Что ты себе позволяешь?!

Маргарет откашлялась и шумно вздохнула. В её жизни было много ненавистных вещей, но первое место среди них занимали изменения погоды (стоявшие даже выше приёмов и светских бесед). Женщина не могла выйти на улицу, не подхватив грипп, в то время как остальные отделались бы насморком. «Почему мне всегда так везёт?», — меланхолично думала она глядя в потолок невидящими глазами. От Маргарет шёл жар. Температура не спадала уже третий день, и даже доктор не знал, что делать. В ход были пущены все средства: антибиотики, компрессы, ингаляции, но ничего не помогало. Казалось, даже королева обеспокоена состоянием сестры, что означало возросшее в геометрической прогрессии количество звонков. Маргарет так надоели эти неловкие проявления заботы, что она приказала унести из её комнаты телефон. Теперь она могла целый день лежать в тишине, но лучше ей от этого не становилось. В таком состоянии она не могла ни слушать радио, ни читать. Конечно, оставались сигареты, но дышать было слишком больно, а в горле першило так сильно, что курение не принесло бы никакого удовольствия. «Когда же это всё кончится?», — спросила Маргарет про себя, имея в виду не то болезнь, не то жизнь. Медленно перевернувшись на бок, женщина хотела было попытаться уснуть, но тут произошло то, чего никак нельзя было ожидать. Дверь комнаты принцессы распахнулась с таким грохотом, что с полок упало несколько книг, а на столе затряслась ваза. На пороге предстала раскрасневшаяся и запыхавшаяся Энн Гленконнер. На ней было серое пальто, одетое только на левую руку. Шарф или то, что должно было быть шарфом, каким-то чудом не упало с шеи. Один сапог был расстегнут. Впечатление фрейлина производила, мягко сказать необычное. — Ваш дворецкий — скотина! — не поздоровавшись, объявила Энн, так же громко хлопнув дверью. Маргарет поморщилась, — Не хотел меня пускать. Представляете? — Энн, когда за тобой приедут из психиатрической клиники, я тебя прятать не буду, — тихо сказала принцесса. Подруга монаршей особы никак не отреагировала на это замечание. Она просто сняла пальто и шарф, ловким движением кинув их куда-то в сторону, и уверенными шагами подошла к кровати Маргарет. — Почему Вы не отвечали на мои звонки? — Я тайно влюбилась в тебя, и не хочу ранить твои чувства, — попыталась пошутить Маргарет. Энн не сразу поняла, что сказала подруга, а потом от души захохотала. Однако, когда она перевела взгляд на стоящие на прикроватной тумбочки лекарства, бутылочки с какими-то отварами и градусник, улыбка медленно исчезла с лица фрейлины. — Что с Вами, мэм? — с плохо скрываемым страхом спросила Энн. — А что со мной? — хрипло спросила Маргарет. — Вы как будто не понимаете, мэм, — сказала леди Гленконнер. — Нет, — настойчиво, но всё так же тихо ответила принцесса. — Вы лежите в окружении настоек, как будто вы ограбили аптеку, еле шепчите, хрипите. Даже не знаю, мэм, наверное, мне не нравится Ваша причёска, — с грустным сарказмом ответила Энн. — А с причёской-то что не так? — спросила Маргарет со слабой улыбкой. — Это опять пневмония, мэм? — спросила фрейлина, явно волнуясь. Маргарет колебалась. Она ненавидела говорить о своих болезнях и терпеть не могла жаловаться. У других людей были проблемы и без неё, кроме того она не хотела выглядеть слабой или беспомощной. Но Энн была не идиоткой. Обманывать её было невозможно, они знали друг друга слишком долго, поэтому Маргарет тяжело вздохнула и призналась: — Кажется, да, так что лучше отойди подальше. — Как же это? — грустно прошептала Энн, и не думая отходить, — Сейчас же только начало октября! — Спасибо, я ещё не успела потерять счёт времени. Не знаю, Энн, погода была плохая. — Что же теперь делать, мэм? — спросила леди Гленконнер с таким видом, что Маргарет подумала, что так должны выглядеть люди на тонущем корабле. — Не первая моя болезнь. Буду лежать дома, смотреть в потолок, а потом выслушивать замечания о том, что я не люблю работать и только и делаю, что развлекаюсь. Энн пробормотала что-то нечленораздельное себе под нос. Что конкретно Маргарет не поняла, но было похоже на «Много бы они понимали». Вдруг принцесса почувствовала, что в груди у неё не хватает воздуха. Она широко открыла глаза и схватилась рукой за горло, как будто пытаясь разодрать его. Такого страшного кашля Энн не слышала никогда в своей жизни. Он был свистящим и хриплым. На ум ей сразу пришло сравнение с больными туберкулезом каторжниками в шахтах. На глазах у Маргарет выступили слёзы. Она едва смогла отдышаться. Медленно взяв платок с прикроватной тумбочки, она вытерла слёзы и только тогда смогла разглядеть Энн. Фрейлина побледнела. Принцессе даже показалось, что у Энн выступили капли пота. Глаза леди Гленконнер широко раскрылись, и если бы состояние Маргарет было лучше, она бы обязательно нашла яркое сравнение для этого. Но она просто обессиленно упала на подушки. — И часто с Вами такое происходит, мэм? — спросила фрейлина. — Как мне нравится...что ты делаешь вид...что не знаешь...что это обычное моё состояние...когда я болею, — кашляя сказала Маргарет. Ей показалось, что её высокая температура поднялась ещё выше. «Сейчас я умру», — подумала она абсолютно безэмоционально. — Я ещё не имела чести наблюдать такие приступы лично, мэм, — в тон принцессе ответила Энн. — Не велика честь, — сказала Маргарет. «Знала бы ты, что иногда от кашля меня рвёт, что бы с тобой тогда случилось?» — Вам совсем не становится лучше, мэм? — спросила леди Гленконнер, не отводя взгляд от Маргарет. Принцессе показалось, что фрейлина пытается то ли загипнотизировать её, то ли прочитать мысли. «Хочу курить», — на всякий случай подумала Маргарет и чуть не засмеялась. — Нет, Энн, мне не становится лучше. Зато и хуже не становится. Оптимистично? — Очень, — со вздохом ответила фрейлина, — что же нам делать? — Ты уже спрашивала, — раздраженно сказала Маргарет, — я не знаю. Тебе рекомендую вернуться домой. — Я Вас не брошу! — с горячностью и какой-то обидой заявила Энн. Маргарет удивлённо подняла брови и даже присела в постели. — Ну ладно, — сказала она тихо, — надеюсь, спать со мной в одной кровати ты не собираешься. — Мы с Вами не в тех отношениях, мэм, — сказала леди Гленконнер. — А жаль, — мечтательно сказала Маргарет, ложась поудобнее. — Мэм! — Энн, скажи, у тебя правда нет дел поинтереснее? — Что Вы имеете в виду, мэм? — Не знаю, сходи хотя бы в театр. — С моей работой, мэм, мне не нужен ни театр, ни телевизор, — усмехнулась Энн. Маргарет тихо засмеялась, подавляя новый приступ кашля. — Думаю, что со мной и цирк не нужен, — прибавила она. Воцарилось недолгое молчание. — Почему ты здесь? — спросила Маргарет наконец. — Я же уже сказала, мэм, я не могу Вас бросить. Может я смогу помочь? — Ты умеешь лечить пневмонию, Энн? — грустно поинтересовалась принцесса. — Нет, мэм. — Тогда вряд ли ты мне поможешь. Обе опять замолчали. Леди Гленконнер хотела сказать что-то, но не стала. Она не отрывала глаз от Маргарет. «Она плохо выглядит», — думала фрейлина, — «у неё такие синяки под глазами, наверное, не может спать. И дыхание. Какое ужасное у неё дыхание. Как будто заводится довоенная машина.» — Как твой сын? — спросила Маргарет, замечая, что Энн напряглась. — Какой из? — Ты знаешь. — Вы о Чарльзе? — Да. — Он в порядке. — Ты плохо врёшь. Может вместо того, чтобы нянчиться со мной, тебе бы поехать к нему. — Я Вас не брошу, — в третий раз сказала Энн почти по слогам. В голосе её звучала твёрдость. — Угораздило же тебя, — в сторону ответила Маргарет. Весь вечер Энн не желала отходить от принцессы, которая подумала, что даже если она вызовет полицию, леди Гленконнер даст отпор и живой не сдастся. «Ну, это не так плохо», — размышляла Маргарет про себя, — «в конце концов она умеет молчать и не пытается развлечь меня пустой болтовнёй.» Для фрейлины же каждый приступ кашля принцессы был как удар в сердце. Она пять раз хотела вызвать скорую, и если бы не характер Маргарет, у дворца бы уже стоял весь автопарк какой-нибудь больницы. — У нас есть врач! — грозно сказала Маргарет (по крайней мере, ей так показалось, потому что в своём нынешнем состоянии она была в лучшем случае сердитой). — Я вижу, мэм. Судя по всему, отличный специалист. — Не ёрничай. Под конец дня Маргарет совсем выбилась из сил и даже не делала вид, что слушает Энн. Принцесса вообще не понимала, что с ней происходит. Ей было всё равно. Увидев перемену в настроении женщины, леди Гленконнер решила уйти. — Я приеду, когда смогу! — страстно пообещала она, уходя, — Скажите, если будет нужна моя помощь, мэм. — Позвони Елизавете и поговори с ней, о чём ей там хочется, чтобы она отстала от меня со своими звонками. — А в следующий тур за Вас мне не съездить, мэм? — А ты можешь? — с надеждой спросила Маргарет. — До свидания, мэм, поправляйтесь. — Спокойной ночи, Энн. Передавай привет Колину. Дверь тихо закрылась, оставляя Маргарет в тишине и кромешной темноте. Она тяжело вздохнула, сняла с себя одеяло, и, покрепче закрыв глаза, постаралась заснуть.

***

Однако планам принцессы Маргарет не суждено было сбыться. Здоровьем она никогда не отличалась, и кроме простудных заболеваний у неё был целый набор диагнозов. Она иногда думала, что одному человеку не может так сильно не повезти в жизни, но она ошибалась. С юности её мучили приступы мигрени, во время которых она не могла видеть, ходить, а иногда и слышать. Зубная боль по сравнению с этим казалось невинным пустяком. Мигрень как будто разбивала череп изнутри. Маргарет иногда вспоминала греческие мифы, в частности о рождении Афины из головы Зевса. «Мне тоже нужно расколоть голову, чтобы она точно никогда не болела», — шутила она иногда. Но в тот вечер ей было совершенно не до шуток. Она чувствовала боль. Отвратительную, пульсирующую боль. Она чувствовала, как в животе начинает неприятно крутить, как падает давление, как в глазах темнеет. «Только не это, пожалуйста, умоляю только не это», — взмолилась она про себя. Но мольбы не помогали. Мигрень была неумолима. Как притаившийся в засаде враг она напала и не давала шанса на спасение. Пить таблетки было бесполезно, да и Маргарет бы просто не нашла их на тумбочке. Температура всё поднималась. В груди что-то сильно заныло. Дышать было сложно, каждый вздох отдавался тупой болью во всём теле. Даже потянуться к звонку у Маргарет не было сил. «Значит, так я и умру», — подумала она, — «без сил, в собственной кровати, в полном одиночестве. Что ж, не самое худшее, что могло бы случиться», — подумала она в бреду. То, что это был бред, не вызывало у неё никаких сомнений. Кровь в голове стучала со страшной силой. Маргарет казалось, что она слышит звон колоколов, шум волн, чьи-то шаги. Неимоверным усилием она попробовала встать, но её хватило только на то, чтобы со страшным стоном приподняться и упасть на кровать. — Марго, — тихо позвал кто-то. Принцесса открыла глаза, но ничего не увидела. «Я точно схожу с ума», — подумала Маргарет через боль. — Марго. Марго, ты слышишь? — настойчиво звал голос. Голос был мужским и, как показалось женщине, очень знакомым. Она из последних сил пыталась вспомнить, где она могла его слышать. — Кто вы? — спросила она не открывая глаз. Лоб женщины был потным. Сама она страшно дрожала. — Ты уже забыла меня, любимая? — ласково спросил голос, как будто становясь ближе. — Что? Кто Вы? — испуганно спросила принцесса. — А я никогда тебя не забывал. Никогда в жизни. Я теперь женат, ты простишь меня? Маргарет взяла себя в руки и подумала «Это бред. Такое бывает. В этом нет ничего опасного, скорее всего, мозгу просто не хватает кислорода». Собравшись с духом, женщина медленно открыла глаза. Первое мгновение она не могла понять, что происходит. Образы вокруг были смазанными, как на испорченной фотографии. Маргарет всё ещё была в своей комнате, но выглядела она незнакомо. Напротив стоял какой-то силуэт, одетый во что-то, напоминающее военную форму. — Я Вас не вижу, — сказала Маргарет, думая, что раз она начала общаться с галлюцинациями, то её мозг точно расплавился от высокой температуры. Послышался грустный смешок. Силуэт медленно подошёл ближе. Женщина не могла поверить своим покрытым пеленой глазам. Это не мог быть он! — Питер? — удивлённо выдохнула она. Лица мужчины она всё ещё не видела, но сомнений быть не могло. Это и правда был Питер Таунсенд, ничуть не изменившийся с из последней встречи. — Да, Марго, это я, — сказал он, садясь на кровать. — Я брежу. — Ты не рада меня видеть? — спросил он грустно. — Я не знаю, Питер, мне так плохо. Зачем ты здесь? — Я хотел увидеть тебя ещё раз. Но знаешь, для этого мне даже не нужно было приходить — я вижу тебя каждый раз, когда закрываю глаза. Маргарет подумала, что сейчас сойдёт с ума. Откуда в её комнате в Кенсингтонском дворце мог появиться Питер? И самое главное, чего он от неё хотел? — Ты не изменился, — не отдавая себе отчёта в том, что говорит, прошептала Маргарет. — Ты тоже, любимая. — Ты врёшь, знаешь же, что я это ненавижу. — Поэтому и не вру. — Я стала старой. — Да? Я этого не заметил. Я всё ещё вижу перед собой молодую девушку. — У тебя проблемы со зрением, Питер. — Теперь я точно уверен, что ты не изменилась, — с улыбкой сказал мужчина, — я не смогу остаться с тобой до утра, но... Здесь он осёкся. Даже сквозь пелену Маргарет видела, как силуэт колеблется. — Что случилось, Питер? — Я могу поцеловать тебя? В последний раз, Марго? Только поцеловать, — сказал он умоляющим голосом. Женщина почувствовала, что боль в сердце становится невыносимой. — Так нельзя, Питер, — ответила она. — Я так и думал, — разочарованно сказал он, поднимаясь. — Подожди! Я ещё ничего не сказала, — принцесса думала, что сходит с ума, даже была уверена в этом. В каком ещё состоянии она решила бы поцеловать плод воспалённого воображения? — Подойди, — сказала она. Питер медленно подошёл обратно. Наклонившись, он припал своими губами к губам Марго. Она резко выдохнула. Поцелуй ощущался таким настоящим, что ей стало страшно. Она уже хотела закричать, когда Таунсенд отошёл в сторону. — Спасибо, Марго, я люблю тебя, ты знаешь? Всегда буду любить. Маргарет подумала, что сейчас заплачет, но плакать из-за галлюцинаций ей совершенно не хотелось. — Я должен уходить, любимая, не забывай обо мне. — Я никогда не забывала. Ни одного дня я не провела, не думая о тебе. Ты лучшее, что случалось со мной в жизни. — Могу сказать то же самое, Марго. Прощай. Маргарет не успела опомниться. Голова опять заболела со страшной силой. В глазах вспыхнул свет. Женщина закричала. — Тише, тише, моя радость, — сказал чей-то глубокий голос. — Что? — беспомощно спросила Маргарет, чувствуя, что начинает плакать. Этот голос она узнала сразу же, ей даже не нужно было смотреть на того, кому он принадлежал. — Зачем ты так кричишь, дорогая? — Папа...папочка..., — прошептала Маргарет, открывая глаза. Она была в своей детской комнате. На полу лежали какие-то игрушки. На кровати валялась раскрытая книга с картинками. Напротив неё стоял мужчина с тонкими чертами лица и грустными глазами. Король Георг Шестой ничуть не изменился. Он предстал перед Марго таким, каким она его и запомнила. — Да, доченька, я скучал по тебе. — Я тоже, папочка, — заплакала она. Ей уже было всё равно, как она выглядит, что происходит на самом деле. Даже если это было галлюцинацией, Маргарет не собиралась сдерживаться. — Почему ты плачешь, моя радость? — участливо спросил Георг, садясь на край кровати, — У тебя что-то болит? Опять голова? — Да, папа, но больше всего болит здесь, — ответила Маргарет, прикладывая руки к сердцу. — У меня тоже часто болит здесь, доченька, особенно, когда я вспоминаю, что не могу больше тебя видеть. Тяжело жить без радости. — Я знаю, папа, я знаю. — Ты такая грустная, Марго. — Прости, прости, пожалуйста. Я не могу успокоиться. — Почему же? — Они ненавидят меня, папочка. Они не дают мне жизни. Они только осуждают меня, не понимая, что я тоже живой человек, что у меня тоже есть чувства! — Маргарет кричала. Эти слова давно звучали в её голове. Они были первым, что она говорила себе, когда вставала, и последним, что она вспоминала, когда засыпала. — Кто они, моя радость? Кто может тебя ненавидеть? — Вся наша семья, чиновники, министры, обычные люди. Они все думают, что знают меня, раз читают дрянные газетёнки, раз слушают, как меня унижают на радио, думают, что я только и делаю, что развлекаюсь, что я обуза, что от меня нет никакого толка! Маргарет рыдала. Столько лет она скрывала свои чувства, свою боль. Она не могла никому об этом рассказать, но ей никогда и не хотелось. Однако сегодня, увидев своего отца, она не смогла сдержаться. — Они ошибаются, милая, прости их, они глупые люди. Но не всегда мы можем сразу проникнуть в суть вещей. Если бы они узнали тебя получше, они бы полюбили тебя. Тебя нельзя не любить. — Ты ошибаешься, папочка. Ты ошибаешься. Они немного помолчали. Маргарет вытерла слёзы. Казалось, что даже голова стала болеть меньше. — Я часто вспоминаю тот день, когда ты умер. — Почему, доченька? — Это случилось так неожиданно. Я почувствовала, что у меня больше нет смысла в жизни. Я ещё месяц лежала на кровати и не могла встать. — Я знаю, моя радость, я знаю. Я был с тобой тогда. — Я не видела тебя. — Но я тебя видел. И я не мог выносить того, что не могу облегчить твои страдания. — Папа? — Да, милая? — Это больно умирать? Георг печально улыбнулся. — Нет, Марго, я даже этого не заметил. — А что там...где ты сейчас? — Мне нельзя сказать, моя радость, но даже если бы я мог, ты бы не поняла. Ты жива. — Не уходи, папочка. Я не могу жить одна, я всеми брошена, папочка, мне не с кем поговорить. Ты один всегда понимал меня, — горячие слёзы текли у неё по щекам. Она думала, что сейчас случится инфаркт, так часто билось сердце. — Я никогда не покидал тебя, моя милая. Но настанет день, когда мы встретимся, я возьму тебя за руку, мы будем жить вместе, и у тебя никогда не будет больше болеть здесь, — сказал король, положив ладонь на сердце дочери. — Папочка, мне так жаль, что я редко говорила, как люблю тебя, сейчас я так жалею об этом. — Я тоже люблю тебя, моя радость, — сказал Георг, целуя Маргарет в лоб, — всё будет хорошо, постарайся поспать. Маргарет хотела было что-то сказать, но её пронзила новая вспышка боли. Она обхватила голову руками, закричала и опять упала на подушки. Женщина не знала, когда она очнулась, через несколько секунд или через несколько дней. Она всё ещё была в своей комнате в Кенсингтонском дворце, в темноте, одна. Жар всё ещё не спадал, кровь в висках всё так же отвратительно стучала. «Это был бред, а я разрыдалась, как идиотка», — корила себя Маргарет, — «я ничем не лучше тех, кого я обвиняла в нытье. Такая же размазня». Медленно, словно боясь увидеть других призраков прошлого, принцесса открыла глаза. В глубине комнаты как будто промелькнуло что-то белое. «Как же мне это надоело», — через боль подумала женщина, — «что на этот раз». В глазах опять заплясали круги и звёзды. В горле стало першить. Маргарет чудилось, что где-то вдалеке стали петь рождественские гимны. Женщина устало зажмурилась. «Сейчас даже не декабрь», — попыталась мыслить здраво принцесса, — «что это за певцы?». Открыв глаза, она не поверила, что видит то, что видит. Перед её замутнённым взором предстал ангел. Он был похож на тех, которых изображали в детской Библии: высокий, златовласый, весь в белом. Маргарет невольно вздохнула. — Кто Вы? — спросила она испуганно. — Простите, Вы спали, — ответил тихий мягкий голос. — Я не спала, — быстро ответила Маргарет, готовая кричать от досады, что глаза подвели её в самый неподходящий момент, — вы мне снитесь, да? Голос не ответил. — Не уходите, снитесь мне ещё, — умоляюще сказала женщина. — Меня здесь быть не должно. — Почему? — Мне не разрешают здесь быть, ещё не время. «Конечно, там же есть время, когда ты умрёшь», — сказала Маргарет, изумляясь своей мысли, — «Это что настоящий ангел? Не может быть! Так не бывает!» — А когда время придёт? — Говорят, что нескоро. «Не знаю, радоваться ли этому или грустить», — меланхолично подумала Марго. — Подойдите ближе, умоляю! — Хорошо, — ответил голос. Несмелыми шагами белый силуэт приблизился к кровати Маргарет. «Мне даже кажется, что я вижу свет, который от него исходит», — бредила Маргарет. Её лоб горел, температура, наверное, была слишком высокой для человеческого организма. — Всё будет хорошо, Марго, рано или поздно. — Я не вижу Вашего лица. — Это к лучшему, — всё так же тихо отвечал голос, в котором послышалась радость, — Я не могу быть здесь долго. Меня будут искать. Держитесь. С этими словами ангел приблизился к Маргарет и нежно прикоснулся своими губами к её губам. Это был самый невинный поцелуй, из всех которые Маргарет могла себе представить. «Что это за наваждение?», — думала она с испугом, — «Что это было?» Ангел тем временем тихо отошёл к двери и, обернувшись ещё один раз, тихо закрыл за собой дверь. Маргарет упала в обморок.

***

Дождь нудно барабанил по крышам и стёклам. Молодая девушка, сидевшая у окна грустно выводила на нём какие-то узоры (в основном домики и человечков). Её голова лежала на руках, а нос морщился при каждом раскате грома. — Чарльз, — позвала она. — Не мешай мне работать, Диана, — отозвался принц. — Когда я увижу принцессу Маргарет? Он не ответил. Образ принца из романов Барбары Картленд стал разрушаться в голове у Дианы ещё до вступления в брак. Да, Чарльз был по-своему красив, у него был глубокий мелодичный голос, он был начитан, умён, прекрасно играл в поло, но с точки зрения личного отношения, он иногда был невозможен. Диане быстро пришлось привыкать к тому, что муж не собирается интересоваться ни её жизнью, ни её успехами, ни уж тем более увлечениями. Музыка, которую она любила слушать, сразу была объявлена идиотской, танцы неприличными и неподобающими для будущей королевы, о комментариях относительно круга чтения и вспоминать не хотелось. «Он как будто меня не любит», — думала иногда Диана, — «зачем он тогда женился? Хотя вопрос, конечно, глупый, все знают, зачем он на мне женился.» Многие девушки, выходя замуж, испытывают разочарование, видя, что избранник не соответствует их ожиданиям. А представления молодой принцессы о браке были настолько идеалистическими, что падение этих идеалов было нельзя описать никакими словами. Диана была в состоянии между глубокой тоской и странным удивлением. Про себя она всегда говорила себе, что это её долг, что теперь она обязана жить вместе с принцем, поддерживая его и помогая, но так как ответной реакции она почти не получала, ей было сложно. — Ты обещал, Чарльз. Ты обещал, что скоро меня к ней пустят. Ответа не последовало. — Она болеет уже пять дней. А вдруг ей хуже. Ты не хочешь узнать, как она себя чувствует? — Хочу, — буркнул Чарльз. — Тогда почему ты сидишь... — Потому что мне нужно работать! Ты знаешь, что это такое, Диана? — крикнул принц, резко развернувшись. Уже через мгновение он пожалел о своём поступке. Диана умела многозначительно смотреть исподлобья. Это отметил даже придворный фотограф Эдвардс, делавший фотографии невесты принца. Он сказал, что у леди Спенсер очень выразительные глаза, и сейчас Чарльз имел честь в этом убедиться. Он и не предполагал, что в одном взгляде может сочетаться злоба, обида, непонимание и странная тоска, однако принц прямо сейчас убедился в том, что такое вполне возможно. Если бы Диана могла метать молнии из глаз, то от Чарльза осталась бы только горсть золы. — Ты забыл, что я работала с семнадцати лет, Чарльз? — спросила она, отворачиваясь, — Я знаю, что такое работа. — Извини, я не хотел тебя обижать. — Конечно, — сказала Диана. Чарльз не понял, отвечала ли она с сарказмом или нет. Он медленно подошёл к ней, положил руки на плечи и как можно ласковее поцеловал в губы, отмечая, что жена неохотно возвращает поцелуй. — Мы теперь снова друзья? — спросил он. — Наверное, — несмело ответила девушка. — Вот и славно, — сказал Чарльз, возвращаясь к столу, — мне ещё нужно дописать речь, если хочешь попробуй попасть к Маргарет, но я тебе не советую. Чарльз был неплохо осведомлён о сложном характере своей тётушки и знал наверняка, что она ненавидит показывать свою слабость. — Хорошо! — с улыбкой крикнула Диана, — Спасибо тебе! С этими словами она нежно обняла его за плечи. Чарльз не знал, как на это реагировать, поэтому просто похлопал жену по руке. Однако девушка уже ничего не видела и не слышала вокруг себя. На огромной скорости она выбежала из комнаты, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель. «Ненормальная», — подумал про себя Чарльз, — «но хотя бы не будет больше мешать». Пробегая по коридорам и залам на первом этаже, Диану вдруг осенило, что Маргарет может быть голодной. «Нужно хотя бы сделать ей бутербродов или кофе. Бедная, она, наверное, лежит там совсем одна. Никого к ней не пускают.» Девушка расстроилась, но смогла взять себя в руки и уверенно зашла на кухню. Взяв из холодильника сыр, масло и ветчину, найдя хлеб и нож, она за какие-то считанные секунды приготовила десять бутербродов. «Надеюсь, этого хватит, что бы ещё взять?» — думала она. Решив, что если Маргарет не понравятся бутерброды, то всегда есть фрукты, которые точно нравятся всем, Диана положила на найденный на полке поднос яблоко, апельсин и персик. С такой ношей она осторожно поднялась по лестнице на второй этаж. Одной рукой прижав поднос к груди, другой рукой девушка постучала в дверь. К её огромному удивлению Маргарет ответила «Входите». Стараясь не уронить ничего на пол, Диана зашла в комнату. Первым, что увидела девушка, когда закрыла за собой дверь, была принцесса Маргарет, лежавшая на кровати и курившая сигарету. Диана подумала, что у неё из рук выпадет поднос. — А так разве можно? — изумлённо сказала она. — И тебе доброе утро, — ответила Маргарет, — решила подрабатывать на кухне? Как благородно. — Доброе утро, Марг-м-марго, — робко ответила Диана, не обращая внимания на сарказм, — это вам. — Мне? — удивилась Маргарет. — Да, — смущённо опустила голову девушка, — я подумала, что Вы...что ты! Что...Боже мой...что ты захочешь есть. — И чем же я заслужила такую заботу? — спросила Маргарет, затягиваясь, чтобы скрыть улыбку. — Вы...то есть ты! Я...я так за тебя переживала. Когда врач сказал, что к тебе нельзя заходить, я думала, что у меня начнётся припадок. — А есть ситуации, в которых ты ведёшь себя нормально, когда что-то идёт не по плану? Хотелось бы увидеть. «Она просто шутит так», — сказала себе Диана, — «не стоит обращаться внимания. И ещё она болеет. Мама говорила, что нельзя обижаться на больных.» — Я боялась, что тебе станет хуже, — продолжала Диана тихо, она опустила голову и белые волосы упали ей на лицо, — боялась, что может случиться что-то ужасное. Мне запретили даже подходить к твоей комнате, но я...я подслушивала! Иногда ты так кашляла по ночам. Я тогда не могла заснуть... «Она идиотка», — думала Маргарет про себя, — «но добрая идиотка. Мой любимый тип. Не могу даже представить, что это за человек, из-за соплей которого я бы не спала. Но ладно, она не виновата, что ей двадцать лет. Надо хотя бы постараться быть вежливой.» — Спасибо, — тихо сказала Маргарет, доставая следующую сигарету из пачки. В пепельнице уже скопилось несколько окурков, — ну, покажи, что у тебя там. Диана просияла и быстро подошла к кровати. — Это бутерброды, есть с ветчиной, есть с сыром, а ещё фрукты, ты любишь фрукты? — скороговоркой произнесла Диана. — Да, люблю, спасибо, — сказала Маргарет, зажигая сигарету. Диана как заворожённая смотрела на движения рук принцессы. Ей казалось, что в мире нет человека, который курил бы грациознее. Даже кокетки из фильмов тридцатых годов не могли бы сравниться с Маргарет. «Она совершенство», — думала Диана, — «она настоящая богиня.» — Ну, может сядешь? — нетерпеливо сказала Маргарет, — Я и так еле терплю то, что ты выглядишь, как Гулливер, а теперь я стала ещё меньше. — Прости, прости, пожалуйста, — сказала девушка, садясь на край кровати, — А куда можно поставить поднос? — На тумбочку, — сказала женщина. Диана покачала головой. — Но там же лекарства. — Какие лекарства? — спросила Маргарет, одним движением руки сметая на пол лекарства и бутылки. Молодая принцесса нахмурилась. — Ты сказала, что я веду себя, как пятилетняя, а сама? Даже дети так не делают. — Оставь всё в покое, слуги уберут, — попыталась остановить Диану женщина, но она не слушала. Быстро поставив поднос на тумбочку, девушка подняла с пола все бутылочки, лекарства и окурки. Очистив пепельницу и разложив всё остальное на столе, Диана вернулась к постели. — Тот, кто не умеет уважать труд других людей, не уважает сам себя, — назидательно сказала она. — Если хочешь читать проповеди — иди в церковь, — раздражённо ответила Маргарет, — кто это сказал, кстати? — Это я сказала, — подняв голову ответила Диана. — Смотри не проткни потолок своим носом, зазнайка, — сказала женщина, вдыхая сигаретный дым. Диана смутилась. — Я съем фрукты, ты ешь бутерброды, идёт? — предложила Марго, желая разрядить обстановку. — Но я приготовила их специально для тебя, — широко раскрыла глаза Диана, — я не могу их есть. — Если бы ты приготовила что-то специально для меня, то тут бы стояли две бутылки виски и пачка хороших сигарет, — усмехнулась Маргарет, — к тому же я не так хочу есть. Или ты хочешь сказать, что ты наелась? Диана замешкалась. Она не ела уже два дня, боясь того, что к ней вернутся приступы, а если ничего не есть, то и нечего будет... — Нет, не наелась, — ответила она наконец, — но съешь хотя бы один. Тяжело вздохнув и ещё раз затянувшись, Маргарет взяла в руки бутерброд с ветчиной и торжественно показала его Диане. — Смотри, — сказала она почти по слогам, — я ем. С этими словами она откусила чуть ли не половину. На лице девушки появилась широкая улыбка. — Хорошо, тогда и я поем, — сказала она, взяв в руки бутерброд с сыром. Несколько минут они молчали. Маргарет не сводила с Дианы внимательных глаз. «Она как будто похудела ещё больше. Её не кормят, что ли?», — думала она, — «Даже я выгляжу здоровее.» Когда Марго потянулась за персиком, девушка вдруг выпалила: — Я часто думаю о том, что случилось между нами! — Ты о чём? — искренне удивилась Маргарет. — Ты уже не помнишь? — грустно спросила Диана, — Когда я врезалась в тебя, а потом...мы целовались...и всё такое... Женщина прекрасно помнила про «всё такое», но не хотела показывать, что и ей не давали покоя эти воспоминания. — Что-то припоминаю, — с напускной скукой в голосе сказала Маргарет, — было...неплохо. — Я до сих пор чувствую твои руки. Особенно...когда...когда... — Могу порекомендовать хорошего врача, чтобы вылечиться от заикания, — прервала её Марго, — лечит за пять сеансов. — Смешно, — слабо улыбнулась Диана, — я хотела сказать, что когда я в душе, я иногда закрываю глаза, тогда я чувствую, как ты меня гладишь. Маргарет застонала. Она не выносила этих нежностей, но сегодня ей почему-то не хотелось обижать Диану. «Ладно, подыграю, от меня не убудет.» — Я не думаю о тебе, когда моюсь, — начала она, — но мне тоже было очень приятно. Ты милая девочка. — Как ты себя чувствуешь? — ласково спросила Диана. — Нормально, насколько это возможно в моём положении, сплю целыми днями, курю, слушаю дурацкие радиопостановки. — Должно быть невероятно скучно. — Угадала. Они замолчали. Маргарет со странным наслаждением смотрела на то, как Диана ест бутерброды. «Пускай», — думала она, — «пускай, ей нужно набираться сил.» В какой-то момент девушка подняла глаза на Марго и робко спросила: — Можно я тебя поцелую? Маргарет удивлённо вскинула брови. — Хочешь заразиться, чтобы не ходить в школу? — Я скучала, — сказала Диана с неподдельной тоской в голосе. Где-то на краю сознания у неё пронеслась мысль о том, что она всё ещё замужем, что она поклялась любить только Чарльза, однако, зная, что он сам придерживается несколько иной позиции относительно брачных клятв, она почти не испытывала мук совести. «Можно ведь любить обоих?» — спрашивала она сама у себя, — «Я люблю их обоих, но по-разному. Чарльз мой муж, я буду матерью его детей, буду поддерживать его, но Маргарет нужна забота больше, чем кому-либо другому в этой семье, она только кажется такой холодной, но она ранимая, я чувствую.» «Какой же у неё приятный голос», — вдруг подумала Маргарет, — «ей нужно было петь в церковном хоре.» — И не боишься заболеть? — Тогда я буду лежать в постели, и мне не нужно будет ходить по всяким церемониям и приёмам, а ещё ты будешь за меня переживать, придёшь ко мне и будешь спрашивать, как я себя чувствую, — мечтательно улыбнулась Диана. — Как оптимистично, и кто же тебе сказал, что я буду переживать? — передразнила девушку Маргарет. — Я же говорила, у тебя добрые глаза, а значит и сердце доброе, — уверенно сказала Диана. Женщина осеклась. «Ей нужно съездить куда-нибудь полечиться. В Швейцарии есть неплохие клиники. Заодно и на лыжах покатается.», — подумала Марго. — Ладно, допустим. Ну, что же, целуй, разрешаю. Только не надо обниматься. — Спасибо! — воскликнула Диана и, дрожа всем телом, придвинулась к Маргарет. Их губы встретились. От женщины пахло табаком, поэтому Диана чуть поморщилась, но горечь от сигарет добавляла странной пикантности поцелую. Маргарет в свою очередь едва сдерживалась, чтобы не начать гладить девушку по голове. «Если бы она была мужчиной, я бы вышла замуж ещё раз», — вдруг подумала она. Наконец Диана почувствовала, что задыхается и отстранилась от Марго. На секунду девушке даже показалось, что она услышала вздох разочарования. В то же время Маргарет пыталась понять, почему это ощущение казалось ей таким знакомым. — Спасибо, Марго, — сказала Диана, — ты потрясающе целуешься. — Ты забыла, что я ненавижу лесть? — Ты забыла, что, когда про тебя говорят хорошо, — это не всегда лесть? Девушка стала свидетельницей того редкого момента, когда Маргарет не знала, что сказать. — Я скучаю, — снова повторила юная принцесса. Внутренний голос подсказывал ей, что такое поведение не подходит для замужней женщины, но Диана говорила про себя «Как будто всё, что между нами было отлично подходит замужней женщине. Я не виновата, что сейчас Маргарет мне нравится. Это не я стала её целовать, и не я сказала ей раздеваться.» — Не надоедай, — сказала Марго, закатывая глаза, но тихо прибавляя, — я тоже скучаю. — Правда? — Правда. С тобой было хорошо, — всё так же глядя в потолок, продолжала Маргарет. — А насколько хорошо ты себя чувствуешь? — спросила Диана с надеждой. С одной стороны, ей, конечно, было совестно, она всё же не могла забыть о Чарльзе, но стоило ей вспомнить лицо другой женщины, то, как её муж при любой возможности сбегал из дома, как она услышала их разговор, в котором они клялись в вечной любви, как всё сочувствие сразу же пропадало. «Если мой муж может не хранить мне верность, если он считает, что я для него недостаточно хороша, то и я имею на это право», — пыталась убедить себя она, — «я запуталась в своих чувствах, это правда, но Маргарет мне очень нравится, почему же я не могу позволить себе быть с ней, если измены считаются нормальными в этой семье?» — Не настолько хорошо, малыш, придётся потерпеть, я не смогу заниматься с тобой сексом. — Я могу быть сверху! — радостно предложила девушка. — Скажи, дорогая, ты когда-нибудь была у психиатра? Просто у тебя явный синдром навязчивых состояний... — Я даже не знаю, что это. — Даже я не знаю, что это. — Ну, ты разрешишь? — поджала губу девушка. Маргарет подумала, что терять ей нечего. — Закрой дверь на ключ, — приказала она. Диана послушно выполнила это. — Теперь мы одни, — сказала она нараспев, — только ты и я, ты рада? — Ты даже не представляешь, насколько , — сказала женщина со скукой в голосе. — Какая ты противная, — показала язык Диана. Медленно девушка подвинулась ближе к Маргарет. — И чего ты ждёшь? Свистка? — усмехнулась женщина. — Не знаю, — ответила Диана, — правда можно? — Ох, — шумно вздохнула принцесса. Девушка восприняла это как согласие и стала медленно отодвигать одеяло в сторону. Проделав это, она сняла с себя кофту, туфли и штаны, оставаясь только в белье и носках. — Выглядишь мило, — прокомментировала Маргарет. — Спасибо, — покраснела Диана. — Как будто занимаешься сексом со школьницей, — продолжила Маргарет. — Мне уже двадцать лет между прочим! — обиженно сказала Диана. — По тебе и не скажешь. Девушка сжала губы, но ничего не сказала, отдавая предпочтение чему-то более приятному. Она осторожно стала приподнимать край ночной рубашки Маргарет, но делала это так медленно, что женщина не выдержала и, привстав, рывком её сняла. — Не люблю, когда возятся, — объяснила она, опешившей Диане, — что ты так смотришь? Увидела что-то новое для себя? — Н-нет... Девушка посмотрела на обнажённое тело Маргарет и невольно сглотнула. Она была прекрасна. Диана часто вспоминала эту картину, но не надеялась, что сможет вновь её увидеть. Ей показалось, что женщина похудела и стала бледнее. «Конечно, она такая бедная, заболела, ей нужно съездить отдохнуть», — подумала девушка с грустью. Но, вовремя вспомнив, что Маргарет не любит долгих прелюдий, она поспешила снять с себя бельё и носки. Марго невольно залюбовалась. Она умела по достоинству оценивать людей, и по её мнению, Диана была прекрасна. Если бы состояние ей позволяло, женщина перевернула бы молодую принцессу на спину, и взяла бы её. Но к сожалению или к счастью, Маргарет слишком ослабла для такого. Диана поспешила сесть на ноги женщины. Она почему-то виновато посмотрела на Марго, но начала двигаться. Сначала неспешно, чтобы принцесса не устала, но, поняв, что женщина получает от этого удовольствие, и ей не плохо, девушка значительно ускорила темп. Руки Дианы не могли найти себе места. Ей хотелось трогать Марго, гладить её по голове, по груди, по животу, но больше всего ей хотелось бы видеть ответную реакцию. Женщина же из последних сил держалась, чтобы не начать ласкать Диану. «До чего меня доводит нынешняя молодежь», — думала она, — «я становлюсь сентиментальной.» Решив, что не стоит отказывать себе в удовольствиях, девушка взяла в рот один из сосков Маргарет. Как и неделю назад женщина застонала. В это время Диана, не прекращая двигаться, стала массировать бёдра Маргарет. С удивлением она обнаружила, что женщине это нравится. Марго и сама уступила своим принципам и буквально вцепилась руками в грудь Дианы. Та лишь вздохнула. — Какая же ты красавица, — сказала Маргарет, вряд ли понимая, что говорит это вслух. Диана улыбнулась и решила, что пришёл момент для того, чтобы попробовать что-то новое. Она осторожно поднесла ко рту указательный и средний пальцы и облизнула их. От одной этой сцены Маргарет чуть не достигла пика. Это выглядело одновременно очень невинно, а с другой стороны безумно возбуждающе. Девушка заметила, как расширились зрачки у Марго и лукаво улыбнулась, поднося пальцы к клитору женщины. Маргарет чуть не заорала. Скорее от того, что соскучилась по этим ощущениям. Про себя она отметила, что девушка действует увереннее, чем в прошлый раз. И когда ловкие пальцы проникли внутрь, Марго удовлетворённо застонала. — Быстрее, быстрее, — шептала она, потеряв связь с реальностью. Диана улыбнулась и резко прекратила двигаться. Маргарет зашипела. — Что ты опять задумала? — Я сама не понимаю, — ответила девушка, наклоняясь. Сначала Марго не могла понять, что происходит. Секунду назад девушка сидела на ней, а теперь она почему-то была между её разведённых ног. Только когда язык Дианы неуверенно дотронулся до клитора Маргарет, она поняла, о чём думала девушка. — У тебя...ах...у тебя...всё равно не получится, — стонала женщина. Больше всего на свете она хотела получить разрядку, а не открывать школу для неопытных девственниц. Однако вопреки всем ожиданиям Диане очень понравились ощущения. Кончено, чувствовать языком вкус другого человека было странно, но молодая принцесса была слишком поглощена своими мыслями. Она видела, как реагирует на её ласки Марго, и этого ей было совершенно достаточно, чтобы самой получать удовольствие. Как и в прошлый раз, девушка попробовала ввести в Маргарет два пальца, не вынимая при этом языка. И как же ей было жаль, что она не может увидеть лицо метавшейся по постели принцессы. Марго думала, что сейчас она взорвётся, что такое наслаждение может быть опасным, как вдруг Диана опять остановилась. — Что ты делаешь?! — зарычала Маргарет. Девушка только улыбнулась и неожиданно резко села обратно на ноги женщины. Обе они так стонали и так прижимались друг к другу, что Диане казалось, что сейчас сломается кровать, и Маргарет прибавит к пневмонии ещё и переломы. В один момент Марго резко схватила Диану за голову и глубоко поцеловала её. Девушка подумала, что даже Чарльз такого не делал. Маргарет чувствовала, как у неё во рту отдаются стоны Дианы. В какой-то момент наслаждение стало невыносимым для обеих и они, не разрывая поцелуя, кончили. — Уже лучше, чем в тот раз, — дала свою оценку Маргарет, — молодец, учись дальше. — У меня хороший учитель, — улыбнулась Диана и прижалась к Маргарет. Какое-то время они обе приходили в себя. Маргарет рассеянно играла с прядью волос Дианы, а девушка мечтательно разглядывала тело женщины, отмечая все родинки и шрамы. Она невольно провела рукой по ногам Марго. Они были такими маленькими, с небольшими ступнями и аккуратненькими пальчиками. Диана вздохнула. Всю жизнь она завидовала миниатюрным девушкам с маленькими хорошенькими ножками, сама она была самой высокой, самой широкоплечей в любом классе, а обувь на её размер ноги вообще приходилось изготавливать на заказ. Проводя пальцами по коленям женщины, Диана подумала, что Маргарет могла бы стать прекрасной балериной. Она была как раз маленького роста, худенькой, ловкой. Девушка даже закрыла глаза и представила, как очаровательно смотрелась бы Марго на сцене в свете софитов, исполняющая роль Жизель или Одетты. — Я скучаю по балету, — вдруг сказала молодая принцесса. — Тебе нравится балет? — удивилась Маргарет. — Да, очень, — оживилась девушка, — я даже хотела стать балериной, но я слишком высокая. — Я заметила. — Иногда, когда я ещё училась в школе, — продолжала Диана, не обращая внимание на Маргарет, — я приходила по ночам в спортивный зал и танцевала там. — Я тоже люблю балет, — сказала женщина, погладив молодую принцессу по голове. — Честно? — А зачем мне врать? — Не знаю, чтобы быть вежливой. — Да, это очень в моем духе. Обе они рассмеялись. — Если хочешь, можем сходить вместе, — предложила Маргарет. — Это было бы прекрасно! — воскликнула Диана, уже представляя, как они сидят вместе в ложе, как будто случайно прикасаясь друг к другу руками, как они едут домой, обсуждая постановку, Маргарет наверняка рассказала бы всё про этот балет, и артистов, и даже театр. Девушка всегда поражалась тому, как много Марго знает. — Тогда, когда я поправлюсь отведу тебя в свет, — улыбнулась Марго. — Спасибо, — улыбнулась Диана. Они обе опять погрузились в молчание. — А опера тебе не нравится? — спросила вдруг Маргарет. — Опера? Нет, что ты. Я не люблю, когда так кричат, — хихикнула девушка. — Значит, петь ты не умеешь? — скорее из вежливости поинтересовалась Марго. — Говорят, что умею, но я так не думаю. — Спой. — Ты это серьезно? — А ты видишь, чтобы кто-нибудь смеялся? — Ну, если ты просишь. Диана приподнялась и, закутавшись в одеяло, негромко начала: — Любовь моя, я ль заслужил отвергнутым быть тобою? Девушка пела и голос её становился всё звучнее и увереннее. «А я говорила, что не танцами ей нужно было заниматься», — думала Маргарет, — «но почему у меня такое ощущение, что я уже слышала этот голос? Он такой красивый, такой...ангельский!» Маргарет как будто осенило. Она во всех деталях вспомнила события той ночи, которую она провела в бреду. Женщина даже вздрогнула. — Стой, остановись! — крикнула она, бледнея. Диана опешила. — Я так плохо пою? Я говорила, что я плохо... — Заткнись и спой рождественский гимн. — Что-что? — робко переспросила Диана. — Рождественский гимн, любой, ну! Девушка потупила взгляд, но начала петь: — О, святая ночь, ярко сияют звёзды, это ночь рождения нашего дорого Спасителя... В любой другой момент Маргарет бы даже прослезилась, так красиво пела Диана, но сейчас она просто поднялась на кровати с чувством близким к злости, разочарованию и радости. — Ничего не хочешь мне обьяснить? — спросила она, сверкая глазами. — Что обьяснить? — искренне не поняла девушка. — Признавайся, ты приходила ко мне несколько дней назад? Диана снова покраснела и отвела взгляд. — Да... — тихо сказала она, — я надеялась, ты не вспомнишь. — Ты дура! — закричала Маргарет, — Я думала, что я умираю! Что я уже вижу ангелов. Что ты вообще забыла у меня в комнате. — Я почему-то очень захотела петь, — начала Диана, — и пошла в дальние комнаты, чтобы никому не мешать. И в голову пришёл только этот гимн. Мне показалось, что если я спою его, ты выздоровеешь быстрее. При этих словах принцесса опять залилась румянцем. Это была такая глупость, но в тот момент, когда она пела и вкладывала всю душу в борьбу за здоровье Маргарет, ей так не казалось. — А ко мне ты пришла зачем? — неумолимо продолжала женщина. — Потому что ты плакала! — воскликнула Диана, — Ты кричала, тебе было плохо и больно. Наверное, и страшно. Я не могла делать вид, что ничего не происходит. Когда я увидела, как ты лежишь вся в поту, в слезах, схватившись за голову, я подумала, что у меня остановится сердце! Я всю ночь не могла спать. Мне показалось, что если я хотя бы немного побуду с тобой, ты сможешь отдохнуть. Наверное, я ошибалась... Марго заметила, что девушка не хочет плакать при ней, потому что она подняла голову и не моргала. На этот раз она не отпустила никакой шутки, ничего не сказала. Только обняла Диану за плечи и прошептала ей на ухо: — Спасибо. — Даже не скажешь, что я идиотка? — тихо спросила девушка. — Это ты и без меня знаешь.

***

— И только попробуй сказать, что я тебя не предупреждал, — раздражённо сказал Чарльз. Уже третий день Диана не выходила из кровати. У девушки была высокая температура и кашель. Врач сказал, что это обычная простуда, что не стоило открывать на ночь окна, что скоро всё пройдёт, но принц как всегда лучше знал, в чём причина. — Прости меня, дорогой, — начала было принцесса. — Не смей делать милое личико! Я говорил тебе, чтобы ты не ходила к Маргарет? А все остальные не говорили? Надо запретить врачу давать тебе лекарства, может когда придётся валяться в постели месяц ты поумнеешь. — А я тогда запрещу повару тебя кормить, надеюсь результат будет таким же, — раздался чей-то насмешливый голос с порога. Чарльз резко повернулся. В дверях стояла Маргарет с сигаретой во рту и стаканом виски в руке. — Ты ещё скажи, что ты поддерживаешь Диану, тётя, — взмолился Чарльз, — ты же всегда была здравомыслящей. — Рекомендую почитать «Телеграф», они с тобой не согласны, — прозаично изрекла Маргарет. — Но она не могла заразиться ни от кого кроме тебя, ты же знаешь! — А с чего ты взял, что Диана вообще у меня была? Ты присутствовал при нашей встрече? Чарльз почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. — Но она шла к тебе... — А я велела ей идти вон, — сказала Маргарет, отпивая виски, — твоя жена умнее тебя, Чарльз, она сразу меня поняла и ушла. — Как же...как же это... Диана почувствовала, что у неё горит лицо. Ей было очень стыдно. Она бросила на Маргарет взгляд полный гнева, но та лишь отсалютовала стаканом. — Ты слишком много о себе думаешь, Чарльз, это вредит умственным способностям, — сказала Марго, делая затяжку. Принц ничего не ответил. «Я зря накричал на Диану? Она была не виновата?», — думал он. Словно под гипнозом он повернулся к жене и почти умоляюще спросил: — А почему ты мне ничего не сказала? — А ты бы ей поверил? — с ухмылкой поинтересовалась Маргарет. — Вряд ли... — Вот именно. Теперь можешь извиниться и уйти, я хочу поговорить с Дианой. — Извини...пожалуйста, — тихо сказал Чарльз и ушёл, ощущая себя гадко. — И зачем нужно было врать? — зло спросила Диана, когда дверь за принцем закрылась. — Мне было скучно, — пожав плечами, ответила Марго. Она медленно подошла к кровати и протянула девушке стакан. — Пей, простуду лечит на раз, — сказала она. Девушка вопросительно посмотрела на Маргарет. — Пей, пока я добрая. Диана вздохнула и послушалась. Горло опять обожгло, она сильно закашлялась. — Ненавижу виски, — сказала она, отдышавшись. — Глупо с твоей стороны. Помолчав немного, Маргарет продолжила: — С такими, как ты, только планы и строить. — Прости меня, — грустно сказала Диана, — я не думала, что так всё получится. — Это твоё обычное состояние, можешь не извиняться, — сказала Маргарет, продолжая курить, — знала бы ты, сколько разговоров о кустах в Шотландии я должна была пережить, чтобы достать нам эти билеты. — Я думала, что ты можешь щёлкнуть пальцами, и тебя пустят куда угодно. — Ты думала неправильно. Так вот я достаю нам лучшие места в ложе, покупаю себе новое платье и даже планирую приехать вовремя, а ты устраиваешь вот это, — с этими словами Маргарет взмахнула рукой в сторону Дианы. — Мне стыдно, правда. — Вижу. Тут Маргарет неожиданно села на кровать рядом с девушкой, взяла её руки в свои и спросила: — Что у тебя там было по плану? Я должна спросить, как ты себя чувствуешь? — Ты это запомнила, — удивилась Диана. — Некоторую ерунду не получается забыть, несмотря на все попытки. — Ну да, спросить, как я себя чувствую. — И какой твой ответ? — Всё хорошо, спасибо. — Вот и славно. Маргарет потянулась вперёд и поцеловала девушку в лоб. — Выздоравливай быстрее, ангелочек, без тебя я отказываюсь обедать с нашей семейкой. — Я так люблю тебя, Марго! — воскликнула Диана. — Я знаю, Диана, я знаю.