Замëрзшие

      — Кто это тут у нас?       От хищной интонации у Гермионы скрутило желудок. Она медленно обернулась, морально готовясь к бою.       Широкоплечий рыжий парень с дурацким именем Аслак спрыгнул с выступа скалы и неторопливо приблизился. Растянул губы в зловещей ухмылке. Девушка хорошо его знала: на тренировках ей часто от него доставалось. Ещё ни разу не удавалось победить.       Ведьма неосознанно отступила на шаг, совершенно забыв, что стоит у самого края обрыва. На самом деле, она вообще старалась об этом не думать: мысль о том, что до твёрдой безопасной земли лететь и лететь по направлению вниз — пугала до дрожи.       — Бежать некуда, — усмехнулся Аслак, — Но тебе повезло.       — В чëм? — не спуская глаз с рук соперника, поинтересовалась Грейнджер.       — Здесь красиво. Хорошее место для могилы, — оскалился рыжий.       Секунда, и он бросился вперëд, в два шага сокращая дистанцию до нуля. Гермиона увернулась от первого удара, но тут же схватила второй: скулу опалило глухой болью. Казалось, парень совершенно не планировал применять магию. Словно намекал, что она — маглорождëнная ведьма — этого не достойна. А может, девушка это лишь придумала, пытаясь хоть как-то оправдать его странную стратегию.       «Гермиона, хватит в облаках витать! Смотри только на противника. Думай только о противнике. Читай его» — повторял Ривз каждый раз, когда Гермиона отвлекалась на занятии.       Аслак сделал шаг в сторону, повëл плечом. Ведьма видела это много раз — почему не придавала значения? Каждое его движение она знала наизусть. Каждое действие могла предугадать. Нужно лишь...       Очередной удар пришëлся в ухо. Боль и невыносимый звон тут же вызвали головокружение. Стараясь удержаться на ногах, Гермиона оперлась на посох и отступила.       — Это, конечно, весело, но пора заканчивать, — голос парня был едва слышен.       «Не торопись, урод» — ведьма сцепила зубы.       Сражаться с палочкой в руках было бы легче. Девушка скучала по своей верной подруге, но сейчас решила целиком положиться на посох: в рукопашном бою против Аслака у неё не было ни единого шанса.       Колдовать приходилось осторожно: каждый промах сулил новым обвалом горной породы. Чудом пережив предыдущий, Гермиона слишком опасалась последствий. Тем более сейчас, стоя на узкой тропе у обрыва, она действительно рисковала жизнью.       Противник явно об этом не заботился. Стоило девушке вступить в борьбу, как он перешёл с кулаков на заклятия. Грейнджер чувствовала, как мëрзый камень дрожит под ногами. Каждый удар посоха вызывал новые трещены. Аслак ощущал себя гораздо увереннее. Большинство заклинаний Гермионы не достигали цели. Липкий страх окутал сознание, и вскоре ведьма совсем перестала атаковать — лишь отбивалась и уворачивалась. Противник, несмотря на плотное телосложение и неудобную одежду, двигался быстро.       «Только бы не упасть. Только бы...» — вторила себе Гермиона, но удача от неё отвернулась. Очередное отступление, какие-то полшага, и подошва ботинка заскользила. Одно мгновение. От острой боли в спине перехватило дыхание. Под затылком не оказалось ничего — лишь глубокая пропасть. Посох выскользнул из перемотанных пальцев.       «Оставайся на ногах. Не выпускай из рук посох»       Аслак наступил на рëбра, наваливаясь всем весом. Из глотки вырвался сдавленный стон.       — Знаешь, твоя смерть принесëт мне куда больше, чем один балл к зачëту, — его пальцы схватили нашивку на груди, — Ты наверняка не знала, но у нас был уговор. Кто прикончит грязнокровку, до конца года может диктовать свои правила.       Его безумные глаза и ухмылка смазывались в одно пятно. Гермиона вцепилась в его ногу — не чтобы выбраться, нет. Чтобы не свалиться со скалы. С каждым словом, вылетающим изо рта противника, она чувствовала, как приближается к краю. Аслак толкал её. Толкал и улыбался.       — За что? — выдавила ведьма, сдерживая слëзы, — Одержимые сволочи.       Её било в ознобе от мысли, с какой гордостью будет вышагивать по коридорам Дурмстранга её убийца. Лишить человека жизни ради мнимого почëта? Почетать душегуба за его деяния? Насколько дикие уставы. Насколько безумные люди.       Парень оскалился. Сорвал нашивку и потряс ею перед лицом девушки, заставляя зажмуриться:       — За то, что ты ничтожество. Один балл — вот цена твоей шкуры!       Края шубы свисали над обрывом. Ледяной ветер забрался под одежду, добрался до лопаток.       «Пережить столько дерьма и сдохнуть от рук какого-то...»       —Будто твоя шкура дороже.       Гермиона распахнула глаза. Давление на рëбра исчезло в один миг. Она не успела сообразить, что случилось. Видела лишь знакомую фигуру, возвышающуюся над ней, и пустое выражение лица Аслака, сползающего по неровной скалистой стене в снег, оставляя на камне бордовый след.       Малфой, хромая, приблизился к потерявшему ориентиры парню и со всего размаху ударил того посохом в челюсть.       — Тебя я не помню, — тихо прорычал блондин, продолжая добивать Аслака, который уже совершенно не сопротивлялся, — Но мне хватило услышанного сейчас, чтобы сделать о тебе выводы.       Последний удар. Едва слышный хруст ломающихся костей. Бессознательное тело валится набок. Малфой наклоняется, срывает одну нашивку с груди полумëртвого сокурсника, вторую вырывает из сжатых пальцев.       Гермиона с немым ужасом смотрела в спину Драко. «Он никогда не был по-настоящему жестоким. Теперь — да».       Серые глаза устремились на неё. Ведьма попыталась нащупать посох, но тот был слишком далеко. Окинув девушку взглядом, слизеринец заметил торчащую из её кармана золотистую материю.       — Это... — собрался он спросить, но Грейнджер перебила.       — Забирай мою нашивку, но не трогай флаг. Пожалуйста, — прозвучало отчаянно, жалобно.       Даже жалко.       Драко выгнул брови:       — Естественно я заберу твою нашивку, назад её не прилепишь. Вставать не собираешься?       Лишь теперь Гермиона заметила его протянутую руку. Уставилась на неё, словно на чудо света.       — Ты... Не планировал со мной разделаться?       Поджав губы, блондин бросил взгляд на Аслака. Тот тихо постанывал и явно приходил в себя. На глупую болтовню времени не было. Малфой ухватил растерянную гриффиндорку за шиворот и потянул вверх.       — Надо уходить. Посох не забудь.       С этими словами он побрëл вперëд, с трудом перешагивая снежные кучи. Гермиона, не сразу совладав с телом и разумом, немного замешкалась. Аслак шевельнулся и закряхтел. Ведьма подскочила, забыв про боль в груди, и поспешила за Малфоем, который успел уковылять довольно далеко.

***

      — Ауч! Грейнджер, полегче!       Драко зашипел от боли и потянул ногу на себя, но Гермиона дëрнула её обратно.       — Не ной! Надо завязать потуже, иначе повязка сползëт при ходьбе.       Недовольно сморщившись, слизеринец поддался. «Хоть какой-то толк от этой клуши».       Он продолжал ругать ведьму в мыслях. Вернее, старался ругать. Но подсознание блондина буквально плакало от облегчения: Драко успел. Заслышав вдалеке звуки борьбы, он почему-то точно знал, что гриффиндорка в этом замешана. Несколько секунд могли разделить жизнь на «до» и «после». Как бы он ни отнекивался в последние дни, девчонка спасла его в ту ночь. Не отплатить тем же, позволить ей умереть, было бы огромной ошибкой. Ошибкой, спокойно жить с которой Драко бы не смог.       — Где ты раздобыла флаг? — спросил Малфой, чтобы отвлечься от назойливых мыслей.       Гермиона взглянула на него исподлобья и прошипела:       — Не отдам!       Блондин цокнул языком, закатывая глаза.       — Серьëзно? Если бы я хотел его отобрать, сделал бы это сразу. И не таскался бы с тобой по этим сраным горам.       — Ты со мной таскаешься, потому что не можешь далеко уйти! — возмутилась ведьма, для убедительности посильнее затянув узел на больной ноге слизеринца.       Драко грязно выругался и шлëпнул девушку по пальцам, отчего она тоже втянула воздух сквозь зубы.       — С руками что?! — рявкнул он.       Гермиона прикусила губу и отвела глаза:       — Ды дура, — стыдливо призналась девушка, — Пыталась взобраться на скалу, ещё и подбородок ободрала. Вот.       Ведьма задрала голову и ткнула замотанным пальцем в кровоточащую царапину.       Послышался смешок. Грейнджер вновь взглянула на парня и тоже усмехнулась.       — Правда дура, — покачал головой Малфой, не прекращая улыбаться.       — Ну что мне было делать? Я не отвоюю ни одной нашивки, а флаг — целых десять баллов! Интересно, сколько их вообще спрятано...       — Значит, флаг был воткнут в скалу? Высоко?       Гермиона кивнула:       — Именно. Честно говоря, достать его было проще, чем выглядит.       Оба снова покосились на перемотанные пальцы.       — Жаль я этого не видел. Наверняка было то ещё зрелище.       — Меня чуть лавиной не накрыло, хватит потешаться, — обиженно протянула девушка и легонько ударила слизеринца в плечо.       Улыбка сползла с его лица. Вдруг снизошло тяжëлое осознание: продолжать путь к финишу им нужно по одиночке.       — Коротышка?       — М?       Гермиона уже закончила с перевязкой и погрузилась в свои размышления, далëкие от происходящего, но тревожный взгляд серых глаз заставил вернуться в реальность.       — Нам нельзя идти вдвоëм. Здесь каждый сам за себя.       От собственных слов стало тошно, но Драко старался не подавать виду.       — Ты не задумывался, почему так? — вдруг спросила ведьма совершенно скучающе, — Дурмстранг взращивает бойцов, но учит действовать поодиночке. И самое странное — сражаться с теми, кого нужно называть соратниками.       «Соратник — пожалуй, правильное слово. Не друг» — решил Малфой.       — Об этом я не думал. Лишь о том, что абсолютно все в этой школе — на голову больные ублюдки.       — Не все. Профессор Ривз — не плохой человек. Чудной немного... — пожала плечами Гермиона.       — Ты ему настолько доверяешь? Мне он не кажется «хорошим парнем».       — Я узнала его поближе. Мне показалось, он действительно за меня переживает. И за тебя тоже.       Драко поморщился. Ривз ему не нравился, но чем именно — было трудно понять. От этого нахального мужика ему никак не хотелось заботы.       — Ты отошла от темы, — оборвал неприятный разговор блондин, — Объединяться в турнире запрещено правилами, но одна ты, бестолочь, далеко не уйдёшь.       Гермиона покосилась на Драко с подозрительным прищуром:       — Неужто ты обо мне беспокоишься? Малфой, не пугай, — и, хитро усмехнувшись, добавила, — Ну-ка скажи: гря-зно-кров-ка.       Блондин в очередной раз закатил глаза, не желая играть в эти игры, но про себя отметил: повторять это слово не хотелось совершенно.       — Боги, кто ты такой? — уже во всю хохотала ведьма, — Куда ты дел Малфоя?       — Не замолчишь — я тебе шею сверну, — разозлился Драко и пихнул надоедливую девчонку в плечо, — Веди себя тише!       Гермиона прижала указательный палец к губам, но смеяться не перестала. «Неужели он не понимает, как глупо выглядит? Делает вид, что всё осталось как прежде». Она ошибалась. Блондин хорошо понимал, что ведёт себя по-идиотски, но признавать, что его отношение к маглорождëнной занозе в заднице в корне изменилось, тем более признаваться в этом ей — было чересчур.       — Меня утомляют эти разговоры, — проговорил блондин, отвернувшись, — Просто не доставай меня. Оставь в покое.       — Да кто тебя трогает, вообще? — улыбнулась шире Гермиона.       «Ты. И это бесит.»       — Что делать будем? — вернул разговор в нужное русло Драко.       Ведьма вновь пожала плечами:       — Я должна признать, что переоценила свои возможности. Ривз был прав.       — В чëм?       — В том, что к сражениям я не готова. Честно сказать, всё даже хуже, чем он предполагал. Добраться до финиша в одиночку я не сумею.       Она перестала улыбаться. Сжалась в комок, словно напуганный ребëнок, и печально разглядывала свои раненые руки.       Драко болезненно поморщился:       — Зная тебя, сдаваться ты не планируешь.       Гермиона помотала головой:       — Не хочу. Я с тобой пойду.       — И за что мне такое счастье? — невесело усмехнулся слизеринец, — Чëрт с тобой. Только не мешайся.