Как очистить историю перерождений

      — Ээээх…       После того как речь зашла о давно погибших родителях, было уже как-то неловко расспрашивать Сюань Юня о том, каким же образом он справляется со своими собственными потребностями и есть ли они у него вообще. Мысль об этом терзала Ли Фэна уже несколько дней. Устроившись с приятелями за столом в одном из публичных домов, подпирая щеку рукой, он тоскливо вздыхал, не обращая никакого внимания на красавиц.       — Чертов Куриный вор! — жаловался Янь Ецин.       Вдохновившись примером Ли Юня, он тоже сдал экзамен и получил офицерский чин. Его карьера была не столь стремительной, но он подавал большие надежды и совсем недавно ему поручили первое самостоятельное расследование — найти и изловить вора, разоряющего курятники и загоны для мелкого домашнего скота. Янь Ецин был несказанно горд, он желал непременно произвести впечатление на Ли Юня, однако, прошел уже почти месяц, а бедолага так и не напал на след, так называемого Куринного вора.       — Ээээээх… — в очередной раз вздохнул Ли Фэн.       — Надо было оставаться в страже, — протянул Фань Чжу. — Перешел бы с нами в тюрьму. Там воняет, зато платят больше и зимой тепло. Правильно я говорю? — толкнув локтем в бок Гэ Юаня, спросил он.       — Да, — коротко согласился тот.       — Эээээээх…       — Да что ты все вздыхаешь?! — взвился Фань Чжу, отвесив Ли Фэну подзатыльник. — Рассказывай! Или не вздыхай тут! Бесишь!       — Ээх… братец Фань… — никак не отреагировав на удар, протянул Ли Фэн. — Вот представь — ты влюбился, и нет для тебя никого милее и желаннее этого человека…       — Так-так-так, — заинтересовался Фань Чжу. — Ты что это у нас — влюбился?       Ли Фэн продолжил:       — Нет ничего прекраснее моментов вашей близости, но эти самые моменты выматывают тебя до полусмерти…       — Ты что это, хвастаешься?! — воскликнул Фань Чжу. — Всем бы такие моменты близости! А ну колись! Кто эта барышня? Из какого она публичного дома?       — С чего ты взял, что это барышня из публичного дома? — возмутился Ли Фэн.       — Нет? И с какой это барышней не из публичного дома у тебя были моменты близости?!       — Кто тебе сказал, что они были?       — Чего?.. Если их не было, тогда почему ты решил, что эти моменты такие выматывающие?!       — Хмм… — Ли Фэн задумался. — А ведь и правда. Может, все не так уж и плохо?..       — Не морочь мне голову! — взвился Фань Чжу. — Близость была или нет?!       — О! Господин Цай Шэнь! — вместо ответа на вопрос воскликнул Ли Фэн, заприметив только что вошедшую в публичный дом замаскированную барышню Вэй. — Мой дражайший друг и благодетель!       Настроение его мгновенно переменилось. Он легко поднялся и, не обращая внимания на недовольное бурчание приятеля, направился в ее сторону.       — Кто это тут, наконец, вышел из своей комнаты? — плюхнувшись рядом, поинтересовался Ли Фэн. — Точно, сегодня ведь здесь выступает барышня Е! Юный господин Цай не может пропустить ни одного ее выступления!       — Простите меня… — смущенно прошептала барышня Вэй. — Простите, что ввела в заблуждение и заставила волноваться…       — Ц-ц-ц, — укоризненно поцокал языком Ли Фэн. — Зачем извиняться за правду? Вы ведь тогда говорили искренне.       — Мне приснился плохой сон… Я перепугалась… Я очень впечатлительная… Все говорят, что это у меня от матушки… А потом я все хорошенько обдумала и поняла каким глупым было мое поведение…       — Не верю ни одному вашему слову.       — Не верите?.. Вы… Не вы ли предали мое доверие?! — сменив тактику, барышня Вэй перешла в наступление.       — Я? Предал ваше доверие? — возмутился Ли Фэн. — Как давно мне известен ваш секрет? Разве я его кому-нибудь выдал?       — Я ведь просила вас никому не рассказывать о моих видениях и о попытке… — она запнулась, так и не договорив. — А вы… притащили заклинателей и устроили… такое!       — Вам следовало с ними встретиться, они могли вам помочь! — настаивал на своем Ли Фэн. — Еще не поздно! Давайте я устрою вам встречу!       — Мне не нужна помощь! У меня все хорошо!       Так и не придя к согласию, они, молча и сердито приступили к распитию вина. Барышня Вэй, несмотря на всю свою хрупкость и скромность, была не дура выпить. Причем талантом к этому делу она была наделена от природы. Ли Фэн долго не мог поверить, но, в конце концов, вынужден был признать, что барышня Вэй способна перепить его и остаться при этом в здравом уме.       — Давно хотел спросить.       После нескольких чарок вина напряжение само собой сгладилось и Ли Фэн решился завести разговор.       — Откуда у благородной барышни столько денег на ночные развлечения, и каким это образом благородной барышне удается по ночам убегать из дома?       — Какой такой барышне? — сохраняя невозмутимый вид, поинтересовался господин Цай. — Не понимаю, о чем вы говорите, дорогой друг.       — Ах не понимаете? — протянул Ли Фэн. — Тогда задам этот вопрос министру Вэю, уж он-то разберется.       — Вы! — возмутилась барышня Вэй.       — Да шучу я, шучу! — рассмеялся Ли Фэн. — Всего лишь любопытно. Но если это такая большая тайна, можете не рассказывать.       Немного помолчав, девушка сменила гнев на милость и произнесла:       — Быть может, когда-нибудь эта благородная барышня откроет вам свой секрет. Для этого просто будьте ей добрым другом.       От собственных слов она вдруг ужасно смутилась и отвернулась. Ли Фэн сделал вид, что не заметил ее смущения, а затем сменил тему:       — И все же… Ради чего вы каждый раз так рискуете своей репутацией? Неужели выступления барышни Е того стоят?       — Конечно! Музыка барышни Е невероятна! — воскликнула Вэй Сяолинь, позабыв обо всем. — Такая чувственная и глубокая! Если вы этого до сих пор не поняли, то и не поймете!       — Ну-ну, не ставьте на мне крест, — усмехнулся Ли Фэн. — Я и сам понимаю, что она очень хороша. Но разве вам так необходимо убегать из дома и переодеваться мужчиной, чтобы украдкой слушать ее выступления? Попросите отца пригласить ее в поместье Вэй.       — Никогда! Он никогда не согласится! Он считает, что женщины ничего не смыслят в музыке… — Вэй Сяолинь удрученно вздохнула. — Его бесполезно переубеждать… Вы не представляете, что меня ждет, если я хотя бы заикнусь об этом…       Между тем, распорядительница объявила выступление барышни Е Инь.       — Тихо! Тихо! — зашептала ее ярая поклонница и затаила дыхание.       У загадочной барыши Е Инь было множество обожателей. В вечера ее выступлений народу собиралось столько, что яблоку негде было упасть. Гомон, порой, стоял как на Западном рынке. Но стоило прозвучать заветному имени, как все затихали, не смея даже лишний раз шелохнуться.       Вэй Сяолинь, очень внимательно наблюдая за руками исполнительницы, порхающими по струнам, водила по столу пальцами, стараясь прочувствовать каждое движение.       — Ах… как бы я хотела научиться играть на цине так же, как барышня Е… — прошептала она, когда прозвучали последние ноты нежной и трепетной мелодии.       Барышня Е Инь поклонилась и покинула сцену. Ли Фэн смерил долгим взглядом свою приятельницу, затем, опрокинув в себя чарку вина, схватил ее за руку и потянул за собой.       — Что?.. Куда?.. — растерялась та.       — Тсс! — прижав палец к губам, зашипел на нее Ли Фэн. — Доверьтесь мне.       Ловко ускользая от взглядов гостей, они пробрались во внутренние палаты, куда обычно попадали только по приглашению красавиц, но не успели они сделать и пары шагов, как натолкнулись на одну из них.       — Дорогие гости, — поприветствовала их та. — Где же ваши сопровождающие?       Ли Фэн не растерялся. Обхватив Вэй Сяолинь за талию, он страстно прижал ее к себе и, глядя работнице публичного дома прямо в глаза, горячо взмолился:       — Сестрица, войди в положение! Моего дорогого друга призвали на войну! На рассвете мы расстанемся! Быть может, навсегда!       Вэй Сяолинь готова была провалиться сквозь землю, она даже не сомневалась, что их сейчас со скандалом погонят прочь. Пускай работнице публичного дома даже не пришло в голову, что перед ней вовсе не мужчина, а женщина, но кто в здравом уме поверит, что столь юного и хрупкого молодого господина могли призвать на войну? Однако девушка, смерив парочку внимательным взглядом, смущенно улыбнулась и произнесла:       — Ну хорошо… Третья комната свободна. Только не попадайтесь хозяйке.       — Спасибо! Спасибо, сестрица! — просиял Ли Фэн и потянул свою спутницу за собой.       — Куда вы меня тащите?! — взволнованно зашептала та. — Что вы задумали?!       Ли Фэн подтащил ее к одной из комнат и, воровато оглянувшись по сторонам, втолкнул ее внутрь. У Вэй Сяолинь сердце ухнуло в пятки, когда она невольно представила для чего этот грубый мужчина, прекрасно знающий, что она вовсе не молодой господин, мог затащить ее в такое место. Но больше всего ее напугало и поразило то, что ужас очень быстро сменился предвкушением.       — Ах… — она уже готова была беспомощно рухнуть на мягкую постель, как вдруг нос к носу столкнулась с барышней, лицо которой скрывала шелковая вуаль с жемчужными бусами.       — Кто вы? — строго спросила барышня Е Инь, а затем перевела взгляд прекрасных персиковых глаз на Ли Фэна.       — Я… Мы… Я… — застыв столбом, залепетала Вэй Сяолинь не в силах собраться с духом.       — Многоуважаемая барышня Е! — бодро заговорил Ли Фэн. — Простите, что так бессовестно вторглись к вам без приглашения. Мой дорогой друг — молодой господин Цай ваш большой поклонник. Он всем сердцем любит вашу музыку и мечтает обучиться игре на цине. Не окажете ли вы ему честь, дав пару советов?       Барышня Е смерила двоих наглецов многозначительным взглядом, затем произнесла:       — Охрана в этих публичных домах никуда не годится. Похоже, мне пора задуматься о личном телохранителе.       — П-п-п-п-простите… — сумела лишь выдавить из себя Вэй Сяолинь.       — Уходите, — холодно произнесла барышня Е.       Она собиралась уже позвать охрану, как вдруг «молодой господин Цай» горячо воскликнул:       — Ваша музыка — луч света в непроглядной тьме!       Барышня Е Инь застыла.       — Ваша чудесная музыка — вот что помогает мне изо дня в день находить силы просыпаться и не сойти с ума! Она исцеляет меня и дарит надежду! Барышня Е! Я вовсе не жду от вас наставлений, прошу только об одном — не прекращайте играть! И всегда помните — вы спасаете души! Я мечтаю лишь об одном — до конца своих дней наслаждаться вашей великолепной игрой!       Вэй Сяолинь почтительно склонилась перед ней и замерла, со страхом ожидая ответа.       — Ну что ж… — наконец, произнесла барышня Е Инь, смягчившись. — Молодой господин Цай? Верно? Благодарю вас за такую высокую оценку моего скромного таланта. Я и не мечтала о подобной похвале. Вы тронули мое сердце.       Пускай нижнюю часть ее лица скрывала вуаль, по глазам можно было понять, что она улыбается. Вэй Сяолинь была на седьмом небе от счастья, все же получив от барышни Е парочку наставлений. Когда они с Ли Фэном покинули публичный дом и оказались на опустевшей ночной улице, она с силой хлопнула себя ладонями по лицу.       — Поверить не могу! Она такая хорошая! Такая добрая! Спасибо! Спасибо! Спасибо за эту восхитительную возможность встретиться с ней лично!       Забывшись от переизбытка эмоций, Вэй Сяолинь крепко обняла Ли Фэна, а затем смущенно отпрянула.       — Что же я творю… Совсем с ума сошла… — продолжая хлопать себя по заалевшим щекам, лепетала она. — Это все вино… Во всем виновато вино…       — Да что уж там, братец Цай! — рассмеялся Ли Фэн, подхватил ее под колени, легко поднял и закружил.       — Ах!.. — только и выдохнула Вэй Сяолинь, окончательно лишившись дара речи от смущения.       В голове ее проносилось множество мыслей, в том числе и о том — рассказывать ли их будущим детям, при каких обстоятельствах их родители впервые повстречались. Какой стыд! Но как же романтично! Как же они будут счастливы, и обязательно пригласят к себе барышню Е. Как же ей хотелось, чтобы этот человек, кружащий ее по улице, совсем обнаглел и украл ее первый поцелуй в тени домов и деревьев… Но потом она вспомнила про усики и бородку, и поняла, что совсем не так она себе это представляла.       — Отпустите… отпустите… — взмолилась Вэй Сяолинь и едва устояла на ногах, когда Ли Фэн вернул ее на землю. — Ах… Вы… Вы удивительный человек! — смущенно проговорила она. — Вы такой смелый! Настоящий авантюрист! Я бы никогда не решилась… Но как вы узнали? Как вы узнали в какой комнате остановилась барышня Е Инь?       — Проще простого! — усмехнулся Ли Фэн. — Я часто бываю в публичных домах и заметил, что барышня Е не изменяет себе в выборе комнат.       — Часто… бываете?.. — уловив совершенно иной контекст, тихо переспросила Вэй Сяолинь. — Ну конечно же…       Она и сама не редко бывала в публичных домах, а он, наверное, и того чаще. А ведь он, в отличие от нее — мужчина. Всем известно, зачем мужчины посещают публичные дома, как же она могла об этом забыть? И нечему тут удивляться.       — Мне… мне пора домой… — еще тише пробормотала Вэй Сяолинь и, больше не тратя времени на разговоры, нырнула в темную подворотню.       — Будьте осторожны! — крикнул ей вслед Ли Фэн.       Проводив ее взглядом, он стер добродушную улыбку со своего лица и коротко кивнул. От стены публичного дома отделилась темная тень и прошмыгнула в том же направлении, в котором скрылась барышня Вэй.       Повышение по службе избавило Сюань Юня от навязанных обязательств посещать с приятелями публичные дома. Свои выходные он предпочитал коротать за работой, проводя монотонные вычисления и по памяти восстанавливая утраченные записи. Однако в этот раз он не мог выбросить из головы убийство в поместье Вэй. Эта загадка не давала ему покоя. Он снова и снова прокручивал в голове показания свидетелей, слова Вэй Цзюньвэя и эмоциональное признание барышни Вэй, от которого она позже отказалась. Он не мог уловить четкой связи между всеми обстоятельствами, но чувствовал, что она есть и именно за ней кроется разгадка.       Время от времени Сюань Юнь произносил что-нибудь вслух, забывая, что Ли Фэна нет рядом, а потом сердился на себя за то, что снова привык к чьему-то постоянному присутствию. Бессмысленно было отрицать, что Ли Фэн напоминает ему Бяньбяня, как будто тот вовсе не погиб у него на руках, а просто исчез. Как будто ветром его унесло на другой конец мира, и в пути он столкнулся с множеством невзгод, повзрослел и нахватался дурных привычек, но несколько лет спустя они все же встретились вновь.       Сюань Юнь сердился на себя за это нелепое допущение. Он каждый раз говорил себе: — И вовсе они не похожи, совершенно разные, — но ничего не мог поделать с зарождающейся в его груди привязанностью.       «Я не стану тосковать по нему, — убеждал он себя. — Я больше не отступлюсь от цели».       Сюань Юнь считал невероятно глупой ситуацию, в которой он оказался из-за своего нелепого срыва. Как можно было допустить подобное и лишиться всего? Почти всего… К счастью он не потерял старшего брата и сумел защитить его от воздействия Печати пяти стихий.       Он коснулся амфоры-цянькунь у себя на груди, но в этот момент подумал вовсе не о старшем брате, а о Ли Фэне. Сердито выдохнув, он решил, что лучше все же сосредоточиться на деле.       Едва он взялся за кисть, снаружи послышался шум. По поднявшемуся переполоху и обрывкам фраз Сюань Юнь понял, что на территорию Палаты по уголовным делам проник посторонний. Голоса стремительно приближались.       Не успел он выйти и присоединиться к погоне, как, проломив окно, в его павильон влетел человек в черных одеждах. Решительно метнувшись к нему, нарушитель повалил его на пол и прижал к его горлу лезвие кинжала. Лицо незнакомца скрывала черная маска, а кожа в прорези для глаз была закрашена сажей. Тяжелое дыхание сбивалось от напряжения. Лезвие дрожало, едва касаясь белоснежной кожи, хватило бы одного движения, чтобы перерезать горло.       Сюань Юнь не шевелился, но лицо его оставалось бесстрастным. Распущенные волосы разметались по полу, ослабленный ворот зачарованных одежд обнажил шею, от чего она казалась еще беззащитнее. Некоторое время двое пристально смотрели друг другу в глаза, пока шаги за дверью не стали громче.       Снаружи послышалось:       — Он в павильоне чиновника Ли! Быстрее! Схватить его!       Сюань Юнь ловким броском скинул с себя нарушителя и отправил его в полет, прямиком на свою кровать. Он вскочил на ноги и резким движением задернул занавески. Вскинув руку, он отправил мощный энергетический импульс в противоположное окно и с грохотом вынес его. Когда двери павильона распахнулись, и на пороге показался десяток стражников во главе с капитаном Ся, Сюань Юнь указал на это самое окно и произнес:       — Он побежал туда.       Стражники ринулись — кто к окну, кто в обход павильона.       — Ты в порядке? — взволнованно спросил капитан Ся, окинув его беглым взглядом.       Ему доводилось видеть Ли Юня без формы, но сейчас облик этого молодого чиновника был особенно вызывающим — растрепанные волосы, черным шелком стекающие по плечам, небрежно запахнутые одежды, тоненькая полоска крови на шее…       — У тебя кровь!       — Ерунда, — ответил Сюань Юнь, коснувшись затянувшегося уже пореза. — Просто царапина.       Об этом молодом мужчине ходило немало сплетен, болтали, что столь быстрого продвижения по службе он добился не одним лишь прилежанием и трудолюбием. В отличие от старшего брата он так ни с кем и не сдружился. Едва покинув казармы — отдалился от всех, с кем общался прежде, поэтому он прослыл холодным и высокомерным человеком, который, добившись высокого положения в обществе, и не вспомнит о своих корнях. Даже те, кто не был с ним знаком, считали своим долгом составить на его счет определенное мнение. Хоть капитану Ся не свойственно было опускаться до подобных суждений, их отголоски неизбежно долетали до него, поэтому застав Ли Юня в таком виде, он невольно задумался о его привлекательности.       — Хорошо… — произнес капитан Ся, отведя взгляд в сторону.       Неожиданно он поймал себя на мысли, что этот Ли Юнь заметно похорошел с их первой встречи. Должно быть, жизнь в столице пошла ему на пользу. На самом же деле Сюань Юнь попросту перестал уделять своим перевоплощениям прежнее внимание. Так как изменения с самого начала не были радикальными, их вполне можно было объяснить улучшившимися условиями жизни.       — Я отправлю кого-нибудь починить окна, — добавил капитан Ся.       Едва дверь за ним закрылась, в воздух взметнулось несколько бумажных талисманов — поглощающих звук.       — Ты ранен? — спросил Сюань Юнь, бросив короткий взгляд в сторону своей кровати. — Давай посмотрю.       Человек, притаившийся за занавеской, нерешительно пошевелился, а затем виновато пробормотал:       — Прости, младший брат…