей, произносит на выходе: - Я хочу тебя. А реакция оказалась молниеносной: мелкая не успела моргнуть, как Настя отпускает её, но тут же придерживает крепкой хваткой за талию, потому что, лишившись поддержки, Бэлла чувствует, как от возбуждения у неё подкашиваются ноги. Прильнув губами к уже и так покрытой свежими засосами шее, старшая спускается вниз, попутно оставляя мокрые поцелуи: На острой ключице, и Бэлла непроизвольно дёргается, почувствовав лёгкий укус. На солнечном сплетении, а потом на груди, и Бэлла не может сдержать стона, когда чувствует горячий язык, задевающий напрягшийся сосок. На втянувшимся животе, и Бэлла ощущает, как вся покрывается мурашками. На выпирающей косточке на бедре, и Бэлла закатывает глаза, не в силах терпеть эту пытку ожиданием. Она поддаётся вперёд, и Настя закидывает одну её ногу себе на плечо. - Бэлла? – зовёт её старшая, нежно целуя внутреннюю сторону бедра. С трудом опустив взгляд, мелкая видит стоящую перед ней на коленях Настю, одержимо смотрящую на неё с обожанием. Она проводит указательным пальцем по чувствительной коже и говорит: - Я мечтала сделать это даже во снах. Каждую ёбаную ночь. Не дав Бэлле опомниться, она, положив руки ей на ягодицы, проводит языком вдоль половых губ, пробуя её на вкус и слыша тихий стон, эхом разливающийся по ванной. Бэлла жадно ловит ртом воздух и сводит от острого удовольствия брови, когда Настя погружает язык глубже и проводит пальцем по чувствительному клитору. Её свободная рука перемещается с ягодиц на мягкий живот и проводит по нему, а потом по рёбрам, пересчитывая каждую косточку. Движения языка тягуче-медленные, растягивающие и сносящие крышу, и Бэлле кажется, что прежде чем кончить, она попадёт в рай. Или в ад. Если б ей было не похуй. Но никто не даст ей кончить так скоро: словно прочитав мысли мелкой, Настя отстраняется, а Бэлла, опустив голову, смотрит на неё вопросительно и явно разочарованно. Ох, зря ты, Кузнецова, требовательно положила руку на голову старшей. Ой, зря. Не успев никак среагировать, Бэлла в одно мгновенье оказалась на прохладном кафеле под Настей, которая, запрокинув её руки за голову, говорит, пожирая глазами податливое тело: - Ты же не думала кончить без меня, не так ли? Она кусает её верхнюю губу и тянет, а потом заявляет: - Ты себе даже представить не можешь, насколько сильно тебя хочу Я… Она наклоняется и утыкается Бэлле в шею. - …мне хочется в тебе раствориться… Она нежно целует солоноватую кожу и проводит языком по пульсирующей жилке. - …мне хочется в тебе возродиться… Она переводит одну руку на бедро и, обхватывая его полностью, ещё шире раздвигает ноги Бэллы. - …мне хочется стать с тобой одним целым… Она перемещается мокрыми поцелуями по шее к подрагивающему подбородку, скуле и, наконец, губам. Заставляя мелкую посмотреть ей в глаза, она говорит: - …но больше всего мне хочется сказать тебе то, что всегда было во мне. Всегда, слышишь? И никогда не исчезало. Она позволяет Бэлле обнять себя за шею и поцеловать в щёку. - Я люблю тебя. Только тебя. И только навсегда. Она позволяет себе заплакать. - Слышишь?.. - Я знаю. Всегда знала. Бэлла нежно вытирает её слёзы с уголков глаз и добавляет на ухо: - Я тоже тебя люблю. Но у Насти остался один вопрос, не дающий ей вдохнуть до конца, не дающий ощутить абсолютную свободу, не дающий возродиться окончательно, оставив прошлое действительно позади. Она внимательно смотрит на мелкую сквозь слёзы и шепчет изменившимся голосом: - Ты меня прощаешь? - Прощаю. Простила после первого «прости». У меня бесконечное количество причин простить тебя. Но мне они не нужны. Потому что единственная причина – это то, что я люблю тебя. В этом мире нет ничего, кроме них. Кроме их любви. Кроме свободы, уносящей в другую реальность. Пустота под названием страх заполняется, Ничто под названием одиночество становится Всем. Бэлла сцеловывает каждую слезинку, успокаивая. Ощущая приятную тяжесть сверху, она умирает внутри от сводящейся с ума близости. От настиных рук, которые сейчас, скользя вдоль тела, останавливаются на её груди и нежно сжимают, что заставляет Бэллу тут же прогнуться в спине. От настиных губ, которые сейчас засасывают чувствительную кожу шеи, целуют каждый миллиметр. Когда Настя прикусывает кожу, из Бэллы наконец вырывается первый протяжный стон, и мелкая, двигая бёдрами, начинает тереться о Настю. Она извивается и вжимается в старшую, пытаясь найти заветную точку соприкосновения. - Ты чего делаешь? - ухмыляется Настя, прикусывая ключицу и тут же зализывая кожу. - Ничего - быстро стушевавшись и смутившись, Бэлла вдруг останавливается. - Ну, - начинает игриво старшая и, приподнимаясь, ставит одно колено между ног Бэллы, - это «ничего» мне нравится. Мелкая охает от неожиданности, когда Настя, захватывает её бедро и заводит за спину. Из них одновременно вырывается тихий стон, когда Настя, опускаясь, делает первое движение так, что их половые губы плотно соприкасаются. - Ещё, - требует Бэлла и сама поддаётся бёдрами навстречу, чтобы ощутить ещё больше трения. Это так ново для них обеих, так непривычно, но так… - Охуенно, - подытоживается мелкая, запрокидывая голову и вытягиваясь шею для новых поцелуев. И Настя даёт ей эти поцелуи. Она готова дать ей все, что бы та ни попросила. Вот только Бэлле, кроме неё самой, больше ничего и не надо. Мелкая накрывает ладонью настину грудь, а второй рукой проводит ей по спине, на которую сверху капают тяжёлые капли. Настя дёргается от приятной боли и из-за резкого движения трение увеличивается, отчего Бэлла начинает отчаянно извиваться. - С ума схожу от тебя такой, - почти рычит Настя и больнее впивается в бедро мелкой, увеличивая темп. В определённый момент в сексе Петрове всегда срывает крышу, и Бэлла ждала этого момента, потому что ей блять нравится ощущать себя в опасности, исходящей от такой дикой Насти. И в определённый момент она всегда заражается этим безумством. И сейчас, поддаваясь вперёд, пытаясь быть ещё ближе к Насте, которая буквально трахает её собой, она стонет, как в последний раз. Она чувствует, как между ног становится всё жарче и всё мокрее, как тело покидают силы и как закатываются глаза. Запуская ладонь в настины волосы и притягивая к себе, она шепчет, смотря в бешеные глаза: - Скажи, что любишь меня. Скажи ещё раз. Скажи это. Настин взгляд тут же меняется, и теперь в нём отражается тот свет, который заполняет собой пожирающую её в прошлом темноту. С её лба на лицо Бэллы капает капелька пота, и Настя вытирает её, нежно проводя ладонью по щеке. - Я люблю тебя. Неистовые стоны Бэллы почти заглушают эти слова. - Люблю. Люблю. Люблю. На последнем «люблю» мелкая выгибается, а они кончают до звёзд перед глазами и до белого шума в опустевшей голове. Настя опускается в изнеможении и переворачивается так, что теперь Бэлла лежит на ней сверху, обнимая и утыкаясь носом в шею. Поглаживая её мокрую спину и распутывая отросшие волосы на затылке, старшая прислушивается к их тяжёлому дыханию и вдруг слышит всхлипы. Заставляя Бэллу посмотреть на себя, она видит покрасневшие глаза и мокрые от слёз щёки. Но она не задаёт вопросов, не говорит банальное «не плачь» - она молча смотрит на свою девочку и её собственные слёзы сами по себе начинают стекать по вискам, затуманивая взгляд. Одновременно рыдая, они целуются, общаясь посредством языка тел, и их тела говорят: «Я плачу, потому что наконец верю в происходящее» «Я плачу, потому что отчаялась уже вернуть себе свободу, потеряв её, оставив с тобой» «Я плачу, потому что боялась, что больше никогда не смогу ощутить вкус твоих губ» «Я плачу, потому что люблю тебя, но боялась, что больше никогда не смогу любить тебя вот так» «Я люблю тебя больше жизни» «Я не могу любить тебя больше жизни, потому что ты – и есть моя жизнь» Целуясь, они чувствуют во рту вкус слёз. Касаясь друг друга кончиками пальцев, они чувствуют, будто касаются самих себя. Тогда, когда Бэлла пришла в комнату к плачущей в одиночестве Насте, родилась их любовь. Сегодня, когда Настя пришла к Бэлле, сейчас, на мокром кафеле, под тёплой водой, в полумраке летней ночи, их любовь возродилась.