Наложник

Примечание автора: Это просто ангст Тигнари был встревожен. Было ли слово «встревожен» правильным? Возможно… предвкушающим. Он не был уверен, чего ожидать, он не был уверен, что он собирается найти. Однако сейчас он лежал в постели, уставившись в потолок. Он был один, Сайно давно уже вызвали, чтобы присоединиться к Халиме в ее праздничный день, который наверняка измотает бедного принца. Тигнари еще не был готов столкнуться с миром, но ему также нужно было узнать свою правду про самого себя. Он выстроил свои факты. Он родился в пустыне у Аусет, которая была совершенно очевидно пустынной Валука Шуна, и ее мужа, Уси, который также совершенно очевидно пустынный Валука Шуна. Хорошо, оба его родителя были из пустыни. Сестры Тигнари также были явно пустынного происхождения. Его мать родилась у Арвы и Акмала, оба также совершенно очевидно пустынного происхождения. Его отец родился у Дарин и Лютфи, которые были конечно из самой северной пустынной деревни Валука Шуна, но также совершенно очевидно пустынного происхождения. Однако, помимо них, Тигнари понятия не имел, были ли родители его бабушек и дедушек лесными жителями, собственные лесные черты Тигнари не были бы столь сильны, так что должно было быть что-то, чего ему не хватало. Что, если это не лесные черты? Что, если это действительно просто дефект пигментации, с которым родился Тигнари, и у него вообще не было родных в лесу? Он предположил, что это тоже возможно, и прикрепил это к своей мысленной доске. Единственный способ узнать наверняка — выйти и встретиться с лесными Валука Шуна, увидеть их собственными глазами. Если они будут похожи на него, он получит ответ. Тигнари вздохнул, садясь в кровати. Он перекинул ноги через край и встал, направляясь в ванную комнату, чтобы умыться и переодеться. Лес был неподходящим местом для струящейся белой ткани, поэтому он надел одежду, которую носил в саду. Она хорошо подходит для грязи, и он сомневался, что кто-то важный увидит его сегодня, учитывая, что Халима была так занята с Сайно. Коллей, так звали девушку, которую ему нужно было найти. По-видимому, она была рейнджером королевской гвардии, ответственной за защиту леса и его обитателей. Она, по-видимому, была одной из немногих, кого приветствовали в местных деревнях Валука Шуна, и могла провести Тигнари туда, куда ему было нужно. Нахида была настолько любезна, что сообщила ей, что Тигнари идет. Теперь ему просто нужно было ее найти. Хотя Тигнари запомнил карту Лесного королевства, регион не был таким большим, как пустыня, он все же понимал, что отправляться в глушь региона, где ты никогда не был один, было не самой лучшей идеей. Было бы легко заблудиться среди деревьев и виноградных лоз. Леса были густыми, и полог над ними пропускал лишь немного света, даже в полдень. Тигнари пришлось признать, что дворец Королевы Леса был великолепен, когда он шел по нему, пышный и яркий с виноградными лозами и растениями, за которыми хорошо ухаживали в каждом окне и которые росли вдоль каждой стены. Драпировка тканей на полу, стенах и потолках была ярких цветов красного и зеленого. Это было уютно и красиво. Это заставило его задуматься, позволит ли король ему разбить больше садов во дворце в пустыне, чтобы оживить это место. Он прошел по нескольким извилистым коридорам, прошел через несколько дверей и, наконец, обнаружил, что выходит через одну из боковых дверей. Лесное королевство было теплым, но не обжигающим, как пустыня, влажный воздух заменил сухой его дома. Он чувствовал себя комфортно. Тигнари чувствовал, что может проводить здесь часы на улице и никогда не беспокоиться о перегреве, особенно с обильной тенью, которую давал ему лес. Он быстро обошел дворец снаружи. Ему сказали, что Коллей была хрупкой шестнадцатилетней девушкой с зелеными волосами и фиолетовыми глазами. Конечно, он узнал бы ее, когда увидел. «Тигнари?» Он обернулся и увидел молодую девушку, стоящую позади него. Она была, возможно, на несколько дюймов ниже его, с волосами цвета лесной зелени, ниспадавшими чуть ниже плеч. Ее глаза были ярко-фиолетовыми, а на спине она надежно держала лук. «Я Коллей, Нахида сказала мне, что ты будешь здесь сегодня». Она звучала дружелюбно и мило, ее голос все еще сохранял свою детскость. Тигнари ответил на ее улыбку легким поклоном. «Да». Он ответил. «Нахида сообщила мне, что вы хорошо знаете эти леса и хорошо знакомы с местными племенами». Она взволнованно кивнула. «Я ищу возможных родственников или кого-то, кто знает о предыдущих связях между лесными и пустынными племенами». Коллей умерла руку в бедро, размышляя. «Хм», — промычала она. «Лесные Валука Шуна и пустынные Валука Шуна нечасто образуют пары, но иногда это случается. Если бы мне пришлось предположить, то Гандхарва была бы лучшим местом для начала. Это деревня, ближайшая к границе пустыни, и я знаю, что жители деревни иногда помогают путешественникам через начало пустыни в особенно хорошие дни или спасают их сразу за границей.» «И они являются одним из племен, которые дружат с вами?» «О да!» — Коллей практически подпрыгнула. «Я хожу туда постоянно, это не так уж и далеко отсюда. Их лидера зовут Фахри, я уверен, что он тот, с кем стоит поговорить. Он больше всех общается с другими племенами и пользуется большим уважением».

***

Лес был таким же сырым, как и ожидал Тигнари, и он был рад, что решил надеть ботинки. Он перелезал через упавшие деревья, через ветки и отодвигал листья, которые были намного больше его головы, включая уши. Коллей легко скакал по лесу, как будто она делала это миллион раз. Вероятно, так и было. Она перепрыгивала через бревна и перепрыгивала через ручьи, в то время как Тигнари был очень сосредоточен на том, чтобы не поскользнуться и не упасть на скрытых лозах или мокрых камнях. Влага воздуха собиралась на его коже и волосах, и он слышал каждое кваканье лягушки, щебетание птицы или рычание тигра. Лес был шумным, но мирным. Он был громким в том смысле, в каком он должен был быть громким. «Нахида сказала, что ты родился в пустыне», — начал Коллей, пока они шли. «Большинство лесных Валука Шуна не могут долго находиться в пустыне». Тигнари кивнул. «У меня, конечно, была своя доля трудностей», — подхватил он. «Я не могу проводить слишком много времени на улице в течение дня, не перегреваясь». Коллей хмыкнул. «Ты думал о переезде? Тебе, вероятно, было бы здесь гораздо легче, и я уверена, что Фахри был бы более чем счастлив приветствовать тебя». Одна эта мысль заставила сердце Тигнари замереть в груди. «Хотя я в этом не сомневаюсь», — ответил Тигнари. «Боюсь, в пустыне есть причины, из-за которых я просто не могу уйти». Одной из таких причин был принц с девственно-белыми волосами и опьяняющими алыми глазами. Он задавался вопросом, как дела у Сайно. Несомненно, он уже был измотан, а ведь прошло всего несколько часов. Он не мог дождаться, чтобы снова увидеть его, рассказать ему все о своей поездке сюда. «Мы недалеко от Гандхарвы», — прервала его мысли Коллей. Спустя несколько мгновений Тигнари смог распознать явные признаки цивилизации. Деревья поредели, пропуская больше солнечного света, и высоко на ветвях возвышались мосты и хижины. Когда они приблизились, он увидел то, что выглядело как Валука Шуна, однако вместо песочных волос, которые привык видеть Тигнари, их волосы и мех были окрашены в темные оттенки черного и зеленого... такие же, как у него самого. Маленькие дети с удовольствием взбирались на деревья, а их родители наблюдали снизу. Женщины несли корзины с тканями и кувшины с водой, в то время как мужчины несли бревна и ветки, строя и укрепляя свои дома. Были небольшие группы людей, которые болтали между собой с улыбками на лицах. Никто из них, казалось, не опасался присутствия Коллей, явно привыкнув к ее визитам. Однако некоторые из них обернулись, чтобы посмотреть на него. Их лица не выражали настороженность или замешательство, как он часто видел дома, а просто любопытство. Тигнари обнаружил, что прижимает уши к голове, скрещивает руки на животе. Он чувствовал себя не в своей тарелке среди людей, которые должны были быть его сородичами. «Коллей», — позвал дружелюбный голос пожилой женщины. Подошла старейшина Валука Шуна, ее мех и волосы уже начинали седеть. У нее была добрая улыбка и ярко-зеленые глаза, которые выглядели мудрыми и ясными. «Я не ожидала увидеть тебя сегодня, что привело тебя?» Женщина посмотрела на Тигнари, который все еще держался в оборонительной позе. «И кто этот молодой человек, ты не из этой деревни». Она подошла к нему ближе, и Тигнари поборол свой инстинкт отпрыгнуть. Она посмотрела на него, как будто его лицо могло дать ей все необходимые ответы. «Нет необходимости быть таким затворником, дитя. Мы приветствуем всех наших родичей, независимо от твоего племени». Медленно Тигнари расправил уши, хотя его руки остались там, где они были. Он слегка поклонился женщине. «Меня зовут Тигнари. Я родом из пустыни». Женщина выглядела удивленной. «Пустыня?» «Мадам Басма, Тигнари ищет возможную семью, которая родом из лесов. Знаете ли вы о каких-либо представителях этого племени, которые когда-либо образовывали пары с кем-то из пустыни?» Странное выражение промелькнуло на лице мадам Басмы, когда она снова оглядела Тигнари. «Ты родился в пустыне? У родителей, живущих в пустыне?» Тигнари кивнул. Она снова помолчала. «Сколько тебе лет?» «Девятнадцать, почти двадцать». Его день рождения был всего через пару месяцев. Взгляд скользнул по ее глазам, который Тигнари не смог прочесть. Она нерешительно кивнула. «Я могу знать кое-кого», — ответила она. «Одну минуту, пожалуйста, оставайтесь здесь, пока я не вернусь». Мадам Басма быстро поспешила прочь, взбираясь по извилистым мостам к большой хижине, которая находилась недалеко от вершины. Что-то бурлило в животе Тигнари. Он не был уверен, что готов к новостям, которые она принесет обратно. «Мадам Басма очень добра, — услышал он голос Коллеи. — Она здесь как мать, заботится обо всех, как о своих собственных детях. Я не думаю, что у нее когда-либо были свои собственные дети, поэтому она просто усыновила всех». «Чья это хижина?» — спросила Тигнари, имея в виду самую верхнюю хижину, в которой скрылась Мадам. «Хм? А, та самая», — Коллей кивнула в сторону той самой хижины, о которой он говорил. «Это дом Фахри, вождя племени. Он тебе понравится. Он будет более чем готов помочь». Через несколько минут ожидания вернулась мадам Басма, ее добрая улыбка снова вернулась на ее лицо. Она жестом пригласила их следовать за ней. «Пойдем со мной, мастер Фахри сейчас примет вас». Они последовали за ней по извилистым тропам мостов, проходя мимо нескольких других жителей деревни. Каждый из них дружески помахал Коллеи, а Тигнари приветливо улыбнулся. У него не было сомнений, что его черты действительно были лесными по своей природе. Где-то в его крови были родственники, которые были родом отсюда, возможно, не из этой деревни, но из этого региона. Он просто не мог понять, кто это был. Возможно, это было дальше, чем его бабушки и дедушки, и эти черты были просто особенно сильны в нем. Но если это так, разве его сестры не проявили бы хотя бы некоторые лесные черты? Когда они достигли хижины вождя племени, мадам Басма быстро постучала, на что последовал громкий ответ: «Войдите». Когда они вошли, жилище было скромным. Оно явно предназначалось для проживания только одного человека, с простой дровяной печью, односпальной кроватью, скромной кушеткой и небольшим столом. Стены были голыми, за исключением множества листьев, которые помогали их изолировать. За столом сидел мужчина и читал документы. Он был, возможно, немного выше Тигнари, с длинными темно-зелеными и черными волосами, которые ниспадали на спину толстой косой. Его глаза были ярко-зелеными, переходящими в карие, как у Тигнари. Увидев своих посетителей, он тут же встал, отложил свою работу и уделил им все свое внимание. «Приветствую. Я Фахри, я помогаю управлять этой деревней. Вы, должно быть, Тигнари». Мадам Басма отступила на шаг, махнув Коллеи рукой, чтобы она следовал за ней. «Коллеи, дорогая, ты не поможешь мне со стиркой?» «Конечно», — радостно ответила она. Она посмотрела на Тигнари. «Зайдешь за мной, когда будешь готов уходить». Тигнари кивнул, и две женщины вышли из дома, закрыв за собой дверь. Фахри указал на скромный диван у одного из двух окон в доме. «Пожалуйста, садись. Я понимаю, у тебя есть вопросы». Тигнари подошел и сел, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Фахри сел рядом с ним, хотя и достаточно далеко, чтобы обеспечить расстояние между ними в метр или около того. Тигнари был благодарен за это. «Мадам Басма сказала мне, что ты родом из пустыни. Из какого племени, если можно спросить». «Карьят Алькамар». Ответил Тигнари. На лице Фахри промелькнуло понимание, когда он кивнул. «Я был там однажды, много лет назад. В нашу деревню из пустыни забрел человек, почти мертвый от жары. Мы вылечили его, и я предложил проводить его домой. Это было в прохладные месяцы, поэтому жара пустыни была не такой неумолимой, как обычно, хотя все равно было довольно неприятно». Тигнари кивнул. «К сожалению, я не рассчитал, как долго продлится путешествие, и в итоге сам потерял сознание. К счастью, я был неподалеку от Карьят-Алькамар и меня спасли». «Вы, должно быть, встречались с Абдуллой. Она целительница», — предположил Тигнари. «Я помню ее так звали. Конечно, она была намного моложе, чем ты, вероятно, знаешь ее сейчас. Она была доброй». Фахри сделал паузу. Тигнари снова почувствовал стеснение в груди, не зная, куда идет этот разговор. Возможно, Фахри пытался наладить с ним контакт. «Но это путешествие оказалось настоящим благословением. Я встретил прекрасную молодую девушку. Я был поражен в тот момент, когда увидел ее. Она была, вероятно, не старше тебя сейчас и красивее самой луны. Я провел с ней несколько недель; мы танцевали, пили, ели. К сожалению, я не мог оставаться в пустыне, а она не могла жить в лесу, так что, похоже, нам суждено было стать влюбленными, разлученными навсегда». Эта история заставила сердце Тигнари заболеть. Он чувствовал себя очень похоже. Несмотря на то, что он и Сайно жили вместе, они всегда существовали в разных мирах, как бы сильно Тигнари ни жаждал стоять рядом с ним. «Как ее звали?» — спросил он. Возможно, он знал ее. В его деревне было много женщин, которые в молодости были известны как красавицы, и многие из них до сих пор считались таковыми. Фахри снова замолчал, пристально глядя в лицо Тигнари, прежде чем заговорить. «Аусет». Он ответил, и сердце Тигнари остановилось. Его мать. Взгляд узнавания промелькнул в глазах Фахри, когда он увидел реакцию Тигнари. «Она твоя мать, не так ли?» Тигнари не мог дышать, его мысли метались, когда он отчаянно пытался связать части истории, которую ему только что рассказали. Этот человек, Фахри, посетил его деревню, вероятно, около двадцати лет назад, он встретил свою мать и влюбился в нее, у них был бурный роман, прежде чем ему пришлось уйти, чтобы вернуться домой. К тому времени, как мать Тигнари поняла, что беременна, его, вероятно, уже не было. Все, что сводило Тигнари с ума в последние несколько недель, встало на свои места. Причина, по которой он не мог представить, что кто-то в его семье был из леса, заключалась в том, что он упускал половину картины. Это осознание обрушилось на него, как гора. У его матери был любовник до того, как она встретила человека, которого Тигнари называл отцом всю свою жизнь. Этот любовник был тем, кто произвел на свет Тигнари, а не Уси. Знал ли отец Тигнари? Знал ли он, что он не был биологическим отцом Тигнари? Неудивительно, что люди всегда говорили, что Тигнари совсем не похож на него, потому что у них не было общей крови, но этот человек, был практически его точной копией. Он был на грани панической атаки. «Тигнари», — прорвался сквозь панику голос Фахри. «Успокойся, ты начнёшь задыхаться». «Она никогда... Она...» Тигнари даже не смог сформулировать слова. «Она никогда тебе не говорила». Фахри закончил за него слова. Он нежно положил руку на спину Тигнари, и это немного помогло. «Я знаю, что это должно быть трудно». «Трудно… это преуменьшение». Тигнари всю жизнь говорили, что его трудности были вызваны каким-то дефектом. А они были унаследованы от человека, которого он никогда не встречал и о котором не слышал. Его мать никогда не говорила ему, она никогда даже не намекала, что Тигнари родился от другого человека, а не от того, которого он всю жизнь считал своим отцом. Она знала, что он лесной; она знала, что именно поэтому у него было такое плохое отношение к жары… все в их деревне, за исключением, возможно, его сестер, знали! «Тигнари, ты должен понять, ты еще не слышал доводов своей матери, почему она не сказала тебе. Не спеши сразу же впадать в гнев». Голос Фахри был слишком спокоен для человека, который только что узнал, что у него есть сын после двадцати лет разлуки. «Какое оправдание может быть, чтобы скрывать от меня что-то столь важное?» — дрожащим голосом потребовал Тигнари. Слезы грозили пролиться по его щекам, но он сделал все возможное, чтобы сдержать их. «Моя жизнь была сущим адом, я чуть не умер!» Слезы полились. «Я провел большую часть своей жизни больным, запертым и изгнанным своим собственным народом». Фахри не стал спорить с ним, он просто позволил Тигнари высказаться и осмыслить ситуацию. Когда Тигнари не смог придумать, что еще сказать, тогда Фахри решил снова заговорить. «Никто из нас не рождён быть родителем», — сказал он. «Никто из нас не знает, что делать с самого начала. Аусет, вероятно, сделала для тебя всё, что могла, учитывая обстоятельства. У неё не было возможности найти меня или моё племя. Границы остаются закрытыми без особого разрешения королевы». Он сделал паузу, давая Тигнари возможность впитать его слова. «Ты имеешь полное право чувствовать себя растерянным и расстроенным, но также пойми, что возможности твоей матери были ограничены». «Но почему она никогда не говорила мне?» Это было то, что Тигнари не мог уложить в голове. Он всегда думал, что они с матерью были так близки. Они делились всем, они смеялись вместе, они плакали вместе, они наблюдали, как растут его сестры. Почему она скрывала это от него? Почему она держала эту часть его в секрете? «Если я могу попробовать предложить и поставить себя на ее место», — начала Фахри. «Вероятно, чтобы удержать тебя от тоски по чему-то, чего, как она думала, ты никогда не сможешь иметь. Она не хотела, чтобы ты знал, чтобы ты не желал чего-то, чего не можешь достичь». Тигнари пытался сдержать свои эмоции, пытался мыслить логически. Он знал, что Фахри прав. Если бы она сказала ему, что он лесной, он бы захотел приехать сюда. Из-за конфликта между двумя регионами ему никогда не разрешили бы въезд без особого разрешения самой королевы, а это было почти невозможно получить без королевской рекомендации. «Ты когда-нибудь сомневался в том, что твоя мать любит тебя?» — спросила Фахри, и ответ Тигнари был быстрым. Ему даже не нужно было думать об этом. «Никогда», — сказал он, и Фахри улыбнулся ему. «Тогда не сомневайся сейчас. Спроси ее, прежде чем делать собственные выводы. Узнай всю историю». Тигнари кивнул. «А теперь», — Фахри встал, подошел к своей дровяной печи и бросил в нее несколько поленьев, зажигая пламя, прежде чем достать чайник из одного из шкафов. «Как насчет чая? Мне бы очень хотелось услышать о последних двадцати годах твоей жизни, которые я пропустил».

***

«Твои сестры, похоже, отличная пара», — прокомментировал Фахри, посмеиваясь над краем своей чашки. Тигнари тоже фыркнул. «Можно сказать и так. Они такие умные. Думаю, Амина в конце концов сменит Абдуллу в качестве целительницы, у нее есть для этого навыки». Тигнари улыбнулся. «А Кахина наверняка победит в бою любого, кто попросит ее руки». «Твой отец, похоже, хороший человек», — сказал Фахри, и Тигнари не мог не почувствовать, что это звучит странно из его уст, зная, что Фахри технически также был его отцом. «Он звучит так, что любит тебя и твоих сестер». «Он нас любит, и он очень хороший человек. Он боготворит песок, по которомв ходит моя мать». «Как и следовало бы». Фахри поднял чашку. «Эта женщина — яркая вспышка, если я когда-либо видел такую». Тигнари рассмеялся. Это описание, безусловно, подходило его матери. Он посмотрел через стол на Фахри. «Почему ты так и не женился… после моей матери, конечно?» — спросил он, хотя вопрос был немного неловким. Он задавался вопросом, был ли Фахри все еще влюблен в Аусет после всех этих лет. Проводил ли он время, желая вернуться к ней, только чтобы обнаружить, что она уже вышла замуж и родила еще двоих детей от другого мужчины. Фахри покачал головой в раздумье. «Управление этим местом, каким бы полезным оно ни было, оставляет мало времени для партнера или семьи». Он объяснил. «Я посвятил свою жизнь своей работе, было бы несправедливо с моей стороны жениться на ком-то, кому я не смогу посвятить себя». «Ты очень мудр», — заметил Тигнари, отпивая чай. «Ну, полагаю, я вступаю в возраст, который многие дети назвали бы старым». Тигнари снова рассмеялся. Он говорил точь-в-точь как его отец, шутя о том, каким старым он себя чувствует по сравнению с молодым поколением. «А как насчет тебя? Есть ли кто-то особенный в твоей жизни, Тигнари?» Он замолчал. Сайно мелькнуло в его голове, и в груди расцвела нежность. «Да». Он предпологал, что его эмоции были написаны на его лице. Тигнари кивнул. «Он... совершенно особенный, да». Он ответил, и Фахри кивнул. «У него ужасное чувство юмора, и мне хочется дать ему пощечину каждый раз, когда он отпускает одну из своих ужасных шуток, но он добрый и нежный. Он относится ко мне как к личности, а не как к хрупкому больному ребенку. Он уважает меня». Тигнари сделал паузу. «Мне так одиноко без него». «Ты любишь его». Фахри сказал слова, которые Тигнари явно избегал произносить. Он вздохнул. Но они были правдой, и он это знал. Он любил Сайно, он любил его так же, как он любил мир вокруг себя, как он любил деревья и цветы. Сайно одновременно и обжигал его, и охлаждал. Тигнари кивнул. «Да», — ответил он. «Он знает?» Тигнари покачал головой. «Почему нет?» «Потому что это никогда не может быть чем-то большим чем сейчас», — сказал Тигнари с серьезным выражением лица. «Мы никогда не сможем быть больше, чем любовниками. Мы никогда не сможем пожениться; мы никогда не сможем иметь детей». «Почему ты так в этом уверен?» — Фахри словно не поверил ему. «Он принц». «О». Фахри звучал удивленно, как будто это был последний ответ, которого он ожидал. «Принц пустыни?» Тигнари кивнул. «Он должен жениться на одной из принцесс Лесного королевства, и я боюсь, что она не слишком-то рада моему существованию». «Ты боишься, что она попытается тебя убрать». Тигнари кивнул. «Тогда это, должно быть, Халима, она настоящая ведьма». Тигнари не смог сдержать смеха, услышав открытую критику в адрес принцессы от Фахри. «Тигнари, если тебе когда-нибудь придется сбежать, ты знай, что у тебя всегда будет здесь место». Тигнари почувствовал теплоту от этого предложения и кивнул. «Спасибо.» Они закончили вскоре, солнце уже начало клониться к закату. Было важно, чтобы Тигнари и Коллей вернулись во дворец до наступления темноты, лес был слишком опасен, чтобы бродить по нему после наступления темноты. Тигнари и Фахри попрощались, и он сделал пометку, что должен найти способ навестить его снова. Хотя Фахри не воспитывал его, не было никаких сомнений, что он был отцом Тигнари, и он хотел узнать его. Они с Коллей быстро отправились в путь, следуя той же тропе, по которой добрались до деревни. «Ну, ты что-нибудь узнал?» — весело спросила она, пока они шли. Тигнари кивнул. «Я узнал. Фахри был очень полезен». Коллей, казалось, была доволна его ответом, и они добрались до дворца в течение часа. Тигнари поблагодарил Коллей за помощь и попрощался с ней, когда она ушла, чтобы обойти дворец. Однако он не спешил, прогуливаясь по его огромному двору. Он слушал звуки птиц и лягушек, деревья, полные жизни. Воздух не охлаждался ночью так, как в пустыне, вместо этого оставаясь довольно теплым, хотя и не таким жарким, как днем. Он шел, возможно, полчаса, прежде чем услышал звуки разговора. Тигнари зашел за колонну, слушая. Он узнал голос, это была Халима. Когда он выглянул из-за колонны, то увидел ее, идущую под руку с Сайно, который смотрел на нее так, словно ловил каждое ее слово. Даже если Тигнари знал, что этот взгляд был притворством, он все равно сдавливал его грудь. Именно так Сайно смотрел на него, ему не нравилась идея, что он уделяет кому-то еще такое внимание. «Я думала о весенней свадьбе», — предложила Халима, глядя на звезды. «Воздух будет прохладнее. Этот твой лис тоже может присутствовать, я полагаю, раз ты так его любишь». Последнее, что хотел Тигнари, — это смотреть, как любимый им мужчина женится на ком-то другом. Однако, если бы Сайно хотел, чтобы он был там, он бы присутствовал. «Хотя, как только мы поженимся, уверяю тебя, он тебе больше не понадобится. Я более чем готова предоставить все необходимое моему мужу удовольствие и всех детей, которых он хотел бы, чтобы я родила». Тигнари впился ногтями в камень. Он уже знал, что Халима его не одобряет, но услышать, как она говорит, что планирует сделать его ненужным. Его сердце сжалось от этих слов. Он знал, что Сайно предпочитает мужчин, это был факт, который он хорошо осознавал. Однако он также знал, что Сайно любит его отца и сделает все, чтобы угодить ему. Он не думал, что Сайно когда-либо бросит его или покинет, но что, если он перестанет его привлекать? Перестанет смотреть на него так, как сейчас смотрит на Халиму? Что, если он начнет просто рассматривать Тигнари как друга... или, что еще хуже... слугу? Во второй раз за этот день Тигнари почувствовал слезы на глазах. Он сдержал их. Он снова делал поспешные выводы; он был так взволнован событиями дня, что ему было трудно мыслить здраво. Это было не место для этого. Тигнари тихо покинул колонну, проскользнув во дворец через боковую дверь. Сайно мог вернуться в любой момент, и Тигнари мог забыть обо всех этих неприятных чувствах и просто притвориться с ним еще немного. Он решил немного побродить, пройтись по коридорам и вокруг углов. Он еще не был готов ко сну, в его венах все еще было слишком много адреналина. Он шел всего несколько минут, когда услышал шаги позади себя. Однако, прежде чем он успел обернуться, чтобы посмотреть, кто это был, его схватили за руку и прижали к стене. В тот момент, когда губы встретились с его губами, ему не нужно было гадать, кто это был. Он радостно обвил руками шею Сайно, принимая поцелуй. «Я скучала по тебе», — пробормотал Сайно в поцелуй. «Она была невыносима». Тигнари хихикнул, когда Сайно прервал поцелуй, только чтобы провести губами по челюсти Тигнари и вниз по его шее. «Прошел всего лишь день, Сайно». «Самый длинный день в моей жизни». Тигнари почувствовал тепло от его прикосновения, он почувствовал, как его сердце забилось быстрее, а щеки вспыхнули. Тигнари провел пальцами по волосам Сайно, наслаждаясь шелковистым ощущением их на своей коже. Он почувствовал, что начинает теряться в своем тепле, однако его уши дернулись, когда он уловил звук далеких шагов и голосов. Он постучал по плечу Сайно, привлекая его внимание. Он указал на коридор неподалеку от них, и Сайно кивнул. Они вдвоем подошли к нему, и голоса стали яснее. «Что ты делаешь?» — спросил властный голос, и Тигнари и Сайно прижались к стене, чтобы послушать. Они высунули головы из-за угла, чтобы посмотреть, что происходит. «Я собиралась убраться в покоях Мастера Михаила, как я обычно делаю в это время. Что-то не так?» — спросила робко звучащая девушка. По ее внешнему виду Тигнари поняла, что она служанка. Мужчина, с которым она разговаривала, был явно охранником, вероятно, делающим обход. «Мастер Михаил приказал никому не входить в его комнату, пока его нет. Вы сможете вернуться к своим обычным обязанностям, как только он вернется». Девушка не ответила, только поклонилась охраннику, прежде чем повернуться и заняться оставшейся частью своей работы на ночь. Охранник проводил ее взглядом, прежде чем сам повернулся и пошел по противоположной стороне коридора. Служанка промчалась мимо Тигнари и Сайно, не заметив их. Они обменялись одним взглядом. «Тебе следует вернуться в нашу комнату», — тихо сказал Сайно. «Я поднимусь, как только смогу». «Абсолютно нет», — возразил Тигнари. «Кроме того, эта дверь, вероятно, заперта, а я готов поспорить, что ты не умеешь вскрывать замки». «А ты?» — казалось, удивился Сайно. Тигнари просто улыбнулся ему, прежде чем оторваться от стены и пойти по коридору, держа уши настороже, чтобы не услышать никаких звуков, которые не принадлежали Сайно позади него. Оказалось, что найти спальню Михаила будет гораздо проще, чем они изначально думали. Они остановились перед дверью, и Сайно попробовал ручку, просто чтобы проверить. Тигнари был прав, она была заперта. К счастью, Тигнари хорошо привык вскрывать замки, поскольку в детстве он много раз убегал из собственного дома поздно ночью. Для этого потребовалась всего лишь тонкая ручка с металлическим наконечником, которую Тигнари, как оказалось, всегда носил с собой. Обычно для заметок, но никто не знал, когда им может понадобиться взломать дверь или две. Он опустился на колени, взял ручку из кармана, где держал ее, прежде чем вставить металлический конец в замок. Он наклонил ее вверх, немного повернув ухом около двери, пока не услышал знакомый щелчок. С удовлетворенной улыбкой он посмотрел на Сайно, прежде чем повернуть ручку. Дверь открылась с легким скрипом. Оказавшись внутри, Сайно закрыл и запер за ними дверь. Им нужно было действовать быстро, чтобы кто-нибудь не заметил, что они не в своей комнате. Сайно начал рыться в столе Михаила, вытаскивая документы и разворачивая свитки, ища что-нибудь, что могло бы связать его с Фатуи. Тигнари некоторое время наблюдал за ним, и подслушанный им разговор с Халимой ворвался в его мысли. Как Сайно на самом деле его видел? Он знал, что Сайно нравился ему и открыто называл их друзьями, прежде чем кто-либо спрашивал. Однако, было ли это пределом? Был ли Тигнариi просто хорошим другом, с которым Сайно также спал каждую ночь? Знал ли Сайно о чувствах Тигнари или он даже отвечал им взаимностью? Тигнари любил Сайно, всеми фибрами своего существа он любил его, но любил ли Сайно его в ответ? Или Тигнари был просто хорошим ебарем и еще лучшим другом? Ему было горько использовать такой грубый язык. «Тигнари?» — спросил Сайно, обернувшись, чтобы посмотреть на него в какой-то момент. Тигнари снова включился, снова обратив внимание на Сайно. «Ты в порядке?» — спросил он, и Тигнари просто кивнул. Он заметил, что Сайно держит в руке свиток. «Ты что-нибудь нашел?» — спросил он. Сайно снова взглянул на свиток. «Да». Он ответил, с довольным тоном в голосе. «Это письмо от генерала Фатуи, с приказами, направленными Михаилу. Это неопровержимо». Тигнари должны были бы радоваться этому, у них были доказательства, но что, если это ничего не остановит? Что, если Сайно все равно придется жениться на Халиме? «Эй», — сказал Сайно, делая шаг к Тигнари. «Что случилось?» «Ничего». Тигнари ответил слишком быстро. «Это хорошо, это... хорошо». Король так долго пытался заставить Сайно жениться, что он не мог позволить ему так легко отделаться. Он найдет способ сделать так, чтобы брак сработал. Он найдет способ объединить их народы, несмотря ни на что. Тигнари собирались заменить. Халима собиралась занять его место. Сайно заведет с ней детей, и Тигнари больше не будет для него так важен. Как он мог ожидать, что Сайно полюбит его? Сайно был принцем, у него были обязанности. «Тигнари…» Тон Сайно был явно обеспокоенным, но Тигнари не позволил ему вмешиваться. «Сегодня Коллей повела меня в лес». Он прервал его. «Она сказала, что мне, вероятно, будет там лучше, чем в пустыне». Он не знал, что говорит, или почему он это говорит... нет, это была ложь. Он точно знал, почему он это говорит. Он умолял Сайно сказать ему остаться. Он умолял его сделать его важным и оставить рядом с ним. Он умолял Сайно желать его не только ради его тела. Он умолял Сайно любить его. Сайно долго молчал, хотя Тигнари не осмеливался встретиться с ним взглядом, вместо этого уставившись на стол позади него. Если он посмотрит на Сайно, он заплачет, он знал, что заплачет. Рациональная часть его мозга кричала ему, что это неправильно. Тигнари был уязвим, и он вымещал это на Сайно. Он решил, что Сайно не любит его, даже не спросив. Однако эмоциональная часть его мозга, разбитая горем, была громче. Сайно выбрал бы его, если бы захотел, он нашел бы способ заставить это работать, если бы захотел. Если бы он любил Тигнари, он попросил бы его остаться. «Если ты так решил, я позволю тебе». Тигнари разбился вдребезги. Его глаза в одно мгновение метнулись к Сайно, горя непролитыми слезами. Он и так уже так много плакал сегодня, что больше не хотел. Его дыхание покинуло легкие, когда ответ Сайно обрушился на него, как приливная волна. Он почувствовал, как его сердце разбилось, он действительно почувствовал это. Он почувствовал тяжесть отвержения Сайно на своей груди, стеснившую легкие. Любая логика, которая у него была, превратилась в отчаяние, когда он пришел к осознанию того, что Сайно на самом деле его не любит. Он почувствовал, как апатия взяла верх, усталость тяготит его разум. Он не хотел быть здесь. Он хотел убежать и спрятаться. Он хотел вернуться домой... но где был дом? Во дворце был Сайно, а вскоре и Халима. Это вряд ли было похоже на дом, а в его деревне была его мать, которая лгала ему всю его жизнь. Он чувствовал себя потерянным, по-настоящему и окончательно потерянным. Он чувствовал себя... брошенным. «Тигнари? Что это? Поговори со мной». Но Тигнари уже отключился. «Нечего сказать, ваше высочество». Формальность была горькой на его языке, но ему нужно было поставить барьер, стену, которую Сайно не мог сломать. Он видел шок в глазах Сайно, замешательство. «Тигнари, что…» «Я слышал что-то из покоев Михаила, у тебя есть ключ?» Они оба замерли. Не говоря больше ни слова, Сайно схватил Тигнари за руку и дернул его вперед. Он повалил их обоих на пол за кроватью Михаила, когда дверь открылась, освещая светом темную комнату. «Клянусь, я слышал здесь какие-то звуки». Должно быть, это был охранник. «Вероятно, это крысы. Ее Высочество сказала, что видела несколько». «Полагаю, ты прав». Дверь закрылась, и Тигнари выдохнул, сдерживая дыхание. «Нам нужно уходить», — холодно сказал он, вставая. Он чувствовал на себе взгляд Сайно, но не мог найти в себе сил повернуться и посмотреть на него. «Кто-нибудь заметит, что мы пропали». Сайно пытался спросить его, что случилось, еще несколько раз, пока они поднимались наверх, Тигнари просто молчал. Он даже попытался схватить запястье Тигнари, чтобы развернуть его, но он отдернул руку, как будто прикосновение Сайно обожгло его. Он больше не пытался к нему прикоснуться. По пути они прошли мимо слуги, и Тигнари спокойно обратился к нему. «Не могли бы вы проследить, чтобы гостевая спальня была готова?» Его голос был ровным и твердым, как камень. Он не повернулся, чтобы посмотреть на Сайно, ему это было не нужно, чтобы знать выражение удивления на его лице, которое наверняка его встретит. Если бы он посмотрел на него, он бы рассыпался и разбился на миллион кусочков... и он бы предпочел сделать это сам. Сайно, должно быть, понял, что он не в настроении разговаривать, потому что он не оказал даже малейшего сопротивления, когда Тигнари прошел мимо их общей комнаты в другую. Только когда он закрыл за собой дверь своей комнаты и спустился в теплую воду ванны, он позволил себе сломаться. Его слезы обжигали его кожу, а содрогающиеся рыдания ныли в груди. Он чувствовал себя сломанным без возможности восстановления. Время текло как в тумане; он лишь наполовину осознавал это. Он тосковал по мужчине, который не любил его. Он любил мужчину, который не боролся за него. Он чувствовал себя полным идиотом.