Рутина

      Денис начинает ныть уже под дверью аудитории по философии оттого, как долго Коряков собирает вещи свои. Ну или не собирается, а с Русланом Сергеевичем мило беседует. Да, конечно странно осуждать друга за это, когда ты сам год назад хвостиком носился за преподавателем по рисунку, но всё же можно было предупредить. Коломиец ждёт минуту, две, а когда на телефон приятное сообщение от Дани приходит, он и вовсе в кабинет врывается. Там как ни в чём не бывало сидит друг, а напротив препод с кружкой чая, видимо он помешал их разговору.       – Так Илья, всё, тебя вообще не дождёшься, – в его интонации так и слышны маты, но всё же произносить их вслух он не осмелился. Коряков ошарашенно глядит на злого приятеля, хлопая своими длинными ресницамм. – Всё, завтра на живописи увидимся, бывай, – намерен уже выйти был, но его голос преподавателя сзади останавливает:       – Стой, Коломиец, передай Даниле Владимировичу, – парень оборачивается и на протянутые ключи в татуированной руке смотрит.       – Боже, что ж вы все заладили, может не к нему я иду вообще, – как-то очень недовольно сказал, на что только ухмылку старшего видит. Конечно все трое понимают, что у Дениса с преподом по рисунку происходит, но ведь не хочется вот так прямо заявлять, что ты - мелкий второкурсник, спишь с взрослым состоявшимся дядькой. – Ладно, давайте, – сдался под смех Корякова и выскользнул с ключами за пределы аудитории.       Он шагает по этим коридорам, в конце одного из них видя полюбившийся кабинет академического рисунка. Дверь деревянная такая, но лёгкая по звуку, когда стучишь дважды. Денис дожидается, когда любимый голос по ту сторону произносит «Войдите» и делает, как велят. Он хитро и бегло осматривает кабинет с мольбертами пошарпанными, вглядываясь нет ли здесь ещё кого-либо кроме них. Не увидев никого кроме родной рыжей макушки за столом, он закрывает дверь на защёлку хлипкую, но способную удерживать.       – Привет, тебе от Руслана Сергеевича, – кидает ключи на деревянную поверхность и глядит туда же, мельком вглядываясь в какие-то заметки на листочках. Сумку скидывает небольшую на рядом стоящий стул и на коленки к Кашину переползает. Наконец он может в этих объятьях мягких побыть хоть минуту, вместо записи миллиона непонятных слов в конспект. Рисунок - его любимый предмет, не только из-за того, кто преподаёт, но и сам по себе. Нравится ему эти точные линии и штрихи выводить, клячкой стирать ненужное.       – Устал наверное? – заботливо шепчет на ухо Даня, поглаживает по талии своей рукой увесистой. Ему мычат в ответ и ещё больше в шею зарываются от любви нескончаемой. – Щас поедем домой уже скоро, я Таню с третьего жду, – ох, как же Дениса эта Таня выводит. Вечно липнет к Кашину, какие-то шуточки неуместные вставляет, видя, как преподавателю всё равно. И всё равно лезет вечно, спрашивает вещи очевидные. И вот вдруг приходится отстраниться и слезть, ведь стук в дверь не подождёт. Денис вид делает будто что-то спрашивать пришёл, а Даня дверь отворяет.       – Здравствуйте, Данила Владимирович, а я вот долги наконец принесла! – мерзким голоском произносит, копошась в своём рюкзаке в поиске папки. Девушка улыбается противно, когда учитель хвалить её наброски начинает, всё же подмечая какие-то поправки. Она волосы короткие за ухо заправляет, всё-всё слушает с интересом неподдельным. А Данила побыстрей пытается всё высказать, да отцепиться от девушки поскорей. Последний листок в руки ей отдаёт, отстраняясь к своему столу. – Ой, а вы после пар завтра наших же домой едете? Тут станцию метро на ремонт закрывают, а мне бы до квартиры доехать, – намёк прозрачный даёт, Денису блевать хочется от наглости.       – Нет, Таня, я занят после работы, в другой раз, – отмахивается, вещи складывая в сумку маленькую. Девушка чуть растроенно прощается, дверь за собой захлопывая. Денис под нос себе матерится, называя девушку не очень сложно доступной. – Перестань, солнце, она просто хочет мужского внимания, что её винить что ли в этом? – с какой-то усмешкой произносит.       – Пусть к другим преподам липнет, их уйма, блять – накидывает на плечо свою сумку и раздражённо ждёт Даню улыбающегося. Кашину безумно нравится смотреть за тем, как его мальчик ревнует к этой Тане, зная даже, что не станет Данила на неё глаз класть. Ему Денис нравится, он только его любит. – Шлюха, слава богу, в следующем выпускается.       – Всё, хватит обзываться, – останавливает старший и к щеке липнет чужой, чмокая где-то рядом с дужкой очков. Коломиец сразу пыл убавил, улыбнувшись довольно. Сам полез следом, целуя уже в губы, и за щёки веснушчатые держа. Данила счастливо тело к себе прижимает за бёдра, гладит где-то в районе лопаток. Денис сегодня какой-то напористый слишком, даже языком сам толкается, пытаясь инициативу переманить на себя. Но всё же не получается, и он оказывается к столу рабочему прижат. Даня целует не грубо, но властно, показывая насколько любит. Отстраняются только из-за нехватки воздуха. – Всё, пошли, сегодня с меня ужин,

***

      Денис сытый и довольный за кухонным столом сидит, вглядываясь, как Кашин последние ложки с вилками домывает. Вода течёт со звуком приятным, пена смывается струёй, и через минуты кран выключается, погружая комнату в тишину. Атмосфера располагает будто к себе, в воздухе витает запах уюта. Коломиец с места встаёт своего, в объятья любимые просится, ему их дают. Минута, две, пять, и всё это время они просто стоят. Смотрят друг на друга, вдыхают ароматы чужие. От Дениса пахнет шампунем приятным для волос окрашенных, который сам по себе заставляет нос воротить, но на парне лежит идеально. Кашин пахнет свежестью и чистотой, белыми простынями и постиранным бельём.       И вот руки преподавателя ползут уже по талии хрупкой, заползают под футболку и оглаживают впалый гладкий живот. Денис вьётся в умелых ладонях, жмётся ближе, утыкаясь носом куда-то в шею. Пальцы заползают под резинку шорт домашних, гладят все места интимные, что к прикосновению разрешены только им.       Кашин любит это тело худое, красивую лебединую шею, на которой так красиво выглядят бордовые пятна. Любит бёдра, на них поцелуи оставлять готов всю жизнь, слушать, как от всех таких действий паренёк судорожно вздыхает, стыдясь ещё показывать свой голос в полной мере. Денису нравятся широкие плечи, сильные руки, что могут задушить, но не намерены делать это ни в коем случае, только гладят нежнейше. Нравится целовать в скулы, обводить щёки веснутчатые своими тонкими пальцами. Любит зарываться в волосы ладонями, ерошить их до неузнаваемости, пока по телу гуляют татуированные руки.

Они просто любят друг друга. И не потому что их тела красивы во всём. Любят за просто так.