Ходящий тропами вдоль ветвей древа Сущего

      Мелодичный звон колокольчика разнесся по комнате. Коротким взмахом руки заставив утихнуть издававший звук артефакт, Альбус снял очки и потер уставшие глаза. Часы на столе показывали четверть девятого. Это значило, он провел за разбором бумаг больше двух часов и снова пропустил ужин.       На зимние каникулы в Хогвартсе в очередной раз не осталось ни одного ученика, только несколько работников, которые, предполагалось, должны были питаться в собственных покоях. В отсутствие привычного звука колокола, напоминавшего о приемах пищи, Альбус, к собственному неудовольствию, стал питаться как попало. — Эльф, — позвал он.       С хлопком возникнув прямо напротив него, маленькое лопоухое существо, коротко поклонилось: — Чего изволит профессор Дамблдор, сэр? — Я хотел бы поужинать. Накрой, пожалуйста, ужин на одного, а через полчаса подай чай на двоих. — Маки слушается.       Домовик снова поклонился и исчез. А уже через минуту на небольшом столике в углу кабинета начали возникать исходившие аппетитными запахами тарелки с едой. Альбус поднялся и в ожидании несколько раз прошелся по свободному пятачку пространства, заодно разминаясь после долгого сидения. Насест Фоукса пустовал. Тот, по всей видимости, снова подался к директрисе, отведать свежей клубники, которой та регулярно баловала феникса. Раздумья Альбуса свернули в сторону обновленной школьной программы Хогвартса и возросшей нагрузки на учителей и учеников. Не то чтобы его не радовали изменения — «Преподавать, однозначно, стало интереснее», — однако далеко не все они, по его мнению, шли на пользу юным неокрепшим умам и душам. Особенно те, что хотя бы косвенно затрагивали разделы темной магии или способы быстро добиться прироста сил за счет небольших, на первый взгляд, жертв. Слишком хорошо Альбус знал, к чему может привести подобное знание в неумелых руках.       «Или в умелых, что лишь хуже».       В подобных условиях помочь ребенку не заплутать и вырасти в сильную, достойную личность становилось только сложнее.       С тихим звяканьем последними на столике возникли кубок на тонкой ножке и графин с подогретым вином, распространявший умопомрачительный запах специй. И Альбус предпочел отвлечься от безрадостных мыслей, оставив те на более поздний срок, пока же сел подкрепить силы.       До назначенной встречи оставалось не так много времени.

*

      Камин вспыхнул как раз в тот момент, когда эльф поставил на стол заварочный чайник. Насыщенно-зеленое пламя поднялось и опало, оставив в подкопченном каменном зеве улыбавшегося Джеймса Поттера. — Добрый вечер, профессор!       Тот ловко преодолел низенькую каминную решетку, явственно красуясь форменной мантией кадетского корпуса при Аврорате. — Здравствуй, мой мальчик. Я давно не твой профессор и уже не раз просил тебя звать меня по имени, — улыбнулся Альбус, махнув рукой в приглашающем жесте. — Чашку чая? — С удовольствием! Сегодня такой ветер, что ни одни согревающие чары не спасают.       Коротким заклинанием удалив с себя налипшие на одежду частички сажи, Джеймс убрал палочку в специальный карман мантии и с удовольствием устроился на мягком стуле, напротив Альбуса. — Вижу, ты доволен учебой, Джеймс, — с легкой улыбкой отметил он. — Я слышал, ты вполне достойно сдал первые промежуточные экзамены. — Да, сэр. На физподготовке нас, конечно, гоняют в хвост и в гриву, но не зря аврор Муди проводил тренировки для членов Ордена! Я был готов к нагрузкам, да и шесть лет квиддича даром не прошли. Теоретические курсы тоже довольно простые — только… — несколько самодовольный в начале, ближе к концу своей речи тот все же скривился, — только с теорией по взаимодействию с правонарушителями у меня никак не складывается.       Взмахом руки Альбус направил чайник, чтобы тот подлил собеседнику чая: — Отчего же? — Не схожусь с преподавателем во мнениях о главном в работе аврора. Алиса Лонгботтом конечно профессионал. И она заслужила немало поощрений… Но она практически прямым текстом назвала Орден Феникса дилетантами, нарушающими закон! — стиснув кулаки, почти выплюнул Джеймс. — Да если бы мракоборцы поменьше разговаривали с правонарушителями, а почаще поили бы их Сывороткой правды, то давно уже переловили бы всех темных волшебников! — Полагаю, именно так ты ей и сказал.       Альбус печально покачал головой, но глаза его за стеклами очков смеялись.       Джеймс же сконфузился, хотя, судя по виду, уверенности в своей правоте не растерял. — Не совсем. Мы просто поспорили. Аврор Лонгботтом привела в пример несколько ситуаций, в которых мое поведение привело бы к гибели людей, пусть и маглов. А о темной магии и вовсе высказалась как о чем-то не самом дурном. Ведь «сейчас нас спокойно учат тем заклинаниям, которые еще год назад считались темными, и ничего, никто не развалился»! — высоким голосом спародировал тот нелюбимого педагога. — А я ведь еще надеялся, что их семья поможет нам в борьбе! Они ведь учились у вас! Они гриффиндорцы!       Высказав недовольство, тот порывисто схватил свою чашку и резко, в пару глотков опустошил.       Альбус дождался от собеседника медленного выдоха, прежде чем заговорить самому: — Знаешь, мой мальчик, факультет объединяет людей сходного характера и образа мыслей, но только сам человек решает, куда направить свои устремления. Вспомни вашего старосту Римуса Люпина. Он, при всех своих достоинствах, выбрал совершенно иной путь, нежели ты. Лили пока предпочла нейтралитет. А такие, как ты, решили, что защита мирного населения — ваш долг, и быть аврором для этого совсем не обязательно. Когда-то я рассчитывал на мистера Лонгботтома, даже говорил с ним о важности милосердия и светлых устремлений в умах и сердцах людей. Но он выбрал простой путь, последовав за супругой. Твои попытки достучаться до них, без сомнений, важны, но… Н не думаю, что будут успешны.       На имени невесты по лицу его подопечного прошла мимолетная судорога, на которую Альбус, естественно, обратил внимание: — К слову, как поживает мисс Эванс? — Лили сдала промежуточную аттестацию на курсах зельеваров при Министерстве и отправилась к родным на праздники, — нарочито легкомысленно отчитался Джеймс.       Обычно тот был искренен со своим наставником, часто советовался. Сейчас же Альбус обратил внимание, как тот сжал под столом кулаки, но больше ничего не сказал. Подобная замкнутость удивляла, так что он решил отойти от своей политики показного невмешательства. — Неужели твоя невеста решила провести Рождественские праздники отдельно? — проницательно подметил он.       Джеймс надолго замолчал, даже отвернулся, старательно разглядывая интерьер рабочего кабинета профессора Хогвартса. — Я не буду настаивать на ответе, мой мальчик, если ты не хочешь говорить. Личные отношения на то и личные, что не стоит посвящать в них посторонних. — Вы не посторонний! — выпалил Джеймс и, глубоко вздохнув, недовольным тоном пожаловался: — Она порой такая упрямая! В Орден вступать не хочет, праздники вместе проводить не хочет, без конца где-то пропадает. Будто пытается убежать, хотя сама же настаивала на скором браке. А вчера мы вообще поругались! В хлам!       Альбус снисходительно улыбнулся: — Она просто ищет себя, мой мальчик. Дай ей немного времени, и все наладится. — Думаете? Я иногда вообще не уверен, что еще нужен ей. А ведь я столько сил приложил! Отказался от…       Тот резко замолчал, будто споткнулся.       Но Альбус не стал спрашивать, вместо этого направив чайник к чашке собеседника, чтобы наполнить, и придвинул поближе тарелку с печеньем.       Он в свое время сам предостерегал Джеймса Поттера от ранней помолвки, ясно понимая, что парень еще не нагулялся. Но Лили Эванс была слишком яркой и своенравной — инстинкт ловца взял свое, и все разумные доводы пролетели у того мимо ушей. Теперь, когда этот «снитч» был пойман, а интерес слегка утих, Джеймс наконец осознал, на что подписался, и был растерян. Это был далеко не первый их успокоительный разговор, который призван был помочь юному жениху смириться со своим грядущим жизненным статусом. С учетом же того, что будущая миссис Поттер выбрала довольно строгий ритуал магической помолвки, статус этот был еще и неотвратим. Альбус был почти уверен, что та и сама бунтовала как раз из-за этого. — Вы оба еще очень молоды, и ваши ссоры вполне понятны. Мир огромен, вокруг столько возможностей, столько людей. Вы учитесь разделять время, внимание, отстаивать друг перед другом собственные интересы.       Джеймс в силу возраста был вспыльчив, категоричен и уверен в том, что именно он знает, как будет лучше. Альбус не видел в этом ничего плохого, он и сам в юности был таким же. Хотя за давностью прожитых лет признавал, насколько важно для людей подобного склада наличие рядом так называемого «голоса разума». Человека, способного показать ситуацию под другим углом, донести, что мир многообразен, чтобы уберечь от фатальных ошибок и заблуждений. А потому старательно поддерживал и направлял своего бывшего ученика, ведь это самое малое, что он в состоянии был сделать для молодого мага, так самоотверженно посвятившего себя защите простых людей от зла.       Джеймс же с каждой произнесенной мягким голосом фразой расслаблялся, пока не начал неосознанно кивать, наконец поверив, что в их с невестой отношениях не так все и плохо. — Спасибо, профессор. Я помню, что Вы говорили о рассудительности, но Лилс порой просто до смерти упряма! И мне сложно сдержаться.       Усмехнувшись в бороду подобному однобокому взгляду на происходящее, Альбус поинтересовался, переходя к более насущным вопросам: — Есть ли еще какие-то новости, о которых ты хочешь мне рассказать, или поговорим о делах Ордена? — Да, я хотел посоветоваться с Вами, сэр. В кадетском корпусе есть несколько парней, вызывающих подозрения. Меток у них нет, но некоторые заявления и поступки… Я думаю, они из банды Пожирателей. Я слышал, как один из них говорил, что после первого — казарменного — курса его ждет представление какому-то Лорду и принятие то ли в круг, то ли в общество. Возможно, имеет смысл захватить его и допросить? — Это действительно полезная и важная информация, Джеймс. Напиши мне их имена.       Альбус призвал с рабочего места писчие принадлежности и, сдвинув к краям посуду, положил те на стол перед учеником: — Я попробую узнать об этих молодых людях побольше. Задерживать никого из них мы не будем, мы ведь не авроры, — и не дожидаясь несогласного возгласа, тут же смягчил ответ: — Хотя кое для кого это вскорости изменится.       Быстро и не слишком аккуратно начеркав нужное, Джеймс протянул ему лист: — Я надеюсь, что это поможет найти людей.       Пальцы, державшие пергамент, подрагивали. — От Марлин, Доркас и других похищенных так и нет вестей? — тихо спросил тот, не глядя на главу Ордена Феникса. — Нет, и поиски снова не дали результатов. Я уточнял в Министерстве, это дело на личном контроле у министра, но и там все в тупике. Единственное, что достоверно известно, — большинство пропавших живы.       Альбус тоже предпочел опустить взгляд, чтобы скрыть эмоции. Массовое исчезновение соратников стало вторым по разрушительности ударом по Ордену Феникса после знаменитой засады Пожирателей Смерти в Дорсете. Тогда, перед его дуэлью с Волдемортом, те убили семерых отличных бойцов и несколько гражданских членов ордена, парализовав работу организации больше чем на полгода. Те события до сих пор не давали ему покоя.       «А теперь — это».       Собирая вокруг себя неравнодушных к судьбам страны, Альбус понимал, на что шел, и был готов взвалить на себя груз потерь в этом негласном противостоянии с Томом. Но от этой готовности нести на руках трупы доверившихся ему людей, почти детей, было не легче.       Вдруг вспомнились Вальбурга, какой он видел ее в последний раз — белой как полотно, с изрезанным осколками подолом платья и окровавленными коленями, с перекошенным в горестном оскале ртом, полную ненависти и проклятий — и маленький кудрявый мальчик, изломанной куклой лежавший в снегу под его окнами. — Большинство, но не все?       Из мыслей его вырвал голос Джеймса. — Подмор умер, — тихо промолвил Альбус. — Я… не знал. — Я планировал рассказать об этом завтра, на общем собрании. Почтить его память. — Мордредовы твари! — вспыхнул Джеймс, саданув кулаком по столу так, что его чашка упала на пол и разбилась, расплескав остатки чая по деревянному полу.       Альбус предпочел дать мальчику прокричаться, но спустя пару минут, когда проклятия пошли на второй круг, резко того урезонил: — Успокойся, Джеймс. Твоя ярость никого не вернет. А холодный разум нам всем пригодится, чтобы не дать трагедии повториться.       Строгий тон моментально утихомирил воинствующего ученика, и тот наконец взял себя в руки и нехотя вынул палочку, чтобы прибрать за собой. Склеенная заклинанием чашка вернулась на стол, пролитый чай испарился, не оставив и следа. Не исчезло только тягостное ощущение в воздухе. — Простите, сэр. Я знаю, что вы с ним были дружны. Это так несправедливо, — помедлив немного, тот жестко добавил: — Мы не должны останавливаться, чтобы жертва наших друзей не была напрасной. — Ты прав, мой мальчик, — Альбус потянулся через стол и положил руку на каменное от напряжения плечо собеседника. — Мы ведь хотели обсудить некоторые планы сегодня. Давай этим и займемся.       Было заметно, насколько Джеймсу сложно успокоиться. Пропажа друзей далась тому — привыкшему, что все вокруг происходит именно так, как ему хочется, — нелегко. Поздний любимый ребенок, ни в чем не знавший недостатка, тот не привык терять, не привык получать отказы и очень болезненно переживал каждый из них. Наконец, Джеймс медленно выдохнул, налил себе еще чаю и приготовился слушать.       Альбус поощрительно кивнул: — Нам удалось выяснить в Министерстве расписание дежурств сотрудников Отдела правопорядка на период Рождественских праздников.       Он призвал с рабочего стола объемный свиток, который, не долетев до них примерно фут, завис в воздухе на уровне глаз сидящих магов и развернулся. Уже привычно перед ними предстала карта Британии, разделенная на цветные сектора. Джеймс наконец окончательно переключился со своих переживаний на дело, сосредоточенно рассматривая пометки на пергаменте. — Авроры будут посменно дежурить во всех магических общинах. Их распределили довольно плотно, так что эти районы мы можем без опасений доверить им. Смешанные поселения и магловские общественные места вверили заботам других секторов, и вот здесь наша поддержка будет нелишней. — Альбус указал на области, обведенные синими и желтыми чернилами. — Аластор со своим отрядом возьмет на себя поддержку магов, на вас с друзьями будет возложена защита маглов. — Разве не полезнее будет сосредоточить все внимание на смешанных поселениях? Простецов Аврорат будет защищать в любом случае — оповещающие чары сработают, и дежурный отряд примчится за пару минут. Наше присутствие в зоне нападения только помешает верной оценке ситуации, — критично отозвался Джеймс. — Не разобравшись, они даже могут свалить несанкционированную волшбу на нас, а реальные преступники уйдут. — Оставлять простых людей без защиты нельзя, — мягко усовестил того Альбус, — а время праздников идеально подходит для показательного нападения как демонстрации безнаказанности Пожирателей Смерти.       Имелось в этих словах некоторое лукавство, что не отменяло полезности подобного решения. Такое распределение сил помогло бы держать ретивых, но неопытных молодых ребят подальше от опасности.       Ударная сила Ордена Феникса состояла из двух отрядов. Взрослыми, более опытными в дуэлях и стычках магами командовал старинный приятель Альбуса Аластор Муди. Будучи опытным аврором, именно Аластор планировал большинство тактических операций и натаскивал второй отряд. Молодежь, которую как раз и возглавлял Джеймс Поттер. Еще два года назад харизматичный и обаятельный гриффиндорец почти единогласно был признан лидером, и до сих пор с честью нес эту ответственность. — Тогда тем более нам стоит объединиться!       Джеймс торопливо прикидывал что-то в уме и, внезапно просветлев лицом, указал на карту, поясняя свою мысль: — Мы всегда выходим на дежурство парами, а иногда даже тройками. При такой организации патрулей обоих наших отрядов не будет достаточно для охвата всех мест. Придется либо разделяться, либо перемещаться. Так что есть смысл смешать обе группы, разделив территории и сделав упор на смешанные поселения.       Очевидно заметив, что наставник не спешит его прерывать, Джеймс палочкой торопливо начертил на карте несколько золотистых линий, разделив всю территорию Британских островов на несколько фрагментов. И тут же начал распределять по ним своих «подчиненных», коротко поясняя причины.       Альбус только задумчиво кивал, пряча улыбку в бороде, в очередной раз убеждаясь, что не зря вкладывает в этого юношу столько сил. Тот хорошо знал тех, с кем общался, помнил возможности каждого, мог определить сильные и слабые стороны. И теперь применял все вышеперечисленное, размещая патрули по территории Британии. Подобный результат следовало закрепить одобрением. — Ты многому научился, мой мальчик. Что ж, если ты настаиваешь, то я попробую уговорить Аластора на смену плана дежурств, однако давай рассмотрим несколько деталей. Возможно стоит поменять местами…       Внеся необходимые правки, тепло распрощавшись с окрыленным своей «победой» Джеймсом и проводив того до камина, Альбус стал дожидаться следующего посетителя.

*

      Аластор вышел из пламени с палочкой наперевес и рискнул опустить оружие только после внимательного осмотра помещения. — Как всегда осторожен, — улыбнулся Альбус, протягивая руку для пожатия. — Здравствуй, друг мой. — И тебе доброго вечера.       Уверенно сжав в ответ ладонь старого приятеля, Аластор все же немного расслабился и ухмыльнулся: — Неужто я сегодня сразу следом за Поттером? — Ничего от тебя не скроешь, - опять улыбнулся тот в ответ, на этот раз более лукаво. — Чашечку чаю? — Если только с коньяком, — согласился он. — А твоему любимцу, Альбус, я вкачу за такое кривое использование простейших бытовых чар. Весь ковер и подстолье в потеках чая.       Тот проследил за взглядом Аластора, тоже увидел поблескивающие дорожки на светлом дереве и влажные пятна на ковре. — Действительно.       По щелчку пальцев Альбуса непорядок исчез. — И до чего же вы договорились? — поинтересовался он, усаживаясь и разглядывая пометки на так и висевшей в воздухе карте. — О, пацан допетрил-таки до идеи совместных дежурств по округам. — Да, как ты и предлагал изначально. Очевидно, мысль посетить в Рождественские праздники Трафальгарскую площадь и прочие магловские достопримечательности не пришлась Джеймсу по вкусу. Так что он довольно быстро самостоятельно дошел до повторения твоей идеи. И вполне хорошо ту презентовал. Видимо, чтобы мне не захотелось спорить, — Альбус не скрывал своей гордости учеником. — Так это он от радости у тебя чашку-то уронил? — мимоходом поинтересовался Аластор, палочкой добавляя на карту свои пометки, окончательно формируя патрульные группы и очередность перемещений. — Нет, из-за Подмора и пропавших.       Закончив с картой, он тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула: — Проорался хоть? — Более-менее. — Я так понимаю, на то и был расчет?       Аластор прикрыл глаза, не дожидаясь и так известного ответа: — Разберись с его нервными припадками, Альбус. Он нам молодежь баламутит, лидер херов. Их и так сложно контролировать. — Каждый горюет по-своему, — веско отозвался тот. — Пусть Поттер дома свои закидоны демонстрирует, а не на собраниях, — не пошел он на попятный. — Не он один регулярно теряет сослуживцев! Давай я после каждой смерти в Аврорате начну так же выступать? — Боюсь, тогда мы все оглохнем еще в первые минуты.       Теплая насмешка в голосе старого друга взбодрила, и Аластор открыл глаза, весело хмыкнув: — Давай свой чай, пройдоха. И как тот еще у тебя из ушей не льется? — О, у меня весьма плотные серные пробки, — ухмыльнулся тот. — С коньяком? — Давай. А я пока расскажу последние вести, — немного подумав, он начал. — Помер начальник Отдела магического транспорта, место пока вакантно, но вроде как хотят поставить Тибериуса Уоррингтона. Чрезвычайно ушлый и мерзкий мужик. Поговаривают, что на короткой ноге с мечеными. Я пытался с ним как-то потолковать, но он сбежал, только пятки сверкали. — Он Пожиратель, — сухо отозвался Альбус, наливая ему ароматный напиток в кружку в веселенький цветочек. — Попробую на него что-нибудь накопать. — Аластор кивнул. — Дальше. Проведено две удачные зачистки. Смогли взять больше десятка из этой банды, но все мелкие сошки. Хотя один все же кое-что сказал — с мечеными начали сотрудничать дементоры. Ты должен понимать, что это значит. — Азкабан может стать не таким неприступным.       Щедрая порция коньяка выплеснулась в чай. — Багнолд рвет и мечет, а к ее церберу вообще без нужды подходить боятся, — добавил Аластор, осторожно отпивая крепкий горячий напиток. — Мне всегда казалось, что мистер Джагсон — крайне спокойный молодой человек, — удивленно заметил Альбус, отпивая из своей чашки, и добавил: — Угощайся.       Сам же замер, смакуя напиток и о чем-то задумавшись. — Его выдернули с семейного праздника, — хмыкнул Аластор и сделал большой глоток, с удовольствием ощущая растекающееся по внутренностям тепло, — вот он всем кишки на кулак и наматывал. Зато они со Скримджером весьма оперативно все порешали, и в тюрьму отправилась целая делегация с Краучем во главе. Видимо, понадеялись, что того там сожрут. В общем, на днях станет ясно, удалось ли договориться с этими тварями. А пока весь «правопорядок» спешно проверяют на умение вызывать патронус. — А что, есть те, кто не умеет? — искренне удивился Альбус. — В Аврорате нет, а вот в прочих секторах нашлись уникумы, которые теперь спешно учатся. Но мы сейчас вообще как сыр в масле катаемся, несмотря на нагрузку. Не представляю, где наша мадам министр берет такую прорву денег, но даже старожилы говорят, что Аврорат сейчас финансируется лучше, чем когда-либо. Вот, кстати, чтобы далеко за примером не ходить. Погляди-ка.       Он вынул из нагрудного кармана сюртука, больше похожего на китель, небольшой серебряный кругляш с крупным красным камнем в середине и положил на стол: — Рунный щит.       Альбус подтянул на переносицу свои очки-половинки, которые, как Аластор знал, позволяли тому видеть сплетения магии, и с искренним интересом поглядел на артефакт: — Подзаряжаемый.       Он с ухмылкой наблюдал, как старый приятель, и сам мастер артефакторики, старательно читает цепочки символов, плотно покрывавшие всю поверхность амулета. — Достойная вещь, созданная далеко не дилетантом. Очевидно, несколько образцов уже утащили в Отдел обеспечения и к невыразимцам? — А то! Обещали повторить, пусть и нескоро. Как я понял, на один такой, — Аластор указал кивком на предмет обсуждения, — помимо знаний нужно нормально так магии потратить? — Да, средней силы волшебник потратит на один не меньше недели. Недешевая вещь, — задумчиво подтвердил Альбус. — Вот! Парни хохочут, что — если бы не особые чары на одежде — на мракоборцев уже начали бы нападать ради наживы. — Аластор снова стал серьезным. — А вообще, если бы не все эти приблуды, которыми нас регулярно снабжают, больше половины отдела уже были бы мертвы. И я в том числе. А Пожиратели давно бы захватили Магическую Британию, просто задавили бы массой.       В комнате воцарилось молчание. Альбус, по всей очевидности, думал, Аластор же прихлебывал крепленый чай, вслушиваясь в фоновый шум, издаваемый расставленными по всему кабинету артефактами. Какие-то из них шуршали, какие-то позвякивали, какие-то тикали, создавая неповторимую мелодию этого кабинета в духе столь обожаемой его хозяином камерной музыки. Часы на рабочем столе пробили одиннадцать. — Как ты думаешь, друг мой, кто так рьяно спонсирует ваше ведомство уже не первый год? — подал голос Альбус, вынырнув из своих тяжких дум. — О, это тайна за семью печатями, которую мадам Багнолд сохраняет изо всех сил. Среди тех, кому на это не все равно, бытует мнение, что она либо хорошенько порезала расходы на другие Отделы, либо это меценаты из чистокровных. Кто-нибудь типа Блэков. За это, кстати, говорит то, что большинство из них смылось из страны на материк. Лично мне кажется, что министр просто жестко перераспределила бюджет, иначе некоторые чинуши так не выли бы, что им, мол, не доплачивают. А ты что скажешь? — поинтересовался Аластор. — Я скажу, что у Миллисенты есть финансовая поддержка со стороны, компенсирующая как минимум треть затрат Министерства на содержание Аврората. Вот только с моим текущим уровнем влияния и связей очень сложно выяснить, кто же это такой щедрый столь яростно ненавидит Пожирателей Смерти.       Было заметно, что озвученным обстоятельством Альбус особенно недоволен. — Да уж, хвост тебе поприжали знатно! — хохотнул он. — Не нашел еще своего «благодетеля»? — Кое-кто говорит, что я сошел с ума и никакого «благодетеля» нет. А все валящиеся на меня в последние годы неприятности — череда случайностей, — с искренней иронией отозвался Альбус. — Если это случайности, тогда Пожиратели — кружок по чтению беллетристики, — хмыкнул Аластор, допив остатки чая. — Что, никаких зацепок? В жизни не поверю, чтобы ты, с твоей-то проницательностью, и ничего не накопал.       Он даже оживился. Неведомый Дамблдоров враг будил в нем интерес пополам с обидой за старого друга, а уж то, как вытряхнули на потеху толпе чужую личную жизнь, и вовсе вызывало омерзение. — Я много чего узнал, вот только ничего из этого пока ни с чем не сходится, — поморщился тот. — Блэки? Прюэтт? Кто-то еще из старых семей? — предположил Аластор. — Твои политические взгляды многим не нравятся. — Нет, началось все еще раньше. Даже до смерти Сириуса Блэка. — Того мальчика, что упал? — Да. Ты сам видел колдофото в газетах. Должен был понять, что те были сделаны до того, как… как нашли тело. — Соглашусь, — признал Аластор, припоминая дело почти десяти летней давности.       Альбус кивнул и продолжил: — Мисс Скитер мне заявила, что колдофото ей прислали. Если это ложь, то: либо эта женщина — незарегистрированный анимаг; либо она владеет весьма специфическим темным колдовством. В любом другом случае о ее прибытии стало бы известно. Если же это правда, то снимки сделал ученик, к тому же не афишировавший своё владение колдокамерой. С каждым из тех, кто хоть раз демонстрировал наличие таковой, я побеседовал почти сразу, как и со всеми детьми, кто в тот день покидал замок перед завтраком. — Понятно, — задумчиво протянул Аластор. — Риту растрясти на честный рассказ не получится. Эта зараза кичится тем, что дала магический Обет о неразглашении своих источников. Мы сколько раз вызывали ее на допрос, но она просто немеет при любых попытках вытянуть из нее информацию.       Он дотянулся до бутылки коньяка и щедро плеснул себе в кружку, прежде чем продолжить: — А лорду Прюэтту прислали анонимку с колдографией поцелуя Молли и Артура, насколько я знаю, — он отпил. — Но тот спалил картинку с психу. — Даже Волдеморт в начале своей «карьеры» до такого не додумывался, — покачал головой Альбус с неким даже намеком на уважение к столь изощренному противнику. — Тогда ситуация была другая, и ты тогда был другим. Ученым, авантюристом, общественным деятелем, но никак не политиком. И чего тебя в это дерьмо потянуло? — Ты и сам знаешь «почему», — тихо сказал тот. — Ну да, — согласился Аластор. — С другой стороны, провернуть с тобой подобное мог только тот, кто хорошо разбирается в политике, знает привычки тех, кто вращается в высшем свете. А значит — это глава одной из родовитых семей, у которого, получается, в Хогвартсе в те годы учился очень ушлый ребенок, — он задумался, и нехотя добавил: — И таких у нас — целый Слизерин и часть Рейвенкло. Если бы Абраксас Малфой был жив, я поставил бы на него. Но хитрый лис умер несколько лет назад, а сынок у него звезд с неба, в плане ума, не хватает. Зато по койкам ходок.       Альбус ухмыльнулся: — Ты, когда выпьешь, становишься похож на престарелую сплетницу. Давай закончим этот разговор, пока ты не начал перечислять мне имена всех любовниц юного лорда Малфоя. — У него исключительно любовники, — отзеркалил усмешку собеседника Аластор, но затем сделался снова серьезным: — Ты ведь знаешь, что я приду на помощь в любой момент, как только позовешь? — Знаю. Спасибо, друг мой, — кивнул Альбус с улыбкой.       Аластор не стал задерживаться и, допив остатки коньяка в чашке, отправился домой отсыпаться.

*

      Было темно и почти тихо, только в углу кто-то задушенно всхлипывал. Говорить здесь не было принято, она быстро это уяснила. Разговоры и смех стали синонимами боли, да и с сорванным от криков горлом особо не поболтаешь.       Неровная каменная кладка стен и пола холодили воспаленные рубцы на теле, но облегчения прохлада не приносила. Хотелось пить. Она неловко приподнялась, меняя положение, и вспугнула копошившуюся в соломе неподалеку крысу. Всхлипы в углу стали громче. Внутри вспыхнуло и тут же угасло желание утешить.       «Незачем. Лучше не будет».       Это она тоже уже хорошо уяснила. Хотя и трепыхалась первое время, но боль и горечь вытеснили все глупые надежды.       Их держали в каком-то подвале. Низкий потолок, четыре каменные стены и такой же пол, застланный соломой. В углу — толстая деревянная дверь и ни одного, даже крохотного, окошечка. А потому — темнота большую часть времени. По первости она тосковала по свету, но теперь одна только мысль вызывала панический страх. Ведь магические огни под потолком загорались только тогда, когда к ним приходили надсмотрщики и «гости».       Раз в сутки им давали воду, раз в два дня кормили и проходились очищающими чарами. Это теперь был единственный доступный им способ личной гигиены. На особо ретивых иногда надевали антимагические кандалы, как на буйных преступников в Аврорате, но не убивали. Их нельзя было убивать. Потому что их приносили в жертву. «Дар Повелителя» особо ценным Пожирателям Смерти, вот кем все они были. Убивать их было нельзя.       Но пытать и насиловать — можно.       Лучше бы она умерла.

*

      Массивная дверь в дальнем конце каземата заскрипела, и еще недавно почти неподвижные люди зашевелились, в ужасе пытаясь отползти как можно дальше. — Ну что Вы, господин! Проходите, проходите, — донеслось до нее из коридора гнусавое заискивание надсмотрщика.       В проеме двери появился человек, и в этот же миг в камере вспыхнул свет. Она зажмурилась и задрожала, уже понимая, что будет дальше. — Почему она такая дохлая? Я же велел не пользоваться ею так часто и подлечить. — Мы так и сделали, господин. Но очень уж у вас рука тяжелая, — подобострастно откликнулся другой надсмотрщик, тоже входя в комнату. — Следы от магического хлыста совсем плохо заживают. — Ясно.       Под ее крепко зажмуренными веками вспыхивали красные пятна. Безотчетный, животный ужас скручивал то, что осталось от нервов. И когда чужой недовольный голос вдруг зазвучал ласково и совсем близко, глаза в панике распахнулись будто сами собой. — Здравствуй, пташка.       Большая, темная — за исключением скрытого серебристо-белой маской лица — фигура, укутанная в плащ, нависла сверху, закрыв собой все пространство. Если бы могла, она закричала бы. Но сухой язык слипся с гортанью, а потрескавшиеся губы друг с другом. Все, на что ее хватило, — это молча трястись. — Такая тихая, такая испуганная, — нежно проворковал он, доставая из темноты плаща палочку. — Ну ничего, сейчас мы это исправим.       Она в ужасе замотала головой, стараясь отползти, но только сильнее уперлась в стену, обдирая воспаленную кожу спины об каменную кладку. — Спой же мне, пташка, — кончик палочки уперся ей в висок. — Круцио.       Мир взорвался болью, и она истошно закричала.