Рациональные люди

      Осень уже заканчивалась, и с приближением зимы Рин решила, что нужно подготовить палатку к снегопадам. Её привычка быть всегда занятой и держать всё под контролем заставила её взяться за укрепление своей крыши. Стремянка шаталась под её ногами, а сама Рин, стоя на верхней ступени, пыталась закрепить доски, но всё никак не могла добиться нужного результата.       Сенку, которому срочно понадобилась эта самая стремянка для своих дел, подошёл и остановился в нескольких шагах, наблюдая за ней с лёгкой улыбкой. Её движения были осторожными, но неуверенными, и с каждой минутой шаткая конструкция выглядела всё менее надёжной.       — Выглядишь так, будто сейчас улетишь вместе с крышей, — бросил он с ухмылкой.       Рин не обернулась, сосредоточенно работая над узлами, но не смогла удержаться от ответа.       — Нет, пытаюсь закрепить эту штуковину. Но… кажется, что-то пошло не так.       Сенку приблизился и, взглянув на её работу, не сдержал смешка.       — Ну да, пошло не так, — поддразнил он, его голос звучал тепло и насмешливо. — У тебя руки явно не для этого. Ты тут скорее катапульту строишь, чем укрепляешь палатку.       Он внимательно осмотрел верёвки и балки, которые были перекручены и держались буквально на честном слове. Но, увидев, как шаталась стремянка под ногами Рин, Сенку внезапно потянулся вперёд и обхватил её за талию, чтобы удержать от возможного падения.       Рин замерла, почувствовав его руку у себя на боку. Тёплая ладонь Сенку легла уверенно и осторожно, словно он был готов поймать её в любой момент. Это неожиданное движение заставило её сердце забиться чуть быстрее, и она на мгновение обернулась, чтобы встретиться с его взглядом.       — Ты что делаешь? — спросила она, голос прозвучал мягко, но в нём сквозила лёгкая растерянность.       — Страхую тебя, — ответил Сенку, его голос был ровным, но с тенью игривости. — Мало ли, не хочется, чтобы ты свалилась с этой крыши.       Он чуть крепче сжал её талию, убедившись, что она стоит устойчиво, но не спешил убирать руку, оставляя её поддерживать Рин, даже когда стремянка перестала шататься.       — Да не упаду я, — усмехнулась Рин, но не стала убирать его руку, чувствуя в этом какой-то странный, но приятный момент. — Всё под контролем.       — Лучше так, — спокойно заметил Сенку, ухмыльнувшись. Он стоял рядом, и их дыхания почти сливались в прохладном воздухе.       Несколько секунд они молчали, и Рин почувствовала, что между ними повисла лёгкая напряжённая тишина, но не та, что заставляет нервничать, а та, что рождает что-то новое и неожиданное.       — Ладно, дай-ка я сам гляну, что ты там напридумывала, — наконец, сказал Сенку, аккуратно помогая ей спуститься со стремянки.       Рин, слегка смущённая, но всё же довольная вниманием, уступила место. Сенку быстро взобрался на стремянку и начал разбирать её хаотичные узлы. Он передвигал балки, проверял верёвки, а Рин стояла внизу, наблюдая за тем, как его ловкие руки с лёгкостью справляются с тем, что у неё не получалось.       — Ты серьёзно думала, что это сработает? — спросил он, бросив на неё взгляд через плечо, не прекращая работы.       — Ну, я же старалась, — с лёгким сарказмом ответила Рин, скрестив руки на груди. — Я не строитель, как ты заметил.       Сенку усмехнулся, развязывая последний узел.       — Видно, что старалась. Но если бы оставила всё так, палатка рухнула бы при первом снегопаде.       Рин, прищурившись, посмотрела на своё "творение" и только вздохнула.       — Ну, что поделаешь, у меня нет таланта к этому делу, — вздохнула Рин, скрестив руки на груди и подмигнув ему. — Но, возможно, у тебя хватит ума подправить это.       Сенку приподнял брови, не ожидая от неё такого поворота. Это был тот самый момент, когда он почувствовал, что флирт, хотя и лёгкий, всё же витает в воздухе.       — Ты решила, что я твой личный строитель? — засмеялся он, начиная развязывать слабые узлы и поправлять доски. — Знаешь, если бы ты оставила это так, вероятно, пригодился бы не только я, но и целая команда спасателей.       Рин с лёгкой усмешкой наблюдала за его действиями.       — Или, может, это хитрый план, — подколол её Сенку, покачивая головой. — Решила, что снегопад станет отличным способом избавления от врагов?       — О, ты разгадал мой коварный план! — ответила она, прищурившись, как будто это действительно была её задумка. — Идеальная месть: заставить соперников залезть в палатку под предлогом помочь, а потом просто... оставить их там под обрушившимся снегом!       Сенку рассмеялся, продолжая поправлять конструкцию, а Рин наклонилась, чтобы лучше рассмотреть, что он делает, а затем не удержался от шутки:       — А может, это и есть твой секрет? Так ты управляешь своей конкурентной ситуацией?       Рин хмыкнула и прищурилась, как будто раздумывая.       — Ну, вокруг тебя всегда находятся те, кто с удовольствием предложил бы свою помощь. Некоторые даже слишком настойчиво, — она сделала паузу, словно оценивая его реакцию.       Сенку, занятый узлами, мельком бросил взгляд на неё, поняв, куда она клонит.       — А, так это не только про строительство палаток? — поддразнил он, чуть приподняв бровь.       Рин, словно небрежно пожав плечами, ответила:       — Кто знает? Может, таким способом можно было бы немного расчистить территорию. Пусть думают, что не так уж и легко быть рядом с тобой.       — А я то думал, ты хотела избавиться от ненужных "советов" и "комментариев" со стороны. Знаешь, чтобы меньше людей лезло с помощью, когда ты на самом деле не в этом нуждаешься. Чтобы не говорили тебе, как правильно растения называются и всё такое.       Сенку усмехнулся, закрепляя последнюю доску, а затем, спрыгнув на землю, поправил свой плащ.       — Ну что, готово. И всё же, когда ты решишься укрепить палатку в следующий раз, не забудь позвать кого-нибудь. — Он бросил на неё хитрый взгляд. — Я заберу свой инструмент обратно.       Он подхватил стремянку и, развернувшись, направился прочь, оставив Рин с лёгкой улыбкой на губах.

***

      Сенку всегда был внимателен к деталям, и в последнее время не мог не замечать Рин. Она словно находилась везде, где бы он ни был, хотя при этом оставалась незаметной на других. Она не суетилась и не пыталась казаться полезной, её присутствие было естественным и непринуждённым.       Он, в свою очередь, конечно, понял всё. Сначала Сенку просто фиксировал её присутствие, как любой другой элемент в своей работе. Однако с каждым днём он начал осознавать, что в её поведении скрывается нечто большее. Её лёгкие прикосновения, когда она ненароком касалась его руки, и едва заметные взгляды, когда она, устало вытирая пот со лба, бросала на него короткие, но осознанные взгляды. В этом была своя игра, невидимая, но ощутимая.       Он часто наблюдал, как её волосы заплетались в локоны и иногда сплетались с лёгким ветерком, застревая на её лице, заставляя её раздражённо смахивать их в сторону. В моменты, когда она наклонялась, чтобы взять что-то, её одежда могла ненароком сползти с плеча, открывая чуть больше кожи, чем она планировала. Но она не смущалась, даже когда он смотрел. Как будто все её действия были частью тщательно продуманной композиции, в которой она была главной героиней, а он лишь зрителем.       Его забавляло наблюдать за её попытками флирта, хотя он никогда не относился к романтике всерьёз. Он не думал о ней, когда был погружён в свою работу, но её манера флиртовать без драмы и спешки ему нравилась. Он начал отвечать на её намёки по-своему, вставляя лёгкие шутки и косвенные намёки, и однажды, когда он поддержал её за талию, чтобы она не потеряла равновесие, он заметил, как она внезапно дико смутилась. Её лицо залилось краской, и она отшатнулась, будто осознала, что попала в ловушку своей же игры.       Сенку внутренне улыбнулся. Он понял, что она играет в игру, в которой сама не сильна. Её уверенность на мгновение улетучилась, и она выглядела такой ранимой и настоящей, что это вызывало у него желание продолжать эту игру. Это было, как ловить ветер в ладони — сложно, но так увлекательно. Он наблюдал за ней, как за загадкой, которую хотел разгадать, и в то же время был готов к тому, что она будет противостоять этому. В её смущении он увидел, как хрупка может быть её уверенность, и это лишь добавляло очарования в их невидимую борьбу.       Тем не менее, в определённые моменты Рин менялась. Она становилась серьёзной, и Сенку казалось, что уже с ним творится что-то странное. Ему это нравилось и одновременно настораживало, как будто она вела их в другую реальность, где все шутки и флирт отошли на второй план.

***

      Уставший от напряжённой работы, Сенку присел на берегу реки. Утром его голова разболелась, а к вечеру мигрень стала невыносимой. Он закрыл глаза, стараясь отстраниться от яркого света и погрузиться в тишину, но вдруг почувствовал её присутствие рядом. Рин заметила, что с ним что-то не так, и подошла ближе.       — Сенку, что с тобой? — осторожно спросила она, чувствуя его напряжение, но стараясь не спугнуть его своим беспокойством.       Он только покачал головой, не желая заострять внимание на своей боли. Яркий свет пробивался сквозь его закрытые веки, заставляя его зажмуриться. Рин вздохнула, приняла решение и, не дожидаясь его ответа, направилась к своему рюкзаку. Сенку наблюдал, как она аккуратно расстегнув молнию, достала небольшой мешочек с травами и, вынимая его, улыбнулась, словно этот жест был частью какого-то ритуала.       — Я сделаю тебе чай, — сказала она, разводя огонь. Пламя быстро разгорелось, отбрасывая тёплые тени на её лицо, освещая нежные черты.       — С пупыркой или как её там? — шутливо спросил он, с трудом вспоминая слова, которые они обсуждали когда-то.       Но Рин лишь покачала головой, не рассмеявшись, как она сделала бы обычно. Её голос был спокойным и умиротворяющим.       — Нет, — ответила она, и Сенку, просто кивнул.       Она терпеливо ждала, пока трава закипит, а затем аккуратно налила тёплый напиток в глиняную чашку. Чай источал успокаивающий аромат, в воздухе разливался нежный запах, смешиваясь с свежестью реки. Сенку, почувствовав его, слегка расслабился.       — Вот, пей, — произнесла Рин, усаживаясь рядом.       — У тебя всегда так было с мигренью? — спросила она.       Сенку, осторожно поднося чашку к губам, ответил коротко, не в силах поддерживать разговор:       — Да, вроде того.       Рин внимательно смотрела на него, изучая реакцию.       — Это от стресса и большого количества работы, — заметила она, и в её голосе прозвучало беспокойство.       — Чем ты занимался раньше? — продолжила Рин, искренне интересуясь.       — Учился, — пожал он плечами, ощущая, как тепло напитка проникает внутрь, успокаивая его.       Рин слегка замялась. Она не ожидала услышать только "учился". Ей всегда казалось, что Сенку занимался чем-то похожим на то, чем он занят сейчас, что он был вечно погружён в работу, с невыносимым грузом ответственности на плечах. И только теперь, услышав его ответ, она поняла: до пробуждения его жизнь была другой, менее напряжённой, не такой, как сейчас. Это осознание заставило её задуматься о том, насколько резко всё изменилось в его жизни.       — Знаешь, тебе не стоит брать всё на себя. Есть Хром, например, он тоже может помочь в решении задач, — сказала она, внимательно изучая его лицо.       — Хрому ещё учиться и учиться, — ответил он, сдерживая улыбку.       — Ну, я считаю Хрома больше учёным, чем тебя. Он сам всё узнает, а у тебя в доступе были все знания мира. Бери — не хочу! — шутливо подытожила она.       Сенку улыбнулся, оценив её "комплимент".       — Спасибо, конечно. Тогда пусть Хром сидит и думает, как сделать мощный двигатель для корабля, — ответил он с лёгкой усмешкой.       — Я ему передам, — с ноткой веселья пообещала Рин, и Сенку вновь улыбнулся.       Чем больше углублялся их разговор, тем спокойнее он себя чувствовал. Хотя боль не отпускала, с каждым новым словом он расслаблялся всё больше. Он изменил своё положение, лёг на рюкзак Рин, используя его как подушку. Это добавило комфорта, и он позволил себе немного отдохнуть.       Рин внимательно наблюдала за Сенку, который всё ещё сидел, прижав голову к рюкзаку, и заметила, как на его лбу выступили капли пота от напряжения. Она понимала, что он мучается, и, собравшись с духом, решилась на шаг, который, возможно, будет для него неожиданным.       — Может, я ещё кое-что сделаю, — предложила она, стараясь говорить мягко, чтобы не отпугнуть его. — Массаж может немного помочь.       Сенку, немного удивлённый, открыл глаза и посмотрел на неё. В его взгляде читалось сомнение, но боль заставила его согласиться, и он кивнул.       — Ну, я не против. Попробуй.       Рин приподнялась и села ближе к нему, принимая его согласие как вызов. Её руки, мягкие и уверенные, начали осторожно разминать его виски. Сначала она прикоснулась к его лбу, а затем плавно переместила свои пальцы к вискам, осторожно надавливая на точки, которые, как она знала, могут помочь расслабиться.       Её прикосновения были нежными и внимательными. Она чувствовала, как напряжение в его мышцах начинает потихоньку уходить, и сама погружалась в процесс. Каждый её жест был аккуратным, словно она старалась оберегать его от лишнего дискомфорта. Вокруг них стояла тишина, лишь звуки природы наполняли воздух: тихий шёпот воды и трепет листвы на ветру.       Сенку закрыл глаза, позволяя ей управлять своими ощущениями. Её руки скользили по его вискам, оставляя за собой следы нежности и заботы. Он ощущал, как с каждой минутой головная боль отступает, а на её месте появляется легкость.       — Ты действительно умеешь это делать, — произнёс он, открывая глаза, и его голос звучал легче, чем прежде. — Где ты этому научилась?       — Меня этому научила мама, — ответила Рин, её голос звучал спокойно и уверенно. В этот момент она полностью погрузилась в процесс, ощущая, как каждое её движение не только успокаивает его, но и помогает ей понять его.       В этот миг Сенку снова узнал ту сторону Рин, которую когда-то увидел, — ту, что заботится и умеет поддержать. Это осознание пробудило в нём что-то забытое, словно он нашёл нечто, что давно считал утерянным. Тихая, ненавязчивая забота, её тепло и искренность вдруг начали заполнять пустоту, которую он не замечал за бесконечными мыслями и расчетами. Он почувствовал, как между ними зарождается нечто глубже простой симпатии — связь, которая становилась всё более ощутимой.       — Знаешь, ты гораздо более серьёзная, чем мне казалось поначалу, — заметил он с лёгкой улыбкой, пытаясь рассеять напряжение в воздухе.       Рин слегка смутилась, её щеки покраснели, но она тут же вернулась к делу, добавив:       — Иногда приходится.       Она продолжала осторожно разминать его виски, её руки были мягкими и уверенными. Сенку закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на ощущениях, которые она ему дарила. Он не ожидал, что такой простой массаж сможет помочь, но вскоре заметил, как головная боль начинает отступать.       Постепенно, между диалогами, он сам не понял, как положил голову ей на ноги. Это было естественно, как будто он сам не осознавал, как комфортно ему рядом с ней. Он почувствовал, как её собственный аромат наполнил пространство вокруг них. Запах напоминал сладкие ягоды, лёгкие и свежие, словно только что собранные с кустов. Это было что-то похожее на малину, переплетённое с нотой мяты — нечто такое, что способно было унести его в моменты спокойствия и умиротворения. Он ощущал тепло, а её движения были словно нежный поток, смывающий остатки напряжения и беспокойства.       — Я всегда чувствую, когда ты переутомляешься, — произнесла она тихо, как будто делилась с ним секретом. — Иногда, кажется, ты забываешь о себе.       Он не знал, что ответить, только тихо вздохнул. Рин была права. Погружаясь в свои исследования и поиски решений, он часто забывал о собственном состоянии. Но в этот момент, когда она заботилась о нём, он понимал, что это не просто доброта. Это то, что объединяло их и делало ближе.       Постепенно Сенку расслабился, погружаясь в ощущение лёгкости, исходившей от Рин. В этом тихом мгновении, среди шёпота воды и трепета листьев, он наконец почувствовал, как всё в мире стало на свои места, словно он нашёл то, что так долго искал. Его дыхание становилось ровным и спокойным, и незаметно для себя он уснул,       Рин посмотрела на его лицо — расслабленное, лишённое обычной сосредоточенности и напряжённости. Впервые она увидела в нём не героя, тащившего на своих плечах весь мир, а просто юношу, совсем ещё молодого и, по-своему, уязвимого. В этот момент ей стало жаль его. Она подумала, что Камуи, возможно, был слишком строг к Сенку, и осознала, как велика была его ответственность. Он был так молод, а уже нёс на себе груз, который должен был бы поделить с другими. Сожаление тихо поселилось в её душе — ему, в таком возрасте, пришлось взять на себя судьбу человечества.