Black and Gaunt

      Они сняли повязки только после ужина для того, чтобы построить шалаш из подушек и одеял на полу в комнате Оминиса. Они сидели плотным кругом, устроившись у лампы с волшебным огоньком, соприкасаясь коленями.        — Итак… — Мара переводила взгляд с одного на другого. Огонёк отражался в её глазах. — Что делают дети в шалашах из одеял?       — Много всего, — Себастьян ухмыльнулся уголком губ. — Например, рассказывают друг другу страшные истории.       — Или играют в "Правду или действие". — Подхватил Оминис. — Делятся самыми сокровенными секретами.        — "Правда или действие"?.. Хм… — Мара запрокинула голову, задумавшись.       — Это отличный способ узнать тебя получше, Мара. — В голосе Себастьяна зазвучал азарт.        — Получше? — Изумлённо переспросила она. — Вы и так знаете меня лучше, чем кто-либо!       — Может быть, — протянул Оминис. — Но не так хорошо, как мы знаем друг друга, например.        Мара тяжело вздохнула.       — Ладно, спрашивайте.       — Нет, сначала выбери: правда, или действие?        — Ну, правда.       — Хорошо. — Себастьян на мгновение задумался, прежде чем на его лице появилась озорная улыбка. — Самое позорное, что ты когда-либо делала?       Мара хихикнула.       — Переспала сразу с двумя парнями.       Оминис фыркнул.       — Во-первых, это не позорно! — Возмутился Себастьян. — А во-вторых, это не считается! Ты должна рассказать о чём-то, о чём мы не знаем.        — Хм, ладно…       Она крепко призадумалась. Ей никогда особо не было дела до того, что подумают другие люди, поэтому с чувством стыда она сталкивалась крайне редко.        — Да, наверное это подойдёт… — Мара наконец вспомнила эпизод из прошлого. — Когда мне не пришло письмо в Хогвартс, и меня перевели в маггловскую школу, я врала всем, что я из очень богатой и влиятельной семьи, и живу в большом доме. Технически, это даже не было ложью. Какое-то время мне все верили и хотели со мной дружить. И напрашивались в гости, конечно. Я постоянно выдумывала отговорки, пока однажды несколько одноклассников за мной не проследили…       Мальчики слушали рассказ со смесью веселья и сочувствия.        — Что было дальше? — Нетерпеливо спросил Себастьян. — Что ты сказала, когда они увидели твой настоящий дом.       Мара рассмеялась.       — Я сказала, что я разыгрывала их всё это время, а они, дураки, повелись.       Оминис и Себастьян покатились со смеху.       — Правда, это не сработало, и мне припоминали это всё оставшееся время. Теперь ты, Себастьян! — Мара ткнула его в колено. — Что ты делал самое позорное?       — Ух… — Он утёр слёзы. — На третьем курсе я без памяти влюбился в старшекурсницу из Когтеврана…       — А, эта история! — Воскликнул Оминис.       — Молчал бы! Это ты во всём виноват! — Прикрикнул на него Себастьян. Мракс захихикал. — Эти двое убедили меня в том, что я ей тоже тайно нравлюсь, но она это тщательно скрывает. И что я просто обязан пригласить её на свидание.        Оминис давился беззвучным смехом, повалившись на плечо Мары. Себастьян смерил его недовольным взглядом и продолжал:       — Я был так уверен в себе, что когда она отказала мне, я ей не поверил и предложил ещё раз. А она была так ошарашена моим напором, что согласилась.       — Что? — Мара прикрыла рот рукой. — И что дальше?       — Я до смерти испугался и не пришёл на свидание. Не знаю, пришла ли она. Мы так ни разу не заговорили больше, а я до конца года прятался за Оминиса, когда видел её на горизонте. Кстати, Оминис, теперь твой черёд!       Он вдруг перестал смеяться, на лице отразилась паника.       — О, нет… — Захныкал он. — Можно действие?       — Нет! Если ты не расскажешь — я расскажу!       — Это не честно! Ваши истории не такие уж и позорные.        — Да ладно тебе! — Подначивала Мара. — Тут же нет никого, кроме нас!        — Ну хорошо… — Оминис закрыл лицо руками и сквозь сомкнутые ладони приглушённо продолжил. — На первом курсе я ещё не в совершенстве овладел палочкой, и не так хорошо ориентировался в пространстве, как сейчас. И я… перепутал мужской туалет с женским.       — О нет… — Прошептала Мара, догадываясь, что будет дальше.       — Я понял, что на стене нет писсуара, только когда попытался смыть. — Он чуть не плакал. — Мне повезло, что в туалете никого не было. Я бежал оттуда так далеко, как мог, пока у меня не закончились силы.        — Мне так жаль! — Она обняла его, не зная, что ей делать: смеяться или плакать. — Так жаль, что у меня нет настолько же позорной истории! Хотя, возможно я немного описалась, когда меня чуть не убили пауки. Помнишь, Себастьян?       — Только тогда? — Себастьян прыснул, но мотнул головой. — Не было такого!       — Там было столько крови и грязи, ты бы даже не заметил!        — Раз не заметил бы, то какая разница? — Он пожал плечами, но затем его глаза сузились. — Ты просто пытаешься облегчить страдания Оминиса. Поэтому давай, назови самую позорную вещь, которая доставляет тебе удовольствие.       — Это как? — Мара нахмурилась, выпуская Оминиса из объятий.       — Я понял, я расскажу. — Сказал тот уже спокойным голосом, поправляя растрепавшиеся волосы. — Мне нравится подслушивать. В смысле, очевидно, что у меня очень хороший слух. Но мне нравится специально слушать, что говорят люди, особенно, когда они думают, что их никто не слышит. И ещё мне нравится напоминать людям, что я слепой, и наблюдать, как они смущаются.        — Я в этом даже не сомневался. — Фыркнул Себастьян. — Это не секрет, но мне нравится нарушать правила. Любые. Как только я вижу какой-то запрет, для меня это как красная тряпка для быка. Думаю, мной можно очень легко манипулировать, просто сказав, что мне что-то "нельзя" — и я тут же это сделаю.         — Мы заметили. — Хихикнула Мара. — А мне нравится читать маггловские книжки, особенно про науку. Это бывает очень увлекательно… И, я думаю, тебе, Себастьян, ни в коем случае не стоит их тоже читать.       — О, нет! — Себастьян сделал вид, будто его руки  тянутся к ней, и он не может их контролировать. — Ты должна дать мне эти книжки! Срочно!       Поняв, что у них окончательно затекли ноги, Мара, Оминис и Себастьян перебрались в кровать. Они устроились во внезапно ставшей привычной и интуитивной позе: Мара посередине, мальчики на боку лицом к ней.        — Мне будет так этого не хватать… — Прошептала она, подавшись вперёд и касаясь своим лбом лба Себастьяна.       — Мы найдём кучу способов побыть вместе, я обещаю. — Он осторожно погладил её по щеке. — Только представь: всего через год, когда закончим Хогвартс, мы будем засыпать так каждую ночь до конца наших дней.         Оминис нашёл руку Мары и переплёл её пальцы со своими. Мара закрыла глаза, стараясь сохранить этот момент в памяти, чтобы мысленно возвращаться сюда снова и снова. Мягкий лунный свет, прохладный ветер, колышущий занавески, шелест листьев за окном и стрекот сверчков. Мягкие подушки, тепло их тел вокруг неё, их запах, смешавшийся с запахом её шампуня, их касания, лениво вырисовывающие узоры на её коже. Ей хотелось застыть в этом мгновении навечно. Ведь впереди ждала неизвестность, а может, даже опасность. Как пройдёт остаток лета в Фелдкрофте? Как сложатся их отношения с Анной? Появятся ли таинственные Охотники? Мара старалась не думать об этом. Гораздо больше ей нравилась мысль о том, что каждый новый день приближает их будущее вместе, с домиком на берегу моря вдали ото всех, где им больше не нужно будет прятаться.