Наша история длилась недолго

Шёл второй час операции. Ферит не находил себе места. Каждые полминуты вскакивал с одного из железных стульев и большими шагами мерил коридор. В помещении было довольно прохладно, но он постоянно вытирал платком капли пота. Ферит не был один: Суна, Кая, четверо родителей волновались вместе с ним. Кязым без умолку болтал высоким и трескучим голосом, зять не слышал слов. Фатьма шепотом молилась. Суна нервно раскачивалась на стуле из стороны в сторону, она была близка к истерике, когда нервно вырвала руку из пальцев мужа. Мужчины сдержанно молчали. В дверях показался хирург. Все бросились к нему. После тяжелой паузы, наконец, подобрав слова он сказал: - Примите мои соболезнования, Сейран Ханым умерла, но ребёнок здоров. У вас дочка Ферит бей. Надеюсь, она скрасит вашу боль. Дальше Ферит не слышал. Резко развернулся ударил кулаком в стену, не почувствовав боли и чуть ли не бегом пошел прочь из больницы. Слёз еще не было. Он злился и Сейран, и на ребёнка и на себя... Приехав домой и запершись в комнате, которая скоро станет детской, которая была их спальней, съдаемый горем, Ферит начал открывать ящики и бросать на пол детские вещи. Нежно- розовые, белые желтые пелёнки, платьица...Каждое Сейран виюирала очень тщательно, умилясь рисункам. Их невозможно было видеть. Девочка есть, а Сейран нет... На глаза ему попался снимрок УЗИ. Крошечная белая точка на чёрном фоне. В тот день он всё узнал. Она упрямо не хотела, чтобы муж хоть раз пошёл к доктору вместе с ней. Ферит решил поберечь нервы любимой. Прямо ничего не спрашивал, узнать, что с ней такое, взломав с помощью хакера базу данных больницы. Эту непроизносимую болезнь в двадцать первом веке вылечить ни в Ни в Европе, ни в Азии вылечить неврозможно. Организм вырабатывает антитела к лекарствам. Так он прочитал в интернете. - Почему ты не сказала мне об этом раньше?! - сказал он, едва она успела выйти в коридор. - Почему не сказала, что... Что уми... Не выдержав осознание этого, Ферит заплакал. Сейран плакала вместе с ним. - Я все рано умру, Ферит, такова воля Аллаха, но пока жива, не хочу видеть твои слёзы. Хочу родить нашего ребёночка. Посмотри, какой он красивый... Ферит, шокированный тем, что она уже смирилась, собрал все силы, чтобы сдержаться и не порвать этот снимок. Сейчас, когда девочка вдыхала кислород, отец ее жадно втягивал запах Сейран, оставшейся на одном недавно ношеном платье. На подушке тоже остался её запах. Ферит увидел, что под ней был лист бумаги, сложенный вдвое. Эти бувкы были написаны рукой Сейран. Развернув лист, Ферит прикасался к буквам, еще не вдумываясь в прочитанное. Прочитать письмо он смог только через час. «Драгоценный мой Ферит, сначала хочу попросить прощения, что так долго не говорила тебе о болезни. Я хотела продлить радость от того, что мы вместе. Если бы сказала, ты бы каждый миг трясся надо мной, как над хрустальной вазой, живя в страхе. Ты — моя первая и единственная любовь. Отец моей девочки, мой незабываемый разносчик пахлавы, не грусти по из-за меня долго. Ты очень нужен отцу и матери, но больше всего, конечно, нашей Хаят. Прошу, ради памяти о нашей любви не обделяй её вниманием и сделай всё, чтобы быть ей лучшим отцом, чем был для меня Кязым. Не вини её. Это сама судьба так решила, что наша история длилась недолго, но была очень яркой. Она продолжиться в нашей дочери. Может быть, ты найдешь меня в её улыбке или глазах? Прощай, я люблю тебя». Суна прислала фотографию глаз малышки. Они были такими же светлыми, как у Сейран. Ферит Корхан снова начал ходить по клубам и пить. У него не нашлось душевных сил смотреть в глаза Сейран...