Огни Камелота

К Борсу Ганскому Гвен пошла спустя пару часов после пира. Рыцари не расходились, а она не могла просто прийти и потребовать одного из них поговорить с ней. Теперь не могла. Все это время она просидела в своих покоях, отослав служанку спать и таращась в окно. Она выстукивала пальцами нервную дробь по каменному подоконнику, словно желая воссоздать конский топот, который так жаждала услышать сейчас на дворцовой площади. Дома внизу смотрели на нее в ответ своими желтыми окнами и подмигивали, если кто-то менял в них свечу. Если сэр Борс ей откажет, единственным выходом было бы бежать. В отличие от последнего раза, когда она покинула Камелот, у нее было, куда и к кому бежать. Она отправилась бы прямиком на юг, к мужу, брату и друзьям. Если сумела бы выбраться из города... Но Камелоту и так перемыли косточки все королевства после ее свадьбы. Какого размера позор и унижение обрушатся на королевство, на ее друзей, на Артура, если она сбежит от суда? Все решат, что она действительно была убийцей. Королева, жена короля - убийца. Она не могла так поступить с мужем. И со своей честью тоже. Когда замок притих, Гвен надела платье попроще (да и бежевое было заляпано вином) и накинула плащ. Незаметно дойдя до того крыла, где жили рыцари, она тихо спросила у слуги, какие покои принадлежат сэру Борсу Ганскому. И несмело постучалась. Мужчина открыл ей дверь, уже готовясь ко сну. На нем была только белая, даже не заправленная широкая рубашка, из-под которой дышало отогревшееся у камина тело. Рыцарь был почти одного с ней роста - Артур был гораздо выше, и это почему-то придало ей смелости. - Сэр Борс, - поздоровалась Гвиневра, глядя в темно-зеленые глаза. - Миледи, - немного растерявшийся сначала мужчина спокойно, неулыбчиво склонил голову, пропустил ее в комнату и закрыл за ней дверь. - Чем обязан? Гвен пробежала глазами по комнате: весело потрескивающий в камине огонь, прилипшая к резным окнам фиолетовая ночь, расстеленная постель и раскрытая бутылка вина на тумбе рядом с креслом. Она не стала спрашивать, как у него может быть настроение сейчас пить вино. - Сэр Борс, - начала она, развернувшись к нему лицом и пряча руки под складками плаща, - я прошу прощения за поздний визит. Я пришла просить вас стать моим защитником завтра на судебном поединке. Мужчина смотрел на нее, не выражая никаких эмоций, а потом усмехнулся и, взяв кубок с налитым вином, отошел к камину. - Почему вы решили, что я на вашей стороне? Гвен не позволила себе испугаться. - Я знаю вас, как благородного человека. Вас удивляет, что я не сомневаюсь в вашей верности? - В таком случае, получается, что вы сомневались в верности моих братьев по оружию? - он обернулся посмотреть через плечо, и его взгляд был цепким, хоть и не колючим. Гвиневра глубоко вздохнула, не опуская глаз. - Вас я знаю дольше, чем их, - поняв намек, рыцарь снова отвернулся к огню и хлебнул вина. - Мы оба были друзьями Ланселота, я не верю, что мы не можем быть друзьями друг другу. - Так вы просите меня заступиться за вас, ради близкого мне человека, который из-за любви к вам же покончил с собой? - все тем же спокойным негромким тоном ответил Борс. В его слова вклинивался только треск пламени. Гвен сжала губы. - Я не ответственна за его поступок. - Верно, - не споря, согласился рыцарь. - Как и за смерть сэра Патриса. Какое-то время он молчал, глядя в камин, а Гвиневра смотрела на его спину, очерченную теплым светом. Затем он обернулся. - Если я соглашусь, это не даст вам свободы, - сказал он серьезным голосом, смотря ей в глаза, ища понимания ситуации. - Мадор лучше меня владеет мечом, намного лучше. Да он лучший среди молодых рыцарей, вы могли это слышать от мужа. Гвен сделала шаг навстречу. - Отбросьте сомнения, я верю в вас, - горячо сказала она, но Борс сразу закачал головой, отворачиваясь. - Вы не понимаете. Я - не смогу - его - победить. Я смогу только дать вам время. - Время?.. - Сбежать. Женщина невесело усмехнулась. - Сейчас - да, под покровом ночи еще есть шанс. Но там для меня уже будет готов костер, меня будут окружать рыцари, я не смогу сбежать без помощи. Борс покрутил в пальцах кубок, внимательно наблюдая за ней. - Вы не бежите сейчас, потому что так ваше имя будет опозорено окончательно, и эта тень падет на короля? - Я причинила ему достаточно зла, - ответила Гвиневра, чувствуя почему-то, что может говорить такие вещи с ним. Будто рядом с ними невидимой соединяющей нитью стоял дорогой им обоим человек. - Я не сбегу, как Ланселот. Лучше суд. - Суд для казни. - Пусть так. Огонь откинул несколько бликов, и те упали на лица рыцаря и королевы, говоривших здесь в темный ночной час о чести. Наконец сэр Борс вздохнул: - Миледи, давайте договоримся так: завтра я буду защищать вашу сторону на поединке. Но если до полудня заявится кто-то иной, - он сделал упор на это слово, явно подразумевая, что ее брат мог по каким-нибудь обстоятельствам вернуться в Камелот раньше времени, - я уступлю ему свое место. - Благодарю вас от всего сердца, - искренне проговорила Гвиневра. Рыцарь склонил голову, заканчивая разговор, и она покинула его покои. *** Проснулся Годрик, как всегда, первым. Иногда он и вправду готов был поверить, что люди не зря рождаются разных сословий. Например, его друг не зря родился дворянином, ведь родись он простолюдином, уже бы в свои двадцать пять превратился в ленивого толстяка. Но зато это была проверка на фантазию. Первую неделю Гриффиндор по милости своей обходился классикой: водой из кувшина, поварешкой по крышке кастрюли, воплями в ухо и тому подобным. Но сегодня решил, что хватит с этой задницы разминки, пора работать в полную силу. Он же лучший друг все-таки! - О да, Гриффиндор, действительно, почему бы и нет, - проворчал Салазар, проснувшись на потолке. В прямом смысле: Годрик поднял магией кровать, перевернул в воздухе и прилепил к потолку, вместе с ее обитателем. А теперь широко улыбнулся, гордый за эту картину. - Навык все крепчает, - заметил он. - А ты неплохо смотришься в качестве лепнины, Сэл. - Ага, - мрачно зевнул Салазар. - У меня еще одна хорошая идея: ты не думаешь, что так же в качестве лепнины на потолке неплохо будет смотреться мой завтрак? Годрик решительно задумался. - А знаешь что? А ты прав! - Э-э! Мне не нравится, как ты это произнес! - подорвался Слизерин, когда друг смылся из спальни на кухню, но сам снимать заклинание не решился. Годрик вернулся через минуту. - Нет, - успел только сказать Салазар. Друг ухмыльнулся и успешно запустил завтраком в потолок. Продрав себе путь через кашу к глазам, Слизерин посмотрел на этот мир абсолютно разъяренным взглядом. - Ну погоди... Конечно, он сосредоточился, чтобы благополучно спустить себя, вместе с кроватью, на пол, но потом припустил во весь дух за хохочущим идиотом по не такому уж и большому домику. Настигнув того около выхода в комнату, что служила им ванной, он запрыгнул тому прямо на спину, и они оба - высокие, широкоплечие, полуголые - покатились клубком из плоти и подштанников по жесткому полу. - Ай-й-й, отпусти! - Тебя мама не учила, что с едой играть нельзя? - Мама учила, что подозрительным рожам надо давать сдачи! - ЭТО Я РОЖА?! Пять минут жестокой потасовки, и оба мужчины принялись усердно дышать, сидя в разных углах кухни на полу. - Потолок... - Слизерин вдохнул, - будешь чистить...сам! - Вот еще, - фыркнул Гриффиндор, поднял руку к столу, спустил себе на колени тарелку и принялся уминать колбасу. - Твой же завтрак. Салазар молчал около минуты, пытаясь подобрать слова для ответа на такую несусветную неблагодарность. - Между прочим, купленный за мои деньги! - Ага. - И колбаса, которую ты жрешь, тоже куплена на мои деньги. Думаешь, наши соседи могут ее себе позволить? - Я тебя понял, Сэл. - Что ты понял? Годрик разделил колбасу надвое (не руками - магией, чтобы кое-кто не ворчал о нечистоплотности) и протянул одну половину другу. Тот чуть не поперхнулся. - С утра?! - Да ладно тебе! Ты на своей каше вон какой худющий вырос! И как это с вашими съестными режимами ты умудрился разжиться такой любовью к пирогам? - А ну отдай мне свой лук! Годрик засмеялся, когда друг, потянувшись схватить луковицу с его тарелки, задел живот - а мужчина сильно боялся щекотки. - Вот и разница между нами, Гриффиндор, - сказал Салазар, разрезая лук магией и хватая каждый кусочек пальцами. - Я использую магию для дела, а ты - для всякой дребедени. Что, если нас поймают? Тот беспечно пожал плечами, продолжая довольствоваться своей колбасой. - Да как? Окна же закрыты. И мы осторожны. - О-очень. - Не боись, Слизерин, - Годрик встал, поставил тарелку обратно, пальцами позвал себе желтую рубашку и коричневую жилетку. Салазар пригнул голову, чтобы волосы обдуло ветерком и не задело одеждой. Друг, насвистывая, позволял магии себя одеть, сам в это время проверяя их съестные запасы. - Когда я дождусь, чтобы ты начал приносить пользу? - тоном старца-философа вздохнул Сэл, аккуратно поедая лук. - Как только Артур вернется и посвятит меня в рыцари. - А сейчас ты куда намылился? - В замок, узнать, есть ли от них какие-то вести. Одевшись, Гриффиндор вымыл руки, заставив ковш полить ему из бочки, взъерошил волосы, со смаком вгрызся в яблоко и направился к выходной двери. И только когда он уже был там, Салазар очнулся. - А убрать потолок?! Годрик смешливо помахал другу в окно и зашагал в замок. Все равно уборка занимает ровно один взмах руки. А каша пала жертвой благородного дела - без нее Сэл бы не проснулся. Идти по улице Камелота было безумно приятно. Он позволил себе дышать полной грудью, грызть яблоко, сородичами которого сейчас полны были все лавки в городе, подмигивать каждой красавице, выходившей из дома, чтобы развесить белье или просто посмотреть на солнце. Он в Камелоте - с ума сойти! Он правда здесь! И скоро станет рыцарем Круглого Стола. Годрик не был рад, что его посвящение отложилось из-за нападения чудовища. Он бы предпочел, чтобы его посвятили до отъезда отряда, и он бы отправился сражаться вместе с ними. Но вся рыцарская молодежь осталась в цитадели, и он понимал почему. Он продолжал знакомиться со всем братством в эти дни и знал, что для них там вчера королева устраивала пир. Жалко, он не был приглашен, как еще-не-рыцарь. Наверняка, там было весело. До замка он добрался быстро, потому что их дом был совсем рядом, только нужно было обойти по кругу, чтобы не беспокоить стражей задних ворот. У главных ворот его уже знали и пропустили, и он благополучно оказался в замке. Только вот ничего хорошего он там не увидел. Королева сегодня не принимала, большая часть рыцарей куда-то ушла, слуги сказали - на похороны. Все как будто не хотели говорить, что случилось. Годрик спустился на тренировочное поле и нашел там только сэра Борса Ганского. От него и решил все узнать. - В полдень будет судебный поединок, - сказал сэр Борс после приветствий. Гриффиндор нахмурился. - Судебный? Без Артура? - Его заменит Джеффри Монмута, - заметив недоумение на лице новобранца, рыцарь пояснил: - Это королевский судья, а в остальное время - архивариус. Он заведует у нас библиотекой, но он и короля нашего короновал, и в его отсутствие должен исполнять обязанности судьи. - И кому не повезло? - Королеве. Годрик засмеялся, считая, что это шутка. Встретил взгляд сэра Борса. И все внутри него помрачнело. - Вчера на пиру умер сэр Патрис де ла Порте. Гриффиндор напряг память. Патрис, кажется, был младшим братом сэра Мадора, оба были не так давно посвященными и довольно эффектно смотрелись вместе. - И что? - Сэр Мадор обвинил королеву. - Он что, спятил? - ошарашенным тоном спросил Годрик. - Королеву! В убийстве на пиру обвинять. Кроме того, она же добрейшее создание. Сэр Борс был настроен более пессимистично. Он поставил на стойку меч, с которым до сих пор упражнялся, и облокотился о нее руками. - Да Мадор-то ладно, ему бы от смерти брата отдышаться, и он вспомнит, где мозги лежат. Но все остальные! Они как стадо, готовое на бунт. И, как назло, у Патриса был характер ангельский, он никому насолить не умел, у него врагов вообще не было. А королева их с братом отчитала там еще за что-то до пира... - Отчет-отчетом. Она королева, - прогудел Годрик. - Я с ней только однажды виделся. Да черту только привидится ее в чем-то обвинять, разве она хоть раз кому-то делала что-то плохое? Сэр Борс как-то странно на него посмотрел, а затем усмехнулся и снова, сощурясь, стал глядеть на солнце, лениво разливавшееся по зеленому полю. - Не скажи, - произнес он. - Идеальных нет. Даже королева Гвиневра совершала ошибки. - Ошибки это не грехи. - А грех прелюбодеяния? Гриффиндор уставился на рыцаря так, словно тот оказался гремучей змеей. - Хочешь сказать... - он прочистил горло. Подумал. - Зачем ты мне тогда это рассказываешь? Ты выдаешь тайну? Сэр Борс невесело рассмеялся, пнув носком сапога одуванчик, и с того слетели белые пушинки. - Да какая тайна! Весь двор чуть больше года назад шумел: невеста изменила королю с рыцарем. А когда потом он на ней еще и женился после этого, не только наш двор, но и все королевства Альбиона успели перемыть ему косточки. Только его это, судя по всему, мало волнует. Годрик помолчал, переваривая все, что услышал. Все это просто не укладывалось в голове. Королеву обвинили в убийстве, королева однажды изменила королю... Затем он встряхнулся и в который раз взъерошил волосы. - Это не мое дело. Если Артур ее простил - значит, было, за что. В целом-то она хороший и добрый человек. Сэр Борс покивал, все так же задумчиво глядя на солнце. - И ее ждет костер. И тут Годрика словно что-то ударило. - А кто сражается в поединке? - Мадор и я. Только в этом нету смысла, он меня в щепки разнесет, особенно в том состоянии, в котором он сейчас. Но среди молодежи нету тех, кто лучше него на мечах, даже если бы кто-то и был готов сражаться за королеву. А старшие еще на границе, с этим чудищем разбираются. Гриффиндор почувствовал, как у него буквально горят пятки от возбуждения. - Слушай! А что если я пойду вместо тебя? Сэр Борс наконец отвлекся от солнца и удивленно посмотрел на новобранца. - Ты?.. - Я продержался в бою с Артуром много больше минуты. Испытай меня, если хочешь! Я хорошо сражаюсь, может, у меня будет шанс. У королевы будет шанс! - Но никто этого не примет, весь поединок построен по кодексу. Ты еще не рыцарь. - Во-первых, только официально - я ведь прошел третье испытание? Во-вторых, никто об этом не узнает! Я слышал, как рыцари являлись на поединки инкогнито, и никто не имел права требовать с них имя, только их меч! Рыцарь смотрел на него сначала удивленно, потом оценивающе, потом задумчиво, и наконец, сказав ''А почему нет?", отправил в Оружейную за снаряжением. Годрик с готовностью ринулся внутрь, схватил стеганку, нырнул в кольчугу, выбрал меч и прибежал обратно. Сэр Борс уже был готов, и они скрестили клинки. Рукоять приятно грела ладонь, а солнце ликовало за их спинами. Первый бой Годрик выиграл меньше, чем за минуту. Сэр Борс удивленно поднялся и с еще большим энтузиазмом потребовал еще один. Здесь он прикладывал больше усилий, но Годрик снова его уложил. И в третий раз тоже. В четвертый сэр Борс воткнул меч в траву и поднял руки, стараясь отдышаться. - Признаю, ты хорош, - сказал он. - Может, у тебя и будет шанс. Но что ты сделаешь, если победишь? Гриффиндор повел плечами и небрежно ответил: - Никто не говорил, что судебные поединки обязательно должны быть до смерти. И впервые за эту их встречу сэр Борс улыбнулся и протянул руку для пожатия. Про себя Годрик решил, что если он все же не будет побеждать в сражении с сэром Мадором, то использует магию. Он будет защищать хорошего человека, добрую женщину, от огромной несправедливости - не это ли правильный повод? Это не будет хитростью или жульничеством, ведь королеву обвинили благодаря чьей-то подлости, а он всего лишь восстановит справедливость. - Я же уже сказал тебе, парень, - раздраженно ответил ему стражник, когда он вновь пришел к покоям Гвиневры, - Ее Величество не принимает сегодня никого. Смирись. - Меня примет, - терпеливо возразил Гриффиндор. - Скажите ей, что я от сэра Борса Ганского. Тогда примет. Стражник возвел глаза к потолку и вошел в покои, откуда возвратился снова с еще более невпечатленным лицом. Даже не соизволил ничего сказать, просто махнул рукой и вновь уставился в коридор. Королева сидела на кровати, явно находясь в плену у совсем не радужных мыслей. Но на его приход подняла голову. Он выпрямился. - Ваше Величество. У меня для вас есть хорошие новости.