my dear Nana.

      Лес говорил с ней. Через шелест листьев, взмахи крыльев мимо пролетающих птиц, через неугомонный ветер.             Лес говорил кровью.       Вероятно, Нана больше никогда не выйдет на узкую тропинку, ведущую обратно. Вероятно, она….ничего. Нане плевать было на плакат, висящий при входе в лес.

            «Ваша жизнь является бесценным даром от ваших родителей. Подумайте о них и о вашей семье. Вы не должны страдать в одиночку. Позвоните нам 22-0110»

      Нана уже приняла решение и ее жизнь вмиг стала лучше. Не было лишних волнений, переживаний и тревожностей. Последние свои деньки Сато провела в кругу семьи, которую хоть и недолюбливала, но все же ценила. Приятно было видеть мать, окрыленную тем, что ее дочери резко стало лучше. Отца, который позволил себе произнести заветное: «Ты справишься». И младшего брата, который наконец принял ту жалкую заботу, которой Нана заполняла недостатки в своей душе.       Одетая в выглаженную белоснежную рубашку и черную юбку до колена, Нана упирается спиной к стволу высокого дерева, стремящегося ввысь. На воротник у нее была повязана красная, тоненькая ленточка бантиком. Прям как в школу. А на руке, в потрепанном бинте, припрятано лезвие. Новое, чистое и не запятнанное ее кровью.       Нана чувствовала себя легко. Словно птица, свободно парящая в небесах. Казалось, что Сато вот-вот раскинет руки в стороны и радостно воскликнет: «Я счастлива!».             Нане было хорошо.       Девушка полной грудью вдыхает свежий воздух леса Аокигахара. Улыбается, будто вновь стала ребенком, не обремененным тяжестью современных реалий. В голове было пусто и никаких мыслей о том, что еще не поздно одуматься, не было.       Развязанный тоненькими пальчиками бинт бесшумно спадает на землю. Лезвие в руке теплилось и казалось до жути родным. Холодный металл, приложенный к нежной коже запястья, не пугал. Нана прижимает его чуть сильнее, вдавливая в бледную кожу.             От запястья до локтя.       Нана кладет лезвие на свою черную юбку и отводит руку подальше, боясь запачкать дорогую для нее рубашку. Глаза предательски щипало, грозясь пустить слезы по румяным щекам. Кровь капает и Сато слышит это слишком отчетливо, хотя так быть не должно. Прекрасный пейзаж перед глазами расплывался, а Нана растянула слабую улыбку на своем резко побледневшем лице.       Когда в глазах темнеет настолько сильно, что Сато не видит дальше своих поджатых коленей к груди, в голове все же проносится:             «Они будут плакать.»       Никакого света в конце туннеля или Ада не было вовсе. Первая мысль в голове Сато была такова: «Значит, спасли…». Тогда она очнулась с громким вздохом, словно пыталась набрать побольше воздуха в легкие, которые горели огнём. Ранее закатанный рукав рубашки теперь был бережно спущен вниз, прикрывая, вероятно, огроменный порез до костей. Нана не понимала, что произошло. Не было никакой гарантии того, что ее бы успели спасти. Она зашла в самую глубь леса. Туда, где ее бы никто не нашел как минимум в течение часа.       Нана не поворачивала голову, все глядела в высокий деревянный потолок, надеясь, что это предсмертные галлюцинации. Губы были крепко сжаты, а сама она еле дышала. Всё ведь было так хорошо. Но ее спасли и значит ей в скором времени предстоит увидеться с семьей и найти оправдание своего поступка. Но Нана оправдываться не хотела.       Она лежала на футоне, укрытая тонким одеялом. Комната слишком маленькая. Тогда-то Сато и поняла, что это не больница. Она резко садится, не обращая внимания на появившееся головокружение. Быстро поднимает рукав вверх и видит…шрам, тянущийся от запястья до локтя. Во рту неожиданно пересохло.       — Судя по этому шраму…в вашей жизни произошло что-то трагичное, не так ли? – мягкий голос позади нее струился словно мёд. Нана вздрогнула, не понимая, как она могла не услышать, что кто-то зашел.       Сато повернулась к неизвестному, нахмурившись. И сразу замерла, забыв, что хотела сказать и непонимающе уставилась в разноцветные глаза незнакомца со странным головным убором, который прикрывал часть своего лица золотым веером, который наверняка был тяжелым. Он хмыкнул и его плечи заметно дрогнули, отточенным движением мужчина сложил веер.       — Значит я прав, так ведь? – спросил он вновь, а Нана тем временем поспешила отвернуться.              Нана устремляет свой взгляд на закрытые сёдзи и уголок ее губ опустился вниз. Говорить с ним она не хотела.       — Нет, – резко ответила она, решив скрыть правду, –….просто неудачная игра в детстве.       Незнакомец качнул головой, принимая этот ответ.       — Я Доума…– представившись, он вновь обворожительно улыбнулся, обнажая свои клыки.       — Где я?       —…в одном из храмов культа Вечного Рая, — терпеливо произнес Доума, –…как зовут Вас?       Нана потерла щеку, не понимая, о каком культе новый знакомый говорит.       — Нана, – ответила на вопрос девушка, повернувшись обратно к нему лицом.       Доума вновь растянул свои губы в улыбке. Он нашел новое развлечение себе по душе.