Seven minutes in heaven

На берегу реки, которая разлилась так сильно, что её шум заглушал даже мысли, Юта и Рика сидели молча. Ветер бил по лицу, принося запах сырости, гниющих листьев и чего-то ещё — чего-то, что Оккоцу не мог определить, но это вызывало тревогу. Перед ними, на другом берегу, стоял дом. Его белые стены посерели, крыша была покосившейся, но всё ещё держалась. Дом выглядел так, будто вот-вот рухнет, но всё же сохранял странное достоинство, будто не хотел поддаться хаосу вокруг. Юта всматривался в него, словно эти старые стены, треснувшие окна или обшарпанные двери могли дать ответы на все его вопросы. «Ты изменилась, Рика» — вдруг сказал он, не отводя взгляда от здания. Рика медленно повернулась к нему. Её глаза, когда-то такие живые, теперь смотрели на него отстранённо, будто через толстую, почти непробиваемую преграду. «А разве не этого ты хотел?» — ответила она тихо. В её голосе не было ни упрёка, ни боли, только странная, лёгкая грусть. «Изменений. Двигаться дальше. Ты ведь сам говорил, что прошлое нельзя удерживать, Юта». Он стиснул зубы, ощутив, как её слова проникли глубже, чем он ожидал. «Я говорил так. Но…» — он запнулся. Впервые за долгое время разговоров с этой девочкой ему было трудно подобрать слова. Его пальцы нервно сжали траву под ними, вырывая стебли. «Я не думал, что это будет таким. Что ты станешь… Такой». Она улыбнулась, но с какой-то отчуждённостью. «Такой?» — переспросила она. «Юта, я просто часть этого мира. Я меняюсь вместе с ним. Ты же тоже меняешься». Его взгляд дёрнулся к ней. «Я не хотел этого» — тихо произнёс он, будто сам себе. «Но ты догадывался, что всё будет именно так» — уклончиво ответила Рика. Он закрыл глаза, пытаясь заглушить шум реки, её голос, свой внутренний хаос, но это было бесполезно. «Я принимаю препараты» — вдруг вырвалось у него. Голос был резким, будто он сражался сам с собой, чтобы это признать. Рика удивлённо посмотрела на него, её лицо немного искривилось, а в глазах читалось что-то чужое, но эмоции быстро пришли в норму. «Препараты? Что это?» — спросила она, будто на секунду снова становясь маленькой девочкой, которая когда-то играла с ним в песочнице. Её эмоции менялись с невероятной скоростью, словно много-много личностей жили в ней и переключались кнопкой, но Юта не обращал на это внимания. «Они помогают мне справляться. С голосами, с хаосом, с тобой» — он резко выдохнул, словно сбросил груз. «Иногда я даже не понимаю, что это значит. Всё вокруг меняется, мои мысли меняются. Но я знаю одно: с каждой таблеткой ты становишься тише. С каждой чёртовой таблеткой ты… Исчезаешь». Рика молчала. Она перевела взгляд на дом, который продолжал стоять, окружённый бурлящей водой. «Это не значит, что я хотел этого» — добавил он, глядя на её профиль. Она кивнула, всё так же смотря на дом. «Но ведь это значит, что ты готов отпустить меня» — сказала она. «И это нормально, Юта. Ненормально было бы держаться за что-то, что больше не принадлежит тебе. Я — это воспоминание, призрак. Ты же всегда это знал». Оккоцу почувствовал, как внутри всё сжалось. Он неотрывно смотрел на Рику, вслушиваясь в каждое её слово. Но что-то внутри него постепенно менялось. Эти глаза, этот голос… Всё было знакомо, но теперь он видел, как сильно всё отличается от того, что было раньше. Это уже не та Рика. Она больше не пыталась удержать его здесь, в этом странном, но уютном месте, где время словно застыло. Она больше не была тем, что цеплялось за его душу, терзая её, заставляя метаться между реальностью и утопическими фантазиями, которые только ранили. Девочка посмотрела на него с лёгкой улыбкой, и в её глазах была странная умиротворенность — спокойствие, которого он никогда раньше не замечал. «Ты понимаешь это, Юта?» — сказала она. «Я больше не могу быть для тебя тем, чем была. Это отлично. Потому что тебе нужно двигаться дальше. Ты уже начал новую жизнь. И однажды, обернувшись назад  увидишь, что я всегда была с тобой. Не как голос, не как тень, и даже не как утешение. А как часть тебя». Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Вместо этого он опустил взгляд на свои руки, на обломки травы, зажатые в пальцах. «Я была частью твоего пути, но не твоего конца» — продолжила она. «У тебя есть тот, кто готов быть рядом, кто говорит с тобой не как с больным, а как с равным, кто постепенно вытаскивает тебя из этого омута. Не как я, цепляясь и увлекая за собой в пучину, а наоборот, помогая тебе снова почувствовать, что значит жить». Эти слова резонировали внутри Юты, как эхо в пустом зале. Он начал понимать, о ком она говорит. Тот человек, что слушал его, был вежлив с ним, терпел его мрачность и напоминал, что мир за пределами его боли всё ещё существует. Рика подошла ближе, склонив голову чуть набок. «Дай себе шанс, Юта. Я была твоим прошлым, но этот человек может стать твоим будущим. Не упусти это». Она встала. «Домик всё ещё держится» — произнесла девочка, глядя на другой берег. «Это ведь что-то значит, правда?» Она повернулась и пошла вдоль берега, оставляя его одного перед шумящей рекой. Парень смотрел ей вслед, не в силах двинуться, словно корни проросли сквозь его ступни, удерживая его здесь. Вокруг шумела вода, её стремительные потоки несли с собой камни и ветки, казалось, они способны смести всё на своём пути.  Теперь его взгляд был прикован противоположному берегу, где всё ещё стоял старый домик. Тёмный, но не полностью разрушенный, он будто смотрел в ответ. Этот крошечный силуэт, окружённый обугленной землёй, был словно якорем в море разрушений. «Домик всё ещё держится» — повторил Оккоцу, будто пытаясь убедить самого себя, что это действительно что-то значит. Однако, даже это спокойное созерцание не смогло заглушить гул в его голове. Мысли были беспорядочными, перекрывая звук реки и окружающей природы. Что-то внутри было на грани взрыва, но Юта не мог понять, что именно. Он только сидел, прислушиваясь к собственному дыханию, которое становилось всё медленнее, глубже. Шум реки смешивался с шёпотом ветра, а затем — с чем-то ещё, более мягким, словно далёкий голос из иного мира. Постепенно его взгляд затуманился, а тело ослабло. Юта даже не заметил, как его веки опустились, и он, прямиком из своего воображения погрузился в сон.

***

Парень не сразу понял, что спит. Всё началось с ощущения невесомости, будто его тело стало легчайшим, почти прозрачным, и он парил над землёй. Шум реки отдалился, растворившись в звуках мягкого дуновения ветра. Перед его глазами начало проявляться пространство, как будто кто-то медленно распахивал занавес перед новой картиной. Первое, что он увидел, было бескрайнее поле. Зелёные травы расстилались до самого горизонта, и хотя ветер их трогал, они не склонялись полностью, будто сопротивлялись ему. В поле, как мазки на полотне художника, росли цветы — яркие, живые, будто источающие свет. Они не были одного вида: золотистые подсолнухи соседствовали с голубыми васильками, мелкими ромашками и чем-то пурпурным, что Юта никогда раньше не видел. Каждый лепесток казался совершенным, созданным любовью и вниманием. Неожиданно парень осознал, что не просто наблюдает за всем этим, но и чувствует. Он ощущал ветер, тёплый, мягкий, играющий с его волосами. Ощущал запахи — свежесть травы, сладковатый аромат цветов, чуть солоноватый привкус воздуха, будто где-то неподалёку находилось море. И среди всего этого изобилия он заметил её. Девушка стояла посреди поля, и Оккоцу замер, не в силах оторвать от неё взгляд. Она двигалась медленно, плавно, будто танцевала в такт мелодии, слышимой только ей. Светлые волосы падали на её плечи, спускаясь ниже, до самой талии. сверкая под лучами солнца, и казалось, что каждый её локон излучает тепло. Лёгкое белое платье слегка колыхалось на ветру, то облегая её фигуру, то развеваясь, как крылья. Юта не видел её полностью, но не мог избавиться от ощущения, что знает её. Её движения были ему знакомы, как будто он уже видел их раньше, в другом сне или в другом времени. Она наклонилась, чтобы сорвать цветок, и он наконец разглядел её лицо. Девушка была поразительно красива, но не в идеализированном, отстранённом смысле, а живо, естественно. Её щеки были румяными от солнца, глаза, глубокие и тёплые, напоминали жидкий мёд. Маленькая родинка на щеке, чуть выше края губ делала её лицо ещё более очаровательным, добавляя ему мягкую, человеческую совершенность. Она напевала себе что-то под нос, и хотя Юта не мог разобрать слова, мелодия была успокаивающей, словно колыбельная. Её голос был воплощением нежности, почти прозрачным, но именно он заставлял мир вокруг казаться живым. Парень хотел что-то сказать, но не мог. Казалось, его собственное тело стало частью пейзажа. Парень чувствовал, как трава щекочет его ноги, как солнце касается его кожи, но не мог сделать ни шага. Ему оставалось только смотреть. И вдруг, безо всякой причины, он произнёс почти шёпотом: «Ким?» Его голос растворился в пространстве, но она услышала. Девушка обернулась, её золотисто-медовые глаза встретились с его взглядом, и её лицо озарилось улыбкой. Это был тот самый момент, когда мир словно остановился, чтобы Юта мог насладиться этим мгновением. Она засмеялась — звонко, искренне, явно радуясь его присутствию. Не говоря ни слова, она шагнула к нему, протянув руку. Её пальцы, тонкие и изящные, были тёплыми, когда Юта коснулся их. И в тот момент, когда их руки соприкоснулись, всё вокруг изменилось. Ветер усилился, закружил вокруг них потоком цветов. Оккоцу почувствовал, как его ноги поднимаются над землёй, но страха не было. Вместо этого он ощутил невероятную лёгкость, словно его освободили от всех цепей, которые когда-либо сковывали его. Они кружились в танце, не думая, не говоря, просто существуя в этом моменте. Девушка смеялась, её голос сливался с потоками ветра, а Юта не мог оторвать от неё глаз. Её движения были такими естественными, такими гармоничными, что казалось, она сама была частью этого пейзажа. Наконец, они опустились, утопая в мягкой траве и цветах. Парень ощутил, как его спина касается земли, как тепло солнца согревает его лицо. Рядом лежала она, её дыхание было ровным, спокойным. Их руки были сцепленными, и в этом прикосновении ощущалась какая-то связь, тихая, едва уловимая, которая постепенно перерастала во что-то большее. Юта почувствовал, как его дыхание стало медленнее, тяжелее. Солнце нежно согревало их лица, ветер тихо играл с травой вокруг, создавая почти сказочную тишину, в которой слышались лишь их сердца. Она повернулась к нему, её лицо было совсем близко. В её глазах, тёплых, медово-золотистых, читалось что-то, что парень не мог определить, но притягивало его, как магнит. Это было доверие, трепетное, интимное, это была нежность, смешанная с лёгкой игрой. Её взгляд скользнул по его лицу, задержался на губах, и всё вокруг будто остановилось. Он приблизился к девушке ещё ближе, а её дыхание коснулось его кожи — тёплое и чуткое, оно смешивалось с ароматами цветов вокруг. Оккоцу открыл глаза в тот самый момент, когда их губы соприкоснулись.  Это было настолько невесомо, словно касание лепестка. Сначала их губы сплелись едва заметно, будто оба боялись нарушить хрупкость этого момента. Но затем, как будто движимые одним ритмом, они позволили этому поцелую раскрыться.  Её пальцы медленно скользнули вверх, пробираясь в его волосы. Она слегка запуталась в их мягких, непослушных прядях, словно наслаждаясь ощущением каждого завитка. Её прикосновение было одновременно уверенным и плавным, а каждая секунда, пока её ладонь касалась его, казалась вечностью. Его рука, осторожно освободившаяся из её ладони, медленно поднялась и, почти боясь нарушить момент, скользнула по её подбородку. Пальцы аккуратно очертили чёткую линию, мягко переходя к шее. Кожа под его ладонью была невероятно приятной и гладкой, будто созданной для того, чтобы хранить это прикосновение. Их губы, сцепленные в этом неспешном танце, передавали друг другу что-то большее, чем можно было бы выразить словами. С каждым прикосновением Юта чувствовал, как между ними формируется невидимая связь, что-то, что идёт глубже чувств, что-то, что пронизывало его сердце.

***

Юта резко вдохнул, его глаза широко распахнулись, встречая потолок его комнаты, окутанный полутьмой. Сердце бешено колотилось, словно пыталось вырваться из груди, а лёгкие судорожно хватали воздух. Несколько мгновений он лежал неподвижно, чувствуя, как реальность медленно возвращается, стирая тёплый след сна, который всё ещё пульсировал где-то на краю его сознания. Он провёл рукой по лицу, пытаясь прийти в себя, но воспоминания захлестнули его, как волна. Эти глаза — тёплые, медовые, сияющие, как солнце. Эти прикосновения, её пальцы, нежно зарывающиеся в его волосы. Её губы… Парень провёл кончиками пальцев по своим губам, которые будто до сих пор хранили ощущение её мягкого, несравненного прикосновения. — Что за черт?.. — выдохнул он, с силой зажмурив глаза и резко сев на кровати. Голова пошла кругом, а сердце продолжало колотиться так, будто он только что бежал несколько километров. Он посмотрел на свои руки, всё ещё чувствуя эти тонкие пальцы, сплетённые с его. Снова провёл по волосам, вспоминая, как она осторожно трепала их, вызывая странное, незнакомое тепло. Но это был всего лишь сон… Только сон. «Почему настолько реалистично?» — подумал Оккоцу, глядя на свои колени. Воспоминания казались слишком яркими, слишком детализированными. Казалось, он может снова почувствовать запах трав, услышать её тихий смех и ощутить невероятное спокойствие, которое переполняло его, словно весь мир исчез. — Что со мной происходит? — пробормотал он, потирая виски. В голове начинало гудеть. Юта поднялся, подошёл к окну и открыл его, впуская в комнату холодный ночной воздух. Он жадно вдохнул, надеясь, что это остудит его мысли. Но в голове всё ещё звучал её голос, мелодичный и тёплый. Он понимал, что всё это было неправильно. Так не должно быть. Это всего лишь сон — иллюзия, плод его подсознания. И всё же тепло, которое разливалось по его телу, невозможно было игнорировать. Оно было таким мягким, согревающим, словно он окунулся в свет, который долгое время был недоступен. Эти чувства пугали его. Они казались запретными, неправильными, но в то же время захватывающими. Как будто он стоял на краю чего-то неизвестного, а ветер срывал с него все защитные слои. Тревога и смущение боролись внутри него с чем-то другим — с тоской. С желанием снова оказаться там, среди полей, держать её за руку, видеть её смеющееся лицо. Это было неправильно. Но и невероятно красиво. Юта вдохнул ещё раз, стараясь подавить охватившую его бурю. И всё же уголки его губ дрогнули, намекая на улыбку, которая больше походила на горькое признание. С глубоким вздохом он встал, решив, что следующее его решение будет не только освобождением, но и шагом к тому, чтобы вернуть свою жизнь в нужное русло.