bisou

Дазай пытался уснуть, меняя положение тела каждые пару минут. Но все, о чем он мог думать – их поцелуй. Он жмурился и царапал пальцами щеки и шею, не в состоянии забыть это ощущение. Этот рыжий мальчик поедал его лицо по маленьким кусочкам, будто, рой личинок. На тот момент казалось, что он ничего не испытывает. Но сейчас.. он свернулся калачиком на кровати и не может перестать испытывать отвращение. Было ощущение, как будто, над ним надругались. Он не помнил, когда в последний раз испытывал что-то подобное. Наутро от отвращения не осталось и следа. На его место пришло отсутствие заинтересованности. Чуя выпытал у него вчера обещание посмотреть его любимый фильм. Дазай это и сделал, вместо того, чтобы по обычаю писать «доброе утро». Фильм был и правда хороший, очень лаконичный. Снят был безупречно, многие кадры можно разбирать на обои. Так или иначе, по окончании просмотра, тот написал Чуе, получив в ответ пару длинных голосовых с вопросами и рассуждениями по поводу картины. На вопрос о знаках и отсылках Дазай поднял бровь и переспросил, о чем конкретно его спрашивают, на все остальное он ответил какой-то реакцией вроде сердечка, в жесте согласия. Дазай не понимал смены своего настроения. Точнее понимал, но не признавал. Он поцеловал в ответ? Значит, его все устраивало… Ему же так нравится Чуя. Почему ему вдруг стало на него все равно? Почему он начал раздражать? Дазай пилил взглядом голосовые сообщения и не мог найти выход. Д: «Приходи ко мне.» Ч: «Домой? Когда?» Д: «Сегодня, во сколько захочешь.» Что он творит? Думает, раз впустит в свое личное пространство ещё глубже, это поможет? Дазай вдруг вспомнил недавнюю ситуацию, когда Чуя сказал ему взять что-то к чаю, перед тем как прийти к нему, потому что его мама жаловалась на то, что Дазай плевать не хотел на культурность и приходил с пустыми руками. М-да. Не то что бы Его это задело. У Дазая промелькнула мысль о том, что можно сконфузить Чую. О да. Дазай уже не воспринимал его как объект обожания, он просто был человеком. Человеком, который сейчас придёт к нему домой. Который его совсем недавно целовал. Которого он отбил у Йосано. Который к нему привязался и ценил. Ценил же? Что-то ему подсказывает, что не особо. Дазай одернул себя и обхватил руками. Откуда берутся эти мысли? Это все из-за поцелуя? Или из-за рисунков? Или из-за его некультурности в глазах мамы Чуи? Или из-за мелких стычек? Что случилось? Дазай включил музыку, чтобы отогнать от себя плохие мысли. Мори придёт к восьми, у них в распоряжении целый день. Дазай решил, что сидеть они будут в его комнате. Поэтому убрался и полез за пыльным чайным столиком на колесиках. Сразу видно, какая их семья гостеприимная. Протерев его, Дазай покатил его из зала на кухню, чтобы заполнить посудой. Чашки с блюдцами, сахар, ложки, все по фэншую. Заварив чай с чабрецом и цедрой грейпфрута, он побежал в спальню. Вскоре три пачки пластилина и доски для лепки оказались на кровати, а столик остался на кухне, для драматического эффекта. Дазай проверил время. Раздался стук в дверь.       — Привет, – Дазай стоял, уперев одну руку в бок, другой придерживал дверь. Чуя не смотрел на него, копаясь в рюкзаке.       — Привет-привет, – наконец он вытащил упаковку каких-то шоколадных кексов с вишней, – Это к ч.. ты почему в трусах??? Чуя поспешил зайти, вспомнив, что через порог передавать нельзя, на самом деле, боясь за репутацию Дазая. В конце концов, ему здесь ещё жить. Тот на это только посмеялся и указал Чуе в направлении своей комнаты, сам пройдя в кухню. Когда Дазай вкатил столик в свою комнату, Чуя переводил озадаченный взгляд с пластилина на него, и обратно.       — У меня много вопросов. Он не шутил. И это не был драматичный комментарий. Он хотел поговорить. И Дазая это напрягало. Тот сел на кровать, напротив друга. Даже непонятно, Чуя для него это что-то большее или что-то меньшее, чем друг, после последних событий.       — Давай хоть полепим и чай выпьем. Не зря же я так старался.       — А ты одеться не хочешь? Или это тоже часть твоих стараний, которую ты не хочешь губить? Дазай фыркнул и натянул ближайшую футболку. Они уселись на кровати и начали лепить каждый свое. Дазай лепил в каких-то более светлых цветах, Чуя же взял самые яркие. Кажется, он лепил какого-то монстра.       — У меня было ощущение, как будто, тебе было не комфортно. – Чуя раздавил свое подобие туловища и начал перемешивать, разминая пластилин в пальцах. Пальцы. Он помнит, как они вплелись в его волосы. Дазая передернуло, но Чуя не обратил внимания.       — Я просто не привык целоваться.. так.       — Как?       — Наедине. Это происходило обычно на спор, при всех. Обстановка была очень интимная, мне показалось, что это как-то слишком.. серьёзно. Они молчали. На фоне играла песня «Boy's a liar Pt. 2» – Ice Spice, PinkPantheress. Дазай взял чёрный цвет и начал мешать с бежевым. Чуя продолжал мять свой красный. Вдруг он потянулся за синим и сказал:       — Я тут подумал. Тебе ведь все равно на меня? Тебе нужен просто кто-то рядом, кто будет тебя развлекать, кто поможет тебе испытать яркие эмоции и станет компаньоном в небольших приключениях. Тебе нужен просто кто-то. Кто угодно. Дазай молчал. Разве? У него участилось дыхание. Точнее оно стало намного затруднительней для воспроизведения и глубже. Внутри поднималась волна паники. Если подумать, то ему и одному нормально. Почему он так говорит? Разве он давал повод так думать? Дазай нахмурился и старался привести мысли и дыхание в порядок.       — Тебе нужен компаньон, Дазай. Не я. Нет. Зачем? Он так говорит, чтобы подготовить к переезду? Чтобы не скучал? Почему не он? Дазая начало трясти, к горлу поступил ком. Жалким ломающимся от слез голосом он только вякнул:       — Почем- Чуя поднял взгляд от кружки на его лицо, голубые глаза озлоблено сощурились, и жидкость полетела ему в лицо. Дазай успел только подумать о том, что сейчас будет горячо и мокро. И что он не понимает, что происходит. И за что? Машинально зажмурив глаза, намокнув, потянулся их протереть. Было и правда очень мокро, но холодно. Запаха чая не было слышно, зато было слышно, что музыкальное сопровождение на фоне сменилось. Громкость была в разы выше, динамик разрывался какой-то популярной попсой. Сердце Дазая продолжало биться как бешеное и он не открывал глаза. Он чувствовал под собой ту же кровать, но на нем были штаны. По ощущениям, напоминали пижамные. В музыке на фоне он распознал «Shake it off». Но эта песня могла стоять только.. Широко раскрыв глаза, я увидел перед собой свою комнату. Я сидел, часто дыша, облитый холодной водой. В глазах стояли слезы. Хотелось пить. Столика с чаем нигде не было видно. Будильник вырубился, автоматически отложившись на десять минут. В дверном проеме стоял сонный и раздраженный Мори. Он казался слегка обеспокоенным. В его руке был наполовину опустошённый стакан воды. Я потянулся к нему и, сделав пару глотков, вернул обратно.       — Просто плохой сон, Осаму. Иди умойся и выходи. Куникида уже и до меня добрался со своими звонками. – Куникида? Летом?       — Что?       — Что «что»? Ты на пробник идти не собираешься?       — А.. – И Мори вышел. Ничего не понимаю. На будильнике уже давно другая мелодия. И почему я в тёплых штанах? Дыхание пришло в норму, ноги опустились на холодный пол. Отрезвляет. По дороге в ванную комнату, взгляд зацепился за окно. Пасмурно. Подойдя ближе появилась возможность увидеть людей внизу. Все как один были в куртках. Да что такое? Пройдя мимо ванной второй раз, ринулся на поиски телефона. Ни в спальне, ни в зале я его не нашёл. Даже заглянул в комнату Мори и на кухню. Телефон оказался в ванной. Наверное, перед сном забыл. Перед сном? Телефон был разряжен. Не беда. Подождав пару минут, я все-таки его включил. Сегодня 17 марта. И правда, день того пробника. Что… Встретился с ребятами, написал пробник и вернулся домой. Чего-то не хватает. Первая часть совпадает, а вот вторая. Я хотел проверить по галерее, но там галерея полугодовой давности. А как-же… 17 марта.. Одасаку! Я не встретил Оду с Чуей и не пошёл на день рождения. Ну, ничего. Завтра поздравлю. *** Это было редкое событие – до начала занятий ещё четверть часа, а я уже здесь. Оказавшись в школе, я первым делом направился к классу Чуи. Все ещё было непонятно, что происходит. Ученики вокруг суетились и обсуждали предстоящий экзамен, сравнивали экзамены предыдущих годов, прикидывая свой балл. Ужасно странное ощущение. Я же его уже писал, и все эти ученики тоже. Подойдя к двери, открыл её и обнаружил за первой партой дальнего ряда Йосано. Как удачно, что сегодня она тоже здесь с утра пораньше.       — Доброе утро, Йосано! – улыбаясь и держась за лямки рюкзака, я двинулся прямиком к ней. Она подняла фиолетовые глаза на меня и внимательно осмотрела. Молчала. – Ты не знаешь, Чуя сегодня придёт? И если да, то скоро?       — Кто?       — Как это «кто»? Чуя. Чуя Накахара.       — Не знаю, кто это. – она пожала плечами и вернулась к прочтению учебника. Не может быть. Как-же так?       — Ну, Чуя же..У вас с ним проект по экологии!       — У меня проект с Тачихарой. Не знаю я твоего Чую. И хватит меня отвлекать! Что такое? Ну, Одасаку-то должен знать. Точно должен.       — Спасибо за поздравления. А что за Чу-.. Чуя?       — В смысле? Рыжий, голубоглазый парень. Чуя. Рядом с нами живёт и учится в параллели! Как это ты не помнишь?       — Не помню? Я и не знал его. Познакомишь нас?       — Обязательно… Не может быть. Я сделал все, что мог – просмотрел галерею с начала прошлого лета, просмотрел списки в журналах, спрашивал у учеников и учителей, у соседей, даже у Мори. Сходил к Чуе домой, там оказались совсем другие люди, которые ничего не слышали о нем. Чуи Накахары больше нет. Чуи Накахары просто не было. Чуи… Я все ещё помню его губы на своих губах, это мерзкое ощущение после мелких поцелуев. Помню его резкие фразочки. Помню его крупные локоны в свете закатного солнца. Помню его семью. Неужели это был просто плод моего воображения? Я не помнил ни одного правила или формулы, что мы прошли сегодня на уроках. Помнил только собственные пальцы на фоне парты, сухие страницы тетрадей, холодную воду в туалете. Все виделось и слышалось смазанно. Я отчётливо помнил только структуру поверхностей под подушечками пальцев. Вот он последний звонок. Пора собираться домой, судя по шевелению ребят вокруг. Сложив в стопку и пакуя свои прибамбасы в рюкзак, тянусь к бегунку, чтобы его закрыть, а затем направиться прямиком домой. Но бегунок. Я тянул не за бегунок, а за брелок. Пустота занимающая все место внутри черепной коробки и плотно прилегающая к её стенкам, не дающая ни единой мысли прорваться наружу, схлопывается. Взгляд моментально фокусируется. Туз пики?