Light between us.

      Pov Elizaveta.       Я вошла и закрыла дверь квартиры, облокотилась на неё и глубоко вдохнула. Сердце всё ещё билось слишком быстро. День был насыщенным: съемки, разговоры с Димой… Это было не просто свидание. Я чувствовала, что между ними случилось что-то важное.       Я сняла рубашку, прошла на кухню и налила себе чай, с мятой, мне нужно успокоиться. Но горячий напиток не мог унять внутренний хаос. Мои мысли постоянно возвращались к его улыбке, к тому, как он смотрел на меня, когда я рассказывала что-то из детства.       Я пыталась отвлечься, вошла в свою домашнюю студию, села за фортепиано и начала наигрывать мелодию, которую придумала ещё вчера. Но сегодня пальцы скользили по клавишам иначе — медленно, осторожно, будто музыка тоже знала, что что-то изменилось. Через пару часов мелодия переросла в полноценную песню, и именно в этот момент осознание влюбленности настигло мои мысли.       Эта мысль напугала меня, после отношений с Эдом, а после и с Олегом. Впервые за долгое время я почувствовала, как подкашиваются ноги. Любовь требовала уязвимости, честности. А я… я всегда бежала от этого. После отношений с Эдом, мне не хотелось быть слабой, любящей, которая ждала бы пока ее спасут, в свое время именно это помешало мне и Олегу, идти дальше.       Я закрыла ноутбук, выключила свет в комнате и вдруг поняла, что мне нужно время. Время, чтобы разобраться в себе, в своих чувствах.       Наутро я встала рано. Так и не сомкнув всю ночь глаза. Открыв чемодан среднего размера, я сложила пару вещей и все кабеля для зарядки, благо я зарядила все ночью. В большую сумку полетели ноутбук и две камеры, на которые я обычно снимала влоги. Найдя блокнот и пинал, я сложила и это в сумку и позвонила Леве, своему охраннику-водителю попросив приехать. Взяв сумку и чемодан я поспешила закрыть дверь и пойти через лестницу, боясь, что Егор выйдет.       Егору написала сообщение: «Соскучилась по Полине. Хочу закончить альбом там. Вернусь с презентацией. Не волнуйся.»       Я забронировала билеты в Дубай по пути в аэропорт. А после сообщила Лева о его отпуске с просьбой быть на связи.

***

      Dubai.       Дубай встретил солнечным светом и теплом. Я остановилась у Полины. Их встреча была радостной: Полина крепко обняла меня, закружила по комнате и тут же начала засыпать вопросами. Кто-кто, а она всегда чувствовала, когда со мной, что-то не так. Я улыбалась, отвечала, но вскоре переключила разговор на работу. И сказала, что хочет полностью сосредоточиться на альбоме. Чарли — ее муж улетел в LA на несколько дней, по работе.        Уже через пару дней я устроилась в тихом уголке квартиры, превратив его в мини-студию. Работала днями напролёт: записывала мелодии, переписывала тексты, искала нужное звучание. В каждом треке было что-то личное. Но, сколько бы я ни писала, одна мысль постоянно возвращалась. Дима.       Каждый раз, когда я думала о нем лист бумаги падал в урну и я начинала заново. Мой альбом разделился на две части. До встречи с ним и после.

***

      Однажды вечером, после долгого дня работы, Полина принесла бокал вина и присела рядом со мной, смотря как лист летит в урну.       — Малышка, — начала она мягко. — Ты изменилась. И не только из-за альбома. Что-то ещё произошло, да? — я отвела взгляд, словно меня только что поймали на чём-то личном.       — Это так очевидно? — спросила я откинувшись на спинку кресла. Полина кивнула.       — Я знаю тебя с рождения. Ты явно о чём-то думаешь. Или о ком-то, — говорит блондинка смотря на меня.       — Я думаю о Диме, — тихо говорю я и поставив бокал на стол ставлю голову к Поле. Девушка сидела на подлокотнике и начала играться с моими волосами. Возможно, я могла делиться с Егором редко или позже, чем нужно, но Полина знала о каждом моем вдохе.       — Вот оно что. Рассказывай. — Полина улыбнулась. Я рассказала ей о прогулке по парку, океанариуме, о съемках и о том, что было после, о том, как Дима смотрел на неё, как внимательно слушал, как я чувствовала себя рядом с ним.       — Я никогда так не чувствовала себя раньше, даже с Эдом, понимаешь? — призналась и будто гора с плеч. — И это пугает меня.       — Ты влюблена, малышка. И это нормально, — Полина продолжала гладить меня по волосам.       — Но я так боюсь Поль, я так боюсь снова обжечься, — говорю я чувствуя слезы на глазах.       — Лучше обжигаться, чем всю жизнь сожалеть, — говорит Булаткина и целует меня в лоб.

***

      Дни в Дубае пролетали быстро, но я ловила себя на том, что все чаще думаю о Диме. И я скучала по его голосу, по его манере шутить, по тому, как он слегка морщил лоб, когда что-то обдумывал.       Однажды, в перерыве между записями, я вышла на балкон и посмотрела на ночной город. Телефон лежал рядом. Я могла бы написать ему, просто спросить, как он. Но вновь сдержалась.       Я и так знала, что сначала должна закончить работу над альбомом, завершить то, зачем уехала. Но сердце постоянно напоминало, что самое главное осталось не здесь, а там, дома. И в глубине души знала: когда альбом будет готов и я вернусь. И на этот раз я скажу ему всё.