Во время грозы

В это лето было очень много гроз. Над Петербургом почти по нескольку раз в неделю собирались тяжёлые грозовые тучи. Они ползли со стороны Финляндии, в Карелии набирали силу и водяной пар, питались воздушными потоками и напоенным влагой воздухом. Кучевые облака бурлили над городом, цепляясь за высокие шпили, обрушивая на Петербург шквалы ветра, молний и дождя. Ливни были тёплыми и быстротечными, и после бури часто снова выглядывало солнце. Сегодня гроза собиралась под самый вечер. Весь день стояла нестерпимая духота, такая, что, казалось, в атмосфере можно было вешать топор. Влажный воздух пригибал к земле, вызывал нехватку кислорода и головную боль у лейтенанта Дубина, который сидел за столом, направив на себя спасительный вентилятор. Коллеги давно покинули его - смылись под предлогом нестерпимой духоты и других невероятно важных дел. "я-то здесь, а холодное пиво не выпито! " - насколько мог серьёзно, сказал Гром. Он и Диме предлагал присоединиться, но, честно говоря, Дубин не хотел. Он устал от шумной компании Игоря. И чаще всего получалось, что там, где Игорь, там и весь их отдел. А Дубин не любил шумные компании. Поэтому Дима вежливо отказался и стоически остался в участке. - Сумасшедший. - Кратко прокомментировал Гром и пожелав "не зажариться в этой печке" ушёл. Вслед за ним отдел покинули и остальные коллеги. Часов около семи вечера Дубин остался один. Дима машинально глянул на вспыхнувший экран телефона. "Около 23:30 ожидается дождь". Да ладно! Удивили! Такая душегубка только перед дождём и бывает. Сегодняшний прогноз был сплошным штормовым предупреждением. Синоптики обещали сильнейшую грозу на протяжении всего дня. Но вот сегодня наступило, утро было безоблачно жарким, день убийственно душным, и наконец-то приближается долгожданный дождь. «Надо бы выйти не в самую непогоду. - думает Дима. - Успеть проскочить до или после грозы». И тут же экран ещё раз загорается. "Грозы, ливни, град, усиление ветра до 22 м/с прогнозируются в Санкт-Петербурге 07 июля. Будьте внимательны и осторожны! Вызов ЭОС-112." Понятно. Буду внимателен и осторожен. Когда Дима поднимает глаза от монитора, время стремительно приближается к половине двенадцатого. Чёрт! Ну хотел же сегодня уйти пораньше! Всё как всегда! "Пораньше" у Димы означало до одиннадцати вечера. Быстро закинуть в рюкзак вещи - бутылку с водой, скетчбук, пенал. Найти ключ, закрыть помещение, сдать ключ на вахту, торопливо расписаться в журнале - казённая ручка так и прыгает в пальцах. Охранник посматривает на Диму слегка саркастично - пожилой мужчина нисколько не удивлён. Дима часто засиживается на работе до поздна. - Дим, там это... гроза сильная собирается, ты осторожней... А то сколько несчастных случаев уже было. - Предупреждает охранник. - Спасибо, Сергей Владимирович. Ну, я думаю, молний мне бояться не стоит, я же не в поле с зонтиком иду. "У меня вообще зонта нет." Этот факт Дима не стал озвучивать. Опять дома забыл. Ну ладно, не впервой. Он спешно выходит из участка, всё ещё лелея слабую надежду успеть добежать до метро без дождя. Надежда слабеет на глазах - прямо на него по небу ползет огромная чёрная туча. В воздухе повисает тишина, вокруг опускается безветрие. Только где-то наверху быстро-быстро бегут обрывки серых облаков – предвестники скорой грозы. Но вот вдалеке нарастает гул, и верхушки деревьев в соседнем сквере начинают медленно раскачиваться. Шум ветра всё приближается, и вот он ударяет Диме в лицо, взлохмачивает волосы, чуть не срывая очки. «Дужки совсем расшатались, надо бы подкрутить», - машинально думает Дима. Но сейчас перед ним другая проблема - надо поторапливаться. Он поправляет рюкзак и быстро направляется вниз по улице. Ветер усиливается, сдувает с дороги пыль, закручивает её вихрем. В воздух поднимается мелкий мусор, ветер подбрасывает его всё выше и выше. Дима ускоряет шаг. Вокруг стремительно темнеет. Внезапно ярко сверкает. Спустя несколько секунд раздаётся глухой раскат грома. "В пяти километрах."- подсчитывает Дима. С момента вспышки и до раската прошло пять секунд. Первые капли дождя падают на тротуар. Они тяжёлые, крупные, поднимают пыль. Вокруг начинает пахнуть мокрым асфальтом, он стремительно темнеет. Капли бьют чаще и резче, и вот превращаются в один сплошной поток. Начинается настоящий ливень - форменные рубашка и брюки моментально становятся мокрыми, липнут к телу. Дима заталкивает телефон поглубже в карман, молясь, чтобы новый чехол оказался хоть сколько-нибудь влагозащитным. Снова вспышка, уже ярче, и после раскат. "Три километра" - констатирует Дима. Метеорологические наблюдения были его хобби в четвёртом классе. Ветер стал приобретать характер урагана, дождь лил так, как будто небо разверзлось. Как назло, по пути Димы не было никакого укрытия от дождя. Капли с разгона колотили по голове и плечам. Через очки смотреть было вовсе невозможно - по ним текли потоки. Эти же потоки протекали по всему телу Димы. «А как же рисунки!? Рюкзак ведь наверняка уже мокрый насквозь...» Сверкает так, как будто Дима на секунду ослеп. А после небо раскалывается - страшный грохот разносится вокруг. Дима попрыгивает от испуга, а после пытается унять сердце, колотящееся в горле. В детстве он очень боялся грозы. Дождь продолжает лить. В гуле и рокоте вокруг Дима не слышит шум подъезжающей машины. Он замечает её, только когда та останавливается прямо перед ним. Тонированное стекло пассажирского сидения опускается. - Dmitry, вы так л'юб'ете прогулки под дожд'ём? - Глаза Августа ван дер Хольта в полумраке салона. - Эээ нет...то есть... Я с работы шёл, и вот, не успел… Хольта, видимо, до невозможного забавит неловкость Димы, стоящего совершенно мокрым под проливным дождём и пытающегося ответить что-то внятное человеку, перед которым он всегда теряется. Как и многие разы до этого. Это началось уже давно - с самого появления Августа ван дер Хольта в Петербурге. Это было в конце мая, таком солнечном и жарком. Тогда, на показательном выступлении Петербургской полиции, Дима впервые своими глазами увидел этого человека. Высокий, подтянутый и статный, уверенный в себе и в том, что он делает - Дима тогда внимательно наблюдал за ним. Ведь Дубин не раз встречал имя Августа ван дер Хольта в многочисленных статьях о современном оружии. В конце мероприятия, когда все расходились, Дима поймал на себе секундный, но очень цепкий взгляд из-под тёмных очков. После глава "HOLT International" довольно часто появлялся в их полицейском участке. - Что он здесь забыл?... - Недобро сверкал глазами Гром. А Дима невольно любовался статной фигурой Августа ван дер Хольта и надеялся ещё раз хоть мельком увидеть этого человека. Желал, чтобы он пришёл к ним снова. И тот приходил. Как-то во время очередного визита в участок, Хольт кивнул Диме, а в следующий раз, проходя мимо, даже поздоровался. Никогда ещё обычное приветствие не было столь будоражащим. Дима не знал, что с ним происходит. Такое увлечение кем-то было для Дубина в первый раз. Когда Гром позвал своего напарника помочь с "допросом этого голландского ублюдка", руки Димы ощутимо тряслись. Он спрятал их под папку с документами и понадеялся, что тряска в машине скроет его состояние. Намного хуже он справлялся с собой в апартаментах Хольта – когда хозяин появился перед ними в одном слегка запахнутом халате, Дима покраснел до корней волос. И естественно, с пугающей периодичностью ловил на себе взгляд тёмных глаз. Дима предпочитал не анализировать то, что с ним происходит. Озвучивать эту мысль даже для себя было страшно. Прошло всего несколько секунд, которые показались Диме вечностью. Хольт все ещё смотрел на него своими нестерпимо глубокими глазами, и кажется, что-то сказал. Взгляд Димы опустился на причудливый изгиб губ. Те растянулись в улыбке. Дима коротко вздохнул. Ему не хватило воздуха, хотя дождь вокруг уже победил духоту. Внезапный грохот снова расколол небо – Дима дёрнулся от неожиданности. Дверь пассажирского сидения открывается, Хольт делает приглашающий жест. Он что-то говорит, но из-за грохота вокруг Дима не слышит ничего, кроме гулкого стука в ушах. Он отрицательно мотает головой, отступая, мол я весь мокрый, испорчу вам дорогущий салон… Хольт не принимает возражений и слегка наклоняет голову, сверля Диму очень настойчивым взглядом. Если лейтенант Дубин в обычной ситуации терялся при взгляде оружейного магната, то сейчас готов был просто провалиться сквозь землю. Но природа была не столь благосклонна и вместо разлома земной коры послала Диме чудовищный порыв ветра, который чуть не сбил того с ног. Что-то у Диминого лица хрустнуло, и мир вокруг окончательно потерял чёткость. Под напором ветра очки, которые и так еле держались на мокрой переносице, соскочили вниз и тут же были подхвачены потоком и унесены далеко вперёд. Они нырнули в прямо люк перед самым носом машины. Водитель тихо хмыкнул. «Ну и день у парня» - пронеслось в голове у Отто. Дима застыл. Хольт, воспользовавшись ситуацией, высунулся из машины и втянул остолбеневшего Диму в салон. Тот ещё продолжал лепетать что-то, но Хольту было всё равно. Он не хотел, чтобы Dmitry, deze charmante jongeman , продолжал мокнуть под дождём. Август не до конца мог разобрать слова Дубина. Кажется, там было что-то типа : «о чёрт, мои очки», «Мистер Хольт, правда, не нужно...» и ещё какая-то труднопереводимая игра слов. Ох уж эти русские!.. Переживают из-за каких-то очков, когда их самих чуть не опрокинуло на землю. Дверь тем временем захлопнулась, стекло поднялось и машина мягко тронулась вперёд. С секунду Дима сидел неподвижно. Потом внезапно до него как-будто дошло. Он резко повёл плечами, быстро огляделся – картинка нечеткая – это очень напрягает. Дима сильно щурится, пытается различить детали. Тихо охает. На него в упор смотрит Август ван дер Хольт и спокойно улыбается. Насколько мог понять Дима, даже торжествующе. На Дубина водопадом обрушиваются мысли: «Я ж залью тут весь салон!! о господи…! Подо мной наверняка уже лужа…» Дима поднимает глаза и снова встречается со спокойным внимательным взглядом. Ван дер Хольт не спешит отводить глаза. Его лицо спокойно, и Дима, даже если бы не потерял очки, не может видеть эмоции, отражающиеся в глубине карих глаз. -М.. Мистер Хольт… Вам не стоило… Я ведь салон испорчу…. - Н'е думайте об этом, Dmitry. И пожалуйста, зовите мен'я Август. Дубин втягивает голову в плечи, и как кролик, загипнотизированный удавом, смотрит на человека напротив. - Хорошо. – Кажется, возражать нет смысла. Хольт, тем временем, достает какой-то тёмный сверток и протягивает его Диме. - Что это? – дрожащим голосом спрашивает Дубин. - Пл'ед. – Спокойно отвечает Хольт. – Вы в'есь дрожите. Дима хочет казаться меньше, он весь сжимается, больше всего желает исчезнуть из этой машины. Знал бы Хольт истинную причину его дрожи… Плед мягко опускается на Димины плечи, сквозь него и мокрую одежду он чувствует прикосновения крупных ладоней. - Вам лучше бы сн'ять рубашку, Dmitry. – Улыбается Хольт уголком рта. – Так Вы быстр'ее согр'еет'есь. Дима остолбенело смотрит на собеседника. В этой фразе нет совершенно никакого подтекста. Ни капельки. По крайней мере, в этом Дима пытается себя убедить. У него не получается и он тут же заливается краской. - Otto, zet de airconditioning uit. Anders bevriest onze gast. Через некоторое время прохлада сменяется на тёплый воздух. Дима, все ещё ошарашенный предложением избавиться от рубашки, плотнее закутывается в плед. Ван дер Хольт снисходительно следит за его движениями. Некоторое время они провели в молчании. Дубин слышит далёкий шум бушующего снаружи, совсем близко, дождя, и не верит в происходящее. Контраст шума, грохота и этой тишины напрягает Диму. Как будто он оглушен, уши заложены, а перед глазами всё как в тумане. Дубин проводит ладонью по лбу, прогоняя наваждение, машинально хочет поправить очки, но на месте, где обычно располагается дужка, он нащупывает только собственные мокрые волосы. «Чёрт…» - еле слышно шипит он. - Это н'е самое страшное, – звучит бархатный голос рядом. – главное, что Вы н'е пострадали. Дима оборачивается и снова натыкается на изучающий взгляд. - Кстат'и, Вы всегда так поздно заканчиваете работу? – Хольт как бы невзначай бросает взгляд на часы. – Уже почти двен'адцать. - Нет, то есть… да, я часто задерживаюсь… Последнее время очень много дел… - А когда Вы отдыхает'е? Ведь н'ельзя же работать вс'ё вр'емя? -Ну… - Дима опускает глаза. – у меня бывают выходные… - Которые Вы так же провод'ите на работе. – парирует Хольт. Дима вздрагивает. Вскидывает ошарашенный взгляд на собеседника. Откуда он… А, понятно. Да, не зря Дима грешил на новомодные камеры видеонаблюдения, не так давно установленные в участке. - Куда мы едем? Тут где-то рядом есть метро? – Диме кажется, что он немного пришёл в себя. - Никакого metro. – тон Хольта не терпит возражений. Назов'ите ваш adress. - О… - Растерянно лепечет Дима. – Я бы добрался и сам… - от былого самообладания не осталось и следа. - Вы в'есь мокрый, на улице сильный в'етер, и Вы нав'ерняка заболеете. К тому же Вы пот'еряли очки. Вам достаточно аргум'ентов? – с нажимом говорит Хольт. Дубину показалось, что где-то рядом затрещали электрические разряды. Дима сдавленно кивает. -Т'ем бол'ее, - добавляет Хольт, уже мягче, - Ik kan zo'n charmante jongen niet alleen laten gaan in een tijd als deze. - Что, простите? - В город'е сейчас неспокойно. – коротко говорит Хольт. Почему-то Диме кажется, что он сейчас сказал что-то совершенно другое. - Вы скажете мне свой adress, или мы можем поехать ко мн'е? – Наклоняет голову Хольт и смотрит из-под полуприкрытых век. – Зд'есь недал'еко. Диму снова бросает сначала в холод, после в жар. Он опять утыкается глазами в пол. - Пражская, двадцать, корпус два, квартира сорок шесть… Зачем он сказал номер квартиры?! Ладно, уже не важно. - Кхорошо. – Довольно улыбается Хольт. – Otto, ga je gang! То, что Дима видел всё вокруг себя достаточно нечётко, настораживает и приносит огромный дискомфорт. Ещё и рядом с таким человеком, как Август ван дер Хольт, потерять чёткость зрения было совсем не к месту. И вовсе не для того, чтобы разглядывать каждую черту его лица, изгибы его длинных пальцев, нет, совершенно нет! Нужно было заметить все детали и мелочи, это может помочь в работе, в расследованиях… Но Дима не может сосредоточиться на этом. Полумрак салона, силуэт без резких очертаний, мягкие интонации бархатного голоса, - всё это заставляет Диму врасплох и вышибает все хоть как-то оформленные мысли из головы. Внезапно он чувствует, как руки касается чужая ладонь. Горячие пальцы проводят по коже. Дима вздрагивает. Он должен был отдернуть руку, но почему-то этого не делает. Почему-то. - У Вас оч'ень холодные руки. – Говорит Хольт и берёт чужую ладонь в свои. Дима ошарашенно смотрит, как оружейный магнат аккуратно, как великую драгоценность, берёт его ладонь и начинает нежно растирать. Проходится по каждому пальцу, мягко массирует тыльную сторону, обхватывает большой палец и растирает запястье. Чужие пальцы перемещаются на руку выше, но задерживаются и отступают, возвращаясь к кончикам Диминых, которые снова холодные. Щёки горят, но Дима не в силах высвободить руку. Это так странно, неправильно и сладко, что он еле сдерживает сдавленный стон. Внизу живота становится горячо. Кончики чужих пальцев невероятно чуткие, они проходятся по каждому суставу, оставляя после себя тепло. -Так же луч'ше? - Да… - тихо протягивает Дима, наверное, слишком тихо и слишком расслаблено. Пальцы не останавливаются. Внезапно Дима видит, хоть и расплывчато, короткую вспышку и чувствует легкий укол тока у себя на ладони. - Кажется, между н'ами проб'ежала искра. – Улыбается Хольт и лукаво смотрит Диме в глаза. Тот вскидывает брови и не находит слов. - Дайте Вашу вторую руку. Диме не приходило в голову протестовать. Это было просто невозможно – голос был слишком властный, а прикосновения слишком пьянящи. Дубин выпростал из-под пледа правую руку и протянул её Хольту. Тот с готовностью принял её и начал всё сначала. Август с удовольствием отметил, что на безымянном пальце у его милого гостя нет кольца. Как это чудесно! Он в очередной раз довольно улыбается. - У вас оч'ень красивые руки, Dmitry. Дима не знал, что можно смутиться ещё сильнее. Хольту нравилось смущать своего гостя, и поэтому он продолжил. – Я бы даже сказал, утонч'енные. Н'е похожие на рук'и пол'ицейского. Скорее, музыканта или… художн'ика. - Я, бывает, рисую… Иногда… - Лепечет Дима. Но сразу же жалеет и быстро добавляет: - По работе! - А н'е по работе? – Лукавый взгляд вперился в него. Конечно, Хольт видел в отделении несколько портретов, нарисованных лейтенантом Дубиным. Но хотелось узнать и увидеть побольше. - Д-да, бывает… Иногда я рисую друзей… Делаю наброски в метро, или просто людей зарисовываю, которые запоминаются… - А м'еня нарисуйет'е? «Я рисовал вас уже много раз, мистер Хольт. Слишком много раз.» - Слава богу, Диме хватает выдержки не ляпнуть это вслух. Ведь добрая четверть скетчбука, который сейчас запихнут в насквозь мокрый рюкзак, заполнена портретами человека, что сидит рядом и нежно гладит его руки. - Ммм… Д-Да… - выдавливает из себя Дима, чуть ли не плавясь от прикосновений. - Чуд'есно. – мурлычет Хольт у самого уха Димы. Не смотря на жаркие прикосновения к его ладоням, по спине Димы всё ещё бегут мурашки. Мокрая рубашка липнет к телу, и даже плед не спасает. Дубин поводит плечами, ёжится. Это, конечно, не остаётся незамеченным. - Вы вс'ё ещё не согр'елись! – Восклицает Хольт. Он на минуту оставляет Димину ладонь (Дубин как может, скрывает разочарование), извлекает из подлокотника между сидениями бутылку и пару стаканов. Дима быстро мотает головой, но его сопротивление быстро проходит. Виски. Наверняка безумно дорогой. Дима плохо разбирался в алкоголе, но здесь сомневаться было бы просто глупо. Дубин подносит к лицу стакан, покачивает, осторожно нюхает содержимое. -Н'е бойт'есь, Dima, я вовсе н'е хочу Вас отрав'ить. – смеётся Август. Улыбка мягкая и ласкающая, как цвет виски в стакане. И такая же пьянящая. Дима делает осторожный глоток. Он никогда не пробовал ничего подобного. Хольт расслаблен, но очень внимателен. Глаза собеседника непрерывно скользят по фигуре Дубина. Дима чувствует, как виски берет своё – он выпил совсем мало, но тепло разливается по телу, алкоголь пробирается по венам, и против своей воли Дима расслабляется. Хольт это замечает (не сказать, что он на это не надеялся). Dimochka всегда очень скованный. Хотя ему безумно идёт. Но ведь иногда надо и отдыхать. Внезапно машина подскакивает на ухабе. Пассажиров ощутимо встряхивает, Хольт тихо ругается. - Dmitry, Вы прист'егнулись? – коротко спрашивает он. - А? – Ещё не отошедший Дима рассеянно оборачиватеся к собеседнику и чуть не сталкивается с ним. Хольт слишком близко. Столик был убран, и теперь их снова ничто не разделяло. - Н' ельзя прен'ебрегать безопасностью. – Тон Хольта становится строже, отчего в паху ноет. Как будто чувствуя это, он придвигается ещё ближе, нащупывает ремень безопасности, перегибается через Диму и громко защёлкивает пряжку. На обратном пути его рука как бы случайно задевает Димин пах. Дубин резко вдыхает. - О, pardone… У Димы горят уши и щеки. Всё лицо. Он молит всех богов, чтобы в полумраке салона Хольт этого не заметил. «Да конечно! Он-то и не заметит! Он только этого и добивался!» - кричали внутри остатки здравого смысла. - Продолжим? – как ни в чем не бывало спрашивает Хольт и протягивает руку. Дима сначала не понимает. Это ярко отражается на его лице. - Вашу правую руку, м'ой дорогой. - А, это… - Вы подумали о ч'ём-то другом? Раньше Дима думал, что «в глазах играют искры» - это всего лишь метафора. Теперь он даже без очков мог различить их в глазах напротив. Дима молча протягивает руку, Хольт с готовностью обнимает ее пальцами, мягко забирает к себе на колени. Тут же Димину ладонь ощутимо покалывает – маленькие электрические разряды бегут по коже. - О, прошу прощ'ения, опять эт' и искры! Невероятное ощущение снова повторяется, но уже сильнее. Дима прекрасно знал об этой особенности Хольта. Перед глазами всплыли воспоминания с дня допроса. Под тонкой тканью халата чётко очерчивался экзоскетелет – необычный, пугающий, но уже тогда такой притягательный… И зачем только Дима сейчас об этом думает! Он и так донельзя взбудоражен и из последних сил старается не показывать этого. Хотя все попытки с самого начала были обречены на провал. Димин взгляд быстро оказывается на шее Хольта, там, где воротник рубашки, а затем и пиджака, мягко ложатся на плечи. Под слоями дорогой ткани очерчиваются металлические позвонки. Дима медленно выдыхает. Хольт с улыбкой смотрит на завораженного Диму. - Это же, наверное, очень тяжело, когда у тебя… У вас… в спине… такое… Дима забывает о том, что говорит это вслух. Он понимает это, только когда видит мягкую полуулыбку совсем рядом со своим лицом. - П-простите меня, мистер Хольт… - Вам не стоит извиняться, Dima. И для Вас я всё ещё Август. Диме кажется, что он сойдёт с ума от смущения. Чуть помолчав, Хольт задумчиво продолжает: - Экзоск'елет спасает мн'е жизнь. Мн'е приход'иться мириться со вс'еми его неудобствами. Дима не отрываясь смотрит на Хольта. Дубин не фиксирует, сколько это продолжается – чуть более вечности или несколько секунд. Снаружи бушует ураган. Шум воды и ветра глухо доносится до пассажиров машины. Сквозь тонированное стекло расфокусированный взгляд ловит резкое движение. Что-то мелькает и грохочет, совсем близко. Раздаётся оглушительный треск. Что-то падает совсем рядом, машину бросает в сторону. Дима дёргается, машинально отпрянув назад, спиной чувствует чужую грудь. Двоих на заднем сидении отбрасывает в сторону. У Дубина нервы ни к черту. Он снова начинает дрожать. Спустя несколько секунд Дима обнаруживает себя в объятиях. Крупные ладони лежат на его плечах, после перемещаются на грудь и мягко заставляют Диму откинуться назад, прямо на грудь к Августу ван дер Хольту. Всё, чего хочет сейчас Дима - это расслабиться в этих чутких руках, уронить голову на плечо и сладко уснуть. Хольт, то есть Август, кажется, не против. Он приобнимает Димины плечи и привлекает ближе к себе. - Ты в порядке, Mijn liefste? Неизвестно, когда он успели перейти на ты. Но для Димы это неважно. Главное, что это уже случилось. Дима кивает. Он в порядке. - Wat is er aan de hand?! – резко бросает Хольт. Дима вздрагивает, но только после понимает, что вопрос адресован не ему. Тут же широкая ладонь оказывается на его талии, успокаивающе поглаживая. Водитель что-то быстро отвечает. У них с Хольтом завязывается короткий диалог. Фразы резкие, рубленые. Видимо, прояснив ситуацию, Август снова поворачивается к Диме и говорит уже мягче. - Досадная случ'айность. Широкая ладонь продолжает успокаивающе поглаживать. Она уже переместилась на Димино бедро. Машина, остановившаяся после резкого толчка, трогается вперёд, но, не проехав и пары метров, останавливается. Водитель нажимает на газ, но авто не двигается. Пока Отто (кажется, его так зовут?) разбирается с машиной, Дубин расслабляется окончательно. «Будь что будет» - думает Дима и осторожно опускает голову на плечо Хольту. Мягкий смешок над ухом, лёгкое покалывание и треск были ему ответом. И, естественно, рука на бедре… Хольт вполголоса говорил с Отто. Но Дима просто полулежал рядом и наслаждался звуками чарующего голоса, произношением, где-то резким, а где-то наоборот, рокочущим и очень покатым. Всё-таки красиво звучит этот язык. Дима сквозь дрёму думает: «надо бы начать учить нидерландский…»