The hidden pattern

Рёмен Сукуна нервно теребил край своего эскиза. Чёрные тонкие линии на бумаге изображали силуэт – строгий, но изящный, подчеркивающий хрупкость и одновременно скрытую силу. Этот силуэт был Мегуми. Не просто образ, а ощущение, запечатлённое на бумаге. Ощущение при виде этого пленительного парня. Он заставил себя сосредоточиться на ткани. Шелковистая, холодная на ощупь, словно сама кожа Мегуми. Мысль об этом вызвала странное покалывание в кончиках пальцев. Он провёл пальцем по эскизу, прослеживая линию плеча, тонкой талии, прямых бёдер. Всё это – М е г у м и. Парень не считал, как долго он уже вне творческого кризиса, словно его никогда и не было. Бизнес шёл в гору: поступали индивидуальные заказы, дизайнерскую одежду моментально скупали, интернет не прекращал говорить о достойном возвращении. И, конечно, он признаёт гигантский вклад Фушигуро и понимает, что если бы не этот очаровательный юноша, ничего бы и не было. Возможно, он бы даже попал в свой клуб 27. А ещё Рёмен бесконечно благодарен Акари и Урауме, которые настаивали проводить кастинги, чтобы их общее дело совсем не сгнило. «Что-то совсем я расчувствовался, — думает Сукуна, усмехаясь, - но как же приятно ощущать стабильность и уверенность в завтрашнем дне». Конечно, мужчина вновь начал посещать "светские вечера", где любезно общался с другими известными людьми, которые, кстати, были очень удивлены его выходу из творческого кризиса, но больше всего их удивила, конечно, причина. Кто-то сказал, что муза - это временно, что совсем скоро Фушигуро ему надоест, и все присутствующие тут же начали поддерживать эту тему, утверждая, что Ryomen Sukuna из-за красоты какого-то непонятного парня долго не продержится, что такая зацикленность на ком-либо ни к чему хорошему не приведёт. Сукуна улыбался. В один момент хотелось их всех послать, но затем он вспомнил, что и про Годжо Сатору все твердили то же самое, и сам татуированный, хоть и не верил моментальной любви его лучшего друга, пытался поддерживать его всё время. Странно, что эти людишки не боялись плохо отзываться о музах величайших дизайнеров, но пока языки не вырваны, пусть используют их по назначению. И всё-таки слова про ненормальную зависимость остались в голове у Рёмена, и он решил провести эксперимент. Парень мог несколько дней подряд не посещать фотосессии Мегуми и не видеться с ним, что никак не влияло на его состояние и способность к творению. Его вдохновение не иссякало не потому, что он видел красивого парня, а потому, что чувствовал принадлежность. Фушигуро был е г о. Не в романтическом смысле, а в творческом, конечно. Был его вдохновением, его музой, его холстом, на котором он мог создавать свои шедевры. Но… Сукуна заметил, что скучает по этой милой хмурой мордашке. Это чувство ему нравилось, потому что делало его живым человеком. Однако он ощущал и раздражение, смотря на новые фотографии с Мегуми, потому что они не могли передать всю внушительную привлекательность парня, которую он бы мог увидеть, присутствуя на фотосессии. В последнее время Фушигуро начал выглядеть хуже: появились заметные синяки под глазами, поник взгляд. Дизайнеру это, безусловно, не нравилось. Он понимал, что у юноши что-то произошло, но узнать что именно было невозможно - Мегуми ничего не говорил ни Урауме, ни Акари, которая даже от Нобары не смогла выяснить: мол, та тоже беспокоится и ничего не понимает. Тогда Рёмен решил, что Тодо устраивает слишком тяжёлые тренировки, но и это предположение было неверно: Аой поведал, что Фушигуро сам усерднее тренируется. Одним из самых вероятных вариантов причины ухудшения внешности зеленоглазого была, несомненно, учёба, и поэтому Сукуна связался с одним из студентов, но тот сказал, что у Мегуми с ней всё более менее в порядке. Это раздражало. Рёмен не привык ощущать бессилие, а особенно перед его подчинёнными, и выяснить, что случилось с его музой было необходимо, ибо фотографировать его таким было невозможно, и как только модельер садился за ноутбук, почувствовав в себе идею для новой одежды, он тут же вспоминал лицо Мегуми. Будто бы мужчина был обязан помочь ему. — Может, тебе экзамены оплатить или оценки? - как-то спросил у темноволосого Сукуна, когда они случайно столкнулись в коридоре. И парень тогда посмотрел на него таким типично фушигуровским серьёзным взглядом, мол, за кого ты меня держишь, что Рёмену оставалось пожать плечами и пойти, куда шёл. И только он свыкся с мыслью, что нет смысла искать способ как-либо помочь, словно у Мегуми независимый от кого-либо грустный период, в дверь его кабинета постучали. — Это я, директор! - заглянула Нитта. — Тут к Вам пришла Фушигуро Цумики, она может войти? — Впускай, - на самом деле он был удивлён её визиту. Значит, произошло что-то серьёзное? — Здравствуйте, Господин Рёмен, - прозвучал её нежный голосок, — я… знаете, долго не могла решиться прийти к Вам, это как встать с кровати - сколько бы ты ни думал, ни мечтал, ни хотел, подготовиться к этому нельзя, только резко вставать и идти дальше. Вот и я сегодня… здесь. — Здравствуй, Цумики, рад тебя видеть. - он отложил листы в кучу и отвёл взгляд от монитора компьютера. Девочка выглядела не так здорово, как их в первую встречу. — Что случилось? Его доброта, казалось, немного укрепила её решимость. Фушигуро медленно вошла, шагнув в пространство, которое когда-то казалось ей недостижимой мечтой, несмотря на то, что в этом кабинете она была не так давно. Девочка склонила голову, не смея смотреть в глаза. — Я хочу попросить у Вас о помощи. — Внимательно тебя слушаю. Садись. Цумики вспыхнула, её щеки окрасились в румянец, и она аккуратно села на мягкий стул напротив мужчины. Было видно, что она собирается с мыслями и не может решиться, говорить ей или нет. Девочка осторожно взглянула на Сукуну, и увидев его спокойный взгляд, доверилась. — Меня исключили из школы. Он еле сдержал смешок: теперь всё было ясно. Конечно, Мегуми так сильно беспокоиться будет только о своей младшей сестрёнке. Мило. — Может перевели? У вас из-за теракта школа вряд ли может полностью функционировать. — Только меня исключили, честно! Всех остальных перевели в другой корпус. Меге ходил разбираться, но директор сказал, что мы причастны к теракту, мол, террористы были бывшими учениками, которые были не из богатой семьи, а я типа такая же! Понимаете? И места в другом корпусе не хватает для меня. — Ясно, - мужчина был в курсе, что школа Цумики славится взяточниством и подлизыванием набухшим кошелькам, — поехали. — А?! - открыла от удивления рот Фушигуро. — Поехали, говорю, сейчас папочка всё решит, - подмигнув, он открыл девочке дверь.

***

Дав машине полную волю в вождении, Рёмен, глядя через зеркало на Цумики, думал о том, что детей он в принципе никогда не любил. А в особенности подростков во всей их красе, с этими невыносимыми импульсивными высказываниями и поступками, но сестрёнка Мегуми такой не казалось, возможно, поэтому парень не ощущал к ней такую неприязнь. Хотя, возможно родство с его музой играло более важную роль. На душе было хорошо. Узнав, что он легко может исправить состояние обоих Фушигуро своей неисчерпаемой властью, мужчина чувствовал в себе сильный поток энергии. Он без каких-либо усилий сможет повлиять на старенького директора, с которым был давно знаком, и ему захотелось повидать эту поганую рожу спустя столько времени. — Идём-ка, проводишь меня до кабинета высокоуважаемого директора и подождёшь за дверью, хорошо? — Хорошо, - тихо пробормотала девочка, явно не ожидая такую резкую помощь. Пройдя сквозь десятки взглядов любопытных учеников, мужчина без стука вошёл в кабинет. — Салют, Гакугандзи, хуи сосать не устал? - заметив, что директор там не один, а со школьниками, парень улыбнулся. — Ой, здесь дети, извините, сделайте вид, что услышали что-то более унизительно оригинальное. На мгновение он почувствовал на себе влияние Годжо Сатору, кажется, этот приёмчик парень позаимствовал именно у него. Сейчас Рёмен ощущал себя действительно несерьёзно и расслаблено. — Вышли все, быстро! - гаркнул он ученикам. — Совсем охренел, молокосос? Чего тебе? Сукуна, довольствуясь тем, что выставил старика на посмешище, подошёл к его столу и положив на поверхность ладони, посмотрел на того пронзительными глазами. — Слышал, ты решил избавиться от Фушигуро Цумики? На каком основании? — На основании того, что я в курсе всех новостей и знаю, что этот мальчишка теперь при деньгах. А полностью оплатить её обучение он не захотел. И мне наплевать, что кредит он платит исправно: я хочу слетать в отпуск поскорее, - по последнему предложению было ясно, что Мегуми уже пытался понять директора. Татуированный аж опешил: девчонка учится на платной основе?! — В больницу в отпуск не планируешь? Могу реализовать. — Ладно, - Ёсинобу протёр глаза рукой, — ты хочешь, чтобы Цумики продолжала учиться у нас? На самом деле это замечательная возможность являться наставником для такой одарённой девочки и... — Нахуй иди, пожалуйста, я не изверг. Позвони Яге, я хочу перевести её к своим. — Ты уверен? - поднял бровь старик. — Ей будет тяжелее адаптироваться, тем более у девчонки здесь много друзей и… - он остановился, пытаясь придумать ещё причины. — И поэтому никто из её близких друзей не заступился, я понял, - победно улыбнулся Сукуна, — надеюсь, мы друг друга услышали. Не создавай себе проблемы на пустом месте, их я тебе не устрою потому, что Цумики действительно не помешало бы перейти в гимназию. Гакугандзи пожал плечами: на самом деле, на ребёнка ему было всё равно. Терять платежеспособного человека, конечно, не хотелось, но одного больше - другим меньше. И так вместо того, чтобы восстановить школу, он потратит деньги на отпуск. Да и директор не ожидал, что заступаться придёт сам Рёмен Сукуна, так же, как и не ожидал, что тонкий с виду Мегуми проявит внутренний стержень и будет с ним спорить. В любом случае эти люди уже увидели его истинную сторону, и кормить их вечными иллюзиями не получится. — Договорились, - ответил старикашка, — надеюсь, твоя нога здесь больше не появится. Парень уже приоткрыл дверь, готовясь выйти, но из-за последней реплики повернулся к Ёсинобу с желанием как-то остро ответить. Однако вдруг его лицо переменилось: он чуть не забыл о самом главном. — И попроси Ягу, чтобы кредит увеличили. Иначе это будет подозрительно переходить из такой рухляди в нормальное заведение без изменений, не так ли? — Будь по-твоему, - директор, хотя и не понял, зачем повышать плату за обучение, если он-то и пришёл сам заступаться за эту девчонку, но решил, что спорить с Сукуной бессмысленно. Его превосходство он признал. Цумики со сжатыми кулаками стояла возле кабинета, ожидая, когда Рёмен выйдет. Она уже видела, что дверь однажды приоткрывалась, и начала волноваться, что что-то могло пойти не так. Ей было безумно стыдно и неловко использовать мужчину в своих целях, она еле решилась на шаг попросить о помощи, но не знала, что будет ощущать такие тягостные чувства. Она понимала, что не сможет отблагодарить, если всё получится. И понимала, что у Ryomen Sukuna точно получится что-то изменить, хотя всё равно переживала. Ведь если выиграет директор, господин будет чувствовать себя ужасно, а виновата будет Цумики. А Цумики ненавидит огорчать и разочаровывать. — Ну что, принцесска, на выход. На лице Сукуны играла не просто улыбка – это было настоящее триумфальное сияние, полное нескрываемого удовлетворения. Его плечи расправились, а походка стала ещё более уверенной и грациозной, чем обычно. Даже воздух вокруг него, казалось, дрожал от невидимой, но ощутимой волны уверенности и силы. Фушигуро замерла, чувствуя невыносимо сильное биение сердца, но тут же двинулась к фойе. — Как всё прошло? - робко спросила девочка. — Чудесно. Сказал, что решу, и решил. Теперь ты будешь учиться в первой гимназии. Думаю, со следующей недели ты сможешь туда ходить, - подождав, пока Цумики выйдет, придержав ей дверь, он направился к парковке. Фушигуро резко остановилась. Она, переполненная и положительными, и негативными эмоциями, просто не могла с ними справиться в силу своего возраста. Девочка старалась вести себя подобно Мегуми - холодно и сдержанно, но из-за её характера это не получалось, однако привычка повторять за старшим братиком глубоко засела в её голове. — Но... в этой школе же учатся одни богатые отморозки по связям! Я не хочу быть в таком обществе! Рёмен, конечно, таким словам был удивлён. Он ожидал благодарности, а не идиотских претензий и криков. — Ты, кажется, в лицее училась не благодаря знаниям, а благодаря деньгам своего брата, которому даже кредит пришлось взять. Если хочешь учиться в обычной бесплатной школе, то, я так понимаю, мне стоит уволить Мегуми, чтобы ты стала такой же простой девчонкой. Ты же будешь должна соответствовать тем детям. Ответа не послышалось. Сукуна сбавил свой пыл: всё-таки перед ним ребёнок, который так-то является младшей сестрёнкой самого привлекательного парня. Нельзя портить с ней отношения, пока… хотелось бы продолжить "пока Мегуми ему не надоест", но Рёмен эту мысль отменул - сам он не считал, что такое может произойти. Цумики - самое дорогое, что есть у его музы, и такую драгоценность нужно беречь. — Простите меня… я не хотела, - вдруг прошептала Фушигуро, сдерживая всхлипы, — спасибо Вам большое. Сукуна был удивлён. Его слова, хотя и были резкими, но являлись лишь констатацией фактов, высказанными в его привычном стиле. Он не пытался обидеть девчушку, он просто сказал то, что думал, не придавая особого значения своим словам. Переборщил. Было логично, что слова, произнесённые Цумики, не принадлежали ей. Наверняка, так высказывался Мегуми, ненавидя тех, у кого есть предписанные шансы учиться в лучшем заведении. Хотя больше он ненавидел не их, а себя, который не мог обеспечить сестре хорошее образование. — Всё в порядке, поехали, я тебя отвезу. — Не стоит, я хочу пройтись, пожалуйста. — Хорошо. Конечно, он говорил, что драгоценности нужно беречь, и, возможно, было бы логичнее, следуя этому, подбросить её до дома на машине, но… не проявляется ли это "беречь" в том, что Сукуна разрешил ей проплакаться и успокоиться в одиночестве, а не в компании с ним. Вряд ли бы после такого девчонка позволила себе ещё раз прийти к нему или попросить о помощи. Цумики бы точно сгорела от стыда.

***

Последние дни Рёмен только и делал, что работал, полностью выжимая из себя все соки. Наступил такой период окрыления, когда хотелось творить, творить и творить. Вокруг валялись пустые чашки из-под горького кофе и крепкого чая, клочки бумаги, куски ткани - процесс занимал слишком много времени. Он допускал дизайн, если только он превосходил прошлый. Сукуне был важен собственный прогресс. Он всегда может лучше. А с таким козырем, как Фушигуро, добиться нужного результата намного проще. Парень посмотрел на время: девять часов вечера. Кажется, вчера он так и не спал, а тут уже близится ночь. Интересно, где сейчас Мегуми? Поднявшись с пола, Рёмен оттряхнул с брюк пыль. Выходя из кабинета, он одновременно глянул в зеркало - и на лице не было ни единого признака бессонной ночи и упорной работы. Прекрасно. Найти Нитту было проще простого: она всегда появлялась в нужном месте. Прирождённый менеджер. — Акари, где Фушигуро? Мне он нужен сейчас. — Здравствуйте, директор! - улыбнулась девушка. — Сейчас узнаю. И пока Нитта судорожно искала информацию в своём телефоне, Сукуна понял, что сегодня с ней ещё не виделся: поэтому она-то и поздоровалась. Невежливо вышло. — Он сейчас должен быть на тренировке с Аой Тодо. Позвонить ему? — Нет, я лично за ним съезжу. Спасибо. Он давно не видел Мегуми вживую. Урауме показывал фотографии с фотосессий, и по парню было заметно его улучшение во внешности и наличию жизненной энергии в глазах. Рёмену это льстило: нет ничего приятнее осознания того, что ты можешь так легко повлиять на человека. Бескорыстно, хотя вознаграждение получить хотелось. Сукуна вошёл в зал, его уверенные шаги эхом раздавались по пустому пространству. Он сразу заметил Фушигуро, который еле-еле справлялся с упражнениями на тренажёре. Лицо парня было искажено от боли, а пот струился по лбу, пытаясь сбежать от тяжёлых мыслей и физических страданий. — Судя по всему, ты не накачиваешь мышцы, а пытаешься их уничтожить. — с иронией и одновременно строгостью в голосе подметил татуированный, приближаясь к Мегуми. Мегуми, слыша, что кто-то пришёл, уже отпустил тренажёр. Он думал, что это вернулся тренер, и не ожидал увидеть директора. — Просто один раз я перестарался, и адская боль до сих пор не может оставить мои мышцы. По полуулыбке Рёмен понял, что он говорит о чуть ли не отчислении Цумики из лицея. Надо же, как же выплёскивал свою ненависть и злобу парень, что его тело всё ещё не смогло нормально восстановиться. — Тебе нужен массаж. — Массаж? Нет, спасибо, - он не хотел брать слишком многого: чувство долга перед Сукуной давало о себе знать. — Ты не понял. Я тебе сделаю массаж прямо сейчас. Где Тодо? Мегуми колебался, хоть понимал, что директор всё равно добьётся своего. — Не стоит, я могу несколько дней не посещать зал, и тогда всё пройдёт. - ответил он, чувствуя возникшее внутри лёгкое напряжение. — Он перестал меня контролировать и ведёт индивидуальные тренировки у каких-то девушек. — Ясно, Аой в своём репертуаре. Но мне без разницы. Иди за мной. И когда Рёмен повернулся к парню спиной, на его лице воззрела самодовольная улыбка до ушей. Видеть Фушигуро в одежде с надписями "Ryomen Sukuna" приносило неописуемое блаженство. А эта мелкая непокорность только подливала масло в огонь. Бордовая майка небрежно, но очень удачно подчёркивала рельеф плеч Мегуми и его бицепсов, открывая вид на подкаченные руки, которых Сукуна раньше как будто не замечал. Или же не замечал так остро. Неужели прошло так много времени с момента вечного абонемента у его музы? Сквозь тонкую ткань играли тени, выделяя каждый мускул, и не залюбоваться этой картиной было невозможно. Чёрные шорты были достаточно короткими, чтобы открыть сильные бедра и стройные ноги, и вместе с майкой они создавали чертовски притягательный образ. Не устоять. Да и тем более должен же Сукуна получить соответствующее вознаграждение за помощь Цумики, не так ли? Они вошли в массажный кабинет, и атмосфера сразу же изменилась. Комната была уютной и спокойной, стены окрашены в мягкие пастельные тона, а пол покрыт тёплым ковром, который приглушал шаги. В углу стояла небольшая лампа с мягким светом, создающим расслабляющую обстановку. Аромат эфирных масел наполнял воздух, успокаивая разум и настраивая на отдых. Но беспокойство Мегуми никуда не уходило. В центре комнаты находилась массажная кушетка, обтянутая мягким белым полотном. На стенах висели плакаты с изображением строения человека и зеркало. — Раздевайся. — А Вы вообще умеете?.. — Раздевать? - не дал ему завершить предложение Рёмен. — Массаж делать, - серьёзными глазами посмотрел на него Мегуми, — им легко можно сделать хуже. — Я профессионал во всём. А массажу меня Тодо обучал, чтобы я сам себе мог сделать: мне он брезгует. Фушигуро поджал губы: ещё поводов для отказа он не нашёл. Ryomen Sukuna - это Ryomen Sukuna. Кажется, всё, что он может сделать - смириться и подчиняться. Либо стать тем, кто сможет им управлять. Этой мысли парень мысленно усмехнулся. Впрочем, снять с себя майку и шорты было легко - они и так закрывали от чужих глаз небольшую часть тела. Конечно, психологически было неприятно: он не хотел казаться уязвимым, но Мегуми уже был уверен, что Сукуна - тот, кто разрушит все его внутренние барьеры. Рёмен начал массаж: его руки уверенно скользили по напряжённым мышцам. Сначала было немного неловко, но вскоре это ощущение начало уходить. Мегуми чувствовал, как болезненные спазмы постепенно ослабевают под скользящими по коже горячими пальцами. Розоволосый использовал различные техники – поглаживания, растирания, разминания, находя нужный ритм и темп. Фушигуро чувствовал, как его тело становится легким, расслабленным. Казалось, что в этом мире остались только они двое. Лежа на подушке, он только и мог смотреть в зеркало. Главное - не словить сейчас дереализацию, потому что в последнее время Мегуми только и задумывался о том, как пришёл к такой хорошей жизни. Но только знал бы он, что почувствует кое-что другое… Массаж был настолько хорош, что Мегуми почти провалился в сон. Но Сукуна, словно почувствовав это, начал менять темп и интенсивность прикосновений. Он всё еще массировал спину и плечи, но в его движениях появилась какая-то игривость, лёгкая настойчивость, которая заставляла кожу парня покрываться мурашками. Спустя некоторое время, Рёмен перешел к ногам Фушигуро, начав с мягких поглаживаний и легких разминаний икр. Его пальцы скользили по коже, а затем углублялись, прорабатывая каждый мускул, каждое сухожилие. Он обхватывал ноги Мегуми своими ладонями, словно стремясь почувствовать каждую клеточку его тела. Мегуми вздрогнул от неожиданности, чувствуя, как тепло ладоней Сукуны обжигает его кожу. Затем Рёмен перешел к рукам, уделяя внимание не только плечам и предплечьям, но и запястьям и пальцам. Он нежно разминал каждый сустав, вытягивал пальцы, наслаждаясь тем, как его руки обхватывают конечности Мегуми. И пока его руки двигались вверх и вниз по рукам Мегуми, его глаза снова и снова возвращались к подкаченным бицепсам, скрытым под тонкой кожей. Но Сукуне и этого было мало. Желание прикоснуться к своей музе становилось все сильнее, и он больше не мог сдерживать себя. Спускаясь ниже, он медленно и намеренно стал разминать мышцы ягодиц, позволяя пальцам задерживаться на округлостях. Фушигуро вздрогнул от этого прикосновения, почувствовав, как кровь приливает к лицу. Он замер, не решаясь ни пошевелиться, ни сказать хоть слова. Татуированный почувствовал чужое напряжение, но, вместо того чтобы остановиться, лишь продолжил, углубляя свои движения. Он массировал ягодицы Мегуми с какой-то особой тщательностью, и затем его руки перешли к пояснице, и, медленно двигаясь вверх, достигли живота. Парень затаил дыхание, чувствуя, как от касаний директора по всему телу пробегают дрожь и волны жара. Рёмен понимал, что заходит слишком далеко. Он позволял себе больше, чем следовало, но ничего не мог с собой поделать (а точнее, не хотел). — Перевернись-ка. — Не хочу. Сукуна аж опешил. Он посмотрел в зеркало и увидел еле заметные порозовевшие щёки Фушигуро. Интригующе. — Тебе всё равно придётся: ты же не останешься здесь. Перевернись, Мегуми. Вся стойкость и бесстрашие бесследно исчезли. Зеленоглазый аккуратно приподнялся на локтях и лёг на спину, сразу прикрывая лицо руками, дабы скрыть свой стыд. Всё, что он ощущал сейчас - полный позор, унижение. А, и, конечно, возбуждение, которое скрыто было лишь тканью боксеров. Рёмен, улицезрев эту картину, еле сдержал себя. От неожиданной радости хотелось хлопнуть в ладоши и громко высказать «Еба-а-ать…». Хотелось сразу избавиться от трусов Мегуми - на них не было надписи его бренда, его имени. — А Вы ещё посмели сомневаться в моём мастерстве, что ж, зато теперь я уверен, что могу делать Вам массаж после каждой тренировки, - с ироничной ноткой сказал Сукуна. — Моё тело просто… слишком чувствительно. Я с самого начала знал, что это плохая идея. — Плохая? Почему? От меня всё равно ничего не утаишь, - улыбнулся парень, отодвигая чужие руки с лица, — твоё тело говорит за тебя: тебе необходимо избавиться от стресса не только на... не то чтобы на внешнем физическом уровне, но я думаю, ты понял, что я хотел сказать. На эмоциональное состояние это тоже влияет, - одной рукой он держал руки Мегуми, другой надавливал на его стоявший член. Фушигуро закусил губу и с нежным презрением, с обожающей ненавистью испелял Сукуну. Было тяжело. Он молчал, потому что боялся, что из уст вырвется стон. — Не слышу отказа. Если ты не хочешь, я могу не настаивать. Мне бы тоже не помешало сбросить напряжение, - розоволосый внимательно наблюдал за чужой реакцией и осторожно чмокнул его в уголок губ, — ну так что? — Согласен я… только быстрее, - Мегуми сам от себя не ожидал таких слов, но похоть и желание раствориться взяло верх над разумом. — Чудненько, - улыбнулся парень во все тридцать два зуба, — я схожу за верхней одеждой, подожди. И как только Фушигуро остался один, он сразу почувствовал холод и почти опустошение. Поднявшись, парень сел на кушетку и спрятал лицо в ладонях. Стыд так и пульсировал в каждой клетке организма. Он понимал, что это, возможно, неправильно и странно, но… почему-то просто хотелось. Но массаж Сукуна сделал и вправду отменный: одеваясь, он чувствовал расслабленность в мышцах, хотя по началу было очень больно. — Да, спасибо, - директор говорил с кем-то по телефону. Смотря на короткие шорты Мегуми, он отдал ему своё пальто, потому что идти и искать его нормальную одежду времени не было. — Идём скорее, чтобы не замерзнуть. Он не помнил, как они вышли из кабинета, как сели в машину, и как Рёмен завёл мотор. Казалось, что время пролетело мимо него, оставив лишь шлейф чувственных ощущений. Он просто плыл по течению, доверившись Сукуне, и был готов принять всё, что последует дальше. Очнулся Фушигуро лишь тогда, когда машина плавно припарковалась. Он огляделся, и понял, что они находятся перед большим современным зданием, похожим на отель. В голове мелькнула мысль о том, как быстро пролетело время. Вся дорога, казавшаяся мимолетным сном, прошла за какие-то секунды, и вот они уже здесь. Мужчина выключил двигатель и молча открыл свою дверь, а затем и дверь Мегуми. Он помог парню выйти, но не отпустил его руки. В двери их номера уже была вставлена ключ-карта - приготовили заранее, теперь зеленоглазый понял, куда и кому мог звонить его директор. Губы Сукуны накрыли губы Мегуми с такой ненасытностью, словно он утолял давнюю жажду. Это был поцелуй, который пронизывал до самых костей, словно электрический разряд. Он покусывал нижнюю губу, вызывая лёгкую боль, которая только усиливала желание. Фушигуро ответил на поцелуй с такой же страстью, с таким же рвением. Он вцепился руками в плечи Рёмена, стараясь прижаться к нему как можно сильнее, вдыхая его запах. Пальто полетело на пол, как и одежда Сукуны. — Может, сначала в душ? - спросил Мегуми, оторвавшись от его губ. Дыхание сбито. Зрачки увеличены. Ноги подрагивали. — Хотел предложить то же самое, - он резко поднял парня за бёдра и понёс в ванную. Царило ощущение того, что они не директор и подчинённый, не недавно знакомые люди, а давние супруги или тайные возлюбленные. Они словно читали мысли друг друга и обходились без слов. Вода, льющая из душа, сразу стала приятно тёплой. Сукуна пытался открыть пакетик с шампунем, но мокрые руки только скользили по фантику. Решительно настроенный, Мегуми отнял у него раздражающий пакетик и зубами расправился с упаковкой. Опускать взгляд вниз он боялся. Горячие струи воды создавали вокруг них лёгкую дымку пара, а аромат геля для душа смешивался с запахом шампуня, который Сукуна уже выдавил немного шампуня на свои ладони, и, растерев их, и поднес к голове Мегуми. Он начал мягко массировать голову, его пальцы проникали сквозь колючие тёмные волосы, вызывая едва ощутимое щекотание. Мужчина намылил плечи, тщательно массируя кожу, а затем спустился к шее и ключицам, лаская каждый изгиб. Нежно проводил ладонями по груди, огибая соски, но не касаясь их напрямую. Это дразнило Мегуми, заставляя его с нетерпением ждать следующего прикосновения. Затем Рёмен перешел к животу, его пальцы скользили по рельефным мышцам. Он массировал живот Мегуми, надавливая на каждый мускул, и от этих прикосновений по всему телу Фушигуро пробегала дрожь. Сукуна спускался все ниже, лаская бедра и ягодицы, наслаждаясь реакцией Мегуми на его прикосновения. Постепенно его движения становились более напористыми и откровенными. Он словно играл с телом Фушигуро, искушая его и возбуждая. Его пальцы замедлялись там, где это было нужно, задерживались на чувствительных местах, вызывая у Мегуми стоны и мурашки. Он мыл его пах и ягодицы, провоцируя парня, пока тот не начал тяжело дышать. — Могу я?.. — Поздно, - татуированный переключил воду на более прохладную, — если будет больно, говори. Парень не успел переварить его слова и посмотрел на Рёмена. Мокрые розовые волосы, будто поддатый вид и животное желание в глазах делали директора другим человеком. Чувствуя, как Сукуна скользит пальцем между ягодиц, а затем вставляет один, Мегуми повис на чужой шее. Хотелось проявить инициативность, но возникшая нега затмевала мысли и заставляла руки отчаянно дрожать. Боли почти не было: она слилась с той, которую зеленоглазый чувствовал от тренировки. Мегуми двигал тазом, насаживаясь на пальцы, потому что терпение иссякало. Он хотел поцеловать мужчину, но едва не поскользнулся - чужая рука вовремя подхватила его. — Я был бы не против оказаться на коленях и отсосать тебе. — И сломать мои пальцы. Спасибо, я вижу, ты уже готов. Мгновение - и они на кровати. Постель из-за влаги окрашивается в мокрый цвет и становится холодной, но это только добавляет контрастности. Фушигуро в ожидании лежит на простыне с приподнятыми раздвинутыми ногами. Сукуна прожигает его взглядом, он не может описать то, что чувствует - это нечто возвышенное, нечто окрыляющее и вдохновляющее. Это - выбранная им муза. Это - Мегуми. — Вставь быстрее, мне пусто. Рёмену много слов и не нужно - безусловно, невозможно налюбоваться Фушигуро наперёд, но идея поглотить это тело не только глазами, но и физически не могла оставить его в покое. Наклонившись к Мегуми, он аккуратно вставляет головку, наблюдает за реакцией и проталкивается глубже, покрывая тело парня алыми засосами. От экстаза пальцы ног Фушигуро сжимаются, а руками он оставляет на спине Сукуны багряные полосы. — Давайте, директор, покажите своё мастерство в сексе, - шепчет зеленоглазый и больно кусает Рёмена за ухо, возвращая парня в этот мир. Сукуна усмехается, и отрывая взгляд от аппетитного вида извивающегося под ним Мегуми, двигается быстрее. Его руки касаются затвердевших сосков парня и сжимают их, прокручивают и щипают. Фушигуро тянется к губам мужчины, и, подразнив друг друга кончиками языка, снова целуются. Ненасытно, глубоко, влажно. Мегуми неосознанно фокусируется на пошлых чмокающих звуках и понимает, что ему нравится. Он не жалеет. Тело дрожало, вся боль превратилась в колоссальное удовольствие, сил постепенно не оставалось. Оба были изначально уставшими, и удивительно, что у них хватило духа на длительные прелюдии и такой же секс. Волосы Рёмена успели высохнуть, а тело - вспотеть. Они меняли позы, ритм, и, конечно, пропадали в бесчисленных поцелуях. Мегуми два раза кончил, и из-за собственного семени на животе он выглядел ещё развратнее. — Только сейчас понял, что забыл надеть презерватив, ради которого сюда и пришлось идти, - Сукуна с тяжёлым стоном кончил на покрасневшие от чужой хватки бёдра, — хотя здесь мы можем не только переспать, но и поспать. Не хочешь в душ? — Нет. Я устал. - парень, не брезгуя, вытер простынью сперму. Рёмену почему-то захотелось курить, хотя такой привычки он никогда не имел. Видимо, была подходящая обстановка. Он вынул из-под зада Мегуми одеяло и накрыл их обоих. Постель давно стала сухой. Атмосфера складывалась такая, словно у них это был не первый раз. Сукуна подумал, что вот это то самое, о чём ему напевал Годжо. Это - особенный человек, которого нельзя терять и отпускать. Теперь-то парень понял Сатору.

***

Будильник тихо звенит под подушкой. Фушигуро с ужасом просыпается, понимая, что ему нужно на работу. Сегодня его ночная смена в ветеринарной клинике. Он со странным чувством вспоминает слова Сукуны "от меня ничего не утаить" и смотрит на его спящее тело. Опираясь на ладони, парень собирается встать, и только стоит ему оторвать свою задницу от постели, как за запястье грубо дёргают обратно. — Куда собрался? Спи. — Я... - он понял, что не сможет найти оправдание. Нужно хотя бы предупредить Сёко, что сегодня выйти не получится, как Рёмен отбирает из рук телефон, спрятав подальше от чужих глаз, и нависает над ним. — Я написал Цумики, что ты сегодня ночуешь не дома. Спи. Мегуми резко стало стыдно: сестрёнку-то он предупредить забыл. И откуда у директора её номер? Странно, но чувство вины за Цумики и не выход на работу его не мучает. Ощущая горячие объятия Сукуны, он старается уснуть. — Цумики теперь учится в первой гимназии, - Фушигуро вдруг захотелось поделиться этим. — Превосходно, - сонно пробурчал Рёмен, вспоминая, что давно не бывал дома. Соответствующее вознаграждение за проделанную работу получили они оба.