букет пионов

в дверь два раза стучат. глухо и бессильно. джихе знает, кто за дверью, вполне может понять по тихим всхлипам и слабому голосу: — любимая, открой… пак сжимает кулаки, терпит и старается не обращать внимание на то, как громко всхлипывает сана за стенкой. ее сана. сана, которая пару дней назад сбежала из дома в порыве ссоры. такой глупой ссоры, которую можно было избежать, если бы они слушали и слышали друг друга. но сана снова не услышала джихе, поэтому сейчас сидит у двери и слабо просит впустить ее внутрь, обратно, в их уютную и домашнюю квартиру. то, что сана опустошенно упала на колени, джихе понимает из-за ударов, которые теперь доносятся с нижней части двери. и, возможно, именно это повлияло на решение джихе: та дергает щеколду и ждет еще несколько секунд, чтобы сана успела встать и не попасть под удар, а после осторожно открывает дверь и старается держать спокойное лицо. но какое спокойное лицо у нее может быть, когда сана даже не встает с холодного бетона, а лишь отползает подальше и, продолжая стоять на коленях и навзрыд рыдать, протягивает джихе букет ее любимых цветов — розовых пионов. минатозаки будто стыдится поднять глаза на джихе, поэтому усиленно прожигает взглядом бетонный пол, а руки ее дрожат, вытягивая букет еще выше. сердце джихе разрывается на мелкие осколки от такой картины, и пак не знает, сможет ли она его собрать снова. ей кажется, что это сделать сможет только сана. — джихе… милая… прости меня, пожалуйста, — сана говорит тихо и с придыханиями, стараясь успокоить дрожь в своем голосе. пак молча смотрит на сану, осматривает ее худое дрожащее тело, и сама не замечает, как по щеке начинает катиться горячая слеза, что после медленно скатывается на воротник футболки. футболки, подаренной саной во время их совместного путешествия в осаку, к сане на родину. минатозаки купила эту футболку у бабули из ларька, побрызгала своими духами и подарила ее джихе, чтобы та наслаждалась частичкой саны, даже когда ее нет дома. и вот саны не было дома несколько дней, и все это время джихе проходила в этой глупой розовой футболке с хомяком на правой части груди, который всегда ей напоминал сану. они обе скучали друг по другу, но гордость джихе убивала желание сразу простить сану. иногда джихе хотелось сбежать от нее, иногда ее постоянные нежности заставляли мозги джихе кипеть и желание накричать на любимую и милую сану росло, иногда джихе хотелось просто побыть одной, но она знала, что сана не может без нее, и лишь поэтому терпела. конечно, у минатозаки тоже бывали такие периоды, когда она не хотела видеть джихе и хотела просто побыть с другими людьми, но это было крайне редко. как минимум реже, чем у пак. из-за чего сана постоянно задумывалась, любит ли ее джихе, хочет ли быть с ней и нужна ли она ей вообще. и мысли эти всплывали всегда, даже когда джихе прямо говорила, что невыносимо любит сану, просто иногда хочет побыть одна. но сана не слышала и этого. точнее, однажды услышала, когда джихе в порыве ссоры крикнула, что сана надоела ей и пак просто хочется одиночества без этих нежностей. минатозаки же приняла все очень близко к сердцу и просто убежала. и джихе даже не знала куда. да и искать ее не собиралась. она была слишком гордой и слишком уверенной в том, что сана скоро вернется. и вернулась она через два дня: написала пару сообщений с просьбой простить, на что в ответ от джихе получила ничего. а после снова пропала с радаров на несколько дней. во второй раз она и появилась у дверей, рыдая от того, насколько сильно скучает по джихе. и в этот раз джихе не могла просто ответить молчанием, да и не хотела. — я думала, ты вернешься раньше. — я ждала разрешения от тебя… — сана поднимает печальные и опухшие глаза на джихе, и, когда пак видит, насколько заплаканное у минатозаки лицо, она не выдерживает. джихе падает на колени перед саной, большим пальцем вытирает слезы со щеки и мягко целует в нос, а после продолжает осыпать поцелуями все ее мокрое и красное лицо. — ты тоже меня прости, я должна была быть чуть мягче. просто мне тоже бывает плохо, понимаешь? — джихе слабо улыбается и целует сану в губы, на что та тихо всхлипывает и мычит. — так ты впустишь меня домой? — конечно… ярко-розовые пионы теперь стоят в голубой вазе перед кроватью саны и джихе, в которой они мило нежатся в объятиях друг друга, наконец обсудив все свои чувства внутри. теперь сана чувствует себя нужной. теперь джихе чувствует себя услышанной.