Мечта, что могла стать реальностью🌸

Эндрю:

После того как Эндрю увидел фотографию Кевина с ребёнком, он погрузился в замешательство, но с более долгим размышлением это выходило за рамки этого состояния. Сердце сжалось, напоминая о себе совсем слабо, будто через раз, а разум в бессильной ярости пытался отвергнуть очевидное: «Ребёнок, который носит в себе черты и Нила, и… его.» – Это слишком сильно загоняло в тупик, препятствующий всему остальному. Эндрю впервые за долгое время не знал, как справиться с собой, всего становилось слишком много. Чересчур. Он был хорош в том, чтобы избегать боли, прятаться за своими привычными щитами — сарказмом, отстранённостью, отчуждённостью. Теперь же он чувствовал, как всё это рушится под весом одной фотографии, охватившей сразу всё, не забыв про него самого. Первые дни он проводил, пялившись на светящийся экран телефона. Постоянно увеличивая и уменьшая изображение, он своим острым взглядом пытался найти изъян, будто надеясь, доказать себе, что ребёнок не его, нестыковка всё же есть, но надежды ударялись о тишину, всё больше наводя на мысли, потверждающие всё это. Глаза мальчика, смотрящие с фотографии, были копией глаз Нила, а светлые волосы и веснушки оставляли слишком мало места для сомнений, прямым текстом заявляя о себе. Эндрю не стал действовать сразу. Слишком большой риск. Он не мог быть уверенным, что Нил вообще захочет его видеть или, тем более, слушать. Это не означало, что он мог просто оставить всё как есть, но торопиться ему явно не стоит. В последующие дни он начал искать информацию. Он подключил все доступные ему ресурсы, включая Аарона и даже Ники. Аарон, конечно, был раздражён тем, что Эндрю внезапно стал интересоваться Нилом, но не возражал. Возможно, он понимал, что Эндрю действительно нужно знать. Эндрю не был тем, кто лил слёзы или срывался на эмоции, не был склонен к каким-то очень резким всплескам эмоций, проходящих неугомонной бурей. В его жизни было достаточно боли и беспокойства, чтобы воспринимать всё с хладнокровием, полученным за годы, и все эти черты он пронёс через годы. Но это чувство, поселившееся в нём после того, как он увидел этот снимок, было чуждым и новым, создавая диссонанс. Странная смесь сожаления, растерянности и… привязанности, теряющейся внутри него. Он не мог понять, как такое возможно. Почему сейчас, спустя столько лет, всё это всплыло? Он ведь пытался забыть, вытолкнуть это из своей жизни. Теперь, когда его глаза остановились на лице маленького ребёнка, он вдруг осознал: он не был готов к этому. Абсолютно никоим образом. С тех пор все его мысли были заняты ребёнком, Нилом, всей этой информацией и размышлениями об использовании полученного, да что делать дальше. Его мысли разрывали голову на части, но любое решение не казалось верным, создавая замкнутую систему. Он знал, что не может просто сидеть в этом вакууме, но что именно он должен делать — не понимал. Всё, что ему хотелось в этот момент, — это избавиться от этой неопределённости. Но как? Ответ был на поверхности, но так же от него и скрывался, не показывая свой лик и прячась в темноте. В очередной день попыток найти решение, предпринять хоть что-то, чтобы рассеять утомляющую его разум неопределённость, он почему-то вспомнил Кевина. Вспомнил тот разговор, который они вели до всех этих событий несколько месяцев назад. Кевин тогда предлагал ему перейти в команду «Орлов». Он аргументировал это, как всегда, тем, что Эндрю — первоклассный вратарь с огромным потенциалом. Да и команде как раз нужен вратарь и что-то ещё, свойственное Дею, на что Эндрю было абсолютно наплевать. Тогда он абсолютно не предавал этому значение, но сейчас это звучало как минимальный шанс встретить Нила. Позвонить Кевину было словно вызовом, который нужно перейти, это становилось разрывом шаблона в принципах и позициях, но, миллион раз прокрутив это у себя в голове, он понял: ему безразлично, в какой команде играть и играть ли вообще. Единственное, что его волновало, был Нил. Возможно их совместный ребёнок и эта чёртова неопределённость, что не даёт ему покоя. И вот, тот самый момент, что может перевернуть всё: — Эндрю? — послышался крайне удивлённый голос Кевина. — Твоё предложение всё ещё в силе? — Сухо, без каких-либо эмоций, в своей привычной манере задал вопрос Миньярд. — Да. Я не знаю, что ты там себе думаешь, но… — Кевин не договорил. То ли подбирал слова, то ли вообще не знал, что сказать. Эндрю это мало интересовало, он не собирался ничего объяснять, поэтому просто сказал: — Отлично. Через неделю я буду у тебя, — и положил трубку, прежде чем услышит глупые вопросы Дея.

***

Нил:

После рождения Джозефа жизнь Нила стала совершенно другой. До появления малыша он привык к одиночеству, к постоянным переездам и тренировкам, но теперь он был не один. Его мир теперь крутился вокруг маленького мальчика с веснушками и сияющей улыбкой. Рене и Элисон очень настаивали, чтобы Нил остался в Калифорнии. — Ты должен быть рядом с людьми, которые могут поддержать тебя, — сказала Рене, как всегда спокойная и уверенная. — И не смей мне возражать, — добавила Элисон с её фирменной дерзостью. — Мы будем рядом. Ещё здесь прекрасный климат для детей. – Рейнольдс пыталась поймать Джостена на крючок. Нил долго сопротивлялся, но в глубине души знал, что они правы. Он купил дом недалеко от пляжа, небольшой, но уютный. Просторная гостиная быстро превратилась в уголок Джозефа, в котором расположились игрушки, мягкие коврики и книги, которые Нил начал читать ему, как только тот научился сидеть. Жизнь Нила обрела новое спокойствие, новый распорядок его жизни. Тренировки, домашние хлопоты и бессонные ночи с Джозефом заполнили его дни. Элисон часто забегала по утрам, чтобы принести кофе или помочь присмотреть за малышом. Рене была неподалёку, всегда готовая поддержать советом. За все эти годы происходило многое, составляя счастливую жизнь. Касаемо становления Нила отцом и формированию его отношений с малышом. Он помнил все важные моменты, связанные с Джозефом, и постоянно прокручивал эти воспоминания у себя в голове, стараясь не ошибиться. Нил помнил, как Джозеф впервые встал на ножки, поддерживаемый руками отца. Это был момент, когда он понял, что он стал для этого маленького человека не просто защитой, но и наставником. Он следил за каждым движением, ловя каждый взгляд сына, как будто тот мог сам что-то сказать, но просто не знал, как. — Фоксик, ты что, не боишься? Давай, давай, ещё немного! — Нил смеялся, когда Джозеф, держа его пальцы, пытался сделать первый шаг. Малыш с соской в рту коротко фыркнул, глядя на Нила, а потом сам сделал несколько шагов, что заставило Нила чуть ли не прыгнуть от радости. Он схватил его на руки, обнимая крепко, и прошептал: — Ты как маленький чемпион, Фоксик! Вся моя гордость, понятно? Он помнил, как в один из тихих вечеров, когда Джозефу было два с половиной года, Нил лежал рядом с сыном и что-то ему рассказывал. В тот момент малыш сказал своё первое слово «папа». Оно было очень несмелым, но таким чётким для Нила. Ему хотелось кричать об этом на весь мир, чтобы все здесь знали об этом чудеснейшем событии. Каждый раз, когда Джозеф заболевал, Нил чувствовал, как его сердце сжимается. Он уже не был тем человеком, который прячется от эмоций, и каждый момент, когда Джозеф нуждался в нём, был для него одновременно испытанием и радостью. — Фоксик, ты мне обещал, что ты быстро выздоровеешь, — Нил держал его в руках, шепча нежные слова и поглаживая по голове, когда мальчик лежал в постели с температурой. — Папа… ты ведь не уйдешь? — Джозеф поднял глаза, заполненные опасениями, мучавшими разум ребёнка. — Конечно нет. Я всегда рядом, Фоксик, только приходи в себяс скорее. Одним из самых значимых моментов для Нила было понять, что он стал для Джозефа не просто родителем, а источником абсолютной уверенности и безопасности, надёжной опорой.  Джозефу было всего четыре, но он уже знал, что его папа — это человек, с которым можно обсудить всё. Вскоре после того, как он научился говорить, каждое утро начиналось с того, что он тянулся на руки к Нилу, просыпаясь с улыбкой. — Папа-лиса, доброе утро! — С восторгом говорил малыш и целовал Нила в щёку. Как появилось выражение «Папа-лиса», Нил не помнил, но оно настолько прижилось, что уже казалось неотъемлемой частью их жизни. — Доброе утро, Фоксик. Как спалось моему маленькому чемпиону? — целуя в щёку и крепко обнимая, всегда спрашивал Нил. Ночные разговоры или чтение книг было чем-то особенным и очень важным для них обоих. Это было сокровище, что предназначалось только для них двоих. Самые маленькие победы, открытие нового умения Джозефа, новых талантов и неожиданных перемен в его крошечной жизни Нил старался подмечать, придавая этому большое значение. Ему хотелось, чтобы рядом с ним Джозеф чувствовал себя счастливым и любимым. Что касается его карьеры и контракта с Мориямой, который связывал его по рукам и ногам, то когда Нил начал совмещать свою карьеру с новой ролью отца, его жизнь приобрела новое измерение. Он всегда знал, что для него важна его карьера, но теперь, с маленьким Джозефом на руках, было совсем иначе. Становление отцом перевернуло все его приоритеты. Каждый раз, когда он уезжал на матч, он чувствовал внутренний конфликт. На поле он был готов бороться за победу, но, возвращаясь домой, мысли о маленьком сыне и времени, которое он упускает, не отпускали его. Матчи становились все напряженнее, тренировки изнурительнее, но благодаря поддержке со стороны Лисов ему всё ещё удавалось держаться на плаву, не подвергая никого опасности. Ничего не предвещало беды, но однажды тренер команды «Зайцев», в которой он играл последние 4 года, заявил, что команда прекращает своё существование. Финансирование прекратилось, и их больше не могли поддерживать как представителей штата. Нил слушал объяснения тренера, чувствуя, как под ногами рушится стабильность, которую он так старательно выстраивал. Он не мог этого допустить. Всё, что касается его карьеры, должно быть устойчивым ближайшие 10 лет. Он не может допустить того, чтобы кто-то пострадал. Ему нужно было выговориться о своих переживаниях, хоть кому-то. В один из совместных вечеров с Джозефом, Рене и Элисон Нил рассказал о сложившейся ситуации девушкам, пока его сын весело играл у себя. — Ты справишься, — уверенно сказала Рене, когда он поделился с ней новостью. — Конечно, справится. Нилу всегда везёт. Ему наверняка уже предложили контракт, — фыркнула Элисон, но её голос звучал обнадёживающе. Она оказалась права. Уже через несколько часов ему позвонил Кевин. — Ты уже знаешь, что твоя команда больше не существует? — без предисловий спросил он. — Конечно, знаю, — коротко ответил Нил. — Тогда слушай. Орлы займут место вашей команды как представители штата Калифорния. У нас лучшая база, мы можем предложить тебе достойный контракт. И, если ты присоединишься, я уверен, что у нас будет шанс на чемпионство. Подумай о Джозефе. Ты останешься в Калифорнии и не придётся менять образ жизни для него. Нил задумался. Это предложение имело смысл. Все будут в безопасности, и он не хотел уезжать из Калифорнии, где его сын рос, окружённый заботой. — Я не знаю, как тебя благодарить, — с неким облегчением сказал Нил. — Что бы я без тебя делал? — В его голосе было слышна радость от слов Кевина. — Рад, что ты согласился, но учти: спуску я тебе не дам, — с неким восторгом и ехидностью в голосе сказал Дей. Прошло пару месяцев с момента, как Нил стал частью команды Орлов. Нил сидел в раздевалке, обдумывая прошедшую тренировку. Его жизнь изменилась настолько, что он порой не верил, что всё это происходит с ним. Когда он принял предложение Кевина, он думал, что это будет новый старт, новая возможность, новый шаг в его карьере и обеспечении безопасности его близких. Но никто не мог предсказать, что судьба подкинет ему такую встряску, будто не желая отпускать человека из прошлого. Нил уже привык к атмосфере новой команды, к её харизматичному тренеру и к тому, как каждый игрок знал своё место на поле. Он всё чаще встречался с Кевином, который был для него не только другом и крёстным Джозефа, но и снова сокомандником. Всё шло идеально, но в один день всё изменилось. Когда тренер объявил, что пришёл новый игрок, Нил почувствовал знакомое напряжение, которое пронизывало его с головы до ног. Он не мог понять, почему его сердце забилось быстрее. Тренер открыл дверь, и в раздевалку вошел… Эндрю. Мгновенно в воздухе повисла тишина. Взгляд Нила пересекся с глазами Эндрю, и что-то в его душе дрогнуло. Он видел этого человека в последний раз много лет назад, когда казалось, что их души связаны навеки, и когда оказалось, что это не так. — Это Эндрю Миньярд, — тренер продолжил, указывая на него. — Он присоединился к нам после распада своей команды. Надеюсь, что вы примете его в нашем коллективе. Эндрю окинул команду безразличным взглядом и не удосужил их даже кивком. Всё в его привычном стиле. Его взгляд приковался к ярко-голубым, словно небо в самый солнечный день, глазам, он смотрел, не отводя взгляда, будто его заело, но в один миг прекратил. Внутри Джостена что-то сжалось. Он не был готов к этому. Как это вообще возможно? Он и Эндрю в одной команде? Неужели это реально? Он даже не знал, как себя вести, у него нет решения наперёд, чтобы предпринять что-либо. В голове крутилось множество вопросов, но только один был самым важным: как теперь быть? Нил не мог отделаться от ощущения, что этот момент изменит всё. Он знал, что теперь ему предстоит играть рядом с человеком, с которым у него было так много невысказанных слов, с человеком, который был частью его прошлого, они стали в один момент незнакомцами, знающими многое о себе, но теперь потерявшими бóльшую часть. Никто из них не решился или не считал нужным сказать хоть что-то, поэтому после собрания все молча разошлись, оставив всю недосказанность витать в воздухе. Так началась их совместная игра в «Орлах», но никто не знал, что впереди их ждут ещё более сложные и неожиданные испытания. Вопрос был один: как они будут справляться с тем, что теперь их пути пересеклись снова?