Токсичная связь

Антон, уже стоя у двери, вдруг усмехнулся и повернулся обратно к Ане. — Знаешь, Ань, — начал он с хитрой ухмылкой, — я тут подумал… Вы с Вадимом — одно лицо. Аня, только успевшая завернуться в одеяло, остановилась и подозрительно прищурилась. — Что? — Ну вы прям близнецы душевные, — Антон продолжал с самым невинным видом. — Оба упрямые, взрывные, и оба любите сначала орать, а потом молчать, как будто это всё решает. — Ты сейчас серьезно? — она медленно подошла ближе, её взгляд стал опасным. — Абсолютно, — он поднял руки, но продолжал с улыбкой. — Даже посылаете одинаково. «Пошёл нахер!» — подражал он, кривляясь. — Сразу видно — одна школа. Аня закатила глаза, но её губы дрогнули, будто она сдерживала улыбку. — Антон, если ты ещё хоть раз скажешь, что я похожа на твоего брата, я сделаю так, что вы с ним оба станете похожи на Пьеро. Антон засмеялся, сложив руки на груди. — Да ты сама это знаешь, Смолина. Вот почему вы с ним постоянно цепляетесь. Просто ищете повод, чтобы разрядить всё это напряжение. — Какое, нахер, напряжение? — бросила она, пытаясь выглядеть возмущённой, но голос предательски дрогнул. — Ты совсем охуел? Я хочу спать или отсюда. Антон, видя её раздражение, только шире улыбнулся. — Ладно, ладно, не злись, — он поднял руки в знак капитуляции. — Но подумай, Ань. Вы с Вадимом так синхронно орёте друг на друга, что порой даже я теряюсь, кто из вас главный командир. — Знаешь что, Антон, — она скрестила руки на груди, глядя на него со злостью, — если ты сейчас не заткнёшься и не выйдешь, я начну кидать в тебя всем, что попадётся под руку. Антон медленно кивнул, делая шаг назад. — Хорошо, хорошо, понял. Ухожу. Но перед самым выходом он снова оглянулся, и на его лице появилась ещё более наглая ухмылка. — Ань, — добавил он, слегка прищурившись. — Просто подумай: может, вы с ним так хорошо ругаетесь, потому что в глубине души вы одинаково ненормальные. — Убирайся, пока я не бросила в тебя стул! — выкрикнула она, схватив подушку, но вместо броска швырнула её ему в ноги. Антон громко рассмеялся, всё ещё не успокаиваясь, пока закрывал за собой дверь. — Ты всё та же, Смолина, — бросил он напоследок. — Придурок, — пробормотала она себе под нос, но в её глазах блеснуло что-то тёплое, и уголки губ дрогнули, выдавая слабую улыбку.

***

Учительская в утренние часы была тихой, если не считать приглушённых голосов преподавателей. Аня и Вадим сидели за длинным учительским столом: он перебирал какие-то бумаги, а она лениво ковыряла ложкой в чашке с кофе. Завуч, Елена Сергеевна, вошла с насторожённым взглядом, заметив свежую царапину на щеке Вадима. — Вадим Юрьевич, а что у вас с лицом? — спросила она, подходя ближе. — Вы ударились? Вадим, едва взглянув на неё, хмыкнул. — Ничего серьёзного, Елена Сергеевна. Просто неудачно зацепился. — Неудачно зацепился? — переспросила она, прищурившись. — Вам бы обработать. — Не стоит, — бросил он, отвлекаясь на документы. Аня, сидящая напротив, сделала вид, что поглощена своим кофе, но её щеки слегка покраснели. Ей стало стыдно за вчерашнюю вспышку гнева и ночник, полетевший ему в лицо. Однако чувство вины длилось недолго — её взгляд тут же поймал фигуру Нины, появившейся в дверях. — Ох, Вадим Юрьевич, — пропела Нина, направляясь к нему с улыбкой. — У вас лицо совсем пострадало. Давайте я обработаю рану, а то так нельзя оставлять. Аня едва заметно закатила глаза и тихо пробормотала себе под нос: — Verdammt Idiot. (Гребаный мудак.) Вадим, услышав это, мельком бросил на неё взгляд, но промолчал. — Спасибо за заботу, Нина, — спокойно ответил он. — Но я справлюсь сам. — Ну как знаете, — протянула Нина, разочарованно вздохнув, но не сдвинулась с места, явно надеясь на внимание. Аня резко встала, выскочив в коридор, но почувствовала, что за ней идёт Вадим. — Was hast du gesagt? (Что ты сказала?) — спросил он, догнав её. Аня обернулась, глядя на него холодным взглядом. — Ich sagte, dass du ein verdammter Idiot bist. (Я сказала, что ты гребаный мудак.) — Ich habe nichts anderes von dir erwartet. (Ничего другого от тебя и не ожидал.) — спокойно ответил он, его губы тронула слабая усмешка. — Hör auf, mich zu provozieren. (Хватит меня провоцировать.) — её голос был тихим, но угрожающим. — Ich provoziere dich nicht. Du machst das ganz alleine. (Я тебя не провоцирую. Ты сама справляешься.) Их разговор стал более напряжённым, но они не заметили, как за углом собрались ребята-сыщики, наблюдающие за происходящим. — Worauf wartest du, Smolina? Noch ein Schlag ins Gesicht? (Чего ты ждёшь, Смолина? Ещё одного удара по лицу?) — с сарказмом бросил Вадим, прищурившись. — Vielleicht. Wenn du mich weiter so nervst. (Может быть. Если ты будешь дальше меня раздражать.) Сыщики переглянулись, явно ничего не понимая, но наблюдая с интересом. — Какого черта здесь происходит? — шепнул один из них, Макс. — Без понятия, но звучит важно, — ответила Юля. Аня, почувствовав их взгляды, обернулась, но те тут же сделали вид, что просто проходили мимо. — Du bist unglaublich. (Ты невероятная.) — тихо сказал Вадим, отходя на шаг. — Und du bist ein Feigling. (А ты трус.) — парировала она и резко повернулась, уходя по коридору. Сыщики остались в недоумении, обсуждая, о чём шёл разговор, а Вадим проводил её взглядом, задумчиво потирая царапину на щеке. Вадим ещё пару секунд смотрел ей вслед, пока Аня не скрылась за углом. Затем он тяжело выдохнул, провёл рукой по лицу и снова коснулся царапины на щеке, словно пытаясь понять, действительно ли она болит или это только раздражение от самого себя. — Verdammt, Smolina… (Чёртова Смолина…) — пробормотал он себе под нос, устало выпрямившись. За углом продолжали стоять сыщики, наблюдая за происходящим. Один из них, Андрей, толкнул друга в бок. — Ты понял хоть слово из того, что они говорили? — Нет, но это явно было горячо, — прошептал Рома, пытаясь заглянуть за угол. — Мне кажется, или она его только что послала? — Слово «Idiot» я поняла, — добавила Вика. — А что-то ещё про «Schlag ins Gesicht». Это вроде удар в лицо. — Думаешь, она реально его ударила? — спросила Даша, приподняв бровь. — Похоже на то, — хмыкнул Андрей. — Вопрос в том, за что. Тем временем Вадим, услышав шепот за углом, резко повернул голову. — Вы там что, экскурсию проводите? — холодно бросил он, сделав шаг в их сторону. Ребята замерли, пытаясь сделать вид, что вообще-то просто проходили мимо. — Э-э… нет, мы просто… искали Славу, — начал мямлить Рома. Вадим устало закатил глаза, но не стал ничего говорить. Вместо этого он развернулся и ушёл, оставив сыщиков наедине с их догадками.

***

Аня, тем временем, быстрым шагом дошла до своей комнаты, хлопнула дверью и тяжело выдохнула. Её сердце всё ещё колотилось после разговора с Вадимом. Она бросила сумку на кровать, села на подоконник и прикурила сигарету, глядя в окно. — Warum treibt er mich so in den Wahnsinn? (Почему он так сводит меня с ума?) — пробормотала она, пуская струйку дыма. Её телефон завибрировал на столе. Аня неохотно поднялась, посмотрела на экран и нахмурилась, увидев сообщение от Нины: «Аня, ты сегодня такая напряжённая. Что-то случилось? Может, поговорим?» Аня фыркнула, закатив глаза. — Natürlich. Lass uns über deine Fickspiele sprechen. (Конечно. Давай поговорим о твоих грязных играх.) Она быстро захлопнула телефон и снова плюхнулась на подоконник, нервно затягиваясь.

***

В это время Вадим вернулся в свой тренерский кабинет. Но стоило ему открыть ноутбук и сесть за заполнение журналов, как дверь резко распахнулась, и на пороге появилась Нина. — Вадим Юрьевич, — её голос был мягким и почти заботливым, но взгляд выдавал намерения, — вы позволите мне обработать вашу рану? Вадим поднял на неё холодный взгляд, и на мгновение в комнате повисла напряжённая тишина. — Не стоит, Нина, — сказал он, пытаясь быть максимально спокойным. — Всё в порядке. — Но это же некрасиво, — продолжала она, подходя ближе. — Вы ведь должны выглядеть идеально перед учениками. Вадим напрягся, но сохранил невозмутимость. — Спасибо за беспокойство, — отрезал он, — но я справлюсь сам. Нина разочарованно вздохнула, но её взгляд всё ещё блуждал по его лицу, будто она искала повод задержаться. — Если что, я всегда рядом, — бросила она с едва заметной улыбкой, а затем медленно удалилась. Вадим тяжело выдохнул, раздражённо потёр лицо и снова коснулся царапины. Вадим несколько секунд сидел неподвижно, глядя на закрытую за Ниной дверь. Он нервно постучал пальцами по столу. Вадим откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Но его недолгое спокойствие было прервано очередным стуком в дверь. — Войдите, — с раздражением бросил он. На этот раз это была Аня. Она вошла, не дожидаясь приглашения, и остановилась напротив него, скрестив руки на груди. — Слушай, Уваров, — начала она, избегая его взгляда. — Насчёт вчерашнего… Вадим приподнял бровь, его лицо оставалось каменным. — Что «насчёт вчерашнего»? — холодно спросил он. — Ну… — Аня замялась, но быстро взяла себя в руки. — Мне кажется, я слегка перегнула палку. Вадим скрестил руки на груди, внимательно глядя на неё. — Это ты про ночник? — Да, — она тяжело вздохнула. — В общем, я не хотела… Он усмехнулся, качая головой. — Конечно, не хотела. Просто случайно запустила мне в лицо. Аня нахмурилась, её смущение быстро сменилось раздражением. — Знаешь что, Вадим, — начала она, её голос стал твёрже, — я пришла извиниться, но, похоже, ты вообще не способен принять извинения нормально. — А ты не подумала, что я к такому уже привык? — бросил он, вставая со стула. — Привык? — переспросила она, её глаза сверкнули злостью. — Ну так ты сам всех доводишь до этого! — Да, конечно, — его голос был низким и напряжённым. — Всё, как всегда, моя вина. Они замолчали, сверля друг друга взглядами. Атмосфера в комнате накалилась до предела. — Знаешь что, Уваров, — наконец сказала Аня, отступая к двери, — мне плевать, что ты обо мне думаешь. Но в следующий раз, если хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой, хотя бы попытайся вести себя как нормальный человек. Она резко повернулась, собираясь уйти, но Вадим остановил её словами: — Аня. Она замерла, не оборачиваясь. — Зачем ты вообще пришла? — его голос стал тише, почти усталым. — Сама не знаю, — бросила она через плечо, а затем вышла, захлопнув за собой дверь. Вадим остался один, тяжело вздохнув. Он чувствовал, что с каждым их разговором всё становится только хуже, и, несмотря на это, он не мог перестать думать о ней.