Мой последний бой

Бывают ли на свете чудеса? Мудрейшие ангелы ответят вам, что нет. Ведь все, что покажется глупому смертному “Великим Чудом”, для просветленных существ не более, чем обыденность. Все в их тяжелых головах поддается научному пошаговому объяснению - от людских перерождений до магии вуду. Восторженные возгласы по невероятному давно иссякли. Может, потому их глаза так пусты и бесчувственны, когда устремлены на других. На несмышленых, галдящих направо и налево о каждой незначительной находке - “Взгляните, чудо! Это чудо!”.  “Пустословят,” - думала Лют. “А ведь пустословие хуже безделья”. Одно дело разбрасываться бессмысленной болтовней. Совсем другое - опошлять такие слова как “любовь”, “вера”... или же “чудо”. Когда она в последний раз слышала его, не кривя рот от омерзения? Наверное, как только попала на Небеса. Такое имя ей дали местные старейшины. В шутку ли? Возможно то был извращенный ангельский юмор? Но почему-то не хотелось возражать, выставлять напоказ ее привычную задиристую манеру. А впрочем, может, она и закричала бы, будь у нее тогда вторая половина языка. Приземление вышло скомканным и не таким грациозным, как она планировала. Крылья будто бы перепутались между собой, и она с трудом удержала равновесие, коснувшись кончиками пальцев земли. И так, замерев в наступательной позе, она позволила себе паузу. Чтобы привести мысли в порядок и в конце концов вспомнить, как дышать. Ох, как же ее подводила больная голова. Видимо, из-за стресса и недосыпа горе-командир навлекла на себя галлюцинации.  Лют попыталась сфокусировать свое внимание на трещинах в адской брусчатке. Ведь этого не может быть, нет, это невозможно. Глупости, бредни. “Ангел переродился в Аду” - да кто поверит в такую несуразицу? Небесные верхушки знали о возможности вознесения грешников, но не наоборот. Может он просто выжил? Нет, тоже невозможно. Его тело покоится в золотом гробу, мертвее всех мертвых.  Выбора не было. Если она хочет быть сильной, остается только одно - поднять голову и посмотреть в глаза своему самому главному страху и желанию. Тем более через омерзительный звон в ушах до нее доносились обрывки его фраз. Золотые глаза Лют тяжело устремились вперед.  Картинка перед ней то мутнела, то снова возвращала свои очертания. Верный признак возможной потери сознания. Лют продолжала держать суровый вид несмотря на то, что внутри нее все рушилось от бессилия. В горле пересохло, казалось, она вот-вот рухнет на землю, побежденная без единой царапины.  Вся ее шаткая концепция взгляда на мир вмиг рассыпалась как карточный домик. Его знакомые белесые черты истлели угольной гарью, а редкие золотые детали утратили свой былой величественный блеск. Да, тут нет места для сомнений, он стал грешником. Тот, кем она дорожила больше всего на свете, самый яркий непоколебимый авторитет. Сейчас он стал тем, кого они на протяжении многих лет истребляли с таким нескрываемым наслаждением.  Это определенно было чудо, и она не могла его вынести. Ведь воистину оно не обязано быть легким, оставляющим после себя лишь приятное послевкусие на пару дней. Вот она, подлинная цена невероятного - оно сломит тебе спину, навалившись громоздким булыжником, вывернет наизнанку, выпотрошит и оставит наедине с бурей неясных эмоций. От детского восторга до предсмертного ужаса.   И что теперь? Он стоит здесь, живой и совершенно целехонький прямо перед ней. Будто бы его никогда и не касался ангельский клинок. Сейчас Лют выглядела куда более жалкой, нежели любой смертный в этой проклятой дыре. Особенно перед Адамом, с лица которого не сходила идиотская горделивая улыбка, он явно ждал своего бывшего подчиненного.  Ей потребовалось немало сил, чтобы вынырнуть из тягучего болота тревожных и пугающих мыслей, вспомнив о существовании реальности за пределами пары метров.  Лют с трудом оторвала взгляд от Адама. Ей жутко хотелось и одновременно было невероятно страшно, что хрупкая иллюзия рассыпется в прах, как только она сделает это. Но ее теория не оправдалась – доказательством тому были лица экзорцистов. Может их потрясение не было таким же фатальным, но смятение волной прошлось по отряду.  - Это правда сэр? Лют, мы должны его атаковать?  - Я не хочу убивать командира. Что нам делать?  - Командир грешник? Он как Вэгги? Или нет?  Они переминались с ноги на ногу как потерянная группа девочек первоклашек. Их командный боевой настрой дал серьезную трещину. Если Лют не возьмет ситуацию в руки - их перережут быстрее, чем податливых птенцов на ферме. С давящей тяжестью она выпрямила спину, выплевывая из себя резкие слова и изо всех сил стараясь не разрыдаться перед ними.  - Отставить разговоры! Я сама с ним разберусь, а пока всем ждать дальнейшего приказа, - быстрой твердой походкой она ринулась вперед, навстречу своему самому жуткому страху.  - Итак, моя дорогая Лют! Выслушай мое невероятно-ебически-охуительное предложение. Я выдаю Раю великого себя, а вы с девочками… Погоди, чего бля? - он неуклюже увернулся от взмаха клинка, пошатнувшись назад.   Нет, Лют, не дай его растерянному взгляду одурманить тебя. Это не командир, даже если его лицо такого родное. В нем не осталось ничего святого, как и в каждом из них. Он пытается что-то предложить? Этому нет веры. Наверняка очередная подлая уловка демонов. Она видит, с какой выжидающей ухмылкой на нее пялится один из них. Теперь она заметила, что они вдвоем окружены этими тварями из отеля. Она стоит чересчур далеко, чтобы добраться до этих уродов. Лют не сможет просто так переключится на них, дав Адаму шанс убежать. Тем более он, как назло, встал у нее на пути. Если сейчас она отступит, даст слабину, то не простит себе этого. И не только. Лидер ни в коем случае не должен струсить и убежать, поджав хвост - это моментальное поражение. Первый человек, обладая таким почетным статусом, не смел отступать, даже когда смерть дышала ему в спину. Впрочем, это его и погубило. Возможно, Лют ждет та же участь. Но она погибнет с честью, наконец доказав себе и остальным, что она не какая-то ничтожная слабачка. Лишь бы это было навсегда, воскреснуть богопротивной тварью - судьба хуже смерти.  Она сжала меч в дрожащих руках. Первое, что вызвало у нее волнение - он был безоружен. Раньше она без малейшего зазрения совести крошила беспомощных демонов. Но перед ним в ангеле проснулись смехотворные рыцарские замашки. Лют все еще видела в Адаме равного себе и это ее невероятно бесило. Так ли зазорно в этот раз сыграть по правилам? Может это выйдет на руку, когда она в честном бою символически лишит жизни прошлого командира, со спокойной душой переняв этот статус себе.  Она нахмурилась. В голове эта картина выглядела героически, но реальность оказалась бы куда прозаичнее. Ни о какой “спокойной душе” и речи не шло. С его убийством она погубит и себя, последние крупицы человечности растворятся в этой и без того темной душе. Она прекрасно понимала это где-то глубоко внутри, но пути назад нет, отступить было бы страшным позором. Лют взяла запасной клинок у одной из экзорцистов и небрежно кинула падшему ангелу, который все еще стоял в недоумении.  На лице Адама на несколько секунд застыло ошарашенное выражение. Он словно бы говорил: “Это ведь ебаная шутка, да? Ты же несерьезно?”. Но смятение длилось недолго, зубастая ухмылка сверкнула на его ехидном лице. Конечно, он был напуган, поэтому не придумал ничего лучше, чем использовать свою любимую тактику защиты - превратить все в чертову игру. Лют слишком хорошо знала этот его способ побега от реальности.  Он хвастливо вытянул лезвие перед собой, принимая этим жестом ее вызов. По правде говоря, выглядело это немного несуразно. Адам никогда не владел холодным оружием, больше предпочитая внушительного веса гитару, которой он размахивал как кувалдой. Как бы она не завышала способности командира раньше, Лют не могла отрицать, что эта битва будет неравной.  Отбросив сомнения, она смело рванула вперед. Глубоко внутри ей хотелось поддаться ему, как она обычно делала на спаррингах. Но отвращение к его звериным чертам пересилило чувство эмпатии. Сейчас перед ней стоял не Адам, а грязный грешник, которого нужно уничтожить как можно скорее. Без жалости и колебаний. Это твой долг, Лют.  - В-воу, сисястая, остынь! Это все еще я, старый добрый Адам, забыла? Дай мне объясни… Эй! Не будь такой чертовски быстрой! - он еле успевал возражать, неумело уклоняясь от ударов.  - Таких как ты нужно уничтожить, всех до единого! Таков приказ Небес - вырезать каждого грешника на пути. Это правильно, это… - первый раз, произнося эти слова вслух, она усомнилась в их истинности.  - Ты ебанулась?! Кто тебя за пизду укусил, Лют? Если хочешь помахаться - так и скажи. Но не подходи ко мне с таким пугающим ебальником… Эй, прекрати блять! - его азарт к битве спадал с каждым ее наступлением.  Он как никто другой знал, насколько беспощадна может быть его подчиненная, когда ярость застилает ее хрупкий рассудок. Страх делал Адама еще более человечным, это было почти невыносимо. Но Лют отдергивала себя от этих скверных мыслей. Ведь если она отступит сейчас, то чем будет лучше предательницы Вэгги?  - Блять! Лют, Лют, Лют, успокойся, слышишь меня? Это приказ!  - ЗАМОЛЧИ! - истерически завопила она, рубанув мечом вслепую.  Экзорцист испуганно отпрянула назад, словно бы удар отрекошетил по ней. Она издала резкий вздох, ощутив кончиками пальцев на рукояти, с какой силой лезвие прошлось по противнику. Задело бок, неглубоко и явно не повредив органы, но задело. И это должно было быть чертовски больно. Алая кровь обычно вызывала у нее отвращение, но сейчас внутри все сжалось от тревоги. Ей стало тошно от этой ситуации. Красные брызги на ее форме экзорциста, согнувшаяся от боли, обиды и ярости фигура напротив. А также эти пронзительные и все еще золотые, яркие глаза. Возможно, куда ярче, чем прежде. От его острого взгляда Лют до кончиков пальцев пробрал стыд. Его побледневшая, но безусловно все еще мягкая кожа… Как она могла так варварски поступить? С тем, кто, как она раньше считала, заслуживает любви и заботы, - сейчас она обращалась ничуть не лучше той одноглазой паршивки.  Но она зашла слишком далеко, пути назад были оборваны этим роковым ударом. Толчком она повалила раненное и ослабшее тело Адама на землю. Он не сопротивлялся, даже после того, как ангел приставила клинок к его горлу.  Грешники наблюдали издалека, не смея вмешиваться в разборки бывших коллег. Никто не удивился, что “неоспоримо рабочий и надежный план” Адама разлетелся в щепки в первые же секунды так называемых “соглашений”.  - Они все еще договариваются? - безынициативно пробурчал Хаск.  - Типа того. Может они одновременно друг друга пырнут? Было бы заебись, - Энджел оглядел стоящих в стороне экзорцистов. Забитые в кучку от волнения пташки - вот какой сейчас была армия истребителей. Они не могли двинуться в битву без четкого приказа командира, и честно говоря, не горели особым желанием. Не самое приятное зрелище еще больше загнало их в угол. Это был бы отличный шанс для грешников, чтобы расправится с ненавистной им шайкой небесных стервятников. Но договор есть договор, тем более Аластор отдернул их от этой спонтанной затеи.  Лют, окруженная пристальными насмешливыми взорами демонов, чувствовала себя приговоренной к расстрелу. Даже несмотря на то, что смерть была уготована не ей, а поверженному Адаму. Это был первый раз в жизни, когда она так медлила перед завершающим этапом. В ее гудящей голове панически проносились мысли: “Гадкие черти, что же вы стоите как вкопанные, чего смотрите? Ну же, где ваша адская натура? Крушите, рвите в клочья. Сделайте что-нибудь, что угодно. Только прошу, остановите меня. Иначе я…” Взмах меча. Жители отеля завороженно вытянули шеи, желая получше разглядеть захватывающую сцену. И… мимо. Лезвие противно лязгнуло, ударившись об камни в паре сантиметрах от шеи поверженного.  - Хватит уклоняться, ты, грязный слизняк! - сурово воскликнула Лют во всеуслышание.  - Чего бля?! Да ты сама промахнулась, сука! На его негодующее возражение последовал молчаливый, но однозначный ответ - характерный убийственный прищур. Явный знак того, что следует заткнуться и принять ее правила игры. Может быть Адам не обладал выдающейся сообразительностью, но возражать не стал. Даже если не понял сути ее внезапной смены цели.  - Окей, понял-понял. Ебанутая сучка…  Он неумело перекатился в сторону и торопливо поковылял прочь, зажимая рукой кровоточащую рану. Экзорцист создала неохотную видимость погони, пару раз проведя лезвием меж его колышущихся позади перьев. Когда Адам выскользнул из круга, она облегченно вздохнула - сейчас Лют могла с чистой совестью заняться остальными тварями.  - Теперь ваша очередь, уродцы, - она грациозно махнула запачканным клинком, оставив внизу багровые брызги.  Приказ о наступлении и вот они уже влились в привычный темп бойни. Экзорцисты постепенно отошли от шока, когда потеряли из виду раненного Адама. Иногда Лют выглядывала его знакомый силуэт меж адских построек. Он не лез на рожон как обычно, но и не убегал. Затаиться сейчас - было лучшим решением для него, хотя и до боли позорным. Но всерьез поднять руку на своих драгоценных девочек, даже если они оказались по ту сторону баррикад - это явно не про него. Как чертовски слаб был бывший командир, но все же Лют не могла злиться на него больше пары секунд. Хоть она и была в корне не согласна с его подходом, это поведение вызывало нежный трепет в ее сердце.    Эти грешные бестолочи многому научились с прошлой битвы и теперь куда более искусно отражали атаки. Но и экзорцисты стали аккуратнее - две стороны сражались наравне. Лют хотелось подлететь ближе к Адаму, чтобы быть начеку. Но Хаск преградил ей путь, с явной целью задержать самого опасного из ангелов. Ее ловкость не уступала, но его метательные навыки утомляли Лют и требовали абсолютной концентрации. Пришлось на время отказаться от затеи слежки за Адамом и со всей страстью влиться в битву.  Она была чересчур увлечена попытками ранить своего проворливого оппонента. Он не давал ей подойти слишком близко, что выводило вспыльчивого командира из себя. Ее агрессия играла ей на руку, но недолго, задеть Хаска ей так и не удалось. Как только она услышала вдалеке резкий приглушенный хрип, вмиг взмахнула крыльями, отлетев на несколько метров назад.  Искать источник звука долго не пришлось - грешники любезно расступились, открывая ей вид на пугающую картину. И без того раненный и бессильный Адам, сейчас выглядел куда более уязвимо, чем раньше. Его руки заломили за спиной, а к бешено ходящему вверх-вниз кадыку приставили острие копья. Хоть положение вынуждало его смотреть на небо, он изо всех сил старался отвести зрачки в ее сторону. Лют знала, что несмотря на свой холодный вид, Вэгги упивалась своим нынешним положением. Конечно, она никогда не упустила бы возможности прикончить его своими руками. Казалось бы, ненавидеть эту суку больше уже некуда. Но для Лют предел заканчивался именно там, где холодная сталь касалась разгоряченной от панического страха кожи Адама.  Он не брыкался, хотя мог бы и явно сдерживал себя в этом. Видимо, чуял, насколько сейчас близок к смерти. Или был настолько шокирован, что не мог и дернутся. Адам явно не пытался держаться дальше от грешников, но они все же показали свою натуру даже перед равным себе. Гадкие, мерзкие, никчемные твари.  - Если не отзовешь армию, я прикончу этого ублюдка! Раз и навсегда! - она еще сильнее вывернула его покрасневшие запястья.  Казалось, все кроме них троих в секунду стерлось. Вэгги смотрела в ее светящиеся глаза, ища хоть каплю слабости к мучениям командира. Хоть одну помеху на проклятой маске. Таков был план Аластора, но ей, честно говоря, было плевать. Вэгги просто хотелось еще раз лицезреть, как мисс “ангелы никогда не совершают ошибок” сломится до необратимого состояния. Достойная плата за все пережитое. Рука - за глаз, падение Адама - за изгнание. Настала очередь крыльев - того, без чего ангел навеки не сможет вернуться на Небеса. "Последний гвоздь в крышку твоего гроба, наш многоуважаемый лейтенант".