Исчезнувшая

Лу встрепенулась от громкого звука – он вернулся. Тяжелая дверь скрипнула, с грохотом закрылась. Гюлер замер, с особым удовольствием рассматривая девушку.  Страх, злость, гнев, осознания собственной обреченности сделали свое дело – Гюлеру сорвало крышу. От когда-то уважаемого инквизитора ничего не осталось – железную дисциплину сменил безумный, алчный, наполненный похотью взгляд. Гюлер хотел Лу. Задетое еще тогда, в первый раз, когда Лу ему отказала, эго исказилось, опустилось до дна: она отказала ему, потому что званием не вышел? Мерзкая сука. Раздвигает ноги только перед Приором? А когда его нет рядом? Что она сможет сделать? Гюлер не считал Лу личностью, человеком. Она была для него не более, чем игрушкой, питомцем Приора. Осознание того, что Гюлер силой забрал то, что раньше принадлежало Мартену будоражило, заставляло Гюлера чувствовать себя лучше. Он смог перехитрить Иво Мартена! Забрал у него любимую игрушку! И может делать с ней все, все что ему захочется. Лу это понимала. Силком вынутая из душа, брошенная в комнату как сломанная кукла, она лежала, пытаясь хоть как-то собраться.  «Я в дерьме» – заключила девушка, сверля взглядом бетонный потолок.  В какой-то момент шорохи за дверью стихли, вероятно, Гюлер ушел спать. Собирая волю в кулак, девушка приподнялась на локте, села. Еще раз окинула комнату взглядом. – Нельзя нюни распускать. Ну присунул мерзавец, что, в первый раз? – псионичка через силу улыбнулась, сдерживая подступающие к горлу слезы. – Так, что тут у нас есть? Тумбочка и кувшин. Замечательно. В случае чего можно приложить … например, когда… – Лу умолкла. Она понимала, что это только начало. Что когда Гюлер проспится, он придет снова, войдет в комнату, силой раздвинет ей ноги и изнасилует. И так будет не раз. Лу была уверена, что ее ищут, но в том, что найдут – очень сомневалась. Кто догадается отследить Гюлера? А главное, сколько времени на это уйдет? Псионичка вздохнула, легла на кровать. В одном она была уверена точно: живым отсюда выйдет только один из них. Неделя, две, месяц – но Гюлеру надоест и он просто зарежет ее, а потом, наверное, еще поразвлекается с телом. Если она не убьет его первая. А для этого нужны силы. «Топ 5 худших парней за всю мою жизнь» – Лу отвернулась, не желая смотреть на своего мучителя. Она слышала, как падает на пол его ремень, как шуршат брюки. Нет, нужно отключиться от этого, не думать. Грубая мужская рука схватила ее за волосы, потянула, девушка, стискивая зубы, посмотрела на него.  – Если не будешь капризничать, то может даже понравится. Гюлер нанес какую-то водянистую мазь на свой уже вставший член, завалился на кровать, навис над Лу. Девушка смотрела на свисающие жировые складки, на рыхлое, бледное тело. «Номер пять. Пабло Твин. Нестабильный с больной башкой … аххх… сука». Гюлер грубо вошел в нее. Болезненное трение жгло, давило. Не церемонясь, он вставил до конца, практически на сухое. Лу сжала пальцы в кулак, прикрыла глаза, отвернулась. Гюлер начал движения. «Так, к черту Адама, кто там третий? Точно, Винсент. Тупой и с кривым носом…» На счастье Лу, ее унижение длилось обычно недолго – в пределах шести минут. Гюлер дергался, шипел, а потом улыбался, как будто у него парализована часть лица. То еще зрелище. – Думаешь, он посмотрит на тебя после этого? – до крови кусая ее грудь, усмехнулся он. – Ты потаскуха, Рид. Потаскухой была, потаскухой и останешься. – сильный толчок, почти слышимый скрежет внутри. – Приор после такого не притронется к тебе, не захочет мараться. – После тебя, свиньи, в кабинет бы не каждый зашел. – прошипела Лу, окинув насильника презрительным взглядом. – Зря я это сказала. – спустя несколько часов, снова стенке, с разбитой губой и свежим синяком на скуле, сказала девушка.  Она не слушала Гюлера. Старалась, по крайней мере. А охотник поговорить он был еще тот. –Это несправедливо, Рид. – выкуривая очередную дымку, сказал он, уставившись на закованную в наручники Лу. Она не выдержала и пнула его между ног, за что получила дозу блокатора и цепи. – Я столько лет работал сутками, ночами. Столько лет труда, чтобы дорасти до должности. – Гюлер оторвал тлеющую сигарету от губ, криво усмехнулся. – А тебе всего-то нужно было раздвинуть ноги. – насильник провел вверх по ее ноге, остановился в области бедер, развернул внутренней стороной к себе. – Неужели такие красивые? Хммм. Нужно исправить. – мужчина с наслаждением потушил об нее бычок. Лу кричала, пыталась вырваться, но с каждой ее попыткой насильник прикладывал сигарету сильнее. Не слушала его жалобы на жизнь. Не придавала значения оскорблениям, которыми он постоянно ее поливал. Делала вид, что ей все равно, когда тот с упоением рассказывал, как быстро Иво нашел ей замену. Иво. Как он там сейчас? Глубокая ночь. Затянувшаяся проверка отчетов плавно перетекла в кровать, где они с Иво занимались любовью. Лу не переставала удивляться страстности мужчины, которая все время скрывалась за форменным черным кителем. Никто никогда не давал Лу чувствовать себя настолько желанной, как это делал Иво. Мартен был непостоянен, требовательным в своих ласках, но каждый раз заставлял Лу ощущать себя особенной.  Уставшая, совершенно вымотанная, она лежала у него на груди, слушала биение сердца. Как хорошо. Как спокойно. Девушка провела ладонью по подтянутым мышцам, остановилась в области плеча, нашла маленький, круглый впалый шрам. Лу нахмурилась. – Откуда это? – голубые глаза требовательно уставились в лицо Мартена. – Пуля.  – То покушение? Возле деревни? – девушка провела по шраму рукой, потом нежно коснулась губами. – Да. – Мартен ободряюще улыбнулся. – Мы тогда и встретились. – Во второй раз. – Он был контрольным. – Иво поймал руку девушки, сжал ее. – Если бы я тогда знал о покушении, то все равно бы поехал. Чтобы встретить тебя. Так что пуля того стоила. – Я донесу Баретти. – состроив серьезную мину, сказала Лу. Иво снова улыбнулся. Их кисти переплелись: бледная, длинная, мужская, накрыла собой более тонкую и нежную женскую. Лу задумчиво погладила вытянутые пальцы Мартена. – Почему виолончель? – неожиданно спросила девушка, продолжая гладить пальцы. – Полагаешь, мне бы подошел другой инструмент? – вскинул бровь Иво. – Не знаю … Такие тонкие длинные пальцы. Обычно выбирают пианино. Чтобы девочкам нравиться. – То есть, по-твоему, я выбирал инструмент, чтобы кадрить девушек? – прищурился Иво. Лу прыснула. – И откуда такая информация, что девушкам нравятся пианисты? – Ну длинные пальцы же нравятся.  – … Иво, скрывая улыбку, отвернулся. Лу отпустила его руку, принялась дергать пирсинг, который до сих пор не давал ей покоя. Лу вспомнила один из званных вечеров, усмехнулась, Иво не оставил это без внимания. – Что такое? – мужчина перехватил ее руку, потянул к себе. – Да так … вспомнилось. – уходила от ответа Лу. – Что? – Иво хищно уставился на нее. Лу рассказала, как на одной из вечеринок случайно подслушала разговор двух «знатных дам», обсуждающих, собственно, Приора Инквизиции, точнее, конкретный его аспект. – Так молод для приорства… И чертовски хорош собой. – с придыханием произнесла ярко-накрашенная блондинка. – А эти волосы, ты видела? Ниже плеч. Я думала, инквизиторам подобное не позволено. – Он же Приор.  – Интересно, на него распространяются церковные обеты? Или можно… – Затащить в постель? – дама рассмеялась. – Я бы рискнула. Если нужно будет, все покажу. Лу с трудом сдержала смех. Она, в отличие от них, «затащила» Приора в постель и знала, что новичок такое бы с ней не вытворял. Иво ухмыльнулся, покачал головой. – Нет никаких обетов. Иначе бы вся Церковь сидела за решеткой. – мужчина скользнул губами по скуле девушки, рассчитывая получить очередной поцелуй. – Good for you. – улыбнулась Лу. – Считаешь, я бы много нарушил? – неожиданно продолжил тему Мартен. – Я … я не знаю. – Лу смутилась. Сколько у него было девушек? Зачем вообще такое знать. Псионичка сконфузилась, отстранилась. По привычке, перевела все на себя. «Даже спрашивать подобное не хочу. Ну узнаю я, потом он спросит, придется отвечать. А число … крэп, может его удивить так. Нехило. Крэп, к чему это он?» От Мартена не ускользнуло смущение Лу, мужчина мягко коснулся ее плеча, ободряюще улыбнулся. – Лу, я несерьезно, пошутил. Не бери в голову… Но девушка резко встала, выбралась из кровати, накинула на себя «домашнюю» черную рубашку Иво, направилась к выходу. – Все в порядке, я на балкон, курить. – быстро сказала она, заметив удивление на лице мужчины. Бодрящий ночной воздух. Даже слишком бодрящий. Лу поежилась, нащупала во тьме заветный «схрон» с блоком сигарет и зажигалкой. Теплый огонек зажег сигарету, Лу вдохнула, волна холода заморозила легкие окончательно. От неожиданности Лу закашляла. – Заболеешь. – заметил Иво, материализовавшийся позади девушки. Мужчина заботливо укутал ее пледом, который прихватил с собой. – Ты тоже. – Лу бросила взгляд на его оголенный торс, придвинулась ближе, позволяя себя обнять. – Лу. – Мартен внимательно посмотрел в голубые глаза, осторожно провел ладонью по светлым волосам. Было видно, что мужчина подбирает слова. – Прости, что смутил тебя … – Всё в порядке. – перебила его Лу, тут же пытаясь отстраниться, но мужчина не отпустил ее. – Правда, в порядке, я просто… не хотела лезть в личное. – Ты мое личное. – взгляд Иво приобрел серьезность. – Лу, мне совершенно не важно, сколько партнеров у тебя было до меня. Мое отношение к тебе не изменится. – спокойно произнес он. – Уверен, у меня было больше. – шепотом добавил мужчина, наклоняя голову. Лу поцеловала его, легко, едва касаясь губ, ей все еще было неловко за свою выходку.  «Выдумала себе всякое… дура. Конечно, ему на такое плевать, мы же взрослые люди.» – девушка прекратила поцелуй, посмотрела в карие глаза. – «Он же меня…» Осознание обожгло Лу, на щеках тут же проступил румянец. Девушка прикрыла глаза, пыталась успокоить дыхание.  – Лу? – голос Иво звучал обеспокоенно. – Я… – девушка вспомнила, как это озвучивал ранее сам Мартен. – Сильно сомневаюсь, что партнеров у тебя было больше. Однако, ты первый, с кем я занималась любовью. Кому открыла всю себя, а не просто тело. Щелк, щелк. Снова мерзкая рожа Гюлера. Что на этот раз? Пришел снова сказать, что Иво ее на порог не пустит? Что он брезгует ей? Лу слышала это тысячу раз, но не верила ни слову. Или нет? Лу наблюдала, как Гюлер мельтешит, ходит из стороны в сторону, активно жестикулирует. Что он там говорит? Девушка не слышала, какой-то пустой шум. Лу сбилась со счету, сколько она провела в этом подвале. Сколько раз Гюлер получал доступ к ее телу без ее разрешения. Сколько раз избивал до потери сознания. Лу вспомнила доштормовские документалки про похищения. Мда. Перспективы у нее неутешительные. Но ведь ее найдут? Иво же ее найдет? Она же ему дорога. Он же ее любит. Тогда почему до сих пор не вытащил? Почему до сих пор не расщепил голову Гюлера на мелкие части? Почему до сих пор позволяет ему издеваться над ней? Почему?! Лу вздохнула, концентрируя взгляд на своем мучителе. Девушка уже не верила, что ей помогут. Никто не поможет. Никто не придет на помощь, это все глупые сказки, придуманные для ванильных девочек из Центра. Но Лу не такая. Как бы она себя не обманывала, не убеждала, она должна знать и помнить, что никому не нужна, и ни на кого не может рассчитывать, кроме себя. Она не выйдет отсюда живой. Абсолютно точно. Без шансов. Без вариантов. Но девушка прихватит с собой Гюлера. Они сдохнут в этом чертовом подвале вместе.

***

Иво не помнил, как он оказался уже собранным в машине. Вероятно, действовал на автомате. Он не слышал, что спрашивает у него Баретти, не слышал, как мобильник разрывается от звонков Марка и Даниэль. В голове стоял навязчивый, глушащий все шум помех, как будто кто-то сломал доштормовский телевизор, а на его фоне неизменно крутилась последняя фраза Ришара: «Можете приехать на опознание?»  Мужчина старательно отгонял от себя эту мысль. Это не может быть она. Это ошибка, там кто-то другой. Лу же не могла погибнуть, верно? Она не могла умереть, нет. Там точно не она. Мартен вздрогнул, напряжение зашкаливало. Он должен еще так много ей сказать. Так много для нее сделать. Так много сделать вместе с ней. Он должен был посвятить ей остаток своей жизни и больше, если возможно. Иво нащупал в кармане кителя пачку сигарет, которую девушка хранила на балконе, его пальцы так сильно сжали блок, что несколько сигарет сломались. Лу разозлится. Нужно будет купить новые. Иво посмотрел в окно, несменный мрак преследовал его всю дорогу до морга, лишь иногда редкие фонари врезались в ночное полотно. Машина остановилась. На пороге его ждал Ришар и заспанный врач. Кивнув обоим, Приор зашел внутрь. Холодное, сильно пахнущее дезинфектором помещение с режущим глаза желтым освещением. Врач шел впереди, ведя их в нужную комнату. Наконец, он остановился, указал на дверь. Иво без промедления вошел, Ришар за ним. Внутри их ждала чуть более бодрая женщина. Она стояла возле каталки, на которой, прикрытое простыней, лежало тело. Дознаватель остался стоять у двери, Мартен, практически не дыша, подошел к врачу. – Доброй ночи, месье Мартен. Меня зовут Рикки Блат. – неожиданно громко, живо поздоровалась женщина. Мартен кивнул, не сводя глаз с простыни. – Готовы? – Приор кивнул. Простым, легким движением, как будто она делает это сотни раз в день, Блат сняла простыню. Иво хотел сделать вдох, но не смог – до этого бешено стучащее сердце остановилось, пропустило резкий, глухой удар, отчего боль сковала мышцы груди, не давая им разжаться. Иво не мог дышать. В легких болезненно жгло, кислород заканчивался. Кончики пальцев онемели. Не выдержав, мужчина сделал шаг назад, но ноги подкосились, и он повалился, упираясь спиной в стену. – Месье Мартен! – где-то спереди замаячил образ Ришара. Послышался звук открытой двери, в комнату ворвался Кей. Рикки шикнула, моментально накрыла тело, начала перепалку с эмпатиком, но тот отмахнулся от нее, поспешил к Иво. – Месье Мартен. – Кей положил свою ладонь ему на плечо, попытался встряхнуть начальника. – Месье… – Это не она. – наконец выдавил из себя Иво. – Это не Лу. – добавил он позже. Кей помог ему подняться, Мартена все еще шатало. Иво сидел в приемной, закутанный в плед, с чашкой горячего чая в руке. – Требуется ли вызвать хилера? – тихо спросил Стоуна Ришар. – Нет, у месье просто шок. Сильное эмоциональное потрясение. – Кей не сводил глаз с Мартена. – А если он в состоянии аффекта не узнал…? – вклинился в разговор дежурный врач. – Я перепроверил. Это не она. – заверил его Стоун. Кей беспокоился за состояние Мартена. Стоун не просто видел, он чувствовал, как тому тяжело. Такого нервного перенапряжения не было даже во время переворота. Иво слабо себе представлял, что происходит. В голове мелькала лишь одна мысль. Это не Лу. Там, в морге, не Лу. Но отчего-то легче от этого не становилось.  Мартен устало склонил голову, черные пряди скрыли его лицо. Устал. Очень устал. Но он не может отдохнуть, не имеет права, пока не найдет ее. Пока не удостовериться, что она жива и здорова. Иво сжал стаканчик с чаем, кипяток неприятно обжег кожу, но мужчина не придал этому значения. Сколько раз он сидит в целости и сохранности, пока Лу неизвестно где рискует жизнью из-за него? В который раз это повторятся? Сначала пожар в деревне. Потом вылазка в «Реактор», где Лу чуть не пристрелили. Куда она вообще не должна была направляться. И куда он, Иво Мартен, чертов Приор Инквизиции, лично ее послал. Иво никогда не забудет записи с камер, где отчетливо видно, что еще сантиметр – и от головы Лу ничего бы не осталось. Затем поход за Периметр. И каждый раз, каждый раз Мартен ругал себя, говорил, что не может ставить на кон жизнь Лу, и все равно ставит. – Я не готов терять тебя. Никогда не был готов. – тихо прошептал ночью после Периметра Иво, обнимая Лу. И снова ложь. Потерял. Прямо после переворота. Дыхание Мартена остановилось. Что-то его зацепило. Какая-то догадка, смутное подозрение, как когда-то давно, после злосчастного посещения Жана-Франсуа.  Лу вернулась с Периметра. Уставшая, беспокоилась за Йонаса. Что-то еще вызвало ее раздражение… Гюлер, точно! Тогда она и сообщила о домогательствах. Иво тяжело вздохнул. Утро после переворота. Площадь. Он публично уволил Гюлера. А затем ударил, Ришар силой уводил его прочь.  Мартен вскочил, поставил мятый стаканчик на диван, привычным движением собрал волосы в хвост. Набрал Даниэль. Та ответила сразу. – Даниэль, мне нужно узнать все передвижения Ганса Гюлера с утра переворота. Задействуй Марка. Сейчас. – в голосе снова звучала уверенность. Он нашел зацепку.