Одним утром

      Жить в четвёртой комнате с клиническими идиотами – сомнительное удовольствие. Особенно когда ты – реалист, опровергающий любые мистические чудеса. Некая белая ворона стаи, которую иногда решаются клевать остальные.       Но от того, что Чёрный когда-то проживал в этом калейдоскопе разноцветного бреда созданного то ли под наркотическим трипом, то ли по причине скуки, приправленной блевотиной Слепого, не делает жизнь с Псами раем.       Тем более, если ты во главе этих модников, способных вершить суд над своими, как это было в Самую Длинную. Он тогда чуть рассудок не потерял, бедолагу Краба было уже не спасти. Но, как оказалось, это было не самым страшным…       Проснувшись ранним утром в воскресенье – режим есть режим – Чёрный, эм… Видит несколько девушек, слишком уж наивно восседающих на кровати Валета, что была напротив? «Такого быть не может», — думает вожак Псов, который никогда не разделял радости Нового Закона со дня прихода Габи в четвёртую.       Да и тот же Валет, как бы он не был приближён к четвёртой, являясь бывшим участником Чумных Дохляков, Закон недолюбливал. И конечно, тот был безудержно рад, когда сам вожак довольно категорично отозвался о идее приглашать девушек и даже не просил этого.       Вожак вычеркнул из списка Длинную Габи и чутко следил, чтобы больше трёх девушек в и так переполненной комнате не находилось. Валет подсоблял, заменяя его.       Проморгавшись и на всякий случай сверив время (благо Псы не располагали к выкрутасам Табаки), Чёрный понял, что Псы должны спать. Весь Дом в пять часов утра спит, кроме нервного Курильщика, болезненно воспринявшего уход единомышленника, несмотря на их встречи. Вожак Псов приложил руку ко лбу, уже готовя гневную тираду для Псов и потрясающую новость дня для Циммермана.       Однако ж, девушки не показались ему знакомыми. Чёрный вообще не знал прям всех девушек, но хорошо запомнил шестерых девушек, которые сразу выстраивали хорошие отношения с ним, дабы не быть гонимыми, хоть он и предпочитал с чужими дипломатические разговоры, а не подзатыльники и крики до потери слуха у оппонента, как это было с Псами.       — Э, вожак, вы не ругайтесь, — в конце издав хриплый звук, заговорившая икнула, так, как это делал… Лопотун, когда сумел внятно оповестить о чём-то. Отчего-то именно его вспомнил Чёрный, глянув на девушку.       — Да, не ругайтесь, Чёрный, — протирая глаза, сказала девушка с беспорядком на волосах. Точно таким же, какой был у Сони. Ещё одно подозрительное сходство с Псами.       — У меня сегодня должна была состояться жаркая ночь, как я без своего пестика её воплощу для Тигрицы, — неразборчиво ворчала девушка, смотря у себя между ног. «Тигрица – девушка Генофонда. На данный момент», — пробежало у вожака Псов, когда он пытался разглядеть девушек чуть лучше, имея лишь бледную полоску от утреннего солнца.       Все щели в десять часов вечера Чёрным закрывались без желания выслушивать претензии к своей персоне и к её нежеланию шарахаться со своими подопечными по сомнительным палаткам, присматривая. Мысли скатились к Курильщику. — И нет, мы не пили ничего, что вызвало бы вопросы и возможность допроса у вас.       — Да-да, вожак, мы не трогали склянки Стерва, мы вас слушаемся, — голова девушки будто бы напоминала один большой пузырь на худой фигуре. А ещё это “Стерва”. Да, Стервятник правда казался довольно… В общем, вожак внимательно слушал каждое изречение и в темноте даже удалось уловить какие-то черты Псов, с которыми он знаком чуть больше месяца. Хотя перед ним и сидели, тихо сопя и толкаясь, девушки.       — Чёрный, слушай, мы вообще ничего не пили, — призналась девушка со всем пафосом Валета, отличаясь от остальных дам тем, что она к вожаку на “ты”. Чёрный потряс головой и пошире распахнул глаза. Он посмотрел на эту девушку, а та, будто поняв качающейся в воздухе, как лодка на воде, вопрос, сказала: — да, Чёрный, нас каким-то трабабахом превратило в баб.       Чёрный сжал губы, откинулся на стенку, которая громыхнула и кажется, где-то внутри себя осыпалась? Не стоит думать об этом, когда напротив тебя буквально парни, превратившиеся в девушек. Вожак указательным пальцем протёр глаза спросонья. Он наблюдал и сопоставлял привычки, физические данные, причёски и взгляды девушек.       Нелепых, но таких иногда нужных сомнений не было, пусть он и думал, что это – бессмысленно-яркий маскарад от девушек. Чёрный скорее бы предпочёл кидать эти мысли в папку: “Бред или причины существования четвёртой”. Потому что он вожак Псов, которые пусть и не могли сделать что-то существенное без вожака, но способны были и убить состайника. Так, как это сделали с двухпалым Крабом, мысль о котором дальше не развивалась и была выведена за ручку во двор.       Вероятно, это не самый лучший вариант, ибо об этом может спросить прелестно-любознательный Курильщик. Однако, он не падок на вопросы о составляющей кладбища Дома. Хотя ему и приходилось случайно натыкаться на серые и острые, как лезвие, кресты Дома, которые делались более ужасающими на фоне того, как издевательски сильно Дому плевать хотелось на своих детей.       А началось ведь ещё с Леопарда… Но со временем Чёрный просто молчал на такие вопросы, а Курильщик стал проще воспринимать такое внезапное молчание и перестал уточнять, что это – конец разговора или конец темы.       Хотя четвёртая воспринимала это по-своему. Она злостно и насмешливо говорила что-то о том, что даже Чёрный теряет с ним терпение. Эрик сначала колебался и пытался огрызаться с ним после этого, затравленный собственными состайниками, а после информативного разговора с Чёрным просто перестал обращать внимание на них.       Может, в конце концов, он не будет обращать внимание на сказки четвёртой? Он даже постарался тщательнее подбирать вопросы на темы, чтобы удручить очередным ответом Чёрного вопиющего об этом Табаки, цокающего Сфинкса с Лэри, а ещё профессионального глазозакатчика и жителя листов альбома Курильщика Лорда. Лэри там просто потому что, как понял Чёрный.       — Так… — вожака впервые сумели застать врасплох и он, честно говоря, был в сомнениях, которые были вшиты в ту же папку по бредням. — Вы проснулись в женском обличии? Генофонд, Пузырь, Соня, Лопотун и Валет, — он прошёлся глазами по каждой девушке и те кивнули.       Псы были неплохими бойцами, особенно если у них был вожак и им не приходилось скулить по углам Дома в поисках своего хозяина – человека, который был бы более компетентен и разнимал их. Если не успевал прервать её на стадии разговора. Языки бы им всем поотрыапть, честно.       Поэтому, Чёрный кивнул в сторону ещё спящих Псов, потёр холодный со сна нос и сказал: — Валет в ответе за них и за себя, поняла? — Валет даже в облике девушки не потеряет напора. Первое время он один и собачился с теми, кто брякал на Псов за их нарочито гордый вид до смерти Помпея. И Чёрный знал это и даже боялся, когда пришёл на место вожака.       — Есть, вожак!! — громко и с дружеской насмешкой произнесла та, явно довольная своей обязанностью. Чёрный повёл плечами, прижал руку на уровне ключиц, а вторую руку положил поверх, согнув в локте. Потянулся и поменял положение рук, пока девушки-Псы привалились друг к другу и наблюдали, иногда выражая восхищение заметным блеском в глазах, как малые дети. Валет хихикала с сестёр по несчастью и глядела, как бы Псы не проснулись и не завыли от горькой судьбы невыспавшихся.       И возможно, от девушек на кровати Валета. Они не самые сообразительные, а ещё огрызаются с друг дружкой, поэтому нуждались во властном лидере, держащем ошейники – именно ошейники, не поводки – крепко, с остервенением.       Чёрный встал, удосужился напоследок благодарно кивнуть Валету и взяв полотенце с аккуратной стопки близ кровати, легко похлопал им по шее и опустил на предплечье. Его шаги раздавались глухим стуком до двери, которую он открыл. Через мгновение дверь закрылась, "удручённо" скрипя, а Псы и ухом не повели, как нежились в кроватях, пуская слюни на подушку, так и нежились.       Валет опёрлась о стену, выгнув спину, которая заметно сузилась, приобретая женские черты. Она подумала, что вообще-то, есть девушки и с широкой спиной, а в своём изначальном облике она не слишком громоздкая, чтобы её телосложение как-то поддавалось женской анатомии.       Впрочем, это не так важно, она разнесёт каждого, кто попробует задеть или пошло пошутить, так что физические параметры не так уж и важны. ***       Чёрный шёл в ванную так, как обычно ездят Фазаны, а те в свою очередь как на похороны.       Уже в душевой, у раковины, он чуть ли не захлёбываясь водой из-под крана, тёр лицо. Увиденное им было реальным, при этом выходя за рамки. Ему явно стоило хорошенько так освежиться.       На зеркале остались разводы после умывания, но это не мешало посмотреть на светлую щетину. Почесав щёку, Чёрный тихо гаркнул: «Опять зарос, ну что такое?» — плюнув в раковину, он также подумал, что возвращение в удивляющую его с утра пораньше шестую за нужными принадлежностями грозит ему нервным срывом от чего-то ещё.       Владелец Псарни пошёл в четвёртую, к Курильщику, попутно перепроверяя свою речь на утреннюю сенсацию. В коридоре поздоровался с Рыжим, поговорил с ним о вожачестве. Псы с Крысами разнились не так сильно, как например полная мистики и загадок четвёртая или покорные по отношению к вожаку, Птицы.       А ещё, хоть Рыжий и не самый приятный человек лично для Чёрного, но он всегда готов поддержать разговор о чём угодно с кем угодно. Даже если это угрюмый реалист-скептик с неотвратимо видной, пусть и светлой, щетиной.       После разговора они искренне пожали друг другу руки, а Чёрный даже ухмыльнулся в ответ на: «Ну, бывай, старина! Удачи со своими пуделями горделивыми!». И уже спиной к собеседнику поблагодарил, пожелав Крысиному королю того же. Возможно, Рыжий действительно хороший вожак. И ему стоит вспоминать чаще, что на него уже совершали покушение, а он стоит и весь из себя довольный.       Чёрный пошёл дальше. С Рыжим время летит не так заметно. Он умеет его ускорять, поэтому с момента их разговора в коридоре прошло около двух часов и все должны были потихоньку поехать и пойти завтракать. Но бороздящая пол четвёртая, у двери которой он стоял, сегодня явно не разделяла этой позиции.       Был тихий шёпот, несвойственный этой стае. Чёрный буркнул. Не привыкать, он смирился с той хернёй, что там творили и чудили. Поэтому он постучал и сразу вошёл. Картина была… Идиотской. В традициях четвёртой, которая окружила общую кровать. Зачем? Всех мышей сожрать должен был Слепой. Так что этот единственный вариант не катит.       Вожак Псов стоял в проёме и высматривал своего колясочника. Четвертая гудела неразборчивым звуком и смотрела под кровать. Чёрный хмурил брови, не находя Эрика. Тот не выезжал из спальни один в столовую, как минимум потому, что должен в таком случае нести жратву на целый октет.       Псиного вожака потянуло всё же узнать, что там под кроватью, раз Курильщик куда-то уехал. Он подошёл к кровати, вызвав красноречивый взгляд у хмурого Сфинкса. Тот был удивлён его появлением, ибо бывший состайник после ухода к Псам дальше порога этой комнаты не заходил. Однако, он вытянул голову в его сторону, мол, что надо. Чёрный кивнул под кровать, откуда что-то пищало.       Бывшего состайника заметил Табаки. Боже, этого не хватало. Тот довольно громко и ясно сказал, вырываясь из тихого гулюканья четвёртой и искусного молчания Сфинкса со Слепым, что Чёрный пришёл и Курильщица может выйти.       Чёрный подумал, что ослышался. Сфинкс усмехнулся, а Слепой и пальцем не шевельнул. Когда четвёртая раскричалась в край, только тогда он начал искать на тумбочке наушники и плеер, длинными и худыми пальцами аккуратно огибая прочие предметы.       Чёрный посмотрел вниз, невольно строя догадки. Из-под кровати вылезла тонкая рука, охватившая его ногу, а потом голова. Чёрный опустился, пока четвёртая неожиданно затихла, завидев то, что названная Курильщицей девушка действительно вышла из своего логова.       — Чёрный, это я, Курильщик, — вожак Псов присел на корточки. Слегка отросшие с прошлой встречи двухнедельной давности – лишь слегка, но парикмахеров в Доме особо-то и нет, только у Фазанов – волосы, немного пухлые губы и короткие ресницы. Всё, что выдавало Курильщика за девушку в лице. Остальные черты лица были узнаваемы.       — Да я вижу, — Чёрный положил руку на голову Курильщика, зарывшись в волосы, а сам посмотрел на вертлявого Табаки и на ещё спокойного, но уже нервно курящего Лорда. Уловив взгляд Чёрного, он закатил глаза и прекрасно зная, что не из-за красоты тот на него глазеет, кинул окурок на машущего какими-то веерами, Табаки. Тот благополучно притих, лишь бурча на Лорда. Лорд глянул на Чёрного, тот ему кивнул. Белый дракон закатил глаза и взялся за новую пачку.       — Чёрный, заберёшь? — прозвучало в унисон у Курильщика со Сфинксом. Вожак Псов заприметил, что у Курильщика голос ещё звонче стал, а Сфинкс не был угрюм. Он кивнул обоим и подобрал Курильщика, который сразу же руками прикрыл небольшую, но женскую грудь.       Македонский уже подкатил его коляску и Чёрный, благодарно кивнув, опустил Эрика. Четвёртая лишь вернулась в свои прежние ритмы и вдохнула заново, принимаясь за свои обычные дела. А со всем шумом и весёлостью выкатил за двумя ребятами Шакал, вскоре свернув в столовую. ***       — А что стряслось-то? — спросил неприметный до этого момента Лэри, смотрящий на всех со своей полки. Ему не ответили. ***       Чёрный довёз дрожащего от голодного страха Курильщика до шестой комнаты и заехав, оставил коляску рядом с дверью. Среди девятнадцати Псов было лишь два колясочника. И не сказать, что Псы прям дискриминировали колясочников, но коляски стоило оставлять у входа, чтобы об них не ударились и не возникли споры по этому поводу.       Чёрный положил Курильщика на свою кровать, рядом с тумбочкой на которой была тарелка с кашей. Напротив уже никто не сидел – все шестеро девчат спрятались у близких друзей ныть из-за сегодняшней сенсации. Хотя, Валет, возможно, пошёл тестировать новый голос на пение.       — Сегодня многих в комнате нет. Хотя сейчас, около, — девушка прищурилась, предполагая время.       — Все должны возвращаться с завтрака и буйствовать здесь. Однако, многие ушли обсуждать главную новость и это…       — Пятерых из Псов превратило в девушек! А ещё Курильщика из четвёртой! — громко и нагло ворвавшись в шестую комнату, заорал, что есть силы Лэри, разнося эту новость ветром по стенам Дома. А поняв, куда он зашёл, неловко подобрался под взглядом Чёрного, кивнул Курильщику и учтиво сказал: — Табаки скоро завтрак занесёт сюда, не переживай, Курильщица, — и был таков.       — А, э, кхм. Во-первых, я удивлён этой новостью, во-вторых, крайне возмущён, тем, что меня обозвали Курильщицей, — Чёрный не находил странным совмещать чужой женский облик с мужским родом глаголов и прилагательных.       Да и не сказать, что он прям воспринимает Курильщика за девушку. Не идёт ему, хотя и было что-то в вечно возмущающих я девушках. Но их затыкали в кинематографе и в жизни. Потому что они, эм… Девушки?       Курильщик, будь бы с самого начала девушкой, вероятно, не дожил бы до Дома, ещё до этого превратившись в одноразовую куколку. Девчонок любят больше, но при этом ограничивают сильнее. Хотя, выпутался же Курильщик из Фазаньей каши жизни?       — Да, как раз в четвёртую и поплёлся, чтобы рассказать об этом. А Лэри с Логами, вон уже, разболтал всем, кому не лень слушать, — он потёр лоб и неожиданно взял за руку собеседницу, повернувшись и подняв на неё спокойный взгляд. Та улыбнулась и прошептала одними губами очередное признание, а потом подала губы и сделала вид, что этого не было. Чёрный сказал на это: — я тебя тоже, только в трёхсотой тетрации.       Курильщик прыснула, забывая про негодование и испуг, с которым её несли от четвёртой. Она лишь влюблённо смотрела на Чёрного, как и всегда. То бесконечное понимание между ними разливалось сладким мёдом и нежило пухлые губы в мягких поцелуях.       Им приходится прерваться и оторваться друг от друга       Зашла, как грозовая туча, Генофонд. Чёрный закатил глаза, отвернулся и придвинулся к лежачей на его кровати уже спиной, отгородив несчастную от… Довольно глупого в выборе половых партнёров человека. Вот так можно назвать еженедельное поёбывание всё новых и новых девушек – сколько их там насчитали Лэри с Конём?       И Чёрному лишь оставалось почаще говорить о такой интересной вещи, как презервативы. Даже притащил ему парочку. Правда, от Рыжего, который неразлучен с понятием пошлого и туалетного юмора. Пришлось перед этим выслушать шестьдесят девять шуток, вопросов и шутливых вопросов на такие темы, как: “каково трахать колясочника?”, “как ты его ебёшь?”, “Почему с инвалидом нельзя трахаться? А почему нельзя, чтобы тебя трахал будущий преступник?”       Объяснить этому человеку настолько базовые вещи, как Генофонд, было нелегко. Хотя вожак Псов не считал Крысиного вожака слишком уж отбитым. Просто притворяется дураком, ей-богу, не стоит переживать. Перерастёт, как-нибудь. Или просто очнётся в Наружности с красивым числом детей – восемь.       — О, это кто? — хмурая, с алеющей пощёчиной слева, Генофонд опустилась на пружинистую кровать в самом дальнем углу от кровати вожака, издав при этом хрюкающий звук. — Неужели наш благочестивый вожак, — она вспоминает многочасовые сеансы по нравоучениям Чёрного по поводу предохранения. Злопамятное существо копит энергию. — изменяет тому пареньку с девушкой? — она закидывает ногу на ногу, как Габи, от чего Чёрный морщится. Хотя от слов Генофонда воссиять никому не удавалось. А когда эта язва злая, она превращается в бочку с опасным количеством токсинов.       Чёрный неоднозначно хмыкает, наблюдая как Генофонд ложится спиной на кровать и толкает себя тонкими руками вверх. Пытается держать равновесие, будучи на закорках от скуки. А ноги сильно громыхают о стену, которая осыпаются внутри. Вожак надеется, что она удержит такое положение до нескольких часов, чтобы спина её потом шипела пузырящейся болью, а она сама ругалась, когда выравнивала спину.       — Какие измены? Что за чепуха несётся из твоего кривого рта? — Чёрный уже раскрыл было рот, чтобы намусорить прямо в рот угрюмой подопечной. Однако, резко вскакивает Курильщик, до этого спокойно сидящая на кровати Чёрного, показывая, что она нисколько не враждебна и в принципе, безопасный объект. Пока рядом сидит Чёрный.       — Курильщик, ты что ли? — ошалев от такой наглости, Генофонд отчётливо поняла, что в этих вопросительного рода оскорблениях есть что-то курильщиковское.       — Нет, девушка, с которой ваш вожак мне изменяет. — Чёрный хохотнул от того, с каким пафосом это было сказано. Курильщику никогда не шла эта глубинная, Фазанья выразительность и выкручивание таких тонких средств, как сарказм. Но если ему что-то не идёт, то тогда смотрится это мило. Как и сейчас. Король Псарни снова поворачивает голову к ней.       — И что, ты не будешь лезть к ней особенно сильно? Она же типа, девушкой стала? — Генофонд резко обращается к Чёрному, которому это стрелой в голову ударило. Он даже не сразу сообразил. Но перед Пёселями вроде Генофонда терять лицо опасно, поэтому ответ был быстро дан:       — Я? — Чёрный погладил Курильщика по голове, при этом смотря на Генофонда. Курильщику лишь надо было поддаться чуть вперёд, чтобы ощутить касание в полной степени. — Из-за того, что он – девушка? — глаза Чёрного раскрылись в шоке. Хотелось просто обматерить рухнувшую с дуба и закопать под землю прямо здесь. — Бред, — готовясь прибавить "собачий", Чёрный сомкнул губы, повернувшись к девушке сзади, ища поддержки. А то вдруг, женская солидарность проснётся. Она молчаливо поддерживала его короткими и частыми кивками, горя глазами выражением: “С этим убожеством по-другому не как”. Чёрный повернулся обратно, ожидая ответа оппонентки.       — Ну, не знаю даже. Если бы моя вторая половинка была парнем и стала девушкой, я бы её отъе… — девушка приняла сидячее положение, но даже так договорить ей не дали. Курильщик вытащила руку и кинула подушку Чёрного быстрее. Попасть в цель с такого расстояния было неплохим достижением, Чёрный подметил.       — Курильщик, — Чёрный выловил её руку сразу после броска. Он заметил, что руки Курильщика никак не изменились. Такие же худые руки с редкими родинками. Но гладкая кожа Курильщика всегда оставалась с ним. Сразу видно: наружный. Не били его и не бил кого-то.       — За подушку прости, Чёрный, но этот Генофонд, кхм, — тут же превратившись лапочку-шапочку, Курильщик накрывает второй ладонью ладонь своего парня. В глазах мелко капает искренность извинения и прогибается неловкость под тяжестью первого.       — Нет, что ты, — вожак Псов оборачивается: Генофонд лежит с подушкой на голове, ворча про боль. Вожак смотрит за лежащую на его кровати девушку и понимает: томик Моби Дика ночью был сунут им в наволочку подушки, а не под неё. Ну и хорошо. Курильщик тогда тем более умница, раз одной рукой закинул подушку с, судя по Генофонду, тяжёлой книгой. — Ты хорош. Меткое попадание и хорошее наказание, э, вот, – Курильщик вжался в спинку кровати, смутившись, на что второй передёрнул плечами и быстро сказал: – Можно я тебя поцелую при ней?       Издалека Генофонд истошно визжит где-то у входа, метаясь по своей постели от ползущего гнева.