Крылья, сожжённые войной: когда небо зовет

Просторное помещение с высоким потолком, который едва прикрывал холодные бетонные стены, обставлено аккуратными рядами металлических коек. Каждая из них покрыта тонким армейским одеялом серого цвета, под которым угадывались простые подушки и складные тумбочки.  Вдоль одной из стен висели металлические шкафчики, в которых омеги хранили свою скудную форму и личные вещи. Некоторые полки украшали фотографии или небольшие обереги — знак того, что, несмотря на военную суровость, здесь жили люди с надеждами и страхами. В углу стоял длинный деревянный стол с несколькими стульями вокруг — место, где собирались для разговоров и редких моментов отдыха. Новобранцы-омеги, прибывшие накануне, уже распределились по койкам, молча разглядывая обстановку. Кто-то суетился, пытаясь навести порядок в своём новом пространстве, а кто-то сидел на кровати, задумчиво глядя в потолок. Чон Чонгук, который всё ещё ощущал взгляд генерала Бансика на своей спине, выбрал место в углу у окна. Упираясь локтями в подоконник, смотрел на аэродром, за которым вился серый дым. — Ну что, — раздался голос, и Чонгук обернулся. К нему подошёл Пак Чимин, небольшой омега с озорными глазами и обворожительной улыбкой. — Ты тот самый герой, у которого отец — сам командир, да? Омега слабо усмехнулся, вернувшись к своему наблюдению за улицей. — С чего ты взял, что это что-то значит? К разговору подключился Ли Минхек, который как раз расправлял одеяло на своей койке. — Ну, значит многое. Ты в курсе, что об этом уже говорят все? Даже те, кто ещё не видел тебя в лицо, уже в курсе, что ты сын Чон Хесона. — Отец не знает, что я здесь. —Почти с вызовом. — И я бы предпочёл, чтобы вы не трогали эту тему. Я пришёл сюда добровольно. Чан Донсу, устроившийся на соседней койке, внимательно посмотрел на Чонгука. — Добровольно? — спросил он, переплетя руки на груди. — Ты же мог остаться в тылу, на какой-нибудь канцелярской должности. Уж он-то точно обеспечил бы тебе место получше. — Конечно, обеспечил бы, — фыркнул омега. — Он этого и хотел. Готовил меня на должность в штабе. Но это не то, чего я хотел. Я умею летать, и я здесь потому, что считаю, что это мой долг. — Хм, благородно, — пробормотал Донсу, слегка кивая. — Но знаешь, если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьёз, тебе придётся показать это на деле. Здесь всем плевать, чей ты сын. — Донсу прав, — вмешался Чимин, усаживаясь на край своей койки. — Здесь вообще всем плевать на всё. Но ты интересный, Чонгук. Посмотрим, как ты впишешься. В этот момент дверь в казарму с глухим стуком открылась, и внутрь вошёл Ким Сокджин. Изысканный образ с идеально выглаженной шёлковой рубашкой, шарфом и кашемировым пальто заставил всю комнату на мгновение замереть. — А здесь явно нефешенебельный санаторий, — произнёс, оглядев казарму с лёгкой гримасой. Затем его взгляд остановился на группке новобранцев. — Судя по вашему виду, вы сами не до конца понимаете, где оказались. Чимин первым нарушил паузу, приветливо махнув рукой. — Доктор Ким Сокджин, верно? Добро пожаловать в наши скромные апартаменты. — Спасибо за любезность. Хотя апартаменты — это, пожалуй, слишком громкое слово. — Мы как раз обсуждали нашего героя, — подхватил Чимин, кивая в сторону Чонгука. — У него отец — сам командир. Ким вскинул брови, переводя взгляд на молодого омегу. — Чон Хесон? — уточнил он. — Ну надо же. А ты действительно в центре внимания. Твой отец на слуху у всей нашей армии. — Я тут не из-за него. И не ради внимания. Сокджин оценивающе посмотрел на него, затем усмехнулся. —Здесь, как говорится, судят не по словам, а по делам. А теперь, господа, кто мне объяснит, почему у вас нет хотя бы одного приличного зеркала? Или это такая особая форма пытки? Пак Чимин, сидевший на соседней койке, хохотнул, едва не уронив свою флягу с водой. — Зеркала? Серьёзно? Ты в военной части, Сокджин. Здесь максимум — отражение в полированной кастрюле. — Кастрюля, говоришь? — Сокджин приподнял бровь, сохраняя свою невозмутимую грацию. — Звучит как вызов. Но предупреждаю: если я найду здесь хоть что-то, что отражает, вы будете любоваться мной до конца своих дней. — Это уже угроза, — вставил Ли Минхек, тихо улыбаясь. — Нет, это реальность, — парировал Ким. Он снял берет, аккуратно встряхнул волосы и продолжил. — Кто-то должен внести немного эстетики в это унылое место. — Прекрати, ты нас ещё тут всех передислоцируешь в элитный клуб, — заметил Донсу, скрестив руки на груди. — Скажи честно, зачем ты здесь? — Распределение, — ответил Сокджин с лёгкой усталостью. — Неужели вы думаете, что я добровольно покинул свою уютную клинику ради… этого? — Он обвёл рукой помещение. — Но раз уж судьба решила меня сюда занести, я сделаю так, чтобы вы все знали: я здесь. — Уже заметили, — усмехнулся Чимин. Чонгук, всё это время молчавший, наконец поднял голову и посмотрел прямо на Сокджина: — А ты не боишься? Быть здесь, с нами. Каждый день под угрозой. Доктор медленно опустил взгляд на юного омегу. Глаза потеплели, хотя в голосе осталась привычная твёрдость. — Я боюсь только одного — быть бесполезным. Всё остальное... — Он пожал плечами. — Это вопрос времени. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на страх. — Хорошо сказано, — одобрительно кивнул Донсу. — Хоть что-то разумное в этом балагане. - Ну да ладно! – Бросил резво Пак. – Давайте расскажем друг другу о себе, чтобы познакомиться поближе. — Чон Чонгук, двадцать четыре. Родился в семье военных. Летать начал с семнадцати. Закончил лётную школу и имею полный курс практики. Мечтаю летать с таким же омегой, как я, и быть пилотом, а не бортстрелком. Это всё. Пока остальные переваривали услышанное, Сокджин бросил на него внимательный взгляд, но промолчал. — Ну, а я Пак Чимин, двадцать три года. Танцор из Сеула. Моя семья живёт в деревне, отец фермер, мать — самая мудрая женщина, которую я знаю. В армию попал случайно, но теперь, кажется, уже привык. Летаю на «Победе» вместе с майором Намджуном. Да, всё те же слухи — мол, у нас роман. Нет, не так! — быстро замахал он руками, заметив ухмылки. — Мне нравится другой человек. Но кто это — пока секрет! — Интригующе, — раздался голос Ким Сокджина. Он поднялся со своей койки, небрежно поправляя шарф. — Ким Сокджин. Тридцать лет. Врач по распределению, но и до этого в профессии был не последний. Семья? Моя мать умерла, когда я был ребёнком. Отец — инвалид. Сейчас за ним присматривает соседка. Работу свою люблю, даже здесь. Он сделал паузу, явно собираясь рассказать что-то важное. — Был случай... мне привезли раненого с такими повреждениями, что любой другой сказал бы: «Безнадёжно». А я, знаете ли, не привык сдаваться. Мы его вытащили. Сшивали, собирали по кускам, но выжил. Это была моя лучшая победа. Хотя, давайте не буду портить вам всем настроение, надеюсь, мои услуги некому из вас не потребуются. Просто мотайте на ус – я гений. Пак заливисто засмеялся, ему определенно нравился этот доктор. Наступило молчание, и все перевели взгляд на светловолосого омегу. — Ли Минхёк. Двадцать пять лет. Летаю на «Тумане» с капитаном Хосоком. У нас уже двадцать три вылета, и все — удачные. — На секунду он замолчал, взгляд ушёл в сторону. — Моя семья погибла в первые дни войны. Но я стараюсь не думать об этом. Для меня главное — быть полезным и выполнять долг. После слов Минхёка в казарме повисла тяжёлая тишина. Чимин, который обычно старался поддерживать весёлую атмосферу, нахмурился и прикусил губу. — Прости. Я… даже не знаю, что сказать. Это ужасно. — Нет нужды извиняться, — Минхёк чуть улыбнулся, но его глаза оставались печальными. — Мы все здесь потеряли кого-то. Я просто стараюсь не жить в прошлом. Странно, что мы не общались с тобой еще по душам, Чим-Чим. Видимся в казарме уже долгое время, но так и не смогли нормально поговорить. Чимин ничего не ответил, зная причину их долгого молчания. Прошло уже четыре месяца, верно? Должно было немного стать легче. Почему же не становилось? — Ты сильный, — перебил мысли Пака Чонгук. —Может быть. Но это всего лишь мой способ справляться. — Ты не один, Минхёк. Здесь, в этих стенах, все мы — твоя семья. И я, как самый старший, позволю себе сказать: если тебе нужно будет выговориться, я всегда готов слушать. Даже если для этого придётся пожертвовать своим прекрасным шарфом, чтобы ты мог вытереть слёзы, — добавил Сокджин с лёгкой улыбкой, смягчая напряжённый момент. Минхёк кивнул, опустив голову. — Спасибо, Сокджин. Я это запомню. — А я, между прочим, здесь тоже для тебя, — воскликнул Чимин, оживляясь. — Не только доктор будет жертвовать своими модными аксессуарами, но и я готов тебя слушать! Правда, у меня нет шарфа, так что придётся обойтись моими ушами. Все невольно улыбнулись. Даже Минхёк чуть расслабился, глядя на озорного омегу. — Спасибо, ребята… — Так, альфа, раз тебя к нам распределили, давай тогда тоже с нами пообщайся, - перевел внимание Сокджин на огромного парня. Чан Донсу, вытянувшись на койке, неспешно оглядел присутствующих. Взгляд задержался на каждом поочерёдно, хотел запомнить их лица. Высокий, крепкий, с широкими плечами, будто только что вернулся из тренажёрного зала. — Чан Донсу, — голос был глубоким, почти бархатным, с нотками сдержанной уверенности. — Мне двадцать семь лет. Родом из маленького города недалеко от Инчхона. До войны работал механиком на авиационной базе. Мечтал летать с самого детства. Отец бросил нас, когда мне было семь. Так что всё детство я провёл с матерью. Она… — он на секунду замолчал, но тут же продолжил, — была самым сильным человеком, которого я знал. Научила меня не сдаваться. Когда началась война, она настояла, чтобы я ушёл, чтобы не видел, как она умирает. Если честно, до сих пор не знаю, жива ли она. Надеюсь, что да. Когда закончится война, я обязательно ее найду. А еще, я не альфа, я – ОМЕГА! Все переглянулись, кто-то даже с сомнением фыркнул. Сокджин, сидевший с непроницаемым выражением лица, наконец приподнял бровь. — Омега? Прости, но таких, как ты, не бывает. Ты что, специально сюда пришёл, чтобы посмотреть на нас голыми в казармах? Признайся, это был твой коварный план? Донсу не дрогнул, лицо всё так же оставалось спокойным, а уголки губ приподнялись в лёгкой усмешке. Он сел, чуть подавшись вперёд, и взгляд его заискрился лукавством. — Хочешь проверить? Могу дать тебе прямое доказательство. Хотя предупреждаю, если захочешь что-то большее, я не обижусь. Смех прокатился по комнате, разрядив атмосферу. Даже Чонгук, который до этого старался держаться серьёзно, рассмеялся, прикрывая лицо руками. Сокджин, однако, не растерялся, театрально откинулся назад, скрестив руки на груди. — Хм. Предложение заманчивое, но я не настолько отчаянный. Хотя, знаешь, —усмехнулся, — если вдруг в следующий раз я увижу, что ты пахнешь, как альфа, я лично заявлю генералу. Пусть сам разберётся, что ты здесь делаешь. Запаха то я твоего не чувствую вовсе. Занятненько. Донсу рассмеялся. — Справедливо, доктор. Но вы всё равно не устоите перед моим очарованием. Альфа или омега — какая разница, если ты идеально подходишь для всех ролей? — Ты, похоже, мастер притворства. Уверен, под этими широкими плечами скрывается масса секретов. — Только если ты сможешь их раскрыть, — игриво ответил Донсу. Разговор продолжился с лёгкими шутками и подколками. Напряжение, висевшее в воздухе с самого прибытия новобранцев, постепенно улетучилось. Омеги начинали чувствовать себя ближе друг к другу.

***

На аэродроме вновь воцарилась утренняя суета. Лёгкий ветерок разгонял дым от заправки самолётов, механики сновали туда-сюда, проверяя каждую деталь техники. В центре тренировочной площадки стоял генерал Бансик, руки скрещены на груди. Перед ним, вытянувшись по струнке, стояли два человека: Чон Чонгук и О Ёнсик. Генерал обвёл их тяжёлым взглядом, явно прикидывая, насколько далеко они зайдут. — Итак, каждый из вас утверждает, что готов к полётам. Посмотрим, правда ли это. Сегодняшнее задание простое: взлёт, управление в воздухе, манёвры, посадка. Вы летаете по одному, — он перевёл взгляд на Чонгука, затем на Ёнсика. — Убедите меня, что вас стоит пускать в небо. Рядом с генералом стоял лейтенант Мин Юнги, который явно был не в духе. В руках была зажата папка с инструкциями, но выражение лица говорило, что тот скорее бросил бы эту папку в первого попавшегося, чем следил бы за их выполнением. — Чонгук, ты-первый. Самолёт готов. Тебе достался «Лютик». — Что? — Юнги чуть не задохнулся, перехватывая папку. — Это моя машина! Генерал, вы серьёзно? Отдать «Лютик» на тренировочный полёт новобранцу? Это же… Это же кощунство! — Лейтенант Мин, успокойтесь, — резко бросил Бансик. — Ваш самолёт и вернётся в целости и сохранности. Если Чонгук не справится, вы получите не только свою машину, но и повод выкинуть его из части. Юнги закатил глаза, тихо пробормотав что-то вроде: «Я всё ещё не уверен, что это хорошая идея». Но спорить дальше не стал. Чон Чонгук поднялся на борт «Лютика», не обращая внимания на взгляд Юнги, который прожигал его насквозь. Кабина была просторной и ухоженной, но омега быстро сосредоточился на приборах: нужно было доказать, что он достоин места в этой части, и сделать это в первый же день. — Ты готов? — послышался голос Минджуна, стоявшего у контрольного пункта. — Готов, — уверенно ответил Чонгук. Двигатели «Лютика» взревели, самолёт медленно двинулся по взлётной полосе, пока не оторвался от земли. Когда кабина наполнилась гулом моторов, омега почувствовал знакомое чувство свободы, которое всегда приносило ему небо. — Высота 500 метров, — доложил Чонгук в рацию. — Отлично. Покажи маневренность, — раздался голос Минджуна. Чонгук резко увёл самолёт в сторону, выполняя сложный вираж, затем вновь стабилизировал машину. Каждый поворот был плавным, точным. — Вижу, ты не новичок, — с лёгким удивлением отметил Минджун. — Подождите, подождите, — голос Юнги прорезал эфир. — Если он поцарапает мой самолёт, я лично заставлю его оттирать корпус зубной щёткой. — Лейтенант, следите за словами, — отрезал Бансик. — Чонгук, продолжай. Омега сделал ещё несколько манёвров, после чего вернулся к аэродрому и плавно посадил машину. Когда он вышел из кабины, взгляд Юнги был не менее яростным, но Чонгук заметил в нём толику уважения. — Молодец, — сухо бросил генерал. — Следующий. Теперь настала очередь О Ёнсика. Ему достался «Туман», принадлежащий капитану Чон Хосоку. Сам Хосок стоял в стороне, наблюдая за происходящим с привычной лёгкостью. — Ты точно не против? — спросил Минджун, обернувшись к капитану. — Лишь бы не убился, — с лёгкой усмешкой ответил Хосок. — А то ведь жалко будет не машину, а его самого. Ёнсик поднялся на борт, легко разместился в кресле и провёл ладонью по панели управления. Кабина наполнилась гулом моторов, когда он запустил двигатель. — Готов? — спросил Минджун. — Всегда готов, — спокойно отозвался Ёнсик. Когда «Туман» оторвался от земли, Хосок, стоявший рядом с Минджуном, невольно присвистнул. — Летит, как родной, — заметил он. — Покажи маневренность, — раздалась команда в рации. Ёнсик без слов выполнил вираж, затем накренил самолёт, демонстрируя полную управляемость. Машина отзывалась на каждое его движение, как продолжение его самого. Даже Юнги, стоявший в стороне, хмыкнул. — Неплохо, — пробормотал он. После серии манёвров Ёнсик вернулся на базу. Посадка была мягкой, как по учебнику. Когда вышел из кабины, Бансик кивнул, явно довольный. — Обоим зачёт, — сказал генерал. — Добро пожаловать в небо. Но не забывайте: ваши навыки — это только начало. Работайте дальше. Как бы хорошо ни справились Чонгук и Ёнсик, на следующий день стало ясно, что их полёты были лишь началом. Несмотря на очевидные успехи, строгий устав требовал, чтобы новобранцы прошли полный курс подготовки перед распределением по экипажам. И омегам, и альфам, прибывшим в часть, предстояло определиться: кто займёт место пилота, а кто станет бортстрелком. Генерал Бансик на утреннем брифинге объяснил ситуацию, обводя взглядом всех новобранцев. — Ваши навыки — это хорошо, но армия работает не по личным предпочтениям, а по уставу. Каждый из вас должен пройти дополнительные тесты и тренировки. Только после этого будет принято решение о распределении. До тех пор — тренируетесь, учитесь, работаете вместе. Чонгук слушал слова генерала с каменным выражением лица, внутри же чувствовал разочарование. Вроде доказал свою готовность, но теперь должен был ждать, пока остальные подтянут свои навыки. Ёнсик, стоявший рядом, наклонился ближе, чтобы тихо прокомментировать: — Так и знал, что всё не будет так просто. Но, кажется, нам с тобой придётся подождать своих бортстрелков. Мы же вдвоем пилотируем. На сколько мне известно, не хватает именно стрелков. Таких как мы намного больше, вот теперь и сиди в луже, ожидай «своего звездного часа». Чонгук кивнул, но ничего не ответил, не хотелось обсуждать то, что не зависело от его усилий. Ёнсик чуть усмехнулся, наблюдая, как остальные новобранцы возились с приборными панелями и осваивали базовые манёвры на тренировочных симуляторах. — Грустно только то, что не все дотянут до реальных вылетов. — Взгляд альфы потяжелел. — Те, кто хотят быть бортстрелками, должны уметь больше, чем просто стрелять. — А ты, значит, уверен в себе? Даже если бортстрелка не будет рядом? Ёнсик пожал плечами, усмехнувшись: — Я уверен, что смогу поднять машину в воздух и выполнить задачу. Но одному в воздухе не выжить, даже с идеальными навыками пилотирования. Просто надеюсь, что мой бортстрелок окажется не только хорошим стрелком, но и надёжным человеком. Чонгук кивнул, задумчиво разглядывая тренировочную площадку. —Справедливо. Но я всё равно хочу, чтобы в моём экипаже был омега. Кто-то, кто понимает, что значит быть на твоём месте. Ёнсик слегка повернул голову, глядя на него с интересом: — Это мечта или принцип? — И то, и другое. Просто кажется, что с омегой мы сможем работать как одно целое.  — Посмотрим. Может, нам всем немного повезёт, и мы найдём своих идеальных напарников. А пока остаётся только ждать.

***

Время действительно тянулось, растягиваясь до бесконечности. Дни сливались в один бесконечный круг: тесты, симулятор, тесты, снова симулятор. Режим, в котором каждый момент был предсказуем - застой, но именно эта монотонность позволяла не думать о более тяжёлых вещах — о войне, о страхе, о будущем. Единственной отдушиной для Чонгука стала казарма. Там, где всегда было шумно, весело и по-домашнему тепло. Сокджин с его саркастичными, но заботливыми комментариями, Чимин — жизнерадостный и всегда готовый поддержать, Донсу с его крепкой уверенной манерой говорить и Минхёк, чья тихая преданность внушала уважение. Когда пришло время финального теста на распределение, Чонгук был готов. Удивительно, но он почти не волновался. Уверенность в своих силах и поддержка товарищей придали ему спокойствия. Чон прибыл вовремя, как и полагалось, и занял своё место в зале для проверки. Оглядел собравшихся, заметив знакомые лица и обстановку, но что-то вдруг заставило сердце пропустить удар. Наткнулся на того, кого он не видел с самого момента прибытия. Капитан стоял чуть в стороне, неподвижный, как статуя, но глаза… Они были прикованы к омеге. Потемневший взгляд Кима прожигал, пробуждая в груди что-то странное, нервное. Время снова остановилось, как тогда, когда их взгляды пересеклись впервые. Только теперь Чонгук уже не чувствовал той робости. Вместо этого в нём разгоралась решимость. Тэхён медленно выдохнул, но взгляд не ослабел: оценивал, взвешивал, даже что-то решал про себя. Омега не знал, что означал этот взгляд, но хотелось думать, что капитан в нем заинтересован. Отвернулся первым, сосредоточив внимание на доске с инструкциями, но даже это не помогло. Капитан Ким решил довести его до бордовых щек, подойдя практически впритык к его столу. — Чонгук, верно? — голос был низким, бархатным, мужественным, доводящим до дрожи в коленях. — Так точно, капитан, — ответил Чон, чуть не дав петуха. — Ты много летал, как я слышал. Но вот вопрос: думаешь, этого достаточно? — Тэхён слегка наклонился, делая своё присутствие ещё более ощутимым. Чонгук поднялся на ноги, стараясь не терять самообладание, и ответил, глядя капитану прямо в глаза: — Я здесь, чтобы доказать, что этого достаточно, капитан. Тэхён усмехнулся, не отводя взгляда. Прошелся глазами по красным щекам, густым волосам, обратно вернувшись к черным безднам. Его улыбка была... непонятной. Смешанной. То ли издёвка, то ли одобрение. — Хорошо, — сказал он наконец. — Тогда покажи мне. Но предупреждаю: я требую многого. От всех. Без исключений. — Мне это только на руку, — коротко ответил омега, выпрямляясь на столько, что послышался хруст позвоночника. На секунду воцарилась тишина, а затем капитан просто кивнул и отошёл, оставив после себя едва уловимый запах миндального ликёра. Чонгук сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Очень «помогло». Сердце с грохотом вывалилось куда-то в живот, заставляя пробудиться неизвестных насекомых. Бабочки порхали то в низу живота, то заводили область желудка, переходя на сердце. «Что это вообще было?» — мысленно выругался он, уговаривая себя не отвлекаться на странное поведение Кима, да и свое тоже. Тэхён, отойдя на несколько шагов, остановился. Руки, скрещённые на груди, едва заметная усмешка на губах. Капитан наслаждался возникшим напряжением. — Сегодня все тесты принимаю я. Генерал и остальные капитаны на задании, так что придётся вам терпеть меня. Бабочки в животе сменились лёгким холодом.  В комнате послышался еле сдержанный шёпот и движение — кто-то из новобранцев напрягся, а кто-то просто воспринял это как данность. Но омега не мог не заметить, как капитан, не меняя позы, перевёл взгляд прямо на него. — Так что, — продолжил Тэхён, по-прежнему прикованный к омеге, — если кто-то хочет передумать, сейчас самое время. Никто не проронил ни слова. Все понимали, вопрос был риторическим. Капитан удовлетворённо кивнул, затем вернул внимание к спискам в руках. — Первый на тест — Чонгук. Готовься. Последний лишь кивнул, заставив себя сохранить видимость спокойствия. Конечно, он первый, кто бы сомневался. «Просто покажи, на что способен, — мысленно сказал, поднимаясь. — Ты это делаешь ради себя, а не ради него. Ради себя». Тэхён положил список перед собой, задумчиво постучал пальцем по его краю и поднял взгляд на Чонгука. — Будет непросто, — начал он, с лёгкой улыбкой, которая почему-то больше походила на вызов. — Я хочу видеть не только знания, но и твою способность принимать решения под давлением. Готов? Чонгук выпрямился, глубоко вдохнул и кивнул. — Всегда готов, капитан. Тэхён жестом указал омеге следовать за ним. Они прошли через несколько дверей к просторной комнате, где в центре стоял стол с двумя стульями и стопка бумаг. На стенах висели схемы самолётов, карты и инструкции. Чонгук быстро оглядел обстановку и сел, когда капитан кивком предложил ему место. Ким бросил взгляд на список вопросов, затем вновь посмотрел на омегу, выискивая в его лице малейший намёк на сомнение. Флирт не уместен, на кону жизнь. — Первый вопрос, — начал он, чуть наклоняясь вперёд. — Твой самолёт попадает в штопор на высоте менее 800 метров. Что ты будешь делать? — Вывод из штопора начинается с синхронизации рычагов управления. Нужно вернуть управление закрылками, стабилизировать самолёт и снизить скорость. Если высота слишком мала, готовлюсь к аварийной посадке. Капитан кивнул, но не дал ни намёка на одобрение, ожидая большего. — Хорошо. Второй вопрос. Ты видишь, что загорелся индикатор утечки топлива. Твои действия? — Отключаю подачу топлива к повреждённому двигателю. Проверяю расход. Если это возможно, снижаю скорость, чтобы минимизировать потерю топлива, и ищу место для экстренной посадки. Тэхён склонил голову, изучая его реакцию, но не подал виду, что доволен. — Разгерметизация кабины. Что будешь делать? — Первым делом надеваю кислородную маску. Затем информирую экипаж и перехожу на снижение до безопасной высоты. — А если экипаж не успел надеть маски? — уточнил капитан, взгляд стал ещё острее. — Беру управление полностью на себя и немедленно снижаю высоту. — Хорошо. Теперь представь: у тебя отказал компас, визуальные ориентиры отсутствуют. Как найдёшь путь обратно? Ответ прозвучал без заминки. — Использую радиопередатчик, чтобы получить сигнал от базы. Если это невозможно, ищу природные ориентиры: реки, дороги, горные цепи. Совмещаю их с картой, чтобы определить направление. Капитан позволил себе короткий кивок, затем задал следующий вопрос, чуть опуская голос. — Высота 1500 метров. Один из двигателей поражён и отказывает. Второй теряет мощность. Что будешь делать? Альфа давит, как специально. Омегу раздражает собственная реакция на властный и низкий тон. — Стабилизирую оставшийся двигатель. Отключаю повреждённый. Сбрасываю лишний груз, чтобы снизить вес, и ищу ближайшее место для посадки. — Что будешь делать, если система наведения бомб повреждена, но цель нужно уничтожить? — Перехожу на визуальное прицеливание. Использую любой ориентир, чтобы точно прицелиться, учитываю направление ветра и угол сброса. Последний вопрос Тэхён задал, почти наклоняясь вперёд. Дыхание чувствовалось. Близко, слишком. Запах окутывает настолько приятно, что омега чуть закатывает глаза, но резко одергивает себя. — Ты остался один. Ведущий самолёт сбит, поддержка отсутствует. Что будешь делать? — Передаю сообщение на базу, чтобы отправили помощь. Если задание критически важно, стараюсь выполнить его самостоятельно. Если нет — вывожу машину из зоны поражения, чтобы сохранить её и свою жизнь. Наступила тишина. — Чонгук, а если твой напарник умирает… Что тогда? Взгляд капитана был пристальным, почти проникающим, а запах миндального ликёра, смешанный с напряжением момента, только усиливал давление. Омега напрягся. Сценарий, который казался абстрактным в тренировках, теперь был брошен ему в лицо с болезненной реальностью. — Я… Я сделаю всё возможное, чтобы спасти его. Даже если это будет стоить мне жизни. Но… если это невозможно, — продолжил Чонгук, с трудом сдерживая дрожь в голосе, — я завершу задание. Ради нас обоих. Чтобы его жертва не была напрасной. — Никогда не смей спасать кого-то ценой своей жизни! Не нужно играть в героя! — Рассвирепел альфа, выделяя подавляющие феромоны. — Ты хоть на минуту можешь представить, как потом жить твоему напарнику, если ты вдруг умрешь во время задания, защищая его? Нет? Рассказать тебе? Чонгук инстинктивно сжал руки в кулаки, стараясь не поддаться этой мощной волне, но сердце в груди било так громко, что стало подташнивать, а в глазах темнеть. — Ты останешься с этим навсегда! С виной! С болью! С ощущением, что ты не стоил его жертвы. Никто не стоит этого! Ты слышишь меня, Чонгук? Никто! — Я… — омега попытался что-то сказать, но голос дрогнул. Альфа замолчал на миг, сжав челюсти, сдерживая поток слов, которые так и рвались наружу. Заметив состояние Чона, капитан начал сдаваться. Негоже старшему по званию мучить своим болезненным прошлом человека, который готов всего себя отдать. С Чонгуком такого может и не случится. Вдруг, приедет его свирепый а-отец и заберет в тыл, где тот будет перебирать бумажки, не думая об этих страшных вещах. Не думая о смерти своих друзей. — Никогда больше не смей думать, что геройство — это выход, — холодно, но с ноткой горечи. — Ты нужен не мёртвым, а живым. Себе. Своему напарнику. Своей команде. Запомни это. Тест сдан. Отлично. Но это только начало. Теперь идём к взлётной полосе. Ты покажешь мне, на что способен как бортстрелок, а потом я дам тебе шанс продемонстрировать свои навыки пилота. Чонгук кивнул, проглотив слова, которые вертелись на языке. Ветер на взлётной полосе был свежим, но пронизывающим. Омега поежился, укутываясь больше в форму. Хотелось, чтобы это как-то помогло, но холодный воздух все больше залетал внутрь одежды, что зубы начинали постукивать. Дело шло к осени. Тэхён шёл чуть впереди, спина была прямой и несгибаемой, но Чонгук заметил, как его пальцы едва заметно сжимаются и разжимаются. Когда они подошли к «Стражу», капитан на мгновение остановился, глядя на самолёт. Кабина «птички» все также блестела, а на носу всё ещё красовалась эмблема орла, расправившего крылья. Для Тэхёна это была не просто машина —его дом, крепость, вера. В то же время, железная машина унесла жизнь одного из самых лучших друзей. И сейчас, оценивая потенциал посадить в «Страж» кучу учеников, отдавалось болью в области груди: не хотелось марать, не хотелось потерять, не хотелось впускать. Все не хотелось. — Лезь в кабину, — бросил он коротко, не глядя на омегу. Чонгук кивнул, но заметил странную нотку в голосе капитана. Он не был уверен, что это: усталость, раздражение или что-то ещё. Медленно поднявшись на борт, Чон сел на место стрелка, ловя острым взглядом каждую деталь — от приборной панели до блестящей эмблемы на носу самолёта. Тэхён остался на секунду стоять возле «Стража», пальцы скользнули по металлу. Она его. Его кабина не станет ничьей. Никогда. «Раим». Капитан резко взял себя в руки, поднялся в кабину и занял место пилота. Не взглянув на омегу, начал запускать двигатели: движения были чёткими, отточенными до автоматизма, но в них сквозила напряжённость. — Это всего лишь тест, — проговорил он сухо, больше для себя, чем для Чонгука. — Успокойся. Тебе не нужно быть хорошим стрелком. Всё равно никто не займёт место, которое пустует. Никто. Омега чуть напрягся, почувствовав, как его собственная уверенность слегка пошатнулась под таким напором. — Готов? — Да, капитан, —выпрямившись на своём месте. — Тогда слушай. Я скажу, что делать. Никакой инициативы. Мы взлетим, ты попробуешь себя в роли стрелка. Потом — в роли пилота. Но знай сразу, — обернувшись, с ледяным тоном, — я уверен, что стрелок из тебя никакой. И это хорошо. Значит, ты никогда не займёшь место, которое не твоё. Ого, обожгло. Но он не ответил, лишь крепче сжал руки, приготовившись к первому испытанию. «Не мое, так не мое. Нефиг тогда так пялиться. Чудила! Что бы на такое ответил Сокджин?». Чонгук едва сдержал смешок, представив, как Сокджин, сверкая своими идеальными глазами и демонстративно поправляя шарф, резко отвечает: «Капитан, неужели вы считаете, что альфы, с их врождённым чувством непогрешимости, могут определять, что принадлежит омеге, а что нет? Хотя... конечно, для вас, альф, границы — понятие гибкое. Особенно когда дело касается чужого места». Образ заставил его губы дрогнуть в почти заметной улыбке. «Страж» заурчал, оживая под умелыми руками. Самолёт начал двигаться по взлётной полосе. Омега знал, что от него ждут многого, но больше всего он понимал: это испытание было не столько о навыках, сколько о том, чтобы доказать самому себе, что он может быть частью этого мира. Без отца. Тэхён держал штурвал уверенно, взгляд был прикован к горизонту. Боевая машина набирала высоту, вибрация кабины передавалась через кресло, успокаивая альфу. Привычно. Но не настолько, чтобы забыть, кто сидел за его спиной. — Готов? — Готов! Капитан кивнул, сосредоточив внимание на манёврах. Когда самолёт достиг нужной высоты, он скомандовал: — Твоя задача — быстро оценивать ситуацию и открывать огонь только по цели. Никаких случайных выстрелов. Умей ждать. Мы начнём с мишеней. — Понял, — спокойно ответил Чонгук. Тэхён начал вводить «Страж» в плавный вираж, приближая их к тренировочной зоне, где на земле были расставлены мишени. Как только они вошли в радиус, Чонгук действовал мгновенно: руки чётко легли на оружие, глаза прищурились, фиксируя каждую деталь. — Цель на три часа, — бросил небрежно, ожидая неуклюжего выстрела. Но первым же залпом Чонгук поразил мишень. Тэхён вздрогнул, но не подал вида. — Повезло, — пробормотал альфа. — Следующая цель, десять часов. Чонгук выстрелил снова, пули срезали мишень почти идеально. — Хм. Не расслабляйся. Вижу цель на два часа. Скорость увеличивается. Омега не терял времени. Ещё один залп, ещё одно попадание. Всё было слишком гладко, чтобы быть случайностью. Тэхён невольно нахмурился. — Неплохо, — сквозь зубы выдавил он, вводя самолёт в крутой поворот, чтобы усложнить задачу. — Теперь цель на четыре часа. Скорость максимальная. Посмотрим, как справишься. Чонгук не подвёл. Пули срезали цель так, будто он делал это всю жизнь. Альфа заметил, как его собственные руки крепче сжали штурвал. Раздражало и впечатляло. Когда последняя мишень была уничтожена, Тэхён вывел самолёт на ровный курс, замедляя движение. — Ладно, — холодно, стараясь скрыть удивление. — Для стрелка ты хорош. Если честно, даже слишком. — Благодарю, капитан, — в голосе звучала едва заметная гордость. Тэхён глубоко вдохнул, стараясь успокоить пульс. Мысли путались. Раим… и теперь этот омега, с которым он, чёрт возьми, не знал, как быть. Позорно принимать тестирование у «зеленых», относясь к ним с предвзятостью. Да и предвзятость то основана на собственных ошибках. Была бы воля капитана, он просто желал остановить войну. — Хорошо. Теперь посмотрим, что ты можешь как пилот. Меняемся местами. Чонгук почувствовал, как по его телу пробежала волна возбуждения. Наконец он мог доказать то, ради чего пришёл сюда. Тэхён приземлил самолёт с привычной уверенностью, и «Страж» мягко остановился на взлётной полосе. Выключил двигатели, гул затих, оставив только шёпот ветра и звуки аэродрома на заднем плане. — Ладно, твоя очередь, —не глядя на омегу. Чонгук кивнул, молча выбираясь из кресла стрелка. Быстро сел на место пилота, осматривая приборную панель. Ещё с первого взгляда стало ясно: капитан заботился о своей машине. Каждая деталь сияла от чистоты, всё было на своём месте. Чонгук невольно ощутил уважение к этому упорядоченному миру, но быстро подавил мысль, сосредоточившись на деле. — Скажу сразу, — начал Тэхён, пристёгиваясь на месте стрелка. — Я не собираюсь помогать. Если что-то пойдёт не так, ты отвечаешь за это сам. Я просто наблюдаю. — Я понял, капитан. Чонгук запустил двигатели, и самолёт ожил. Панель загорелась, приборы начали свою привычную работу, а гул двигателей нарастал, постепенно становясь частью окружающей среды. Омега проверил настройки, всё было готово к взлёту. — Давай, — коротко бросил Тэхён, следя за каждым его движением. Чон начал разгон, и «Страж» плавно двинулся по полосе. Скорость нарастала, и, наконец, самолёт оторвался от земли. Сердце пропускает удар, когда кабина наполнилась привычным чувством невесомости. Понадобилась всего пара секунд, чтобы стабилизировать машину на нужной высоте. — Высота 600 метров, курс стабильный, — доложил. — Хорошо. Теперь покажи маневренность. Омега ввёл самолёт в плавный вираж, затем резко ушёл в сторону, показывая мастерство управления. Каждый манёвр был точным, машина двигалась - продолжение его самого. — Неплохо. — Ещё что-то? — спросил омега, слегка поворачивая голову. — Ускорься. Попробуй управлять на максимальной скорости, — бросил капитан, переводя взгляд на панель приборов. Чонгук нажал на рычаг, и самолёт рванул вперёд. Воздух плотнее ударял в кабину, но омега держал штурвал с железной хваткой. Чувствовал, как тело слегка напрягается от перегрузки, но продолжал манёвр, уводя машину в крутой поворот. — Удивительно, — наконец выдохнул Тэхён, когда самолёт вернулся на ровный курс. — Удивительно, что я ещё не угробил ваш самолёт? — усмехнулся Чонгук, не отрываясь от управления. — Удивительно, что ты справляешься, — холодно отозвался капитан. — Ладно, покажи ещё пару манёвров, и возвращаемся на базу. Чонгук безукоризненно выполнил ещё несколько сложных движений, а затем направил самолёт обратно на взлётную полосу. Посадка была плавной, практически идеальной. Когда «Страж» остановился, и двигатели затихли, омега выдохнул с облегчением. Тэхён молчал, наблюдая за тем, как омега выключает приборы и вылезает из кабины. Альфа вышел следом. — Ты справился, — наконец произнёс, коротко кивнув. — Поздравляю. По телу разливается тепло.