Тёмный принц

Уже прошло две луны с момента, когда Эймона заперли в Твердыне Мейгора, сегодня за завтраком, отец сказал, что его позовёт сир Артур на важный разговор. Вот он идёт за сиром Артуром, как всегда слишком серьезным и хмурым. Эймону нравился дорниец, но он не понимал, что нравится рыцарю. Вместе с Рейнис они перепробовали все способы его рассмешить и ничего не получалось. Сир Джейме по секрету поделился с ними, что Рейнис, когда была младенцем, ещё могла рассмешить хмурого рыцаря. Уже подходя к кабинету, он увидел сира Герольда. Белый Бык обычно был немногословен, но любил улыбаться. Сир Джон говорил ему, что при деде Эймона мало чему можно было улыбаться, поэтому Герольд улыбается за все эти года. Зайдя в обширный кабинет, он увидел отца, сидящего за своим столом, на лице короля была улыбка. Эймон понял, что ему, скорее всего, разрешат покидать Твердыню Мейгора и ходить по всему Красному замку, возможно ему разрешат наконец вернуться к полноценным тренировкам с мастером над оружием сиром Виллемом Дарри, братом сира Джона. «Добрый день, отец,» — сказал молодой принц, уже предвкушая хорошую новость. «Рад тебя снова видеть, Эймон, садись, у меня для тебя важная новость,» — сказал отец и Эймону очень не понравилось обращение по полному имени. Отец использовал его только, когда хотел поругать принца, что-то было не так. Принц сел и молча смотрел на отца. Король внимательно смотрел на своего сына, будто выжидая извинений, но Эймон уже давно понял, что нельзя признавать вину, пока тебя не поймали. Раньше он любил прикрывать Рейнис во всех их проказах, но быстро успел понять, что сестра не прикроет его в ответ. «У меня для тебя важная новость, завтра ты уплываешь на север к своему дяде, на протяжении следующих 6 лет ты будешь в Винтерфелле,» — с грустной улыбкой сказал отец. «Я там буду один?» — с ужасом в глазах спросил принц. «Ну нет, что ты, у тебя есть кузен твоего возраста - Робб Старк, уверен ты с ним подружишься,» — всё с той же грустной улыбкой сказал король. Что-то было не так… «Тогда почему ты хотел рассказать мне об этом наедине, а не при всех на завтраке или ужине?» — напряженно спросил принц. Эймон отлично понимал, что отправка на воспитанние к семье своей матери было вариантов его будущего, но обычно подобные вопросы обсуждались всей семьей за завтарком или ужином. «Я уже рассказал об этой идеи всем в семье. Ты уплываешь завтра как раз из-за реакции твоей старшей сестры и тёти,» — уставшим голосом сказал отец. Эймон сразу понял, что если он не уплывёт завтра, то Рейнис и Дэни недопустят его отбытия ещё на несколько лун, по этому отец решил действовать быстро и решительно. «Хорошо, если Вы считаешь, что мне нужно быть 6 лет на воспитании у Неда Старка в Винтерфелле, то я сделаю как Вы приказываете, Ваше Величество,» — серьезно ответил принц. Он заметил, как отец дернулся на обращении. Эймон использовал формальное обращение только когда был невероятно недоволен и все в Красном замке это знали. «Эймс, тебе не нуж…» — начал отец. «Я понял, что от меня требуется, Ваше Величество, прошу меня отпустить, я устал и хочу удалиться в свои покои,» — твердо ответил принц. «Разрешаю, хорошего дня, сын» — грустно ответил отец. «Хорошего дня, Ваше Высочество,» — поклонившись сказал принц и вышел. Сир Джон не промолвил и слова на обратной дороге к покоям принца, хотя Эймон был совершенно уверен, что рыцарь видит, насколько он зол прямо сейчас, возможно это и была причина тишины королевского гвардейца, но Эймону было не до этого, он все пытался понять как он умудрился разочаровать отца, что тот ссылает его подальше, буквально выкидывая как испорченную вещь. Он стал прокручивать последние события один за одним, чтобы разобраться в чем могла быть причина. Может последние 2 луны отец договаривался с лордом Старком на счёт этого, поэтому ему и было запрещено покидать Твердыню Мейгора, чтобы он не смог заболеть или пораниться и смог покинуть столицу незамедлительно после согласия сторон. Эймон незаметил как пришел в свою покои, весь путь был он был полностью в своих мыслях. Эймон не вышел из комнаты на обед, не вышел он и на ужин. По свету в окне он понимал, что скорее всего его семья только закончила ужин, к счастью, в его покоях были фрукты, которыми он мог утолить небольшой голод. В течении дня никто не пришел к его покоям, принц понимал, что отец запретил посещать его. «Эймон, я захожу,» — он услышал голос мамы вместе с несколькими стуками в дверь. «Мама, всё в порядке,» — серьезно ответил грустный принц. «Ничего не в порядке, я вижу, что ты очень расстроен, как и я, как и все в семье,» — сказала Лианна обняв его. Королева предпочитала цвета своего дома и была одета в голубое платье. «Почему отец хочет избавиться от меня?» — уже всхлипывая тихо спросил принц. «Солнышко, он не избавляется от тебя. А считает важным моментов твоем обучении. Он ведь рассказал… конечно не рассказал, этот идиот забывает половину своих мыслей, когда общается с детьми и особенно с тобой,» — проворчала хмурившись мать, он давно не видел её такой злой. Она не была такой злой даже когда он смог улизнуть в город. «Он сказал, что я могу подружится с кузеном Роббом,» — тихо ответил принц. «Конечно, вы с Роббом будете не разлей вода, но тебя отправляют в Винтерфелл как воспитанника не только, чтобы ты узнал моего брата и его семью, но и ради большей цели» — тихо сказала мама, он был уверен, что если бы кто-то пытался подслушать их разговор, то у него ничего бы не вышло. Не то чтобы Эймон подозревал, что кто-то будет подслушивать малолетнего принца, такая затея звучит абсурдной. «Какой, мама?» — спросил Эймон. «Твой отец хочет, чтобы ты стал десницей короля для своего брата, когда он станет королём, Эймон. Для этого ты должен увидеть что-то кроме Красного замка и Драконьего камня. Малый совет уже говорит о тебе как о невероятно умном принце. Он тебе конечно же не рассказал, что Цитадель согласилась выделить тридцать школяров на твоей проект в приютах» — взяв его за плечи проговорила ему в лицо мать, широко улыбаясь, её глаза были полны гордости, вся грусть сразу ушла. «Правда?!» — пискнул от счастья Эймон. «Правда, сынок, я так тобой горжусь. В восемь лет я только научилась стрелять из лука, а ты помогаешь тысячам простолюдин своими идеями. Именно поэтому Рейгар решил, что тебя нужно отправить в Винтерфелл. Мы с Элией трудом смогли уговорить его, что ты проведешь два года в Винтерфелле, два года в Орлином Гнезде и два года с Солнечном Копье, он тебя хотел отправить ещё на 2 года в Утёс Кастерли и Хайгарден, но мы бы не выдержали» — протараторила мать, привычка тараторить у Эймона от неё, он тоже не может себя сдержать, когда её накрывают эмоции. Дядя Бенджен пару лет назад сказал ему, что это «Волчья кровь», она есть у его матери и Эймона, а также была у его дяди Брандона и Бенджен был готов поклясться, что она есть у его кузины Арьи, ей тогда был примерно год, но дядя уверял, что она самый беспокойный ребёнок нового поколения Старков, если не за всю историю дома. «Он мне говорил только про шесть лет в Винтерфелле» — неуверенно сказал принц. «Конечно он всё напутал, он перед турниром волнуется меньше, чем когда говорит с тобой. На пути из Орлиного Гнезда в Солнечное Копье, ты побудешь одну или две луны в столице. Про это он тебе тоже, конечно же, ничего не сказал» — Лианна недовольно сдула локон волос, упавший ей на лице. Эймон всегда удивлялся, с способов его матери обозвать по новому отца. Он знал, что это происходит только в кругу семьи, так как никто не должен знать, что королева может перечить королю или вообще оскорблять его. «Я понял, тогда увидимся завтра на завтраке» — ответил принц. «Ой нет, ты никуда не сбежишь, за твоей дверью стоят две принцессы, которые уже пару дней намериваются обнимать тебя до изнеможения» — с усмешкой сказала мама и открыла дверь. «Эймон!» — одновременно прокричали две бестии ворвавшись в его покои. Принца с воплем повалили на его кровать и стали обнимать две принцессы. Он слышал на фоне хихиканье его матерей. Королевы с улыбкой наблюдали, как его душат в объятьях две невыносимые девочки. Именно поэтому он не любил находиться в их компании одновременно. Во-первых — они постоянно соревновались за внимание Эймона и не давали ему передышки. Во-вторых — обе обижались, если по итогу, по их мнению, Эймон им уделил недостаточно внимания и принц был уверен, что каждый раз обе были обижены на него по итогу. Принцессы бил как ночь и день - Рейнис предпочитала черные платья, а Дейенирс красные. И тут он резко почувствовал-ка стало ещё тяжелее. Это была малышка Висенья, только недавно прошли её шестые именины. В отличие от Эймона, Висенья не унаследовала мамины тёмные волосы, а была одарена платиновыми волосами как у отца, но глазами она пошла в мать, они были светло-серыми, в отличие от темно-серых Эймона, хотя все леди его семьи твердили ему, что они у него настолько темно-фиолетовые, что кажутся чёрными. «Висенья!» — вместе прокричали две бестии, что душили его уже минуту. «Я тоже хочу!» — ответила им третья бестия поменьше. «Слезьте с меня!» — прокричал Эймон. Принц был уверен, что хохот королев и четырёх королевских гвардейцев было слышно в Великой септе Бейлора, если не на Драконьем Камне. Спустя пару вздохов он понял, что впервые услышал хохот сира Артура. «Сир Артур засмеялся!» — прокричал Эймон. Три бестии сразу слезли с него и стали внимательно смотреть на рыцаря. Все в комнате стали смотреть на Дейна. Эймон был уверен, что увидел, как «Меч Зари» покраснел. «Он правда смеялся!» — от удивления выпучив глаза сказала Рейнис и указала на рыцаря своей рукой. «Я ничего не услышала, Арти, повтори!» — очень серьезно сказала малышка Висенья. Вся комната снова взорвалась хохотом, но на этот раз сир Артур стоял и просто улыбался. Висенье хватило и этого и она, захохотав, бросилась в ноги своему любимому рыцарю.