Сегодня и Завтра

Рик

      Я хотел начать эту жизнь заново. Все то, что происходило до окончания войны со всеми нами и в частности со мной, осталось в прошлом. Многие вещи было необходимо сохранить в памяти, а о многих хотелось забыть, но все они уже стали частью истории, истории нашей группы, нашей семьи. Именно сейчас наступил тот самый момент, когда можно наконец перевернуть страницу и приступить к созданию новой истории. Никто из нас не забудет того, что происходило после начала эпидемии и, самое главное, того, что было до нее. Ведь это и станет основой того, что мы зовем цивилизацией. Мы будем работать, и мы будем жить, создавая новый, лучший мир для себя и для будущих поколений.       Так я убеждал других, но прежде всего себя. Чтобы начать создавать хоть что-то, я должен был поверить, что это возможно, что усилия будут не напрасны. Я выбрал путь милосердия, который, как считал Карл, приведет нас всех к процветанию. Он верил в высшую цель, верил в лучшее в людях, верил в самих людей и, теперь я точно это знал, он верил в меня. Я сделал все от себя зависящее, чтобы закончить эту войну так, как хотел мой сын, хотя и был совершенно уверен, что не всем пришлось по вкусу мое решение оставить лидера Спасителей в живых. Никто не догадывался, с каким трудом далось мне это решение. За исключением, пожалуй, Мишонн. Я ощущал ее поддержку даже тогда, когда она просто находилась рядом, не произнося ни слова. Мне достаточно было посмотреть ей в глаза, и я тут же видел, что она все понимает и принимает. Мишонн любила Карла как родного сына, и ей, ничуть не меньше, чем мне, было важно то, чего он действительно хотел. А он хотел мира, но не того мира, что медленно поднимает голову из-под рек крови только потому, что воевать уже и не с кем, а того, что достигается путем взаимопонимания. Я должен был предложить мир Нигану, а он должен был его принять, и тогда… Я не знаю, что было бы тогда. Я предложил ему мир так, как того позволяла ситуация. В нашей с ним вражде мы зашли слишком далеко, и попытка достигнуть взаимопонимания казалась неразрешимой задачей. Но волю Карла я все-таки исполнил, а теперь оставалось лишь довести дело до конца. В один прекрасный день Александрия расцветет и станет такой, какой ее хотел видеть мой сын.       Да, я вернулся в Александрию. Мишонн последовала за мной. Могила Карла была первым местом, которое я посетил. Я ничего не говорил, а Мишонн все так же тихо стояла за моей спиной. Я слышал, как она еле слышно всхлипывает, но я не плакал. Кажется, что свои последние слезы я выплакал под тем самым деревом, где все и произошло. Но не было во мне и былой уверенности в том, что я поступил правильно. Ниган жив, а значит ничего не кончено. Именно это и кричала мне Мэгги, и, наверное, с ней стоило согласиться. Я бросил взгляд на домик, куда отвезли раненого Нигана, а затем посмотрел на Мишонн.       — Карл бы гордился тобой, — улыбнулась она сквозь слезы. В эту же самую секунду все мои сомнения развеялись. Так хотел Карл, и для меня этого было достаточно.       Прошел ровно месяц со дня нашей победы. Теперь мы с Мишонн уже не были так одиноки в Александрии, как в самые первые дни после нашего возвращения. Гэбриэль вернулся в свою церковь, я был уверен, что он здесь и останется, и был очень этому рад. Через неделю после него приехали Аарон, Тара и Розита, захватив с собой всех александрийцев. В их числе был и Юджин, который первым выразил готовность помочь. Я был удивлен, что Дэрил ни разу не появился в Александрии за все это время. Я знал, что он обосновался в Хиллтопе вместе с Мэгги, Иисусом и Инид, но ведь ничто не мешало ему взобраться на свой любимый байк и заехать поздороваться. В день нашей победы Дэрил забрал малышку в Хиллтоп, посчитав, что там ей будет безопаснее, после этого я больше его не видел. Когда Аарон вернулся в Александрию, привезя с собой Джудит, он сообщил, что Дэрил и в Хиллтопе бывает нечасто. Чаще всего он находится где-то за пределами общины, выискивая новых людей. Да, рабочие руки сейчас бы никому не помешали.       Работа шла полным ходом. Первым делом мы восстановили поврежденный забор. Теперь ходячим снова был закрыт путь на территорию Александрии. Мы с Мишонн зачистили территорию в первый же день, но вынести все тела за стену нам помогли уже позже. Многие дома были разрушены гранатами в ту злополучную ночь, когда на нас напали Спасители. Даже солнечные батареи оказались повреждены, но, как оказалось, не все, и с этим еще можно было что-то сделать. Наш дом уцелел, и этого было достаточно для того, чтобы снова обосноваться в Александрии. Я знал, что последним оплотом Мэгги считает Хиллтоп, да и не только она. Очень многие остались с ней, очень многие предложили помощь. Я бы мог сделать то же самое. Мы бы все отправились в Хиллтоп, делая все более и более пригодным для комфортного проживания большого количества людей. Но я делал все ставки на Александрию. Так же, как это делала в свое время Дианна и так же, как Карл. Именно Александрия — безопасная зона — стала для нас домом, не Хиллтоп, который, впрочем, оказался весьма дружелюбен. Говоря «нас», я в первую очередь имел в виду себя, Карла, Мишонн и Джудит.       Была и еще одна причина, по которой я не мог обосноваться в Хиллтопе, бок о бок с Мэгги. Ниган. Сейчас он заключенный в Александрии, и пусть так все и остается. Я не мог привезти его в Хиллтоп, чтобы еще больше травмировать Мэгги. Я знал, что она думает по этому поводу и лучше держать Нигана как можно дальше от нее. Она беременна, и лишние переживания ей совсем ни к чему. К тому же на ее плечах лежала судьба целой общины. А вот Розита, кажется, смирилась с моим решением. По крайней мере, виду она не подавала. Я точно знал, что она хотела отомстить за Эбрахама, но после гибели Саши в ней что-то поменялось, едва ли это была та прежняя Розита, которая сама размозжила бы любому голову, будь у неё такая возможность.       Тара задержалась ненадолго. Я знал, что она отправилась в Оушенсайд. Мы были готовы принять у себя женщин из прибрежной общины не просто как гостей, а как полноправных жильцов. К тому же, нам действительно были нужны рабочие руки. Ряды александрийцев пополнила и Джэдис. Постучав в наши в ворота, она представилась Анной и заявила, что готова помочь. А ведь когда-то она направляла на меня пистолет, заключив сделку со Спасителями. Теперь все изменилось. Она потеряла все, что у нее было, и Александрия снова могла вернуть ей дом, который у нее отняли. Ведь дом — это не место, а люди. Хотя стены и крыша над головой — весьма неплохое дополнение.

***

      Вчера вернулась Тара и привела с собой группу женщин из Оушенсайда. Пришли далеко не все, но я был уверен, что это неплохое начало. Они убедятся, что здесь безопасно и в конце концов община у моря полностью опустеет, ведь все жительницы обретут новый дом в Александрии. Им нужно было время, и мы могли им его дать. К тому же, пока я не мог гарантировать им полную безопасность, зная, что где-то недалеко бредет огромная стая ходячих. Это то, чего действительно стоило опасаться, но если они продолжат идти в том же направлении, то есть большая вероятность, что они минуют Александрию и Хиллтоп. В противном случае нам придется проделать тот же трюк, что и в прошлый раз, и попытаться увести их как можно дальше от дома. Через каждые несколько дней мы отслеживали стаю, и пока она не вызывала серьезных опасений, но все могло измениться в любой момент.       В полуразрушенной Александрии было не так много места, и нам с Мишонн пришлось потесниться, чтобы в нашем доме, как и в других уцелевших домах, могли поселиться новички. Я знал, что мы сможем ужиться. Иначе и быть не могло. Юджин вовсю занялся рассадой, было видно, как он из кожи вон лезет, чтобы стать полезным и значимым человеком для общины. Кажется, таковым он чувствовал себя в Святилище, работая на Нигана, и теперь уже не хотел отсиживаться в тени. Аарон занялся той же работой, что выполнял Дэрил для Мэгги: он искал людей. На прошлой неделе он взял себе в напарники одного из александрийцев и уехал. Они до сих пор не вернулись, но я знал, что эта работа занимает много времени, ведь им приходится уезжать на достаточно большие расстояния.       Сиддик, пожалуй, был тем, кто больше всех испытывал неудобства от независимого существования Хиллтопа и Александрии. Фактически, он выполнял обязанности врача, работая на два лагеря. Первые две недели он оставался с нами, ведь на его попечении был Ниган, а затем попросился в Хиллтоп, чтобы узнать не требуются ли там его услуги. К Нигану была приставлена круглосуточная охрана. Сначала его по очереди сторожили я и Мишонн, затем это стали делать и другие. Я понимал, что не имею права просить их об этом, но они спокойно выполняли свою работу. Заключенный не мог сбежать, ведь он был заперт в камере, но, зная Нигана, я не мог оставить его безо всякого контроля. Контролировать его вызвалась и Розита, но я не согласился на это. Кто знает, что может взбрести ей в голову?       За этот месяц я не обмолвился с Ниганом и парой фраз. Я просто не мог и не хотел с ним говорить. Поначалу я заходил к нему в камеру вместе с Сиддиком, который менял заключенному повязку на шее и проверял все ли в порядке, и Ниган даже пытался заговорить со мной, бросая какие-то провокационные фразы. Он казался совершенно спокойным, будто бы смирившимся со своей участью. Во время последнего визита Сиддика, Ниган улыбался и снова пытался вызвать меня на разговор, но я в очередной раз промолчал. Его это не злило, а скорее, озадачивало. По крайней мере, мне так казалось. А его чрезмерная покорность лишь усиливала мою подозрительность. Я не знал, что творится у него в голове. Вполне возможно, что там уже зрел план побега, а заодно и убийства пары-тройки моих людей. Конечно, несмотря ни на что, Ниган все-таки относится к тем людям, для которых побочный ущерб имеет значение, но убить несколько человек ради собственного блага не составило бы ему труда в любом случае. И в особенности Сиддика, который заходил к нему в камеру совершенно безоружным. Именно поэтому я не хотел рисковать и всегда отправлял вместе с врачом Мишонн или шел сам. Перед тем, как уехать, Сиддик убедился, что Ниган больше не нуждается в его помощи. Это значило, что мне больше не придется навещать его хоть какое-то время. Мне надоели его попытки заставить меня сказать хоть слово. «Мы в Александрии, так ведь, Рик?». «Вот интересно, зачем ты приходишь сюда: ты не доверяешь мне или доктору, Рик?». «Тебе не кажется, что я заслужил небольшую прогулку за хорошее поведение, Рик? Я ведь уже почти здоров». Я молчал, а он лишь улыбался и не слишком-то настаивал на ответе. Я не собирался любезничать с ним, и отсутствие необходимости заходить к нему в камеру значительно облегчало мне жизнь.       — Говорю тебе сейчас как врач, — обратился ко мне Сиддик перед отъездом в Хиллтоп. — Нигану действительно стоит иногда бывать на свежем воздухе. Ему уже гораздо лучше, но я бы в самом деле советовал прогуляться. К тому же, прогулки разрешаются даже заключенным в настоящих тюрьмах, вернее, разрешались. Ты же сам говорил, что мы строим цивилизацию. И все это — часть цивилизации. Ниган, сидящий за решеткой, — это часть цивилизации.       Я вздохнул и покачал головой. Сиддик был очень мягким человеком, всегда видящим во всем и всех положительные стороны. Этим он иногда напоминал мне Карла. Я знал, что Сиддик прав, но пока не был готов увидеть Нигана, вышагивающим по Александрии, пусть даже и в наручниках.       — Хватит и того, что ты устроил ему в камере все удобства, — ответил я. — У него есть все необходимое для жизни, и сама жизнь ему была щедро подарена. Ты вылечил его. Это и так уже слишком много, а он этого совсем не заслужил. Так что давай пока оставим все на своих местах.       Сиддик кивнул, но я видел, что он остался недоволен моим ответом. Я попрощался с ним и в течение следующих двух недель даже и не вспоминал о его совете.

***

      Сегодня днем в Александрию приехал Иисус. С ним, как и со многими другими из Хиллтопа и Королевства, я не виделся ровно месяц. Я надеялся, что вместе с ним приедет кто-то еще, но он был один. Розита открыла ворота, Иисус вышел из машины и помахал нам рукой. Когда он поравнялся с нами, я приобнял его и похлопал рукой по спине.       — Кажется, будто вечность не виделись, — улыбнулся он. — Я вижу, работа идет полным ходом, — он обвел взглядом территорию. — В Хиллтопе тоже хватает дел, не хватает только рук, но мы пытаемся справляться.       — Как Мэгги? — осторожно поинтересовался я.       — Она-то меня и прислала, — сообщил Иисус, лукаво улыбнувшись. — Хорошо бы всех собрать и поговорить. По крайней мере, основных и тех, кто здесь за все отвечает.       — Сейчас? — уточнил я. Что же такого важного в послании Мэгги?       — А чего тянуть? Я надеялся вернуться в Хиллтоп к ночи, — ответил Иисус.       — Что, даже на ужин не останешься? — усмехнулся я и подозвал Тару, махнув ей рукой.       — Заманчивое предложение, но, боюсь, что меня отпустили только на день.       — Тогда пройдем к нам в дом, а я сейчас позову остальных. Розита, проводи Иисуса. Через несколько минут мы уже сидели в моем доме, собравшись за большим столом. Я пригласил Мишонн, Тару, Розиту, Гэбриэля и еще пару человек из нашего нового так называемого совета: Фрэнсис, которая обычно занимает свой пост на вышке, и ее сменщицу Беттани. Я кивнул Иисусу, дав понять, что он может начинать. Он оглядел всех собравшихся и заговорил.       — На самом деле, в том, что я хочу сказать, нет ничего неожиданного, — начал он. — Мы все знаем, что наши общины, включая Королевство, сейчас фактически существуют сами по себе. Все мы кажемся самостоятельными, но по сути каждой из этих общин требуется помощь. Нам нужны люди, вам нужны люди, а Королевству и подавно нужны люди. И самое главное во всей этой ситуации — то, что мы можем помочь друг другу. Если честно, мое личное мнение заключалось в том, что нам всем следовало бы создать одну единую общину, которая и станет началом всего, что последуют в будущем. Но у Мэгги другие мысли, и, послушав ее доводы, я не мог с ней не согласиться. Она считает отличной идеей развитие нескольких общин, ведь те, в которых мы живем, обладают огромным потенциалом. Королевство уже по-своему процветало, хоть сейчас и потерпело временный крах из-за недостатка людей, Александрия была на пути к этому, здесь есть все для создания полноценной общины. Хиллтоп пока довольно скромен, но это только вопрос времени. Нужно с чего-то начинать. Сейчас, на этом этапе, нам требуются люди. Мэгги предлагает начать именно с поиска людей. Вчера вернулся Дэрил и сообщил, что за время своего путешествия нашел одну небольшую общину. Они могут примкнуть к нам, многие уже согласились, но пока этого недостаточно, чтобы все люди из общины покинули свое скромное место пребывания. Некоторые совсем не доверяют чужакам.       — И все-таки, Иисус, — перебил я, не до конца улавливая, к чему он клонит. — Чего Мэгги хочет от нас?       — Видишь ли, мы жили уж слишком обособленно в последнее время, — помедлив, ответил Иисус. — Мы могли бы объединиться, занявшись развитием одной общины, а затем начать заниматься другой, третьей и делать все это постепенно. Каждый человек важен, когда речь идет о строительстве цивилизации.       — Объединиться, чтобы заняться развитием Хиллтопа, ты хочешь сказать? — снова перебил я, уже не выдержав.       — Развитие Хиллтопа — это фундамент, первый камень, если можно так сказать, — объяснил Иисус. — По мере продвижения к нам присоединятся все больше людей и в будущем, кто знает, возможно, наши общины разрастутся настолько, что будут частями одной большой общины. И эта община даже положит начало государственности.       — Иисус, — подала голос Мишонн. — Мы останемся в Александрии.       — Даже Эбрахаму нравилось это место, — отозвалась Розита. — И черта с два я уйду отсюда.       — Я не прошу вас уходить. — Иисус снова возобновил попытки уговорить нас. — И Мэгги не просит вас уходить. Вы ведь даже не ищете людей…       — Мы ищем людей, — ощетинилась Тара. — Половина женщин Оушенсайда теперь живет здесь и помогает восстанавливать это место. Аарон занимается тем же, чем занят Дэрил. Он ищет людей, и я уверена, что найдет. Пусть не сразу, но у нас все получится. У всех нас.       — И для этого нам совсем необязательно бросать все силы на поддержание только одной общины, — добавила Розита.       — Мы готовы помогать друг другу, — сказал я. — Мы можем заниматься обменом, бартером так сказать. Ты и сам когда-то говорил о подобном. Но не более того. Те, кто хотят жить в Хиллтопе, будут жить и развивать Хиллтоп, а те, кто хотят жить в Александрии, будут делать то же самое здесь, в Александрии. Думаю, все присутствующие согласны с этим?       Я обвел взглядом лица александрийцев и каждый из них кивнул.       — Местная церковь уже стала мне родной, — заговорил Гэбриэль. — И я просто не могу представить, что мне пришлось бы покинуть ее, пусть даже и временно.       Паренек по имени Рой сменил Мишонн на посту охранника заключенного, когда Рик позвал ее на совет. Он сел на стул у двери домика, в котором и находилась камера. Внезапно его внимание привлек какой-то звук, раздавшийся за углом. Что-то резко заскрежетало, и паренек отправился проверить, все ли в порядке. Вдруг заблудший ходячий прорвался… Едва он ступил за угол, как тут же почувствовал сильный удар по голове, в глазах потемнело, и он неуклюже рухнул на землю. Человек с арбалетом неслышно прошел мимо него, пару раз оглянувшись по сторонам. Он дернул дверь, которая оказалась незапертой и прошел внутрь…       Джедис открыла дверь своего дома. Первое, что бросилось ей в глаза, были чьи-то ноги, лежащие на противоположной стороне улочки. Дом, в котором она жила, находился совсем рядом с камерой. В недоумении Джедис спустилась с крыльца и пошла в этом направлении. Увидев лежащего на земле Роя, она заподозрила, что у Нигана могут быть нежелательные посетители. Джедис заглянула за угол и обнаружила, что дверь домика была приоткрыта. Ее опасения подтвердились. Она вытащила пистолет из-за пояса Роя и двинулась в сторону домика. Только бы не было слишком поздно…       — А ну-ка положи арбалет.       Ствол пистолета уперся в затылок Дэрилу Диксону, и он на мгновение прикрыл глаза, мысленно чертыхнувшись. Он не боялся пистолета и уж тем более эту женщину, но все же ему пришлось опустить арбалет, направленный прямо в голову лежащему на кровати Нигану. Заключенный спал и даже не открыл глаза, когда заговорила Джедис. Она тем временем выхватила из рук Дэрила арбалет и прошипела:       — Повернись.       Под дулом пистолета она вывела его на улицу и бросила арбалет в кусты.       — Заберешь его, если разрешат, — заявила она и толкнула Дэрила в сторону дороги. — Стой пока здесь. Я слежу за тобой. — Джедис легонько покачала пистолетом и взяла в руки рацию с пояса. Дэрил лишь мрачно усмехнулся в своей манере. — У нашего заключенного гости. Тебе стоит это увидеть и лучше поторопиться. Кто знает, что может вытворить этот безумный парень с арбалетом.       — Так вот зачем был весь этот разговор, да, Иисус?       От новости, услышанной от Джедис, я был вне себя. Теперь мне стала понятна истинная причина визита Иисуса и его нелепая попытка собрать нас вместе. Я тут же прекратил это фальшивое заседание и без промедления выскочил из дома. Вслед за мной направился Иисус.       — Рик, прошу, только не нужно делать никаких скоропалительных выводов и принимать необдуманных решений, — быстро заговорил он. — Признаюсь, я с самого начала был не в восторге от плана, но согласился. Я не буду даже пытаться убедить тебя, что все не так, как оно выглядит. Я лишь прошу выслушать, прежде чем…       — Сейчас я должен поговорить кое с кем другим.       Я увидел Дэрила на мушке у Джедис еще издалека, и во мне все буквально вскипело. Человек, которого я считал братом, обманом прокрадывается в нашу общину, чтобы нарушить мои планы. Кажется, этого нового Дэрила я совсем не знал.       — Можешь убрать оружие, Анна, — обратился я к Джедис, назвав ее настоящим именем, тем самым вызвав недоумение Дэрила и Иисуса. Она кивнула и нехотя отвела руку с пистолетом. Я посмотрел на арбалет, кусочек которого выглядывал из пышной листвы кустарника, а затем перевел взгляд на Дэрила:       — Арбалет — не самый лучший выбор оружия для убийства, особенно если не хочешь быть раскрытым и особенно для тебя.       — Я и не скрывался, — резко бросил тот. — Просто не хотел, чтобы мне помешали.       — Но все-таки тебе помешали. — Мишонн подошла к нам вместе с остальными и теперь неодобрительно смотрела на Диксона.       — Ты не появлялся все это время, чтобы потом заявиться сюда вот так и убить человека? Глупо было пытаться отвлечь всех нас, используя Иисуса, но все же у тебя получилось. Почти получилось, — добавил я.       — Убить человека? — с надрывом переспросил Дэрил. — Теперь это так называется? Теперь он называется просто человеком?       — Мы больше не казним людей, Дэрил, мы…       — Конечно, мы не казним людей, их можно казнить только тебе, когда вздумается и как вздумается! Один ублюдок умрет, потому что так решил Рик Граймс, а другой ублюдок будет жить, потому что так решил Рик Граймс!       — Ты думаешь, мне было легко принять это решение? Ты думаешь, мне не хочется его убить за все, что он сделал, каждый раз, когда мне приходится заходить к нему в камеру? Но это… это, — я указал рукой на дверь. — Это то, что будет напоминать нам о том, что мы здесь строим. Мы строим новый мир в надежде вернуть то, что мы когда-то имели. В нашем старом мире, мире до всего этого кошмара, из-за которого мы позабыли самих себя, такие, как Ниган, должны были гнить в тюрьме до конца дней. Живые и невредимые, но лишенные свободы. И это первый шаг. И может, когда-нибудь…когда-нибудь у нас снова появится судебная система и законы. Я не знаю… Да и сейчас это совсем неважно. Важно то, что нам пора перестать быть варварами и убийцами, нам пора вспомнить, кем мы были…       — Да, ты был шерифом и, возможно, ты даже веришь во всю эту хрень, которую несешь, но я пришел сюда не ради каких-то законов или систем или другой подобной чепухи. Я пришел сюда ради Гленна и ради Эбрахама.       — Они бы не хотели этого…       — Этого хочет Мэгги, — отрезал Дэрил. — И я этого хочу.       — Значит, вам придется смириться с новым порядком вещей, — сказал я. — Мы делаем это для высшей цели. Мы все трудимся для высшей цели, и никто не посмеет это разрушить. Ниган будет жить. Те, кто не готов с этим смириться, могут больше никогда не возвращаться в Александрию.       — Не больно-то и хотелось, — язвительно буркнул Дэрил. — Жаль, что этот ублюдок, с которым ты милосердно делишь свой хлеб, не стал тем, кто убил Карла. Сын Рика мать его Граймса был бы отомщен…       Это стало для меня последней каплей. Я почувствовал, как Мишонн схватила меня за руку, когда я рванул с места, но ей было не удержать меня. Подбежав к Дэрилу, я со всей силы ударил его кулаком по лицу. Во мне кипела ярость: как у него язык повернулся сказать такое? Я понимал его чувства и даже мог в какой-то степени понять и простить его сегодняшний поступок, но простить ему его слова про Карла… Нет, даже не стал бы и пытаться. В этот самый момент он перешел все возможные границы. Огромным усилием воли я взял себя в руки и едва сдержался, чтобы ни заехать ему по лицу еще пару-тройку раз. Я оглянулся и посмотрел на Мишонн. Ее взгляд всегда давал мне невероятную поддержку в минуты слабости.       — Убирайся. И ты тоже вместе с ним, — добавил я, обращаясь к Иисусу, буквально застывшему рядом с Мишонн с обеспокоенным выражением на лице. — Забирай свое барахло. — Я вытащил арбалет из кустов и кинул его Дэрилу. Он бросил на меня сердитый взгляд исподлобья. — И да, помимо хлеба, который я делю с Ниганом, равно как и с другими людьми, я предоставлю ему возможность гулять на ограниченной территории Александрии, как это было бы позволено любым другим заключенным. Так сделали бы цивилизованные люди, какими мы сейчас пытаемся стать. Да, я сделаю это. Потому что этого хотел бы сын Рика мать его Граймса.       — Наслаждайтесь своей цивилизацией, — едко усмехнулся Дэрил, и, забросив арбалет за спину, направился к воротам.