Любой ценой

Впервые за последние несколько месяцев Линч проснулся по-настоящему бодрым и отдохнувшим. Он проспал ровно столько, сколько требовал его уставший от сложной дороги организм, и без труда поднялся с кровати. Кажется, подобное даже в его родном мире случалось нечасто. Не успев толком продрать глаза, Линч, наскоро переделав растрепавшийся за ночь хвостик, принялся сразу же выискивать в лазарете Джона: тот нашёлся мирно спящим на своей койке, как всегда дольше всех остальных. Теперь это могло быть последствием сотрясения, поэтому будить его Линч не спешил, принявшись вновь осматриваться по сторонам в поисках какого-нибудь занятия, каким можно было бы увлечь себя на ближайшее время. Столкнувшись взглядом с Эмили, ухаживающей за ранами одного из больных, он неловко ссутулился и сказал робко, боясь ненароком отвлечь и помешать:       — Привет…       — Привет, — ответила Эмили лучезарно, заканчивая с обработкой чужой раны. — Как спалось?       — Нормально, — Линч неопределённо пожал плечами, не зная, что и сказать. К Эмили у него был всего один вопрос:       — Ты узнала что-нибудь?..       — Нет, — Эмили помотала головой, поднимаясь с чужой койки и неспешно двигаясь в сторону Линча. — Патрульные сказали, что ничего такого не видели.       — Ясно. В любом случае спасибо.       Другого Линч и не ждал. Ответ «нет» стал обыденностью. Он почти полностью утерял всякую надежду.       — Какой ты вежливый для Бродяги, — то ли грустно, то ли с какой-то иронией усмехнулась Эмили, присаживаясь на койку рядом с Линчем.       — А что, Бродяги обычно невежливые? — искренне не понял Линч.       — Обычно все невежливые, особенно Бродяги. Думают, раз не могут на месте сидеть – им всё дозволено…       Не успела Эмили распылиться гневными рассказами о наглых Бродягах, встреченных ею за жизнь, как раздался скрип двери и из-за стола-кассы вышел сонный Кларк.       — Всем здрасьте! Как спалось? — бодро поинтересовался он, подходя к Линчу и Эмили.       — Нормально, — обыденно пожал плечами Линч.       — Есть хотите?       — Безумно, — признался Линч, скованно улыбнувшись. За долгое время дороги он и забыл, какого это: жаловаться на самочувствие. Он и раньше не был любителем поныть, а теперь любая фраза, обращающая внимание на его проблемы, вовсе казалась жалкой и ничтожной. Поэтому обычно Линч старался молчать.       — Отлично. Завтрак как раз в самом разгаре. Эми, проведёшь их?       — Конечно! — легко согласилась Эмили, а Линч задумался озадаченно: кого «их»? Он посмотрел на Джона. Тот по-прежнему спал, негромко похрапывая. Обернулся на Денни и чуть не рухнул с койки, столкнувшись с его холодным взглядом. Оказывается, он тоже не спал, просто сидел настолько тихо, что Линч даже не заметил. Иногда возможности этого, казалось бы, обыкновенного подростка пугали до икоты и ледяных мурашек.       — А… А Джон? — спросил он непонятливо, стараясь отвлечься.       — Джону, как и другим больным, принесут еду прямо сюда, — спокойно пояснил Кларк. — Я дождусь их, а потом приду к вам.       Линч кивнул ему, без слов сообщая, что всё понял, и вместе с Денни послушно последовал за Эмили, уже ждущей их у входной двери лазарета. Местной столовой, как ни странно, оказался бывший фудкорт. Бургеров и прочей вредной еды, свойственной таким местам, в условиях апокалипсиса, конечно, не готовили, но кухнями, оставшимися от старых заведений, охотно пользовались для приготовления пойманного на охоте мяса и прочих более доступных блюд. Расплачиваться за еду не приходилось, поскольку Северный был, пусть и невероятно большим, но всё же обыкновенным дружным лагерем, где каждый платил своим трудом и вкладом в будущее поселения. Линча подобное более, чем устраивало, хотя он уже предвкушал какую-нибудь вылазку или другое трудное задание, которым ему придётся расплачиваться за свой зверский аппетит. Ну, хоть сытым останется. Только вот не успел он даже очередь занять, как вдруг Эмили потянула их с Денни куда-то и окликнула громко:       — Алрой!       «Алрой… — задумался Линч, — знакомое имя…». И вновь не успел он хоть немного погрузиться в воспоминания в попытках понять, кому могло принадлежать это имя, как вдруг Эмили отпустила его рукав и остановилась напротив сурового мужчины, на вид лет пятидесяти, откликнувшегося на её крик.       — Доброе утро, — сказала она вежливо.       — Кто это с тобой? — спросил Алрой сурово, неодобрительно оглядев Линча с Денни.       — Это Бродяги. Мы с Кларком помогли им, они остановились у нас в лазарете, — пояснила она больно неуверенным голосом, словно её отчитывали, а она отчаянно пыталась оправдаться. Кажется, так оно и было.       — Ну, конечно, вы с Кларком! Кто ж ещё?! — Алрой возмущённо закатил глаза и всплеснул руками, мгновенно покраснев от злости. — Эмили, сколько раз я говорил вам, чтобы вы не таскали в лагерь чужаков?!       Линч смущённо потупил взгляд, попытавшись сделать вид, что он вовсе ничего не слышит. Неловкое чувство – когда из-за тебя кого-то отчитывают. Последний раз он чувствовал такое в детстве, когда его друга ругала его мама за то, что он без разрешения привёл в дом гостя. Раньше Линч и подумать бы не смог, что однажды это ужасное неловкое чувство настигнет его вновь.       — Алрой, но если мы так и будем закрываться от внешнего мира, мы просто тут вымрем! Рождаемость не настолько… — пыталась оправдаться Эмили, но ничего особо не вышло.       — Эмили! — Алрой раздражённо перебил её, подняв перед собой ладонь в жесте «замолчи». — Мы вымрем как раз в том случае, если продолжим таскать сюда чужаков. Откуда тебе знать, что они могут сделать? Вы с Кларком наивные, как дети, хотя оба родились уже в Новом мире, в то время как я прожил в Старом ещё двадцать лет! Перестаньте, наконец, верить людям, они злые!       — Алрой, они заплатили. И готовы платить ещё, если нужно. Я как раз об этом хотела спросить… — дождавшись, когда тирада Алроя закончится, неуверенно объяснила Эмили.       — Заплатили? — спросил Алрой, не веря оглядев Линча с Денни, неловко мнущихся поблизости.       — Мы ищем Возродителей, — внезапно заявил Денни, без толики стеснения раскрыв всю истину. Да скрывать и не стоило, они ведь правда изначально шли к Северным, чтобы узнать дальнейшую дорогу, а уже потом всё сложилось так, как сложилось. Алрой вдруг залился подозрительным хохотом, привлекая к себе внимание всех людей поблизости, и кое-как произнёс сквозь смех:       — Тех придурков, которые всё пытаются Старый мир вернуть?       — Просто скажи, как до них добраться, — строго отрезал Денни, ещё со вчерашнего дня прибывающий не в лучшем настроении. Заметив эту его серьёзность, Алрой и сам поспешил успокоиться, вернув себе вид, куда более подходящий для главы немаленькой общины.       — Так мне по чём знать? — пожал он плечами. — Ну… За хорошую плату могу отвести вас к нужному человеку. И только попробуйте что-нибудь учудить… — он наклонился к Денни и угрожающе заглянул прямо ему в глаза, одним лишь жестом ясно давая понять, что будет. Денни это ничуть не пугало, «игру в гляделки» он принял, как вызов, и взгляд отводить не спешил. Линч уже замешкался, предвкушая нечто необратимое, как вдруг вмешалась Эмили и, разняв Алроя с Денни, сказала наигранно бодрым голосом:       — Ладно, парни, не будем ссориться! Алрой, идём, я покажу, что они принесли…       — Сначала я хочу поесть, — отрезал Алрой. Линч успел позабыть, что они отвлекли его от завтрака. — И пусть эти не мешаются.       Слово «эти» немного задело. Складывалось впечатление, будто Алрой говорил о каких-то животных, а не о таких же людях, как он сам.       — Да, хорошо, конечно! — Эмили часто закивала, соглашаясь, а после повернулась к парням и бросила напоследок:       — Встретимся в лазарете.       Линч хмуро кивнул и вместе с Денни поспешил убраться подальше, как этого и хотел Алрой. Громадные размеры его лагеря лишь подтверждали, что он хороший главарь, но вся эта грубость и непреклонность взглядов невольно отталкивали от него, как от человека. Линч не хотел бы пересечься с ним лишний раз. Джон вот, например, тоже довольно грубый, тоже упрямый, но с ним почему-то хотелось общаться, с ним хотелось проводить время, его хотелось слушать. Конечно, иначе Линч просто не выбрал бы его в качестве своего лучшего друга. Даже удивительно, как такие одинаковые люди умудрились быть такими разными… Плотно позавтракав и полноценно наевшись впервые за последние несколько месяцев, Линч с Денни неспешно шли обратно в лазарет, болтая о всякой бессмысленной ерунде. Вокруг шныряли туда-сюда различные прохожие, кто-то куда-то спешил, а кто-то тоже расслабленно проводил свободное время. Раньше Линч не бывал в крупных лагерях, он и подумать не мог, что в этом ужасном мире апокалипсиса ещё могли оставаться крохи времён Старого мира. Наверное, у Возродителей почти также, только ещё лучше, раз о них знали абсолютно все. Линч задумался о том, что, не будь он гостем из другого мира или времени, наверняка тоже задался бы целью отыскать этих Возродителей, чтобы стать их частью и заниматься тем, к чему лежит душа. Да… Точно… Он всё чаще стал забывать, что сам вовсе не отсюда, даже у Алроя про портал забыл спросить. Такими темпами они точно его не найдут! И, будто отвечая на его мысли, среди мчащейся в разные стороны толпы показался один знакомый силуэт, идущий навстречу.       — Джон? — спросил Линч непонятливо. Вот его он точно не ожидал увидеть. — Ты что здесь делаешь? Ты же должен в лазарете лежать…       — Да я улизнул, — сказал Джон с такой простотой, будто в его словах и действиях не было ничего необычного, и поравнялся с парнями, теперь идя нога в ногу.       — Зачем?! Джон, у тебя сотрясение, ты лежать должен! — всё возмущался Линч, и сердце в груди колотилось с такой силой, словно намеревалось вот-вот проломить собой рёбра. Ещё никогда Линч так сильно не переживал.       — Да ладно, не рассыплюсь, — легко отмахнулся Джон. От его беспечности ярость вспыхивала с новой силой.       — Не в этом дело! — почти кричал Линч. — Сотрясение – это не шутки! Тебе сказали лежать – значит, лежи!       — Так я задолбался лежать! Слушай, можно больному… оздоровительную прогулку? — Джон обворожительно улыбнулся, и всякая злость мигом испарилась. Вот как с ним спорить? Линч тяжело вздохнул, устало продрав глаза пальцами. Абсолютное поражение. Ничего не придумав, он лишь добавил устало:       — Ты невыносимый.       — А ещё на тебя все пялятся, — недовольно подметил Денни, всё это время молча идущий рядом. Линч озадаченно огляделся. В самом деле почти каждый прохожий не забывал одарить Джона заинтересованным взглядом. Он тоже посмотрел на него: грязная одежда, всклокоченные волосы, немного уставший вид. Ничего необычного для человека, живущего в условиях зомбиапокалипсиса. Тогда почему все так смотрят?       — Чё это они? — также недоумевал Джон. — Никогда не видели людей с повязкой на башке? Или я просто настолько красивый?       — Ты просто в очках, — пояснил Денни и хамски сорвал с чужого лица очки, будто они были его собственностью. Джон, конечно, сразу же возмутился:       — Эй, ты чё делаешь?!       — Надо от них избавиться, — мрачно заявил Денни, вертя предмет в руках с явным неподдельным любопытством. Линч уже подмечал для себя, что в этом мире никто не носил очки, из-за чего Джон выступал в роли некого индикатора, потому что был буквально единственным, но вслух он об этом говорить ещё не пробовал.       — С фига ли? Я без них ничего не вижу! — Джон раздражённо потянулся за своими очками, но Денни ловким движением переложил их в другую руку, не позволив отнять.       — В смысле? Меня же ты как-то видишь! — недоумевал Денни.       — Ты для меня размытый! — пыхтел Джон, продолжая безуспешные попытки вернуть себе очки.       — В смысле? Чё ты несёшь? — всё не понимал Денни, смотря на Джона, как на полного идиота. Как Линч уже подмечал, Джон был единственным в этом мире, кто носил очки. Вероятно, просто потому, что люди с плохим зрением обычно не выживали, теряли свои очки, а с ними и возможность к борьбе за жизнь. А ещё люди с плохим зрением, уже родившиеся в этом мире, скорее всего банально не могли подобрать себе подходящие очки, потому что большинство из них уже раздавило обломками зданий, да и вряд ли они вообще о подобном знали. В общем, Джон был единственным в своём экземпляре, поэтому его легко узнавали люди этого мира. С другой стороны, Линч ещё ни разу не видел, чтобы хоть кто-то удивился его очкам. Может, потому что им просто не до этого?       — Денни, верни очки! — всё возмущался Джон, никак не в силах вернуть свою собственность.       — Ого! Как ты в них видишь? — удивился Денни, из интереса попробовавший надеть на себя чужие очки. Джон, почти разрывающийся от ярости, кажется готов был вот-вот взорваться. Линч уже хотел остановить эти разборки и вернуть очки их законному владельцу, потому что при сотрясении явно не стоило ни гулять, ни сходить с ума от ярости, организму требовался отдых. Как вдруг Джон, немного поуспокоившись, принялся раздражённо объяснять:       — Так, ладно! Для тех, кто прогуливал начальную школу: у людей разное зрение! Отдай очки, я без них вижу так, как ты в них!       — Реально? — не поверил Денни, снова заглядывая в очки. Для него, вероятно, мир сквозь стеклянные линзы казался смазанным и нечётким. Джон правильно объяснил: как раз таким, каким его видят люди с плохим зрением без очков. Невольно захотелось усмехнуться, всё-таки не каждый день встретишь человека, не знающего таких простых истин, но Линч подавил это желание, чтобы не вызвать подозрений.       — Реально! Не шучу! — яростно выкрикнул Джон и наконец выхватил свои драгоценные очки.       — Джон! — строго окликнул знакомый голос. Все трое обернулись. Они и не заметили, как дошли до лазарета, на пороге которого стоял Кларк и разъярённо глядел на Джона. Линч ещё ни разу не видел его злым. Он всегда думал, что Кларк – это тот человек, которого просто невозможно разозлить. Оказалось, нет.       — Если уж уходишь, будь добр – предупреждай! Эми чуть с ума не сошла! Она думала, ты пропал! — крикнул Кларк возмущённо, почти кипя от злости и без конца постукивая ногой, видимо в попытке успокоиться.       — Я гулял… — сконфуженно выдавил Джон, обратно надевая свои треснутые очки.       — Эми, он здесь! Он гулял! — с очевидно недовольной интонацией заявил Кларк, обернувшись к лазарету. Вопреки ожиданиям, в ответ донёсся не тонкий женский голосок, а хриплый прокуренный голос Алроя:       — А остальные?       — Тоже! — без колебаний ответил Кларк.       — Отлично! Как раз всё решим, только сначала отправь их помыться, а то от них несёт!       — Грубо, но вы всё слышали, — уже спокойным голосом заявил Кларк, обратившись к парням. — Идите вниз. Там раньше был бассейн и, соответственно, душевые. Они работают, только воды много не лейте, зимой с этим туго.        Парни кивнули, показывая, что поняли. Денни вдруг замешкался:       — Идите сами. Я потом подойду, — он передёрнул плечами и прошёл в лазарет. Линч с Джоном не придали этому особого значения, снова легко согласились и направились к душевым. Помыться им и вправду не помешало бы. Только оказавшись в раздевалке, Линч с ужасом понял, что всё это время речь шла об общественных душевых. То есть никакой приватности. То есть все могут видеть твою голую задницу и даже больше, если сами того захотят. К счастью, ни в раздевалке, ни в душевой никого не было, но даже присутствие одного Джона уже порядком напрягало. Линч смущённо застыл в углу и с лёгким недоумением смотрел на Джона, без какого-либо стыда или стеснения снимающего с себя одежду.       — Ты чё застрял там? — спросил Джон обыденно, словно и не зная ничего.       — Да я… Ну… Давай ты первый? — кое-как смущённо выдавил Линч, понадёжней кутаясь в пальто, словно боясь, что Джон вот-вот подойдёт и силой сорвёт его с тела. Джон на это только закатил глаза и сказал честно:       — Твои загоны меня уже достали! Линч, мы оба парни! У меня тут всё то же самое, что у тебя!       — Да не в этом дело! Ты просто… такой идеальный! А я на твоём фоне никакой! — выпалил Линч на эмоциях и тут же покраснел, вдруг осознав, что он вообще сказал. Джона, кажется, это нисколько не волновало:       — Тут нет третьего, чтобы нас сравнивать! А для меня ты вполне себе идеальный.       Слова Джона, вроде бы сказанные из-за чистого недовольства, почему-то показались Линчу такими тёплыми и нужными, что он сразу как-то взял и успокоился. Джон назвал его идеальным. Да, со злости, но вполне искренне. Никто и никогда не говорил ему таких слов. Всю жизнь Линча травили за его худобу, за его слабость, несвойственную мужчине: одноклассники в школе громко смеялись, когда он пробегал меньше всех кругов; одногруппники в университете легко догадывались, почему он прогуливал физкультуру; даже родные родители не забывали напоминать о том, что он мужчина, который должен быть сильным и непоколебимым, играя роль бетонной стены для своей любимой женщины. И только Джон наплевал на все эти стереотипы, только он ничего не требовал от Линча, только он принял его таким, какой он есть.       — Хорэ уже стесняться, пошли мыться! — бросил Джон недовольно и, повернувшись к Линчу спиной, легко снял футболку, открывая взору свою голую спину с красивой татуировкой костяных крыльев. Сам того не заметив, Линч про себя обозвал эту татуировку «крыльями свободы».       В душевой Линч застрял достаточно надолго. Уже как несколько месяцев у него не было какой-либо возможности нормально помыться под тёплой приятной водой, которая бы нежно оглаживала плечи и макушку, согревая очередным холодным зимним днём. В начале этого длинного пути Линч думал, что больше всего заскучает по чаю и уютной постели, но нет, его истинное желание оказалось куда проще – принять тёплый душ. И до чего же райское наслаждение он испытал, когда это желание, наконец, сбылось. Борясь с непослушными ногами, всё норовящими подогнуться и уронить хозяина на мокрый кафель, Линч покорно подставил уставшие плечи под мягкие струи воды, упершись лбом в мокрую плитку стены, и со сладостным удовольствием ощутил, как налипшая на коже грязь сползала с тела, даруя давно забытую лёгкость. И эта самая вода, тёплая, приятная, словно нежными руками оглаживала каждый синяк на теле, каждую рану, натёртые лямками тяжёлого рюкзака плечи, всё, что болело, и постепенно успокаивала, убаюкивала эту боль, позволяя впервые за долгое время облегчённо выдохнуть. В один момент Линчу показалось, будто эта успокаивающая рука стала реальной, по-настоящему коснулась его плеча теплотой человеческой кожи, аккуратно огибая длинными пальцами натёртые полосы и перебинтованную рану, полученную в той драке в больнице. Не задумываясь, Линч поддался её прикосновениям, пошёл навстречу тёплой руке, и, кажется, даже услышал её голос… Стоп, мужской?       — Линч? Земля вызывает Линча! — говорил голос. Линч непонятливо обернулся на него, посмотрел на руку у себя на плече и тут же взвизгнул, мигом отскочив:       — Джон?!       — Можешь не удивляться. Тут кроме меня никого нет, — съязвил Джон, нахально улыбнувшись. Линч мгновенно залился краской, стыдливо прикрывшись. Как он вообще мог подумать, что эта рука принадлежала воде, успокаивающей его раны? Совсем головой тронулся… Кожу на плече в том месте, куда прикасался Джон, опаляло каким-то странным жаром. Линч не понимал своих желаний, потому что странным образом хотел, чтобы это прикосновение повторилось. Линч мотнул головой, отгоняя подозрительные мысли. Куда важнее было то, что прямо перед ним стоял Джон и откровенно пялился на его худощавое тело, видимо ожидая дальнейшей реакции, которая, в общем, всегда была одной и той же. Краснея от стыда и безнадёжно прикрываясь, Линч рывком добрался до своего полотенца и быстро обмотал его на бёдрах, попутно спрашивая почти истеричным голосом:       — Ты что здесь делаешь?!       — Воду закрываю, — спокойно ответил Джон, в самом деле поворачивая кран и останавливая поток воды. Ну вот, а Линч только расслабился! — Нам же сказали много не тратить, а ты, я смотрю, залип.       Джон, без всякого смущения, стоял абсолютно голый, гордо выпятив грудь вперёд, словно незаметно хвастаясь своей татуировкой ключа. Линч, в целом, к этой его беззастенчивости привык, хотя сам вечно отводил глаза, неминуемо краснея от одной только мысли. Хотя любопытство немного одолевало… Но Линч и эти мысли старательно отбрасывал. Кажется, Джон захотел сказать что-то ещё, как вдруг послышался звук открывающейся двери. Вот это уже плохо! Парни находились у самой первой душевой, а значит, чтобы добраться до ближайшей, вошедшему придётся пройти сквозь них и увидеть всё. Как они объяснят, что два парня делают под одним душем? И как объяснят татуировки Джона, как ни посмотри видные со всех сторон? Линч застыл, не зная, что делать, и обречённо вслушивался в звук приближающихся шагов. Джон запаниковал, смотря то на свою татуировку ключа на груди, то вперёд, ожидая увидеть вошедшего. Сердце забилось, как бешеное, мысли в голове все спутались. Как всё это объяснить? Что сказать? Что делать?! Линч едва не охнул, когда Джон вдруг схватил его за руку и притянул к себе, накрыв его ладонью свою татуировку ключа на груди и вжавшись спиной в стену.       — Прессони меня! — истеричным шёпотом попросил Джон.       — Что?! — недоумевал Линч, говоря таким же шёпотом.       — Ну, прессони!       Шаги всё неминуемо приближались. Надо было срочно что-то делать! Не сразу поняв просьбу Джона, Линч всё-таки сообразил и принялся применять все свои незначительные навыки актёрского мастерства, которые имелись, делая вид, будто он прижимал его к стене и выяснял отношения, тем самым удачно скрывая татуировку Джона на спине, а рукой пряча и ключ на груди:       — Ты чё, охренел совсем?! — крикнул Линч, кажется, совсем неправдоподобно, неуверенно и скомкано. Джон более-менее исправил ситуацию, ответив куда правдивее:       — Это ты охренел! Пойдём выйдем!       — Пойдём выйдем! — согласился Линч наигранно, не решаясь отойти от Джона ни на шаг.       — Парни, вы чё? — послышался знакомый голос. Линч нерешительно обернулся, не отнимая руки от груди Джона. Перед ними стоял Денни в одном набедренном полотенце, открывая вид на множество синяков, чуть затянувшихся ран и давних шрамов, а также на свою неизменную подвеску с затупившимся лезвием ножа, обычно скрытую под одеждой. И выглядел он крайне удивлённо. Линч с Джоном, в общем-то, тоже.       — Да мы… Мы… — начал было Линч придумывать отмазку на ходу, никак не способный что-нибудь выдумать, пока не вмешался Джон, ловко и умело выдавший достаточно правдоподобную чепуху:       — Да мы посрались немножко…       — Я вижу, — ответил Денни спокойно, сложив руки на груди. — Только разбирайтесь где-нибудь в другом месте.       Он указал пальцем на единственную дверь, ведущую на выход, и, легко пожав плечами, скрылся за ближайшей перегородкой в соседнем душе. Парни испуганно переглянулись и, пользуясь моментом, быстро выскользнули в раздевалку. Татуировки Джона, вроде как, остались незамеченными, а кожа Линча вся пылала непонятным жаром, и сердце почему-то стучало по-особенному часто. Добравшись до лазарета, Линч с Джоном тут же столкнулись с недовольным взглядом Алроя и парой уставших взглядов Эмили и Кларка. Линч немногое успел понять из их взаимоотношений, но уже мог с уверенностью сказать: за внешним видом огромного сплочённого лагеря таились какие-то разлады, конфликты и ссоры. Что-то явно было не так. Но, стоя под чутким взглядом, с расстояния прожигающим насквозь, Линч не решался даже размышлять о подобном и уж тем более спрашивать. Он замер напротив входа, сгорбленный и смущённый, и непроизвольно вздрогнул, когда раздался хриплый голос Алроя:       — Где третий?       — Моется, — спокойно ответил Джон с такой лёгкостью, будто вовсе не чувствовал этого витающего напряжения, от которого хотелось разве что сбежать и поскорее скрыться.       — Пока ждём, может приляжешь? — предложила ему Эмили ненастойчиво, сделав явный акцент на сотрясении Джон. Тот привычно упёрся:       — Не хочу.       — И голова у тебя не болит, да? — подметила Эмили со странной уверенной ноткой в голосе. Джон резко взглянул на неё с несвойственной строгостью. Видимо, она его умело подловила, и он, поняв это, принялся судорожно искать способ остаться победителем в этой странной игре, понятной лишь им двоим.       — Я просто не хочу лежать, — наконец ответил Джон после затянувшейся паузы. Эмили хмыкнула и сложила руки на груди. Видимо, в этот раз победителем вышел он. И только Алрой захотел высказать очередное недовольное замечание, уже открыв рот, как в дверях показался невозмутимый Денни. Теперь все в сборе. Теперь парни узнают, что им ещё нужно сделать и нужно ли, чтобы отплатить Северным за всю их помощь и решить вопрос с дорогой до Возродителей.       — Наконец-то! И года не прошло! — не упустил возможности съязвить Алрой, подойдя к кассе-столу, на котором лежала какая-то карта с незнакомыми Линчу пометками. Все последовали за ним и послушно обступили стол, приготовившись слушать.       — Сразу скажу: вам не хватает. Несколько дней в лазарете, еда, информация о Возродителях – всё это стоит больше, чем два Бродяжьих рюкзака, — пояснил Алрой строго, словно учитель, отчитывающий своих учеников за непослушание. Линч моментально занервничал. Снова идти до той больницы и обчищать там трупы Воронов ему до жути не хотелось, а отправить кого-нибудь другого, что больного Джона с сотрясением, что уставшего несовершеннолетнего Денни, ему не позволяла совесть.       — А сколько тогда? — спросил он нервно, мысленно уже приготовившись тащить на себе, помимо собственного, ещё несколько тяжеленых рюкзаков.       — Нисколько! Хватит мародёрством заниматься, — отрезал Алрой недовольно. — Поможете на завтрашней вылазке. У нас кончаются боеприпасы, поэтому отряд наших лучших патрульных отправиться в ближайший полицейский участок за новыми. Вы пойдёте с ними.       — Погоди, завтра? Двадцать восьмого что ли? — уточнил Джон как-то обеспокоенно.       — Смотрю, с логикой у тебя всё в порядке, — вновь съязвил Алрой. Линч взглянул на календарь у него за спиной: и вправду, завтра двадцать восьмое – его день рождения. Превосходно, своё двадцатишестилетние он будет отмечать на вылазке в каком-то заброшенном полицейском участке! Джон взглянул на него, и в его глубоких синих глазах, частично скрытых за линзами очков, копошилось безграничное чувство вины, заполняющее всё своей безжалостной пустотой. В ответ на этот взгляд Линч лишь мотнул головой. Всё-таки это его вина, так что если и злиться, то только на самого себя.       — В чём подвох? — вдруг вмешался Денни, задав крайне проницательный вопрос. Погоревать об упущенном дне рождении ещё успеется, куда важнее – сама вылазка и то, что парням предстояло на ней пережить.       — Вот это правильный вопрос! — внезапно обрадовался Алрой. — Подвох в том, что, скорее всего, участок кишит Кератитами. Патрули проходили возле него, но внутрь никто не заглядывал. Так что любая помощь там не помешает.       — Охринительно! — Денни недовольно всплеснул руками. — А что будет, если мы откажемся?       — Вы отдадите нам все свои вещи и вылетите из лагеря, — заключал Алрой без капли жалости. — Ну, если откажетесь от информации про Возродителей, сможете сохранить один из рюкзаков.       Все трое парней переглянулись. Ни один из вариантов их не устраивал, но выбора, очевидно, никто не давал. Отправляться зимой, без вещей, с раненным другом на руках – точно самоубийство. Оставался только вариант с вылазкой. В конце концов, никто не знает, есть ли там Кератиты наверняка. Может, никого и нет? Но, ненамеренный сдаваться, Джон прибегнул к хитрости, к своему искусному мастерству рассказчика:       — Погодите, чё-то не стыкуется… В чём смысл? Если в участке есть Кератиты, вы можете тупо больше потратить на их зачистку, чем там найдёте.       Довод звучал логично и правильно, но Алрой ничуть не изменился в лице, оставаясь по-прежнему уверенным и стойким. Эмили с Кларком, в отличие от него, заметно задумались. А сам Алрой, тихонько усмехнувшись, сказал всего два слова, перекрывшие все аргументы Джона:       — Необходимый риск.       Больше парням было нечего противопоставить. Теперь выбора точно не оставалось. Что ж, этот мир, словно ткань, сшитая из лоскутов, буквально состоял из этих «необходимых рисков», такова уж цена выживания. И согласие на такую вылазку тоже было одним из них. Денни цыкнул недовольно, но по итогу озвучил единое решение, пришедшее всем в голову:       — Ладно! Что там с вылазкой?       — Всё довольно просто: завтра с утра вы вместе с лучшими патрульными отправитесь в ближайших полицейский участок, он находится здесь… — Алрой ткнул пальцем в карту, лежащую на кассе-столе. Ближайшие несколько минут прошли за его долгим подробным объяснением. Остаток дня пролетел удивительно незаметно, и время подошло к вечеру. По словам Алроя эта ночь – последняя, которую Линч с Денни проведут в лазарете, после чего им выделят полноценные места в «спальном отсеке», чтобы они больше не занимали места больных. Линч не очень понимал этого, потому что больных, как таковых, не было, во всём лазарете они занимали лишь три койки, не считая Джона, и тем не менее спорить с Алроем он не желал. По большому счёту ему было плевать, куда его там переведут, проблема крылась в другом: если Линч с Джоном будут вынуждены спать в разных местах, это значило, что они не смогут заводить привычных ночных разговоров. Конечно, Линч мог без них уснуть, они ведь и не каждую ночь болтали, но всё же за столько месяцев родной голос Джона, заменивший собой ночную колыбель, стал очень необходимым. Поэтому, с вечера улёгшись в койку, чтобы приготовиться к предстоящей вылазке, Линч долгое время не мог уснуть, не выпуская из головы все эти тяготящие мысли. Даже странно, ему бы стоило беспокоиться как раз об этой опасной вылазке, а он думал о Джоне и о том, что лишь в эту ночь мог последний раз с ним поговорить. Денни улёгся ещё раньше и наверняка уже видел сны, Алрой давно ушёл по своим делам, Джон тоже спал и восстанавливал утраченные силы больного организма, а Кларк с Эмили отлучились на какое-то время из лазарета. Так и вышло, что Линч остался один, в ночной полутьме, скованный этими неугомонными мыслями. И словно почуяв это, словно узнав, из звенящей тишины вдруг раздался знакомый голос:       — Линч, ты спишь? — поинтересовался Джон шёпотом. Оказалось, он не спал. Линч тоже, о чём и сообщил в полтона, побоявшись разбудить остальных:       — Нет.       Послышался скрип койки и шаги – Джон поднялся со своего места и тихонько прошёл к Линчу, аккуратно усевшись рядом с ним. Джон тяжело посмотрел куда-то в стену и принялся небрежно теребить пальцы, сосредоточенно думая о чём-то, решаясь. Его явно что-то тревожило, и Линч поспешил усесться в койке, чтобы выслушать и помочь.       — У тебя завтра день рождения, — вдруг заявил Джон совсем невесело. Линч пожал плечами:       — Ну да.       — И ты отпразднуешь его в какой-то сраной вылазке, где любой рискует сдохнуть, — продолжил Джон агрессивнее, злее. Притом злость эта была не такой, как обычно. Не ярким огнём, пылающим и сжигающим всё на своём пути, а воплощённой слабостью, бессилием, не способным ни на что, кроме как на бессмысленный рык.       — Да… В целом, да… — уныло согласился Линч, опустив голову.       — Я пытаюсь сказать: прости. Это из-за меня всё так… — виновато заключил Джон, взглянув на собственные руки, словно именно из-за них парни попали в портал. Линч поспешил его утешить, сказав, в общем-то, неподдельную правду:       — А мне кажется, из-за меня. Это я тебе ни фига не объяснил.       — А я тебя ни фига не послушал! — парировал Джон остервенело. Вот уж Линч не думал, что когда-то в жизни будет спорить с кем-то о том, кто в чём виноват. Но он правда считал себя идиотом, которому стоило лишь несколько жалких секунд уделить на подробные объяснения, и он правда не мог видеть Джона таким, разбитым и унылым. Хотелось успокоить его, переубедить, обнять… Но стоило Линчу только открыть рот, как Джон продолжил, уже слишком заведённый, чтобы остановиться:       — Линч, это из-за меня мы тут! Из-за меня ты отпразднуешь свой день рождения не в родном мире, а каком-то постапокалиптическом говне! Линч… Прости.       От одного только вида Джона, такого убитого и уставшего, сердце обливалось кровью. Линч просто не мог это видеть, он продолжал стоять на своём:       — Да ладно, Джон. Это я владелец портала. Я должен был всё объяснить. А вообще, если прям по-честному, думаю, мы оба виноваты.       — Наверное… Но я всё равно от этого не отделаюсь, я всё равно виноват. Линч, на твоём месте я бы себе врезал! Давно уже!       — Нет уж, я не буду бить больного, — немного нервно усмехнулся Линч.       — Короче, завтра я с вами иду, — вдруг заявил Джон совсем внезапно, будто и не к месту. Линч едва с койки не рухнул, взвизгнул, не подумав, едва не разбудив остальных бедолаг в лазарете:       — Чего?!       — Я же должен как-то извиниться, — спокойно добавил Джон, как будто и не понимая, о чём речь.       — Нет, Джон, ты не идёшь! — отрезал Линч истеричным голосом, боясь даже подумать о том, что могло ждать в том полицейском участке. Не для больных с сотрясением подобные вылазки, уж точно нет!       — Нет, я иду, — заключил Джон строго, непреклонно, понизив голос и посмотрев исподлобья так, что по спине невольно пробежались ледяные мурашки. Линч хорошо знал этот настрой. Он значил, что Джон не намеревался поддаваться уговорам, никаким. И всё же уточнил на всякий случай:       — Железобетонно?       — Железобетонно, — подтвердил Джон ровным, уверенным голосом. Что ж, если «железобетонно», то с ним не побороться. Поэтому Линч потребовал лишь одно условие:       — Одно правило, Джон: не смей умирать.       — Есть, сэр! — резко переменившись в лице, весело заулыбался Джон и отдал шуточную честь. Линч непроизвольно заулыбался вместе с ним. Они минуту назад такие серьёзные вещи обсуждали, а теперь чуть ли не смеялись. И с Джоном всегда было именно так. Не переставая улыбаться, Линч на секундочку обернулся на Денни. Тот лежал смирно, неподвижно, тихо. Похоже, этой ночью кошмары его не беспокоили.