Грань болевого порога во имя веры

Она была в сознании. Глаз один залит кровью. Девочка вскрикнула и потянула руки к матери, прикрывая другой рукой глаз. В капот влетел мотоцикл. Парень с серыми волосами влетел в них. Уже лежал мертвый. Либо как он мог выжить по его внешнему виду? Она начала трепать другой рукой мать. Капот заискрился. Женщина не отвечала, в лице были осколки. Хорошо же начиналось. Эмили отстегнулась и пыталась вылезти. Ноги завалило. Капот дымил. К месту подъехали разные машины. Сломанная дверь открылась. Снова тот парень. Аластор. Видимо мимо проезжал. Хотя он был в больнице в это время. Ему они не сказали что уезжают. Он сорвал дверь, которая уже держалась на соплях. Вытащил девочку. Она теребла оленя и кричала чтобы вытащил ее маму. Он передал ее женщине, которая наблюдала за ним как за своей собственностью. Она взяла девочку и Эмили слышала как она звонила в скорую. Эмили извертываясь выбралась из ее рук и хромая (ей ноги отдавало деталями из машины со стороны капота) шла к машине. Парень подходил к машине. Автомобиль вспыхнул красным огнем. Эмили взревела что то вроде "Мама!!!" и упала на колени, смотря на горящий автомобиль, что был чуть ли не перед ее носом. Только расстояния между двумя объектами в два с чем то метра. Кто то подхватил девочку, она не брыкалась, а смотрела на машину. Что только что взорвалась. Из голубых глаз потекли слезы, из одного глаза была слеза багрового цвета. . . . Прошло несколько месяцев. Наконец ее выписали. За ней смотрел Аластор. Больше не кому. Мать когда вытащили, увидели лишь обгоревший труп. Психика ребенка, с такими белоснежными мечтами и надеждами, была повреждена. Первое время, ей снилось то, как она переживает это снова. Психологи в бесплатной больнице так себе. Не то скажешь, пропишут еще таблетки. Вот. Она стоит на пороге больницы. Медленным шагом идет в свой дом. Там тихо. И тоскливо без матери. По щекам побежало пару слезинок. Она отпирает дверь дома. Все так же. На комоде у окна фото Серы, покойного отца Эмили и она сама лет пяти. Ковер на стене. Девочка пошла в свою комнату, там все так же. Отремонтированная комната, в абсолютно том же виде что и до ремонта. Ее копилка, которую Сера не трогала, на рабочем столе в правом верхнем углу. Эмили открывает ее. Там есть несколько тысяч. Ее одежда. Она найдет кладбище матери и подарит букет уже трупу. Может глупая идея и лучше еды купить, но ей казалось другое. Те детские желания, что были ее неотъемлемой частью, горели больше, чем физические потребности и моральные. Вытерев слезы, она поискала чёрную одежду. В их тихом городе только два кладбища. Но одно было полу тюремное. Поэтому она сразу направилась в другое. Пешком чуть ли не пять часов. Может немного побольше. Посмотрев в интернете, букет в 8 цветов будет в 1950 рублей. Гвоздики. Собирался дождь. У нее почти нет, но есть школьные штаны, черное худи, от старшего двоюродного брата, Петра, и кроссовки. Все что она нашла. Она помнила, как одевалась на могилу к папе. Девочка взяла свой зонт небесно голубого с пастельным розовым цветами. Он складной. Потом в карман худи уберёт. Худи она маленькая украла у папы. Оно велико, но если подкрепить булавками, в самый раз. Эмили закрыла дом на ключ. Убрала в карман. Пока не найдет свои документы и родственников, пока не пришла опека или пока дом не опечатают, она не сможет уйти. Только кто? Только если Адам. Это двоюродный брат Серы. Но он по словам Серы руководит подготовкой юных солдат и призывников в армии. Проще говоря, к нему вряд ли. Остались на выбор лишь несколько человек. Лют, что была ее сводной старшей сестрой или к Молли. Она была племяшкой для Эмили. А ее семья постоянно пропадала на работе либо сидела с взрослыми, поэтому их она не знала. Да и ехать к ним долго. Сейчас она ехала с букетами по 4, позже поменяв выбор с гвоздики на хризантемы, она ехала, смотря в окно, в автобусе. Прошло не мало времени. Но под вечер, она приехала. На плечи падал снег. Было начало зимней поры. Еще месяц и ей бы стукнуло четырнадцать. На ссвои деньги купила букет. Кажется ерунда, но для Эмили нет. Там рядом, стояла могила с фотографией Серы. Рядом могила с фотографией отца. Девочка открыла калитку и прошла к могилам. Мать видимо похоронили недавно. Ну как недавно. Недели три назад может. Эмили положила букеты, на которые потратила свои деньги и села на холодный снег. Слезы снова сами пошли из голубых глаз. Она не двигалась с места, рыдая и смотря на могилы родителей. Тело стало ватным. Веки закрылись. Она уснула напротив могилы родителей. . . . Тепло по телу. Ее трепят за плечи. Она вяло раскрывает глаза. Перед глазами востоет мужчина с усами. Сторож кладбища. Басистый тон кричит ей. - Дуреха! Совсем умом тронулась, зимой на кладбище спать! Ты чего тут на ночь глядя забыла?! Она вяло садится, поднимаясь. Ее принесли в будку самого сторожа. Эмили посмотрела красными от слёз до этого момента, глазами в его лицо и говорит. - Родителей пришла навестить.. - Епт налево. Где твои опекуны? - Нету. - Еще лучше. Переночуй пока у меня, утром поешь, а там дальше поищи ка родственников. Я в колонию за то что незаконно держу у себя ребенка не пойду. Поняла? - Да.. А как вас зовут? Меня Эмили. - Хаскер. Время почти два ночи. Ее накормили и более менее отогрели. Развязался диалог. Затем она уснула на стульях в будке, а мужчина закрыл будку, взял ружье и пошел снова обходить кладбище. . . . Она проснулась. Сейчас где то часа четыре. От кошмара. Эмили потерла себя в точке между бровей и голос Хаскера говорит. - Проснулась? Чай будешь? Твое лицо кстати знакомо мне.. - А? А да, доброе утро. Чай буду может. Знакомо? - Да. Может у Энтони от кого то слышал.. - Энтони? Энджел? Это не старший брат Молли? Она говорила что он не старший брат. - Емае.. Хаскер вспомнил, что друг его и Энджела- Пентиус, подружил их с Серой, а это ее дочка. Представьте его шок. Молли видимо соврала Эмили что они родственники, но какая разница раз так раскрутилось. В будку зашел неизвестный девочке мужчина. Они пожали друг другу руки. Хаскер сварливо сказал парню, что только пришел. - На то, что подменю больше и не пытайся надеяться. - Ага. Спасибо. Хаскер что то прорычал, подобно коту, и повернулся с Эмили. - Давай ка сплавим тебя Энтони. - Хорошо... А кто это?; Спросила она, показывая на неизвестного. - На старого дядьку из дома пенсионеров похож.; Сказала она, не думая обидеть. Хаскер посмотрел на злобное лицо парня. На лице мужчины расцвела улыбка, видя как его знакомого обидно обидели. - А ты еще говоришь что я старый. Послушай вот молодую. Мужчина позвал девочку и повесив на плечо ружье, вышел из сторожевой будки. Около кладбища стояла машина. Посмотрев на могилу родителей раз, она постояла на улице и когда ей сказали садись, она залезла. - Заедем в школу, за Молли. - Мгм. - Только сразу. Пока что не будем ей говорить о смерти крёстной. Энтони сам скажет. - Хорошо. По дороге, что была до другого города, они оформят ей новые документы, Эмили уснула. Мужчина заехал на заправку, купил там кофе и после по дороге позвонил пауку. Раздался телефонный звонок. Энджел отвел взгляд от зеркала и посмотрел на телефон, на экране высветился номер Хаска. Улыбнувшись, он взял телефон в руки и ответил на звонок. - Ало? Да Хаск?; послышался звонкий голос парня. - Привет Энджи, слушай, ты же помнишь крестную мать Молли и её дочь? - Серу и Эмили? - Именно. - Ну.. Да помню, мы же виделись с ними. - Энджел.. Сера, она умерла. От такой новости порноактер чуть не выронил телефон из рук. - Ч-чего?; переспросил парень. - Сера мертва, а Эмили я нашел на кладбище, у её могилы - Черт! ;Энджел плюхнулся на кресло, и поправил челку, обдумывая слова, эта новость для него была не самой лучшей за день. - И что будем делать?;задал вопрос парень - Незнаю..; послышался ответ из трубки. Резкий стук в дверь, из-за нее послышалось : - Энджел! Через 5 минут съемки! Ты готов? - Почти!;выкрикнул парень, поднимаясь с кресла, после он снова поднес телефон к уху и сказал. - Так.. Хаск, думаю, Эмили пока оставим у нас, если не придумаем, а позже придумаем, что делать с этой ситуацией, хорошо? Ответ пришел не сразу, послышалось некое копошение, а после Хаск ответил слегка раздраженным голосом: - Хорошо.. - Отлично, целую любимый. И Энджел отключился. Хаскер отложил телефон и посматривая назад. Сначала они приехали к ее дому. Он потрепал ее и сказал. - Вещи собери и что тебе там надо. - Хорошо..; Лениво потягиваясь, ответила девочка. Она протирает глаза пальцами и выходит из машины, разминая уставшие конечности от дороги. Которая в самом деле была быстрой. Минут где то 20. Она открывает дверь ключом и заходит. Поднимается на второй этаж. Окно было закрыто при не уходе на кладбище. Сейчас раскрыто на распашку, но никого нет. Смахнув на ветер, зима же, она собрала одежду и запихнула денег что нашла по дому в рюкзак что был школьным. Затем побежала в комнату матери. Множество документов. Она нашла за несколько минут, бегло читая, свои. От слов отца, при ее детстве которые были лишь о том как важны документы и деньги в жестком мире, она вспоминая слова и матери и отца, убрала все это в рюкзак. Взяла куртку. Наконец. Все это время она, отжав пальто у Хаскера, сидела и отогревалась. Ему хватило печки в машине где самый сильный запах-вишневого парфюма. Эмили взяла с собой игрушки. Мелкие, одну большую. Остальные ее игрушки, она отдавала Молли, а остальные вещи можно и не брать. Как же ей хотелось взять каждый предмет в доме. Каждую пылинку. Но куда ей столько? Взяла еще, для нее самое важное, все, спрятам в кармане рюкзака, который был изнутри между стенками тканей, туда же, куда и документы, украшения и все такое. Она их брала для того чтобы вспоминать о матери. Только при их виде она будет больше реветь. Эмили наконец-таки вышла из дома, пока мужчина курил, сидя в теплой от печки машине. Она садится в машину и он заводит, и долгая дорога началась. У Молли вторая смена. И вот. Эмили спит, а Молли выбегает из школы, на плече портфель, школьная форма в виде юбки, рубашки, жилетки, которые хоть и были как по уставу школы, но прекрасно сочетались и иногда казались вульгарными, но для учителей, что только и ворчат. Молли залазит в машину, и пока остывший чай Эмили стоит в стаканчике там же, где и стаканчик выпитого кофе Хаскера и еще бутылка воды, которую поставила Молли, и они едут в дом для них, но не для нее.