Head Over Boots For You

Дженни Это был один из тех дней, когда Дженни задавалась вопросом, какого черта она все еще делает на ранчо. Бушевала очередная зимняя буря, и каждый порыв ветра пронизывал ее насквозь, как будто она была голой. Ледяные крошки обжигали ее щеки, как тысяча крошечных ножей. Она представила, что дома уже готовятся к весне, но здесь, казалось, она никогда не наступит. Дженни знала, что может просто зайти внутрь, чтобы согреться. Она была уверена, что, если бы попросила, могла бы пойти в комнату Лисы, включить обогреватели, натянуть на себя пять одеял и нежиться в тепле столько, сколько осмелится. Она была уверена, что ей даже не нужно просить. Она просто делала это, много раз, до того, как между ними произошло все это дерьмо. Знакомый укол боли снова пронзил ее, точно так же, как это было с тех пор, как она проснулась тем утром и обнаружила, что Лиса не заботится о ней так сильно, как она думала. С Дженни расставались и раньше, много раз, но этот, безусловно, было худшим. Дело было не только в внезапности этого, или окончательности, или даже в их размытом существовании, когда они обе работали вместе и ложились в постель вместе. Дженни думала, что между ними есть что-то подлинное, что-то глубокое. Она знала, какими хорошими партнерами они были, поощряли друг друга расти, давать волю чувствам, смеяться, упорствовать, даже когда все казалось трудным. И это то, чего она не понимала в Лисе. Как Лиса могла вот так от них отказаться? Ранчо. Конечно, все дело было в ранчо. Лиса сделала бы все ради этого, даже пожертвовала бы чувствами, которые она испытывала к Дженни. Но от осознания этого Дженни не стало меньше больно. То, что Лиса внезапно положила конец тому, что развивалось между ними, не уменьшило боль. Кроме того, увольнять ее было просто ненужно. Дженни тоже была в шоке, когда посмотрела на финансы, но ни одна проблема не была непреодолимой. Им просто нужно было время, чтобы разобраться. На нее налетел очередной порыв ветра, напомнив Дженни, что она буквально просто стоит посреди заснеженного поля, уставившись в никуда. Стадо было там (то немногое, что от него осталось), но она не смотрела на них. В последнее время она часто этим занималась. Часть ее все еще не могла поверить, что она снова взялась за работу. Часть ее задавалась вопросом, не хочет ли она просто страдать, не думает ли она, что жить в одном доме с человеком, который разбил ей сердце, - это ее представление о хорошем времяпрепровождении. Но она вспомнила о своем удручающе низком банковском счете. Она представила, как возвращается домой к своей маме за несколько месяцев до того, как она сказала ей, что сделает это, и ей приходится объяснять, почему она не дожила до конца своего контракта. Больше всего она запомнила, каково было в тот день сидеть в хижине, смотреть, как темнеет небо, и гадать, почему Лиса не вернулась с пастбищ. Как она пыталась похоронить свое беспокойство под предлогами безразличия и откровенной враждебности — Лиса могла позаботиться о себе. Лиса знала, что делала. Лиса ясно дала понять, что не нуждается в ее помощи. Если с ней там что- нибудь случится, Лиса это заслужила. Но она ненавидела себя за эти мысли, и они только побуждали ее двигаться быстрее. Она уже надевала термокостюм и свитера, уже застегивала пальто и завязывала шнурки на ботинках. Она за считанные минуты оседлала свою лошадь с прожектором в руке, и они галопом ускакали в ночь. Это было так глупо - выходить на улицу одной. Почему она не позвонила Айрин или хотя бы не оставила записку на случай, если кто-то придет их искать? Но ее стремление найти Лису, ее вера в то, что с ней что-то случилось, вытеснили все здравые мысли из ее головы. Пока снег кружился вокруг неё дезориентирующим облаком, она просто шла по следу сквозь сугробы, поводя прожектором из стороны в сторону в поисках стада, в поисках Лисы, в поисках надежды. Крик облегчения, который она издала, когда увидела Дейенерис, был вне ее контроля. И видя Лису, лежащую на снегу, почти без сознания, почти исчезнувшую... Дженни не чувствовала ничего, кроме непреодолимой потребности убедиться, что она в безопасности. Сидя рядом с ней в больнице, наблюдая, как ее грудь поднимается и опускается при каждом вздохе, Дженни все еще размышляла о том, что могло пойти не так, о том, как она решила остаться в домике той ночью, как она вообще решила, что Лиса заслужила свою судьбу. Она почти позволила Лисе умереть из-за своей гордости. Она почувствовала облегчение, только когда наконец заснула. Дженни вернулась в настоящее, когда ее лошадь нетерпеливо затопала рядом с ней, из ее ноздрей вырвалось облачко пара и растворилось в морозном воздухе. То, что говорили, было правдой: лошади могут улавливать эмоции всадника. И теперь он чувствовал себя таким же беспокойным и неуверенным, как и она. Она похлопала его по шее и достала яблоко из седельной сумки, чтобы отдать ему. Ей пришлось протянуть руку мимо винтовки, которую Лиса теперь заставляла ее носить с собой, куда бы она ни пошла. Сначала она подумала, что это нелепо, что женщина, которая вызвала в ней столько ярости, теперь дает ей огнестрельное оружие. Не то чтобы она когда-либо сделала что-то подобное. Возможно, она была разочарована в Лисе, но на самом деле не желала ей зла. Как будто решение Дженни отправиться в ночь на ее поиски этого не доказывало. Дженни вскочила в седло, готовая отправиться обратно, но снова задержалась, когда солнце пробилось сквозь облака. Даже несмотря на ветер, Дженни чувствовала солнечное тепло на своих щеках. Она закрыла глаза и позволила этому ощущению впитаться в себя. Но это тепло, этот знакомый комфорт только напомнили ей о том, каково это - проснуться в тепле и удовлетворенности в постели Лисы той ночью после Рождества. Она не могла избавиться от этого чувства, как ни старалась. Она проснулась посреди ночи, все еще немного пьяная от виски, а Лиса свернулась калачиком рядом с ней, повернувшись к ней спиной и сгорбившись, такая маленькая и хрупкая на вид. Какой бы уставшей она ни была, Дженни даже не колебалась, когда ее рука обхватила Лису за талию и легла ей на живот. Она придвинулась ближе, придвинувшись вплотную к ней сзади, и даже во сне Лиса удовлетворенно вздохнула и тоже придвинулась к Дженни так, чтобы между ними не было ни малейшего зазора. Это казалось слишком правильным для полусонной Дженни, чтобы сомневаться в этом. Она глубоко вдохнула, запах ванили и чего-то такого, что так отчетливо напоминало запах Лисы, убаюкивая ее. После этого она ни разу не просыпалась, пока тусклый свет, проникающий через окно, не сказал ей, что уже утро. И с солнцем, с бдительностью, с теплом Лисы, которая так крепко прижималась к ней, чувства Дженни наконец вернулись. (Как бы удобно ей ни было, она хотела, чтобы они этого не делали. И это беспокоило ее). Ей пришлось пять раз напомнить себе, что она не может доверять Лисе. Между ними все было кончено. Навсегда. Потому что Дженни была сильнее этого. Она уважала себя. Она не осталась бы с человеком, который доказал, что для нее работа важнее отношений.  (Хотя Дженни уже решила, что никакие отношения не помешают ей стать ветеринаром. Это было то, чем она хотела заниматься с детства, и она не позволила бы мимолетным чувствам к другому человеку встать у нее на пути. Но так ли это отличалось от того, как Лиса ставила ранчо на первое место?) На пастбищах особенно сильный порыв ветра заставил ее вздрогнуть. Она плотнее заправила шарф в куртку, наблюдая за скотом со своей лошади. Они пробирались сквозь слой снега, который оставался с тех пор, как он впервые выпал в ноябре. Она никогда не думала, что коровы могут быть настолько жадны до еды, что будут рыть снег копытами и использовать морды как лопаты. Их мех снова отяжелел от снега и льда. На следующий день ей нужно будет взять с собой щетку и счистить немного с шерсти. Перед уходом Дженни нашла минутку, чтобы найти Дейенерис. Она была такой же сильной, как всегда, несмотря ни на что. Она пережила тяжелые роды, пережила зиму и пережила продажу в магазин для кормления. Если Дейенерис смогла зайти так далеко, Дженни тоже сможет. Даже если она была в замешательстве. Даже если бы она знала, что вернулась на работу не только из-за денег. Даже если бы одной из причин, по которой она вернулась, было обеспечение безопасности Лисы. Присматривать за ней. Чтобы найти для нее способ спасти ранчо раз и навсегда. Потому что какой бы умной ни была Лиса, иногда она была действительно глупой. Почему увольнение Дженни только для того, чтобы снова взять ее на работу неделю спустя, а затем выкуп теленка, которого она планировала продать, помогло ей сохранить ранчо в плюсе? Этого не произошло, и Дженни вообразила, что ранчо подвергается еще большему риску, чем когда Лиса ее уволила. Зачем Лисе, логичной и собранной Лисе, принимать такого рода решения? Дженни знала почему. Лиса рассказала ей об этом, когда лежала в больнице и благодарила Дженни за спасение ее жизни. Но Дженни не могла снова попасться на эту удочку. Если она собиралась остаться там, ей также нужно было обезопасить себя. Она пыталась снова пробудить все те старые чувства предательства, которые, как она обнаружила в последнее время, были похоронены все глубже и глубже. Она не хотела отпускать их. Ей нужно было точно вспомнить, что она чувствовала в тот день, как Лиса явно не хотела ее, как Лиса пыталась выгнать ее с ранчо. Из своей жизни. Без этого гнева Дженни боялась, что простит Лису. "Дженни".  И вот Лиса была верхом на лошади, ехала так естественно, как никогда. Она оправилась от раны на ноге быстрее, чем предсказывала Дженни. Ее хромота становилась все менее и менее заметной, хотя врач сказал, что этот шрам навсегда останется при ней. Но Лисе были знакомы шрамы, Дженни знала. (Она попыталась прогнать мысль об обнаженной коже Лисы, о множестве шрамов по всему телу, каждый из которых рассказывает свою историю.) Лиса подошла к ней с озабоченным видом. "Дженни? Ты в порядке? Я не знала, куда ты ушла". "Мне не нужно повторять тебе это каждый раз, когда я выхожу из хижины", - резко ответила Дженни. За исключением того, что в последний раз, когда кто-то сделал это, Лиса чуть не умерла. Лиса посмотрела на стадо, на солнце, пробивающееся сквозь облака. "Ты не понимаешь", - тихо сказала она. "Но я хотела убедиться, что ты в безопасности". "Я в порядке", - огрызнулась Дженни, но смягчилась. "Мне просто нужно подумать". О тебе, добавила Дженни про себя с легкой горечью. Всегда о тебе. Лиза кивнула рядом с ней. "Я понимаю". Она повернула лошадь, чтобы уехать. "Подожди", - - услышала Дженни свой голос. Обнадеживающего взгляда, которым одарила ее Лиса, было почти достаточно, чтобы сломить ее. И хуже всего было то, что Дженни хотела, чтобы ее сломали. Потому что, если бы она сломалась, то могла бы держать Лису в своих объятиях, как той ночью, уткнувшись подбородком в шею Лисы, ощущая запах виски и ванили в носу, изгиб Лисы, так идеально прилегающий к ней, подъем и опускание ее груди, убаюкивающие ее... Лиза все еще выжидающе смотрела на нее. Дженни прочистила горло. "Я вернусь с тобой. Если ты не возражаешь". Легкая улыбка Лисы чуть не прогнала остатки слез, стоявших в глазах Дженни. "Конечно, я не возражаю, Дженни". Скот скрылся за ними, и их лошади, естественно, шли достаточно близко друг к другу, так что нога Дженни время от времени задевала ногу Лисы. Она была слишком уставшей - в основном эмоционально - чтобы что-то с этим делать. Но Лиса тоже ничего не делала, чтобы остановить это. Но, конечно, это было не так. Потому что у нее тоже были чувства к Дженни. Это было так очевидно, так вопиюще очевидно, но как Дженни могла когда-нибудь снова доверять ей? Тем не менее, Дженни просто позволила своей ноге продолжать задевать ногу Лисы. У нее не было сил продолжать сопротивляться. А может быть, она и не хотела.

***

 Весна, возможно, и приближалась, но теплые дни и все еще холодные ночи были лишь верным путем к катастрофе для иммунной системы Дженни. Дженни снова высморкалась. "Боже мой, это отвратительно", - сказала она себе, глядя на свои покрытые соплями руки. Она вытерла их третьей салфеткой, но все равно чувствовала, что, возможно, никогда больше не будет чистой. Она была больна как собака. Ей не нужно было быть бакалавр ом ветеринарии, чтобы знать, что, очевидно, ей было очень плохо. Она добавила пропитанные салфетки в постоянно растущую кучу рядом с диваном. Она не знала, сколько жидкости могло оказаться у нее в носу прямо сейчас, или как у нее так болело горло, что она едва могла глотать, или как она попеременно то сгорала под одеялом, то замерзала до смерти. "Вот тебе суп и тосты, Дженни". Голова Дженни, возможно, была затуманена, но это все равно привлекло ее внимание. Лиса? Готовила ей еду? Раньше такого никогда не случалось. "Какой суп?" - спросила она, приподнимаясь настолько, чтобы взять кружку с супом, не пролив его на себя. Лиса сидела на противоположном конце дивана, прямо за поджатыми ногами Дженни. "Куриный с лапшой. Его всегда готовила моя мама, когда я болела". Это был приятный жест, даже если Дженни была уверена, что суп был из банки. Она держала кружку в руках, позволяя теплу проникать сквозь пальцы. "Ты знаешь, что не обязана этого делать", - сказала Дженни, хотя и была благодарна Лисе за это. Стоявшая рядом с ней Лиса пожала плечами и опустила взгляд на свои руки. "В жизни человеку приходится делать очень мало. Важно то, что он выбирает делать". Дженни слегка покачала головой, хотя от запаха супа у нее забурлил желудок, несмотря на то, что ее тошнило. "Иногда ты становишься ходячей банальностью, ты знаешь это?" "Банальность или нет, но это все равно правда", - мягко возразила Лиса. Но Дженни по-прежнему ничего не ела из супа. Она должна была знать. Она хотела услышать, как Лиса скажет это. "Так зачем ты это делаешь?" Это было воображение Дженни, или щеки Лисы действительно слегка покраснели? Она пристально посмотрела на Дженни, затем отвела взгляд. "Ты знаешь почему". Правда? Лиса сказала ей, что "влюбилась в нее" в тот день в больнице. Она пригласила её вернуться. Она принимала решения, как ответственные, так и не способные удержать ее рядом. Но все же, ей нужно было услышать, как Лиса на самом деле скажет это. "И..." Начала Лиса, но снова замолчала. Дженни посмотрела на Лису, которая смотрела на нее мягче, чем раньше. От этого взгляда Дженни пробрала дрожь, которую она списала на свою лихорадку.  "И?" Повторила Дженни, пытаясь подавить эту глупую, раздражающую надежду, которую она чувствовала. Оно того не стоило. Это могло только причинить ей боль. Но, несмотря на то, как Дженни пыталась контролировать себя, сдерживать те раздражающие остатки того, что она когда-то чувствовала к Лисе, улыбка Лисы никак не помогла этому делу. Она была насыщенной и блестящей, и Дженни клялась, что она осветила весё чертово помещение. Дженни внезапно захотелось чем-то заняться, кроме как смотреть в глаза Лисе и видеть в них теплоту, потому что она была уверена, что та скажет или сделает что-то, о чем позже может пожалеть. Хуже всего было то, что она не была уверена, что пожалеет об этом. Она наконец вынула ложку из кружки и сделала робкий глоток супа. - "Это "Кэмпбелл"?" - спросила она. Лиса встала с дивана, кивая. "Я не уверена, что смогу готовить без тебя. Надеюсь, это вкусно. И... если тебе понадобится что-нибудь еще, я здесь". Дженни просто кивнула. Она боялась что-либо сказать, просто на случай, если до кого-нибудь из них дойдет, насколько сильно Дженни понимала, что нуждается в ней.

***

Возможно, дело было в супе или почти постоянном внимании Лисы, которое можно было бы назвать почти обожающим, но Дженни недолго болела. Еще день, и она снова сможет готовить еду для себя. На следующий день она побежала в город за продуктами и за прививками, которые они будут делать телятам после их рождения. У нее действительно не было времени валяться без дела, тем более что она пыталась разработать свой план по поддержанию бизнеса на ранчо. Теперь скот держали на более близких полях, чтобы они с Лисой могли лучше присматривать за ним по мере приближения сроков родов. Коровы были круглыми, как бочонки, и им оставалось всего пара недель до появления на свет новых телят. К счастью для них, солнечные лучи приносили достаточно тепла в течение дня, чтобы начать таять снег, который месяцами держал ранчо в ледяной хватке. Ночью все равно снова подморозило, но это было начало. Дженни шла по полю, снег хлюпал у нее под ботинками, и она нахмурилась, наблюдая, как Лиса осторожно положила руку на макушку Дейенерис. Она никогда не знала, чтобы Лиса была чрезмерно ласкова с кем-либо из скота, даже с Дейенерис, но сейчас она гладила ее по голове и пристально смотрела на нее сверху вниз. Казалось даже, что она разговаривает с ней... Дженни напрягла слух, прислушиваясь, и приглушила шаги.  "Я так много хочу сказать и сделать", - услышала Дженни слова Лисы и увидела, как она покачала головой. "Но я не хочу, чтобы она чувствовала себя неловко. не хочу, чтобы она пожалела о том, что осталась здесь". У Дженни сжался желудок. Было нетрудно понять, о чем говорила Лиса, но ей хотелось, чтобы Лиса так о ней не беспокоилась. Это была борьба Дженни, а не ее. Она подумала, не послушать ли еще немного, но ее ботинок громко хрустнул по снегу. Лиса повернулась к ней, как будто испугавшись, убирая руку с головы Дейенерис. "Она когда-нибудь что-нибудь говорит в ответ?" Дженни обратилась к Лисе, когда та сокращала расстояние между ними на поле. "Пока что она игнорирует все, что я говорю". Дейенерис, как и следовало ожидать, подбежала к Дженни, как только увидела ее. Даже когда Дженни улыбнулась и наклонилась, чтобы поприветствовать ее, она не могла не вспомнить, что Дейенерис ушла бы, если бы не рождественский подарок Лисы для нее. Это только еще больше укрепило план в голове Дженни. "Она мало говорит", - призналась Лиса, ее щеки слегка покраснели. ""Как долго ты там стояла?" Дженни почесала шею Дейенерис, прежде чем снова выпрямиться и вопросительно поднять бровь в сторону Лисы. "А что? Ты сказала что-то, чего не хотела, чтобы я слышала?" Лиса заняла оборонительную позицию. "Нет. Конечно, нет". "Расслабься, Лиса. Я не слышала, о чем вы, ребята, говорили". (В конце концов, это было в основном правдой, даже если Дженни вдруг стало очень любопытно, что говорила Лиса перед ее приходом.) Она уткнулась носом в морду Дейенерис, зажатую между ладонями. "Но я собираюсь позаимствовать у тебя Дейенерис на несколько минут, если ты не против". "Для чего?" С любопытством спросила Лиса, по-видимому, радуясь, что они забыли о ее сеансе терапии с Дейенерис. К ней вернулись знакомые сомнения и чувство, что Лиса ни на что из этого не пойдет. Но вместо того, чтобы объяснять, она наклонилась к Дейенерис и посмотрела в ее карие, послушные глаза. "Ты готова, девочка?" Дженни с трудом могла в это поверить, но Дейенерис отодвинулась в сторону. Она восприняла бы это как согласие. Ухватившись за мех на загривке Дейенерис, Дженни подтянулась и оказалась на высоте тела телки. Она перенесла вес тела на спину и похлопала Дейенерис по макушке. "Хорошая девочка! Ты делаешь это точно так, как мы тренировались!" Лиса скрестила руки на груди и уставилась на нее. "Что именно ты делаешь?" Дженни слишком наслаждалась замешательством на лице Лисы, она знала. "Я тренирую ее".  "Для чего?" "Ранчо твоего нового ранчо чуваков". "Моегт что?" Лиса практически задохнулась. "Ранчо чуваков, гостевое ранчо, называй как хочешь". Дженни перекинула ногу через Дейенерис и упала на землю. "Ну, на самом деле это будет не мужское ранчо, потому что ты по-прежнему будешь управлять ранчо, как сейчас. Но время от времени, когда тебе нужны деньги, ты можешь пригласить каких-нибудь никчемных горожан вроде меня на некоторое время пожить с тобой на ранчо". "Это безумие", - быстро сказала Лиса, качая головой. "Зачем кому-то понадобилось это делать?" Дженни вернулась к ней, надеясь, что сможет убедить ее. Ей пришлось. "Потому что ранчо - это весело, Лиса. Представь, что ты никогда раньше не видела ничего подобного. Если бы ты жила в городе и никогда не ездила верхом на лошади и не трогала корову. Приехать сюда было бы потрясающе, особенно для детей". "Но мне пришлось бы показать им, как все делается", - возразила Лиса, упрямо сжав челюсти. Дженни наклонила голову. "Кажется, я помню, что ты неплохо справилась со мной в прошлом году". "Но это была ты". Лиса раздраженно фыркнула. "Что я должна делать? Показать ребенку, как набрасывать лассо?" "Возможно. Но думай проще. Многим из них было бы достаточно просто находиться рядом со скотом. То, как ездить верхом на лошади, снесло бы им крышу. Многие другие ранчо делают это, Лиса. Это не было бы невозможно". "Как у меня будет время что-либо из этого делать? У меня и так будет полно дел". Она знала, что в плане Дженни был пробел. Но либо это было так, либо ранчо обанкротится. "Делайте это в спокойное время года. Или летом, когда у тебя есть весь дневной свет в мире для выполнения работы". Лиса скрестила руки на груди и отвела взгляд, но прежде чем она смогла придумать другой аргумент, Дженни мягко положила ладонь ей на руку. Лиса посмотрела на нее, и ее взгляд смягчился. "Это будет нелегко, ты права", - сказала Дженни. "Но хочешь верь, хочешь нет, люди платят за это большие деньги. Даже если ты примешь всего несколько семей за лето, этого будет достаточно, чтобы изменить ситуацию. Осознав, что все еще держит Лису за руку, Дженни несколько неловко отдернула ее. "Просто подумай об этом, хорошо? Для тебя это может оказаться хорошим вариантом. И я могу помочь тебе все настроить до моего отъезда". "Ты... Подумать об этом? ", - медленно сказала Лиса, отворачиваясь от нее и глядя на пастбища.  Она проследила за взглядом Лисы, но увидела только холмы и далекие горы и, возможно, всего несколько травинок, пробивающихся сквозь снег. Ей было интересно, что же увидела Лиса. Возможно, это были тени ее родителей или мерцающий образ будущего, которое она себе представляла. Она снова повернула голову к Лисе. "Ты же не думала, что я позволю тебе вернуть меня и Дэни, не оказав тебе помощи, не так ли?" Лиса только покачала головой. "Я не жду от тебя ничего лишнего, Дженни". Дженни внезапно осознала, что, возможно, они говорили не только о ее работе на ранчо. "Послушай, я все еще не в восторге... довольна тем, как ты справлялась со всем раньше. Но я знаю, на какой риск ты пошла, пытаясь наладить отношения со мной", - Слишком большой риск, подумала Дженни. "Я ценю то, что ты сделала. Но я не позволю, чтобы с этим ранчо что-то случилось, если у меня есть хоть какое-то право голоса. Ты слишком много для этого работала, и я тоже. И я думаю, что это твой лучший выбор". Глубоко вздохнув, Лиса подошла к Дейенерис и погладила ее по голове. Дженни не смогла сдержать улыбку, когда телёнок тихо замычал. "Итак, какое место во всем этом занимает Дэни?" До Дженни дошло, что это был первый раз, когда Лиса использовала ее прозвище. "Дэни, будучи дивой, которой она является, может быть в некотором роде твоей ведущей", - сказала она. "Разместите на своем веб-сайте милую фотографию ребенка, катающегося на ней верхом, и бац. У вас будет преимущество перед конкурентами. И дети могут полюбить ее, пока они здесь. Я думаю, ей это понравится". Лиса издала тихий смешок. "Не могу поверить, что это начинает звучать как хорошая идея". "Чертовски верно. Я действительно думаю, что это сработает. Но..." Дженни подождала, пока Лиса снова встретится с ней взглядом, прежде чем продолжить, голос ее стал серьезным. "Если тебе нужна дополнительная помощь, может быть, тебе не нужно сразу платить мне за последний месяц". "Нет, ни в коем случае", - быстро сказала Лиса. "Ты можешь расплатиться со мной позже". "Я сказала "нет", Дженни". Глаза Лисы горели. "Я не буду должна тебе денег. Я могу все уладить". Нахмурив брови, Лиса повернулась к нец. Она выглядела более сильной, чем когда-либо, с перекинутой через плечо косой и яркими глазами. Несмотря на все это, ее гордость все еще сохраняла такт. "Твоя идея насчет ранчо для чуваков имеет смысл, и я поговорю с Айрин о способах рекламы. Но мне не нужны твои деньги, Дженни. Они твои. Ты их более чем заслужила". Все, что Дженни могла сделать, это кивнуть. "Дай мне знать, если передумаешь. Но я рада, что ты так думаешь о ранчо чуваков, потому что... " Дженни заколебалась, задаваясь вопросом, не зашла ли она слишком далеко. Но она серьезно относилась к тому, чтобы помочь Лисе найти решение. "Я спросила Венди, не знает ли она кого-нибудь, кому было бы интересно остаться здесь на несколько дней. И она согласилась". Брови Лисы взлетели вверх. "И я пригласила их погостить здесь в конце недели", - продолжила Дженни, чувствуя, что роет себе яму. "Что ты сделала?" Она попыталась изобразить свою самую обезоруживающую улыбку. "Они будут здесь в эту пятницу. На два дня". Лиса провела рукой по лицу, но в остальном оставалась спокойной. "Где они собираются остановиться?" "Моя комната. А дети могут спать на футоне". "Где ты собираешься остановиться?" Дженни неуверенно рассмеялась. "Ну... Я думала о твоей комнате". Растущее разочарование Лисы внезапно и безвозвратно сменилось шоком. "В... моей комнате?". "Только на одну ночь", - уточнила Дженни, чувствуя, как ее щеки невольно запылали. "Если ты думаешь, что это нормально". Но Лиса качала головой так, что Дженни поняла, что она нервничает. "Ладно, хорошо, я могла бы остаться с Айрин. Или ты могла бы. Или - "Остановись". Видеть, как Лиса вот так взрывается, было почти смешно, но Дженни знала, как странно было бы снова оставаться в той же комнате. К ней вернулись воспоминания о том утре после Рождества. Они все еще не говорили об этом. "Я знаю, что мы способны спать в одной комнате. В конце концов, мы это сделали на Рождество". Тогда Лиса выглядела такой уязвимой, хмуро уставившись в землю и уставившись на свою ногу, как будто это была самая интересная вещь в мире. "Я проснулась, и ты обнимала меня, Дженни", - сказала она почти шепотом. Каким-то образом Дженни почувствовала облегчение от того, что Лиса не спала ради этого. Что Дженни не пришлось нести бремя воспоминаний об этом, но не знать, стоит ли ей когда-нибудь поднимать этот вопрос. В то время как Дженни спала вот так с некоторыми из своих подруг, особенно с Джису после тяжелой ночи, она не думала, что с Лисой чувствовала то же самое. Она знала, что с Лисой все было по-другому. Каждое движение между ними, каждое прикосновение, казалось, было наполнено смыслом.  "Прости, если это было слишком", - сказала Дженни. "Это было не слишком. Это было -" Лиса остановила себя, снова посмотрев на Дженни своими прекрасными карими глазами, полными неуверенности. Но Дженни надоело ходить вокруг да около. "Скажи это". "Этого было недостаточно", - сказала Лиса, прерывисто вздохнув. Дженни почувствовала, что моргает несколько раз подряд, и ей стало интересно, откуда взялись эти слезы. Она смахнула их пальцами, слегка рассмеявшись. "Я подумала о том же". Лиса потянулась к ее руке, той самой, которой она только что вытерла слезы. Она неуверенно сжала ее. "Прости, Дженни, за то, что предала твое доверие. Я пыталась поступать правильно, но намерений не всегда достаточно". Дженни переплела пальцы с пальцами Лисы, поражаясь тому, как это приятно. Как правильно. Она не думала, что когда-нибудь снова будет держать ее за руку. "Прости за... на самом деле, много чего. Но в основном просто веду себя как задница. Я знаю, как важно для тебя ранчо, но я позволила себе злиться дольше, чем следовало". (А началось все с того, что Лиса поговорила с Дейенерис, пойди разберись. Дженни добавила бы консультирование к длинному списку навыков Дэни). Когда Лиса ослабила хватку на ее руке, Дженни почти не отпускала ее. В основном потому, что она не знала, когда ей удастся снова взять ее в руки. Но она позволила пальцам Лисы выскользнуть из своих, позволила своей руке и телу похолодеть, по крайней мере, на данный момент. "Так кто же эти люди, которые собираются остаться с нами?" - Спросила ее Лиса, меняя тему. Дженни почувствовала, что улыбается, и впервые за несколько недель это было по-настоящему. "Джонсоны. Семья из четырех человек из Биллингса. Папа - шеф-повар, мама - инженер-нефтяник. Детям четыре и пять лет, и, по словам их мамы, они не перестают бегать весь день". "Идеально", - сказала Лиса с самым драматичным сарказмом. Но каким бы незнакомым все это ни было для Лисы, Дженни знала, что у них все получится. Им просто нужно было сделать это вместе.

***

"У нас осталось всего две серии", - сказала Лиса, развалившись на диване. Она занимала больше положенной доли места, повернувшись лицом к Дженни. Несмотря на то, что у нее было мало места на диване, Дженни не жаловалась. У них был еще один долгий день на пастбище и долгий вечер, когда она готовила комнату для гостей. Они обе заслужили небольшой перерыв, и совместное наблюдение за Джессикой Джонс в тот вечер было идеальным.  Но даже более того, было что-то особенное в том, что Лиса вот так распласталась. Лиса, которая часто была такой сосредоточенной, такой серьезной, но, наконец, была достаточно беззаботной, чтобы валяться с Дженни после того, как они закончили работу. Дженни нравилась эта ее сторона. И это, конечно, не имело никакого отношения к тому, как Лиса лежала на диване, слегка подогнув ноги к груди, что подчеркивало ее задницу в такой высокой степени. Но Дженни отвела взгляд от этого и снова посмотрела на опущенные веки Лисы. Ее глаза лани были расфокусированы, но все еще такие яркие. Дженни пришлось напомнить себе, что не стоит пялиться. С момента их разговора в поле Дженни чувствовала, что ее тянет к Лисе все больше и больше. Держать руки при себе становилось все труднее. Желание прикоснуться к ней не было чем-то новым, но причины, по которым она не должна была этого делать, постепенно исчезали. Дженни убавила громкость ноутбука, когда пошли финальные титры. "Нам, наверное, стоит остановиться. Каждая серия длится почти час, и я слышала, как ты начала храпеть в середине последней серии". "Я не храплю", - раздраженно сказала Лиса, ее слова были наполовину поглощены диваном. "Да, храпишь", - сказала Дженни, садясь. Лиса посмотрела на нее с того места, где она лежала, и Дженни попыталась контролировать переворачивание в животе. "Ты как... Я не знаю, храпящий крольчонок или что-то в этом роде". Лиса просто глубже зарылась в диван с закрытыми глазами, ее волосы растрепались вокруг головы. "Даже если бы я храпела чего я не делаю... Мой голос звучал бы как нечто гораздо более устрашающее. Как медведь гризли". "Храпящий медведь гризли?" Дженни рассмеялась. Какой бы сонной Лиса ни была в тот момент, она не могла быть менее пугающей. Лиса промычала в знак согласия. "Действительно страшный. Настолько страшный, что ты бы не обвинила меня в храпе, даже если бы это было правдой". Дженни улыбнулась ей сверху вниз. "Знаешь, ты становишься немного конфронтационной, когда проспала половину серии. Может быть, пора спать". "Нет". "Лиса..." Дженни попробовала свой самый строгий, самый авторитетный голос, но все, чего ей удалось добиться, это того, что Лиса подвинулась по дивану и положила голову на одеяло, прикрывающее ноги Дженни. Дженни слегка напряглась. Возможно, Лиса и брала ее за руку раньше, на пастбище, но они вернулись к этому, к случайным прикосновениям (которые не могли быть настолько случайными, судя по учащающемуся сердцебиению Дженни). Но все же... Прижиматься к щеке Лисы было приятно. Дженни подняла руку... опустила ее снова... но затем позволила себе слегка провести пальцами по прядям волос Лисы, с каждым прикосновением ощущая легкий аромат ванили.  "Я не собираюсь рассказывать тебе, что произойдет в эпизоде, если ты заснешь на минуту раньше", - упрекнула Дженни так слабо, что даже ее это не убедило. Лиса просто пробормотала что-то себе под нос, чего Дженни не смогла разобрать, затем потянулась вперед и запустила следующую серию на ноутбуке. Дженни затаила дыхание, когда Лиса откинулась на спинку дивана и снова прижалась щекой к верхней части бедра Дженни. Она попыталась подавить улыбку, когда Лиса зарылась поглубже, чтобы найти наиболее удобное положение. Всего через несколько минут Дженни услышала, как дыхание Лисы выровнялось. Она слегка рассмеялась про себя, пытаясь остановить свое сердце от превращения в лужицу чувств внутри нее. Ей это не удалось. Если и были какие-то остатки той обиды, за которую она цеплялась изо всех сил, то теперь они исчезли, полностью заглушенные тихим похрапыванием Лисы. Храп, который, если подумать, действительно напоминал детеныша медведя гризли, тех, что весной выбрались из своих снежных пещер для зимней спячки на трясущихся ногах и кубарем скатились с холма. Дженни подняла руку, чтобы навести ее на сгорбленные плечи Лисы, которые теперь прочно прижались к ноге Дженни. Но она не могла долго продержаться. Она скользнула пальцами по толстовке, которая была на Лисе, и не была уверена, как прикосновения к кому-то поверх по крайней мере двух слоев одежды все еще могут доставлять такое удовольствие. Она натянула одеяло, которое наполовину сползло с Лисы, обратно и положила руку ей на плечо. Возможно, эпизод шел на заднем плане, но Дженни была сосредоточена только на том, чтобы медленно водить пальцами вверх и вниз по спине Лисы. Прежде чем она осознала это, тишина снова заполнила каюту, и черный экран ноутбука показал, что серия окончена. Дженни широко зевнула, и Лиса поерзала на ней. Лиса пробормотала что-то себе под нос, что заставило Дженни улыбнуться. Было абсурдно, что Лиса думала, что та действительно может понять, что она сказала. "Что это было?" Спросила Дженни, не потрудившись скрыть веселье в своем голосе. "Который час?" Лиса справилась более внятно. "Пора спать. Пошли", - подбодрила Дженни, с некоторым трудом осторожно подталкивая Лису к вертикальному положению. Она была мертвым грузом. "Но мы еще не закончили сезон", - неубедительно возразила Лиса. Ее глаза даже не были открыты. "Ты обещала". Дженни встала и поддержала Лису за руку. "Забавно, я не помню, чтобы делала это". "Хм". Лиса позволила отвести себя в спальню короткими, шаркающими шагами. "Может быть, эта часть мне приснилась". "Часто я тебе снюсь?" Беспечно спросила Дженни.  Лиса только что так широко улыбнулась, что Дженни действительно пришлось представить, какие мечты были у Лисы о ней. Открыв дверь в комнату Лисы, Дженни с облегчением почувствовала, что там по крайней мере на десять градусов теплее, чем в остальной части каюты. Лиса включила обогреватель перед тем, как они начали свой телевизионный марафон тем вечером, и ей показалось, что она внезапно очутилась на тропическом острове после того, как весь день дрожала на улице и была вынуждена укрыться пятью одеялами в гостиной. "Давай", - сказала Дженни, откидывая покрывало с кровати Лисы. "Залезай". Лиса начала ложиться, прежде чем развернулась и взяла Дженни за руку. Ее прикосновение было легким. "Тебе не обязательно уходить", - сказала Лиса более отчетливо, чем звучала раньше. Ее сонные глаза встретились с глазами Дженни с некоторой неуверенностью. - "Здесь намного теплее. И сегодня ночью должно быть градусов двадцать. И..." "Отлично". Дженни могла бы сопротивляться больше, но... Прикосновение Лисы было таким мягким. Она сжала пальцы Лисы, и ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не пялиться на то, как от этого небольшого движения губы Лисы приоткрылись. "Только потому, что это несправедливо, что ты получаешь теплую комнату, а я нет". Она смотрела на Дженни слишком мягко. Когда она села на кровать, все еще держа Дженни за руку, этого движения было достаточно, чтобы усадить Дженни на кровать рядом с собой. Дженни не пыталась представить, каково это было все те месяцы назад, когда Лиса уложила ее на себя, а Дженни была слишком готова, опустив бедра и прижав их тела друг к другу. Но затем голова Лисы уже была прижата к подушке, и она свернулась калачиком и натянула на себя одеяло. "Это отвратительно, если я не чищу зубы?" спросила она, ее голос снова был невнятным со сна. "Отвратительно", - ответила Дженни. Она рассмеялась, когда Лиса что-то проворчала в подушку. Она выключила прикроватную лампу и сама забралась под одеяло. "Но если ты отвратителен, я, наверное, тоже". "Гигиену переоценивают". Лиса что-то пробормотала. Дженни повернулась к ней на кровати, но держалась на расстоянии. Потому что у нее была толика самоконтроля, черт возьми. "Так тебе было бы все равно, если бы я просто решила больше никогда не принимать душ?" Лиса просто протянула руку и хлопнула Дженни по плечу. "Нет, твои волосы растрепались бы. Мне нравятся твои волосы такими, какие они есть". Дженни рассмеялась, и Лиса, вероятно, почувствовала ее дыхание на затылке, что по какой-то причине только заставило Дженни придвинуться ближе. Но она держала свои руки при себе. И Лиса не повернулась к ней.  Через несколько минут Лиса нарушила тишину, прошептав: "Спокойной ночи, Дженни". Дженни не ответила. Она была слишком увлечена размышлениями о том, что, несмотря на то, что это была кровать размера "queen-size", они обе предпочли лечь на одной стороне от нее. Но она не могла так спать, когда Лиса была так близко, ее запах был таким пьянящим, ее тепло было вне досягаемости. Дженни провела рукой по обнаженной руке Лисы, даже это легкое прикосновение приносило утешение. Она позволила себе придвинуться еще ближе. "Лиса?" Все, что она получила, это невнятное подтверждение. "Можно я..." Казалось, сердце Дженни готово было выскочить из груди. "Можно я тебя обниму?" Вместо ответа Лиса потянулась за спину и, взяв Дженни за руку, обвила ее вокруг себя. Дженни вздохнула, уткнувшись в затылок Лисы, никогда в жизни не испытывая такого облегчения. Крепко прижимая к себе Лису, Дженни почувствовала, что расслабляется и постепенно погружается в сон.