сорок пять росчерков

я уже не знала, сколько я сижу в этой палате. время здесь стиралось, пропадая в белых стенах. о том, что когда-то здесь было подобие жизни напоминали только росчерки на стенах. их было всего сорок пять.. всего сорок пять дней, когда я пыталась сохранить разум, после чего он стерся в стенах этой палаты, оставив меня куклой без набивки. я была больше похожа на скелет, чем на некогда живую Сару О'Нил. тонкая кожа, пестрящая тысячами шрамов на запястьях. запястья, ноги, были усеяны белыми полосами шрамов. меня откачивали трижды. от таблеток, вскрытия вен и снова таблеток. мое тело стоически выдерживало каждое испытание, которое я ему преподносила, надеясь поскорее сдохнуть. кожа давно поблекла и висела буквально клочьями на костях, выпирающих так сильно, что я была похожа на мертвеца. не волосы, а солома, уже не помню когда видевшая расчёску и шампунь. я сидела, подобрав под себя ноги, и смотрела в стену, которая помимо сорока пяти росчерков была расписана во истину ужасающими картинками. это были человечки, лишённые пропорций. длинноногие и длиннорукие худые существа неизменно корчились в агониях. скрипнула дверь, в кабинет зашла женщина и мужчина. женщина была моим психиатром, которая выхаживала меня раз за разом. безмерно добрая, пухлая темнокожая женщина с щербинкой между зубов. мужчину я не знала, это заставило меня съежится и поднять тусклые глаза на неё. - кто это, Бренда? – проскрипела я, глядя на мужчину. - это Дональд, твой отец. он не причинит тебе вреда. он хочет поговорить с тобой, – Бренда тепло улыбнулась мне, беря мои руки в свои. я ей доверяла. она была единственной, кому я доверяла. даже если она не верила мне, я верила ей. я пропустила слово отец мимо ушей, ведь оно значило для меня пустой звук. - о чем он хочет говорить со мной? снова, как по кругу? забудь кошмары, забудь Сентфор, забудь, забудь, забудь... вы должны понимать, что это не помогает. я слишком обречена. дайте мне скоротать свой жалкий век и я не буду вам мешать. я умру и мой муж перестанет мучаться. вы не сможете меня спасти, – огрызнулась я, поднимая глаза вверх, к одинаково белым потолкам. я вышла замуж за Ноа, больше известного в Сентфоре как Вишня. мы сошлись характерами и продолжили общаться после школы. потом я родила от него дочь. у нас была счастливая семья, пока не пришли отголоски Сентфора, затащившие меня в эту душную пучину. - голоса не замолкают. раз за разом одна и та же песня, – я встала, громыхая костями, и заметила как отшатнулся Дональд. он боялся. боялся собственной дочери. он знал, что именно он сломал мне жизнь, сломал неугомонный фонарик О'Нил. – приходите на наше шоу уродов, о как же прекрасна моя коллекция уродливых душ, узрите себя, ничтожные. приходите на моё шоу уродов, – я ломанно задвигалась в такт песне голосов внутри. в глазах моего отца отразился такой ужас, который я не видела никогда и ни у кого. - они твердят это мне. каждую минуту. я не могу спать. дайте пару дней и я сдохну сама, – я повторяла речь изо дня в день, как заводная игрушка, я находилась здесь уже наверное год, хотя по ощущениям целых десять лет. Бренда подошла ко мне и помогла лечь. она вколола мне успокоительное, и я провалилась в сон, в котором уродливые фигуры чудиков качались как китайские болванчики и пели одну и ту же песню. я открыла глаза. все оставалось прежним. но от угла палаты отделилась тень, которая попутно формировалась в самостоятельный кусок материи. фигура, вырастающая из неё была выше меня на три головы, и смутно знакома. чёрное одеяние, трепещущий плащ с алой подкладкой... я пыталась напрячь последние извилины, чтобы вспомнить, какой из спутников кошмара явился сегодня. я подняла глаза выше. русые волосы, маска. - ты пришёл добить меня? – с вялой надеждой спросила я, смотря на своего врага. того, из-за кого я потеряла смысл жить. тот, кто заточил меня в эти стены. - ты никогда не приходил в мои галлюцинации. не пел мне мерзких песен. так зачем же ты пришёл сейчас? – я сидела на кровати, глядя на мужчину, который стоял в углу комнаты. - я пришёл забрать мою королеву, – начал он. его голос проехался по мозгам как бульдозер, отрывками повторяясь в эхо. мягкая угроза в его голосе. снова. - ты можешь возглавить со мной цирк. я могу избавить тебя от мучений. могу даровать бессмертие. ты будешь жить веками, не зная старости и бед, – он поднял на меня лицо, сверкнув в прорезях маски серыми глазами. - а как же Ноа? и Эва? как моя семья? – спросила я, глядя на него. - с ними все будет в порядке. я их не трону. никто их не тронет. они будут жить счастливо. - я не верю. я никогда не буду тебе верить. ты убьёшь меня. нет, проваливай! – рявкнула я, сворачивая тумбочку. - тогда слушай. Ноа связался с крупнейшей в америке наркокартелью. он добывает деньги рискуя каждый день умереть. Эва может погибнуть, пока отца нет дома. его могут шантажировать дочерью. какой судьбы ты ждёшь для них? бесславной смерти или долгой жизни? если ты уйдёшь со мной, Ноа бросит это дело, и переедет с Эвой подальше от воспоминаний, — гневно рассказал он, а в моем сознании картинка за картинкой мелькало то, что он говорит. плачущая Эва, Ноа на грани смерти... - ты не можешь давать чёткий гарант... я... я тебя ненавижу!.. ненавижу, слышишь?! кто ты такой, чтобы ставить мне условия?! – я закричала, ведомая эмоциями, захлебываясь истерикой. - а я люблю тебя. люблю до потери жизни, моя маленькая королева. я тот, с кем тебе будет суждено провести жизнь, – он подошёл ко мне, ловя мои руки в свои и вытирая мне слёзы своими пальцами. я остановилась, смотря на то, как он смотрит на меня, запаянная в колыбель его ладоней. - меня тошнит от тебя, от твоей скотской натуры, тошнит от твоих планов и нахального голоса, тошнит от всего тебя, я тебя настолько ненавижу, насколько и храню в своём сердце, – я притянула его к себе и скинув маску, впилась в его губы. настолько жадно, что он сам, желавший этого опешил, не сразу ориентируясь. - если так будет лучше для моей... для Ноа и Эвы, то я встану с тобой, – я протянула ему руку, вкладывая ее в его ладонь. маска снова появилась у него на лице, скрывая свинцовые глаза под ней. я осеклась, желая назвать Эву и Ноа своей семьёй. теперь моя семья он. - добро пожаловать ко мне, моя королева, – он черпнул воздух, создавая из него маску. прозрачную, совсем невесомую, более хрупкую чем стекло, и надевая ее на меня. она отдала прохладой, как ветерок в жаркий день. и именно этот ветерок утащил меня в другую жизнь. глаза я открыла уже в цирке, на внушительной кровати под алым пологом. единственной вещью, которая осталась со мной после этого странного перехода была ночная сорочка из клиники. я попыталась вспомнить, что произошло. он надел на меня маску, а дальше все как в тумане, и я иду по пустым коридорам с ним под руку и всем абсолютно фиолетово. а где-то сзади, в палате номер 16 остаётся моё мёртвое тело. и через пару часов его найдут врачи, и поставят в моей жизни финальный штамп - умерла 31 октября 1996 года в 19:58. и Ноа будет плакать. будет приносить розы к могиле. а Эва будет не понимать, почему убивается отец и где мама. но это начало новой жизни. теперь я часть цирка, и я сижу на кровати, глядя на сорочку и на мужчину впереди. он протягивает мне руку, целует в шею и легко прокружив по комнате, я уже одета. вечернее платье в тон его костюма, здоровые, прибранные волосы и сияющая, живая кожа. я выхожу на сцену с ним под руку. - добро пожаловать! достопочтенная публика, вы пришли ужаснуться, заглянуть в недра разума и понять природу страха! – я всплеснула руками лучезарно улыбаясь, будто выходила так каждый день своей жизни. - добро пожаловать на наше шоу уродов, – поддержал Человек в Маске, и услышав овации толпы, ушёл под руку со мной. я не жалела ни о чём. конец прежней жизни дал начало новой, в которой будет всё, что было и чего не было в той. любовь, путешествия, слава, бессмертие и вечная красота.