Что ты себе позволяешь?!

1992 год « Букингемский дворец с сожалением сообщает о том…» Задняя дверь машины громко закрылась, заставив шофёра вздрогнуть. «… что принц и принцесса Уэльские…» — Кенсингтонский дворец, пожалуйста, — произнесла женщина, как показалось водителю, слегка дрожащим голосом. «… приняли решение расстаться.» Он ничего не сказал, только коротко кивнул и включил зажигание. Машина медленно выехала со стоянки и неспешно покатила по ночному городу. Небо было безоблачным, женщине даже казалось, что она видит звёзды. У неё уже не было сил. Ни на что. Ей хотелось как можно скорее добраться до дома и попытаться уснуть, забыть все события этого дня. Хотя бы побыть одной. « Их Королевские Высочества не планируют разводиться,…» «Чарльз будет в восторге», — подумала она, — «я больше не буду мешать ему развлекаться. Конечно, что какая-то законная жена вообще может думать о браке?» «…и их конституционный статус остается прежним.» Смотря в зеркало заднего вида, водитель заметил, что женщина непроизвольно покусывает костяшки пальцев. Казалось, что она перестала замечать что-либо вокруг себя, взгляд ее был затуманенным и каким-то странным, как будто с её лица спала маска. « Это решение было обоюдным,…» Она всеми силами пыталась держать себя в руках, но мысли сами собой возвращались к тому дню, когда они решили жить отдельно. Ссора, которая состоялась при этом, не шла в сравнение ни с одной из предыдущих. Ещё немного и Чарльз начал бы бить посуду, забывая о своём титуле. Она тоже кричала на него, плакала, умоляла вспомнить о детях. «…и они оба продолжат участвовать в воспитании детей.» «Как я объясню это Уильяму и Гарри?» — думала она, — «Конечно, отец не должен таким заниматься. Чем интересно, отец вообще должен заниматься? Убегать в Хайгроув при первой же возможности? Ну, ничего, этому он ещё успеет их научить, а пока я буду отдуваться. Это же Чарльз мне мешает, а не наоборот.» «Их Королевские Высочества продолжат по отдельности принимать участие в публичных мероприятиях…» «Представляю, что будут писать в газетах. Они и так травят меня, не переставая, а теперь появился такой прекрасный повод. Начнут, конечно, с того, что я плохая жена, а закончат…» «и будут периодически вместе появляться на семейных и государственных праздниках.» «А закончат тем, что я не смогла ужиться с прекрасной семьёй, что я угроза для монархии, что я вообще не могу выполнять свои обязанности, потому что я сумасшедшая, это же правда, не так ли?» «Королева и герцог Эдинбургский, хотя и опечалены известием, понимают сложившиеся трудности, повлекшие за собой это решение.» Она вспомнила, как королева на секунду изменилась в лице, когда решение было принято. Казалось, что в её глазах отразилось негодование, недоверие и, что было удивительнее всего, сострадание. Однако Елизавета быстро совладала с собой и только сказала «Так будет лучше. Для всех.» «В частности, они оба надеются, что вторжения в личную жизнь принца и принцессы будет меньше. Они убеждены, что сейчас необходимо с сочувствием отнестись к ситуации и не вмешиваться в личную жизнь,…» Филипп был более эмоционален. Они даже обнялись. Она снова назвала его папой, а он сказал, что всё ещё может измениться к лучшему. Герцог Эдинбургский даже описал поведение Чарльза такими яркими эпитетами, что у женщины покраснели уши. Она любила своего свёкра, он один из немногих был к ней снисходителен. «…поскольку Королевские Высочества хотят обеспечить счастливое и безопасное детство своим сыновьям и продолжать служить своей стране и народу» Она, конечно, не замечала никого и ничего вокруг себя. Водитель иногда бросал взгляды на заднее сидение, но молчание не прерывал. Его усталые глаза почти не отрывались от дороги, а сам он мечтал об отдыхе. Пассажирка вполне разделяла его желание. Ей казалось, что ещё немного и она упадёт в обморок от усталости и волнения. Больше всего на свете ей хотелось бы просто оказаться в своей постели. К их счастью вдалеке стали виднеться очертания Кенсингтонского дворца. Шофёр прибавил скорость и в считанные минуты машина оказалась у ворот. Охранник, скрытая зевоту, пропустил их. Выходя из машины, женщина облегченно вздохнула. — Доброй ночи, Том, — обратилась она к водителю. — Доброй ночи, Ваше Высочество, — ответил он, склонив голову.

***

Принцесса Маргарет со злостью выключила телевизор. Она и в обычных обстоятельствах с трудом выносила бесконечные речи в парламенте, а в нынешней ситуации только здравый смысл удерживал ее от того, чтобы не выкинуть аппарат в окно. «С сожалением сообщает, решили жить раздельно. Два идиота!» — подумала она, наливая виски, — «Конечно, проще сбежать от проблем, чем решать их, а потом мы будем удивляться, почему мы друг друга не понимаем. Ещё и правительство. Они-то, конечно, гарант совести. Давайте ещё что-нибудь скажите про Диану или про Чарльза. Проблем-то у них без вас нет. Давайте, чего бы вам ещё сто таких заявлений не прочитать? Букингемский дворец сообщает» Маргарет чуть не плюнула на пол, до такой степени ее взбесили сегодняшние новости. Почти залпом выпив виски, она потянулась было за бутылкой, как вдруг услышала чьи-то шаги в коридоре. Шаги были быстрыми, как будто за кем-то гнался дикий зверь. Маргарет уже готовила тираду, на случай если это кто-то из слуг спешил сообщить ей очередную важную новость, но человек прошёл мимо. Судя по стуку, это была женщина на каблуках. Через несколько секунд по всему этажу прокатился звук с грохотом закрывающейся двери. «А вот и главное событие дня приехало домой», — с ухмылкой подумала Маргарет, — «может стоит поздороваться?» Взвесив все за и против, Марго решила, что ничем более интересным она себя занять не сможет, да и оставлять Диану одну в таком состоянии было чревато. Поэтому, взяв два стакана и бутылку виски, Маргарет направилась в комнату принцессы Уэльской. Диану она застала сидящей на кровати и уставившейся в пустоту невидящим взглядом. Женщина не плакала, не крушила мебель, казалось, что даже не дышала. Она застыла как статуя, памятник вечной скорби, и только мигание выдавало в ней какие-то признаки жизни. — Ну что, вы с ним теперь довольны? — спросила Маргарет. Диана не ответила. — Если бы вы оба умели думать прежде чем делать, цены бы вам не было, но, видимо, я требую от вас невозможного. Молчание. — Ты знаешь, я всегда была против вашего брака, я даже не буду это скрывать. Но я надеялась, что вы хотя бы будете соблюдать внешние, как их там называет Елизавета? А, да, нормы приличия. Ответа не последовало. — Что планируешь сказать детям? — Чарльз скажет, что мама разбилась на воздушном шаре, когда летела над Ла Маншем, — неожиданно проговорила Диана вполголоса. — Не вовремя у тебя, конечно, таблетки закончились. Над каким Ла Маншем? На каком воздушном шаре? — Тогда скажет, что я уплыла в дальнее плавание, и не смогу приехать. — Что ты вообще такое несёшь? — Он же не разрешит мне больше видеть детей? Правда ведь, не разрешит? — голос Дианы дрожал, — Они единственное, что у меня есть, он об этом знает. Он не разрешит… Маргарет поняла, что пришло время переходить к радикальным мерам. Налив почти полный стакан виски, она подошла к Диане и силой втолкнула его ей в руку. — Пей. Диана послушалась, явно не понимая, что делает. Горе и отчаяние, которые она отчаянно пыталась подавить, вырвались наружу. Ей было все равно, вся ее жизнь уже разрушилась. Алкоголь немного привёл ее в чувство. Она посмотрела на Маргарет, как будто только сейчас заметила ее присутствие. — Говорю же, панацея, и почему виски не выписывают в аптеках? — Тогда бы не хватило коек в токсикологии и травматологии. — Зато во всех остальных отделениях никого бы не было. Женщины усмехнулись. — А теперь, — с этими словами Маргарет присела на кровать рядом с Дианой, — объясни, почему это тебе не дадут видеть детей? — Мы же расстались… — Не расстались, а разъехались. — Марго, ты всегда казалась мне умной, скажи, ты правда не понимаешь, что Чарльз сделает все, чтобы избавиться от меня? Что это только первый шаг? Может ты думаешь, что он сейчас подумает над своим поведением, мама погрозит ему пальчиком, и он прибежит ко мне извиняться с букетом цветов? — А тебя терновый венец не маловат, мученица Диана? Ты-то, конечно, не прикладывала никаких усилий, чтобы ваш брак развалился. А эта толпа мужиков, которая ходит к тебе в спальню, как на работу, она мне, наверное, показалась. Вы там все вместе Библию читаете или пасьянс раскладываете. И как только Чарльз мог подумать, что ты ему изменяешь! — Не смей меня попрекать! — вскочила с кровати Диана, — Это не тебе меня учить! И не этому уроду! Он испортил мне всю жизнь! Всю мою поганую жизнь! Он изменял мне с этой лошадью, с этой кобылой! Мне! Матери его детей! Он довёл меня до депрессии! Он меня унижал! А ты будешь вступаться за него?! Ты будешь мне говорить, что я виновата! Как будто я пришла к вам потаскухой, как будто вы нашли меня в притоне! Я бы даже не посмотрела на кого-то другого, если бы Чарльз был нормальным мужем! Если бы он хотя бы пытался скрывать… С этими словами Диана обессилено упала на кровать. Маргарет смотрела на это проявление чувств, не зная наорать ли на неё в ответ или пожалеть. Она ни от кого не была намерена терпеть такие выходки. Но с другой стороны, она понимала, что Диана говорит это без злобы. Ей просто больно и обидно. — Если ты ещё хоть раз повысишь на меня голос, я лично выкину тебя из дома и из нашей семьи, ясно тебе? — процедила Маргарет. Диана только кивнула, снова смотря в пустоту. — Может ты забываешь, что я уже это проходила, — продолжила Марго, — ну, что же, я могу тебе напомнить. Или ты думаешь, что в этой семье страдать можешь только ты? Знаешь, сколько унижений мне пришлось перенести? Сколько меня смешивали с грязью? И не только муж, но и вся наша семейка. Даже удивительно, что вы с Чарльзом не поладили, два таких страдальца, которых обидел весь мир. — Мы не поделили лавры мученика, — ответила Диана, — вот и разъехались. Маргарет усмехнулась. — Осознание проблемы? Уже неплохо. Ты же знаешь, что эта ситуация — не приговор? — Сомневаюсь. — Помолчи. Если вы оба не будете вести себя, как обычно, то есть, как два обиженных ребёнка, то все ещё может наладится. У вас есть общие дети, на твою сторону встанет пресса, Чарльзу будет себе дороже разводиться. Только не делай глупостей, хотя бы ради меня. — Я не собираюсь делать глупости. — Конечно, большей глупости, чем твоя книжка, уже и придумать сложно. — Марго, я же тебе уже сто раз говорила, что я не хотела ее публиковать! — Диана, кого ты пытаешься этим обмануть? — Я клянусь тебе, что я не знала, что эта книжка вообще выйдет! — Верю, ты знаешь, верю. А я не знала, что курить вредно, и страшно удивилась, когда начала кашлять кровью. — Ну и черт бы тебя побрал! — обиженно отвернулась Диана. Она прекрасно знала, что это поведение маленького ребёнка, что Маргарет права и что не стоит так реагировать, но ей было все равно. Женщина слишком устала, чтобы слушать нотации, ей хотелось подумать о будущем, решить, как лучше поступить, а ещё ей впервые за многие месяцы захотелось рыдать. — Иногда мне кажется, что тебе все ещё двадцать лет, знаешь, как очаровательно выглядят твои истерики? — ехидно поинтересовалась Маргарет, наливая себе виски. — А ты знаешь, что твои шутки про истерики и мой возраст перестали быть смешными лет десять назад? — Какие же мы гордые. — Было от кого этому научиться. Воцарилось молчание, прерываемое только тиканьем настенных часов. Маргарет задумчиво пила виски и смотрела на Диану. Ей было жаль эту женщину, Марго, как никто, понимала, что такое жить с человеком, который тебя не любит и всячески это демонстрирует. Вспомнив о своём собственном браке, принцесса поморщилась. В конце концов Маргарет подошла к окну и приоткрыла его. Холодный ночной воздух проник в жарко отапливаемую комнату. — Потом поговорим, когда ты успокоишься. С этими словами женщина уже было вышла из комнаты, как вдруг Диана крикнула: — Марго, не уходи! — С какой это стати? — Ты мне нужна! — Забавно это слышать от тебя. — Я тебя прошу… — Диана и сама не понимала, что она говорит. Она не надеялась на то, что Маргарет с ней останется, единственное, чего хотела бы женщина — это ощутить чью-то поддержку, пускай и вымученную, пускай пропитанную ядом, но хотя бы какую-то. К ее огромному удивлению Маргарет вернулась на кровать. Диана подтянула ноги к себе и обхватила их руками. Марго села на край и спросила: — Ты не договорила? Ты не стесняйся, можешь меня еще в чем-нибудь обвинить, это же я виновата, что твой брак был обречён с самого начала. — Извини, я не хотела. — Не трать слова. — Мне страшно, Марго, я боюсь, что Чарльз настроит против меня мальчиков, что они не захотят со мной видеться, а потом он просто запретит мне их навещать, понимаешь? — Какая глупость. Ты сама веришь в то, что говоришь? — Да… Маргарет придвинулась чуть ближе. — Во-первых, мальчики явно пошли не в вас с Чарльзом, потому что они не дураки, и настроить их против тебя будет сложно. Во-вторых, если ты думаешь, что Чарльзу кто-то разрешит не подпускать тебя к детям, ты ошибаешься. Вы даже не в разводе. — Это только вопрос времени! — Ты так сильно хочешь отсюда выбраться? — усмехнулась Маргарет. — Если бы… — покачала головой Диана, — Чарльз теперь сделает все, лишь бы я никогда ему не докучала. — И твоя задача — переубедить его. Вам так или иначе придётся встречаться на мероприятиях. Старайся не поддаваться на его провокации, и сама его не задевай. — Тебе помогало? — злорадно поинтересовалась Диана. — Тебе не идёт сарказм, и ты прекрасно об этом знаешь. Ещё минуту они провели в молчании. Маргарет всегда ценила это в отношениях с Дианой, с ней можно было просто молчать и не чувствовать неудобства, пытаясь разбавить атмосферу разговорами. — Как думаешь, у нас ещё будет шанс? — спросила Диана, потупив взгляд. — Если бы я знала, Диана, все зависит от вас. Но я не думаю, что Чарльз с тобой разведётся. Правда, не думаю. — Спасибо тебе, Марго, прости, что я на тебя кричала. — Твоё обычное поведение, ты меня не удивила. — Поэтому я не нравлюсь Чарльзу. Я ненормальная. Я не подхожу этому обществу. — То, что ты дурочка, я знала уже давно, — с глубоким вздохом произнесла Маргарет, — но ненормальная? Нет. Ненормальная сидит в другом дворце. — Марго! — покраснела Диана. — Просто говорю правду. Ты нормальная, просто слишком близко воспринимаешь все к сердцу. Я думала, с возрастом это пройдёт, но у тебя всегда как будто все тело в открытых ранах. — Точнее и не скажешь, — угрюмо сказала Диана, — если бы ты знала, как мне это надоело. — Ты думаешь, я не знаю? Я была такой же, но, тут уж извини, скрывала я свои истерики лучше, чем ты. — Ты во всем лучше меня. — Смешно. Диана подвинулась ближе к Маргарет, к недоумению последней. — Марго, мне так не хватало тебя в последнее время. — Что удивительно, потому что мы живем на территории одного и того же сарая. — Ты понимаешь, о чем я. Мне не хватало наших разговоров, твоих вечных подколов, даже этих твоих стаканов, которые ты вечно с собой таскаешь. Мы так давно не разговаривали по душам. Маргарет на секунду опешила. Она знала, к чему это идёт, и всеми силами хотела избежать этого разговора. Они с Дианой решили прервать отношения несколько лет назад, инициатива исходила от Маргарет, ей не хотелось усложнять жизнь и без того замученной всеми принцессы Уэльской. — А что, твои мужики не умеют разговаривать? Хотя, судя по их виду… — съязвила Маргарет. — Можно сказать, что не умеют… Это совсем другое, Марго, это просто развлечение на одну ночь. Знаешь, как мне потом противно вставать и видеть их, понимать, что я плохая мать, плохая жена, плохая будущая королева? — А не прекращаешь ты их водить к себе потому, что у тебя тяга к самоповреждению? — все так же сардонически уточнила Маргарет. — Практически. Я себя ненавижу за это. Много за что, но за это больше всего. Я всех подвела. Я такое ничтожество. Диана сжалась и легла на постель. Маргарет с сочувствием посмотрела на неё. — Какая знакомая картина, — меланхолично изрекла Марго, — где-то я это уже видела. А, да, кажется пятидесятые годы, что-то такое припоминаю. — Ты не ничтожество, ты и без меня это знаешь. — Говоришь так, как будто без меня ты не знаешь, что ты лучшее, что случалось с нашей семьей, — в тон Диане ответила Маргарет. — Я только всем мешаю своей депрессией, своими болезнями, тем, что не могу терпеть боль молча. — Дорогая моя, ты мне ещё расскажи, как ты всем мешаешь. Кто же виноват, что тут никто не умеет нормально разговаривать. — Только ты, Марго. — Что только я? — Только ты всегда обращала внимание на то, что мне трудно, что я болею. Это же ты сказала королеве, что мне нужно помочь? Не признаешься, но я это и так знаю. Только тебе не наплевать. Всем остальным было бы лучше, если бы я умерла. Диана тяжело вздохнула. Ее взгляд встретился со взглядом Маргарет. В глазах у той читалось неподдельное сожаление. — Тогда давай умрем вместе, потому что за мной явно больше грехов. Только отравиться не предлагай, у меня в организме такая ядовитая среда, что даже цианистый калий не подействует. Диана слабо рассмеялась. — Ты не меняешься. Это очень хорошо, я не хочу, чтобы ты менялась. Может только придираться ко мне стала больше. — Это старость, моя девочка, ты тоже однажды будешь вредной ворчливой старухой. — Какой кошмар! Маргарет усмехнулась и снова налила себе виски. — Если бы ты знала, Марго, как я хочу, чтобы все было, как раньше, — сказала Диана со слезами на глазах. — А что это для тебя? — Чтобы я была молодой, чтобы у меня впереди была вся жизнь, чтобы Чарльз хотя бы притворялся, что я ему нужна, и чтобы… — тут Диана осеклась и сжала губы, пытаясь сдержать слезы. — Договаривай, я не телепат. — Помнишь, как ты впервые назвала меня «любимой»? Маргарет показалось, что сейчас у неё остановится сердце. Конечно, она помнила. Убеждала себя, что сможет забыть, но помнила. Диане было двадцать один год, они лежали в кровати, Маргарет перебирала пряди волос девушки, а молодая принцесса улыбалась, закрыв глаза. Что нашло на Маргарет в тот момент, она не поняла, к сожалению или к счастью она не смогла не сказать, что любит Диану. — Помню, — сдавленным голосом ответила Марго. — Я так хочу, чтобы мы снова любили друг друга. — Мы любим друг друга, — прервала ее Маргарет. — Но не так. Мы теперь притворяемся, что мы друзья, потому что у нас дети, титулы, обязательства, приличия и все то, что мешает нам жить. Меня тошнит от того, что я не могу с тобой быть, что это все неправильно, что так нельзя, потому что ты тетя моего мужа, а я будущая королева. Я так хочу быть обратно обычным человеком. — Если бы ты знала, как я хочу, чтобы все было, как раньше… — сказала Маргарет тихо, — Если бы ты знала, как мне без тебя плохо. Но ты и сама понимаешь, что мы зашли слишком далеко. Мы поддались этому искушению, но теперь и ты выросла, и я постарела, это уже не милое развлечение на пару недель. Найди себе хорошую женщину, если тебе хочется таких отношений, но, прости, я не смогу с тобой быть. — Это никогда не было для меня развлечением, — грустно ответила Диана, — может быть ты вообще моя первая и единственная любовь в жизни. Я не люблю женщин, я люблю тебя, и ты знаешь об этом. Я никогда не смогу никем тебя заменить. — Как и я тебя, Диана. Они несколько минут молча смотрели друг другу в глаза. Диана пыталась понять, о чем думает Маргарет. Быть может она сейчас скажет, что разговор окончен. И тут случилось то, чего Диана ожидала меньше всего. Маргарет встала с кровати и медленно подошла к женщине. Марго была заметно напряжена и шла как будто по минному полю, боясь взорваться. В конце концов она добралась до изголовья и, прикрыв глаза, поцеловала Диану в губы. — Что…что ты делаешь? — испуганно спросила Диана. — Целую тебя, а на что ещё это похоже? — На то, что ты сошла с ума. — Это ты меня заразила. А теперь ложись спать, поговорим завтра. — Ты такая оптимистка, Марго. — Почему? — Надеешься, что я усну после этого. — Ну, даже если ты будешь думать о чем-то всю ночь, то лучше уж о чем-то приятном? — Это значит, что мы снова?.. — с надеждой начала Диана. — Спокойной ночи, — оборвала ее Маргарет и вышла из комнаты.

***

1995 год — Диана, ты правда собираешься давать интервью? Маргарет вошла в комнату Дианы, не успела та вернуться домой. Марго была сильно взволнована, женщине даже показалось, что она побледнела. — Марго, сядь, пожалуйста, и успокойся. — Отвечай на вопрос. — Кто тебе сказал? — Неважно, кто. Я требую ответа. Ты будешь давать интервью? — Я ещё не решила. — Ты возмутительная дура! — крикнула Маргарет так, что стакан на столе зазвенел, — Идиотка! Ты хоть раз в жизни можешь сначала подумать, а потом сделать?! Это же вроде не так сложно! — Не кричи на меня! — воскликнула Диана, вставая со стула. Они с Маргарет стояли друг напротив друга, причём Марго выглядела так, как будто была готова убить Диану, а потом и всех сотрудников телеканала ВВС за саму идею дать интервью, — Я ничего не решила! Может я вообще откажусь! Ты видела интервью Чарльза? Почему ты его не отчитываешь? — Оно появилось после твоей дурацкой книжонки, — отчеканила Маргарет. — Моей дурацкой книжонки! Это же я лично ее написала! И сама издала! Я уже устала объяснять тебе, что я понятия не имела, что книга вообще выйдет, и я не горжусь ею! Но твой племянник — редкостный урод! И если уж мы определяем вину по книжкам, то он тоже написал свою. — Вы с ним оба больные на голову. Причём давно и капитально. Он поступил с тобой, как скотина, выгораживать его я не буду. Но и ты даёшь ему поводы так себя вести. — Опять ты за своё, ну сколько можно! За племянника ты всех порвёшь, я поняла, даже меня, я же тебе…  — Ты мне уже давно родной человек, и если ты думаешь, что я не высказала ему своё фи, то ты ошибаешься. Но хотя бы ты можешь быть умнее? Чарльз потерян, его все обидели, и Филипп, и Елизавета, и ты, и я теперь. Только его кобыла его никогда не обижала, вот уж повезло с человеком! Диана засмеялась. Маргарет только недоуменно посмотрела на неё и пожала плечами. — Я тебе много раз советовала полечить голову, ты меня не послушала, и вот, что мы имеем. — Скажешь тоже…ха-ха! «Кобыла»! Ха-ха-ха! — Я не виновата, что она выглядит как рокер времён моей молодости, и ничего хорошего я не имею в виду. — Перестань, пожалуйста! У меня живот болит! — смеялась Диана. — Правильно говорят, что невозможна женская дружба. Мы либо становимся друг другу врагами… — Либо любовницами, — с ухмылкой добавила Диана. — Даже не начинай эту песню. Второй раз я на это не попадусь. Иди рассказывай эти сказки своей рыжей каланче. Вот уж кого-кого, а ее мы точно нашли в притоне. — Ферги — моя лучшая подруга! — возмутилась женщина. — И это не говорит в твою пользу. Никогда не видела такой вульгарной бабы. — А что во дворце сняли все зеркала? Маргарет чуть не запустила в Диану туфлей, но в конце концов рассудок победил. — Какая же ты сволочь, Диана, — ядовито сказала она, — я к тебе, как к человеку… — Скажи ещё, что ты обиделась. — Не ожидала такого от святой мученицы. — Перестань! — Диана, я говорю тебе серьезно, даже не вздумай идти на ВВС, на радио или куда-нибудь ещё. Тебе это ничего не даст. Посмотри, что случилось с Чарльзом. Хочешь исповедоваться — иди в церковь. Вы оба и так уже вывалили достаточно грязного белья на всеобщее обозрение. А теперь ещё и пытаетесь друг друга обыграть. Зачем тебе эта мышиная возня? Чего тебе не хватает? — Справедливости, — тихо, но уверенно ответила Диана. — И ты рассчитываешь получить ее таким образом? Размахивая трусами по телевизору? Смотрите, мой муж мне изменяет! Смотрите, у меня депрессия! Самой-то не стыдно будет? — А тебе никогда не хотелось сказать правду? — спросила вдруг женщина. — О чем? — О себе, о своей жизни. Тебя же поливали помоями годами, неужели не хочется сказать всем, что они неправы? — Время все расставит на свои места, Диана, и не стоит опускаться до уровня этих идиотов. Да, кто-то в какой-то занюханной газете написал про меня статью, а какие-то недалекие люди этому поверили. Мне нужно давать интервью после каждого чиха? Давай я сразу энциклопедию напишу? Получится вторая «Британника». — Если бы занюханная газета одну статью, Марго, если бы так. Ты прекрасно знаешь, что нас с тобой как только не обзывали. Особенно тебя, конечно. — А они были в чем-то неправы в отношении меня? — Ты что бредишь? Марго, скажи, ты что бредишь? Конечно, нет! Ты лучший человек в нашем аду, ты самая умная, самая добрая… — Но не самая восприимчивая к лести, поэтому не пытайся. — Самая красивая, — продолжала Диана, не слушая. — Отсядь от окна, милая, у тебя тепловой удар. — И ты уж точно не достойна того, чтобы тебя унижали какие-то проходимцы, которые с тобой даже не знакомы. — А ты попробуй не обращать внимание. Не читай ты этих газет. И телевизор не смотри. Хочешь я тебе лучше куплю книг с картинками, будем читать сказки. — Ты такая простая, Марго, не обращать внимание на то, не обращать внимание на это. Может мне и на измены нужно глаза закрыть? И на мнение публики? А может и королеву куда подальше послать, а то она от меня чего-то требует. — И у меня то же самое, но послать не помогает, я пробовала. — Я ведь серьезно. Мне надоело жить с клеймом необразованной, больной на голову дуры. — И что ты хочешь для этого сделать? Пойти на телевидение, чтобы все это доказать? — Я скажу правду! — Твоя правда никому не нужна! Ты вроде бы уже давно с нами в одной лодке, неужели ты до сих пор не поняла, что чем больше ты оправдываешься, тем хуже становится? — Я не собираюсь оправдываться. — Собираешься, очень даже собираешься. Я никогда такого не говорила, но я тебя умоляю, хотя бы ради меня откажись от этой затеи. Ты никому ничего не докажешь. — Но все думают, что я обуза, что я мешаю всем вам, что я ужасный человек! — Я так не думаю, — с этими словами Маргарет подошла к Диане и взяла ее руки в свои. Руки Марго были чуть шершавыми, и Диане очень понравилось это ощущение. — Ты не думаешь, что я обуза? — тихо спросила Диана. — Я уже говорила, что я думаю, что ты лучшее, что случалось с нашей семьей. Ты наше будущее. И это очень хорошо, что именно ты, ни на кого другого я бы эту семью оставлять не хотела. — Спасибо, Марго… — За правду не благодарят. Хотя быть немного сдержаннее тебе бы не повредило, конечно, но… — Не тебе об этом судить! — сказали обе женщины хором и улыбнулись. — Марго, скажи, почему мы с Чарльзом просто не можем жить в мире? — Вы с ним слишком разные люди, дорогая, это не хорошо и не плохо, но вы друг другу не подходите. Ему, наверное, видится, что он романтический герой из романа, а ты ждёшь от него взвешенности и того, что он будет тебя опекать. Нужно было запретить ваш брак. Прости, Диана, но тебе самой было бы лучше. — Намного… Но я люблю его! — И ты все ещё в это веришь? Милая, это даже не смешно верить в сказки в тридцать четыре года. — Он мой первый мужчина. — И по твоей логике я сейчас должна где-то найти своего первого мужчину и бросится к нему на шею с криком «Я вся твоя!»? — Прости за эту отвратительную шутку, Марго, но твой первый мужчина на кладбище… Маргарет сперва растерянно посмотрела на Диану, а потом чуть не начала смеяться. — Диана, скажи мне, почему тебе так нравится причинять мне боль? Неплохо же ты придумала, гадюка. Понабралась от меня этой дряни. Лучше бы научилась читать книги кроме любовных романов. — Я сказала «Извини». И между прочим я прочитала «Моби Дика» на этой неделе. — Скажу Елизавете, чтобы дала тебе за это медаль. Диана вздохнула и села на кровать. Ей и так было тяжело в последнее время, и Маргарет своими разговорами никак не способствовала улучшению ситуации. — Марго, я уже не могу так жить. Меня все осуждают, все пытаются поддеть, все ненавидят! — Если уж тебя ненавидят, то боюсь спросить, что происходит со мной. Милая, ты даже не представляешь, что такое ненависть. То, что говорят про тебя — это сплетни из желтых газет, и ты сама это знаешь. — Конечно. А издевательства мне тоже померещились, наверное? То, как эти уроды кричат на меня, когда я иду по улице. «Подними голову, тогда мои дети поступят в хорошую школу!» Это мне показалось? — Меня восхищает твое умение воспринимать все близко к сердцу даже после четырнадцати лет в нашем цирке. Это правда умилительно. А ты не хочешь делать вид, что этого не происходит? Самое главное, что мы с тобой знаем, кто ты, а уж, что там думает про себя какой-то Смит, сидя на лавке и читая газету, меня лично не интересует совершенно. — Я так хочу быть такой же как ты, Марго, но ты прекрасно знаешь, что у меня так не получится. — А ты попробуй! Не отвечай на эти провокации, не поддавайся, будь сильнее. Ты будущая королева, ты должна быть сильной. — Я не знаю, Марго, я не знаю, у меня не получается даже взять себя в руки… — Главное, что это происходит не публично, а все, что происходит у тебя в комнате, касается только тебя. Ты справишься, Диана, я знаю, ты справишься, ты намного лучше, чем я, и все в жизни у тебя сложится гораздо удачнее, чем у меня. Только будь умницей. — Говоришь прямо как мой отец. — Ну, ты ровесница моего сына, можно сказать, что это материнский инстинкт. — А все остальное — это эдипов комплекс наоборот? — невинно поинтересовалась Диана. Маргарет даже слегка покраснела, — Что? Когда столько времени проводишь с Чарльзом, начинает казаться, что уже и сам можешь читать лекции по психологии. — Какая же ты все-таки мерзкая, Диана, это мне нужно давать интервью, ты отвратительно обращаешься с женщиной в возрасте. — Нет, — улыбнулась Диана, — женщин в возрасте я очень люблю. И ты это знаешь. С этими словами Диана поднялась с кровати, в несколько шагов преодолела расстояние, разделяющее их с Маргарет, и обняла ее. Марго опешила от таких проявлений нежности. Чего-чего, а такого она ждала меньше всего. — Да-да, я помню, что тебя нельзя обнимать, что тебя нельзя целовать, что тебя нельзя любить, — начала Диана, — даже не начинай. — Да нет, я хотела сказать, что у тебя… — Слишком часто меняется настроение, — подхватила Диана, — и мы то орем друг на друга, то целуемся. Кажется, это семейное. — Слава Богу, ты к нашей семье не относишься. Обе они замолчали. Маргарет медленно подняла руки и положила их на плечи Диане. Марго чувствовала, как бьется сердце женщины. Она боялась признаться себе в том, что ей этого не хватало. Несколько долгих лет она отгоняла от себя мысли о близости с Дианой, как назойливых комаров, она убеждала себя в том, что приняла правильное решение, что самой Диане будет лучше. Было ли ей лучше? Сомнительное утверждение. Про себя Маргарет могла сказать, что ей точно стало одиноко и тоскливо. Из ее жизни пропал единственный человек, который ее понимал. Не так, как ее друзья, не как семья, а понимал на чувственном, духовном уровне. Эта девочка, которая сейчас уже стала женщиной, была не самым умным собеседником, не самым красноречивым (хотя, к чести Дианы, Маргарет отметила, что она наняла педагога по речи) и не самым открытым, но она была доброй. Самой доброй из всех, кого когда-либо знала Маргарет. И самой понимающей. Со своей чуткостью она слышала то, к чему были глухи все остальные. Поддерживала Маргарет в трудные моменты, помогала всем, чем могла. Это чувство медленно начало возвращаться к Марго. Чувство защищенности, того, что ты кому-то нужен. — Диана, — тихо проговорила она. — Да, Марго? — Я не хочу тебя терять. — И я не хочу терять тебя, Марго, я люблю тебя. — Все еще в это веришь? — Правда не нуждается в вере. — Идиотка. Маргарет закрыла глаза и, привстав на цыпочки, поцеловала Диану. Поцелуй был не очень смелым, как будто они обе были школьницами, но сладким. Диана выдохнула и еще сильнее обхватила Марго руками. — Мы с тобой обе идиотки, — констатировала принцесса Уэльская. — Согласна, — кивнула Маргарет. — Я не хочу больше играть в эти игры с расставаниями. Ты прекрасно знаешь, что мы не можем друг без друга, мы должны быть вместе. — Тише, дорогая, не горячись, ты знаешь, что это невозможно. — И какое оправдание будет на этот раз? Даже не говори про то, что я будущая королева, мы даже на мероприятиях вместе не появляемся, никто даже предположить не сможет. — Если ты не будешь пялиться на меня, как безумная, когда мы все-таки появляемся где-то вместе, то это будет еще лучше. — Кто бы говорил, Марго, кто бы говорил. Женщины смотрели друг на друга так, как будто впервые увидели. Они обе слабо улыбались, как будто не веря, что их отношения возобновились. Как будто и не было этих четырех лет, как будто они расстались только вчера. — Ты знаешь, чего мы с тобой никогда не делали, Марго? — лукаво спросила Диана. — Были адекватными? — Смешно. Нет, моя любовь, мы никогда не танцевали вместе. — Ты же вроде не пьешь, а у тебя горячка. Это что я на тебя плохо влияю? Ты как себе вообще представляешь наши танцы? Ты Гулливер и я гном. Мы будем красивой парой. — Молчи! Я хочу с тобой потанцевать. — А я хочу, чтобы в кране вместо воды текла текила. Давай и дальше делиться идиотскими фантазиями. — Ты такая скучная! — Это я скучная? — опешила Маргарет, — У тебя странные понятия о веселье, дорогая, если даже я до них не дотягиваюсь. — Я ничего не хочу слышать, сейчас включу что-нибудь, — с этими словами Диана чуть ли не вприпрыжку побежала к музыкальному центру. Перебирая диски, она наткнулась на Штрауса. Хихикнув, предвкушая шалость, Диана вставила диск в проигрыватель. Спустя три секунды комнату заполнила музыка. — «На прекрасном голубом Дунае», — тихо сказала Маргарет, — никогда не понимала твоего увлечения Штраусом, но хорошая вещь. — Конечно, это же не твой любимый Брамс, а теперь давай танцевать. — И как ты предлагаешь под это танцевать? Под такую музыку хорошо только класть в гроб. — Вот так! — воскликнула Диана, и взяв Маргарет за руки, притянула к себе. Она уверенными движениями положила ее руку себе на талию. Марго хмыкнула. Музыка, сначала игравшая как будто издалека, становилась все громче и громче. Ноги принцесс скользили по паркету комнаты. Они обе прекрасно танцевали. Маргарет училась этому с детства, Диана страдала от невозможности стать балериной и компенсировала это тем, что самостоятельно постигала все танцы, которые видела. Марго невольно восхищалась молодостью и живостью принцессы Уэльской и, сколько бы ни старалась, не смогла сдержать улыбку. Они кружили по комнате, то становясь ближе друг к другу, то отдаляясь. Диана с наслаждением смотрела в глаза Маргарет, а последняя, слегка прищурясь, наклонила голову и нежно, но одновременно напористо взяла инициативу в свои руки. Их движения были отточенными, как будто они втайне ото всех репетировали этот танец по ночам. Больше всего им хотелось передать свою любовь, свою страсть. Диана ликовала. Ее ноги казалось парили над полом, она чувствовала, что еще немного и она взлетит ввысь, прямо к облакам, так ей было хорошо. Маргарет же с удовольствием отмечала, что еще не забыла уроки танцев и умеет двигаться, несмотря на возраст, по мнению некоторых неприличный для таких выходок. К сожалению для них обеих, спустя какое-то время музыка затихла. Они растерянно смотрели друг на друга, все еще держась за руки. Казалось, что прекрасная сказка только что завершилась, что страница с их историей перевернута, а книга закрыта. Как в тумане они слышали начало новой композиции. Диана первой отпустила Маргарет, грустно смотря в пол, она выключила музыку. Маргарет только вздохнула. — Спасибо тебе, Марго, я этого никогда не забуду, — сказала Диана, поднимая взгляд. У нее чуть дрожали губы. — Меня не за что благодарить. Это тебе спасибо, ты заставила меня танцевать. Я уже и не думала, что я умею. Ты хорошо двигаешься. — До тебя мне далеко. — Даже не начинай, — прервала ее Маргарет, — ты прекрасно танцуешь. Уж точно лучше, чем большинство тех, с кем мне приходилось вальсировать на приемах. — Удивительно, что я не отдавила тебе все ноги, — улыбнулась Диана. — Я бы может была даже не против, — в тон ей ответила Маргарет, — Диана, я хочу, чтобы ты знала, я люблю тебя. Я редко это говорю, но не забывай об этом, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты думала об этом, когда с тобой будут несправедливо обращаться. Не поддавайся на их провокации, не иди на поводу у эмоций, будь сильной, я знаю, ты можешь. С этими словами Маргарет подошла к Диане и тихо обняла ее, поборов всю свою нелюбовь к таким проявлениям нежности.

***

«Ваше королевское Величество, насколько готовы Вы были к тому, что последует за тем, что Вы станете членом королевской семьи?» «Когда тебе девятнадцать лет, ты думаешь, что ты готов ко всему…» Маргарет, как и тысячи людей по всей стране не могла отвести взгляд от экрана телевизора. Ей хотелось кричать, плакать, смеяться и убивать одновременно. Диана сидела в кресле и во всеуслышание делилась подробностями своей жизни. Ее Диана. И что убивало Маргарет еще больше, так это голос, которым она это делала. Такой спокойный, такой умиротворенный, как будто она читает вслух заготовленную заранее речь. «Что ты делаешь идиотка?» — спросила Маргарет про себя, — «Что ты мать твою делаешь, Диана?» «Как королевская семья отреагировала на Вашу депрессию?» «Наверное, я была первым человеком в этой семье, у которого была депрессия. Или первой, кто открыто говорил о ней. Очевидно, это был чрезвычайно трудный период, потому что, если ты никогда не сталкивался с этим, как же ты сможешь поддержать…» Она лежала на кровати лицом в подушку. У нее не осталось сил даже на то, чтобы плакать. Она чувствовала тошноту, отвратительное чувство в животе, как будто все выворачивает наизнанку. И страх, ужасный, первородный, животный страх. Что теперь будет с ее жизнью? — Папа… — прошептала она, снова начиная плакать, — папы больше нет… Папочка… Маргарет закрыла уши руками и крепко сомкнула глаза. — Не может быть, папочка… Я тебя так люблю, почему… Почему я?! «Если верить прессе, то примерно в это же время ситуация стала настолько сложной, что вы пытались наносить себе увечья, это правда?» «Когда никто не слушает тебя, или ты думаешь, что никто не слушает тебя, начинают происходить самые разные вещи, допустим, когда внутри тебя так много боли, ты пытаешься причинить себе вред, чтобы попросить о помощи, но ты просишь не о той помощи, люди расценивают это, как способ привлечения внимания. <…> Мне было стыдно, что я не могу справиться с таким уровнем стресса» «А что конкретно Вы делали?» «Ну, я резала свои руки и ноги» Диана сидела на кухне и плакала. Окровавленный нож лежал на столе. Она прижимала к себе искалеченную руку, как младенца, пытаясь успокоить боль. Свет был погашен, но даже в темноте Маргарет прекрасно видела ее лицо. Перекошенное от боли, залитое слезами, покрасневшее. Маргарет стало не по себе. — Тише, тише, — начала она тихо, — не бойся. Диана подняла взгляд на Маргарет. Ей хотелось убежать. Ее не должны были видеть, никто не должен был ее видеть. — Что…что ты тут делаешь? — спросила Диана, захлебываясь слезами. — Пришла поесть, — честно ответила Маргарет, — а что ты тут делаешь? — Я…я…порезалась… — И как же это произошло? — спросила Маргарет, подходя все ближе к Диане. Она увидела нож. У него были заостренные зубчики, и от одной этой картины Марго стало плохо. — Слу-случайно… — Угу, — хмыкнула Маргарет, — тут даже мяса нет, чтобы хоть как-то оправдать тебя. Видно же, что ты ничего не резала. Ну, дай посмотрю. Маргарет осторожно взяла в свои руки израненную руку Дианы. Длинные раны казалось были везде. И что напугало Маргарет больше всего, Диана резала там, где были вены, и только счастливая случайность спасла ее от гибели. Марго поежилась. Она и представить себе не могла, что кто-то может это делать. — Я сейчас принесу бинт и спирт, а ты пока сиди тут тихо, хорошо? Считай до ста. — До…ста? — не поняла Диана. — Да, до ста. Считай вслух, чтобы я слышала. — Х-хорошо. Один, два, — Диана начала медленно считать вслух. Она не понимала, чего от нее хочет Маргарет, но в таком состоянии она не поняла бы ничего. Ей было плохо, ей было больно и больше всего ей хотелось бы умереть прямо тут. Маргарет тем временем достала из шкафа бинт, бутылочку со спиртом и вату. Она никогда таким не занималась, но ей было ясно, что если не помочь Диане, то она либо убьет себя этим треклятым ножом, либо умрет от того, что раны загноятся. Быстрыми и уверенными шагами она вернулась к девушке и сказала ей вытянуть руку. Диана, сморщившись, послушалась. Маргарет вылила немного спирта на вату и осторожно стала промывать раны. Диана шипела, но ничего не говорила. — Тише, тише, маленькая, скоро все пройдет, — шептала Маргарет, — зачем ты так, а? Тебе жить надоело? — Д-да! — простонала Диана, — Я всем только мешаю! Я так больше не могу! — Кому ты мешаешь? Назови мне их имена, и я их сама лично зарежу. — Чарльз так сказал… Глаза Маргарет налились кровью. Ну, конечно, кто же еще. Он же один непогрешимый. Она любила своего племянника, это было неоспоримо, она видела, как он рос, как он мужал, как он из застенчивого маленького мальчика превратился в настоящего мужчину. Но она не собиралась оправдывать все его поступки, и уж точно она не собиралась прощать ему этот эпизод. — Скажи ему, что у него уши, как у слона, — посоветовала Маргарет. Диана улыбнулась сквозь слезы. — Вот видишь. И нечего переживать из-за всяких олухов. Потерпи, еще немножко осталось. Вроде ты большая девочка, тебе уже двадцать один год, а тебе все еще не все равно. — Он…он мой муж… — Если бы я верила всему, что мне говорит муж, я бы сейчас работала в маникюрном салоне, но, скорее всего, я бы оказалась в морге, поэтому дели все на десять. — Он меня не любит… — Диана снова начала плакать. — У-у-у, кто тебе это сказал? У него характер такой, что уж поделать, но он тебя любит, просто он дурак и ведет себя соответственно. Теперь потерпи еще немного, я перебинтую тебе руку. Предельно осторожно, чтобы не причинить боли Диане, Маргарет стала обматывать ее руку бинтом. Диана с благодарностью смотрела на Марго. Она и представить себе не могла, что она может быть такой ласковой. — Вот и все, ангелочек, теперь ты не умрешь от сепсиса. Пошевелить пальцами можешь? Диана медленно и боязливо сжала и разжала ладонь. Хотя Маргарет и стерла кровь с руки, ногти были красными. И ужасное чувство холода от того, что кровь лилась ручьем, не оставляло Диану. Она была на волосок от смерти, но бросила нож, когда услышала шаги, это значит, что Маргарет спасла ей жизнь? — Вот, молодец, и сухожилия в порядке. А теперь вытри слезы и иди за мной. — Куда? — А ты как думаешь? В мою комнату. Спать будешь со мной, а то кто знает, что тебе еще придет в голову. — Но ведь я… — Возражения не принимаются. «Как Вы говорите депрессия отступила, но впоследствии пресса сообщила, что Вы страдаете булимией, это правда?» «Да, правда. У меня была булимия несколько лет. И это нечто вроде секретной болезни, она может обостриться из-за того, что у тебя низкая самооценка и ты чувствуешь, что ты ни на что не годишься. Ты ешь до отвала четыре или пять раз в день, некоторые делают это больше, и это утешает. Кажется, что тебя обнимают, но это временное ощущение. Временное. А потом тебе становится противно от того, что твой желудок полон, и все повторяется снова. Это повторяющееся действие, и оно очень разрушительно для тебя» «Сколько раз в день Вы делали это?» «Зависело от того, насколько сильным было давление, которое на меня оказывалось. Если у меня был, как я говорю, «день визитов» или я весь день была не дома, я возвращалась домой опустошенной, потому что во время мероприятий я общалась с умирающими, тяжело больными, с людьми, у которых проблемы в браке. Я возвращалась домой и не знала, как прийти в себя, после того, как мне пришлось утешать такое количество людей, поэтому обычной моделью поведения было подойти к холодильнику. Это было симптомом того, что происходило в моем браке. Я кричала о помощи, но подавала неверные сигналы. И люди использовали мою булимию как оправдание. Они решили, что проблема в ней. А Диана психически неустойчива» Диана склонилась над унитазом. Ночные приступы булимии были неумолимы, как бы она ни пыталась держать себя в руках. Она ненавидела себя каждой клеточкой своего тела. Она ненавидела себя за слабость, за то, что она не может справляться с жизнью в королевской семье, за трусость, за то, что она постоянно ест, за что, что она не может помочь всем, кто в этом нуждается, за то, что она такая некрасивая. И ее снова вырвало. Ее всегда рвало несколько раз подряд. Первый раз она вызывала это сама, а последующие были своеобразной цепной реакцией. Живот горел изнутри. Руку заливала рвота, обжигающая пальцы. Колени тряслись, она чувствовала это даже сидя. Она не сможет встать еще минут пять, она точно знала. Закрыв глаза, она тихо заплакала. Диана уже устала так жить. Это было невыносимо. До такой степени, что она всерьез задумывалась о том, чтобы убить себя. Но к сожалению, она была настолько глупой, что даже этого не могла сделать нормально. Уже две попытки суицида были неудачными. Но может стоило предпринять еще одну? Вдруг у нее в голове зазвучал голос Маргарет «И на кого ты решила меня оставить?». Что бы она сказала, увидев Диану в таком состоянии? Конечно, что она дура, что она неуравновешенная и что ей нужно было идти не замуж, а в клинику неврозов. И Маргарет была бы права во всем. «Какое же я отвратительное ничтожество» — подумала Диана, и снова засунула пальцы в рот. Ответ на свой вопрос девушка нашла незамедлительно. Дверь без стука открылась и на пороге предстала Маргарет в халате поверх ночнушки. — Ну-ну, успокойся, — сказала она, садясь на колени, — не надо. — Марг… — начала было Диана, но новый рвотный позыв заставил ее замолчать. Маргарет гладила девушку по голове и просила не плакать. На Диану ее слова произвели противоположный эффект. Ее затрясло еще больше. — Не плачь, не плачь, слышишь? — говорила Маргарет, убирая волосы с лица молодой принцессы, — Ну чего ты? Успокойся. Диана медленно подняла голову и вытерла рот. Лицо ее было бледно-зеленым, глаза красными, даже нос покраснел и распух. Волосы спутались и то, что с утра было прической, теперь было похоже на копну сена. Девушка была больше всего похожа на бездомного котенка, и Маргарет стало ее очень жаль. — А теперь поднимайся, — сказала она Диане, — не сиди на холодном полу. — Я…я не могу встать, — прошептала девушка, — пока не могу. Меня ноги не держат. — Горе ты мое, — вздохнула Марго, — давай руку. Давай, я кому говорю? Диана вцепилась в руку Маргарет, как утопающий в спасательный круг. Она из последних сил поднялась и сразу же вытянула руку, чтобы опереться о стену. Ее качало, в глазах все двоилось, ей было больно и стыдно перед женщиной. — Почему ты всегда…появляешься тогда…когда мне плохо? — спросила Диана слабым голосом. — У меня чутье, я чувствую, когда ты хочешь что-то с собой сделать. А теперь идем в кровать. На подкашивающихся ногах, опираясь на плечо женщины, Диана дошла до постели и упала на нее без сил. Она отвратительно себя чувствовала. Маргарет взяла с тумбочки графин с водой и стакан. — Промой рот, — сказала она, показывая на стакан, — прополощи, а то потом будут ожоги. — У меня они и так есть… — прошептала Диана, но послушалась. Маргарет же поморщилась от осознания того, что эта гадость длится уже долгое время. — Не глотай, сплюнь в стакан, так лучше. Диана медленно начинала приходить в себя. К ней возвращалось зрение, и она увидела неподдельную тревогу в глазах Маргарет. — Ты что следишь за мной? — спросила Диана. — Если ты думаешь, что никто не замечает, как из холодильника пропадает еда, которой хватило бы на пять человек, а ты при этом худеешь, то ты ошибаешься. — Простите меня! Умоляю простите! Я правда не хотела! — закричала Диана, закрывая лицо руками. — Ну-ну, малыш, тише, я что тебя обвиняю? Все хорошо, не переживай. Ты просто болеешь, тебе нужна помощь. Хочешь я найду тебе врача? — Я боюсь… — Врачей? Они тебя не укусят. Тебе будет лучше… Маргарет сталкивалась с чем-то подобным впервые и совершенно не понимала, как себя вести. Она не знала, зачем Диана это делает. Не знала, но догадывалась. У девушки всегда была склонность к саморазрушению, но увидеть такое воочию Марго и не надеялась. — Зачем ты пришла, Марго? — Ну как зачем, я хотела подтвердить свою догадку, и сделала это. — И все? Довольна теперь? — грубо ответила Диана. — Не злись. Я тут исключительно ради тебя. Ни за кем другим я бы не стала наблюдать по ночам, между прочим уже полтретьего. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо, чтобы тебе стало лучше. Ты очень хороший человек, с которым случилось слишком много плохого. Я могу тебя попросить не делать так? — Можешь. Но это не от меня зависит. — Понимаю. Но хотя бы не делай так, когда живешь здесь. Я не могу сидеть спокойно, зная, что ты так над собой издеваешься. — Тебе не все равно? — Мы уже год вместе, и только сейчас решила у меня это спросить? Конечно, мне не все равно. Я хочу, чтобы ты была здорова. А теперь попытайся поспать хотя бы ради меня На моменте, когда Диана начала рассказывать про Хьюитта, Маргарет стало совсем тошно. Она со всей силы ударила по телевизору, как будто так она смогла бы остановить это безумие, и выключила его. Тишина принесла не успокоение, как надеялась Маргарет, а ещё больше боли. Осознание того, что ее передали, что все ее порывы были не нужны Диане, что она зря открылась ей, доводило ее до слез. Она не была намерена плакать из-за этой полоумной, но из слезы сами текли по щекам. Ей было плохо, гадко, как будто всю ее душу растоптали. Пора бы уже привыкнуть, но когда предателем оказывается самый близкий, самый дорогой человек это непросто пережить. Маргарет не могла поверить в то, что это действительно произошло. Что их отношения ничего не стоили. Ей хотелось проснуться и думать, что это просто кошмарный сон. Но это была реальность. Холодная, непреклонная реальность. Реальность, в которой леди Спенсер только что своими руками вырыла себе могилу, реальность в которой их любовь разбилась о камни чудовищного желания жалеть себя, реальность в которой Диана, человек, которого Маргарет полюбила всем сердцем, перестала существовать. 1982 год За окном шёл дождь. Крупные капли барабанили по стеклу, стекали по листьям деревьев. Вдали гремел гром, наполняя комнату оглушительным шумом. Молодая принцесса лежала в объятьях Маргарет, потягиваясь как кошка. Марго откровенно любовалась ей. Она была такой маленькой, такой красивой, такой чистой. Ее хотелось прижимать к себе и никогда не отпускать. Маргарет откинула одеяло и стала играть с сосками Дианы. Они все ещё были слишком чувствительными, хотя она перестала кормить Уильяма грудью. Сказывалось и то, что у них только что был секс, все тело Дианы было в сладкой истоме и она игриво засмеялась. — Тебе не хватило? — промурлыкала она. — М-м, — промычала Марго, зажимая правый сосок Дианы между указательным и средним пальцем левой руки. — Мне так с тобой хорошо, — мечтательно произнесла девушка. Маргарет не ответила. Она принялась ласкать грудь девушки обеими руками, то увеличивая давление, то уменьшая. Диана явно наслаждалась процессом. Она в изнеможении сгибала и разгибала ноги, стараясь справиться с предвкушением. Марго в это время откинула одеяло полностью. Они обе в очередной раз любовно оглядели друг друга. Им никогда не надоедало изучать каждый сантиметр, каждую родинку, каждый шрамик на теле. Диана потянулась за поцелуем, Маргарет охотно ответила. Огладив живот, она медленно раздвинула ноги Дианы. Девушка закусила губу. — Ты знаешь, что я обожаю, когда ты так делаешь? — спросила Маргарет с улыбкой. — А зачем по-твоему я это ещё делаю? — хитро спросила Диана. — Кривляка. Марго нежно прикоснулась к складкам между ног девушки. Она все ещё не отошла от того, что было буквально три минуты назад, и Маргарет это нравилось. У Дианы покраснели даже уши. Ей все ещё было неловко представать обнаженной перед Марго и принимать ее ласки. Поэтому когда она почувствовала, как ее клитор ласкает правая рука Маргарет, девушка чуть не закричала. Маргарет же только тихо посмеивалась. Ей нравилась неискушенность и чудом сохранившаяся детская любознательность со стороны Дианы. Девушка как будто открывала для себя что-то новое каждую ночь. — Быстрее, Марго, я тебя прошу! — простонала принцесса Уэльская. — Не все так быстро, — спокойно ответила Маргарет, — я ещё не наигралась. С этими словами она ввела в Диану сразу три пальца. Девушка резко выдохнула. Бессознательно она начала подстраиваться под движения Маргарет, однако это было крайне сложно. Женщина то ускоряла темп, то до невозможности замедляла его, и это доводило Диану до исступления. — Пожалуйста, Марго, не мучай меня, — взмолилась она. — Я велела тебе молчать. Маргарет медленно наклонилась и, убрав руки, стала ласкать клитор девушки языком. Ее движения были отточенными. Она точно знала, чего хочет Диана, и как лучше всего доставить ей удовольствие. Девушка обожала, когда ее ласкали то против часовой стрелки, то по часовой стрелке, понять это было не так трудно, и Маргарет с удовольствием применяла эту технику. Диана ещё была во власти иллюзий о том, что она выдержит это, но когда Марго чуть укусила ее, девушка поняла, что не сможет и минуты продержаться. Это почувствовала и Маргарет, которая медленно отстранилась от Дианы, поцеловав ее между ног. Уверенным и быстрым движением Маргарет села на ноги Дианы. Девушка била руками по кровати, и тогда Марго взяла ее руки в свои так, что их пальцы переплелись. Это было прекрасное ощущение для них обеих. Они обожали секс. Не за близость плоти, а за то, что так они становились наиболее открытыми, наиболее уязвимыми. Потные волосы Дианы растрепались. Маргарет невольно подумала, что и она выглядит так же. И этот элемент, как и крепко зажмуренные глаза, приоткрытый рот, тихие стоны добавляли маленькие, но значимые штрихи к образу прекрасной девушки, которую Марго полюбила. Диана не могла бы долго выдержать быстрый темп, поэтому Маргарет то ускорялась, то замедлялась. Это сводило девушку с ума. Она пыталась дотянутся до лица Марго, чтобы поцеловать ее, но не могла. Ей было слишком хорошо, и она слишком ослабла. Маргарет тоже была на грани. И, сделав ещё несколько движений, она без сил упала на кровать. Что-то в выражении лица женщины зацепило Диану настолько, что уже через мгновение она с криком присоединилась к Марго. Маргарет поднялась на локте и посмотрела на девушку. Она была такой хорошенькой, такой милой, что женщина подумала, что от такой нежности может остановиться сердце. У Дианы покраснели щеки, сказывались проблемы с сосудами, она всегда очень быстро краснела. Она закрыла глаза и невольно прижала ладонь к складкам между ног, как будто желая продлить волшебное ощущение. Даже капельки пота на шее и лбу не отталкивали, а наоборот придавали Диане человечности. — Ты мой ангелочек, — сказала Маргарет, целуя девушку. — И почему ты всегда не можешь быть такой хорошей? — Если бы ты двадцать четыре часа в сутки занималась со мной сексом, то я бы всегда была такой хорошей. Диана рассмеялась. — А я ведь не против, ты же знаешь, — лукаво улыбнулась она. — Я знаю, любимая, я знаю

***

— Не смей ко мне подходить! — Марго, послушай! — Не называй меня так! Ты не имеешь на это права! — Умоляю, выслушай! — Ты сказала все, что хотела в своём интервью, шизофреничка. Надеюсь, теперь ты довольна. Теперь ты посмешище. Браво! — Я прошу тебя, дай мне сказать! — Я не желаю слушать твои бредни! Что ещё ты можешь мне сказать?! Что ты не хотела? Что тебя заставили? — Они задавали вопросы, к которым я не была готова! — На них можно было не отвечать, курица! Или тебе нужна нянька, чтобы она следила за тобой? — Я умоляю тебя! Я не хотела тебя обижать! — Обижать?! Обижать?! Ты на всю Британию час унижала нашу семью, наши ценности, своего собственного мужа, своих детей! Ты неблагодарная свинья! Меня обижать?! Своими обидами ты нанесла урон монархии! Ты! Отребье! В тебе нет ни капли благородства! — Я прошу тебя, дай мне сказать! Я понимаю, что ты злишься... — Злюсь?! Злюсь?! Это мягко сказано. Если бы я могла, я бы придушила тебя собственными руками! Ты абсолютная возмутительная дура! У тебя нет мозга! Ты могла хотя бы секунду, хотя бы секунду подумать?! Сволочь! — Прости меня, я правда не хотела... — Не хотела?! А ты никогда ничего не хочешь. Это так в твоём стиле. Сначала мы делаем, а потом говорим, что не хотели! Хуже пятилетней! Ничтожество! Как Чарльза вообще угораздило жениться на тебе! Потаскуха! Признаваться в изменах на весь мир! Ты понимаешь, что тебя смотрели тысячи людей, скотина ты! Или ты опять не хотела! — Прекрати на меня орать! Я сделала, что должна была! — Если бы ты сделала, что должна была, ты бы заткнула свой поганый рот и сидела бы молча. Твоих детей теперь смешают с грязью. О них ты не подумала?! — Не смей впутывать сюда моих детей! — Хочу и буду впутывать! Ты тупая как пробка! Интервью на ВВС. Кто ты такая, идиотка, чтобы давать такие интервью?! — Я хотела донести свою позицию! — Донесла?! Придурочная! Я тебя ненавижу! Ты оскорбляла мою семью, говорила, что мы к тебе плохо относимся! А к кому тогда относились хорошо?! Это не мы нашли тебе врача? Это не мы обеспечили тебе будущее? Это не мы покупали тебе все, чего бы ты ни захотела? Это не мы тебя поддерживали? — Не вы! Из всех тут только тебе было не все равно. — Спасибо за позднее признание моих заслуг! И чем же я заслужила такую милость? Как же ты мне отвратительна. Я очень надеюсь, что Чарльзу и Елизавете хватит ума выкинуть тебя на улицу как собаку. Я тебя ненавижу. Ты не заслуживаешь права носить титул. — Я не хочу разводиться! Маргарет на секунду опешила, но вновь взяла себя в руки. — Слишком поздно. Я лично приложу все усилия, чтобы духу твоего здесь не было. — Марго, послушай... — Не смей называть меня так! Ты не сделала ничего, чтобы заслужить это право! Мне от тебя был нужен только секс, понятно тебе! Ты отвратительная, мерзкая, грязная девчонка! Я ненавижу тебя всей душой! Слышишь? Ненавижу! — В таком случае, — проговорила Диана с холодом в голосе, — ты должна называть меня Ваше королевское высочество. — Не дождёшься, полоумная! Пользуйся титулом пока можешь, тебя его скоро лишат! — И катитесь вы все к черту! Я может быть тоже ненавижу всю вашу семейку! Ты одна была тут светлым пятном, но и ты от меня отвернулась! — Пошла вон, шалава! Или я позову охрану! — Ухожу! И знаешь, что может быть мне тоже был нужен от тебя только секс! С этими словами Диана вышла из комнаты, хлопнув дверью так, что со шкафов слетела пыль. Маргарет стояла одна, пытаясь успокоиться и прийти в себя. «Она предала меня и всю нашу семью, я права, я должна забыть ее» — говорила она себе, не веря ни единому слову.

***

1997 год Отпуск в Италии был для Маргарет долгожданным. Она слишком много времени провела в компании своей семьи, выслушивая их постоянные жалобы на жизнь. В один момент ее это так доконало, что она позвонила Энн и вместе с ней они отправились в Италию, чтобы хотя бы три недели побыть вдали от дома. Всеми правдами и неправдами Энн прятала от Маргарет журналы и газеты, с первых полос которых не сходила одиозная Диана. Энн признавала, что жизнь у бывшей жены принца Чарльза явно насыщенная: то она в Анголе ходит по минному полю, то скачет на яхте у олигарха, и все время с одним и тем же возвышенным выражением лица. На Маргарет эти фотографии действовали как красная тряпка на быка. Она свирепела и грозилась разнести всю редакцию за такую дрянь на первой странице. Все ее надежды на спокойную жизнь рухнули с приходом в семью «этой выскочки» и «ее рыжей подруги». Ферги удостоилась от Маргарет такой же обструкции. И Энн была с ней согласна в этом вопросе. Хотя в отличие от Сары Диану ей было искренне жаль. Однажды она даже попыталась сказать что-то в духе «Но вам с ней было так хорошо», на что подучила в ответ часовую тираду. Энн знала, что Маргарет плохо без Дианы. И была уверена, что и Диана страдает. Однако Маргарет была слишком гордой, тем более пострадали не только ее интересы, но и интересы всей семьи. Она запретила общаться с Дианой своим детям, а почту от неё выкидывали не вскрывая. Энн расстраивались, глядя на эту картину. В глубине души она хотела, чтобы Диана предприняла ещё какую-то попытку сблизиться, Маргарет бы обязательно ответила, она только пытается быть злой. Но Диана была слишком похожа на Марго временами, и никаких попыток она не предпринимала. Маргарет выкурила уже пятую сигарету за десять минут и, поёжившись, ушла с террасы в дом. Энн уже давно спала, и Марго не стала будить ее, хотя ей отчаянно хотелось с кем-то поговорить. От отчаяния в полубредовом состоянии она почти набрала номер мобильного телефона Дианы, но в последний момент с грохотом свалила аппарат на пол. Она решила, что не будет ей звонить, значит не будет. Даже если она перегнула палку. Диана заслужила того, что с ней происходит. Тем более теперь зачем ей Маргарет, если у неё есть олигарх, а может даже и не один. Марго стало так паршиво на душе. Как будто она кого-то убила. Ей было отвратительно осознавать, что возможно их отношения были исключительно плотскими, что Диана может и не любила ее никогда, а все попытки Маргарет заботиться воспринимались как должное, как будто это входило в ее обязанности. Женщине хотелось благодарности, и ей казалось, что Диана искренне ее любит, но, как и всегда в ее жизни, все, на что она рассчитывала обратилось в прах. Ложась спать, она невольно думала о том, как им было хорошо вместе в первые годы. Это то, о чем она думала каждый раз перед отходом ко сну, хотя она никогда бы в этом не призналась. Ночь была жаркой. Последние дни августа выдались особенно знойными, и даже открытые окна не спасали ситуацию. Маргарет откинула легкое одеяло и, поворочавшись, забылась тяжелым сном. Во сне ей виделась то Диана, то Чарльз, то Елизавета. Они все что-то говорили ей, но она их не понимала. Только под утро она услышала, что Диана сказала ей «Я всегда буду любить тебя». Проснулась Маргарет с разбитой головой и учащенным сердцебиением. Ее не покидало отвратительное предчувствие, но природу его она объяснить не могла. Спустившись в гостиную, она с удивлением обнаружила Энн, замершую перед телевизором. — Там что показывают способы убийства работодателей? — усмехнулась Маргарет, — Или ты на седьмом десятке узнала, как включать телевизор, и теперь не можешь оторваться? — Смотрите, мэм... — прошептала Энн, отсаживаясь так, чтобы Маргарет увидела экран. Маргарет не владела итальянским языком, но суть новости она поняла сразу же. Париж. Перевёрнутая машина. Фотографии Дианы. Они ее не спасли. Осознание пришло к Маргарет не сразу. Оно как будто волной постепенно накрыло ее. Диана. Диана всегда была с ней. А теперь она разбилась. Она умерла. Ее больше нет. И никогда не будет. Ее дети остались без матери. Она умерла. Маргарет уже проходила через это больше сорока лет назад, но ощущения были такими же, несмотря на разницу в возрасте. Дианы больше нет. Ее Дианы. А последним, что она слышала от Маргарет, были оскорбления и слова упрёка. Маргарет хотелось рыдать. А ещё больше ей хотелось повернуть время вспять, чтобы не отпускать Диану из семьи. Бог с ним с титулом и ущербом, они переживали и не такое, лишь бы она была жива. — Энн, это...это то, что я думаю? — Да, мэм, она...погибла в автокатастрофе...Мне очень жаль, мэм. Простите. Маргарет медленно развернулась и, не видя дороги, пошла на террасу. Там она обессилено упала на стул и тихо заплакала, обхватив голову руками.

***

Казалось, что на похороны Дианы съехался весь земной шар. Такой толпы Маргарет не видела никогда в своей жизни. Все шли с цветами, шариками, игрушками, и все, как один рыдали. «Смерть Дианы сделала всех такими же истеричными, как она» — сказала Маргарет, пытаясь убедить всех, а в первую очередь себя в том, что она ненавидит Диану, что она сама желала ей смерти. Но когда мимо неё проехал гроб, она с трудом отвела от него взгляд. Он казался ей таким маленьким по сравнению с ростом Дианы в жизни. «Неужели это все, что от неё осталось?» — с ужасом подумала Марго. Немного замешкавшись, она поклонилась гробу и опустила взгляд. Диане было тридцать шесть лет. Всего-то навсего тридцать шесть. Ее жизнь оборвалась, не успев начаться. Она никогда не увидит своих внуков. Никогда не увидит свадьбы своих детей. Ей самой в отличие от Маргарет никогда не исполнится шестьдесят семь лет, и она не будет ворчливой старушкой в кресле у камина. У Маргарет сжалось сердце. Ей было искренне жаль, что она погибла такой грязной смертью. Смертью, которой она не заслуживала. В беспамятстве Маргарет вернулась домой. Она не помнила ничего с церемонии. Говорили, что на похоронах был Элтон Джон, да и вообще весь бомонд приехал проститься с «Королевой людских сердец». Диана всегда любила некую театральность. И даже присутствие Ферги никак не задевало Маргарет. В этот день она была готова закопать топор войны с кем угодно, тем более, что рыжая явно была подавлена. Зайдя к себе в комнату и заперев дверь на ключ, Маргарет заметила небольшую деталь, которой не было с утра. На столе лежало письмо. Ругаясь сквозь зубы, она подошла и открыла конверт. Внутри оказалось ещё одно письмо и записка Я помню, что вы в ссоре, но она просила меня об одолжении. Пожалуйста, прочитайте хотя бы это письмо. Энн Маргарет почувствовала, как трясутся ее руки. Она знала, от кого это письмо. И ей больше всего хотелось бы сжечь его прямо так, не читая. Это был привет из загробного мира, и одна мысль об этом пугала до мурашек. Но это единственное, что осталось у неё от Дианы. В конце концов желание узнать, что написала принцесса взяло вверх, и Маргарет медленно развернула письмо. 24 августа 1997 Дорогая Марго! Я знаю, что ты хочешь разорвать это письмо уже на этих словах, но я прошу тебя дать мне шанс все объяснить. Во-первых, я искренне прошу прошения. Я вела себя как последняя дура, ты была права во всем. Я подвела тебя, подвела корону, подвела саму себя. Я не знаю, как мои мальчики не отказались от меня, видимо великодушием они в кого-то другого. Я ужасный человек, я предательница. Но я признаю свои ошибки. Я не хочу всю жизнь жить, зная, что ты ненавидишь меня. Если бы у меня был шанс, я бы хотела все исправить. Во-вторых, я хочу сказать, что я никогда не думала, что ты обязана мне, или что я могу пользоваться твоей добротой безвозмездно. Я даже не могу описать словами то, что ты сделала для меня. Ты спасла мне жизнь. Ты протянула мне руку тогда, когда все от меня отвернулись. Ты была со мной всегда, и в горе, и в радости, и в здравии, и в болезни. Даже если бы я прочитала столько же умных книг, сколько ты, мне бы все равно не хватало слов для того, чтобы отблагодарить тебя. Ты лучшее, что случалось со мной в жизни. Я не могу даже представить себе, какой была бы моя жизнь без тебя. Ты мое спасение в этом бездушном мире. И я на коленях прошу простить меня за то, как пренебрежительно я отнеслась к твоим чувствам. Я люблю тебя, Марго, больше всех в жизни. Ты моя единственная опора. Я бы хотела, чтобы все у нас было по-прежнему. Чтобы мы любили друг друга, но я понимаю, что я не могу от тебя этого требовать. Я поступила отвратительно, и мне стыдно. Если бы я могла, я бы все сделала по-другому. Но я не могу. Мне остаётся только не совершать таких ошибок в будущем. Ты знаешь, я сейчас работаю в Анголе. Борюсь с производством противопехотных мин. Приезжай ко мне, пожалуйста. Я хочу показать тебе, что я могу не только сплетничать на телевидении. Я правда хочу быть достойной принцессой, пускай уже и бывшей. Я хочу, чтобы ты мной гордилась, чтобы по телевизору показывали не мои сопли, а мои дела. Марго, ты знаешь, что я больше всего хочу быть такой, как ты хочешь. Взрослой, сдержанной, умной. Я буду стараться. Я люблю тебя, Марго. Даже когда я пытаюсь забыть тебя или запретить себе думать о тебе, мои мысли возвращаются к нашим поцелуям, нашим встречам, тому, как ты меня обнимала. Ты прекрасный человек, и я надеюсь, что если ты решишь никогда больше со мной не говорить, у тебя без меня все наладится. Ты заслуживаешь лучшего человека, чем я. Ты потрясающая. И я ещё раз прошу у тебя прощения. Я бесконечно ценю твою заботу обо мне, без тебя я бы не выжила. Я должна была бы целовать тебе руки только за то, что ты сочла меня достойной любить тебя. Но я повела себя как идиотка. Надеюсь однажды я смогу это исправить. Скажи, ты приедешь ко мне хотя бы однажды? Вечно твоя, Диана P.S. Помнишь, как мы впервые стали близки? Я тогда тоже не блистала интеллектом и решила покататься на роликах по дворцу. Так вот эти ролики все ещё в моей комнате, в коробке, которая лежит в шкафу. Они даже подписаны с ошибкой, потому что они у меня с четырнадцати лет. Выкинь их, пускай они не пылятся и не напоминают о прошлом. Маргарет даже не могла подобрать слов для описания своего состояния. Она так жалела, что это письмо не пришло раньше (конечно, Энн не стала бы его скрывать), что она не простила Диану вовремя, что теперь она осталась совсем одна в этом мире. Ей хотелось умереть. На секунду ей показалось, что так она сможет быть с Дианой вечно. Но это было только помутнение рассудка. Собравшись с духом, она, взяв с собой письмо, пошла в комнату Дианы. Помещение практически не изменилось. Может только плакатов на стенах больше не было. На столе пылились открытые книги, которые никто теперь не дочитает. Лучи закатного солнца заливали комнату кроваво-красным светом. Маргарет открыла шкаф и достала коробку. На дне под кассетами от плеера, старыми сумками и всякими безделушками вроде порванного теннисного мячика действительно лежали ролики. Белые с чёрными колёсиками они ярко выделялись на общем фоне. Трясущимися руками Маргарет нашла надпись на внутренней стороне «Ролеки Дианы Спенсер». Воспоминая как лавина обрушились на Маргарет. Вот она идёт по коридору уже немного пьяная, вот в неё на роликах врезается Диана, вот они лежат в одной кровати. Комичная ситуация больше похожая на плохой порнофильм, чем на реальность, но так оно и было. — Ро-ле-ки надо же, — тихо произнесла Маргарет. И, прижав к груди письмо и ролики, она заплакала. Конец