Кое-что о семье

Иногда одно маленькое решение может запустить чреду разных событий.

— Отец, ну ты чего… — Это так… м-мелочь, но с-сейчас холодно становится. А в-вы мёрзнете, бедные. Поэтому и пр… заболеваете! Инженер держал в руках милые шапочки с помпонами, которые вязал несколько дней, преимущественно ночами, чтобы никто не заметил. Вязать он научился ещë давно, имел в этом деле опыт, ибо регулярно приходилось то тапочки вязать, то носочки Чернышу, то вообще что-то нужное штопать. А учитывая, что заниматься чем-то подобным ни Лидер, ни уж точно Телефонист не будут, то и приходилось выкручиваться своими силами. Честно сказать, Инженеру даже нравилась такая монотонная работа. Она успокаивала и приводила мысли в порядок. — С-сейчас вот с-стало ещë холоднее. Бандитники бандитниками, н-но утепляться всем надо. — Отец. Нас же засмеют. Инженер нахмурился, посмотрел на шапочку бежевого цвета с красивым, пушистым помпоном. После глянул на тëмно-зелëную с крапинками блестящих нитей и с таким же крупным помпоном. За что здесь можно засмеять? — М-между прочим, с-сейчас такие по… в моде ходят. То есть все т-такие хотят. А м-мои сделаны с л-любовью, специально д-для вас. Ещë уши в-ваши убережëт. — Я всë понимаю, отец. И твою заботу, и твоë желание сделать приятно. Но, как говорят американцы, за шапку с помпоном братва тебя… э-э, сожрëт. — П-пусть только п-посмеет твоя братва. Сам приду и з-заставлю извиняться. Лидер страдальчески закатил глаза. — Малой, скажи хоть ты что-нибудь. — Бать, я не при делах. Мне шапка нравится, это ты сейчас отнекиваешься, — Телефонист потянулся за тëплым подарком, и Инженер с улыбкой отдал его. — Классный помпон, бать. Все такой захотят. — В-вот. Хоть кто-то понимает, к-как важно сохр… беречь с-себя. — Ладно! Я всë понял. В разведку с вами идти категорически нельзя: либо сдадите, либо заставите делать не то, что надо. — Обидно, бать. — Такова жизнь, малой. — З-значит, ты в-возьмëшь? — Конечно я возьму, отец, — Лидер забрал шапку. — Это же ты делал своими руками. Как я могу не забрать? — Ой, с-совсем меня с-смутил… — Бать, нам пора, — Телефонист покрутил в пальцах телефон и заискивающе посмотрел на Лидера. — Нас уже заждались на улице. — К-куда это вы? — На очередное дело. Мы ведь и заехали только потому, что ты позвонил… со срочной новостью. — Б-будьте аккуратны, п-пожалуйста. И шапку н-наденьте! — Детский сад… — прошептал Лидер, чтобы его никто не услышал, и послушно исполнил наказание Инженера и нацепил на себя это «модное» чудо с помпоном. Телефонист, как отец, не сопротивлялся. Он без проблем надел шапку, остановился на пару минут около зеркала и поправил волосы. Готовый поражать мир своей красотой, Телефонист вместе с вздыхающим Лидером вышел из квартиры. Инженер, стоя почти на пороге, с беспокойством махал им рукой и желал удачи.

***

Как Лидер и предполагал, Клавишник и Водила находились на последнем издыхании, чтобы не заржать в голос. Они периодически поглядывали в зеркало заднего вида, иногда бросали шуточки. Причëм доставалось в основном не Телефонисту, а именно Лидеру, как будто у его сына не была точно такая же шапка с глупым помпоном. — Босс, а когда у вас шарфик будет? — спросил в паузах Клавишник. — Ну, такой, знаете, необычный. На концах которого тоже есть мини-помпоны. — Когда ты отправишься на корм карасикам. — А у нас будут такие же стильные шапки? — добавил свою лепту Водила. — У нас тоже уши мëрзнут. — Конечно. Можешь сейчас уже забирать. — Бать, ты лучше молчи. Они ж специально прикалываются над тобой. — Мы и прикалываемся?! — возмутился Клавишник. — Да ты чë! Ни в коем случае. Это невозможно. — У нас тут порядок и дисциплина, — подхватил Водила. — Субординация или как там еë. — Есть такая тенденция, что ещë несколько подобных реплик, и вы в Канарейке полы будете вытирать. Языками. И так, чтоб блестели. — Не понимаете вы шуток, босс, — Клавишник расстроенно сыграл мелодию из одной ноты. — Но шапочка рили зачëт. Водила прыснул и сразу же опустил голову и прикрыл рот. Телефонист неодобрительно цокнул, но тоже улыбнулся. Эти курьëзные ситуации ему нравились, хоть отцу и доставалось чаще всего. Не со зла, разумеется, а так, по-дружески. Будь оно со зла, он бы сам всех заткнул. Всë же, как говорят американцы, за батю и двор стреляешь в упор. Когда они подъезжали к полю, где и происходило «дело», а в простонародье — перестрелка, уже были слышны выстрелы. Долетали даже громкие ругательства. Водила быстро, не заботясь о правилах, припарковался как только мог и вышел на улицу. Он достал из багажника коляску, разложил еë и вытащил припасённое оружие. Клавишник покинул машину в таком же шустром темпе, Телефонист — следом. Водила помог вылезть Лидеру, сетовавшему на весь этот беспредел, который начался без них, и посадил его осторожно в коляску. — На, — Лидер снял шапку и передал его стоящему поблизости Клавишнику, — положи куда-нибудь. — Босс, да это же оружие массового… — Не думаю, что ты хочешь оказаться на месте этой шапки. — Понял. Принял. Прячась и уворачиваясь от выстрелов, Железные Рукава присоединились к другим Рукавам, которые очень обрадовались появлению главаря. Шапка тем временем одиноко лежала на капоте мерседеса, и, если бы у неë были чувства, она бы обязательно разрыдалась.

***

— Говорят, что без труда не вытянешь и рыбку из пруда, — вещал жутким голосом Журналист на фоне пальбы и шагал по увядшей траве. — Но что, если я скажу, что рыбы давно научились эксплуатировать нас?! Пробежавший с криком и с горящими штанами человек усилил сенсационную новость. — Некогда простые морские обитатели жили-поживали своей мирной морской жизнью, ели червяков, но тут произошло непоправимое… восстание! — камера на секунду приблизила лицо Журналиста. — Одна рыбëшка, по предварительным данным карась, поняла, что устала от жизни простого раба. Ей надоели эти непутëвые рыбаки, которые вылавливали их, как какую-то еду без чувств и эмоций! Журналист подошëл к мерседесу, пригнулся, чтобы в него не попала пуля, и остервенело схватил шапку. — Во-от. Вот! Это непонятное морское приспособление было именно тем орудием, которое погубило всех рыбëшек. Карась начал с малого, с гибели своих сородичей, чтобы спасти их от неблагодарной участи еды, а закончить решил катастрофичным… уничтожением всего человечества! И это, — Журналист потряс шапкой, — это способно убить нас! Камера вновь переместилась и теперь показывала Журналиста на фоне деревьев. — Люди уже борются за выживание, пытаются отыскать это смертоносное орудие. А карась наблюдает за нашими тщетными попытками, насмехается над нами! Но ничего! С этой технологической морской штукой, — Журналист снова махнул шапкой. — Я смогу отстоять свои человеческие права и загнать карася обратно в его озëрное логово! В эфире «Загадка дыры» — и в действительности всë иначе, чем на самом деле!

***

Железные Рукава вышли победителями, но это было слишком очевидно, чтобы этому как-то удивляться. Рукава были собранными, сплочëнными и вдохновлëнными благодаря Лидеру на великие свершения. Их противники не обладали ни единым качеством, отчего и проиграли с треском. Наивные идиоты, что с них взять. — Нам надо пропустить стаканчик другой, — предложил Водила, пока вëз Лидера с поля боя. — Думаю, мы заслужили. — Да, пусть опустошат бар в Канарейке, — снисходительно согласился Лидер. — Только без разрушений, а. Ваша каждая попойка заканчивается печальными последствиями. — Мы просто бываем иногда навеселе. — Клавишник поудобнее взял синтезатор. — Трудно сопротивляться революционным идеям в башке. Лидер повернул голову к Телефонисту. — Чт… А-а. Не, я так культурно выпивать не буду. Мне ещë к Юльке надо заглянуть. Хочу без всего этого. — А моя обиделась на меня вчера, — понуро сказал Водила. — Из-за пустяка совершенного. — Может, тогда тоже к ней заглянешь? — предложил Телефонист. — Ну, чтобы она не обижалась на тебя сильнее. Думаю, ей будет куда лучше от внимания к себе, чем от игнорирования. — Да ты настоящий Ромео, малой. Во всех делах сердечных шаришь. — Где шапка? Железные Рукава встрепенулись и вопросительно переглянулись. Клавишник сразу посмотрел на капот, где он и оставлял злополучную шапку, потом рядом с машиной и под машиной, но безуспешно. Вещи нигде не было, словно она взяла и благополучно испарилась. Ну или вообще сбежала, как вариант. — Босс, я… э-эм… не знаю, где она. Я оставлял еë здесь. Клянусь. Лидер устало потëр переносицу, представляя, как заявится без шапки к Инженеру, как тот или расстроится, или вовсе загрызëт его. В общем, при любом раскладе будет не очень, а Лидеру хотелось, чтобы было очень. — Значит, мы будем целый день искать и никто не будет свободен, пока мы не решим данную проблему, — заключил он. — Как говорят американцы, кто косяки создаëт, тот их и исправлять будет. — Но… — Все услышали? По местам. Водила и Телефонист одарили Клавишника злым взглядом, а тот только виновато поправил очки и сел в машину. Искать потерянное там, где не знаешь искать, было достаточно «весело».

***

— Ну что, голубчик, на пятнашечку сядешь, уху-ху, — Жилин, расположившись на своём важном милицейском посте, глядел на Журналиста, выпучившего глаза и держащего микрофон. — Пусть неповадно будет за распространение всякого вязаного и помпончатого непотребства. — Да как вы смеете! Здесь решается тяжёлая человеческая судьба, а меня… ни за что… нельзя! — Тяжёлые человеческие судьбы решаются здесь у меня. Я тут закон, не зря ж на мне форма-то соответствующая. — Я буду жаловаться! — Сейчас ещё к пятнашечке пятнашечку прибавлю, говорливый ты мой. А то ишь чего удумал. Мне перечить. Ну-ну. Журналист заметно скис. Он подавленно схватился за прутья, уже во всех красках начав представлять свою тюремную жизнь и то, как мир захватывает ненасытный карась, как вязаное оружие в его плавниках уничтожает каждого встречного. Он мог бы остановить это, спасти человечество, но вместо этого он сидел здесь и бесцельно думал о том, как мог бы всё исправить. За что ему эта несправедливость! — О, за тобой пришли. Жилин поднялся со своего рабочего места и поприветствовал Татьяну. Та в свою очередь махнула смущённо рукой и улыбнулась. — Всё, отсидел свои две пятнашки, можешь выходить, — он передал настрадавшуюся шапку Татьяне. — Закопайте где-нибудь, чтоб я больше не видел это нигде. Это всё ж улика, а мне улики негде хранить. Сами понимаете: работы невпроворот, каждый день что-то случается. Совсем уже сбрендили. — Татьяночка! Восьмиглазова небрежно бросила шапку и обняла освободившегося Журналиста, который в свою очередь тоже к ней приник и крепко обхватил. Неожиданно стена в коридоре сломалась и показалась сначала оранжевая каска, а потом и сам Катамаранов. В руке он держал что-то наподобие букета из полных бутылок скипидара, но, неудачно наступив, он поскользнулся на шапке и повалился на спину. Все бутылки разом упали и разбились. — Игорь, бешеный мой! — Жилин подбежал к встающему Катамаранову и проверил, чтобы он был жив и здоров. — Своим скипидаром мне сейчас всё тут провоняешь! — Эт подар-рок… не получился. — Да кто ж заходит-то так и дарит. Надо через двери подарки делать, а не так. Ну точно бешеный. Подувший сильный катамарановский ветер схватил шапку, и та спокойненько полетела на улицу, умело минуя преграды в виде столбов. Так она пролетела мимо машины с Железными Рукавами, которые заворожённо понаблюдали за ней, и в итоге врезалась в лобовое стекло Таксиста. — Ребят, вы не бойтесь, мы сейчас быстро нагоним и успеем к вашему новому концерту, — Таксист смотрел то на Старозубова, то на Розу с Шершнем. — Произведёте фурор похлеще предыдущего. — Это ваще какой-то коллапс, ю ноу нахрен. Шершняга опять свои, блин, железки, нахрен, понаставил, что я, блин, ваще, короче. — Роза… — Да ладн те, чё ты кипишуешь, блин. Ща такое, нахрен, устроим, что все, блин, в молекулы свои растворятся, на атомы, нахрен. В знак подтверждения Старозубов запел свою прославленную «Ла-ла-хэй», а Таксист, наконец-то развернувшись, включил дворники, которые скинули шапку и пустили в дальнейший бесславный и, казалось бы, бесконечный полёт по Катамарановску. — Смотришь на небо, и видишь весь этот огромный мир, в котором ты непропорционально маленький, такой тщедушный, совсем никчёмный, — Гвидон махнул трубкой. — Но мы всё равно умудряемся бороться со всей несправедливостью, восстаём из пепла, подобно фениксу, и продолжаем дальше свою деятельность — даже самую ненужную для человечества. Вишневский подобрал шапку, подлетевшую прямо к его ногам. — Мы летим и летим, а куда летим — никто не знает. Надеемся получить похвалу и понимание, а зачем нам вообще нужна эта похвала? Важно любить себя и угодить тоже себе, а не кому-то. Вот в чём смысл нашей жизни-то. Шапка в его руках вспыхнула, в разные стороны заискрились яркие молнии, в которых она и пропала, будто её и не было никогда в этом мире. — В Катамарановске обещаются сильные заморозки. Некоторые склоняются к мнению, что всё дело в очередных экспериментах в НИИ, но эксперты всё же придерживаются мнения… На столе Ведущего с оглушающим громом появилась шапка. Он ошарашенно глянул на неё, но, шустро взяв себя в руки из профессиональной этики, посмотрел спокойно в камеру. — В наши руки только что попал шокирующий материал. Весьма трудно верить в существование паранормального, однако… — Ой, прошу прощение, — в кадре появился мужчина с белой густой бородой и в рыбацкой одежде. — Я, видимо, адрес перепутал. Совсем уже на старости лет. Бог, как и шапка, исчезли в таких же ярких искрах, оставив Ведущего и съёмочную команду в недоумении от того, что только что произошло.

***

Инженер поставил противень с тестом в духовку, вытер руки цветастым полотенцем и с улыбкой сел за стол. Он схватил печеньку с ванильным кремом, пакет которых Лидер притащил вчера, и похлопал себя по коленям, разрешая Чернышу прыгнуть. Тот, мяукнув, воспользовался выпавшим шансом и, боднув легонько Инженера, устроился на ногах и замурчал. — М-мой ты х-хороший… — он погладил кота по пушистой шёрстке и почесал его шейку. — Тоже в-волнуешься, да? И я в-вот… тоже. Эти банд… бандитские д-дела до добра не доведут. Черныш тихо мяукнул, полностью соглашаясь с Инженером. — Н-надеюсь, они в-вернутся совсем скоро. Я успел с-сильно соскучиться. Духовка мерно нагревалась, Черныш мурчал, а за окном слышалось завывание ветра. Было так тихо и одиноко. Создавалось впечатление, что Инженер был единственным человеком на всей планете, и от этой мысли ему стало как-то не по себе. Спокойствие, впрочем, быстро нарушила резкая, появившаяся из ниоткуда, вспышка, ослепившая Инженера на пару секунд. Черныш же, испугавшись, прыгнул на пол и забился в самый дальний угол. Когда зрение вернулось, Инженер поморгал ещё несколько раз, прежде чем окончательно открыть глаза и посмотреть на то, что появилось на столе. Шапка, которую он только утром дарил Лидеру, была вся перепачкана и выглядела непрезентабельно. Казалось, что она пережила все девять кругов ада, испытала все человеческие муки, которые только возможны. Инженер, судорожно схватив её, проверил каждую петельку на наличие крови, но ничего подобного не оказалось, и он спокойно выдохнул. Тем не менее, новый страх опять закрался в подсознание, и Инженер стремглав бросился к телефону, чтобы развеять все опасения и успокоиться.

***

— Босс, мы уже час эту дорожную часть проверяем. Вдруг эта шапка вообще в болото улетела. Мы же не полезем туда, верно? — Ты косяк допустил, ты и будешь его исправлять, — раздражённо бросил Лидер, рассерженный безрезультатными поисками. — Так я же не намеренно лажанул, ну честное слово. Кто ж знал, что так всё окажется, — Клавишник неуверенно переступил с ноги на ногу. — Я правда не хотел, чтобы всё так получилось. — Ой, да заткнись ты лучше, — Водила дал неслабую оплеуху Клавишнику. — Руки из жопы растут — вот и вся причина твоего идиотизма. — Кто бы говорил… Ещё десять минут оказались такими же непродуктивными, как и прошедший ранее час. Лидер готов был отправляться на радиоактивное болото, чтобы продолжить поиски шапки там, но раздавшийся звонок на телефон сына заставили его кардинально передумать. Звонил Инженер, и он просил вернуться домой.

***

— П-привет, — Инженер сразу заметил, что на Лидере не было шапки, а на Телефонисте она — была. — В-всё в порядке? Лидер переглянулся с сыном, не находя в себе силы признать досадный факт, что он пренебрёг подарком Инженера, из-за чего после пожинал собственные плоды. Он очень ошибся, и в этом также не хотелось признаваться. Лидер откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Отец, я… — Не стоит… — одновременно с Лидером сказал Инженер. — Ой, п-продолжай. — Нет-нет, будет лучше, если… — Бать, ты играешь в ромашку, — Телефонист поднял на руки Черныша и погладил его по животику. — Чем быстрее ты скажешь, тем быстрее мы с этим покончим. — Малой, тебе-то ничего не будет. — Я з-знаю, что ты потерял ш-шапку. Лидера прошиб озноб. Он заторможено повернул голову к Инженеру, медленно снял очки и прислонил руку в перчатке к груди в извиняющем движении. — Прости, отец. Ты не подумай, я ценю тебя и твой труд, твоё желание позаботиться о нас, просто… — Всё хорошо, — Инженер искренне и понимающе улыбнулся. — Я н-наивно решил, что мои предпоч… мой с-стиль в… одежде… придёт п-по вкусу и тебе, н-но это было очень… эгоистично, — он теперь смотрел на Телефониста. — Если тебе, Юр, тоже н-не нравится, то не притворяйся, л-ладно? Я свяжу вам новые ш-шапки, которые б-будут подходить вам. — Отец, это необя… — Нет н-ничего ужасного в том, что я х-хочу вас порадовать. Я ценю в-вас, поэтому... м-мне важно, чтобы вам в-всё нрав... ну, приходилось п-по вкусу. Иначе н-неправильно как-то б-будет. Прямо сейчас Лидер готов был сказать самую сентиментальную глупость, на которую он только был способен, но вместо этого он выдавил из себя: — Дай я тебя обниму уже наконец. Он протянул руки, и Инженер, не заставив себя долго ждать, приблизился и обнял его в ответ. — Малой, ты тоже давай иди сюда. — Бать, я… — Д-давай, — Инженер подмигнул ему. Телефонист опустил Черныша, но тот, не желая оставаться в стороне, прыгнул сразу на колени Лидера. Телефонист же, подойдя к отцу и к Инженеру, обнял их двоих и отправил воздушный поцелуй коту. Семья — довольно интересное понятие. С детства привыкаешь, что под ней подразумеваются родственные связи, что есть мама, а есть папа, и если кого-то нет, то твоя семья дефектная и неправильная. Ты думаешь, что, если кто-то из твоих родителей ушёл, то проблема в тебе, в твоём рождении, что из-за тебя разрушилось то мимолётное счастье, которое прежде было. Но, на самом деле, это не так. Семья может разрушиться по той причине, что изначально и не было никакого счастья, что всё с первых минут было натянуто и наигранно не по-настоящему. Она может разрушиться, если один родитель столько на себя взвалил, что в итоге семья стала для него обузой, мусором. Телефонист потерял мать и остался с отцом, у которого после развода появилось множество проблем. Он честно с ними боролся, но когда ты один и не можешь поделиться ими с единственным родным человеком из страха огорчить его, то становится очень тяжело и сложно. Спустя время появился Инженер, которого его отец хотел прикончить. Да и сам он, если честно, тоже хотел, когда Лидера посадили на коляску. Но потом что-то произошло, и человек, которого ты ненавидел, стал ближе собственной жены, как это случилось с Лидером, и ближе собственной матери, как это случилось с Телефонистом. Этот человек умудрился заменить другого человека, оставившего после себя лишь боль и разочарование. Он помог прийти в чувства и вернуться в прежнее русло. Он вернул то заветное спокойствие, которого так не хватало Лидеру и Телефонисту. Как ни странно, но другой человек стал в действительности ближе, чем женщина, с которой ты связан по крови. Обнимаясь сейчас и думая над всем, Телефонист решил, что семья в первую очередь — это те люди, которые тебе особенно дороги, которым ты можешь доверить свою жизнь и свои секреты. Это люди, с которыми ты проходишь все печали и радости, в дождь и в солнце, в зиму и в холод. И необязательно, чтобы ты был связан с человеком кровью. Телефонист понял это с опозданием и долго не видел в своей жизни радости, но зато теперь, в эту самую минуту, он мог назвать себя счастливым.