Обитель Безумия

      Трандуил

      — Глупо было надеяться, что он, действительно, хочет нам помочь!       Я знал, что Леголас прав. Он злился на меня, а я на самого себя, не в силах простить излишнюю доверчивость. Я понимал, что этот асгардский бог не может быть так благороден и бескорыстен. Тогда почему сердце подсказало мне, что он не обманет и я должен поверить его словам? Ощущения никогда не подводили меня, так что же произошло на этот раз? Я не мог объяснить это сыну, потому что сам не осознавал случившегося. Теперь Священный Источник открыт, и, вероятно, это повлечет за собой серьёзные последствия. Я не знал о коварных замыслах Локи, хотя если бы и знал, то это ничего бы не изменило — я не властен вновь закрыть Источник.       — Теперь мы можем лишь ждать и продолжать защищать наши границы, — молвил я, прекрасно понимая, что у нас очень мало шансов выстоять. Теперь, после предательства Локи, последний огонёк надежды угас.       — Я не узнаю тебя, отец. — Взгляд Леголаса был устремлён прямо на меня. — Ты никогда раньше не совершал подобных ошибок. Что сотворил с тобой Локи? Ты уже не тот король Трандуил, которого я знал.       — Мы не можем управлять всем, что происходит в нашей жизни. Нам предоставился шанс, которым мы должны были воспользоваться. Никто не был точно уверен, что всё обернется именно так.       — Нам даже не известно, откуда он пришел и кто он, — не унимался Леголас. — Ему было нужно открыть Источник. Не значит ли это, что мир находится в серьезной опасности?       — И в неизвестности, — подтвердил я. Не было смысла оправдываться перед сыном и убеждать его в том, что всё под контролем. Я был раздавлен всей этой историей с Локи, которому удалось завоевать мое доверие, расположить меня к себе, а затем предать, жестоко и беспощадно, не оставив ни единой надежды. Я не знал, кого больше я ненавидел, — себя или его. Но в любом случае мне оставалось лишь признать свою беспомощность.       — Я поступаю неправильно, но сердце подсказывает мне идти за Тауриэль, — неожиданно проговорил Леголас после недолгого молчания. Я посмотрел на сына, не понимая истинного смысла его слов. Он хочет уйти? Как? Зачем?       — О чем ты?       — Я чувствую приближение злой силы и не могу позволить Тауриэль остаться одной в это тяжелое время. Я пойду за ней. — В его голосе звучала такая уверенность, что я не стал возражать. Я лишь кивнул, понимая, что он следует зову своего сердца, и ничто не изменит его решения.       — Твое право распоряжаться своей жизнью, как пожелаешь, — ответил я.       — Я отправлюсь завтра, на рассвете.       — Не смею задерживать.

      ***

      Мое внешнее равнодушие совершенно не отражало того, что на самом деле творилось в моей душе. Я боялся даже подумать о потере сына, о том, что этот холодный разговор был нашим последним разговором. Я не стал его удерживать, не сказал ему ни слова на прощание и теперь жестоко корил себя за это. Леголас был прав: я совершил чудовищную ошибку, которая может стать причиною несчастья многих.       Я пытался разобраться в своих чувствах и переосмыслить их, чтобы понять, что заставило меня потерять холодный разум. Локи изображал верного помощника и защитника, готового спасти весь мир. Сначала он был так груб и дерзок в своих речах. Он уходил и вновь возвращался, заставляя меня вспоминать о нем каждое мгновение. Я чувствовал, что мне не хватает этого бога, не хватает его рассказов. Я понял, что привязался к нему, ибо только так я мог объяснить тот поцелуй в лесу, которым я его одарил. Реакция Локи была странной, и его можно было понять, но всё изменилось, когда он сам поцеловал меня. Зачем он поступил так? Что означал его поцелуй? Я не знал и даже не мог предположить. Как я мог разобраться в чувствах почти незнакомого мне существа, если собственные чувства пугают меня неизвестностью?       «Ты пе­ревер­нул мое ми­ровоз­зре­ние… Ты тот, кто су­мел раз­да­вить мое са­молю­бие, но при этом прив­лечь к се­бе еще боль­ше… Ты слиш­ком уди­вите­лен и уни­кален, что­бы я мог при­чинить те­бе хоть ка­кой-то вред… До­верь­ся мне…»       Я помнил эти слова, но с каждой новой мыслью я чувствовал к ним всё большее презрение. Это то единственное, в чем я не заметил подвоха, а его поцелуй скрепил наш договор, заставив меня забыть о бдительности. Как я мог так легко довериться?       «Всё это вре­мя я об­ма­нывал те­бя, вкра­дывал­ся в твое до­верие. Впол­не ус­пешно, как ви­дишь. Ты под­дался мне, ты в мо­их ру­ках… Да ты прос­то нич­то­жес­тво…».       Такова истина, которую я не желал замечать, польстившись на его сладкие речи. Бог лжи и обмана. Конечно. Ему не стоило никаких усилий подчинить меня.       Даже после предательства Локи я не переставал думать о нем. Я злился и ненавидел, но всё же думал о нем. Я пытался отрешиться от этого, чтобы не ощущать душевной боли, но безуспешно. Боль заглушала даже ненависть, а порой действовала с ней воедино, разрушая мои внутренние преграды. Было так глупо осознавать, что я не могу сохранять спокойствие и равнодушие, вспоминая о Локи. Больно думать, что я растоптан, унижен и оставлен безоружным именно перед ним.       Я ненавидел тех, кто убил мою возлюбленную, ненавидел тех, кто веками губил мой народ. Что же я чувствую сейчас? Так сложно разобраться, когда мысли и воспоминания проносятся в моем сознании, не останавливаясь. Войны, убийства, жертвы и потери — ничто не могло сломить мой дух до конца, а он сумел.       Как бы ни решился исход существования мира, как бы ни сложилась судьба моего народа, я знал, что уже никогда не стану прежним. Ворвавшись в мою жизнь лишь на короткий миг, Локи удалось пробудить те чувства, которые были совершенно не знакомы мне.       Он разрушил меня.       Я знал, что нельзя замирать, нельзя останавливаться. Только я виноват в том, что произошло. Я не должен быть настолько слабым.       Я буду делать всё возможное, буду бороться до самого конца, чтобы защитить свой народ, даже если мне придется сражаться с Локи. Он разрушил мою душу, но он не сумеет разрушить всё то, что дорого мне.       Я должен подготовиться к войне. Келеборн — вот тот, кто может мне помочь.       Спокойствие покинуло не только Альвхейм, но и Асгард. Тень тревоги нависла над Царством Вечности, предрекая тяжелые времена.       Локи не вернулся, укрылся от взора Хеймдалла, и теперь эта неизвестность вызывала серьезные опасения у Одина. Ему было известно об Источнике и об его великой силе, и он был твердо уверен, что его приемный сын преследовал какие-то корыстные цели, когда заставил альвов открыть его. Всеотец понимал, что Локи не упустит ни единого шанса занять престол, и корил себя за то, что поручил ему столь важное дело.       — Тор, твоя сила не только в Мьёльнире. Я верю, что эта задача по силам одному лишь тебе. Я полагаюсь на тебя как на истинного царя Асгарда, — медленно, но звучно проговорил Один, когда сын предстал перед ним.       — Что я могу сделать, отец? Если Локи замешан в том зле, что расползается из Муспельхейма, то всё бессмысленно, пока мы не выясним, где он и что замышляет. Мы ничего не знаем…       — Это тебе и предстоит узнать, — кивнул Всеотец. — Ты отправишься в Альвхейм, поскольку Источник находится именно в этом мире. Остается лишь надеяться, что злодеяния Локи не нанесут серьезного вреда всему Древу. Я был так глуп, что снова поверил ему.       — Мы все обмануты Локи. В этом его сущность. Но я сделаю всё, что ты скажешь, отец. Есть лишь одна проблема, — добавил Тор.       — В чем же она заключается? — Один слегка наклонился вперед, восседая на троне.       — Я плохо знаком с Альвхеймом, и об Источнике мне известно не так много, как тебе. К тому же, альвы не так гостеприимны, как может показаться на первый взгляд.       — Возможно. — Один утвердительно кивнул головой. — Однако не забывай, что альвы — одни из немногих существ, с кем можно договориться, о чем угодно.       — Да, и именно этим воспользовался мой брат, — сжал кулаки Тор.       — Не будем делать поспешных выводов. Всегда легче обвинить, чем оправдать, — заметил Один.       — Коварство Локи не знает границ! — горячо возразил Тор, но Всеотец лишь махнул рукой.       — Я знаю, как сильно ты любишь своего брата и как сильно ты желаешь, чтобы он оправдывал твои ожидания. Тебе тяжело осознавать, что всё изменилось с тех пор, как вы выросли. В детстве вы вместе играли, вместе сражались, но вы были всего лишь детьми. Тор, прими его таким, какой он есть и не пытайся присудить ему те качества и стремления, которых у него не было и никогда не будет. Локи отличается от нас, и ты знаешь это. Родство с ледяными великанами не могло не оставить на нем отпечатка.       — Он воспитан в Асгарде как истинный ас. Отец, ты всю жизнь был для него примером!       — Мы просто должны понять его…       — Понять — не всегда означает простить.       — Верно, — тихо молвил Один. — Я ошибся, отправив Локи в Альвхейм, и теперь моя участь — пожинать плоды собственной безрассудности.       — Ты это сделал, потому что поверил ему, или была иная причина? — спросил Тор с нажимом.       — Я всегда считал его своим сыном, стараясь не вспоминать о том, где я нашел его, — вздохнул Один. — И да…наверное, я поверил ему. Мне хотелось верить ему. Иногда я жалею о том, что Локи открылась правда, но потом думаю, что всё правильно, что так и должно было случиться. Он имеет право знать о том, кто он на самом деле.       — А ты не думал о том, что именно эта правда и разрушила его? — предположил Тор. — Что бы было, если бы он по-прежнему считал себя твоим родным сыном?       — Он не убил бы Лафея и не пытался бы уничтожить весь Ётунхейм, — ответил Один. — У него бы не было столь лютой ненависти к ледяным великанам. Возможно, это действительно так, и эта правда оказалась роковой для него, но у меня не было другого выбора. Я должен был всё рассказать.       На несколько секунд в Главном зале Асгарда повисла тишина, словно каждый — и отец, и сын — пытались обдумать сказанное и прийти хоть к какому-то единственно верному выводу.       — Не теряй времени, Тор, — наконец подал голос Всеотец. — Отправляйся в Альвхейм. И возьми с собой Фандрала. Он гораздо лучше знаком с этим миром, чем ты. А мне остается лишь пожелать вам счастливого пути.

      ***

      Леголас

      Не знаю, на что я надеялся, уходя в неизвестность вслед за Тауриэль. Я не мог даже предположить, куда она направила своего коня, но, несмотря на это, всё-таки покинул дворец отца. я был уверен, что он не станет удерживать меня. Так оно и случилось. Я ничем не мог помочь ему, но зато я мог помочь Тауриэль. Этот факт придавал мне уверенности, и я продолжал мчаться вперед, не останавливая своего скакуна ни на секунду.       Я был уже далеко за пределами Ласгалена и совершенно не понимал, куда лежит мой путь. Долго ли я буду бродить по миру в поисках Тауриэль? Ведь она может быть, где угодно… Я готов искать ее вечность, но, если начнется война, мне придется вернуться домой и встать на защиту леса. Отец знал это. Поэтому и отпустил. Но я не могу отступить, не могу вернуться, пока не найду ее.       Мой конь нес меня мимо небольшой рощицы, как вдруг я заметил движение среди деревьев. Я резко остановил коня и развернулся, пытаясь рассмотреть, что же зацепило мой взгляд. Кажется, это были люди, но листва настолько пышная и густая, что я не был уверен. Я приблизился. Дальше мой конь пройти не мог, и мне пришлось спешиться, чтобы пробраться сквозь разросшиеся деревья. С этого расстояния листва уже не мешала мне, и я смог разглядеть незнакомцев. Они спокойно шли по узкой тропинке, нагибаясь, чтобы пройти под зелеными ветками, и, видимо, думали, что остались незамеченными. Возможно, они и не стремились скрыться от чужих глаз, однако… Мне показалась знакомой рослая и мускулистая фигура, шедшая впереди. Где я мог видеть его раньше?       Внезапно он развернулся к своему спутнику, и я увидел, что в его руке зажат большой молот. В моей голове проскользнуло мимолетное воспоминание: точно такое же оружие было у того воина, который напал на Ласгален, а затем был отпущен моим отцом. Он ушел вместе с Локи. А теперь вернулся с кем-то другим.       Не теряя ни минуты, я без особого труда пробрался сквозь заросли и бесшумно направился вслед за двумя путниками. Я должен был выяснить, что им нужно в этих краях. Подобравшись поближе, я вытащил стрелы и лук и натянул тетиву.       — Ты не продолжишь свой путь, пока не ответишь, зачем ты вернулся, — громко обратился я к тому высокому, который показался мне знакомым. Теперь я был точно уверен, что это он.       Тот, что пониже, обернулся первым, следом — его спутник. Кажется, он уже готов был бросить в меня свое мощное оружие, чувствуя опасность, но его опередили.       — Спокойно. — Светловолосый мужчина с небольшой бородкой слегка улыбнулся и выставил руки вперед, показывая, что он безоружен. — Мы пришли не драться. По крайней мере, не с вами. У нас тут своя особая миссия, только и всего. Меня зовут Фандрал, а это Тор. Или вы уже знакомы?       Его миролюбивый тон немного успокоил меня, но бдительности не поубавилось, и лук я не убрал.       — У нас какой-то сбой в локационной системе радужного моста. Выбросило не там, — пояснил Фандрал. Я не понял, о чем он говорил, но было ясно, что он пытается наладить отношения. — Впрочем, неважно.       — Зачем вы здесь? — спросил я.       — Мы должны устранить ущерб, нанесенный моим братом, — подал голос Тор. — Локи слишком заигрался.       — Локи? — невольно переспросил я и не заметил, как мои руки опустили лук. — Он твой брат?       — Да, но это не дает ему права распоряжаться судьбами миров Иггдрасиля, — грозно ответил Тор. Я не знал, могу ли я верить их словам, но что-то подсказывало мне, что они действительно пришли, чтобы помочь.       — Теперь вы уже ничего не сможете сделать. Источник открыт, и нам не известна такая сила, которая могла бы его закрыть…       — Вот об этом нам не помешало бы узнать побольше, — перебил меня Фандрал, потирая руки. — Чем больше мы выясним, тем больше у нас шансов победить.       — Ты был в том дворце. И в том лесу. Я помню тебя, — проговорил Тор. — Раз ты знаешь Локи, то должен знать и о том, каким образом ему удалось открыть Источник.       — Чем это грозит нам? — спросил я, не обращая внимания на слова Тора.       — В недрах одного из миров пробудилась неведанная доселе сила, — начал объяснять Фандрал. — Если она доберется до Источника и обретет бессмертие, то это даст ей безграничную мощь и возможность вечного правления. Как думаешь, чем это может грозить, учитывая, что ее происхождение имеет ужасные корни?       — Миры в большой опасности, — вставил Тор. — Альвхейм пострадает в первую очередь, ведь именно здесь расположен Источник. От эпицентра сила двинется сюда.       — Что это значит? Начнется война? Как с этим бороться? — я задавал один вопрос за другим, пытаясь разобраться в происходящем. Будущее стало страшить меня. Не мое будущее, а будущее тех, кого я люблю. Отец, Тауриэль…       — Я не знаю, как вы тут привыкли воевать, — пожал плечами Тор. — Но, как бы то ни было, если эта война начнется, то она будет страшнейшей для всех нас.       — Поэтому мы здесь, — сказал Фандрал. — Нужно предпринимать какие-то меры, пока не стало слишком поздно. Мы не знаем точно, замешан ли в этом Локи, но он открыл Источник, а потом исчез. Даже наш всевидящий хранитель не может его узреть.       — Куда вы направлялись? — Я был почти уверен, что их путь лежал в Ласгален, но всё же этот вопрос прозвучал из моих уст.       — В тот самый дворец, где когда-то я был великодушно отпущенным пленником, — усмехнулся Тор, и я убедился в правоте своих мыслей. — Нам известно, что Локи находился там некоторое время, иногда возвращаясь в Асгард.       — Вряд ли король расскажет вам всё, что вы хотите знать, — заметил я. Фандрал фыркнул.       — Расскажет, если пожелает спастись от приближающейся бури, — только и сказал он и поднял голову вверх. — Неужели дождь? Вот еще одна причина, по которой я люблю Асгард и не особо жалую Мидгард и Альвхейм. Прошу меня простить.       На самом деле на землю стали падать крупные капли. Я почувствовал дождь еще до того, как он начался, и для меня это не стало такой неожиданностью, как для Фандрала.       — У нас мало времени, пора идти. — Тор кивнул мне на прощание и отправился вперед по тропинке, держа молот в руке.       — Может, еще и встретимся, — улыбнулся Фандрал и отправился вслед за Тором.       Я не знал, почему я стал так недоверчив ко всему, что меня окружает, но у меня не было полной уверенности в их словах. Одно я знал точно: тьма сгущается, грядут тяжелые времена. Я должен был найти и защитить Тауриэль любой ценой.       Через минуту мое путешествие продолжалось под проливным дождем, на который я почти не обращал внимания. Странные сомнения, мысли и предчувствия давили на меня изнутри, и я продолжал мчаться всё быстрее и быстрее. Казалось, чем сильнее льются на землю струи дождя, тем быстрее бежит мой конь.       Они могли оказаться врагами, а я позволил им уйти и добраться до отца. Этот поступок мог оказаться роковым, ведь я совсем не знал, на что они способны.       Тауриэль. Только из-за нее я принял решение отпустить их и продолжить свой путь. Я не мог потерять столько времени, отправившись с ними. Я не мог вернуться. Каждое мгновение дорого.       Я обязательно найду ее и больше никогда не отпущу.