Цейтнот

— Сотая. — Что, простите? — Комната твоя сотая, говорю. Тэхён с угрюмым вздохом принимает ключ, пропуск, какую-то бумажку и волочет сумки выше. В самый эпицентр суеты. Мальчишка удивлённо оглядывается. Ни одной девочки! Ни одной. Надо же так. Кругом беспокойно снуют стриженные юноши в чёрных чопорных костюмах. Тэхён не теряется и тормозит одного из них, хватая за локоть с целью поинтересоваться, в каком крыле находится сотая комната. Низкорослый парень быстро кивает в противоположный угол и так же быстро убегает. Незнакомец, кажется, либо француз, либо с дефектом речи — Тэхён не разобрал. Он вновь вздыхает, на секунду прикрывая глаза. Так он и знал. Уж себя он понимает как никого другого! Не столько ему боязно привыкать к другому месту, сколько просто не хочется переступать через себя и пытаться найти какие-либо плюсы. Он с очередным угрюмым вздохом приоткрывает смазанную маслом дверь и морщится от неприятного запаха. Запаха тлеющих дешёвых сигарет. — Мерзость, — морщится он, прикрывая дверь. — Привыкай. Черноволосый юноша спрыгивает с подоконника, выкидывая сигарету в форточку. Тэхён поджимает губы, ставя сумки рядом со свободной кроватью. Что ж, теперь это его новое пристанище. Он показательно подходит к окну, не глядя на соседа, и приоткрывает форточку, дабы проветрить комнату. — Выделываться будешь? — Я не выделываюсь. Мне не нравится запах сигарет, — Тэхён продолжает игнорировать нападки в свою сторону, раскладывая вещи на постели. — М, — притворно тянет парень. — И что же ты предлагаешь? Тэхён щурит глаза. — Напротив нашей комнаты туалет. Там и кури. Он, разумеется, не проговаривает вслух, но мысль о вечном скопе студентов, собирающихся в уборной, его напрягает. У Тэхёна чуткий сон, и единственный звук, под который он непромедлительно может уснуть, — скрип старенького граммофона. Про чувствительность к запахам он вообще молчит — сейчас, главное, не расчихаться. — Может, тебе туда койку переставить? — сосед в неприличной манере нарушает личное пространство Тэхёна. — Мигом устрою. Мальчишка неободрительно качает головой, толкая брюнета подальше. Тэхёна такой радушный приём, конечно, не устраивает. Он в миг теряется, глубоко дыша и не зная, куда себя деть. Что ответить — не знает тоже. Ему приходится лихорадочно подбирать слова на английском, не намереваясь молчать и заикаться. И это тяжело. Так много думать — тяжело вдвойне. — Оставь меня в покое. Сосед грубо разворачивает его за плечо. — Оставить тебя в покое, говоришь? Уж знаешь- Тэхён зажмуривается в тот момент, когда его жёстко хватают за ворот, и распахивает глаза, когда в дверь громко стучат. Брюнет отпускает его и делает ровно два шага назад, не отводя взгляд и давая понять, что разговор не окончен. — Что за запах? — в «сотую» заглядывает высокий мужчина, поправляя очки. Он недовольно косится на клубы ещё не выветрившегося дыма. По выражению его лица было трудно не заметить, что он едва сдерживается от грубых высказываний в сторону двух своевольных студентов. — Я закрою на это глаза, — он взмахивает рукой. — Но только потому, что у меня нет времени на выяснение того, кто из вас это сделал и кого я должен отвести к главе. Не играйтесь, если вы хотите продолжить обучение. Тем более, для курения здесь есть более удобные места. Тэхён хмурится. Он замечает сытую улыбку соседа, а сам недоумевает. Кем бы ни был этот человек, он являлся непосредственным работником Аллорда. Разве может он так свободно говорить о курении, указывая на то, что делать это нужно умело? Тэхён озадаченно хмурится. — Ладно, — словно опомнившись, мужчина сверяется с часами и переводит взгляд на студентов. — Назовите свои имена. — Ким Тэхён. Сосед хмыкает. — Итан Вудвард. Тэхён не показывает этого, но в душе он рад, что узнал имя того, кто, кажется, терпеть его не может. Он задумывается об этом и понимает, что в любом случае имя этого человека не играет никакой роли. Абсолютно. Что Тэхён сможет сделать с этой информацией? Верно, ничего он не сможет. Кто он такой? — Мистер Вудвард уже получил свой комплект, верно? — мужчина обращается к брюнету, отчего-то раздражённо поджавшему губы. Вудвард кивает. Тэхён отводит взгляд. Ему неуютно, и он не хочет оставаться с Итаном один на один. — Хорошо. Отмечу. Мистер Ким, ваш комплект? — Я только приехал, — он скованно пожимает плечами, пытаясь предположить, о чём идёт речь. Комплект чего… Этот мужчина говорит о костюмах, которые носят все студенты? — В таком случае, мистер Ким, пройдём со мной. Мальчишка сконфуженно бегает взглядом по своим вещам, прежде чем схватить тряпичную сумку, лежащую на койке. Своими прямыми действиями он показывает, что не доверяет, не желает оставлять своё рядом с соседом. Итан хмыкает. Тэхён закрывает дверь в «сотую» и кривится от одной мысли о том, что ему ещё придётся вернуться в эту комнату. Разумеется, дело не в комнате, а в человеке. Итан неприятный, резкий и грубый. Хлеба и соли Ким не ждал, но чтобы такой сюрприз, вот это да. Обычно такие люди не волнуют Тэхёна, но сейчас не всё так «обычно». Он вынужден находиться с человеком, который напрягает его. У Кима нет причин для радости. — Японец? — неожиданно спрашивает мужчина, идущий впереди. Тэхён переводит взгляд с компании шумных студентов и вздёргивает брови, но отвечает, качая головой: — Кореец. Сотрудник Аллорда оглядывает его неясным взглядом и кивает, заворачивая в левое крыло. — Меня зовут Норман Ридс, — представляется он. — Можешь обращаться ко мне по некоторым вопросам. Тэхён раздумывает, переспрашивая: — По некоторым?.. — Вопросы, касаемо комнат, стирки, глажки, чайника, — перечисляет Ридс. Он останавливается напротив комнаты, на двери которой была прикреплена местами пожелтевшая вывеска с надписью «прачечная». Норман включает в просторной комнате свет. Тэхён оглядывается: четыре стиральные машины, кажется, не так давно сошедшие с заводского конвейера, шесть гладильных досок и целая «башня» из тазов. — Держи, — мужчина протягивает ему комплект белоснежного постельного белья и ещё сверху кладёт сложенный чёрный костюм. — Должно подойти. Хотя, думаю, штаны могут быть коротковаты. Ты парень высокий, я вижу. Позови меня, если вещи не подойдут. Исправим. Тэхён подкидывает свою ношу и перехватывает её поудобнее. — Мистер Ридс?.. — Можно просто Норман, — улыбается мужчина. — Я же не учитель, — он указывает на свой синий жилет, но удивляется, замечая непонимающий взгляд Тэхёна. — У вас, студентов, чёрная форма. У учителей — красная. Стажёры носят зелёную. Таким, как я, дают синюю форму. — Я не знал, — признаётся Тэхён. — Это не страшно, — Ридс пожимает плечами и гасит свет в прачечной. — Займись своим местом. Примерь костюм, пока есть время. Завтра начнутся занятия, ты должен быть готовым. Тэхён несмело кивает головой, раздумывая над словами Нормана. Чужой язык — это всё же непросто. Он благодарит мужчину и разворачивается, намереваясь вернуться в комнату. Тэхён ловит на себе заинтересованные, удивлённые и неосторожные взгляды. Он вздыхает. Ему нет до этого дела. Может, совсем немного, но Тэхён не беспокоится. Они здесь все дети. Ну что они могут о нём подумать? Захотят, что ж, пусть думают, пусть говорят. Через несколько минут всё равно забудут. Так какая разница? Дверь в его комнату не заперта. Тэхён вздыхает. Ему это всё не нравится. Он толкает дверь вперёд и проходит в комнату, замечая Итана, вновь сидящего на подоконнике, и ещё одного юношу, незнакомца, сидящего на кровати соседа. «Хотя бы не на моей». Только об этом думает Ким. Ему неясно, почему это происходит. — О, — незнакомец вздёргивает брови. Тэхён размышляет. Ведь если подумать, то и Итан для него незнакомец. Правильно? — Привет. Я Картер. Тэхён вяло кивает в ответ. Ему неинтересно. — А ты? — Тэхён. — Китаец? Глаза такие большие, — комментирует он. Ким вздыхает. — Разве у китайцев не узкие глаза? — к разговору, если можно так сказать, конечно, присоединяется Итан. — Как это узкие? Тэхён не вмешивается. Отмечает про себя некоторые детали, но молчит. Добавить ему нечего. Спорить нет смысла. Таким людям лишь бы языком потрепать. — Китаец ты или нет? Он вздыхает, понимая, что обращаются к нему. Тэхён искренне хочет оградить себя от различных неприятностей, но, кажется, они сами липнут к нему. Как такового выбора нет — придётся ответить. — Я кореец, — сквозь зубы. Если честно, Ким редко ведёт себя так, покрываясь иголками, подобно ежу. Он просто предпочитает относиться к людям так, как они относятся к нему. И лучше им быть дружелюбными, потому что Тэхён всегда настроен оборонительно. Он заправляет постель, руками разглаживая складки на простыни, и, наконец, разбирает вещи, складывая их в шкаф и тумбу, предназначенные ему. Сумку прячет подальше. На всякий случай. Вспоминает, что ему нужно примерить костюм. Точно. Тэхён начинает расстёгивать рубашку, стоя напротив своего открытого шкафа. Итан и Картер переглядываются, но он не обращает на них внимания. Чего ему стесняться? Кого? Они же ничего не стесняются, правда? Курить в форточку, грубить, обсуждать его — нет, не стесняются. А Тэхёну зачем? Он примеряет чёрную форму, замечая золотистую вышивку на грудном кармане пиджака. «Аллорд». Ким не удивляется, когда видит такую же на жилете. Форма ему подходит. Тэхён радуется, ведь ему не придётся куда-то идти, не нужно будет тревожить Нормана. — Ты тоже из детского дома? Ким удивляется. Не тому, что ему снова задали вопрос, а тому, каков был этот вопрос. Что он имеет в виду? Тоже?.. — Нет, — он хмуро качает головой и располагается на своей постели. Тэхён не говорит «нет, у меня есть родители», не спрашивает «а вы, получается, оттуда?». Во-первых, ему это не нужно, элементарно неинтересно. Может, только совсем чуть-чуть, дабы иметь представление, кто эти люди. Во-вторых, он всё ещё является хорошим человеком. Так же можно говорить?.. Тэхён не знает. Он знает лишь то, что не хочет никого обижать. Ему незачем. — Нет? Тогда почему ты здесь? — выпытывает Картер. Тэхён вздыхает и берёт в руки лист, который ему выдали ещё на входе в Аллорд. — Мамочка и папочка не нашли тебе применение? — встревает Итан. В отличие от Тэхёна, он хочет обидеть, хочет задеть. Но, наверное, всё так же незачем. Ким игнорирует его. Сейчас сосед пытается обидеть, что-то высказать, но Тэхён знает, что Итана, кажется, уже кто-то обидел. Может, этот мир. Он не жалеет его, не пытается быть понимающим, он не обязан. Тэхён лишь размышляет. Как и всегда. Он также думает о том, что скучает по яблокам. Картер делает замечание Итану. Тэхёну он нравится больше, чем сосед, однако, если задуматься, к нему тоже есть вопросы. И претензии. Ким как минимум бы указал на то, что тот непозволительно нарушает личные границы своей пустой болтовней. В конце концов, вопрос «что же он здесь делает?» остаётся без ответа. Тэхён решает дать им пищу для размышлений, тему для беседы. Пусть. Пусть говорят, шепчутся, лишь бы не трогали. Он вновь обращает внимание на бумажку в руках и разворачивает её, с любопытством пробегаясь глазами по строкам. Тэхён досконально изучает своё расписание, в которое входили не только учебные занятия, но также приёмы пищи, уборка, часы свободного времени и посещение приближенной церкви. На это Ким никак не отреагировал, только скептически почесал нос. Он, впрочем, и не удивлён совсем. Может, только тому факту, что посещение храма было обязательным. Опять же Тэхён привык. Вот только ему интересно, будет ли у него когда-нибудь выбор. Он вздрагивает от звонка, неожиданно раздавшегося, кажется, где-то в коридоре. — О, — Картер поднимается. — Мне пора, — и уходит. Наконец-то. Вот бы Итана захватил. Тэхён непонимающе рыскает по листу взглядом, пока не понимает, что пришло время принятия вечернего душа. Он и не заметил, как быстро пролетел этот день. Странный, кстати, день. Непонятный. Оставивший осадок. Ким понимает, что ему и Итану, расслабленно лежащему на койке, не нужно торопиться. Они принимают душ в половине девятого, если судить по распределению комнат. Тэхён понятия не имеет, куда ему придётся идти. Обращаться к Итану… Нет, спасибо. Он спокойно, игнорируя присутствие соседа, готовит вещи к душу: достаёт нижнее бельё, пижаму, щётку и мыло. Масла, что передала Виктория, пока не трогает. Позже выясняется, что в Аллорде, помимо Итана Вудварда, есть ещё одно разочарование. Это душевые. Они не были разделены перегородками. Тэхён уж не заикается про двери… Все друг у друга на виду. Ужасно… Тэхён, конечно, не чувствовал себя стесненно, когда переодевался при Картере и Итане, но это — другое. Обнажиться полностью, надо же. Что ж, у него нет выбора. Тэхён краснеет, замечая, как один за другим в душевую заходят юноши, раздеваются, говорят друг с другом, мылят голову, не смущаются. Мальчишка ничего не понимает. Как они так?.. Он замечает Итана, который яростно чистит зубы с каменным выражением лица, и понимает, что ему тоже нужно что-то сделать. Для начала, например, раздеться. Тэхён вздыхает. Для него это не мучительно, но странно. Он со скоростью света трёт себя мочалкой до красноты в самом углу, отвернувшись от всех и не слушая никого. Так же быстро он мчится в комнату, едва не забыв свою щётку. Вот такое ему точно не нравится. — На мужиков засматриваешься? — это первое, что говорит Итан, когда заходит в комнату. Тэхён непонимающе морщится, но продолжает взбивать подушку. — Что? — Тебе лучше быть нормальным, — рявкает сосед, нависая над Тэхёном. Ким молчит. Он не задаёт вопрос наподобие «иначе что?..». Просто молчит. Отталкивает от себя, хмуро глядит в ответ, защищается, но молчит. Эти пустые разговоры приелись ему за сегодня. «Тебе лучше быть нормальным». Да что это значит вообще? Что такое — быть нормальным? — Не трогай меня, — единственное, что произносит он, когда Итан вновь наступает и делает шаг вперёд. — Надеюсь, ты услышал меня, — презрительно выдаёт сосед и разворачивается, прежде чем упасть на постель и лечь на спину, не закрывая глаз. Тэхён сдерживается, не выдаёт себя. Он не делает облегчённого выдоха, нет. Просто мысленно повторяет, что завтра у него ранний подъём, завтрак, учебные занятия, обед, учебные занятия и так далее по ранее вычитанному списку. Он выключает свет, замечая, что Итан спит, и сам ложится на койку, высоко натягивая одеяло. В коридоре тишина. Повсюду витает запах дерева и сигарет соседа. Тэхёна утыкается носом в подушку и прикрывает глаза. Как хорошо, что этот день наконец-то закончился.

***

Pater Noster. Тэхён замечает лист рядом со своей тарелкой. Такой лист есть у каждого. Ким припоминает, что же это означает. Молитва Господня. Отче Наш, если быть точнее. Вряд ли он бы сориентировался, но благодаря посещениям христианской церкви по воскресеньям с семьей господина Алана, Тэхён всё понял. Студенты разговаривают друг с другом, улыбаются, делятся какими-то историями из жизни, а Тэхён молчит. Как белая ворона. Он у себя один. Никто не знакомится, никто не подходит, а ему вот… даже с соседом не повезло. Ким прожигает взглядом овсяную кашу и думает, почему же они не начинают есть. Нет, Тэхён с удовольствием бы уже запихнул ложку себе в рот, но никто не притрагивается к еде. Он, соответственно, тоже. Каша же стынет… Неожиданно студенты поднимаются с мест. Тэхён незамедлительно вскакивает следом. И всё же он не понимает один момент. Неужели он что-то пропустил? Откуда все обо всём знают? Все всё делают правильно. Он один тормозит. Почему так? И никто не скажет. Ким тихо охает, замечая господина Алана. Он выходит вперёд, а за его спиной располагаются учителя и стажёры. Тэхён узнаёт их по форме со слов Нормана. — Поздравляю вас с новым учебным годом. Для кого-то этот год очередной, для кого-то новый. Держите своё место и свою голову в чистоте. Господин Алан продолжает говорить что-то об учебных занятиях, о прилежных учениках… Тэхён слушает краем уха. Он наблюдает за тем, как юноша, стоящий по левую руку от него, кладёт кусок ржаного хлеба в свой карман. — В этом году у нас пополнение учительского состава. Пришли новые учителя и стажёры, чему мы безгранично рады. Юноша, что беспардонно стащил хлеб, замечает взгляд Тэхёна и хмурится. Ким неестественно выпрямляет спину. А сам думает над тем, что, кажется, этот студент тоже кореец. Становится немного интересно. Капельку. — Не буду вас задерживать. Господин Алан делает шаг назад, но место, на котором он стоял, вновь оказывается занято. Тэхён нервно выпучивает глаза, когда все студенты начинают что-то говорить вслух. — Отче Наш, сущий на небесах, — он разбирает первые слова. Они молятся. Тэхён нервно обращается к листу с молитвой, но понимает, что слова не совпадают. — Да святится имя твоё. Да придёт царствие твоё. Да будет воля твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день… Тэхён паникует. Он делает вид, что читает молитву вместе со всеми, на деле же просто открывает и закрывает рот, как рыба. Наконец, все садятся обратно. Студенты разламывают хлеб, Тэхён вновь повторяет за ними, но откладывает кусок и, наконец, притрагивается к каше. Пока, конечно, юноша, сидящий слева, не пихает его локтем. — Не говори никому. Понятно? И чего все указывают ему?.. — Я и не собирался, — грузно отвечает Тэхён. Кому он скажет? Глупость. Да и зачем? — Смотри мне. Ким не поворачивается. Закатывает глаза, но не поворачивается. — Я Чимин, кстати. Тэхён усмехается. — Зачем ты сказал мне своё имя? Теперь я точно могу тебя сдать. Чимин неверяще хмурится. — Не делай так. — Я шучу. Юноша пихает кусок хлеба в рот и продолжает говорить: — Ты здесь недавно? — Как ты понял? — удивляется Тэхён, одновременно с этим подтверждая догадку Чимина. — Ты странно себя ведёшь. По тебе видно, что ты ничего не знаешь. Я это ещё вчера в душе заметил. Ким едва заметно краснеет. Где? — Я только вчера заселился, — признаётся он. — И что, твой сосед тебе ничего не объяснил? «Да ты вообще видел, кто мой сосед?». Крутится на языке. Тэхён сдерживается. — Нет. — Интересно. Кто же твой сосед? — Итан Вудвард, — отвечает Тэхён. — А, — Чимин мгновенно хмурится. — Этот. — Знаешь его? Тэхён вздыхает. Он был прав, когда думал, что все вокруг знакомы. Когда успели только. — Знаю, — касаемо Итана Чимин больше ничего не говорит. Тэхён и не спрашивает. Его интересует другое. — Ты сказал, что по мне видно, что я здесь недавно. А ты… То есть вообще все. Вы здесь давно? Чимин хмыкает: — Кто-то здесь с начала лета. Например, выпускники интернатов. Их сразу сюда направляют. Они тут уже как свои. Как старшекурсники, считай. Всё знают и понимают, — он прожёвывается, выставляя палец вперёд. — Я, например, здесь только месяц. — Ты из Кореи? — Я? Не-ет, с чего ты взял? — удивляется воришка. — Я здешний. — Это же иностранная школа, — хмурится Ким. — Ну, не совсем. Здесь много иностранцев, да. Но это не иностранная школа. Она, скорее, для беженцев. Из других городов, стран. Из приютов, интернатов. Кто-то с улицы. Тэхён замирает, ковыряясь ложкой в каше. Всё равно она остыла. Он вновь задумывается. Наверное, господин Алан и вправду занимается благим делом. — Но ты выглядишь… — Моя мать из Кореи. Я в неё пошёл, — улыбается Чимин. — Здесь я, потому что её больше нет. У отца новая семья, — он делится чем-то откровенным. Сначала Тэхён действительно удивляется этому, но вскоре понимает, что Чимин, кажется, просто привык. Наверное, привык к этому чувству, привык говорить об этом… Ким пытается понять его. — Мне жаль, — всё равно говорит он. — Спасибо, — кивает Чимин. — Всё нормально. Прорвёмся. Вскоре многие студенты начинают подниматься со своих мест и убирать за собой посуду. Тэхён не знает, куда ему идти, поэтому он старается завтракать в том же темпе, как это делает Чимин. — Слушай, — скромно начинает он. — Я не знаю, куда идти, — на выдохе признаётся он, и юноша улыбается. — Можешь пойти со мной? — Конечно. Идём. Чимин действительно помогает Тэхёну добраться до нужного места. Оказывается, нужно было всего лишь пройти по коридору, разделявшему корпус, где живут студенты, и корпус, в котором они учатся. Пак (позже он представился полностью — Пак Чимин) довёл его прямо до кабинета, но, тем не менее, дальше их дороги расходились, поскольку Чимин и Тэхён оказались в разных группах. Тэхён даже, признаться, немного расстроен этим, ведь Чимин единственный, с кем ему удалось найти общий язык. — Сто тринадцатая, — внезапно говорит Пак. — Что? — Номер моей комнаты. Заглядывай. У меня, в отличие от тебя, хороший сосед. Тэхён робко и радостно улыбается. — Спасибо.

***

Учебные занятия давались тяжело. Ой как тяжело. Тэхён был в специальном классе — класс иностранцев. Учителя были осведомлены и старались объяснять материал, говоря чётко и даже медленно. Тэхён замаялся листать справочник, врученный Намджуном. Несмотря на все усилия учителей, Киму приходилось нелегко. Нелегко. А ведь это только первый день. И самое худшее — предметы, связанные с математикой, экономикой и прочим. Сущий кошмар. Тэхён на своём-то языке с ними не ладил, а тут на английском, надо же. Приходилось много-много думать, вникать, понимать, разжёвывать. Мучиться, в конце концов. У Тэхёна даже разболелась голова… Устала, бедная она. После трёх занятий пришло обеденное время. К сожалению, и там ему не удалось выдохнуть. На протяжении всего обеда казалось, что кто-то смотрит на него, сверлит затылок взглядом. Тэхён оглядывался, но никого не замечал. Он лишь увидел Чимина, сидящего за соседним столом. Тот с кем-то разговаривал. Наверное, со своим соседом. Пак, кстати, действительно поворачивался в его сторону. Помахал рукой. Тэхён кротко улыбнулся и помахал в ответ. Пересаживаться не стал. Обижаться на то, что Чимин не присоединился к нему сам, тоже. Однако ощущение того, что кто-то смотрит не пропадало. Кусок в горло не лез. Тэхён поклевал рагу, убрал посуду и ушёл. По спине пробежали странные мурашки, но он облегчённо выдохнул и вернулся в учебный корпус. До конца перерыва было ещё много времени, но он так и остался сидеть перед нужным кабинетом. Один. После занятий Тэхён вернулся в комнату. У него был ровно час до обязательного посещения церкви. Идти, если честно, не хотелось. Выбора не было. Итана не было в комнате. Ким счастливо улыбнулся. Он открыл свой шкаф и заметил одну смущающую вещь — сумка лежала не так. Он оставлял её не в таком положении. Тэхён точно помнит. Он хмурится и быстро вынимает её из шкафа. — А я перепугался… — выдыхает он, нашаривая то, что искал. Рамку с письмом от родителей. Захотелось перечитать. Он так скучает. Перед уходом он складывает сумку обратно, запоминая, в каком положении она лежит. Не нравится ему всё это… В церкви ему немного неуютно. На входе он сталкивается с Чимином и тем же парнем, которого он заметил на обеде. Пак представляет его и говорит: «Познакомься, это мой сосед, Сокджин». Тэхён жмёт Сокджину руку, а после этого их поторапливают занять места на лавках. Они вновь разминаются в толпе. Киму, ну правда, не грустно. Ему становится легче, когда он замечает таких же скучающих студентов. Прямо как и он. Ведь неясно, почему приходить в церковь — это вдруг обязательно? Каждый день. В одно и то же время. Зачем? Тэхён за это время даже не успевает грешить. Он поджимает губы и думает, что так шутить нельзя. Но кто узнает? И снова его беспокоит то же, что и на обеде. Странное ощущение… Словно кто-то действительно наблюдает за ним. Это даже беспокоит, но Тэхён решает не крутить головой и не ворочаться — не то место, наверное. Да и он не хочет выглядеть нелепо. После церкви он ужинает. С тем же ощущением чужого взгляда на затылке. Старается не обращать внимания, всё равно нервничает, но ест. Однако это не самое плохое, что случается с ним за первый учебный день. Первый. Что будет дальше? Тэхён и представлять не хочет. — Что ты делаешь? Итан роется в его сумке. — Я же твой сосед, — он небрежно кидает сумку на койку Тэхёна. — Не умеешь делиться? — Это моё. Я не разрешал тебе трогать, брать. Почему ты это делаешь? — Мне не нужно разрешение. Тэхён тяжело вздыхает. — Это мои вещи. Впредь не трогай их, ясно? Не вынуждай меня жаловаться на тебя. — Кому ты пожалуешься? — издевается Итан. — Я найду, кому пожаловаться. Ты не сомневайся. Просто не делай так, пожалуйста. — Ну раз «пожалуйста»… — фыркает сосед. Он гневно оглядывает Тэхёна, хватает сигареты и выходит из комнаты, хлопнув дверью. Что-то подсказывает, что он всё равно не угомонится. Ким вздыхает и садится на койку, прикладывая ладонь к лицу. Хочется одного — пожалеть самого себя. А ещё… Так хочется домой.

***

На второй день учёбы Тэхён думает, что сможет сойти с ума. Он чувствует себя некомфортно. Не в своей тарелке. Хочется домой, увидеть родителей, да даже увидеть Юнги. Как там они все?.. Сам он плохо. Им желает лучшего. Все свои вещи Тэхён перепрятал, пока Итана не было в комнате. Он разложил деньги, которые дала ему Виктория, в несколько мест: карман пиджака, мешок, рамка с письмом. Сосед жутко напрягает. Благо у Кима не начинаются проблемы со сном, но он и устаёт так, что засыпается очень легко. Помимо всего этого, он продолжает тренировать английский. Это его самая большая проблема. — Ты на него не обращай внимания лучше. Он ведь как дикий зверь. Если посмотришь в глаза, то он на тебя набросится, — это ему советует Сокджин, сосед Чимина. — А если что-то будет не так, приходи к нам. Это запрещено, конечно, но мы что-нибудь придумаем. Сокджин, как выяснилось, прилетел из Германии. Его родители бизнесмены, решившие перебраться в Лидс. Тэхён не перестаёт удивляться… Как же так? Кто-то с улицы, как сказал Чимин, а кто-то как Сокджин? В голове не укладывается. Аллорд — чудное пристанище. — Ты чего всё вертишься? — спрашивает Чимин, вновь разговаривая с набитыми щеками. Сокджин вежливо делает ему замечание. — Я? — щеки Тэхёна алеют. Он и правда вертится. Но, наконец, замечает кое-что. Кое-кого. Это стажёр. Ким понимает по зелёной форме. Молодой мужчина. Который, кстати, не отводит взгляд даже тогда, когда Тэхён замечает его, поэтому он первый, кому приходится сдаться. — Ты, Тэхён. Шею себе не сверни. Тэхён дёргает ногой с диким желанием обернуться вновь. — Да я просто… смотрю на всех. Интересно. — Это ты интересный, — подмечает Сокджин. — Раз видишь что-то интересное в этом. Мы здесь все сброд. Никому не нужный. Тэхён оглядывается. На него смотрят. В голове тысяча вопросов. Он что-то сделал? Кто это? Почему смотрит? Зачем смотрит? Почему смотрит именно на него, на Тэхёна? Может, ему кажется? Да нет же, смотрит… Ким снова сдаётся и отворачивается первым. Этот человек давит одним взглядом. Тэхён поэтому и не выдерживает. Смущается. Возмущается. Не понимает. — Ты так говоришь… — хмурится Чимин. — Но это же правда, — Сокджин стоит на своём. — У большинства здесь и выбора-то не было. И нет всё ещё. Молодые парни, а на лица посмотри. Я стариков вижу. Эти слова вытягивают Тэхёна из собственных мыслей. Сокджин не лжёт. Тэхён входит в большинство, о котором он говорит. После обеда Чимин и Сокджин провожают его до кабинета, прежде чем уйти в другую сторону. Киму приятно. Хотя бы иногда быть не одному — очень приятно. Сейчас у Тэхёна черчение. По расписанию. Вот это не очень приятно. Очередной предмет, с которым Тэхён не дружит. Наверное, отношения даже хуже, чем с той же математикой. У него руки пианиста, они не рабочие. Пожалуй, он просто пытается найти себе оправдание. Когда все рассаживаются по местам, он даже немного нервничает. Ему ведь, честно говоря, не хочется позориться. Не нравится. Особенно в таком положении: учителя говорят не на родном языке, перед ними сложно объясняться. Учитель входит в кабинет со звонком. Однако Тэхён запоздало понимает, что это вовсе не учитель. Стажёр. Тот самый. Который смотрел… Мужчина в болотном жилете хмуро оглядывает группу собравшихся студентов и молчаливо что-то раскладывает на столе. — Какой курс? — интересуется он, не поднимая голову. — Первый, — почти хором. Тэхён, правда, чего-то притих. — Отлично, — стажёр выпрямляется, опираясь руками на стол. — Это ваш первый учебный год. Мой, как ни странно, тоже. Буду рад взаимному и ясному сотрудничеству, — он отталкивается от стола, что-то ищет глазами. — Меня зовут Чон Чонгук.